2024-4-26

12

0

0

Розали на миг остановилась в дверях, обернулась и испытующе посмотрела на Сета, но, словно обжёгшись о его жёсткий взгляд, едва ли не впервые воздержалась от саркастических замечаний и молча вышла вслед за полукровками.

Сет смотрел им вслед, стиснув зубы и борясь с желанием запустить чем-нибудь тяжёлым в широкую спину Науэля.

Подавляя болезненные стоны, он натянул на голову простыню и улёгся на кушетку Джейкоба лицом к стене.

Перед глазами снова и снова вставал виноватый взгляд Несси…

Он едва сдерживал бешенство: зачем были нужны все эти страдания и жертвы, если в итоге стало только хуже? Преданный альфа, потерявшая всякую надежду Ли… Да если бы только это! Как могло случиться, что Ренесми Каллен, которую, вопреки традициям, уже считала своей вся Квилетская резервация, теперь не избранная альфы, а просто полувампир?..

И что теперь? Конец перемирию? Снова тлеющая вражда с хладными? Черт возьми! Глупая, эгоистичная девчонка! Как она могла, как?

Досада грызла сильнее, чем боль в заживающих рёбрах: оборотень почти физически ощущал горечь измены, как будто Несси предала не Джейкоба, а его самого. Отчасти так оно и было: эта рыжая полукровка поставила под сомнение всё, во что Сет свято верил с юности: запечатление, ради которого он прогнал Баниико, оказалось просто старой квилетской сказочкой, а вовсе не могущественной магией? Даже ещё хуже: строгим ошейником в руках легкомысленной девчонки!

И ради этого будущего рабства он так по-свински поступил с Баннико, с единственной девушкой, которая по-настоящему была ему дорога? Которая спасла ему жизнь, приняв на себя удар отравленным дротиком!

Снова вспомнились широко распахнутые глаза полукровки, сведённые в отчаянии брови, плотно сжатые побледневшие губы… Уходящая Баниико была похожа на несправедливо наказанного ребенка, не смеющего оправдаться.

Сет стиснул зубы в попытке удержать стон отчаяния.

Почему она до сих пор не пожаловалась Розали? А ведь она не пожаловалась, иначе белобрысая вампирша, не мешкая ни секунды, попыталась бы открутить ему голову! Даже после всего, что он сделал, маленькая отважная полукровка защищала его. А он предал её ради какого-то будущего запечатления…

И как ему теперь жить с этим?

«Дело сделано, - одернул он себя и тяжело выдохнул. – Зато теперь пути назад нет. Она не простит. Никогда не простит». Сколько бы Сет ни убеждал себя, что поступил правильно, противная совесть никак не хотела соглашаться, когтистой лапой царапая изнутри его покалеченные рёбра.

Как она? Где сейчас? В безопасности ли? Не сделает ли сгоряча чего-нибудь непоправимого?

Сет сгорал от неизвестности. В ожидании будущего запечатления он годами избегал серьезных отношений с девушками, не позволял никому из них добраться до его сердца, а сейчас чувствовал себя так, как будто оказался погребённым под руинами собственной души…

Понимая, что не может дольше оставаться в неведении, Сет тяжело спустил на бетонный пол босые ноги. «Я только узнаю, всё ли с ней в порядке. Только это», - убеждал он себя, открывая двери палаты.

В почти опустевшем медпункте стояла непривычная тишина, не было видно ни доктора О’Грэйди, ни Карлайла. Запах Баниико, совсем недавно проходившей здесь, вывел оборотня в общий коридор и оттуда - к лифту.

«Я только узнаю, как она. Только увижу. И сразу обратно», - убеждал себя Сет, поворачивая торчащий из панели ключ, который ещё несколько минут назад висел на шее Баниико. От внезапной догадки похолодело между лопатками: она оставила ключ. Она не собиралась возвращаться. Эта мысль совершенно выбила оборотня из колеи, и он даже не сразу вспомнил о том, что это его вторая попытка выйти на поверхность, а первая… первая едва не стала последней.

Двери кабины распахнулись неожиданно, и Сет очутился в душных объятиях южной ночи.

На мгновение замерев, он словно опять попал в самую гущу жестокой схватки и, инстинктивно отпрянув в сторону, обернулся на крышу бункера, туда, откуда пару дней назад к нему спустилась сама смерть. Охнув от боли в потревоженных рёбрах, оборотень прислонился боком к прогретой бетонной стене и тяжело отдышался.

«Параноик!» - выругал он себя, оглядываясь.

Погружённое в темноту, Гнездо внушало обманчивое ощущение покоя. В каких-то двухстах шагах прямо перед Сетом тянулись два ряда небольших хижин, в одной из которых горел свет. Оттуда легкий ветерок доносил тревожные голоса и запахи Калленов, Несси и Науэля.

Меньше всего ему хотелось сейчас встретиться с кем-нибудь из соратников. «Вот где они все, понятно, почему в медпункте так тихо», - догадался Сет и повернул в противоположную сторону.

Левее громоздились ровные ряды длинных низких бараков с маленькими высоко расположенными окнами, через которые пробивался тусклый желтый свет. В том направлении и вели следы Баниико. Сет ещё не успел придумать никакого логического объяснения своим поступкам, а ноги уже несли его к скоплению тусклых огней.

Между бараками деловито сновали припозднившиеся с дежурств полукровки, и оборотень замер, не решаясь подойти ближе: волчья планида, оказавшаяся большой шутницей, вполне могла запечатлить его сейчас на кого-нибудь из этих полудиких девчонок. И, с присущим ей злым юмором - к гадалке не ходи! - непременно подсунула бы незадачливому волку кого-нибудь вроде Паруа. Сета передёрнуло от воспоминаний об этой злобной пленнице. Он потоптался немного, оглядывая бараки. Окна были слишком высоко, чтобы он мог заглянуть в них, поэтому оставаться здесь было абсолютно бессмысленно.

Обратно в медпункт совершенно не тянуло – он и так провел под землёй уже почти двое суток. Он же волк, а не крот, в конце концов! К тому же у дверей лифта толпились тихо обсуждавшие что-то вампиры. Видеть никого из них не хотелось. Особенно Розали.

В надежде устроиться на ночлег где-нибудь на поверхности, Сет, понурившись, побрёл к одной из пустующих хижин, ближе всего расположенной к жилому кварталу полукровок. Но хижина оказалась насквозь пропитанной запахами какого-то чужого вампира и крови, поэтому оборотень не рискнул войти внутрь, а примостился на низком крылечке, прислонившись спиной к хлипкой двери, и наблюдал, как постепенно гаснет свет в окнах бараков.

Лёгкий ветерок трепал отросшие волосы Сета, донося из далёких джунглей влажные приторные ароматы ночных цветов. Над бетонным забором Гнезда поднималась большая жёлтая луна. Если бы только можно было выбросить из головы все последние события и просто так сидеть под этим звёздным небом: вдыхать ароматы диковинных растений и держать в ладони маленькую горячую руку...

Он едва поборол желание войти в притихший барак и отыскать в темноте Баниико, чтобы последний раз взглянуть на спящую девушку, прислушаться к ровному дыханию, погладить шелковистые косы… Последний раз…

«Чёрт! - одернул себя Сет. – Хорош же я буду, если кто-нибудь застанет меня за этим подглядыванием! Надо убираться отсюда, пока не испортил всё окончательно».

Оборотень неловко поднялся и побрёл через опустевший двор прочь, оставляя за спиной тёмные бараки и низкое мрачное здание бункера. Откуда-то потянуло запахами свежего навоза, шерсти и прелого сена. После вампирской вони этот деревенский душок показался уютным и умиротворяющим. Хлипкая калитка тихо скрипнула, пропуская оборотня внутрь, и тут же послышалось тревожное переступание копыт по доскам настила, возмущенное фырканье и меканье.

Оборотень шикнул на проснувшихся животных и медленно направился к сеновалу. Постепенно возня в загонах стихла, и он, зарывшись в душистое сено, забылся тревожным сном.

Сет проснулся в холодном поту ещё до рассвета, внезапно вспомнив все события вчерашнего дня. Чуткое ухо оборотня улавливало далёкие звуки просыпающейся сельвы: крики птиц и диких животных. Где-то поблизости слышался тихий плеск воды – ночью он не обратил на него внимания. Оборотень нашел широкую калитку позади скотного двора и по влажным камням спустился к источнику. Торопливо попив и поплескав себе в лицо ледяной водой, он с удовольствием отметил, что боль в груди стала глуше, но неотступная тревога по-прежнему тянула его назад, к баракам, где терялся след Баниико.

Солнце ещё не встало, и пустынный двор Гнезда был погружен в голубоватые сумерки, когда Сет пересёк его широкими шагами и вернулся на свой наблюдательный пункт на пороге вампирской хижины.

Вскоре дверь одного из бараков бесшумно отворилась, из неё, беспокойно озираясь, выбежала высокая полукровка в серой мешковатой одежде и скрылась в одной из хижин. Через несколько минут она выскочила оттуда, осторожно притворив двери, и опрометью бросилась обратно. Сет готов был поклясться, что именно в этот барак вчера вёл его запах Баниико. Он отодвинулся глубже в тень навеса и замер в ожидании. Долго ждать не пришлось: из барака медленно потянулись сонные девушки, на ходу оправляя серую одежду, потягиваясь и приглаживая растрёпанные волосы. Высокая полукровка ловко направляла их: одних в низкое здание столовой, а других – в хижину, из которой только что вернулась. Как ни вглядывался Сет в заспанные девичьи лица, Баниико он так и не увидел.

«Наверное, всё-таки ошибся бараком в темноте», - решил оборотень, глядя, как по опустевшему двору заскользили первые оранжевые лучи восходящего солнца. Вскоре, как по команде, двор заполнили оживлённые девчонки, которые небольшими группками направлялись в столовую. Сет совсем забыл про то, что может запечатлиться на кого-нибудь из них, и жадно разглядывал смуглые лица. Напрасно, все они были одинаково незнакомыми.

Он ещё не успел увидеть её, а сердце уже пропустило удар, отозвавшись обжигающей болью в груди… словно бессознательно отреагировав на знакомые шаги или ставший родным тонкий аромат. Сет повернул голову и увидел Баниико: твёрдыми быстрыми шагами, не глядя по сторонам, она шла против общего потока девчонок, направляющихся в столовую. Серая униформа была ей велика, голову покрывала белая косынка. Сет нервно сглотнул: Баниико казалась такой отстраненно-спокойной, такой… чужой. Совсем не похожей на ту улыбчивую ласковую девушку, которая ещё вчера бессменно дежурила у его постели. Он ожидал увидеть её заплаканной, несчастной… Но на её равнодушном лице не было совсем никаких эмоций. Сет сам удивился, как больно ранило его осознание потери.

«Да. Всё правильно, - сокрушённо подумал оборотень. – Так лучше. Это её мир, её жизнь, её сёстры. Она всё забудет… Уже забыла… Вернётся к обычной жизни. И всё будет так, как должно было быть».

Он проследил, как Баниико пересекла двор и повернула к ферме, и только после этого вышел из своего укрытия и направился в бункер.

Нужно было срочно увидеть Леа – она единственная сейчас могла поддержать его. Кроме Джейка, конечно… но где он, Джейк? Если со спиной у Ли всё в порядке, док, возможно, разрешит ей вставать, и тогда она сможет поговорить с Баниико. Объяснить ей. Сет невольно усмехнулся: уж что-что, а объяснять его сестрица умеет.

Но сегодня младшему Клируотеру определённо не везло. «Плохой день», - подумал он, услышав доносящийся из палаты сестры голос Розали.

- …Нет, не так всё и страшно… Следов почти не останется. Карлайл просто ювелир, - довольно протянула блондинка. Несмотря на сложные характеры, Розали и Леа удавалось удерживать вежливую дистанцию в общении. «Пакт о ненападении», - как язвил Джейкоб. И слава богу: их вражда была бы, пожалуй, пострашнее третьей мировой войны. – Дом уже почти готов, - продолжала вампирша, - если не к вечеру, то завтра утром переведём туда вас с Сетом, Баниико, Несси и Науэля…

- Науэля? – спросила Леа резче, чем следовало.

- Ну да… - голос Розали звучал не слишком уверенно. – Ах, да, ведь вы не знакомы… Науэль – полукровка… Друг Несси… Новый… - блондинка явно понимала, что ступает на тонкий лёд, но каждое следующее слово только множило трещины у неё под ногами.

- Да ладно, - сквозь зубы процедила Леа. – Не парься. Всё я знаю. Не маленькая. Только нас с Сетом и не хватало в этом новом любовном гнёздышке…

- Кстати, - поспешила сменить тему Розали, - ты сегодня не видела Сета? Где он может быть?

- А чёрт его знает, - огрызнулась Леа, и кровать под ней скрипнула. – Слышь, Роуз? Освободи мне хоть одну руку! А то даже почесаться нельзя, лежу в этой одиночке, как заключённая… А зачем тебе мой братец? Купированный хвост ему как-то не очень… пойдёт…

- Так он у тебя не появлялся? – удивилась Розали, звякнув застежкой ремня и пропустив мимо ушей шутку волчицы, а после крошечной паузы добавила: - И Баниико куда-то исчезла… О!.. Тогда понятно! Ну что ж, дело молодое, как говорится… - вампирша весело хмыкнула. - Помирились, значит, а то всё что-то куксились друг на друга, как дети, честное слово! Девочка даже плакала втихомолку.

Оборотень слушал, опустив голову, зажмурившись и добела сжав кулаки. При мысли о том, что думает сейчас о нём молчащая сестра, он чуть не застонал. За секунду до того, как дверь палаты открылась, выпуская в коридор Розали, Сет резко развернулся и почти бегом кинулся к выходу.

Торопясь скрыться от вампирши, он влетел в кабину лифта и машинально повернул ключ против часовой стрелки. Свою ошибку Сет понял только в тот момент, когда кабина с жужжанием устремилась вниз. За открывшейся дверью оборотень увидел совершенно незнакомый коридор, застеленный толстой тёмно-красной ковровой дорожкой. Здесь нестерпимо разило вампирами, а полукровками пахло гораздо слабее.

Сет почувствовал, как по спине пробежали мурашки – самый первый импульс трансформации. Чтобы удержаться от превращения и не навредить своим едва зажившим рёбрам, он попытался успокоиться. Закрыл нос и рот полой рубашки, вдыхая застоявшийся воздух маленькими глоточками, чтобы дать себе привыкнуть. Однако о возвращении наверх не могло быть и речи: Сет не знал, как устроен лифт, и опасался, что кабина по пути на поверхность остановится в медпункте. В этом случае встреча с Розали становилась неизбежной, а он был совершенно не готов к расспросам о Баниико. Молча обозвав себя трусом, оборотень пошёл вперёд по гасящей звук шагов дорожке, при подрагивающем свете лампочек редких бронзовых светильников под старину, выглядевших совершенно неуместными на грубо оштукатуренных стенах.


В одном месте часть бетонной стены была чуть сдвинута и открывала вход в покои кого-то из «высокородных». Кричащая роскошь убранства недвусмысленно намекала на высокий ранг их обитателя. Любопытство было сильнее отвращения к вампирскому смраду, но больше всего уставшего парня манил к себе массивный кожаный диван – вытянуть на пару минут ноги было бы весьма кстати.

Сет окинул взглядом коридор, ведущий к лифту, представил себе белобрысую вампиршу, вопросительно вздёргивающую бровь… и без колебаний вошел внутрь.

Во второй комнате анфилады он уловил запах Несси: около массивного резного стола валялась порванная серая одежда, точь-в-точь как у Баниико. Сет нахмурился от мерзкой догадки, но выстроить причинно-следственные связи не успел - увидев в углу огромный современный монитор, он даже присвистнул от удивления.

Изображение на мониторе было разбито на несколько квадратов, в каждом из которых кипела жизнь: вот Мэрион в своем кабинете делает перевязку кому-то из пациентов, вот бетонный серый двор Гнезда, по которому деловито снуют полукровки, вот боевики, скучающие у разрушенных дверей бункера…

Только несколько квадратов были застывшими и показывали пустующие мрачные камеры, похожие на тюремные. Сет вспомнил, что они видели несколько таких на самом нижнем этаже бункера во время штурма. Но одно изображение показалось ему странно знакомым. Слишком знакомым. Да он мог бы поклясться, что уже видел раньше эту камеру, и эту трещину на стене, и…

…Вот дерьмо! Не может быть!

Сет торопливо поднял и придвинул к столу опрокинутый стул и принялся с мрачной сосредоточенностью перебирать заархивированные файлы. Оригинал должен быть где-то здесь. Надо немедленно уничтожить эту проклятую запись, её больше никто не должен увидеть. Наконец он нашел то, что искал: две лаконичные буквы: «R.C.» в названии папки. «Ренесми Каллен», не иначе.

Около часа ушло на то, чтобы подобрать пароль и ещё пятнадцать минут на то, чтобы справиться с шоком…

Наконец Сет вышел из оцепенения и провёл ладонью по лицу: всё-таки не зря он сразу почуял неладное! Теперь он знал правду и у него были доказательства!


Бенджамин с улыбкой сверкнул глазами:

- Я подумал, что лучше иметь меня под рукой… на случай, если видения вдруг опять изменятся. Немного задержусь с возвращением домой, зато буду точно знать, чем закончилась вся эта история.

- О чём разговор, Бен, дружище! Я вообще заметил, что с тобой как-то спокойнее, - прогудел Эммет, хлопнув египтянина по плечу с такой силой, что тот слегка пошатнулся. Со всех сторон раздались смешки.

- Ты бы поаккуратнее, - посоветовал Гаррет, стоявший чуть поодаль в обнимку с Кейт. – А то не ровён час, вызовешь небольшое землетрясение… или ураган – и рейс отложат. Элис тебе не простит, если придётся в третий раз звонить Марку.

- Да уж, - хмыкнул Элеазар, поддаваясь общему хорошему настроению. – Старейшины уже так подогреты, что скоро закипят. Они ещё не успели привыкнуть к мысли, что нельзя доверять близнецам, а тут опять я – и снова с плохими новостями. Марк был просто на себя не похож, куда всё равнодушие подевалось. А Кай на заднем плане вообще ругался, как пьяный матрос. Причём по-русски. И где только набрался?

- Но расстались вы, надеюсь, друзьями? – весело спросила Кейт.

- А как же! – с фальшивым воодушевлением ответил глава деналийского клана. – Особенно дружески был настроен Кай, который орал, что во всём виноваты «эти проклятые вегетарианцы», и угрожал арестовать нас, как только мы появимся. Жаль, что не он взял трубку, я бы мог ему кое о чём напомнить. Ладно, - посерьёзнев, закончил Элеазар, - пусть беснуется сколько угодно, лишь бы выполнил все указания Элис. Ты проверила? – обернулся он к маленькой вампирше.

Элис кивнула:

- Да. Они справятся. Усилят охрану возле комнат полукровок, двоих будущих зачинщиков беспорядков нейтрализуют… - она чуть поморщилась, снова мысленно увидев эту «нейтрализацию», - постараются успокоить и привести в рабочее состояние Челси, а близнецов до нашего приезда ни в коем случае не будут провоцировать. И, разумеется, под благовидным предлогом перекроют всякий доступ в апартаменты Аро, к сейфу, в котором хранится голова Маттиаса. Сами тоже даже близко не будут подходить. Соберутся в тронном зале и будут ждать нашего прибытия.

В этот момент второй пилот, выглянув из самолёта, пригласил всех занять свои места.

Уже через десять минут они были в воздухе, и самолёт взял курс на Флоренцию.

Сидя рядом с Эдвардом в приглушённо освещённом комфортабельном салоне, Белла никак не могла разобраться в своих ощущениях. Ситуация вроде бы нормализовалась, видения Элис стали устойчивыми и не внушали ничего, кроме оптимизма. Почему же тогда из груди не уходит неприятный холодок тревоги? Почему ей так неспокойно? Белла с трудом заставляла себя сидеть неподвижно. Эдвард уже несколько раз вопросительно поглядывал на жену, но она только отрицательно качала головой. Как объяснить эту неясную тоску, это странное чувство пустоты, появившееся у неё почти сразу после взлёта, когда вокруг самолёта, стремительно летящего навстречу ночи, начали сгущаться сумерки?
В конце концов Белла не выдержала и обернулась к Элис, сидящей сразу позади неё.

- Не посмотришь, что там у наших, в Гнезде? – умоляюще прошептала она. – Что-то у меня сердце не на месте.

Элис улыбнулась:

- Материнское сердце… Когда оно у тебя в последний раз было на месте, не припомнишь? – но тут же, кивнув, сосредоточилась. И почти в ту же секунду Белла почувствовала, как рядом с ней напряглось плечо Эдварда. Она подняла глаза на мужа, но тот уже качал головой:

- Ты же знаешь: оборотни, полукровки… Элис просто ищет способ увидеть хоть что-нибудь отчётливо.

Он ошибался. Элис уже всё увидела, и сейчас искала только способ скрыть увиденное – к счастью, действительно не слишком чётко – от Эдварда. Ловко подменив одно видение другим, стремительно выхваченным из памяти, она едва сдержала вздох облегчения, когда увидела, что брат с улыбкой расслабился, а вслед за ним и Белла успокоенно откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза, изображая безмятежный сон. «Спецназовцы» ни на минуту не забывали об экипаже, ради которого весь полёт приходилось вести себя «по-человечески».

Стараясь держаться естественно и продолжать думать о чём угодно, только не о последнем видении, Элис встала и направилась к туалету, расположенному в хвостовой части самолёта. Она привычно просмотрела своё ближайшее будущее и удовлетворённо кивнула, увидев, что Эдвард ничего не заподозрит.

За дверью санузла можно было, по крайней мере, перестать контролировать выражение лица, и Элис озабоченно нахмурилась. Она сканировала Гнездо, тщетно пытаясь определить источник нехорошей суматохи, которая вот-вот должна была там начаться. Хотя в видении не было ничего определённого, но логика подсказывала, что вихрем несущаяся к бункеру Розали и склонившийся над кем-то невидимым Карлайл, вся поза которого выражала крайнюю степень беспокойства, безусловно означали серьёзную опасность, нависшую над кем-то из полукровок. А поскольку это было в видении Элис, следовательно, опасность угрожала не просто полукровке, а кому-то из трёх наиболее близких: Несси, Науэлю или Баниико.

В дверь тихонько поскреблись. Конечно же, это был Джаспер. Лицо его отражало ровно те же самые эмоции, что сейчас испытывала Элис. Пользуясь тем, что небольшой коридорчик санузла не был виден из салона, она обняла мужа за талию и спрятала лицо у него на груди.

- В чём дело? Ещё немного – и я окончательно усыплю весь экипаж, кроме автопилота, а тебя всё так же трясёт, - полушутливо пожаловался он, бережно прижимая к себе любимую. – Опять что-то не так в Вольтерре? Кай чудит?

- Если бы, - вздохнула Элис. – В Гнезде творится что-то непонятное, - она говорила так тихо, что даже стоявший рядом Джаспер с трудом улавливал её слова за мерным гудением двигателей. – А что именно, я не могу понять, просто не различаю. Похоже, кто-то из наших заболел… или ранен… но не оборотень, иначе я вообще ничего не увидела бы. Значит полукровка, - торопливо объясняла она ход своих мыслей. – Всё полустёрто, смутно, ужас… Подожди! – шепнула вдруг Элис, и глаза её испуганно округлились. – Карлайл, Розали и Мэрион идут к бункеру. Торопятся, но никого не несут… А рядом – «слепое пятно».

- И как ты это объясняешь? – еле слышно спросил Джаспер, уже догадываясь об ответе.

- Если полукровки нет на руках ни у Розали, ни у Карлайла, следовательно, её несёт Науэль. И это может означать только одно…

- Ренесми! – одновременно беззвучно выдохнули они.

- И как теперь быть? – Джаспер хмурился, испытывая неприятное чувство, которое возникало у него каждый раз, когда из-под контроля готовы были вырваться его собственные эмоции. Он несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться с помощью привычных движений.

- Ума не приложу, - с несчастным видом пожала плечами Элис. – Как скрыть от Эдварда? Ни один мой «фирменный» приём не пройдёт, он сразу заподозрит неладное – и тогда пиши пропало. Без Беллы нам в Вольтерре делать нечего… Разумеется, она это понимает и не откажется от поездки, но ты представляешь, как они с Эдвардом будут при этом себя чувствовать? А вынудить его скрыть всё от Беллы… - Элис поёжилась. – Лучше уж я возьму этот грех на душу. Сама буду время от времени проверять обстановку… вдруг за время полёта что-то прояснится?..

- Понимаю, - Джаспер окончательно помрачнел. - А как ты ухитрилась не дать ему увидеть это в первый момент?

- Просто осенило, - махнула рукой Элис. – Но во второй раз точно не получится, - она тяжело вздохнула и снова замолчала.

- Постой-ка, я кое-что придумал, - вдруг встрепенулся Джаспер. – Только ты не удивляйся и не считай меня окончательным лузером. Я его отвлеку. Придётся кое-чем пожертвовать… но чего не сделаешь ради любимой, - повеселев, он щёлкнул Элис по носу и распорядился: - Значит так, я ухожу, дашь мне пару минут – и можешь присоединяться к честной компании. Держу пари, Эдварду будет не до тебя. Не волнуйся, пострадает только моё эго, но ему это только на пользу, - улыбнулся он.

- Спасибо! – тихо, но горячо поблагодарила она. И, вглядевшись в ближайшее будущее, чуть слышно фыркнула, сдерживая смешок: - Что ты там такое придумал, от чего Эдварда так перекосило?

- Да так, вспомнил детство, можно сказать, - уклончиво ответил Джаспер, уже взявшись за ручку двери.

Вернувшись через минуту-другую на своё место, Элис застала странную картину: Джаспер сидел с закрытыми глазами, сохраняя непроницаемое выражение лица, зато Эдвард явно беспокоился, то и дело поглядывая через плечо. Увидев сестру, он обрадованно вскочил ей навстречу, жестом показывая, что им нужно поговорить. Озадаченно посмотрев на Джаспера, Элис заметила, что тот приоткрыл глаза, быстро подмигнул и снова принял прежний сонно-скучающий вид.

Отведя Элис подальше, к самой пилотской кабине, Эдвард тихо и встревоженно сказал:

- Слушай, меня беспокоит Джаспер.

- А что случилось? – Элис сдвинула брови, от души надеясь, что брат не заметит фальши, но тот продолжал усиленно прислушиваться, всё больше мрачнея.

- Ты не видишь в будущем ничего подозрительного? – вопросом на вопрос ответил Эдвард, но Элис только беспомощно пожала плечами, не зная, что ответить. Тогда он объяснил: - Джаспер на грани… следи за ним, иначе будет беда.

- Да в чём дело, говори толком! – рассердилась Элис, теряясь в догадках.

- Ему чересчур нравится запах стюардессы, - объяснил наконец Эдвард. Только и воображает во всех подробностях, как уединится с ней в служебном помещении… Отвлеки его, что ли! Чёрт, надо же, как не вовремя… нам лететь ещё часов шесть. Пойду Эммета позову, - озабоченно прошептал он. – Всё равно болтает, не умолкая, а так хоть какая-то польза…

Возвращаясь на своё место и старательно думая только о том, что сказал Эдвард, Элис изо всех сил гнала с лица благодарную улыбку, но усевшись рядом с Джаспером, всё-таки незаметно толкнула его локтем в бок и сказала одними губами:

- Умница, спасибо тебе! – а потом перевела разговор на посторонние темы, делая вид, что изо всех сил отвлекает мужа от крамольных мыслей. Подошедшие вскоре Эммет с Гарретом своей весёлой пикировкой окончательно разрядили атмосферу, но, чтобы не дать Эдварду повода для подозрений, Элис всё же тщательно контролировала свои мысли и время от времени озабоченно поглядывала на Джаспера, а тот, призвав на помощь всё своё актёрское мастерство, виновато отводил глаза.

Видения Элис в основном касались Вольтерры – и она каждый раз с облегчением убеждалась, что всё должно пройти гладко. Однако дважды маленькой провидице всё же удалось заглянуть в Гнездо, воспользовавшись тем, что Эдвард тихо, но увлечённо беседовал с Беллой. Первое видение было неразборчивым, как почти всегда, когда объект – в данном случае Карлайл – находился рядом с полукровками. Но со вторым ей очень повезло: старший Каллен разговаривал с доктором О’Грэйди. Всех медицинских подробностей Элис, разумеется, не поняла, но при последних словах отца её глаза радостно вспыхнули. «Думаю, сейчас с уверенностью можно сказать, что жизни Несси ничто не угрожает. Не сомневаюсь, что мы имеем дело с одной из форм компенсаторной истерической летаргии. Дадим девочке немного времени… ей действительно нужно отдохнуть».

Зато Джасперу приходилось по-настоящему туго: своими фантазиями о крови стюардессы он фактически сознательно истязал себя. Горло жгло как огнём, приходилось то и дело сглатывать усиленно выделяющийся яд, мышцы рук и ног непроизвольно сокращались, и только гигантским усилием воли он удерживал себя на месте – из всех «вегетарианцев» семейства Калленов именно Джасперу такая инсценировка давалась наиболее тяжело, и он заранее знал, на что идёт, вызвавшись помочь Элис. Тщательно контролируя свои мысли и эмоции, он очень «неохотно» позволил отвлечь себя от запретных мечтаний, но ему действительно потребовалось на полную мощность включить самоконтроль, чтобы окончательно прийти в себя, когда по облегчению, охватившему Элис, стало ясно, что миссия выполнена.

И всё же оно того стоило: встречая мимолётные восхищённо-благодарные взгляды жены, эмпат буквально взлетал от счастья на седьмое небо – гораздо выше, чем летел самолёт, быстро неся их отряд к конечной точке маршрута.


Под утро Баниико всё-таки забылась беспокойным сном на своём жёстком неудобном ложе. Однако и во сне она не могла избавиться от дневного кошмара – как будто на бесконечной закольцованной видеозаписи, перед девушкой снова и снова проходили ужасные воспоминания: перекошенное ненавистью лицо Сета, его холодный взгляд мимо неё, его бьющие наотмашь безжалостные и несправедливые слова. Открыв глаза в рассветном полумраке, Баниико почувствовала даже некоторое облегчение от мысли, что пора вставать и идти на работу.

Она была уверена, что сигнала на подъём ещё не было, но барак уже опустел– видимо, все успели разойтись по своим рабочим местам. Тихонько вздохнув, Баниико подумала, что раньше сладкий сон после подъёма наказывался пятью минусами, поэтому девушки старались будить своих подруг и проспать было трудно. Она снова почувствовала себя изгоем.

Удивительно, как это Моллаги не воспользовалась такой удобной возможностью отвести душу – ведь если какой-то неудачнице всё-таки случалось проспать, старшая и её подручные не стеснялись в выборе способа побудки…

Завтрак, вероятно, тоже пропущен…

Мысль о еде не вызвала у девушки ничего, кроме лёгкой тошноты. Баниико подошла к столу и увидела на нём одинокий листок – разумеется, остальные наряды на работу уже разобрали вставшие раньше неё сёстры. Девушке показалось немного странным, что она не услышала, как началась утренняя жизнь отряда, ведь обычно сон её был очень чутким. Молча покачав головой, Баниико взяла со стола наряд. «Скотный двор», - лаконично значилось на крошечном клочке бумаги.

Ну что ж, работа как работа. Девушка заставила себя двигаться быстрее, чтобы не слишком рассердить своим опозданием напарницу, которая, должно быть, уже приступила к делу. В санузле Баниико машинально погляделась в мутноватое зеркало над раковиной и вздрогнула – она успела забыть о том, что у неё больше нет кос, и теперь испугалась, увидев, что её лицо непривычно обрамляют спутанные, неровно обрезанные волосы.

В глазах защипало от подступивших слёз, горло перехватило болезненным спазмом: не потому, что Баниико горевала о своих косах – как будто ей не о чем больше было горевать - а из-за непрошеного напоминания обо всём, что произошло накануне. Несколько раз глубоко вздохнув, девушка заставила себя успокоиться и, поискав в стопке чистого белья на полке, вытащила накидку на тумбочку – как раз подходящего размера, чтобы можно было повязать её вместо косынки.

К удивлению Баниико, на бетонном дворе Гнезда было довольно оживлённо. Сёстры небольшими группами тянулись к столовой – вероятно, завтрак ещё не закончился или распорядок больше не был таким строгим. Но девушка решила не менять своих планов, подумав, что стать объектом насмешек и издевательств она ещё успеет. Стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не встретиться ни с кем глазами, Баниико поспешила на скотный двор, находившийся в самом дальнем углу Гнезда.

Против ожидания, в низком длинном строении, примыкающем к бетонному забору, никого не было. Козы и альпаки спокойно жевали сено, время от времени переходя от одной кипы высушенной травы к другой, слышно было только лёгкое фырканье и постукивание раздвоенных копытец. Потянув носом, Баниико с удовольствием принюхалась к запаху животных – он напоминал ей о детской деревне, о няне – смертной женщине, которая воспитывала маленькую полукровку до двухлетнего возраста и часто водила её туда, где паслось дойное стадо детского Гнезда.

Запах показался девушке не совсем обычным: к терпкому аромату, исходящему от коз и лам, примешивался ещё какой-то, очень знакомый. Баниико вздрогнула и испуганно огляделась, но потом, на мгновение зажмурившись, молчаливо укорила себя за мнительность – с чего бы поблизости оказаться Сету, он ведь в медпункте… и в лучшем случае уже и думать о ней забыл.

Хотя Баниико редко приходилось работать с животными, она быстро сориентировалась: прочитала наставление для дежурных скотниц, висящее на видном месте при входе, и принялась за дело. Нашла заготовленные предыдущей сменой веники, засыпала в большую ручную крупорушку кукурузные початки, проверила бак возле поилки и озабоченно покачала головой, поняв, что нагревшейся воды в обрез и после дойки придётся заняться этим в первую очередь. Сверившись со списком животных, с облегчением убедилась, что никто из самочек не собирается в ближайшее время производить на свет потомство – что ж, одной заботой меньше…


День перевалил за середину, прозвучал сигнал на обед, но Баниико не сдвинулась с места. Склонившись над крупорушкой, она старательно крутила массивную рукоятку, дробя кукурузу для следующего кормления, когда вдруг почувствовала острую боль в шее, и в ту же секунду обе её руки были безжалостно вывернуты, а сама она оказалась стоящей на коленях.

- Так-то лучше, - раздался у неё за спиной надменный голос, и она узнала Моллаги. После небольшой паузы, во время которой девушке послышался быстрый тихий шёпот, бывшая старшая продолжила официальным тоном: - Низшая Баниико, ты обвиняешься в том, что во время боя с желтоглазыми не очистилась кровавой смертью. Вместо этого ты позволила пленить себя и перешла на сторону врага, предав тем самым своих сестёр. С твоей помощью враги ворвались в Гнездо, от их рук погибли наш Господин, Госпожа, двадцать три высокородных сеньора и несколько сестёр, а ещё шестеро навсегда остались калеками. Детское Гнездо безвозвратно уничтожено – это тоже твоя вина.

Баниико попыталась оглянуться, чтобы увидеть, кто ещё находится позади неё, но её грубо толкнули в спину, не выпуская вывернутых в плечах рук, и девушка не сдержала болезненного стона.

- Слабачка! – презрительно прошипела Моллаги. – Ничего, можешь ныть сколько хочешь, тебя всё равно не услышат. Твои желтоглазые друзья сейчас в медпункте, носятся со своей низшей, а про тебя и думать уже забыли. Так что никто нам не помешает совершить суд и привести приговор в исполнение.

- Что-то с Несси? – вырвалось у Баниико, а бывшая старшая, хохотнув, насмешливо отозвалась:

- Что бы ни случилось с этой рыжей задавакой, она получила по заслугам, а тебе стоит беспокоиться не о ней, а о себе, низшая.

- Не называй меня так! – упрямо сказала Баниико, хотя на глаза её уже навернулись слёзы от боли в вывернутых плечах. – Я не низшая. Никто не низший, теперь я это знаю. А желтоглазые – вовсе не монстры и питаются не… - девушка не договорила, безвольно повиснув на руках после тяжёлого удара по голове, а когда очнулась, поняла, что лежит на земле, а во рту у неё кляп.

- Ты слишком разговорилась, низшая, - услышала она над собой уже другой, холодный и невыразительный, смутно знакомый голос. – Нам вовсе не нужны твои показания, чтобы вынести вердикт. Твой матрикул и без того содержал более ста двадцати минусов, поэтому приговор неоспорим. Многие с удовольствием отплатили бы тебе за твое предательство. Жаль только, что провести Наказание по всей форме не удастся из-за твоих желтоглазых друзей, но это не помешает тебе получить заслуженное.

Через силу упрямо подняв голову, Баниико посмотрела на своих мучительниц. Над ней стояли три полукровки в мантиях с низко надвинутыми на лицо капюшонами. Позади них – ещё пятеро хмурых девушек из её отряда, всех их она знала по именам, а двое из них даже были из одного с ней племени. Ни на одном лице она не увидела сочувствия. Только злую решимость и угрюмое желание расквитаться.

Полукровка в самой тёмной мантии, стоявшая в центре, сделала знак «серым», и двое из них схватили Баниико и поволокли за сарай, где хранилось сено. К своему ужасу, девушка увидела, что позади сарая возвышается в полной готовности базальтовая плита, которую всегда использовали во время Наказания. «Серые», теперь уже втроём, сноровисто затащили Баниико по ступеням, сорвали с неё одежду и закрепили её запястья, лодыжки и шею в массивных металлических браслетах, вделанных в плиту.

- Итак, - торжественно начала невысокая полукровка, стоявшая в центре, - низшая Баниико из штрафной группы совершила тяжкое преступление против своих сестёр – предательство. Она перешла на сторону врага и помогла желтоглазым одержать победу. Изменница приговаривается к повышенному Наказанию.

Пытаясь унять нервную дрожь, мысленно Баниико уже попрощалась с жизнью. Если после обычного Наказания некоторым счастливицам ещё удавалось выжить, особенно когда по распоряжению Господина «чёрным» выдавали облегчённые верги, то повышенное Наказание означало просто медленное мучительное убийство без всякого снисхождения.

Чтобы не видеть тошнотворно торжественных приготовлений к казни, она закрыла глаза. Сейчас, когда Баниико точно знала, что судьба отсчитывает последние минуты её короткой жизни, ей вовсе не хотелось тратить их на страх и ожидание боли. Вместо этого девушка постаралась вспомнить всё лучшее, что с ней случилось за неполные шесть лет существования. И мысли её, больше не стреноженные никакими земными обидами и разочарованиями, немедленно устремились к тому, кто пробудил её к жизни, заставил её сердце забиться по-настоящему. К тому, кто позволил ей почувствовать, что значит любить и мечтать… Баниико словно наяву почувствовала под своими ладонями не нагретую солнцем шершавую каменную плиту, а огромные сильные руки оборотня.

- Сет, - пошевелила она губами и спохватилась: может быть, нужно помолиться? Попросить суровую богиню Киллен, чтобы она приняла её душу в мир мёртвых… а богиню утренней звезды Вуньефе - чтобы не сердилась на Сета, а помогла ему найти его счастье, если уж она, Баниико, не годится для него, особенно теперь, когда ей предстоит умереть… Но услышат ли богини её молитвы? Ведь она, как и все полукровки, кроме Ренесми Каллен, несёт на себе печать греха, на её душе несмываемое кровавое пятно – своим рождением она убила свою мать. Баниико снова, с силой зажмурившись, беззвучно выдохнула в кляп главное имя в своей маленькой жизни: - Сет!..

И в то же мгновение на её спину обрушился первый удар шипастого металлического прута – верги. Баниико задохнулась от боли, кляп мешал ей дышать, а свистящие, с оттяжкой, тяжёлые удары рассекали кожу, врезались в плоть всё глубже и глубже. После девятого удара девушка потеряла сознание, но её грубо привели в чувство, вылив на голову ведро холодной воды.

- Вытащите кляп! – глухо, как сквозь вату, донёсся начальственный голос неизвестной полукровки. – Иначе эта дрянь сдохнет раньше времени, а она не заслужила быстрой смерти.

Дышать стало чуть легче, но ненадолго – боль от следующего удара была настолько сильной, что Баниико просто не смогла вздохнуть и снова чуть не потеряла сознание. Перед её широко открытыми теперь глазами стояла тьма, в которой вертящимися спиралями мелькали золотые искры. Как будто издалека, она услышала надрывный жалобный вскрик… и с удивлением узнала свой собственный голос.

Ещё удар, ещё и ещё… Баниико больше не считала. Перемежая молитвы на родном языке испанскими словами, она просила, чтобы богиня Киллен смилостивилась и поскорее забрала её к себе, в царство мёртвых. Только чтобы не было больше этой невозможной слепящей боли… этих безжалостных сокрушительных ударов, которые наносили ей соплеменницы… девушки, с которыми она с рождения жила бок о бок… её единокровные сёстры…

Сознание то отступало, то возвращалось вместе с волнами невыносимой боли. На самом краю небытия сквозь непрерывный звон в ушах Баниико услышала своё имя и, облегченно выдохнув, соскользнула в холодные, дарящие спасительное забытье объятия богини Киллен, внявшей её молитвам и спустившейся к ней из Небесной страны…


День тянулся невыносимо медленно. Несколько раз Сет ловил себя на желании наведаться на скотный двор, но сдерживался, вспоминая слова, которые твердил, как заклинание, почти всю ночь, чтобы не натворить глупостей: «Дело сделано. Пути назад нет». Когда раздался сигнал на обед, оборотень снова занял свой наблюдательный пост на крыльце, ожидая, что Баниико, как и остальные полукровки, придёт в столовую.

Время шло, а Баниико всё не было. Сет заглянул в опустевший обеденный зал: четверо незнакомых полукровок убирали со столов, оживленно переговариваясь на незнакомом языке.

- Где Баниико? – спросил он их по-испански.

Девчонки удивлённо переглянулись, пожимая плечами.

- Она ела сегодня? – не отступался Сет.

Одна из девушек торопливо заговорила на своем родном языке, и Сет отчаянно замотал головой, давая понять, что не понимает ее.

- Баниико не ест здесь. Её кормят желтоглазые, - перевела другая девушка, не прекращая своей работы.

Сет задохнулся от возмущения, но осекся и закрыл за собой дверь столовой. Не пытаясь больше искать оправдания своим действиям, он быстрыми шагами направился на скотный двор.

Шагов за двадцать до хлипкой калитки оборотню преградила дорогу круглолицая улыбчивая девушка в серой униформе:

- Сюда нельзя… сеньор, - она замялась, не зная, как обратиться к молодому индейцу: он не был высокородным, но и полукровкой тоже не был.

- Почему это? – опешил Сет.

- Нельзя, - упорствовала девушка и, судя по всему, собиралась стоять на пути незнакомца насмерть.

Оборотень окинул её быстрым взглядом: невысокая, коренастая… Не будь он сейчас так слаб – просто переставил бы её на другое место и прошёл. Но полукровка была здорова, а он – ещё нет.

- У меня распоряжение для Ба… для низшей Баниико, - твёрдо сказал он, пытаясь плечом оттеснить с дороги упрямую полукровку.

- Баниико здесь нет, - торопливо возразила девушка. – Она на обеде с остальными сёстрами. Я за неё. Можете передать мне.

Это была такая нелепая ложь, что Сет на секунду растерялся, но в это время жалобный надрывный крик резанул по ушам. Оставив всякие церемонии, Сет изо всех сил оттолкнул полукровку с дороги и бросился за сарай – туда, откуда слышались отрывистые голоса и странные свистящие звуки. Знакомый нежный аромат Баниико едва пробивался сквозь запахи незнакомых полукровок, но всё перекрывал раздражающе-терпкий запах горячей свежей крови.

Сет не сразу понял, что происходит: между бетонным забором и задней стеной сарая спиной к оборотню стояли пять полукровок в серой униформе. Они нетерпеливо переступали с ноги на ногу и нервно вертели в руках длинные металлические прутья с деревянными рукоятками. Баниико среди них не было. Взгляды девчонок были обращены вперёд, туда, где на базальтовой плите, залитой кровью, лежала ничком обнажённая девушка с окровавленной спиной, а трое полукровок в серых мантиях с приглушенными возгласами удовольствия по очереди наносили ей удары такими же прутьями. Лицо девушки было облеплено мокрыми прядями чёрных коротких волос.

- Ишь, разошлись… - проворчала одна из девушек в униформе. – Так она сдохнет раньше, чем до нас дойдёт очередь…

- Заткнись! – оборвала её другая.

К остолбеневшему было от неожиданности Сету, наконец-то вернулась способность действовать, и он бросился вперёд, к плите. В этот момент он не думал, как собирается вырвать несчастную девушку из рук нескольких полукровок, не чувствовал боли в искалеченных рёбрах, вообще не мог рассуждать и мыслить связно. Вдоль позвоночника уже бежала знакомая дрожь трансформации, внутри стало горячо и зыбко… И вдруг всё прекратилось, оставив только чувство пустоты и неуверенности. Но оборотень не остановился.

Яростно рыча сквозь стиснутые зубы, он каким-то чудом сбросил со ступеней двоих полукровок в мантиях, а у третьей, уже занесшей руку для очередного удара, вырвал металлический прут с устрашающими шипами и, в бешенстве согнув его пополам, отшвырнул в сторону. Полукровка от неожиданности вскрикнула и отступила назад, но Сет, всё ещё вне себя от ярости, дотянулся до девушки-палача и сдавил её шею своими огромными руками.

- Звери! – заорал оборотень ей в лицо, не замечая, что подкравшаяся сзади напарница уже замахнулась, целясь тяжёлым прутом ему по голове. Волчьи инстинкты не подвели - Сет нырком уклонился, прут наискось распорол рубаху, и шипы, раздирая кожу, вонзились ему в спину. Сам не понимая, откуда у него взялись силы, почти теряя сознание от дикой боли, оборотень выпустил неподатливое горло полукровки и жёстко перехватил прут в руках нападавшей, не давая ей нанести следующий удар. Шипы горячо впились в ладони. Полукровка сквозь зубы шипела незнакомые ругательства, пока её руки не соскользнули с полированной рукояти, и тогда Сет угрожающе поднял прут над головой, загораживая собой прикованную к плите девушку. – Пошли вон отсюда, мерзавки! Вон! Пока целы!

Обезоруженная полукровка в мантии, не рискуя повернуться к Сету спиной, что-то требовательно прокричала, явно обращаясь к растерянно заметавшимся на месте девушкам в серой форме. Вторая, горло которой только что сдавливал оборотень, надрывно кашляла, прижав руки к груди и пытаясь отдышаться. Третья, надвинув пониже капюшон, угрожающе прошипела что-то на незнакомом языке и, взяв наизготовку свой металлический прут, призывно махнула свободной рукой «массовке». Девчонки в сером шагнули было вперёд, но тут одна из них взвизгнула:

- Стойте! Я его узнала! Это же пёс желтоглазых! Если он обернётся - нам не жить. Спасайтесь, сёстры!

Испуганные полукровки побросали свои прутья и кинулись прочь, толкаясь и мешая друг другу, не слушая истерических призывов своих предводительниц.

Но оставшиеся трое вовсе не собирались отступать, они прекрасно понимали, что смертный, так и не превратившийся в волка, им не страшен. Каждая из них, вероятно, справилась бы с ним и в одиночку, а втроём они разделаются с этим самонадеянным псом играючи. Гораздо страшнее будет гнев желтоглазых, если ему удастся позвать на помощь.

- С дороги! – властно скомандовала полукровка в самой тёмной мантии. – Отгони пса и добей изменницу, сестра! – распорядилась она по-испански, бросая поднятый с земли прут обезоруженной Сетом девице, стоявшей на верхней ступени этого каменного эшафота. Та ловко поймала железяку за полированную деревянную рукоять и с ухмылкой, больше похожей на оскал, замахнулась на оборотня, который похолодел от внезапной догадки. «Изменница, la traidora!» - именно это слово произносила Баниико, когда объясняла ему, почему в Гнезде ей будут не рады. Теперь Сету не нужно было оглядываться, чтобы убедиться в том, что окровавленная девушка у него за спиной – Баниико, он уже не сомневался в этом.

Однако момент осознания дорого обошёлся Сету – полукровка, которую он атаковал в самом начале, оклемавшись, дернула его за левую руку, и он задохнулся от боли в сместившихся рёбрах, успев только подставить под удар, предназначавшийся Баниико, собственное плечо. Сет из последних сил оттолкнул от себя бесформенную фигуру в скользкой серой мантии, наотмашь ударил её своим прутом, и полукровка с визгом отскочила. Но теперь на него, слаженно размахивая тяжёлыми металлическими прутьями, надвигались сразу двое. Оборотень понимал: дела плохи. При большом везении он задержит одну из полукровок, но вторая тем временем расправится с Баниико. Он ближе придвинулся к распятой на плите девушке и половчее перехватил своё оружие, готовясь дорого продать свою жизнь.

- Прости меня, Баниико, - хрипло выдавил он, вложив в эту короткую фразу всё раскаяние за те ужасные слова, всю боль и стыд из-за осознания того, что он погубил эту маленькую девушку вместо того, чтобы защитить.

И в момент, когда казалось, что хуже уже быть не может, в узкое пространство за сенным сараем вихрем влетел незнакомый вампир, одетый точь-в-точь как «высокородный», из-за которого Сет чуть не отправился на тот свет во время штурма Гнезда.

Сет, побелев, собрал иссякающие силы для своего последнего превращения, отчаянно надеясь, что волчья кровь не подведёт – когда же ещё, если не сейчас… Но вампир, вклинившись между оборотнем и наступавшими на него полукровками, неожиданно властно рыкнул:

- Стоять! Верги на землю!

Остолбеневшая троица в мантиях стремительно теряла свой воинственный настрой, однако не спешила расставаться с оружием. Но тут из-за сарая показались ещё две полукровки, которые, ругаясь по-испански, деловито обезоружили своих вяло сопротивляющихся сестёр.

Сет успел разобрать в быстром потоке чужой речи всего несколько слов: «господа», «расправа», «безумие», в очередной раз отчаянно пожалев о недостаточном усердии в изучении испанского: сейчас бы хоть не сомневался, на чью сторону прибыла подмога. На всякий случай он ещё плотнее придвинулся к Баниико и половчее перехватил прут.

Одна из прибежавших вслед за вампиром полукровок, миловидная девушка с тонким красным шрамом на шее, сверкая глазами и яростно жестикулируя, выпалила длинную фразу на незнакомом Сету языке, обращаясь к садисткам в мантиях.

Вторая, невысокая и светлоглазая, скупо улыбнулась замершему оборотню и, предостерегающе вытянув вперёд руки с раскрытыми ладонями, сказала на ломаном английском:

- Всё хорошо... Будет хорошо…

С трудом привыкая к мысли, что прощание с жизнью откладывается на неопределённый срок, Сет тяжело перевёл дух и, с отвращением посмотрев на шипастый прут в своей руке, отбросил его в сторону. Ещё надеясь на какую-то ошибку, склонился, не замечая боли, над лежащей без сознания девушкой, отвёл с лица влажные пряди волос.

- Баниико!

Приблизив лицо к искусанным губам, он едва-едва ощутил тёплое дыхание. Жива!

Всхлипнув, оборотень упал на колени и начал, сбивая в кровь руки, ломать замок массивного металлического ошейника, но почти сразу почувствовал у себя на плечах холодные руки:

- Разреши мне, - коротко сказал по-английски вампир, помогая Сету подняться. Пятью неуловимыми движениями незнакомец быстро, но осторожно сломал оковы и обернулся к своим спутницам. Девушка со шрамом на шее уже держала наготове мантию, снятую с одной из полукровок.

- Спасибо, Тари, - улыбнулся вампир и, взяв в руки шёлковое полотнище, вопросительно посмотрел на Сета. Оборотень молчал, не сводя взгляда с лица Баниико. – Меня зовут Амару, - вежливо представился бессмертный. – Сеньоры Эдвард, Эммет и Джаспер могли бы, вероятно, за меня поручиться, но сейчас их нет, так что предлагаю поверить мне на слово: я вам не враг. А сейчас нужно как можно скорее доставить раненую к сеньору Карлайлу или доктору Мэрион. Позволь мне сделать это.

Сет растерянно посторонился, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение из-за внезапной отмены смертного приговора. Амару, едва прикасаясь, обернул серым шёлком неподвижное тело Баниико и, стараясь не дотрагиваться до изорванной шипами окровавленной спины девушки, взял её на руки.

Внезапно лицо маленькой полукровки исказилось ужасом, она протяжно застонала, забилась, не открывая глаз.

- Нет… Нет!.. – бессильно всхлипывала Баниико, слабо отталкивая каменное тело вампира.

- Она боится, ей плохо! – в панике воскликнул оборотень.

- Давайте я её возьму, - предложила светлоглазая полукровка – теперь Сету было видно, что глаза у неё зелёные.

Но Сет твёрдо отвёл её руки.

- Нет, - жёстко ответил он. – Я сам.

Амару, виновато улыбнувшись, положил моментально затихшую Баниико на руки оборотню и повернулся туда, где минуту назад, пряча лица, жались к сараю обезоруженные полукровки – но тех уже и след простыл. Вампир покачал головой и тихо проговорил:

- Позвольте нам самим разобраться с этим инцидентом, сеньор. Я понимаю, что ваше право мести священно… Но поверьте, мы приложим все силы, чтобы такое больше никогда не повторилось. Клянусь, виновные будут найдены и наказаны со всей строгостью…

Осторожно перехватывая Баниико, чтобы не причинить ей боли, Сет холодно прищурился и кивнул головой в сторону залитой кровью плиты:

- Так же?

Амару молниеносным ударом расколол каменный эшафот. А потом повернулся к оборотню и покачал головой:

- Эти девочки не знали другой жизни… их души искалечены страхом и ненавистью. Но многих из них ещё можно спасти… Научить жить по-другому. А пока я прошу о немногом: позвольте мне самому сообщить об этом происшествии сеньору Карлайлу.

Сет недоверчиво покачал головой и, бережно прижимая к себе свою бесценную ношу, пошёл прочь, не чувствуя ни боли, ни усталости. В эту минуту он больше не хотел думать ни о чём и просто наслаждался ощущением тёплого маленького тела у себя на руках, той близостью, в которой он так упорно отказывал себе последние несколько дней. Близостью, которую мог больше никогда не испытать.

Живой, он нёс на руках живую Баниико.

Увы, снова у нас не всё лучезарно, хотя, думаю, все согласятся, что могло быть и хуже
Большое спасибо всем, кто оставляет комментарии здесь и
на ФОРУМЕ.