Глава 2. Душевные муки

Сам не понимал, в какой момент это произошло. Сейчас я испытывал лишь острую, дикую нестерпимую боль от безумной жажды. Все еще сидя на коленях и прижимаясь лбом к земле, я чувствовал жесткость кольчуги, сдавливающую мои напрягшиеся мышцы груди, и тяжесть меча, прикрепленного к ремню на талии.
Зарычав, я за долю секунды вскочил на ноги и, принимая позу хищника, носом втянул окружающие меня запахи леса. Пение птиц мгновенно смолкло, что не укрылось от моего обостренного жаждой слуха. Глупые птицы. Неужели они думают, что мне есть до них какое-то дело. Гораздо больше меня интересовал аромат, тянущийся из глубины леса, запах живого, теплого существа. Я слышал частое, трепетное сердцебиение животного, интуитивно почувствовавшего угрожающую ему опасность.
Легко переступая, стараясь создавать как можно меньше шума, чтобы не спугнуть добычу, я двинулся в сторону журчащего по венам эликсира жизни. И я увидел его… Олень стоял среди деревьев и дико озирался по сторонам, не понимая, откуда его ждет опасность, и кто ему угрожает. Неожиданно он вздрогнул и, резко сорвавшись с места, рванул в противоположную от меня сторону. Злобная усмешка показалась на моем лице, почти звериный оскал хищника, и, немедля ни секунды, я помчался следом за своей жертвой. Олень, понимая, что тот, кто его преследует, гораздо быстрее и ловчее, начал кидаться из стороны в сторону, пытаясь увернуться от цепких лап неизвестного ему преследователя. Сделав один последний прыжок, я налетел сверху на оленя, подминая его под себя и одновременно с этим вонзая острые зубы в пульсирующую артерию на шее. Животное затрепыхалось подо мной, суча ногами, из последних сил пытаясь скинуть с себя дикого сильного врага, но постепенно ослабло, и вскоре едва ощутимое дыхание смолкло, а сердце, лишенное жизни, сделало свой последний удар. Я же, почувствовав сладкую жидкость, струящуюся по моему горлу, довольно заурчал, ощущая, как слегка гаснет выматывающий меня внутренний огонь. Но этого было мало. Кровь животного облегчала, но не избавляла от мучительного чувства потребности именно в той крови, того незабываемого аромата, все еще сохранявшегося наркотически-манящим привкусом на языке.
Откинув в сторону бездыханную тушу, я поднялся, соглашаясь, оленя мне не достаточно, чтобы заглушить свою, как никогда разыгравшуюся жажду. Не желая терять ни секунды, отказываясь терпеть обжигающую боль, я помчался дальше по лесу прочь от умерщвленного мной животного, с легкостью огибая деревья и кустарники.
Я был диким и практически не контролировал себя, просто бежал, стараясь забыться, отвлечься. Даже сейчас, полностью находясь в своем ином обличии, обличии хищника, не человека, я не мог избавиться от преследовавших меня пагубных мыслей желания крови той девушки. Она не давала мне покоя даже тут. Единственное, о чем я молил злодейку-судьбу, чтобы она сжалилась надо мной и не переправила обратно в школу до тех пор, пока я полностью не успокоюсь. Если в подобном состоянии я окажусь там, среди людей, это повлечет за собой весьма плачевные события, в чем я не сомневался.
Неожиданно ударивший в нос запах другой крови заставил меня резко остановиться. Я попятился назад, пытаясь бороться со своими инстинктами, но все было бесполезно. Сделав еще несколько шагов спиной, я почувствовал, как мои глаза заволокло красной пеленой и, зарычав, я развернулся и кинулся вперед к зовущему меня запаху человеческой крови. К черту животных с их несовершенным вкусом и отталкивающим послевкусием, сейчас успокоить меня может только кровь человека, неважно кого именно. Оставалось лишь надеяться, что это какой-нибудь неудачливый бродяжка, случайно зашедший на территорию голодного, разъяренного, охотящегося вампира. Я заблокировал все свои принципы. Здесь, в этом черном времени, где человеческая жизнь совершенно не ценится, где люди тысячами убивают себе подобных в бессмысленных сражениях, я не испытывал мучений совести. Если они сами готовы перегрызть друг другу глотки, почему я, вампир, хищник по природе, должен противостоять своим жизненно-необходимым потребностям, идти против своих звериных инстинктов.
Еще издали я заметил фигуру человека в черной накидке, спокойно стоящего ко мне спиной. Вот чем человек отличается от любого другого живого создания, - усмехнулся я своим мыслям, - любое существо уже в ужасе мчалось бы от меня, внутренне осознав приближающуюся опасность. И лишь несовершенные чувства человека никак не предупреждали его о грозящей смерти.
Налетев сзади, я повалил хрупкое тело, как оказалось, женщины, на землю, одновременно сворачивая ей шею. Она не успела издать ни одного звука, и вкус крови даже не успел подпортиться чуть едким привкусом горечи от накатившего страха.
Нет ничего приятнее и вкуснее человеческой крови. От испытываемого блаженного удовольствия я закрыл глаза и представил, что мое горло омывается именно той желанной кровью, заставляя себя верить в это. Ах, это не ее кровь, но мне вполне подойдет и эта. Сладкая, теплая, плотная… Она мягкими волнами заполняла мое нутро, наполняя меня силой, энергией, жизнью, надеждой. То, чего мне не хватало.
Заметно полегчало, ярость и чувство безысходности отпустили меня. Сейчас, сидя возле обескровленной девушки, я понимал, что то, что со мной произошло до появления в этом лесу, необычно, выбивается из привычного хода жизни. И объяснения этому у меня не было.
Вздохнув, я посмотрел в лицо своей жертвы, легкое чувство жалости захватило меня. Совсем молодая, симпатичная, яркие рыжие кудри в беспорядке разлетелись вокруг ее головы и немного прикрывали теперь уже мертвенно-бледное лицо. Что она делала здесь, в гуще леса, одна? Или не одна? Внезапно осенившая меня неприятная догадка заставила в ужасе оглядеться по сторонам, прислушиваясь к посторонним шумам. Я ничего не слышал. Ни одного движения, ни запаха, ни ударов сердца. Она была одна.
Прикрыв девушку ее же плащом и понуро опустив голову, я пошел прочь. Жалость к молодому созданию разгоралась внутри все сильнее. Ну почему она оказалась в гуще леса совсем одна? Окажись она в любом другом месте, могла бы жить. Я монстр, совершенно не способный контролировать себя во время охоты. Раньше пару раз мне попадались только бродяги и раненые, страдающие в предсмертной агонии, воины. Их убийство моя совесть принимала спокойно, но не смерть беззащитной девушки. Внутри новой волной начала разгораться злость на себя, на свою судьбу и на Изабеллу. Это она превратила меня в дьявола, своим ароматом вытянув наружу мою самую страшную сущность.
Двигался я медленно, не используя скорости вампира. Сейчас мне совершенно не хотелось хоть немного уподобляться недавно проявившемуся чудовищу, да и не было никакого смысла входить в город при ярком свете дня. На окраине леса меня дожидался мой верный конь. Я давно уже перестал удивляться, каким образом Стрэнч всегда оказывается неподалеку от места моего появления. Одно я знал точно, он мой верный друг и никогда не подведет меня, всегда будет рядом. Я ласково потрепал его по морде, а он довольно заржал, утыкаясь носом в мою щеку.
Не раздумывая, я запрыгнул на спину коня и направился туда, где меня всегда с нетерпением ждали.

После перемещения я всегда оказывался в округе одного и того же небольшого городка в центре Англии. Число жителей «Минингфэл»* насчитывало не более двадцати тысяч человек. В центре располагался замок Минингфэл, именно он дал название городу. В замке жила и управляла поселением знатная семья, герцог Крэкпот** был одним из десятков кузенов, дальним родственником Короля Англии Ричарда II. Неподалеку от замка находилась главная площадь, от которой по радиусам разбегались улочки. Они не были прямыми, петляли, пересекались, образуя маленькие площади, их соединяли проулки и проходы. Все это образовывало настоящий лабиринт, в котором приезжему было нетрудно заблудиться. Ближе к центру города располагались богатые дома, дальше дома и мастерские ремесленников, совсем на окраинах – трущобы. Границы города были окружены мощными высокими стенами с башнями и бойницами, служившими защитой от вражеских наступлений.
И сейчас я поспешил, потому что городские ворота запирались с заходом солнца и отпирались лишь на рассвете. Конечно, никакие ворота не могли оказаться преградой, если бы я решил пробраться в город ночью, но именно сейчас мне как никогда хотелось чувствовать себя обычным человеком.
Неспешно двигаясь по узким улочкам, я приближался к таверне, принадлежащей женщине, у которой я проводил время в периоды своего пребывания здесь. Она была моим вторым другом, единственным здесь человеком, которому я мог доверять, который знал обо мне все и принимал таким, какой я есть, со всеми моими недостатками и особенностями. Привязав коня, я обогнул дом и вошел через заднюю дверь.
- Эдвард! Наконец-то ты здесь, - воскликнула Альда, увидев меня на пороге. Она легко спорхнула со стула, на котором сидела, перебирая фасоль, и подбежала ко мне, крепко обнимая за шею. – Я так скучала по тебе.
Последние слова она произнесла почти шепотом, и ее голос сорвался.
- Ну-ну, не надо плакать, - прошептал я в ответ и приподнял ее подбородок пальцами. – Сколько меня не было?
- Месяц, почти месяц.
Я наклонился и, подхватив ее под колени, направился к стулу, на котором она сидела до моего прихода.
Альда была сиротой. Мать умерла, когда она была совсем маленькой девочкой, и отцу пришлось воспитывать дочь самостоятельно. С детства ей приходилось помогать отцу в таверне: готовить, мыть посуду, убираться… а также заниматься подсчетами доходов и расходов. Нужно отдать должное мужчине, он почти никогда не выпускал дочь работать в зал, пряча ее подальше от пьяных мужиков, во избежание греха. Несколько лет назад Альда, к тому времени она достигла семнадцатилетнего возраста, стала полной сиротой, и на нее обрушился весь груз семейного дела. Девушка, которая к счастью никогда не воспитывалась в тепличных условиях, осталась в безысходной ситуации, с достоинством приняла возложенные на нее обязанности, не желая терять того, что являлось смыслом жизни отца, и в итоге неплохо справилась. Дела в таверне начали процветать, количество посетителей увеличилось, качество обслуживания улучшилось. Со временем она наняла дополнительных помощников на кухню и в зал. Все наладилось, и сейчас ей оставалось лишь руководить процессом.
Она продолжала прижиматься ко мне, а я, обхватив ее за плечи, зарылся носом в черные кудри и вдохнул запах. Должен признаться, что тоже скучал по ней.
- Я останусь столько, сколько у меня получится, - прошептал я. - Прости, что всегда внезапно исчезаю.
- Я никогда к этому не привыкну, - так же тихо пожаловалась она.
- Знаю, - мне было неприятно причинять ей боль, - поухаживаешь за мной?
Она, слабо улыбнувшись, поднялась и, прихватив ковш, направилась к кадке с водой. Я, шагая следом за ней, по пути скинул ремень с оружием, а потом стянул кольчугу, оставаясь в хлопковой сорочке. Присев на скамейку, снял безумно надоевшие сапоги. Альда поливала воду мне на руки, пока я умывался, а потом подала полотенце, молча поглядывая на меня печальными глазами.
Мне не обязательно было слышать мысли, чтобы понимать, что она чувствует. Она любила меня. Каждый мой уход причинял ей нестерпимую боль, и она ждала, прислушиваясь к каждому шороху, в надежде увидеть мое скорое появление. Через образы в ее голове я видел, как она проводила бессонные ночи в полном одиночестве, плакала поздними вечерами в подушку, а днем вглядывалась в лицо каждого входящего посетителя, желая разглядеть в нем меня. Тяжело понимать, что я был причиной всех душевных переживаний этой девушки, но что я мог дать ей в ответ? Больше никогда не приходить сюда? Но станет ли ей от этого легче? Иногда я не появлялся по несколько месяцев, и она ждала, не обращая внимания ни на одного мужчину, заглядывающегося на нее.
Я не испытывал к ней любви. Уважение, симпатию, доверие, но не любовь, и никогда не скрывал этого. У меня не было от нее тайн и секретов, раз я полностью владел каждой ее малейшей мыслью, мне казалось, что будет вполне справедливо, быть с ней не менее откровенным. Она с удовольствием принимала то, что есть, внутренне благодарная, что я провожу с ней время.
Не говоря ни слова, я подхватил ее на руки и понес в сторону спальни, она обняла меня за шею, пряча свое покрывшееся румянцем лицо. Удерживая ее одной рукой, я поднял масляную лампу, освещая нам путь. Мое острое зрение в свете совсем не нуждалось, но она желала видеть меня.
Опустив ее на середину кровати, я, присаживаясь рядом, прикоснулся пальцами к ее вьющимся волосам.
- Альда, чтобы ты не думала, ты много значишь для меня, - ответил я на ее мысленный вопрос. – Не сомневайся в этом.
- Я верю… у тебя нет причин лгать мне.
- Меня мучает, что мне приходится причинять тебе боль разлукой.
- Это не важно, мы не можем что-либо изменить, - качнула она головой.
- Ты очень мудрая женщина, Альда, - произнес я, вздохнув, - и мне очень повезло однажды встретить тебя.
- И я счастлива, что судьба свела нас.
- Но если бы ты не знала меня, твоя жизнь сложилась бы иначе, - горестно заметил я.
- Мне не нужна другая жизнь.
Кончиками пальцев она, чуть смущаясь, погладила мою ладонь.
- Ты такой особенный…
- Альда, - перебил я, - понимаю, что мы не раз затрагивали эту тему и давно расставили все точки на «i», и я продолжаю приходить к тебе, как ты того желаешь, но каким ты видишь свое будущее? Что если в один прекрасный или ужасный момент я перестану перемещаться? Ты будешь ждать меня всю жизнь? Я слышу, как ты страдаешь. И мне больно. Ты могла бы остановиться на одном из тех мужчин, что часто захаживают в таверну лишь для того, чтобы полюбоваться тобой. У тебя могла бы быть настоящая семья, ребенок.
- Но я не хочу…
- Ты не понимаешь, - я покачал головой, расстроенный тем, что она так категорично отказывается даже просто задуматься над смыслом моих слов. Она откидывает любую мысль касательно других мужчин, даже на секунду не желая представить, как все могло бы быть.
- Эдвард, зачем мне что-то менять, если меня устраивает то, что я имею.
- Но я не всегда могу быть рядом с тобой.
- В те дни, когда ты рядом, ты так много даешь мне, что я готова жертвовать, готова ждать, ради этих моментов я готова на все.
- Ты… - хотел запротестовать я, но она, поднявшись на колени, приложила пальцы к моим губам, не дав произнести ни слова.
- Давай не будем снова возвращаться к этой теме? – попросила она. – Ты здесь, я безумно счастлива…
И она потянулась к моим губам.
Я чувствовал, видел, слышал, как ее тянет ко мне, как бешено стучит ее сердце, стремясь прижаться, почувствовать меня, как ей хочется забыть про все на свете и раствориться в сладостных, пьянящих чувствах, испытываемых ко мне. И я не мог отказать ей в этом.
Обхватив ее лицо ладонями, я прижался к теплым губам. Она еле слышно простонала и прильнула ко мне всем телом.
- Я так скучала по тебе… - прошептала она мне в губы, а я, перемещаясь к ее шее, кожей почувствовал пульсирующую венку.
Удивительно, но кровь Альды абсолютно не соблазняла меня. Я мог легко, даже будучи совершенно голодным, находиться рядом с ней, испытывая самые сильные эмоции, теряя контроль над собой, но ни разу не появилось желания попробовать на вкус ее кровь. И это держало меня рядом с ней. С кем еще я мог быть настолько близок, чтобы не совершить того, о чем впоследствии буду сильно жалеть.
Чуть отстранившись, я стянул через голову рубаху, и руки Альды тут же легли мне на грудь. Она блаженно прикрыла глаза.
«Такой красивый, - восхитилась она мысленно, - идеальный».
Иногда я ненавидел свою способность читать мысли. Сейчас мне не хотелось ничего слышать, и я постарался заблокировать свой разум от посторонних мыслей, не только Альды, но и тех, что доносились с улицы, или из зала, и полностью отдался нахлынувшей страсти.

Мы лежали, не произнося ни слова. Я крепко прижимал к себе едва восстановившую дыхание женщину и старался не слушать ее мыслей.
- О чем ты думаешь? – наконец, заговорила она. – Иногда я так завидую тебе. Я перед тобой, как открытая книга, а вот ты для меня полная загадка.
- Но я ничего не скрываю от тебя.
- Знаю, но, тем не менее, я хотела бы знать, о чем ты думаешь каждую секунду.
Я задумался, стоит ли поделиться с Альдой своими злоключениями. Поймет ли она меня, не испугается ли? Можно ли признаться ей, что сегодня из-за своей несдержанности и необузданности я лишил жизни молодую девушку? У Альды настолько чистая, незапятнанная душа, что моя откровенность повергнет ее в шок. Мучительно страшно представить презрение и разочарование в ее глазах.
- Со мной произошли странные события, - все-таки решился поделиться я. – Кровь… аромат крови человека… девушки лишает меня разума.
- Кто она?
- Не это главное. Я не могу и на метр к ней приблизиться, чтобы не озвереть. Рядом с ней я не могу думать ни о чем, кроме крови. Ее крови. Сумасшедшая, неконтролируемая жажда. Там, в своем времени я чуть не натворил глупостей. Моя семья пришла мне на помощь за секунду до трагедии.
- Что не так с ее кровью?
- Для меня она вкуснее и желаннее всего на свете. Но знаешь, что странно, раньше я уже встречал ее…
- И что в этом странного? – не поняла она.
- Я видел ее здесь.
Альда подняла голову и непонимающе посмотрела на меня.
- Что ты имеешь в виду, говоря «здесь»?
- Здесь. В этом времени. Сначала я не понял, но там, в другой моей жизни мне показались знакомыми ее глаза. Видя их через мысли других людей, я не мог сообразить, в чем дело. Но когда аромат крови окутал меня, я вспомнил, что уже испытывал подобную всепоглощающую жажду здесь.
- Но разве такое может быть?
- Для меня самого все это покрыто тайной, но так хочется найти объяснение.
Я замолчал, а Альда, снова положив голову мне на грудь, размышляла о рассказанном мной, о девушке, заставляющей мои мысли крутиться возле нее. С одной стороны, ее очень заинтриговала моя история своей необъяснимостью, а с другой - она остерегалась соперницы. Ее пугала одна мысль, что у меня, пусть даже и в другом времени, может появиться любимая девушка. Страх, что я перестану приходить к ней, сковывал ее сердце ледяным, колющим ужасом.
- Альда, думаю, у тебя нет повода для беспокойства. Я боюсь ее, боюсь ее взгляда, запаха. На самом деле, сейчас я нахожусь в весьма затруднительном положении. Я не могу вернуться.
- Что же ты будешь делать?
- Придется уехать.
Я опять замолчал, раздумывая над ситуацией, в которую попал.
- Надо сказать, мне очень повезло, что я переместился. Сейчас есть время и возможность обдумать все, принять решение, - я вздохнул и поцеловал Альду в макушку, поглаживая ее длинные волосы.
- Надеюсь, что ты проведешь здесь как можно больше времени в раздумьях, - улыбнулась она, - а я соответственно проведу больше времени рядом с тобой.
Я поднялся, прислушиваясь.
- Ты нужна там, в зале, - насторожился я. – Слышу, что тебя ищут. Пойди.
Альда, погрустнев, поднялась и накинула платье на свое молодое, привлекательное тело.
- Надеюсь, что там нет ничего важного, и меня не задержат надолго, - заметила она и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь.
А я погрузился в размышления. Из головы не выходила та девушка, Изабелла. Она помутила мой рассудок там и здесь. Во время одного их своих прошлых перемещений я испытывал то же самое. Девушка на коне. Может, это всего лишь мои догадки? Возможно, они разные люди. Как она может быть и тут, и там? Если предположим, что та девушка и Изабелла - один человек, то она должна была узнать меня в кафе. Узнала? Я видел странный испуганный взгляд. Но меня это не удивило, в первый раз нас все встречают такими взглядами. Нет, это не могла быть она. На подобное способен только я, вампир, получивший свой дар после перевоплощения, но человеку это недоступно. И, тем не менее, она не такая как все. Чего только стоят ее глаза: глубокие, привораживающие, заглядывающие в самую душу, такие глаза не могут принадлежать семнадцатилетней девушке. А ее разум? Он закрыт от меня. С такой особенностью раньше я тоже не сталкивался. И самое главное - ее запах. Она вся другая. Значит, вполне может быть той, кого я встретил в поле на закате.
Дверь приоткрылась, и в комнату снова скользнула Альда.
- Ты же знал, зачем я понадобилась им.
- Конечно, - ухмыльнулся я.
- Ах ты противный, - девушка, шутя, набросилась на меня с кулаками. – Из-за такой ерунды они отвлекли меня от тебя.
- Но парень хотел увидеть тебя.
- Я даже не знаю его, он впервые появился в моей таверне и сразу же изъявил желание увидеть хозяйку. Знаешь, - она вдруг стала серьезной, - он мне не понравился. Мрачный, и глаза злые.
Я прислушался к тому, что происходит в зале.
- Он уже ушел.
- Так лучше. Надеюсь, здесь он больше не покажется. От его взгляда меня пробрал мороз.
- Странно это все, - озабоченно задумался я.
Мне вдруг действительно стало казаться подозрительным, что рыцарь-чужак просит пригласить ему хозяйку таверны, а потом, даже не пригубив хотя бы одного кубка с вином или медовухой, уезжает.
- Уехал, слава богу. Что о нем сейчас думать? - нарушила тишину Альда. – Ты здесь, и больше ни на что не хочется обращать внимание.
Она снова скинула платье и склонилась надо мной, все еще лежащим в кровати.

Прошло две недели с тех пор, как я переместился. Почти все свое время я проводил у Альды. Помогал ей, чем мог, изредка выбирался в город, стараясь особо не светиться среди людей. В последние дни она становилась все печальнее и печальнее, а глаза очень часто наполнялись слезами по вечерам. Ночью она неосознанно прижималась ко мне, судорожно цепляясь, даже во сне страшась, что я могу исчезнуть в любой момент. И я был не в состоянии что-либо поделать с этим. Не знал, как успокоить ее. Ведь у нее были реальные причины так вести себя. Непременная разлука ждала нас, и мы оба не представляли, когда в следующий раз судьба решит свести нас вместе. Могла пройти неделя, но бывало, я не появлялся дольше, намного дольше.
Крепко обняв ее сонную, я раздумывал над своим неминуемым возвращением назад.
Сейчас, спустя две недели я понимал, что не могу просто так уехать из города. Бросить семью… Это очень расстроит Эсме и Карлайла. Может они решат, что нам нужно уехать всем вместе? Но и это не самый лучший вариант. Мы только более или менее наладили свой быт в Форксе. И люди к нам привыкли. У Карлайла хорошая работа. Розали и Эмметт доучиваются последний год, потом их ждет свадьба и свадебное путешествие. Я не могу лишить Розали ее любимого события во всей нашей однообразной жизни. А нам с Джаспером и Элис по всем правилам следует отучиться два года, и только после этого можно уехать. Немедленное бегство сейчас будет означать лишь то, что все нужно начинать сначала. Новые люди, новая школа…
Не уезжать, перестать посещать занятия. Прятаться, не выходить из дома. Не выход. Просто оставаться в городе опасно. Вдруг каким-нибудь образом запах ее крови достигнет меня? Страшно подумать, какие последствия это повлечет за собой.

Прошло больше месяца, как я в XIV веке. Теперь, полностью успокоившись и совладав со своими разбегающимися мыслями, я мог, наконец, принять разумное решение. Время помогло мне расставить все на свои места. Сейчас я чувствовал себя более крепким, уравновешенным, стойким. Казалось, что если шутницей-судьбой мне уготовано находиться рядом со своим искушением, то я должен с честью вынести это испытание.
- Альда, - произнес я однажды, - я принял решение.
- Ты о чем?
- Я не буду уезжать. Не хочу сбегать. Она не заставит меня бросить все, что мы с семьей столько лет создавали.
Девушка внимательно смотрела на меня, раздумывая, на самом ли деле я готов встретиться лицом к лицу со своими страхами. Не совершу ли я непростительную ошибку.
- Я чувствую, что стал сильнее… Я попробую.

_____________________________
*Минингфэл – выдуманный мной город.
** Герцог Крэкпот – выдуманный персонаж.