POV Ренесме

Я должна была это сделать. Ни мать, ни отец, а именно я. Это была моя ошибка, мое поражение. Именно благодаря мне мы висели на волоске от гибели, создав, вероятно, самый опасный временной парадокс в истории человечества. Две временные параллели, наложенные друг на друга, могли оборваться в любой момент, стерев наши жизненные линии навсегда, устранив причину дисбаланса. Два полюса, которые никогда не должны были пересечься, встретились в самой нелепой и опасной ситуации. Смешалось, запуталось, закрутилось все: события, люди, жизни. В их числе и отец, который находился на грани сумасшествия, и мать, в чьих глаз засел ужас и страх, и семья, которая силилась понять происходящее, но не могла. И самое страшное – приближающаяся гибель, временной парадокс, который грозил нам с матерью смертью. Вот что я имела на данный момент: рухнувший привычный мир. Мир, который я разрушила собственными руками.

- Я пойду с вами, - в который раз повторил отец.

- Эдвард, - тихо позвала мама. Отпустив мою руку, она подошла к отцу и поднесла свою ладонь к его щеке. – Прошу тебя, не надо. Ты должен остаться здесь. Ты не должен в это вмешиваться. Мы не принадлежим этому времени, а ты неотъемлемая часть настоящего. Твое нахождение рядом с нами все лишь усугубляет, делает еще более запутанным и неправильным. В этом времени мы еще не принадлежим тебе, Эдвард. Прошу тебя, пойми это и смирись.

Отец закрыл глаза и сильно зажмурился, крепче прижав руку матери к своей щеке.

- Нет, я не смогу спокойно продолжать жить, не зная точно, что вы в безопасности, что вы переместились в свое время. Я не могу так рисковать. От этого зависит жизнь моей возлюбленной – девушки, которая сейчас лежит в больнице, девушки, которой я не могу ничем помочь.

Я больше не могла смотреть на то, как мучается мой отец. От него требовали непосильное – отпустить то, что он только-только приобрел, но приобрел не своевременно. Это как подарок на рождество, полученный и открытый задолго до назначенного дня.
И смотря на все это, я все больше убеждалась, что только я одна должна исправить то, что натворила.

Я знаю, в каких лесах обитал Даниэль в этом времени, и мне во что бы то ни стало нужно
отыскать его и воззвать к его дару. Но проблема заключалась в том, что он вел отшельничий образ жизни и, если чувствовал вампира рядом, непременно скрывался. Если мама будет поблизости, когда я отыщу его, ничего не выйдет. Есть большой риск, что он скроется, и мы его никогда не найдем за такой короткий срок. Но я не вампир, я – полукровка. Я смогу обмануть его бдительность, он даже не поймет, кто я, не распознает мой запах. Возможно, что я даже вызову у него интерес, ведь такую как я он еще никогда не встречал. Поэтому на его поиски я должна отправиться одна.

- Я буду искать Даниэля одна, - обратила я на себя внимание.

- Нет, - одновременно сказали родители.

- Он скроется, если почувствует запах вампира. Даниэль никого так не боялся в этом времени, как других вампиров. Если он чувствовал поблизости людей, то просто уходил вглубь леса, если же вампира – менял место обитания. Учуяв тебя, - обратилась я к матери, - он скроется. У нас не будет второго шанса, а сейчас нет права на ошибку.

- Ты не можешь отправиться одна на его поиски, - сделав шаг ко мне, произнесла мама, - я не пущу тебя одну.

- Со мной ничего не случится. Ничего такого, что могло бы стать угрозой для жизни. Бездействие

– вот настоящая угроза, нависшая над нами черной тучей. Она смертельная для нас. Каждая минута, каждая потерянная секунда важна. Есть только одна попытка, один шанс на то, что я найду Даниэля, смогу объяснить ему ситуацию и воззвать к его дару. С тобой этот шанс укрощается вдвое. Готова ли ты заплатить ту цену, которую нас непременно настигнет в случае неудачи? Сможешь ли пойти на такой риск?

Мама молчала, хмуро смотря на меня. Было видно, как в ней бушуют противоречия, как она борется с собой, как тяжело ей принять правильное решение и как сложно переступить через первобытные инстинкты, которые кричали защищать меня и не терять из поля зрения.

- Элис, - наконец сдавшись, обратилась она к тете, - отдай Ренесме свой телефон, чтобы мы могли находиться на связи.

- Белла… - нахмурившись заговорил отец, но мама перебила его, не дав договорить.

- Ренесме права: у нас нет права на ошибку. Ей не страшны никакие человеческие невзгоды. Я могу защитить ее от всего, даже от целой армии, но ничего не могу поделать с временем. Здесь я бессильна и не могу так рисковать.

- Я всегда считала, что время бессильно перед нами, ведь мы – бессмертны, - горько усмехнулась Элис, - как глубоко я ошибалась, ведь именно время, на данный момент, враг номер один.

- Я… - начал отец, но так и не смог продолжить. Я затаила дыхание, смотря в пол, боясь взглянуть в его глаза, боясь снова увидеть агонию в его душе, боясь не выдержать тех эмоций, что бушевали и плескались в его глазах, словно неукротимые волны – агрессивно и уничтожающе. Видеть, как рушится надежда в его глазах, приходит понимание того, что вмиг обретенная мечта ускользает зыбким песком сквозь пальцы… Это выше моих сил. Этого не должно было произойти. Он не должен был познавать эти эмоции в данном времени. Слишком рано, слишком неправильно, несвоевременно. И теперь его никто не спрашивал, готов ли он к этому: отпустить то, что не успел обрести, о чем даже не мечтал, но получил как неслыханный подарок… готов ли ждать… Это жестоко, и я понимала его состояние.

- Помоги ему! - взмолилась я в мыслях матери.

Кивнув, она подошла к нему и, взяв за руку, прошептала: - Все будет хорошо, верь мне.
Эммет и Элис стояли молча, не дыша, не двигаясь, каждый пребывал в своих мыслях. Для них это выглядело как полное безумие. И даже с безупречным разумом вампира никто не мог полностью принять и оценить ситуацию.

Видя, как под взглядом матери расслабляется отец, я поняла – пора.

- Обещаю, я все исправлю, – вложив эти слова в мысли каждого вампира, находящегося здесь, я сорвалась с места, на бегу крикнув маме: - Я сама вас найду. Нужно лишь не вмешиваться в естественное течение времени и не показываться никому на глаза.

Последнее, что я увидела прежде, чем исчезнуть, - как крепко мама сжала отца, схватив его за руки, сдержав порыв броситься за мной следом…
Тучи обволокли небо Форкса, поглотив солнце, и сопровождали меня вплоть до горных лесов Аляски, где я и планировала искать Даниэля. Я не знала, сколько это займет времени: день, два, а может, и пару часов. Мне оставалось лишь верить и надеяться на лучшее.

POV Белла


Несмотря на то, что мне было очень сложно отпустить дочь одну, я не могла позволить себе впасть в отчаяние и проявить слабость. Сохранить трезвый рассудок - моя первоочередная задача, раз остальные члены семьи были уже не в состоянии это сделать.

- Элис, Эммет, возвращайтесь обратно, занимайтесь тем, чем и всегда, влейтесь в естественное течение времени. Не говорите ничего остальным членам семьи: чем меньше вампиров будут об этом знать, тем безопаснее для нас.

Немного помешкав, Эммет бросился из леса. Элис не спешила, отрешенным взглядом смотря на меня, но уже через минуту бессильно выдохнула.

- Не получается! Я ничего не могу увидеть, словно смотрю в пустоту.

- Ты пытаешься увидеть будущее, когда будущее стоит перед тобой, - усмехнулась я.

Элис улыбнулась совсем слабой улыбкой, скорее вымученной, нежели веселой. Она посмотрела на Эдварда и, что-то передав ему мысленно, исчезла в лесу.

Сделав глубокий вздох, я перевела взгляд на Эдварда. Я все еще держала его за руки и, поняв это, захотела отстраниться. Однако он не позволил мне этого, вцепившись в мои запястья и прижав меня к себе еще крепче. Смотря на его руки, не желающие отпускать мои, я понимала, как же все сложно для меня, для него - для нас. Отстранившись, Эдвард заглянул в мои глаза долгим, вчитывающимся взглядом, привычно видя в них мою душу, видя меня насквозь. Не знаю, что он прочел в моем взгляде, потому как вскоре встрепенулся и, будто очнувшись, отпустил мои руки. Сделав шаг назад, парень вытащил мобильный телефон, попутно набирая номер и прикладывая трубку к уху.

- Карлайл. Как она?

- Состояние стабильное, но невозможно понять причину комы. Все показатели в норме, фактически нет никаких угроз для жизни. С медицинской точки зрения причина комы необъяснима.

- Хорошо, держи меня в курсе, если будут какие-либо изменения.

Я не знала, что делать или сказать, чтобы успокоить его, как поступить в следующую секунду. Как уговорить его и остальных членов семьи, что ему нужно продолжить свою жизнь, как ни в чем не бывало. Я понимала, что просила невозможное, правда, понимала, но это не отменяло факт того, что это единственное верное решение. Положив трубку, он снова посмотрел на меня.

- Твои глаза, - тихо начал он, - они золотистые. Я мечтал о шоколадных глазах, грезил о них днем и ночью, каждую секунду и минуту своей никчемной и утомительной вечности. И только в этих глазах я нашел смысл жизни, вечности; смотря на них, я понимал, почему должен был прожить столько. Какой это подарок - иметь возможность просто смотреть на тебя, такую нежную, такую человечную, любоваться издалека, как на бесценное произведение искусства. Как на душистый цветок с неземным ароматом, который проходит путь от цветения до смерти перед твоими глазами. Но даже в своих самых изощренных мечтах, в самых скрытых и потайных ячейках моего сердца я не надеялся на такое. Не думал и не мечтал. Это было табу. Но вот я смотрю на тебя и вижу золотистые глаза, сияющие, наполненные жизнью и любовью ко мне… немыслимо, невозможно, иррационально, но так желанно. Это переворачивает во мне все наизнанку, кажется, что от избытка чувств и мыслей меня разнесет, расщеплет на кусочки. Я был уверен, что девушка с шоколадными омутами никогда не будут моей, но тут появляется мираж, призрак будущего, который утверждает, что девушка, по которой я схожу сума, предназначена мне, как и она сама. Скажи мне, как отведав запретный плод из садов Эдема, отказаться от него, не сойдя сума?

Я молчала, не зная, что сказать, как донести, объяснить, заставить понять хоть что-нибудь.

- Ты сейчас попросишь меня уйти, вернуться к прежней жизни, но моей прежней жизни больше нет. Она разбилась на тысячи кусочков, растворившись в глазах девушки, так преданно смотрящей на меня и называющей меня отцом. Прежняя жизнь замерла вместе с девушкой на больничной койке, которая является всем для меня в этом мире, замерла вместе с сердцем той, которая сейчас стоит передо мной.

- Эдвард…

Я сделала шаг к нему, но он дернулся в сторону, заставив меня замереть на месте.

- Нет, прошу, не приближайся, я больше не могу выносить это. Ты далека, словно звезда на небе, нереальна для меня.

- Нас разделяют всего лишь семьдесят лет, - отчаянно прошептала я.

Эдвард издал истеричный смешок и, убрав руки с лиц, посмотрел на меня.

- В это сложно поверить. В то, что ты будешь моей.

- В это не нужно верить, и я – живое тому доказательство. Я твоя!

Взгляд Эдварда стал отрешенным, безумным, отчаянным. И когда он начал надвигаться на меня, я поняла свою оплошность.

- …точнее, буду твоей, - слишком поздно исправилась я, и, не успев более ничего сказать, замолчала под напором неистового поцелуя. Поцелуя, граничащего с безумием. Прошлое и будущее – две крайности, которые никогда не должны были встретиться в одной точке, в одной плоскости, слились воедино в лице двух влюбленных: в нас.
Он был словно безумен, пытаясь утолить жажду пустым кувшином, ведь восполнить ее может только одна девушка – я, но я в этом времени. От его напора я упала на траву, распластавшись под ним, прижатая телом к земле. Лихорадочно он покрывал мое лицо поцелуями: глаза, нос, губы. А когда его поцелуи перешли на шею, я начала хватать ртом воздух, делая бессмысленные вздохи, пытаясь себя успокоить, взять в руки и оттолкнуть его.

- Эдвард, - прошептала я, - нет, так нельзя… Эдвард.

Голос дрожал, тело предательски реагировало на до боли знакомые прикосновения. Такой родной запах, поцелуи, подчиняющие воли любимого, уносящие в воспоминания, вводящие в нирвану, лишали рассудка. Я снова сделала глубокий вздох и, зажмурившись, приготовилась оттолкнуть его, но в следующий момент уловила дуновение ветерка. Открыв глаза, я увидела потерянный и безумный взгляд Эдварда.

- Эдвард… - я хотела подняться, но замерла от его следующих слов.

- Нет, прошу, не приближайся.

Он тяжело дышал, затем отвернулся от меня и со всей силы вцепился в ствол дерева. Кора беспомощно хрустнула и под напором немыслимой силы разлетелось на щепки.

- Ты, - тихо начал он, - как идеальная картинка в моей голове, сокровенная мечта из недр моего сознания, самая яркая и отдаленная звезда в небе… И я уверен, что если где-нибудь и существует рай, то ты его неотъемлемая часть. Мой рай. Но ты также далека для меня, как и всегда... словно просто картинка. - Он повернулся и в упор посмотрел на не двигающуюся меня.

- Ты сама говорила, что не принадлежишь мне в этом времени. Ты часть параллельной вселенной, мира, граничащего с моим… граничащего, но не пересекающегося…

- Пока не пересекающегося, - перебила я его, все-таки поднявшись на ноги.
Эдвард сделал шаг в сторону, отойдя от изувеченного дерева, отошел еще назад на пару шагов.

- Пока, - согласился он, - но я боюсь, что больше не контролирую себя.

Сказав это, он развернулся и бросился вон из леса. Я стояла оцепеневшая, словно камень, не в силах пошевелиться. Его слова беспрерывно крутились в моей голове на безумной скорости, вводя меня в ступор. Но несмотря на это, словно легкий туман, меня накрыло облегчение, облегчение от того, что все же он понял… понял и отпустил…

POV Эдвард

Я несся сквозь лес, пытаясь успокоиться, расслабить тело, которое было напряжено как струна. Бег всегда меня успокаивал, являлся моей стихией, моим призванием. Я любил скорость, ведь она приносила мне чувство свободы, успокоения, выветривала голову. В такие моменты жизнь не казалась смертельной рутиной, веревкой, которая имела начало, но не имела конца. Я часто бегал, а точнее, наверное, убегал. От семьи, в которой порой ощущал себя лишним, от людей, чьи жалкие мысли отравляли мое существование, терроризируя мозг. Их мысли были скучны, желания – примитивны, мышление – однообразно. Я пытался их блокировать, но это словно пытаться удержать несущийся мощный оползень: ты удерживаешь его до поры до времени, но наступает момент, когда он прорывается. Тогда сотни голосов заполняли мою голову, и только тихий лес с влажным воздухом и безумная скорость становились моим спасением, моей обителью.
Но сейчас я убегал совсем не от скуки, людей, однообразия – нет, я убегал от себя. От абсурдности происходящего, нереальности, невозможности… от той, что навечно покорила меня. Но я чувствовал, что это неправильно, нелогично. Не эти губы я должен был целовать, не в глазах цвета осенней листвы терять себя. Это был словно дурман, передозировка наркотиком, что оказался слишком сильным для меня. Я не был готов к такой дозе. И сейчас направлялся к той, что нуждалась во мне; к той, у чьей кровати должен пропадать днями напролет, пока она не приоткроет веки, и я смогу с облегчением заглянуть в шоколадные озера ее глаз. И только после того, как увижу ее смущение и как при виде меня румянцем покроются ее щеки – я облегченно вздохну, сделав очередной бессмысленный глоток воздуха, который заполнит мои легкие самым желанным ароматом для меня – ее запахом.
Выйдя из леса, я перешел на человеческий шаг, может, чуть быстрее, чем ходит половина земного шара, но в тысячи раз медленней, чем скорость передвижения вампира. Зайдя в больницу, я сразу направился в приемное отделение, надеясь найти там Карлайла, здороваясь со всем персоналом, встретившимся на пути. Но мои планы изменились, когда я заметил перед собой идущую мне навстречу Джессику Стэнли с бутылкой воды в руках, которая рылась в своей сумке, оттого и не замечала меня.

- Привет, Джессика - сказал я, привлекая к себе внимание, именно в тот момент, когда она, найдя
свой сотовый, хотела уткнуться в него.

На секунду, кратчайшую долю вечности ее сердце запнулось, затрепетав, а потом, словно вечный двигатель, понеслось вскачь, бешено забившись в груди. Рот ее приоткрылся, а ничего не выражающий взгляд туманно смотрел на меня. Я напряженно улыбнулся, раздраженный ее реакцией на меня. У меня не было времени на ее шок и восстановление умственных процессов. Я хотел найти отца, чтобы узнать все о состоянии Беллы. Карлайл должен быть рядом с ней. А Беллу, скорее всего, увезли в реанимацию. Но было поздно уповать на свою догадливость. Казалось, моя голова вот-вот взорвется от избытка чувств и информации, и все умственные процессы в ней сойдут на нет.

- О Боже, он заговорил со мной!

Словно сирена, пронесся в моей голове ее мысленный вопль. Я уже успел пожалеть о своем решение узнать о местонахождение Беллы через Стэнли. Так было всегда: люди всегда реагировали на меня именно таким образом, если только я не был голоден и мои глаза не были угольно черными, внушающими не просто тревогу, а страх и ужас простым смертным.

- Эдвард Каллен! о Боже, девочки обзавидуются. Он давно перестал обращать внимание на Свон, а может, он…

- Джессика, - поспешил прервать я девушку, чья фантазия забрела явно не туда, - я хотел спросить у тебя: знаешь ли ты, куда забрали Беллу… Изабеллу Свон?

Она удивленно моргнула, и на секунду ее лицо осунулось. И явно разочарованная, она взяла себя в руки и натянуто улыбнулась мне.

- Да, конечно, я как раз направляюсь туда. Ее отец только что отошел вместе с мистером Калленом в регистрационную. Я отходила купить себе воды, - она потрясла передо мной бутылкой и снова улыбнулась, но заметив, что я никак не реагирую, произнесла: - Ее отвезли в реанимацию, теперь там и держат, она так и не пришла в себя.

- Как будучи в бессознательном состоянии Белла умудряется быть впереди меня. И почему это его беспокоит, он ведь больше не замечает Свон. И что они все в ней находят, очередью выстраиваются: то Майк прибежал, которого, к счастью, не пустили, то…

Я перестал слушать, сжав челюсть, и, сдержанно кинув, прошел вперед, направляясь в реанимацию, игнорируя шаги позади. Меня не волновал мысленный поток совершенно бессмысленной речи Стэнли, а упоминание Ньютона и вовсе не приносило никакой радости. Ему нечего рядом с ней делать. Она – моя. Теперь я точно знал это, был уверен. И хоть понимание этого все еще было чем-то не вмещающимся в мое сознание, я не мог не вздрагивать от осознания этого факта, словно меня накрывало эфемерной волной чего-то трепещущего и окрыляющего. Казалось, осталось совсем немного, и я перестану вообще что-либо соображать, пересеку черту вменяемости и впаду в бред – настоящее сумасшествие. Я балансировал на грани, подавляя в себе желание крушить все вокруг. Увидев нужную мне дверь, я в нерешительности остановился, но в следующую секунду уверенно открыл ее, заходя во внутрь и оставляя позади себя Джессику и ее бессмысленные слова: - К ней нельзя…
Она была словно снег. Безмолвна, смирна, с закрытыми веками, на которых виднелись вены и циркулирующая по ним кровь, на которой я старался не акцентировать внимание. Она была словно ангел, ангел, который по какой-то нелепости или ошибке очутился на самом грешном уголке вселенной. К ней были подключены различные аппараты, которые делали ее такой беспомощной, словно птичку, пойманную в тиски. Кожа ее была очень бледной, болезненно бледной, словно мел, и я бы сказал, что так она бы выглядела в образе вампира, если бы не видел ее в действительности в ипостаси бессмертной. Я боялся подойти к ней ближе, словно любой мой неосторожный шаг или вздох мог причинить ей боль, доставить неудобства. Несмотря на все составляющие, она была столь прекрасна. Неподвижная на белоснежной кровати, словно Белоснежка в хрустальном гробу. От собственного сравнения я содрогнулся, и страх за девушку, так беспомощно лежавшую передо мной, заставил меня подойти к ней. Подняв руку, я поднес ее к ее лицу, но так и не осмелился дотронуться. Это казалось варварством, кощунством. Словно дышать на драгоценную вещь хрупкой породы, которая от неосторожного касания могла распасться на части. Кончики пальцев покалывали от тепла, исходящего от девушки, и безумного желания прикоснуться к ней, желания, которое было сильнее меня.
- Я люблю тебя, Белла - прошептал я в ее ушко и нежно коснулся его губами.
Звук кардиомонитора отвлек мое внимание. Я пораженно поднял голову, наблюдая за тем, как участился ее пульс. Взглянув на Беллу, я ожидал увидеть открытые глаза и пришедшую в себя девушку.

- Что происходит? – Карлайл уже подходил к реанимации и услышал изменившийся пульс девушки.

Пораженно моргнув, я отошел от Беллы на шаг.

- Эдвард? – зайдя, отец закрыл дверь и быстро подошел к Белле, открывая ей веки и наблюдая за реакцией ее зрачков на свет.

- Что ты сделал, Эдвард? – удивленно спросил он.

Я молча смотрел на монитор, где пульс, уже успокоившись, плавно продолжал идти в своем привычном ритме.

- Эдвард?

- Ничего, Карлайл, я просто… дотронулся до нее и назвал ее имя.

Не веря в результат, я снова подошел к ней и, проведя по ее лицу тыльной стороной ладони, позвал: - Белла, милая, ты меня слышишь?

Комнату заполнил пищащий звук монитора, показывающий ее изменившийся пульс.
- Она реагирует на меня, - тихо, пребывая в шоке, сказал я.

- Не она – ее сердце. Белла все еще пребывает в глубокой коме. Это удивительно… и необъяснимо.

____________________________

Следующая глава более информативна и выйдет она на этой неделе.
С мыслями прошу на Форум Так же на форуме можно увидеть удивительный трейлер и новую обложку от очень талантливый девушек)