Про такие места говорят, что здесь прекрасно всё. Город, символом которого являются две рыбки. Согласно легенде, своё название он получил благодаря трагической истории любви дочери купца и сына бедного каменщика. Не получив согласия родителей на брак, молодые люди сказали: «Пусть двое будут, как один», бросились с городской стены в море и превратились в рыб. «Двое как один» дословно переводится примерно как «budu dva» – Будва. Один из самых старых городов Черногории и один из лучших её курортов. Чистые галечные пляжи, множество развлечений, живописные мощёные улочки с красночерепичными крышами домов, район вилл в греческом стиле с множеством зелени, цветов и парков вокруг. Я видела отдыхающих всех возрастов и категорий. Молодёжь, приезжающую ради ночных клубов и веселья до шести-семи утра, пары с детьми, которые часами не вылезают из чистых вод Адриатики, и романтиков, прогуливающихся повсюду исключительно за ручку. Но я и не думала встретить столь далеко от дома того, кого любила шесть лет назад. Или же считала, что люблю.

Я сталкиваюсь с Эдвардом Калленом фактически лоб в лоб. Мимо меня снуют постояльцы отеля, которые тоже ещё не спят, и его сотрудники, за чем я наблюдаю в ожидании лифта, чтобы подняться наверх. Уже два часа ночи, и, хотя мне понравилось пребывание на единственной дискотеке, которая работает дольше остальных, в Будве есть ещё много мест, куда я пока не успела дойти. Будет не очень хорошо проспать завтрак и задержаться с выходом из отеля поутру. Наконец раздаётся сигнал о прибытии металлической коробки, курсирующей между этажами. Я предвкушаю быструю поездку на четвёртый этаж, но ничто не готовит меня к... Эдварду. Он смотрит в телефон, когда двери открываются. И не двигается, явно о чём-то задумавшись. Это даёт достаточно времени, чтобы его рассмотреть. Бронзовые волосы, густые ресницы, отбрасывающие тень на щёки, умеренно пухлые губы, выразительные скулы, потрясающе красивое гладкое лицо. Всё это знакомо и кажется... родным. Но за эти шесть лет он возмужал, и это было не при мне и не со мной. И таким образом я понимаю, что он другой. Наверняка стал другим. Не снаружи, а внутри. Я же стала.

- Извините, я... - наконец он поднимает рассеянный взгляд и перестаёт говорить. Левая рука поднимается к волосам узнаваемым, незабытым мною жестом. Но в тело, в сердце врезается не этот жест сам по себе. А отражение света от пальца. Отблеск обручального кольца. Золотого. Эдвард Каллен на ком-то женат. - Белла. Это ты.

- Здравствуй. Ты выходишь?

- Да. Да, извини.

Спрятав телефон в карман светлых брюк, отодвинув в сторону ткань не заправленной в них рубашки, он выходит в фойе, а я наоборот делаю шаг в направлении лифта. Эдвард задевает мою руку своей будто намеренно, отчего я вздрагиваю как в связи с неожиданностью соприкосновения, так и потому, что прежде он всегда влиял на меня именно так. Я жму на кнопку своего этажа, молясь, чтобы Эдвард просто пошёл вперёд или куда там ему надо, не оборачиваясь. Эдвард Каллен поворачивает направо. Двери закрываются. Я снова нахожу в себе способность дышать. Но не притворяюсь, что не думаю над тем, из-за чего он мог покинуть свой номер столь поздно, и где его... супруга. Здесь или нет. Неуместные мысли для той, кто в прошлом сама стала инициатором разрыва, но...

Мы с Эдвардом были вместе все годы учёбы в колледже, начав встречаться ещё в старших классах. Моя первая влюблённость, первый поцелуй и секс, как закономерное продолжение. Всё это было у меня с парнем, которого до определённого момента я знала, лишь как одноклассника и сына школьного директора. Мы оба отказались от мысли поступать учиться в другие города ради того, чтобы остаться вместе, но после университета Эдварда словно подменили. Он не хотел никуда выходить после работы, и после напрасных попыток понять, отчего ему вдруг стал безразличен окружающий мир, я стала выбираться в свет с подругами или одна. По возвращении домой мне случалось приходить в пустую квартиру, ведь со временем мой парень променял меня на тусовки с друзьями, оправдывая это тем, что не сидеть же ему в четырёх стенах одному, и очередная особенно крупная ссора закончилась тем, что я наговорила много всего, а напоследок озвучила яростное желание больше никогда его не видеть. И Эдвард исполнил его. Он собрал вещи на следующий же день. Пока я была на работе. К вечеру в шкафу осталась лишь моя одежда. То же самое и с принадлежностями в ванной комнате. Я знала, куда Эдвард мог поехать, буквально все адреса, но позволила себе закрепить расставание собственным бездействием. Мне не был нужен парень, не готовый внутренне развиваться вместе со мной и бороться за меня. Теперь вы, наверное, понимаете, почему спустя эти годы я считаю, что не любила его тогда. Потому что если бы любила, то любила бы его любым. Вопреки его затворничеству и нежеланию посещать музеи или ходить в кино после напряжённых будней. А теперь его любит другая, и он наверняка отвечает ей взаимностью. В этом же суть брака? Прежде всего любить?

Следующий день я начинаю с посещения небольшого зоопарка у центрального автовокзала, где обитают олени, павлины, лебеди, а также множество кроликов. Я кормлю их предоставляемой едой. Наблюдать за милыми подёргивающимися носиками невероятно завораживает. Полуденный зной я пережидаю в уютном ресторанчике в районе вилл, наслаждаясь салатом из капусты, большой отбивной с варёной картошкой и прохладным лимонадом. В первый свой обед здесь, когда мне принесли заказ, я подумала, что съесть столько точно невозможно, но, едва я положила в рот первый кусочек, моё мнение быстро изменилось. В Черногории оказалась невероятно вкусная кухня. Формулируя мысленные планы на остаток дня, после еды я возвращаюсь в отель и решаю немного передохнуть у бассейна.

Я прикрываю глаза, расслабляясь в шезлонге чуть в стороне от скопления людей. До моря тут буквально две минуты, отчего явственный запах солёной воды царит в воздухе и около бассейна. В нём плескаются дети в нарукавниках и без, пока взрослые отдыхают в тени зонтиков, но я не избегаю солнечных лучей намеренно и потому ощущаю странную прохладу, едва что-то лишает моё тело естественного источника тепла. Глаза открываются в стремлении понять происходящее и являют моему взору тень, созданную Эдвардом, и соответственно его самого. Он в футболке, шортах и шлёпанцах. С перекинутым через плечо полотенцем. И смотрит на меня озадаченным, зорким взглядом. Я чувствую, что не могу пошевелиться.

- Привет, - односложно говорит он, выглядя несколько растерянным, и я вновь задаюсь мысленным вопросом, что же привело его в Будву. Вряд ли, конечно, работа, но в остальном видеть его слоняющимся в одиночестве уже во второй раз наполняет моё сердце то ли сочувствием, то ли просто сожалением о былом. О всех обидных, оскорбительных и нелицеприятных словах, что были сказаны.

- Привет.

- У тебя тут не занято? Могу ли я сесть рядом?

- Нет. В смысле не занято. Я не возражаю, если ты хочешь.

Эдвард садится на соседний шезлонг, перемещая полотенце в руки. Они у него очевидно загорелые, словно он уже провёл достаточно времени где-то у моря ещё до Будвы. Трудно не думать о том, как эти самые руки касались меня и не только. Мысли просто возникают в моей голове, и всё. Я качаю ею в потребности их отогнать, пока он не видит.

- Как ты? - вежливо спрашивает он. Его голос, как и тогда, чарующий и тягучий, но Эдвард всегда говорил, что это не зависит от него. Что это просто голос. Я же была готова слушать его и слушать.

- У меня отпуск.

- Я в целом. Не о том, почему ты здесь.

Эдвард проводит рукой по задней части своей шеи, явно раздражённый либо тем, что я в принципе оказалась тут одновременно с ним, либо моей попыткой строить из себя недотрогу. В ожидании моего ответа на его лице появляется истинное недовольство. Он никогда не умел скрывать ни злость, ни гнев, ни другие отрицательные эмоции. Разве что беспокойство о ком-то или о чём-то. Так вот, визуально его ни разу не взволновало то, что наши отношения, вероятно, движутся к закату. Даже когда мы ссорились в последний раз, хотя тогда я ещё не знала, что это конец, он выглядел скорее уставшим после приятно проведённого времени с друзьями, чем расстроенным из-за факта разрушения своей личной жизни.

- Я нормально, - вяло отвечаю я. Так ведь говорят с бывшими, случайно столкнувшись где-то много лет спустя? Неохотно и механически?

- Ты одна? Я имею в виду, приехала сюда? - пристальный взгляд. Рассудительный тон. Явно обдумывал прежде, чем спросить, но всё равно не достиг совершенства. Внутри себя я улыбаюсь из-за этого, хотя внешне, надеюсь, остаюсь бесстрастной.

- Да. А ты?

- Я здесь потому, что... - Эдвард отрешённо моргает. Я ожидаю, что он вот-вот отвернётся, отведёт взгляд по причине, которая известна лишь ему одному. Я ошибаюсь. Этого так и не происходит. Каллен смотрит просяще. - У меня медовый месяц, если быть честным.

- О, - невольно я смотрю на его кольцо и сглатываю застрявший в горле вдох. Нужно что-то сказать, точнее что-то очень хорошее, раз передо мной один из молодожёнов, но я в ступоре и вряд ли способна на искренность вот прямо сейчас. - Тогда это... хотя неважно. Не хочу лезть не в своё дело.

- Ты не лезешь. Просто скажи, о чём подумала, - фактически требует он. Между его бровями и на лбу залегают морщинки из-за того, как Эдвард хмурится, но они его не портят. Они тоже являются тем, что мне в нём знакомо.

- Странно, что ты один. Только и всего. А она не с тобой. Но, как я уже и сказала, меня это не касается.

- Ну, если у людей разные интересы, то...

Но Эдвард не успевает закончить. Его имя произносит незнакомка и, подойдя из-за спины, собственническим движением опускает руку на его плечо. Руку с золотым обручальным кольцом. Хотя я всё понимаю, ещё не обратив внимания на него. Передо мной та, о ком мы едва заговорили. Новоиспечённая миссис Каллен выше и худее меня. И её светло-русые волосы выглядят только что уложенными, тогда как мои на ветру и влажном воздухе мгновенно превращаются в спутанную копну. А грудь больше моей. Учитывая подчёркивающее фигуру бикини, пусть оно частично и скрыто под парео, чтобы не заметить определённые части тела, мне нужно было бы ослепнуть.

- Привет, милая. Познакомься, это Белла, мы с ней учились на одном курсе в университете. Белла, это моя... Джессика, - Эдвард представляет нас друг другу, но я слышу его слова не особо чётко. Меня больше заботит, коснётся ли он своей жены в ответ. Когда он продолжает избегать этого, несмотря на то, как мало расстояние между их телами, я думаю, что ему, наверное, неловко проявлять привязанность из-за меня. Что он, может статься, щадит мои чувства. Мысли об этом достаточно, чтобы чувствовать себя жалко и хотеть убраться отсюда ко всем чертям.

- Поразительно, вот так совпадение. Вы не виделись сколько... шесть лет?

- Да, шесть, - совсем притихшим голосом и без прежней энергии подтверждает Эдвард. На самом деле шести лет ещё не прошло, но неважно. Будь я на его месте, я бы тоже скрыла от своего новоявленного мужа, что вот мужчина, моё общение с которым он случайно застал, не просто мой когда-то сокурсник. О таком не сообщают во время медового месяца. А после его окончания и возвращения домой и вовсе исчезает всякий смысл упоминать как бы между делом.

Я протягиваю руку за своей сумкой с вещами в намерении уйти и сажусь в шезлонге, надеюсь, грандиозно, когда Джессика проводит рукой по шее Эдварда, переглядывается с ним и после всего этого вполне дружелюбно смотрит на меня, и следующее, что я осознаю, это жизнерадостно-приветливый голос, предлагающий нам всем встретиться вечером.

- Мы определённо должны поужинать. Скажем, часиков в семь в каком-нибудь ресторане на набережной. Вам наверняка есть что вспомнить, и я хочу послушать про различные забавные истории, связанные с учёбой.

И тут Эдвард наконец словно вновь становится живым. Зорко, пронизывающе смотря на меня, он качает головой и торопливо замечает:

- Джессика, я уверен, что у Беллы есть свои планы, - в моём понимании Эдвард цедит сквозь зубы. Хочет ли он таким образом намекнуть мне отказаться или нет, я не знаю. Я вообще не особо понимаю сути всего происходящего. Лишь слышу, как автоматически и монотонно бормочу:

- Нет у меня планов.

- Вот видишь, дорогой, Белла вполне свободна. Знаешь ресторан Carpe Diem?

- Найду, - отвечаю я, поднимаясь. Эдварду всё это явно не нравится. Он нахмурено взирает на плитку под нашими ногами, но молчит. Хотя, думаю, мог бы сопротивляться более активно, если его нежелание видеть меня настолько велико, какой бы ни была причина. Я почти хочу, чтобы он придумал что-то ещё. Но всё же не хочу.

- Тогда увидимся.

- Да. Я приду.

Я ухожу, но не справляюсь с желанием оглянуться. Джессика уже стоит не сбоку, а перед Эдвардом, и её лицо так близко к его, что если она немного наклонится, то сможет поцеловать его губы. Но он говорит ей нечто, что я не слышу, нечто, что с виду чревато размолвкой, но меня прошлую то же самое останавливало далеко не всегда. Не сосчитать, сколько раз я целовала Эдварда, когда мы ругались, и после специфического примирения хотела верить, что вот так всё наладится. Я продолжаю путь прочь от бассейна, стараясь не думать о нём и миссис Каллен в подобном ключе, и при посещении достопримечательностей мне благополучно удаётся отвлекаться, но, вернувшись в отель, чтобы собраться к ужину, я веду себя так, будто сходить в ресторан с супружеской парой равносильно соревнованию за уже занятого мужчину. Я злюсь на свои пышные волосы, на отдельные пряди, которые так и выбиваются из-под крабика, на то, что хочу выглядеть не сильно хуже Джессики, хотя у меня с собой нет ни действительно красивого вечернего наряда, ни туфель даже на низком каблуке. Лишь осознание того, что опоздать будет невежливо, заставляет меня прекратить все эти размышления и просто одеться в юбку и лёгкую рубашку без рукавов, захватив с собой маленькую сумочку. И всё равно можно было не спешить. Потому как я прихожу последней. Эдвард в брюках и рубашке и Джессика на шпильках и в облегающем платье, как я и предполагала, что может быть, уже ждут у дверей заведения. И зачем я только ввязалась во всё это? В этот словно дурной фильм, где в главных ролях он, я и его жена с той лишь разницей, что в реальной жизни никто не собирается переворачивать всё на триста шестьдесят градусов?

Внутри изысканного заведения с приятным интерьером и белыми скатертями на столах в выборе блюд я ориентируюсь на рекомендации официанта, и впоследствии Эдвард поступает точно так же. Я сижу напротив него, а Джессика наискосок от меня, и она единственная из нас троих, кто делает выбор самостоятельно и ещё заказывает вино. Мы с Эдвардом одновременно произносим, что не будем, после чего она просит фужер для себя. Наша ситуация всё больше начинает казаться чем-то, что я совершенно не обдумала, напоминая сценарий, в котором полно сюжетных дыр.

- Итак, Белла, ты здесь уже несколько дней, верно? Я ведь могу обращаться к тебе на «ты»? Я не спросила об этом ранее.

- Всё верно. И да, можете.

- Ты тоже обращайся ко мне на «ты». Друзья Эдварда и мои друзья тоже. Я помню, вы давно не поддерживаете связь, но всё же.

Её слова заставляют меня чувствовать себя ужасно. Потому что, если бы она только думала, что от неё не просто что-то скрывают, а лгут, она бы, вероятно, плеснула в меня своим вином, которое как раз приносит официант. Эдвард излучает немыслимое напряжение, очевидное, возможно, только мне, но улыбается, едва Джессика поворачивает голову в его сторону и прикасается к его левой руке. Надо сказать, эта улыбка весьма убедительная и искренняя. Если не обращать внимания на то, что, будь она действительно таковой, у глаз Эдварда образовалось бы больше морщинок. Джессика ведь должна знать такие вещи и понимать, что её муж отчего-то не слишком счастлив? Тем не менее, это мгновение становится тем, после наступления которого она постоянно либо смотрит на него, либо поддерживает тактильный контакт и успевает ещё и есть, а также управлять течением разговора фактически за нас троих.

- А кем ты работаешь, если не секрет? - в какой-то момент интересуется Джессика с равными долями любопытства и предоставляемого мне права отказаться отвечать. Но у меня нет проблем с тем, что я не люблю то, чем занимаюсь, или стыжусь этого и потому не горю желанием распространяться.

- Я аналитик данных в IT-сфере. То есть являюсь связующим звеном между разработчиками программ и заказчиками. Но также умею переводить данные с технического языка на показатели продаж, прибыли и расходов. Эдвард сможет рассказать подробнее, если тебе захочется знать больше.

- Да, верно, ведь в чём-то ваши профессиональные задачи, кажется, схожи. Эдварда недавно повысили до ведущего бизнес-аналитика. Неожиданно-замечательный подарок к свадьбе. Требуется больше отдачи и сил, но Эдварду всё равно не трудно помыть посуду или убраться. Прежде, чем выходить за кого-то, стоит проверить, какой он в хозяйстве, способен ли помочь по собственному желанию или ничего не станет делать, даже если попросить. Мне вот повезло.

- Лучше сменить тему, - бросая на меня уклончивый сожалеющий взгляд, резко прерывает поток добрых слов в свой адрес Эдвард. И по поводу чего ему жаль? Насчёт этого вечера или потому, что мне в своё время он никогда не помогал и не стремился никуда выше экономиста, ведущего бухгалтерский учёт в мелкой компании, а теперь сделал и делает всё это для другой?

- Я ведь просто рассказываю, какой ты у меня замечательный.

- Но уже достаточно, я серьёзно, - настаивает Эдвард, - давайте лучше закажем десерт.

Джессика успешно переключается на выбор между пирожными пару минут спустя, но прежде, чем ей приносят заказ вместе с моим кофе и чайником чая для Эдварда, ей кто-то звонит, и, извиняясь, она оставляет нас одних, а сама направляется на улицу. Я решаю, что это более подходящий и менее неловкий момент, чтобы разобраться с оплатой, чем если мне придётся заговорить о счёте при Джессике.

- Я допью и уйду. И вот. Мои двадцать два евро, - я кладу деньги на стол. - Согласно меню, этого хватит.

Эдвард раздражается в один короткий миг. Стремительно и становясь сердитым. Взгляд затравленного человека.

- Зачем ты делаешь это, Белла? Пытаешься унизить меня? Мы позвали тебя, и я в состоянии...

- Не вы, а твоя жена.

- Хорошо, моя жена, - сипло соглашается он, - в любом случае я могу заплатить и без твоих денег. Забери их немедленно.

- Я и не сомневаюсь, что можешь, но не должен.

Времена, когда он платил за что-то за нас обоих или вместе со мной, например, за еду, квартиру, вещи или развлечения, давно в прошлом. Для пары, влюблённой и связанной совместным бытом, это было правильно и естественно. Но теперь я сама по себе, а он сам по себе, но с женой.

- Извини, если ты почувствовала себя действительно обязанной проводить время с нами, - ломким голосом произносит он, отрешённо наблюдая за моими движениями. Мне тяжело на него смотреть. Так и хочется спросить, отчего он не вернул меня ещё до того, как по-настоящему потерял, но я беру свои чувства под контроль.

- Я была рада тебя увидеть, Эдвард, и желаю вам двоим лишь счастья, правда. Может быть, мы ещё увидимся, но если нет, то прощай.

Прощай... Разъедающее душу слово, которое никто из нас не сказал тогда. Слово-конец. Слово-прощение. Мне всю ночь снится то, как я произношу его. Как Эдвард словно теряет дар речи. Лишь невидяще смотрит сквозь меня, будто я бестелесный призрак. Я не знаю, каким был его взгляд в действительности, потому как отвернулась, не дожидаясь реакции. Тем не менее, то, через что протаскивает меня подсознание, делает моё тело разбитым и не желающим особо двигаться, функционировать, быть вне отеля, но я вытаскиваю себя наружу силой воли около двух часов дня и направляюсь в порт. В моей сумке носки, полотенца, майка, дополнительный купальник помимо того, что уже на мне, и я чувствую всё больше моральной и физической готовности понырять с аквалангом по мере сокращения расстояния до гавани. Достигнув нужного катера, я прохожу через краткий инструктаж, включающий в себя серию вопросов и ответов о моём опыте погружений, знакомлюсь с инструкторами по одному на каждого из двенадцати человек и оплачиваю сто евро за два погружения и медиаматериалы.

- Мы отправимся к острову святого Николая ровно в 15:00. Возвращение обратно в 18:00. Одно погружение длится в среднем тридцать-сорок пять минут на глубине шесть-девять метров. Чай, вода и кофе бесплатные. Туалет и душ находятся с левого борта. На верхней палубе можно загорать. Все, кто здесь за компанию, смогут купаться вокруг катера, как только мы бросим якорь. Маски, трубки и ласты у нас есть. А теперь поднимите руки те, кто занимался дайвингом хотя бы раз, чтобы я мог окончательно посчитать, - говорит мужчина, видимо, главный инструктор, и, делая, что он велит, я осматриваюсь вокруг, чтобы тоже узнать, сколько людей, включая меня, обладают хоть каким-то опытом. В животе словно возникает спазм, и я застываю с ощущением горечи внутри, встречаясь взглядом с тем единственным человеком, с которым мне доводилось погружаться. Между мной и Эдвардом Калленом двое мужчин и одна женщина. Я едва слышу, что нам ещё говорят. Отвожу взгляд, чтобы попытаться вновь сосредоточиться. Надеясь на отсутствие мыслей о том, где миссис Каллен на этот раз и почему вновь не с мужем, но тщетно.

Катер отплывает от места стоянки точно в обозначенное время. С нами отправляется и несколько детей, чьи родители или другие родственники собираются нырять, но малышня остаётся на судне, хотя до того, как я и все остальные спускаемся в воду в сопровождении инструкторов, детишки неугомонно бегают повсюду, а одна девочка даже прячется за моими ногами от мальчиков, с которыми играет в догонялки. Я почти забываю, что где-то на борту находится и Эдвард, пока он не подходит в преддверии первого погружения уже в полном обмундировании. Тем временем выданный мне гидрокостюм лежит поблизости на полу, и я только собираюсь облачаться в него, маску и ласты.

- Привет. Тебе помочь?

- Не стоит. Я не забыла, как всё это делается, - я отхожу на пару шагов, чтобы восстановить расстояние. У меня не получится никуда удрать до тех пор, пока мы не причалим в гавани спустя несколько часов, но я лишена сил вести дружескую беседу, учитывая, что мы не друзья. Наша встреча, не только эта, но и предыдущие, всего в количестве трёх штук, просто высосали из меня все соки. Я не думала об Эдварде Каллене буквально постоянно, и я даже встречалась с другими мужчинами, позволив ему в каком-то смысле кануть в лету, но вот мы оба тут, и это точно не лучший момент моей жизни. Это словно находиться между двух огней, хотя я не делаю ничего предосудительного и ужасного. Ничего, что Джессика восприняла бы превратно, будь она тут.

- Ты бы предпочла, чтобы я игнорировал тебя, несмотря на то, что ты находишься в двух шагах? Вот что в твоём понимании попрощаться? - прямо спрашивает он, сжимая блестящий поручень. Я смотрю на хватку, из-за силы которой белеют костяшки, и могу с уверенностью сказать о том, что эти минуты для Эдварда Каллена тоже не слишком приятны.

Я перевожу взор на его лицо, преисполненное ожиданием моего ответа. Мне совестно за свою холодность, несмотря на то, что я не обязана быть мягкой. Но при взгляде на нахмуренный лоб, которые прорезают знакомые линии, сожаление о собственном отчуждении возникает внутри меня мгновенно и автоматически.

- Почему ты один?

- Джессика никогда не ныряла и боится пробовать. Она вроде собиралась, но передумала незадолго до того, как надо было выходить, - объясняет Эдвард, - значит, обсудим впечатления позже? - он прикасается к моему левому плечу свободной правой рукой. Мне трудно сказать, инстинктивно это или обдуманно. Я просто забываюсь по поводу того, где нахожусь и с кем, все незнакомые люди вокруг словно исчезают, и в голове становится тихо за исключением лишь одной мысли, что когда-то я принадлежала этому мужчине, была его, а он моим, и мы любили друг друга, и что с тех пор никто так и не смог заполнить ту пустоту в душе, что образовалась после нашего разрыва. Никто даже не был близок к тому, чтобы подобрать ключик ко мне или к ней.

- Само собой, - отвечаю я прямо перед тем, как на судне объявляется пятиминутная готовность. В водной толще я двигаюсь за приставленным ко мне инструктором поблизости от коралловых рифов, мимо косяков рыб самых разных оттенков, видов и форм и даже вижу морскую звезду, присосавшуюся к подводному скалистому образованию. У неё семь рук-лучей, хотя у большинства видов лучей пять, но существуют беспозвоночные и с десятью-пятнадцатью лучами. Может быть, однажды я увижу такую своими глазами, а не только на фотографиях в интернете.

При всплытии мне помогают со снаряжением, затаскивая баллон на катер. Я выбираюсь из воды самостоятельно, будучи не первой, кто уже тоже вернулся, и даже не четвёртой, но всё моё внимание приковывает отсутствие Эдварда. Я не уверена, через какое время после меня он погрузился, и лишь думаю, что, может быть, полчаса ещё не истекли. С ним же ничего не могло случиться, верно? Он ведь под присмотром. Всё в порядке. Обязано быть в порядке. Я посещаю душ, а после переодеваюсь в сухое прежде, чем выхожу с вещами из импровизированной ванной комнаты. С моего места как раз видно, как Эдвард вытирается полотенцем, стоя спиной ко мне, видимо, вернувшись совсем недавно, и эмоционально у меня отлегает от сердца, а физически... Физически я поглощена созерцанием того, как изменилось мужское тело, став более мощным, но не чрезмерно. Но стоять тут и дальше опрометчиво. Чревато тем, что Эдвард почувствует взгляд и заметит меня. Я ухожу на противоположную сторону судна и сижу тут одна, пожалуй, довольно долго. Пока ветер не доносит до меня запах непревзойдённого кофе. Неужели тут стоит более-менее нормальная кофемашина, а не предлагается что-то растворимое? Я обдумываю, что нужно сходить на разведку, когда аромат становится совсем близко так же, как и человек, ответственный за него.

- Вот ты где, - Эдвард садится рядом на лавку, и прежде всего я понимаю, что невероятно благодарна, что на нём теперь шорты и майка. Я не осталась равнодушной даже на расстоянии. Каково было бы видеть его полуобнажённым столь близко? Я наверняка бы выдала себя. Неспособностью смотреть в его сторону в принципе. В левой руке мужчины чашка с кофе, которую он держит за ручку. Неожиданный для него выбор, учитывая, что на моей памяти он всегда пил лишь чай, но всё в жизни может меняться, и предпочтения по части еды и напитков, думаю, тоже. Или он просто не выспался. Всё-таки у него медовый месяц. - Как... как ощущения? Тебе показали скопление рыб у рифов? Они просто потрясающие, да? И рыбы, и рифы, - он оживлён, вполне бодр и восторженно улыбается. Так же, как и после наших совместных погружений. Нет, скорее всего, ему дали поспать. Господи.

- Я видела звезду, а вода... Она потрясающе прозрачная.

- Точно, ты вот сказала об этом, и я осознал, что она, и правда, очень чистая, - по-мальчишески звенящим от впечатлений голосом соглашается Эдвард. Его настроение влияет и на улыбку. Она становится кривоватой, удовлетворённой и, может быть, самую малостью идиотской. Истинно жизнерадостной с оттенком непосредственности, которая, мне казалось, навсегда ушла из Эдварда. Но сейчас он напоминает того простодушного и располагающего к себе парня, каким был. - Кстати, это ведь тебе.

- Ты серьёзно?

- Вполне. Ты же знаешь, я предпочитаю чай.

И он протягивает мне бокал. Я немного медлю, соприкасаясь пальцами с пальцами Эдварда, когда забираю кофе, в желании растянуть приятное удовольствие от контакта. Пробирающееся под кожу и достигающее даже макушки головы и кончиков пальцев на ногах. Мне так хочется, чтобы мужчина тоже чувствовал нечто подобное, такова моя наивная и глупая потребность, но вероятность этого до смешного мала. Я понимаю, по крайней мере, это. Если он и ощущает эмоциональную связь так, как я, то не со мной и не по отношению ко мне.

- Спасибо, Эдвард.

- Не за что.

Мы проводим время в молчании и в тени. Освежающий бриз приятно холодит кожу, а чайки и их тихие возгласы в синеве кажутся неотъемлемой частью атмосферы. Наверняка осенними и зимними вечерами я буду прокручивать эти мгновения в своей голове снова и снова. Покой, лёгкость, единение, близость Эдварда. И бережно носить воспоминания в сердце. В дополнение к тем, которые уже там живут. Я заканчиваю с кофе и решительно поднимаюсь.

- Наверное, нам лучше вернуться к остальным. Чтобы не пропустить общий сбор.

- Ты права. Пойдём.

Во втором и завершающем погружении мы исследуем археологические подводные находки. Затонувшие фрахтовые и грузовые корабли, две субмарины, несколько пещер. Последующая суета, связанная со сборами вещей и раздачей индивидуальных фото и видео на память, уже не оставляет мне времени поделиться впечатлениями, которых стало ещё больше, с Эдвардом, и, хотя по прибытии в порт после разрешения капитана покинуть судно мы ступаем на сушу вместе, через пару шагов Эдвард проверяет телефон, и я безоговорочно понимаю невысказанный намёк. У него нет времени, чтобы идти до отеля медленным и прогуливающимся темпом.

- Всё хорошо?

- Да, просто Джессика звонила уже несколько раз. Ты извини, но...

- Всё в порядке. Я взрослая девочка. Поэтому иди.

- Спасибо тебе, Белла. Это был чудесный день. Я замечательно провёл время. Тогда я...

- Да, конечно.

Я говорю то, что должно, и смотрю вслед поспешно удаляющейся фигуре. Никаких сожалений, желания расплакаться или подступающих к глазам слёз. Только светлая и тихая грусть. Мы с Эдвардом больше не пересекаемся друг с другом, потому что рано утром я выезжаю в аэропорт в двадцати пяти минутах езды от города. Моё последнее воспоминание о мужчине это то, что он сокровенно улыбался, выразительно смотрел и выглядел так, как будто хотел меня поцеловать и никогда не отпускать. Но наверняка я всё просто выдумала. Ведь он ушёл слишком быстро.

По приезду в Нью-Йорк я узнаю, что в моё отсутствие моей лучшей подруге со времён школы сделали предложение. Если спросить меня, то всё к этому и шло. Элис и Джаспер не иначе, как родственные души. Пару крепче них ещё надо поискать. Честно говоря, в самолёте я думала о том, чтобы рассказать Элис об Эдварде и про то, что я, кажется, всё ещё люблю его или влюбилась заново, но, услышав про грядущую свадьбу, отказываюсь от прежних мыслей. Элис наблюдала за всеми нашими взлётами и падениями и непременно бы выслушала, но потребность выговориться сменяется желанием максимально помочь с красивой организацией и выбором платья и всего того, что ещё потребуется, без перетягивания внимания на себя. В назначенный мартовский день я знакомлюсь с родителями Джаспера, его сестрой Розали и шафером по имени Джейк. У него смуглая кожа, тёмно-коричневые глаза, короткие чёрные волосы. Он приглашает меня танцевать, а после ещё пару раз, и в течение всего вечера мы общаемся на самые разные темы, обнаруживая, что у нас много общего. Предпочтения по части музыки, еды и детективного жанра, когда дело касается книг и фильмов. Я даю Джейку свой номер телефона и не отказываюсь поужинать спустя несколько дней после свадьбы, хотя и понимаю, что это не просто совместный приём пищи, а истинное свидание. Мы начинаем встречаться, несмотря на мою неспособность не сравнивать первую любовь и то, как всё складывается в новых отношениях. Джейк полная противоположность Эдварду во всём, а не только в том, что касается внешности. С Эдвардом я чувствовала страсть, притяжение, которому было невозможно противостоять, интенсивную любовь, и я не уверена, что не сделала бы ничего запретного, если бы мы встретились в Будве ещё хотя бы раз, но ощущения, вызываемые во мне Джейком, невероятно далеки от тлеющего внутри пожара. Но у огня есть склонность оставлять после себя выжженную пустыню, а я больше не хочу сгорать. Джейк же ничего от меня не требует, не давит и, в один из дней произнося слова любви, говорит, что я не обязана отвечать ему прямо сейчас. Джейк это тепло и безопасность. Надёжное мужское плечо. Мужчина, который мне приятен, и про которого я думаю, что однажды вполне смогу его полюбить. В ту ночь я впервые остаюсь у него дома.

Так проходит весна. А следом за ней и большая часть лета. В жаркий день в середине августа, сидя в кафе в ожидании Элис, я просматриваю фото годовалой давности с подводного погружения. Я не проявляла к ним достаточного внимания ни разу за эти двенадцать месяцев, ограничившись переносом на телефон, но теперь увеличиваю почти каждое, где есть рыбы, чтобы детально изучить их окраску. Двигаясь по архиву того дня от конца к началу, в какой-то момент я натыкаюсь на нечто неожиданное. Общее фото, вероятно, сделанное кем-то из персонала во время инструктажа. Я слушаю предельно внимательно, смотря на того, кто говорит, как и все остальные люди, что были на катере в тот день. Все за одним единственным исключением. В запечатлённый фотографом момент лицо Эдварда обращено ко мне. Прекрасное, одухотворённое, подсвеченное солнцем. Хотела бы я знать, о чём он думал тогда и как живёт сейчас. Может быть... может быть, у них с Джессикой уже есть маленький ребёнок.

- Привет, милая, - моё созерцание и размышления прерывает голос Элис. Я бегло блокирую экран за секунду до того, как она склоняется ко мне, целуя в щёку, прежде чем садится за столик. Подруга выглядит слегка запыхавшейся, но счастливой. От неё словно исходят лучи, и, несмотря на то, что это, разумеется, не первая наша встреча после свадьбы, я вновь задумываюсь, как же невероятно сильно Элис идёт замужество. - Извини, что немного опоздала. Задержалась у врача.

- Привет, не страшно. Я нашла, чем себя занять, - говорю я, тогда как фразе про врача требуется время, чтобы уложиться в моей голове. Потому что Элис не выглядит слабой, истощённой или что-то там подобное. И голос у неё нормальный. В отличие от моего, становящегося тревожным. - Подожди. Ты в порядке?

- Более чем. Просто в конце февраля-начале марта мы с Джаспером станем родителями.

- Ты беременна?

- Да, - широко улыбаясь, кивает Элис. Я беру её за руки с чувством искренней радости за подругу. Кажется, отныне её свечение вполне может объясняться и новым состоянием, а не только статусом замужней девушки. По такому случаю я заказываю нам безалкогольные коктейли вместо вина и больше пирожных, чем собиралась. Я немного волнуюсь, спрашивая о самочувствии, не зная, захочет ли подруга говорить о настолько личных вещах, но Элис открыта в той же степени, что и раньше. Она рассказывает, что когда её подташнивает, то спасается крекерами, а Джасперу уже не терпится купить хоть что-то для ребёнка или просто посмотреть на детские вещи. Судя по тому, как улыбается Элис, делясь подробностями, она тоже очень хочет пройтись по магазинам одежды для крох и знает, что не сможет сильно долго держать оборону.

- Вы будете замечательными родителями для него или для неё.

- А ты не хотела бы... не прямо сейчас, конечно, но со временем... - Элис мнётся, что вообще-то совсем ей несвойственно. - С Джейком? Как у вас с ним дела, кстати?

- Он хороший.

- Ты говорила то же самое, когда вы только начали встречаться. Прошло уже почти пять месяцев, - нетвёрдым голосом замечает Элис, участливо смотря на меня. - Он ведь предложил тебе жить вместе. Почему... почему бы тебе не попробовать? Ты не жила ни с кем после... ну... после Эдварда. Это даже вроде как странно...

Сам факт того, что она произносит его имя, ломает внутри меня какие-то барьеры, вдребезги крушит мои стены, но не уверена, что в истинно хорошем смысле.

- Что странно?

- То, что ты осталась в той квартире, да ещё и выкупила её у владелицы, когда она собралась продавать жильё.

- Тебе не понять, - довольно резко шепчу я и сразу же чувствую себя гадкой и скверно. Во всём, что со мной происходит, нет вины Элис. Она не заслуживает ни гнева, ни злости, ни обидных слов. Особенно учитывая её положение.

- Мне как раз всё понятно, - на удивление спокойно молвит подруга, будто и не заметила моей грубости. - Ты говоришь с той, кто вышла замуж за своего первого парня и ждёт от него ребёнка. Я не представляю, что было бы со мной без Джаспера. Но мне не хочется так и видеть тебя одной, Белла.

Элис касается моей руки с ощущением поддержки, и я просто говорю то, о чём молчала целый год:

- Я видела Эдварда в Будве. Он тогда как раз недавно женился.

Многозначительный вздох явно изумлённой Элис в сочетании с настороженно-цепким взглядом даёт мне понять, насколько много вопросов копится внутри неё, пока она отставляет опустевшую чашку из-под чая.

- Ох. Почему ты не сказала сразу, как вернулась? - никакого осуждения или неодобрения. Просто желание понять. Выслушать, если я захочу рассказать больше.

- Не знаю. Как-то к месту не пришлось. Ты готовилась к свадьбе, и остальное не было первостепенным, - я едва верю сама себе. Это просто слова, которые я неоднократно прокручивала в голове как раз на случай, если однажды запоздало откроюсь подруге. Ими я напоминаю себе, что неважно, что мне довелось испытать эмоционально, мы с Эдвардом просто незнакомцы друг для друга. У него есть жена, а у меня Джейк. Что тут ещё скажешь?

Элис негромко заговаривает со мной после некоторого раздумья. За это время от моего тирамису не остаётся ни кусочка, я запиваю десерт тремя глотками кофе и задумываюсь, а сказал ли уже Джаспер Джейку о своём грядущем отцовстве, или мне надо будет хранить тайну какое-то время. Наверное, стоит спросить об этом до того, как мы разойдёмся.

- И каким он тебе показался?

- Загорелым и возмужавшим. Он... бизнес-аналитик.

- А её ты видела? - могу сказать, что в Элис борются между собой странная жалость ко мне и любопытство, заложенное в человеке природой. Но в итоге интерес побеждает, и я понимаю. На её месте я бы тоже хотела знать хоть какие-то детали.

- Мы ужинали однажды. Она милая и явно гордится им. Это ведь Джессика упомянула про его работу, не он сам, - объясняю я. Здесь и сейчас мне удаётся думать о ней фактически без зависти, и, кажется, то, как я чувствовала себя некрасивой на её фоне и всё пыталась прихорошиться, было словно не со мной.

- А ты?

- Что я? - мною словно что-то упущено, потому что мне совершенно неясно, что имеет в виду Элис. Она отводит взгляд на миг, подзывая официантку, чтобы нас, вероятно, рассчитали, а потом уточняет со всей присущей рассудительностью:

- Гордишься им?

- О чём ты, Элис? - я прочищаю внезапно осипшее горло. - Я просто была рада увидеть, что у него всё замечательно.

- И вы не обменялись номерами?

Когда мы с Эдвардом только расстались, спустя некоторое время Элис звонила ему, чтобы, по её словам, высказать всё, что она о нём думает, и её мотивацией было то, в каком виде я открыла ей дверь. В тёплых штанах и толстовке и с ведёрком растаявшего мороженого в руках. Попытки убедить, что у меня нет депрессии, и что я просто слегка замёрзла из-за поздней осени за окном, не увенчались успехом, и вскоре до меня уже доносились тихие рассуждения подруги о том, как Эдвард пожалеет, что просто ушёл. Но ещё спустя минуту она плюхнулась на диван рядом со мной и процитировала слова о больше не обслуживающемся номере абонента. Я лишь продолжила есть клубничное лакомство, никак не прокомментировав их, и сменила свой номер телефона на следующий же день. Таким было наше с Эдвардом прощание на тот момент.

- Нет, зачем? Это случайная встреча, и не более. Лучше скажи, твоя новость это секрет или нет? Если Джейк будет что-то спрашивать...

- Джаспер сообщил ему после работы.

Оплатив счёт, мы выходим на улицу, где Элис говорит, что написала Джасперу, и они завезут меня домой. Или не домой. Я выбираю всё-таки не быть одной хотя бы сегодня. Наверное, больше из-за всего сказанного Элис, чем исключительно по своему желанию. Джейк открывает мне дверь настолько скоро, будто ждал около неё, несмотря на незнание, появлюсь ли я. Его улыбка искренне радостная, когда он берёт мою сумку, вешая её на крючок, прежде чем спрашивает о вечере:

- Как провела время с Элис?

- Хорошо. Совсем скоро у них появятся новые заботы, и, наверное, мы будем видеться ещё реже, чем сейчас.

- Или ты можешь гулять вместе с ней и ребёнком. Уверен, ей пригодится помощь. Особенно первое время, - говорит Джейк, предлагая хороший выход и следуя за мной на свою же кухню. Здесь царит фактически идеальный порядок. Поначалу я думала, что это от того, что Джейк не готовит и заказывает еду с доставкой, а впоследствии просто избавляется от упаковок, но оказалось, что он слегка одержим поддержанием чистоты и не против помыть посуду, даже когда тут есть я. Это так кардинально отличается от того, как у меня всё было с... Эдвардом, но иногда изнутри грызёт червячок сомнения, что этого может оказаться недостаточно для возникновения любви.

- Самое главное, чтобы всё было благополучно.

- Конечно, - соглашается он. - Давай включим какой-нибудь фильм. Как ты на это смотришь?

- Выбери на своё усмотрение. Я пока переоденусь.

За просмотром кино мне более-менее удаётся отвлечься от терзающих голову мыслей, от вопросов без ответа, но в целом уютный вечер сменяется тем, что я впервые чувствую себя некомфортно в объятиях Джейка, как только мы ложимся спать. Становится жарко, и будто тошнит, хотя он не обнимает никак иначе по сравнению со всеми прошлыми разами и уж тем более не пытается склонить меня к сексу, несмотря на его по меньшей мере недельное отсутствие. Я говорю, что мне что-то нечем дышать, и он отстраняется, чуть ли не готовый звонить в неотложку. Но я просто прошу открыть окно побольше. Джейк приносит воды на всякий случай и лежит на расстоянии от меня. Он наблюдает за мной, периодически спрашивая, не лучше ли мне, и от этого щемит в груди, но по равномерному дыханию спустя минуты я понимаю, что он всё же заснул. Кажется, я беззвучно плачу от осознания вероятности разбить его великодушное и доброе сердце. Может быть, он тоже думает об этом, потому что выглядит нервным почти при каждой нашей встрече, будто боится, что я вот-вот так поступлю, но ещё до своего Дня рождения я узнаю, что причина была не во мне. Точнее во мне, но не совсем так, как представлялось. Мы просто ужинаем вместе в один из вечеров в начале сентября, когда Джейк вдруг отодвигает свою тарелку, дожидается, когда я доем, а потом извлекает из кармана брюк красную коробочку, выглядящую кожаной, и ставит её передо мной в раскрытом виде. Внутри золотое кольцо. Не узкое, но и не широкое. Без украшений и камней. Просто блестящий ободок. Но я понимаю, что всё на самом деле сложнее, хоть Джейк и не встаёт на одно колено на полу своей кухни.

- Я хотел подождать праздника, но сейчас подумал, что лучше так. Здесь. Только ты и я. И пусть это совсем не похоже на романтику, но я... В тебе есть всё, что мне нужно, Белла, и я хочу стать тем человеком, о котором ты сможешь сказать то же самое. Я готов становиться лучше ради тебя буквально каждый день. Ты выйдешь за меня? - его голос слегка нетвёрдый. Подрагивающий, скорее всего, из-за волнения, но внятный. Джейк смотрит в мои глаза так, как будто этот момент может стать самым счастливым в его жизни. Или одним из таких.

Я чувствую прикосновение к левой ладони, в кулаке которой по-прежнему зажата моя вилка, и только тогда он расслабляется, приставляя столовый прибор к кромке тарелки. Но я едва осознаю, что именно со мной происходит. В моей голове уже возникает лицо Эдварда, его образ. Вопреки близости человека, который меня уважает, заботится каждый день посредством звонков, сообщений и совместно проводимого времени, любит и хочет, чтобы я была счастлива с ним. Да что со мной не так?

- Прости, но я не могу. Ты...

- Я что-то сделал неправильно? - его голос срывается, становясь глухим и сиплым. Эти слова, то, что Джейк думает, как себя ощущает внутри, фактически обвиняющий себя... всё это лишнее доказательство того, что, когда он найдёт девушку, которая его оценит, ей невероятно повезёт быть с таким мужчиной, и всё у них будет хорошо. Просто я не эта девушка.

- Нет, ну что ты. Ты славный, и ты мне нравишься, правда, но не так, как должно, и ты... - обдумывая каждое слово, я аккуратно высвобождаю руку, но только чтобы коснуться Джейка. Он принимает моё касание чуть ниже локтя, что наполняет меня облегчением. Может быть, пройдёт немного времени, и мы сможем общаться, как друзья. Мне трудно даже думать и об его исчезновении из моей жизни. - Ты заслуживаешь большего. Девушку, которая будет искренне желать стать и называться твоей, - он молчит, словно застывший. Возможно ли то, что теперь я ему противна? - Пожалуйста, скажи хоть что-то.

- Спасибо за честность, Белла, но прямо сейчас я...

- Я понимаю. Я сейчас уйду.

И я действительно собираюсь и покидаю квартиру после недолгого взгляда на Джейка. Он так и сидит за столом спиной ко мне. И не появляется на моём Дне рождения. Хотя это лишь домашний праздник для родителей и друзей. Элис и Джаспер уже знают о том, как я поступила, я сама и сказала им, желая как-то облегчить всё для Джейка, и спрашиваю её про него, пока мы подрезаем закуски.

- Он... нормально. А ты не пыталась с ним связаться?

- Он не отвечает на звонки, а сообщение я писать не хочу, - подруга столь участливо взирает на моё лицо, что я безоговорочно делюсь наболевшим. - Ты меня не осуждаешь?

- Осуждаю? - Элис отвлекается от перемешивания салата, пребывая в явном недоумении из-за моих слов. Но я не могу перестать думать о том, что поступила не очень хорошо. Так или иначе я дала надежду, я держалась за человека почти полгода, и, вероятно, нужно больше времени, чтобы перестать периодически ощущать себя гадкой. - Боже, Белла, конечно, нет. Ты моя лучшая подруга. Только я... Почему ты ему отказала?

- Мне казалось, я смогу, но тогда, в Будве... Я не забыла Эдварда. Стоило мне увидеть его, как всё то, что у нас было и чего не было, но могло бы быть... всё словно вернулось.

- Ты ведь можешь найти его, Белла. Карлайл всё ещё директор в нашей школе, даже если они с Эсми больше не живут там, где раньше.

Элис смотрит на меня так, словно это реальный выход, и он изменит мою жизнь, если я немедля отправлюсь к родителям своего бывшего, которых не видела несколько лет, чтобы получить его номер или узнать адрес, или попросить их, чтобы он приехал к ним. Но дело ведь совсем не в них и не в том, захотят ли они вмешиваться непонятно во что и делать что-то для меня или нет.

- Это невозможно. Всё вернулось или даже не уходило только для меня, - я качаю головой, жизненно нуждаясь в смене темы. - Ты иди за стол, а я всё принесу.

- Даже будучи на последних неделях, я смогу отнести одну тарелку, - и Элис сочувственно и долго обнимает меня прежде, чем мы возвращаемся к моим гостям. Я распиваю остатки вина из открытой бутылки, когда поздним вечером остаюсь наедине с недоеденным тортом и едой, которой мне хватит, может быть, ещё на пару дней. Поразительно, сколько всего я наготовила. Мама предлагала задержаться, чтобы помочь с уборкой и посудой, но я отказалась, сказав, что к ночи уж точно управлюсь. В любом случае у меня завтра выходной, поэтому можно будет встать и позже.

Крайняя тарелка отправляется мною в шкафчик для посуды на рубеже между одним днём и следующим. У нас с Эдвардом не было любви с первого взгляда, мы просто учились вместе, общались по связанным с учёбой вопросам или делали совместные проекты или лабораторные, если так распределял учитель, но предпоследний год школьного обучения начался с осеннего бала, и Эдвард... Он пригласил меня. Я до сих пор не знаю точную причину, почему. Я никогда не спрашивала. Между нами просто что-то возникло. Когда он зашёл за мной и, будто позабыв о моих родителях, стоящих тут же близ подножия лестницы, звучно-бархатистым голосом сказал, что я прекрасна. И потом, когда мы танцевали в сооружённой посреди школьного двора беседке, обвитой гирляндами, это было похоже на волшебство. Ощущалось сокровенно и важнее всего остального в жизни. Наверное, именно тогда я и влюбилась. В этот день, но только тринадцать лет назад. И вот теперь та девушка уже встретила тридцатилетие. В чём-то одинокое и грустное. Но она выбрала это сама. Точнее я выбрала.

После позднего отхода ко сну и количества выпитого накануне я становлюсь полностью бодрой лишь к четырём часам дня и решаю навести полный порядок в холодильнике, когда в дверь кто-то звонит. Я иду к ней, только удостоверившись, что выгляжу вполне сносно в своих джинсовых шортах и однотонной серой майке с коротким рукавом. Но ничто не готовит меня к тому, кто предстаёт передо мной после взгляда в глазок. Он искажает картинку, но недостаточно сильно, чтобы заставить меня думать, что мне всё мерещится. По сторону полотна определённо Эдвард, и, едва я прижимаюсь к двери в попытке понять, что это может означать, по квартире разносится повторной звонок. Затяжной и настойчивый. Должна ли я открыть? Или мне стоит посоветоваться с Элис? А если Эдвард Каллен тем временем уйдёт? Хотя вдруг это к лучшему? В том смысле, что он не знает, что я по-прежнему живу тут, а теоретические новые владельцы вполне могут сейчас отсутствовать. «Но он, кажется, ищет тебя. Если основываться на том, что пришёл туда, где вы когда-то жили вместе», – доносится изнутри моего тела голос подсознания. «Неужели ты не хочешь знать, для чего?»

Я снова смотрю в глазок, и в этот миг Эдвард концентрирует взгляд на той же самой точке. Может ли быть так, что меня видно снаружи? Создаваемую мною тень или нечто подобное? Наверное, он бы сказал хоть слово, если бы думал, что по ту сторону порога кто-то находится. Хотя со стороны это глупо. Говорить с пустотой, когда ты не уверен, что тебя есть кому услышать. Вот если бы здесь были незнакомцы, спросившие его через дверь, кого он ищет, тогда другое дело. Разумно было бы ответить. Но сейчас... Я наблюдаю за тем, что будет дальше, и с некоторым удивлением вижу, как Эдвард отступает от двери на несколько шагов и садится на пол напротив неё. Неужели он настроен ждать, когда что-то прояснится, сколько бы времени это не заняло? Я отпираю замок, выдыхая и снова вдыхая. Эдвард вскидывает голову вверх, услышав звуки, и поднимается настолько быстро, что вот теперь у меня уж точно заходится сердце.

- Белла. Ты... здесь? - он явно обескуражен своим открытием и осматривается вокруг, словно может увидеть что-то принципиально новое. Но в подъезде изменился лишь цвет стен, да и холл внизу теперь отделан панелями. В остальном же всё по-прежнему. - Я не думал, что... Был уверен, что ты уже давно тут ни живёшь.

- Но, как видишь, живу. Мне тут нравилось. Теперь это моя квартира, - говорю я, держа дверь за ручку. Хочется прямо спросить, зачем он здесь, но одновременно из-за мысли так поступить в груди возникает странная теснота. Непонятный дискомфорт. Становится будто дурно, и я вспоминаю о вежливости. - Как твои дела? Как Джессика?

- Собирается замуж во второй раз. Мы развелись. Это считается тем, что у неё всё замечательно?

Шокированная, я глотаю воздух так быстро, что едва не закашливаюсь от той скорости, с какой он опускается в лёгкие, и невольно перевожу взгляд на ту самую руку. Кольца на безымянном пальце больше нет. Развелись? Но... почему?

- Я сожалею, - я способна исключительно на то, чтобы произнести избитую фразу. Мне трудно понять, как такое произошло между ними, когда Джессика трогательно отзывалась о нём, да, но сочувствие... В моих устах для моих ушей оно не кажется искренним. Эдвард качает головой, буквально сверля меня немигающим взглядом.

- Неправда, Белла, и я тоже нет. То, как мы встретились, то, что я ощутил в тот вечер, увидев тебя у лифта, и потом... Я ушёл от тебя, из этой квартиры, но ты словно осталась во мне, - говорит он связно, осмысленно и... умоляюще, а сразу после подходит ко мне уверенной походкой. Почти вплотную. И касается моей левой руки, всё ещё не отпустившей металл двери. - Я думаю, ты чувствуешь то же самое. Что ничего не кончено. Ты бы хотела... хотела начать всё сначала?

- Я...

- Ты не... одна, да?

- Нет, одна, - торопливо отвечаю я, - просто я... Ты меня оставил. Я не могу знать, что этого не повторится, - я в растрёпанных чувствах. Думаю о том, что люди преимущественно не меняются, и тогда второй шанс будет ошибкой.

- Я понимаю, но я... готов поговорить, как только захочешь.

- Тогда... проходи, - если он действительно готов, а не лишь утверждает это, думая, что мне достаточно слов, то ведь не станет возражать против того, чтобы поговорить именно сейчас, верно? Это чувствуется, как проверка, даже мною, но я не заставляла его произносить сказанное. - Ты, думаю, ещё помнишь, где гостиная. Я сделаю чай.

Эдвард кивает, и я иду на кухню, высвободив руку и позволяя ему закрыть дверь. Сразу после того, как чайник закипает, я разливаю воду и заварку по чашкам. Мне не хочется кофе впервые за довольно длительный срок.

Услышав мои шаги, Эдвард энергично поворачивается в мою сторону, наверное, желая скрыть свой интерес, но мне уже очевидно, чем он занимался в моё отсутствие, и что конкретно привлекло его внимание на полке над телевизором. Наша совместная с Джаспером и Элис фотография, сделанная вчера на их полароид. Не самая современная техника, конечно, но зато можно оперативно получить результат и прислонить его к статуэтке.

- Они женаты, и у них будет ребёнок, - тихо бормочу я. Как Элис наблюдала за строительством и разрушением моей личной жизни, так и мы с Эдвардом были в курсе, когда она познакомилась с Джаспером в своей альма-матер. Только с тех пор Каллен пропустил то, что для девушек считается чуть ли не самым важным днём в жизни.

- И давно они поженились?

- Полгода назад, - рассказываю я, потому что, судя по улыбке, он вроде бы искренне хочет знать. - Итак, поговорим?

Когда Эдвард садится на мой мягкий диван цвета кофе, выражение мужского лица уже сосредоточенное и малость тоскливое, будто только теперь моя потребность в ответах сделалась реально очевидной и дошла до его сознания.

- О чём бы ты ни спросила, я постараюсь быть максимально честным, но значит ли это, что, если я спрошу тебя о чём-то, ты тоже будешь со мной откровенна?

- Я всегда была с тобой откровенна. По крайней мере, тогда.

- Но не в Будве?

- Там нет, - подтверждаю я небольшим кивком после совершения глотка ароматной жидкости. Её цветочный запах немного успокаивает нервы и глушит волнение. Наверное, мелисса или нечто подобное с седативными характеристиками. Я не заглядывала в состав, а просто купила. От собственных нелепых мыслей хочется смеяться. Размышляю о заварке, когда рядом сидит мужчина, без которого я устала быть.

- Из-за моего статуса?

- Да, именно поэтому. Ты казался по-настоящему влюблённым, когда говорил о ней так, что я чувствовала, тебя не смущает то, что вы недавно поженились, а уже проводите время порознь, - всё это просто исходит из меня. Никаких сопутствующих рассуждений, говорить или нет. - Ты не выглядел опечаленным всем этим. А я...

- Что ты? - словно утешительный тон голоса подбадривает меня, тогда как Эдвард, склонившись над собственными коленями и сложив ладони рук, смотрит немного исподлобья и хмуро. Но, несмотря на не самые положительные эмоции на его выразительном лице, я хочу доверять, и чтобы теперь мы услышали друг друга.

- Ощущала себя по-дурацки из-за мысли, что вот если бы ты был моим, я бы непременно занялась чем-то, что ты любишь, только чтобы разделить эти эмоции с тобой. Даже если бы боялась.

Я провожу рукой по дивану, удаляя несуществующие пылинки. Эдвард впервые погрузился под воду, потому что это привлекало меня, мне хотелось увидеть мир, скрытый в её толще, мы оба, разумеется, волновались, но преодолели страх вместе. Он не остановил нас.

- Я и был влюблён, пожалуй. Но не... всепоглощающе. Это я испытывал лишь к тебе и с тобой, - Эдвард невесомо дотрагивается до моей ладони, оставшейся лежать на краю сидения. Прикосновение ненавязчивое, но чувственно-волнующее. Наверное, не столько из-за ощущения кожи, вступившей в контакт с моей, сколько потому, что настойчивый взгляд словно гипнотизирует меня. Он томный. Жадный. Пробуждающий самые смелые фантазии. По крайней мере, я оцениваю его именно так. Приходится ненадолго закрыть глаза, чтобы мысленно вернуться в реальность, в которой мы разговариваем. Просто разговариваем. - После университета я думал, что мы наконец останемся вдвоём, что сконцентрируемся на нас, но не смог этого сказать. И потом... мне показалось ужасным то, куда мы идём. К ущербной жизни, в которой мы более не будем испытывать радости друг с другом. Наши ссоры лишь доказывали мне то, что отношения между нами стали нездоровыми. Моя любовь стала таковой, Белла. Всё более похожей на чёрную дыру, способную поглотить тебя подобно чудовищу.

- На чёрную дыру? Что ты имеешь в виду? - я смотрю на Эдварда, на наши руки и снова возвращаю взгляд к мужчине. Его слова делают меня растерянной. Я озадачена и не понимаю их смысла. Кажется, его попросту нет.

- Я хотел, чтобы ты была рядом максимально возможное количество времени, и не хотел тебя ни с кем делить, даже с твоими подругами, но понимал, что это неправильно, - от ощущения муки в звучании хрипловатого голоса становится тревожно внутри. Болезненно. До такой степени, что я испытываю что-то вроде психологического надлома. - Что в действительности твоя жизнь не должна состоять только лишь из меня, и каждый свой день тебе надлежит проживать полноценно и с удовольствием, а не заканчивать его очередным выяснением отношений.

В груди возникает давящая тяжесть. Чувствовать её не ново для меня. Наоборот вполне знакомо. Всё это уже происходило со мной, когда мы только расстались. В те дни я порой ловила себя на мысли, что хожу среди людей и даже по квартире, словно робот или бестелесное существо. Но теперь при всех моих неопределённых, противоречивых эмоциях я вполне осознаю себя, своё тело и свои желания.

- Ты ушёл, потому что...

- Я любил тебя неправильно, Белла, но готов исправить ошибки.

Визуальный контакт между нами... интенсивный. От него меня охватывают волнующая дрожь, приятное, сладкое головокружение и душевный покой. Говорить о былом хочется уже немного меньше. Или много...

- Поцелуй меня, Эдвард.

Он ничего не спрашивает и не медлит. Прикосновение губ ласковое, почтительное, но умопомрачительное. Сладость, жажда, дурман, голод, исступление. Я словно опьянена тем, что поцелуй длится и длится, горячий и нетерпеливый, и... Эдвардом. Он крепко обхватывает мою шею, углубляя его, и я ощущаю, что стягиваю с мужчины куртку, только чтобы стать ближе. Дыхание становится затруднённым и жарким столь же стремительно, что и на заре наших отношений. Это не изменилось. Это безумие, как и прежде. Даже большее, чем то, каким я его помню. Мы неспешно чуть отстраняемся друг от друга, но с сохранением прикосновений. От них не представляется реальным отказаться. Полузабытые и новые ощущения смешиваются воедино, не оставляя без внимания ни одну клеточку моего тела. Оно охвачено трепетом, и я чувствую себя потрясающе.

- Мне тебя не хватало. Твоего запаха и твоих поцелуев. И просто сидеть вот так, - скользящим движением касаясь моих волос, Эдвард откидывается назад на спинку дивана и левой рукой привлекает меня к себе. Я прислоняюсь немедля и плотно. Знакомо звучащее дыхание над макушкой отдаёт правильностью, как будто и не было всех этих лет. - У меня кое-что для тебя есть. Подай, пожалуйста, куртку.

Я протягиваю вещь, и, сомкнув левую руку вокруг её верхней части, другой рукой Эдвард извлекает из внутреннего кармана бархатную коробочку в форме ракушки. От одного её вида моё дыхание становится рваным. Будто здесь внезапно закончился весь кислород. Всё из-за воспоминаний о том, что я сделала Джейку. Я расслабляюсь, лишь когда приподнимается крышка. Внутри не кольцо, и слава Богу. Прямо сейчас это было бы странно. Под ней оказываются на вид серебряные серёжки. Со вставкой из круглого камня.

- Они... прекрасны. Но я...

- Это подарок, хорошо?

- Спасибо, Эдвард. Мне надеть сейчас? - я совсем не уверена, как лучше, и как он вообще хочет, чтобы я поступила. Он дарил мне что-то и раньше, но основываясь на том, что мне было нужно на тот момент. Я, так сказать, заказывала подарки, упоминая, если у меня заканчивалась тушь или нечто подобное. Получить нечто на порядок дороже абсолютно ново. И от того есть чувство... неловкости что ли.

- Я бы хотел посмотреть, но только если ты хочешь.

Я аккуратно меняю украшения в своих ушах на новые серьги. Они весят мало и не сильно оттягивают мочки. Взгляд Эдварда лучистый и особенно выразительный.

- Они тебе идут.

Мы улыбаемся друг другу без слов. Временно сложив пусеты с жемчугом в бархатную ракушку, я задумываюсь, сколько уже часов, и говорю негромким голосом:

- Останешься на ужин? Вчера осталось много всего, в том числе и торт.

- С удовольствием.

Я только-только сажусь за стол напротив Эдварда, как замечаю за его спиной входящую на кухню Мейси. Окрас шерсти образован из бледно-оранжевого, серого и чёрного оттенков. Кошка потягивается, всё ещё сонная, но уже привлечённая запахами. Это не перестаёт меня поражать. Тот факт, что вот она спит в моей кровати или где-нибудь ещё и спит вроде бы крепко, а уже минуту спустя может появиться рядом с громким требованием еды или ласки. Наверное, ощутив незнакомца, Мейси замирает подобно статуе. Лучше предупредить, ведь так?

- Эдвард.

- Ммм?

- Я должна сказать, что у меня есть кошка, и прямо сейчас она позади тебя. Но ты не бойся, она безобидная и к тому же остерегается чужих.

Эдвард поворачивает голову назад. Медленно, будто не верит мне или кошке. Хотя он, возможно, хочет подружиться с ней. Потому что дружелюбно обращается к ней так, словно она человек и может ответить. Это мило. Очень.

- Привет, красавица.

- Её зовут Мейси.

- Привет, Мейси.

- Иди ко мне, девочка, - подзываю её я. - Смелее, тебя никто не обидит.

Она встаёт на четыре лапы, совершая короткий шаг передней правой лапкой, но тут же пугливо останавливаясь. Мейси не отводит взгляда от Эдварда. Настороженного, вероятно, пытающегося понять, может ли он быть опасен. Кажется, он даже перестаёт дышать. Прямо перед тем, как она стремительно бросается в мою сторону и приникает к моим ногам, прячась за ними. Я провожу по шёрстке между ушками мягкими, медленными движениями. Мейси успокаивается, судя по звуку мирного урчания, но держится близ меня, как около воображаемого укрытия, не решаясь высунуться обратно.

- Быстрая же она у тебя, - замечает Эдвард с широкой улыбкой, немного заглядывая под стол, но с его места Мейси не увидеть. - Словно метеор.

- Просто незнакомые люди её нервируют. С тобой это никак не связано, честное слово, - извиняющимся тоном говорю я. - Ей три, но она по-прежнему словно котёнок. А ты никого не заводил? С... Джессикой или без неё?

- Нет, я... один. Сам по себе, - с щемящим выражением лица говорит Эдвард, и я чувствую тоску в нём. Вижу её в его глазах. Неважно, что было у него после нас, я не могу воспринимать эти слова отчуждённо и равнодушно. Они дико неправильные и не нравятся мне.

- Это не так, - я протягиваю ладонь и утешительно дотрагиваюсь до левой мужской руки. - У тебя можем быть мы, если ты действительно этого хочешь.

- Я хочу, Белла, - перевернув кисть, Эдвард поглаживает костяшки моих пальцев. Волнующе, чувственно, фактически интимно. - Мне завтра на работу, поэтому мне придётся скоро уйти, но я думаю, мы должны... обменяться номерами. Чтобы я мог... позвонить, - его голос звучит... механически. Со странной неуверенностью. Почему всё так, если это по-прежнему я? Потому что мы больше не в школе, и с тех пор многое стало другим?

- Ты... нервничаешь?

- Да.

- Не стоит. Я дам тебе номер, - отвечаю я. Из-под стола доносится мяуканье, когда Мейси трётся мордочкой о мою правую ногу. Я смотрю на кошку, а она на меня, хотя всё, что ей нужно, у неё есть. И вода, и корм в углу кухни. Я всегда забочусь об этом, даже если Мейси вроде бы только что поела. - Ну ты чего? Ты же знаешь, где твоя еда. Я буду наблюдать за тобой отсюда. Этот мужчина не станет к тебе подходить.

Эдвард смеётся над моими словами или ситуацией в целом, и я перевожу взгляд на него, но молча, ничего не говоря и не прося прекратить. Всё это ведь, и правда, забавно. Мне ещё не приходилось убеждать свою кошку, что наш дом по-прежнему безопасное для неё место, потому что я тут, и что её никто не тронет, если она отвернётся на несколько минут, чтобы поесть. Мейси продолжает взывать ко мне, мяукая всё чаще, и, вздохнув, я беру её на руки и отношу к миске, а сама сажусь на пол поблизости.

- Такое с ней впервые, верно?

- Мне почти стыдно из-за этого. На Джейка она так не реагировала, - я не сразу осознаю, что именно сказала. Лишь когда Эдвард спрашивает о нём, в моих мыслях эта фраза прокручивается второй раз, и в голове словно что-то щёлкает. О Господи.

- Кто такой Джейк?

- Друг. Наверное.

- Наверное?

Я и сама не знаю, кто он мне теперь. И вообще на способна только на то, чтобы вспоминать прошлую себя в тот момент, когда я поняла, что Эдвард женат. Несмотря на понимание, что минуло много лет, в течение которых мы более чем сохраняли дистанцию, оборвав все связи резко и необратимо, это известие почти причинило боль. Прозвучит громко, но в каком-то смысле это был опыт, заставивший меня испытывать нечто вроде... горя. Словно мы только что расстались, и вот он уже женился на другой. Конечно, это было совсем не так, но я подавляла себя и всё то, что вертелось в моей голове, учитывая то, на какой ноте мы покончили с нашими отношениями. Я сдерживалась, чтобы промолчать, несмотря на всю внутреннюю злость из-за потенциальной возможности Эдварда быть счастливее с кем-то другим. Этот факт так и возникал в моих мыслях на протяжении всех тех дней, даже когда я не пересекалась ни с ним, ни с Джессикой. Было достаточно всего лишь раз увидеть кольцо, а потом и её саму. А теперь мы словно поменялись местами... Если я скажу, будет ли он отталкивать эмоции и притворяться, что всё в порядке, подобно мне? Если... Не если, а когда. Замалчивать такое будет неправильно.

- На самом деле я... Я могла бы выйти за него замуж, - я поднимаю глаза на Эдварда. Он опускает стакан с водой, который было поднял, чтобы, наверное, сделать глоток, и словно замыкается в себе. Не знаю, возможно ли описать эту эмоцию как-то иначе. Это не разочарование и не хмурый взгляд. Это нечто другое. Попытка осмыслить услышанное? - Скажи же что-нибудь.

- Ты имела бы полное право принять такое решение. Меня не было. Это называется... двигаться дальше.

- Я не... Я хотела этого недостаточно сильно. Было бы ошибкой ломать чью-то жизнь, - говорю я как раз тогда, когда Мейси заканчивает свою трапезу и подходит к моим ногам. Я глажу спинку и шею, что всегда приносит наибольшее удовлетворение, судя по ощутимости мурчания прямо через шерсть.

- Спасибо, что рассказала мне. И спасибо за ужин. Я нечасто благодарил тебя прежде, - Эдвард едва не прячет свой взгляд, - но теперь я другой... Знаю, это лишь слова...

- Нет. Я видела, что ты другой, - я поднимаюсь с пола, чтобы подойти к нему. - Чай зелёный или чёрный?

- Чёрный. И я уберу со стола и всё помою.

- Не нужно. У меня есть посудомоечная машина.

- И всё же позволь мне помочь, - только Каллен встаёт, как Мейси проносится мимо на выход из кухни в неизвестном нам направлении. Настолько стремительно, что едва не врезается в дверную коробку. - Неужели я такой страшный?

Я игриво пихаю Эдварда правой рукой, в то время как левой собираю столовые приборы и свою тарелку, в ответ на что он притягивает меня к себе, скользнув рукой на талию, прижимает совсем близко, и его тепло словно образует кокон вокруг меня. Необходимо поместить оставшуюся еду в холодильник, загрузить посудомойку и поставить чайник, но я не хочу двигаться. Неужели в каких-то вещах я так и останусь той школьницей, которую словно зачаровали, не делая ничего значительного вроде невыполнимого обещания достать звезду? Автоматический вдох заставляет меня чувствовать всё только больше. То, как из-за по сути невинного прикосновения по коже везде и всюду распространяются мурашки.

- Она привыкнет, если ты часто будешь здесь бывать.

- Это зависит лишь от тебя, Белла. Но тебе я вроде нравлюсь, поэтому... - улыбаясь, он отступает в сторону, чтобы заняться упомянутой уборкой. Вдвоём это занимает совсем мало времени, и вскоре, отведав кусочек сделанного на заказ торта, Эдвард говорит, что ему пора. Это не должно вызывать во мне чувство пустоты, но...

- Итак, значит, завтра нам обоим на работу.

- Похоже, так и есть, - отвечает он, уже стоя около моей двери обутым, в куртке и с моим номером телефона в списке контактов. Нужно просто спросить, и всё. Мы ведь взрослые.

- Ты бы хотел прийти ко мне завтра после работы? Может быть... может быть, проведём выходные вместе?

- Вместе это и... оставаться на ночь? - его взгляд... оценивающий. Слегка блуждает между мною и комнатой.

- Да, я... Но если ты не хочешь, и у тебя другие планы...

Эдвард торопливо берёт меня за левую руку, и я умолкаю на полуслове. В прикосновении есть мягкость, но не робость. Он обхватывает мои плечи, безмолвно побуждая смотреть на него. При всей смешанности испытываемых эмоций для меня это преимущественно сладостный миг.

- Нет у меня планов.

- Тогда я сказала тебе то же самое.

- Но, уверен, у тебя это просто вырвалось.

- Так и было, - подтверждаю я и задумываюсь о том, как Эдвард будет добираться до дома, и далеко ли до него от меня. Ни у кого из нас в своё время не было машины. Мне она без надобности и сейчас, хотя я могу приобрести её в любой момент, учитывая наличие прав. - Мне вызвать тебе такси? Или ты…

- У меня автомобиль внизу. На парковке. Хочешь посмотреть?

- Да, - я мгновенно загораюсь этой мыслью. - Только возьму ключи.

Мы спускаемся вниз и выходим из подъезда. Я иду за Эдвардом, пока он не замедляет шаг около дорожного указателя, разрешающего парковку с шести вечера и до десяти утра без всяких ограничений по времени.

- Вот, это мой.

Передо мной автомобиль серебристого-серого цвета. Эмблема на капоте кажется знакомой, вероятно, от того, что я наверняка видела модели этой марки на улицах.

- Как называется?

- Тойота камри, - и вот так я понимаю, что если и не обращала внимания на подобные машины вживую, то слышала про них от Эдварда, прежде любившего листать автомобильные журналы. Ещё до окончания университета однажды после секса он слишком скоро покинул кровать, но вернулся обратно через считанные мгновения со свежим номером, раскрытым на странице с рекламой. Я не хотела ни во что вникать, наполненная негой и удовольствием, но всё же открыла глаза, лёжа на животе. Там была напечатано изображение машины и название. Эдвард мечтательно произнёс, что если и покупать когда-нибудь личный транспорт, то именно её, красивую и безопасную. И очевидно, что ему удалось к этому прийти, каким бы невероятным на тот момент мне это не казалось. Я чувствую всеобъемлющую радость за него.

- Она такая… выразительная. Садись за руль. Я хочу посмотреть, как ты выглядишь внутри.

Усмехаясь, Эдвард забирается в салон, как только нажимает на кнопку на брелоке, в ходе чего фары мигают серебристыми лампочками. Водительская дверь остаётся открытой, и я провожу рукой по её внутренней поверхности и кожаной обивке сбоку подголовника. Сейчас она прохладная на ощупь, но наверняка в особо жаркую погоду всё иначе.

- Ну... как тебе? Что думаешь?

- Она тебе идёт. Ты её так хотел, - просто говорю я, что явно удивляет его, а может, и шокирует. В подобные моменты в прошлом выражение его лица всегда становилось немного отсутствующим. И сейчас я вижу то же самое.

- Ты не забыла?

- Нет. Давно приобрёл?

- Не особо. Только полгода как. Уже после... Джессики. Прокатимся на выходных? - выбираясь на улицу, он обнимает меня прикосновениями к бокам. Я благодарна за смену темы. Мне не сильно хочется знать про их семейную жизнь или обстоятельства развода.

- Может быть. Тебе далеко ехать?

- Примерно полчаса. Я живу у библиотеки.

- Напишешь мне из дома?

- Да, - небольшой кивок, и Эдвард склоняется ко мне с настойчивым поцелуем и дразняще проводит рукой вверх вдоль изгиба моего позвоночника. Мы целуемся, пока лёгкие словно не начинают гореть, а потом просто стоим у машины какое-то время прежде, чем Каллен, помедлив ещё немного, уже сидя за рулём, уезжает. Я возвращаюсь в квартиру, где Мейси ждёт меня прямо у двери.

- Привет, девочка. Ты чего тут? Испугалась, что я не вернусь? - в ответ раздаётся стандартное мяуканье, и Мейси ступает за мной по направлению к гостиной. Мы располагаемся на диване, я с краю, а кошка между моей левой ногой и спинкой, и я поглаживаю шерсть, пока жду, когда Элис возьмёт трубку. Всё-таки мне нужно кое-что рассказать.

- Привет, подруга.

- Привет. Как самочувствие?

- Да всё нормально. По утрам уже почти не тошнит, - делится Элис, уже зная, что я не против слушать такие подробности. Поначалу её смущала мысль поведать мне что-то подобное, исходя из того, что я не беременна, и мне это наверняка не нужно, но продлилось соответствующее состояние не сильно долго. - А у тебя как дела? Есть что-нибудь новое?

- Вообще-то да. Сегодня вечером кое-что случилось, но ничего страшного, - поспешно добавляю я, помня, что будущим мамам нервничать нежелательно, и решаюсь просто озвучить главное. - Ко мне приходил Эдвард. Он... развёлся, Элис.

- Постой, здесь телевизор. Не уверена, что расслышала тебя верно. Сейчас выйду на кухню. А вот теперь повтори.

- Эдвард развёлся, и мы решили попробовать снова.

- Это... внезапно, - с узнаваемой мною задумчивостью молвит Элис, когда я уже собираюсь спросить, здесь ли она всё ещё, или что-то случилось со связью. - Я, признаться, в шоке. Но, наверное, я чувствовала, что всё может так сложиться.

- Что он разведётся?

- Это ведь не редкость. Люди разводятся, даже если за плечами десятилетия брака и дети. Так что теперь? Он ушёл? - выдохнув, заботливо спрашивает Элис.

Я рассказываю всё, как есть. Совсем всё. Она молчит и просто слушает. Не перебивая и не останавливая меня. И говорит, лишь когда убеждается, что я закончила.

- Значит, Мейси, в отличие от хозяйки, ещё в него не влюблена?

- О, очень смешно.

- Это ведь действительно забавно. А что с... Джейком?

- Эдвард знает, - Мейси будто понимает, что речь идёт о ней и о постороннем для неё мужчине, и, что называется, навостряет уши. Она ещё и встаёт, чтобы, видимо, лучше слышать. Вот же дурочка.

- И как он воспринял то, что сейчас ты могла бы быть чьей-то невестой?

- Спокойно, Элис.

Мы разговариваем ещё немного, но уже ни о чём значительном, заканчивая взаимными пожеланиями спокойной ночи. Я иду в душ, и всё время, что я скрыта за шторкой, сегодня Мейси проводит в комнате вместе со мной, сидя снаружи ванны. Такое бывает не всегда, но часто. Я даже привыкла не закрывать дверь. Потому что в первый год жизни Мейси случалось такое, что она начинала нервно мяукать, стоило мне запереться в ванной. Приходилось вылезать и открывать, чтобы воцарилась тишина.

Когда я подхожу к телефону, закончив со всеми процедурами, там уже отображается сообщение от Эдварда. Короткое и по существу, но вызывающее улыбку у меня на лице.

Я доехал благополучно. Напишу завтра. Добрых снов.

Буду ждать. Доброй ночи и тебе.

Мы переписываемся фактически весь следующий день. О коллегах друг друга, о виде из окна офиса, о том, куда идём на ланч и что едим, и я даже прикрепляю фото своего блюда, и о времени, когда я точно буду дома, и не хочу ли я побыть немного одна. Я отвечаю, что не хочу, и Эдвард приезжает ровно в семь. Мне становится несколько волнительно из-за того, что я сама же и предложила, ещё за ужином, не в последнюю очередь ввиду пришедшей мысли о том, каково будет снова просто спать в одной кровати, но Эдвард тихо говорит про диван через какое-то время после начала случайного фильма.

- Хочешь, чтобы я постелила тебе здесь? Тебе будет неуютно... со мной?

- Неуютно, да, но не в том смысле, о каком ты думаешь. Мы ведь никуда не торопимся, - намекающим тоном поясняет он, и у меня окончательно проясняется в голове. Кажется, он о сексе. О том, что не хотел бы, чтобы мы так скоро..? - Но тебе необязательно быть так далеко. Иди сюда.

Я придвигаюсь к нему, опуская голову на твёрдое плечо под приятно пахнущей кондиционером для белья майке. Это так по-домашнему и как раньше, что, когда приходит время идти спать, моя кровать начинает казаться мне слишком большой, хотя она изначально двуспальная, но именно сегодня я ворочаюсь по ощущениям не один час прежде, чем всё-таки засыпаю. Всё, несомненно, из-за Эдварда в соседней комнате. Если бы не желание уважать его желания, я бы, наверное, не устояла перед тем, чтобы пойти в гостиную, и всё такое.

Совместные выходные проходят, словно мгновение. И в моём понимании они наполнены противоречивыми, неоднозначными ощущениями. Раньше я ненавидела проводить досуг, сидя в четырёх стенах, а теперь соглашаюсь покататься по ночному городу, лишь на ночь глядя, чтобы заодно купить где-нибудь вкусняшки. Это даже дико что ли... То, мне больше хочется пожевать что-то сладкое, чем по сути бесцельно тратить бензин в машине, хотя она даже не моя. Мы возвращаемся домой уже через час с небольшим, и Мейси шарахается прочь от двери, потому что я пропускаю Эдварда в квартиру первым. Потепление между ними не наблюдается ни на второй день, ни в течение следующей недели, когда Эдвард заезжает по вечерам лишь на пару часов, да и то не ежедневно. Если представить, что моя кошка похожа на меня, хотя она не знала Эдварда-подростка, то любви с первого взгляда у них уже не случилось. Мейси явно довольна, если Эдвард не появляется, расхаживая всюду вместо того, чтобы прятаться, хотя я ожидаю, что по выходным мы с ним теперь всегда будем вместе. Косвенно это подтверждается тем, что Эдвард оставил свою зубную щётку и вещи, в которых спал, но при этом, звоня ему в заключительный рабочий день недели, во избежание прошлых ошибок я говорю себе не ждать слишком многого.

- Привет. Ты ещё на работе?

- Привет, да. И сегодня не приеду. Мне нужно срочно закончить кое-какие подсчёты. Может быть, я и завтра просижу за ними большую часть дня. Извини.

- А ты не можешь заниматься ими у меня? Обещаю, что не буду отвлекать. Мы только поужинаем, и всё, - говорю я, проходя через вращающиеся двери на входе в офисное здание, где работаю. До метро тут пару кварталов, и расстояние между моим домом и ближайшей к нему станцией подземки тоже ненамного больше.

- Хорошо, я возьму бумаги с собой. Буду где-то часа через полтора. Заеду переодеться.

- Я как раз что-нибудь приготовлю.

Верная своему слову, после ужина я занимаю себя чтением книги, сидя на кухне с бокалом кофе и шоколадкой, тогда как Эдвард уходит в гостиную, где есть журнальный столик. Иногда до меня доносится шелест бумаг, а ещё пишущий звук карандаша или ручки, но в основном царит тишина. Посмотрев в какой-то момент на часы на микроволновке, я вижу, что время уже начало одиннадцатого вечера, и задумываюсь о том, чтобы ненавязчиво заглянуть в гостиную, как вдруг всю квартиру заполняет пронзительный визг Мейси. Я быстро иду в его направлении, но успеваю увидеть лишь то, как она пересекает прихожую и скрывается в спальне. Что ещё за чёрт?

- Эдвард, прости, что прерываю, но ты случайно не... - я осекаюсь на полуслове, увидев его понурый вид и несколько листов, что валяются на полу. Эдвард упирается локтями в колени и не сразу поднимает взгляд на меня. - Что-то случилось? Не сходятся цифры?

- Я толкнул Мейси.

- Что?

- Я столкнул Мейси с дивана. Она лезла в бумаги, и я... Клянусь, я просто хотел её отодвинуть, но, видимо, это было слишком сильно. Она упала вниз. На пол, - он смотрит на меня виновато, а потом встаёт и принимается собирать бумаги, - прости, я лучше поеду к себе.

- Поверить не могу, что слышу это, - не думая, произношу я. Достаточно лишь сиюминутной мысли про те же грабли во второй раз, и слова уже оказываются повисшими в воздухе. - И кому от этого лучше?

- Тебе. Ты перестанешь злиться на меня, и...

- Я не злюсь, - незначительно повышаю голос я, - мне неприятно, да, но я скорее расстроена, что расстроен из-за этого ты, а не злюсь. Это ведь не было намеренно.

Я подхожу к нему и мягко, но крепко обхватываю его со спины. Он необъяснимо напрягается из-за ощущения моих рук на своём животе, хотя это не останавливает меня от того, чтобы прислониться головой к твёрдой мужской спине.

- Белла, я... - странное предупреждение в бархатистом голосе чувствуется чужеродным и неискренним. Я уверенно веду руками к груди, представляя, как расстёгиваю рубашку или сначала выдёргиваю её из-за пояса джинсов, а потом Эдвард раздевает меня, более неспособный отрицать взаимное желание. В реальности он прикасается к моим запястьям, эффективно сдерживая их, и в силу нашей близости мною чётко различима скорость биения его сердца.

- Что ты? Не хочешь?

- Ты ведь знаешь, это не так. Я уже столько ночей думаю о тебе перед тем, как заснуть. Иногда это было даже... даже в браке.

Он поворачивается ко мне лицом и сумасшедше быстро накрывает мои губы пылким поцелуем, состоящим из нежности, собственничества и нетерпения. Я хватаюсь за материал мужской одежды почти яростно. Это больше не под запретом. Весь этот миг. От чувства, что отныне всё допустимо, фактически кружится голова. Подталкивая меня к дивану, Эдвард плотно обхватывает мою шею правой рукой, пока я вслепую вожусь с его рубашкой. Но с пуговицами моей блузки он расправляется быстрее. И при этом ни на секунду не перестаёт меня целовать. Упоительно. Многообещающе. Глубоко и ненасытно. А потом требовательное движение, притягивающее меня на колени. Наконец становится проще разобраться с одеждой, и всё сводится исключительно к прикосновениям повсюду, физическому контакту, учащённому дыханию, неповторимым эмоциям, эйфории и предвкушению большего.

Он погружается в меня мучительно медленно, самую малость грубо стискивая мою грудь. Его движения сладострастные, поцелуи пропитаны эротизмом, и я позволяю делать с собой всё, что только заблагорассудится, и дотрагиваться соответствующе. Удовольствие зарождается, кажется, ещё на кончиках пальцев, которые я переплетаю с пальцами Эдварда, когда он проникает в меня совсем неудержимо. Я подаюсь ему навстречу, утратив всякий контроль. Ещё несколько толчков, и нас захлёстывает взаимный экстаз. Сильный, пробирающий до нервных окончаний. Перед глазами всё вращается от потери чувства реальности, и единственное, что я остро ощущаю, это дрожь Эдварда внутри меня и его влажный лоб, к которому прижимаюсь головой. Ресницы на глазах Каллена подёргиваются прежде, чем он открывает глаза.

- Это было...

- Изумительно.

- Я бы сказал, что больше, чем просто изумительно, - чарующим голосом и с улыбкой произносит он, сладко и долго целуя меня. - Пойдём... пойдём в кровать?

- Да.

Этой ночью я сплю несколько чутко и, проснувшись в очередной раз, различаю мягкую шерсть около своего правого плеча между собой и Эдвардом. Мейси укладывается далеко не сразу. Я поворачиваюсь к ней, чтобы тихо погладить, и с удивлением обнаруживаю, что меня уже опередили. Но ещё более неожиданно то, как спокойно она дышит, невзирая на прикосновение Эдварда.

- Привет, - очень тихо заговаривает со мной он, - видимо, мы с ней всё-таки поладим.

- Кажется, она отходчивая.

Мы засыпаем, а когда я снова просыпаюсь, то нахожусь в кровати одна, а часы показывают почти девять утра. Странно, что я не слышала Мейси. Она ведь обычно ранняя пташка. Может уже в шесть требовательно мяукать и просить накормить её или поиграть. Но ответы на вопросы находятся сами собой при взгляде на кошку, свернувшуюся в клубок на коленях Эдварда. Он не выглядит не отдохнувшим, хотя после того, как я целую его, упоминает, что они встали где-то в семь, но справились без меня. Впрочем, почти тут же признаётся, что сам ещё не ел. Я лишь улыбаюсь и приступаю к приготовлению завтрака.

Дни идут своим чередом, образуя недели и месяцы. Я отмечаю День благодарения с Калленами, а прежде мы с Эдвардом на пару часов заезжаем к моим родителям. На тот момент наше воссоединение уже не является новостью в силу того, что я рассказала им, но они впервые видят его лицом к лицу спустя годы, и некоторая напряжённость визита так никуда и не девается. Подобное имеет место быть и у Карлайла с Эсми, и на обратном пути Эдвард сам заговаривает о времени, вероятно, необходимом всем, чтобы привыкнуть. Я киваю в согласии, пока он держит меня за руку, недолго управляя автомобилем одной рукой. По сравнению с нашими матерями и отцами с Элис и Джаспером ещё до того всё проходит на весьма оптимистичной ноте. Они обнимают Эдварда, когда ещё в сентябре приглашают нас в гости, и впоследствии я начинаю его как бы ревновать, узнав про регулярные звонки моей подруги напрямую ему. Это происходит ввиду его сообщения, что её очередной плановый осмотр не выявил никаких проблем, о чём в тот миг я ещё не была осведомлена. Но их дружба не злит меня. Хотя не скрою, что приятнее всего ни с кем им не делиться. Мы начинаем жить вместе в нашей прежней квартире между Рождеством и Новым годом. А примерно в середине января Элис устраивает бэби шауэр в присутствии родных с обеих сторон и нас, близких друзей. До родов остаётся меньше двух месяцев, но она активна в той же степени, в какой была и в отсутствие живота. Пока в назначенный вечер мы собираемся на праздник, Эдвард высказывает мнение, что, наверное, всепоглощающая усталость её так и не коснётся, но я едва слушаю его. Все мои мысли крутятся вокруг очень даже вероятной встречи с Джейком. Я подавила в себе потребность в расспросах, но Элис словно между делом как-то сказала мне, что он официально приглашён. Придёт ли он ради друга или воздержится из-за меня?

- Белла. Ты слышишь?

- Прости, задумалась, - я беру с комода пакет с одеждой для новорождённого и сертификат на семейную фотосессию после родов. Элис и Джаспер решили не узнавать, кто у них будет, и в качестве подарка мы с Эдвардом купили вещи универсальных расцветок.

- И о чём же?

Я поворачиваюсь лицом к нему, созерцая, как он застёгивает манжеты белой рубашки. Даже через ткань угадываются немного накаченные мышцы.

- На празднике наверняка будет... Джейк. Я не говорила, но он коллега и друг Джаспера.

Эдвард отводит взгляд от левой манжеты, и между нами возникает пронизывающий зрительный контакт. В ожидании реакции, будь то слова или действия, у меня очень сильно бьётся сердце.

- Твой... Тот, кто делал тебе предложение?

- Да, он.

- Не скажу, что буду рад так или иначе, видимо, познакомиться с ним, но мы все ведь взрослые люди, и в том, что я чувствую к тебе, для меня ничего не изменится, - успокаивающе и осмысленно заверяет он и проходится по моему телу восхищённым взором. - Ты прекрасно выглядишь.

- Ты тоже. Теперь мне ещё труднее не думать о минувшей ночи.

- Можем... можем повторить, когда вернёмся.

После многообещающего, красноречивого поцелуя мы всё же одеваемся и, проверив Мейси, покидаем квартиру. По приезду к Элис и Джасперу нам открывает будущий молодой отец, в ответ на мой вопрос указывая на стол, куда можно положить подарки, и добавляя, что жена на кухне. Я здороваюсь с родителями пары, которые уже тут, и Розали, пришедшей с парнем, прежде чем нахожу Элис занимающейся выкладкой макаронс из коробки. Подруга стала ещё более округлой, хотя мы виделись всего-то дней пять назад, когда занимались последними приготовлениями к сегодняшнему дню. Я помогала с организацией, тогда как будущие бабушки сказали, что придут пораньше и помогут с сервировкой стола и украшением.

- Привет, мамочка. Гостиная выглядит невероятно уютно и красиво, - праздничное настроение создают воздушные шары, гирлянды и растяжки из флажков с надписями, обращёнными к малышу. Я касаюсь животика, но в этот раз не чувствую толчков и убираю руку. - Чем тебе помочь?

- Да в принципе ничем. Всё уже готово. Если только отнести печенье на стол. А так мы ждём только... только Джейка, - Элис незначительно медлит прежде, чем произносит его имя. Мне уже не больно слышать его. Скорее просто хочется увидеть, что Джейк в порядке и оправился.

- Он придёт?

- Да, звонил недавно. Это ведь не проблема для тебя?

- Нисколько, - пожимаю плечами я. - Мы с Эдвардом поговорили об этом, он в курсе. Никто из нас ничего тебе не испортит. Итак, мне нести макаронс на стол?

- Да, и оставайся там. Мне серьёзно больше ни с чем не нужно помогать.

Я ставлю тарелку туда, где есть свободное место, улыбаясь Эдварду, занявшему стул по другую сторону стола, и иду сесть рядом. Вскоре дверной звонок распространяется по квартире, и я задумываюсь, что это наверняка Джейк. Мысли в голове путаются, погребая под собой ту, в рамках которой я считала себя готовой к неизбежному. Но не испортить в значении вести себя цивилизованно это одно, а вот суметь взглянуть в глаза бывшему в присутствии человека, на которого ты его променяла на тот момент без единых оснований... И неважно, что Джейк доподлинно этого не знает. Боже.

Он входит и, уверена, видит меня сразу же, просто оттягивает момент приветствия, как может. Элис лично представляет Эдварда, опуская ярлыки, за что я благодарна, но, впрочем, это не имеет особого смысла. Потому что Эдвард держит руку на спинке моего стула, будто охраняя территорию. Джейк кивает мне, когда садится напротив.

- Белла, - его взгляд, кажется, вполне благосклонный и дружелюбный. Не... завистливый. Вроде бы. Я не чувствую ни неприязни, ни ощущения, что внутри мужчины разыгрывается буря от того, что я с кем-то. Джейк отводит взгляд первым. Я поступаю точно так же, концентрируясь на Эдварде. Почти безмолвная сцена явно не остаётся незамеченной им. Он выпивает целый стакан воды так быстро, будто обезвожен после того, как потерялся в пустыне и был чудом найден.

В течение следующих нескольких часов мы делаем забавные принты на детских боди с помощью фломастеров, пишем и зачитываем пожелания для ребёнка, и, конечно, дарим подарки. Точнее Элис распаковывает их и пробует отгадать, кто из нас выбрал тот или иной презент. Стоит сказать, что она справляется с этим на сто процентов правильно, приписывая детские книги для самых маленьких родным со стороны Джаспера, игрушки своим родителям, а витаминные добавки Джейку. Либо она настолько хорошо знает всех нас, либо существовала некая договорённость почти со всеми, но точно не со мной, а в остальном помогла интуиция. Но больше всего меня удивляют витамины, которые подарил Джейк. Он же не врач, чтобы не навредить такими вещами. Странно.

- Пойду принесу ещё сока, - говорю я Эдварду в какой-то момент, обнаруживая, что напиток закончился. - Ты в порядке? Знаю, всё это немного... трудно, но...

- Я в порядке, Белла. Захвати ещё и газировку, если не затруднит.

Я коротко киваю и иду на кухню, где останавливаюсь в дверях из-за знакомого голоса. Джейк говорит с кем-то по телефону. Нужно уйти и вернуться позже. Но невольно мой разум цепляется за слова:

- И я тебя люблю. Да, скоро буду, - а потом разговор завершается, и, обернувшись, Джейк словно застывает от осознания, что перед ним я. - Давно ты тут?

- Всего несколько секунд. Извини, я не знала, что здесь кто-то есть, - оправдываюсь я, всё ещё стоя на том же самом месте и не смея ступить внутрь. Будто теперь мне нужно его разрешение сделать это. Я уверенно двигаюсь вперёд прежде, чем всё это станет совсем странным.

- Ничего, - своим обычным голосом говорит он и тепло взирает на меня, когда я подхожу к островку в центре помещения, - как твои дела?

- Замечательно, - кратко отвечаю я, - а ты... как?

- Я счастлив, Белла, - Джейк жизнерадостно улыбается. Чуть глуповато, я бы сказала, но какая разница. - Да, первое время после того, как ты... после нашего расставания я и не пытался избавиться от мысли, что всё же сделал что-то неправильно, но теперь у меня есть девушка, и с ней моя жизнь стала такой, какой я всегда хотел её видеть. И теперь я знаю, что к тебе не чувствовал и десятой доли того, что испытываю с Рэйчел. Поэтому, наверное, я должен поблагодарить тебя, что мы не поженились, и я встретил ту, с кем действительно хочу быть. Думаю, ты понимаешь, каково это. Ты и твой парень... Он словно готов навредить любому, кто посмотрит на тебя как-то не так.

- Я не думаю, что...

- Поверь, это есть в его взгляде. В отличие от тебя, я могу судить непредвзято. Я отношусь к Рэйчел точно так же. И, кстати, она врач, поэтому не переживай насчёт витаминов, - по немного взволнованному тону его голоса я понимаю, что Джейк гордится тем, что рядом с ним такая женщина. Что действительно любит её. Это отзывается во мне позитивными ощущениями от того, что он обрёл то самое большее, о котором я говорила, даже если тогда это казалось ему очень и очень далёким.

- Я рада за вас, - я прикасаюсь к его правой руке близ плеча чисто по-дружески. Ничего более. Но не успеваю убрать руку до того, как входит Эдвард.

- Белла, тебе... - он не договаривает и, сократив расстояние между нами, просто обхватывает мою талию. - Что тут происходит?

- Мы просто общаемся, Эдвард. Я не претендую на Беллу. Она вся твоя. А мне уже пора. До встречи, Белла.

И Джейк уходит. Мы с Эдвардом остаёмся вдвоём. Я ощущаю смешанные эмоции, исходящие от него. Но в основном дискомфорт из-за того, с кем я была наедине.

- И о чём общались? - в сопровождении сверлящего взгляда Эдвард упирается руками в стол, наблюдая, как я наливаю себе сок. Неужели действительно ревнует?

- О его девушке, - насмешливо улыбаюсь я и смотрю на Эдварда как раз вовремя для того, чтобы увидеть удивлённо-недоверчивое выражение его лица, которое на глазах сменяется удовлетворением и соответствующим изгибом губ. Теперь он взирает на меня кокетливо, а широкая улыбка становится причиной появления паутинки морщинок во внешних уголках глаз.

- Не смешно.

- Разве? А мне кажется, что это забавно.

Побыв в гостях ещё полчаса или около того, мы тоже уезжаем домой. Как бы то ни было, а я предполагаю, что Элис всё равно непросто, учитывая прибавку в весе и живот, который ещё вырастет. Их с Джаспером малыш появляется на свет с небольшой задержкой от даты предполагаемых родов, но они находятся на связи с врачом все эти четыре дня и сохраняют потрясающее спокойствие, выезжая в клинику, лишь когда схватки становятся регулярными. Мальчик становится частью нашего мира около одиннадцати часов вечера. Утомлённая, но звучащая счастливой, Элис сама звонит мне минут через двадцать после этого. Я поздравляю молодых родителей и говорю, что мы обязательно приедем утром. Эдвард немного дремлет к моменту получения мною радостной новости, но шепчет, всё ли там в порядке, стоит мне едва прикоснуться к его спине медленным поглаживающим движением вдоль позвоночника.

- Да, это мальчик. Три семьсот, пятьдесят три сантиметра.

- Мальчик это замечательно. Во сколько хочешь завтра встать? - не поднимая веки, заспанным голосом откликается он, на ощупь отыскивая мою шею, чтобы обхватить сбоку. Он сама безмятежность сейчас...

- Думаю, что в восемь. Знаю, рановато, но...

- Просто разбуди меня на случай, если я сам не проснусь.

- Хорошо.

Я целую его в щёку. Он улыбается простодушной улыбкой, едва различимо желая доброй ночи. Но это вроде как не особо значительно для меня. Точнее значительно, конечно, просто, когда мы просто спим, все мои ночи с ним всегда спокойные и пронизанные комфортом во всех отношениях и смыслах.

В начале девятого утра на следующий день мы стоим у прозрачного стекла, за которым в кроватках на колёсиках лежат не меньше десяти новорождённых. Как мальчики, так и девочки. Так мы коротаем время в ожидании, когда можно будет зайти к Элис после окончания её осмотра и познакомиться с новым членом их с Джаспером семьи. Эдвард держит меня за руку, как в юности, когда мы везде и всюду ходили именно так, и в его взгляде, находящем мои глаза, есть что-то таинственное. Из-за него я становлюсь несколько нервной, будто то, о чём он сейчас думает, может изменить наши жизни. В принципе всё так и оказывается. Но, услышав, я перестаю испытывать было возникшую в сердце тревожность.

- Я хотел бы того же с тобой, Белла. Ты и я, и наш малыш. Или малышка. Или двое.

Меня охватывает всепоглощающее чувство любви к нему. Оно обосновывается волнами тепла в душе, каждой клеточке тела, каждом нервном узле, кровеносных сосудах и мышцах, в том числе и в сердце. Исходя из моих ощущений, то, что он сказал, звучит важнее слов любви или предложения пожениться. Хотя я хочу и готова быть с ним и без всяких условностей. Действия и поступки... вот что является главным, на что нужно обращать внимание при принятии решений. После всех этих лет я точно усвоила данную истину.

- И я тоже хочу этого только с тобой и больше ни с кем, Эдвард.