Глава 10. Кусочки пазла

Прокручивая в пальцах ампулу с заменителем крови, Эдвард не замечал, что делает это автоматически. Опершись плечом об оконный откос, рассеянным отрешенным взглядом смотрел на простирающиеся за пределами замка полонины.
Но ни величие горных склонов, ни клубящийся в основании ущелья густой тяжелый туман, ни красота многовекового леса не привлекали его внимание.
Лишь крик, пронзительный, властный, доминирующий…
Сапсан, небольшой сокол, подобно метко пущенной стреле пронзал сереющее небо, сотрясая гортанным криком воздушное пространство. От него, вступая в неравную борьбу за существование, пыталась спастись птица, Эдвард не мог четко сказать, какая, да и не имело это значения.
Эдвард знал, чем закончится этот заранее проигрышный поединок, так было заложено самой природой. Кто-то для кого-то являлся естественным звеном в пищевой цепи.
Хищник убивает слабого, больного, не приспособленного к выживанию. Так было всегда, испокон веков. И все воспринимают это как данность. Те же люди, даже не подозревающие, что и сами для кого-то всего лишь думающая еда.
Его мир бросил вызов канонам и устоям природы, решился опровергнуть саму сущность, изменить естественный ход взаимоотношений хищник – жертва.
В мире, в который он попал, чтили иные законы. Люди не имели для них ценности, как живые существа, личности. Как те, у кого есть свои стремления, цели, планы… Для них человек был лишь временным сосудом, удобным и естественным хранилищем крови. Убивая людей, они думали лишь об одном, насыщении. Забывая о собственных душах, о душах тех, кого погубили.
Она предложила ему стать таким же. Свихнувшимся от жажды крови и убийства.
Его передернуло, стоило только вспомнить цену соблазна. Доступ к телу в обмен на все принципы, которыми жил до встречи с ней.
Ее предложение отрезвило его. Моментально. И пусть сердце все еще отбивало бешенный рваный ритм, в паху неприятно ныло, но он уже не смотрел на нее так, как секунду назад.
Взгляд становился более осмысленным, разум, вступая в борьбу с физиологией, вытеснял разбушевавшиеся гормоны на дальний план.
Он тогда четко ответил ей – нет!
Помнил, как внутренне сжался, ожидая с ее стороны очередной поддевки, но с удивлением отметил, как она, пожимая плечами, отступила. Небрежно поправила сбившуюся одежду, усмехнулась напоследок, и, так ничего и не сказав, скрылась в темноте ночи.
Он долго смотрел ее в след, сбитый с толку, абсолютно не понимающий, что вообще это было. Ее поведение еще больше запутало его, и хотя дурман наваждения потихоньку спадал, он оставался все в той же растерянности.
На минуту шальная мысль пронеслась в голове: догнать ее, пойти на все условия, окунуться с головой в омут ощущений, хоть раз в жизни пойти на поводу собственных желаний.
Он даже слегка склонился в ту сторону, что она ушла.
Но быстро одернул себя, и так противно стало, что смалодушничал, что ради женского, пусть и такого желанного тела чуть не предал все то, чем жил годами. Предал веру своего отца.
Даже думать не хотелось, какой была бы его реакция, узнай тот о падении сына.
Эдвард вернулся в замок, пообещав себе, что забудет о том, что произошло в лесу. И никогда больше не вспомнит. Ради Карлайла, ради Эсми. Не даст шанса противникам режима кинуть камнем в отца из-за его проступка. Закончит свою миссию и покинет эту проклятую страну.
От греха подальше.
И забудет о ней, навсегда.
Он старательно гнал от себя мысли, что вряд ли у него так просто получится это сделать. Что сколько бы себя не заставлял, сколько не гнал всплывающие перед глазами картинки, он снова и снова возвращался мысленно к ней.
Плавные женские формы мерещились на каждом углу, податливое обоняние настойчиво вылавливало в воздухе нотки вожделенного запаха.
За какие-то считанные сутки она стала его персональной зависимостью. И это злило, раздражало.
И даже сейчас, когда достал лекарство, чтобы получить свою дозу подзарядки, он почему-то медлил, прокручивал в памяти их разговор и неприличное предложение.
С виду все было просто, один глоток донорской крови, она не требовала убивать, и он мог получить все, что желал. Просто для нее, но не для него. Этот глоток мог разрушить весь его мир, разбить в дребезги убеждения, которыми жил годами, подорвать веру в него отца.
Было столько «но» против… и лишь одно маленькое «за».
Его уединение прервал настойчивый стук в дверь.
Феликс учтиво предложил ему спуститься в кабинет Аро.
Эдвард замешкался лишь на секунду, в ладони все еще лежала ампула. Всего один укол, и его будет тошнить от одного вида крови. Всего один укол, и сладкий дурман соблазна и сомнения не затуманит разум. Все просто: сделай укол – и забудь.
Эдвард положил ампулу обратно в футляр. У него еще было время, пару дней мог продержаться и без лекарства. Сейчас было важнее другое. Возможно, Аро удалось что-то найти, отыскать хоть малейший след или зацепку.
И тогда он заберет Адель и уедет, подальше от нее. Подальше от соблазна сорваться, сдаться на милость женской прихоти.
Он медленно шел за широкой спиной Феликса, уже не замечая красоты многовекового замка. И лишь на секунду задержал взгляд на фреске с изображением матери, нахмурился, заостряя внимание на черных глазах. И тут же с силой сжал кулаки, вспоминая другие, такие же черные, но полыхающие дьявольским огнем соблазна.
Тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, и решительно толкнул дверь.
Аро восседал за своим столом, внимательно всматриваясь в разлаженные рядом с ним бумаги. По правую руку от него стоял в почтительном ожидании моложавого вида темноволосый вампир. Чуть поодаль низкорослый, слегка сутулый юноша.
Не отрывая взгляд от бумаг, Аро рукой сделал жест, приглашая войти.
Эдвард молча прошел в помещение, так же молча опустился в предложенное кресло. Терпеливо ожидая, не нарушая негласную тишину.
Темноволосый вампир разложил перед Аро сверток. Эдвард чуть не присвистнул от удивления. Перед ними лежала подробная карта Румынии, со всеми подземными коридорами, пещерами, штольнями и горными уровнями. И с уверенностью, которой так не хватало Эдварду эти последние дни, показал пальцем на одну из пещер, заявил.
- Я думаю, она прячет ее здесь!
- Скериошара? – в голосе Аро сквозило легкое раздражение. Потерев пальцем подбородок, он задумчиво посмотрел на карту, словно на ней были написаны все ответы.
- Там наибольшая концентрация ее запаха, – добавил второй вампир, выходя из тени кабинета.
- Это плохо.
Эдвард непонимающе смотрел на склонившихся над картой вампиров. Ему не нравилось быть непосвященным, а он и слова не понимал из того, что они говорили, как не понимал, почему Аро расстроен.
- Что происходит?
Аро вскинул голову, рассеяно глядя на внука, словно только замечая его присутствие. И жестом одной руки кивнул на остальных присутствующих.
- Эдвард, это Деметрий и Алек. Они занимаются поисками Адель. Мои отряды прочесали ближайшие окрестности и обнаружили одну пещеру, в которой концентрация запаха Беллы наиболее сильна.
От звука ее имени Эдвард невольно вздрогнул. Память тут же услужливо подкинула кривоватую ухмылку, манящий изгиб губ. Затаив дыхание, боясь выдать свою реакцию не нее, Эдвард продолжал внимательно впитывать слова деда.
- И это плохо. Чертовка хитра. В этой пещере невозможно найти даже вампира. Многочисленные водные переходы и уровни подавляют любой запах. Эта не просто пещера, это подземный лабиринт, который весь не пройдешь и за пару лет. Особенно если не знаешь, в какой стороне искать.
Аро замолчал. Разочарование и подавленность витали в воздухе. Эдварда это раздражало.
Злило, что какая-то сопливая девчонка могла обвести вокруг пальца опытных ищеек.
И если отряды Аро смогли хоть что-то отыскать, найти точку отсчета, то его подопечные даже не смогли определить, кто за этим стоит.
Мятежники поделились информацией.
Дерека, начальника его патруля, начинало трусить, словно осиновый лист, при одном упоминании о ней. Эдвард догадывался, что несчастному скорей всего лично посчастливилось познакомиться с ее персоной, иначе, чем еще можно было объяснить застывающий в глазах ужас.
И это тоже злило. Почему-то предположения о возможном знакомстве, особенно как оно произошло, раздражали, подымали в нем волну гнева. Собственный опыт не выходил из головы, настойчиво возвращая воспоминания яркими картинками.
И даже факт, что она одержимая преступница, не мешал его мыслям прогуливаться к тревожащему разум образу.
У него было столько к ней вопросов. Множество, разных, касающихся не только его лично. Один из них – почему? Зачем ей все это? Зачем проделала столько сложных манипуляций? Что в конечной цели? Почему именно он?
Эдвард знал, что не получит на это ответы. По крайней мере, не от нее. Она четко дала ему понять, что его ждет, стоит только к ней приблизиться.
Либо он с ней, во всех смыслах, либо против нее.
Аро. Вот кто мог хоть немного пролить свет на события. Но он как-то все отнекивался, опираясь на то, что не его это дело.
Но Эдвард все же решил снова попробовать. И пока наблюдал, как Деметрий сворачивает карту, как Аро дает последние распоряжения на дальнейшие поиски, он мысленно прокручивал постановку вопроса.
Эдвард хотел знать о ней все, что мог рассказать ему Аро. И желание это было сродни одержимости. Он не знал, зачем ему это. Ведь решил забыть о ней, вычеркнуть из жизни и памяти. Оправдывал стремлением знать о противнике все и в тайне разочаровывался, получая от Аро очередной отказ.
Вот и сейчас Аро устало взглянул на внука, видя отчаянную решимость в его взгляде, не желая рассказывать, но понимая, что все же придется. Он не знал, что сказать ему, с чего начать, как правильно преподнести. Замечал, как волнуется внук, как загораются его глаза лишь при упоминании ее имени. И в душе проклинал судьбу за такую несправедливость.
Его внук не заслушивал подобного испытания. Эта женщина не сможет принести ему ничего, кроме боли разочарования. Увы, не во власти Аро было хоть что-то изменить.
Возможно, стоило всеми правдами и не правдами посадить его на самолет, заставить уехать.
Но сердце старого вампира сжималось от одной мысли о скорой разлуке. Ему не дали посмотреть на его рождение, его взросление он наблюдал сквозь объективы чужих фотоаппаратов. А ведь так хотелось, пусть и недолго, но побыть с ним рядом, стать хоть кем-то в его жизни.
И не хотелось из-за девчонки терять такую возможность.
Аро скрестил пальцы, собираясь с мыслями. И отвернулся от Эдварда, стал спиной, вглядываясь в просторы за окном. Возможно, так ему будет легче, сможет что-то скрыть от пытливого взгляда внука.
- Я познакомился с ней давно, уже и не помню точно, когда… - Аро начал тихо, задумчиво, словно воспоминания были не совсем приятны, и ему трудно было доставать их из ячеек памяти. – То были темные времена для человечества. Средневековье, дикость, разруха. Болезни косили людей похуже войн. Запах бубонной чумы витал над городами, выкашивая целые поселения.
То время было особым для нас, вампиров. Мы могли питаться по ночам и не бояться, что чья-то смерть бросит тень подозрения на наличие нам подобных.
Люди вымирали словно мухи.
Но даже тогда в нашем мире были законы. Мы не должны были переходить черту, не убивать напоказ, прилюдно.
И все чтили эти законы, пока мир не всколыхнула резня. В Риме. Какой-то вампир устроил себе пир в Ватикане.
Не заботясь о последствиях, о том, что наш мир будет раскрыт. Мы не могли не вмешаться. Я думаю, ты понимаешь, кого я там встретил.
Она была одержимой, убивала священников, просто переламывала им шеи. Мы хотели остановить ее, я даже отдал приказ Феликсу убить ее.
Мне до сих пор жутко становится от выражения ее глаз в тот момент. И от того, что произошло дальше. Мы не смогли остановить ее, лишь помогли завершить начатое. Она перебила всех, кроме одного.
Аро остановился, не зная, как продолжить дальше. И все же повернулся к внуку. Он отчетливо видел выражение ужаса на его лице. И понимал, как тому сложно слышать о подобной жестокости. Но не это было главным.
- В тот день я познакомился с твоим отцом Эдвард. Единственным, кого она не убила в тот день, был Карлайл. Когда она схватила его в охапку, я попытался ее остановить, но чуть не поплатился за это жизнью. Что было дальше, не трудно догадаться. Твой отец стал вампиром. Я не знаю, почему она обратила его, почему перебила всех тех священников. Я знаю одно, что она очень опасна, и если что задумает, от своего не отступится. То, что происходит сейчас… - Аро напряженно потер переносицу, не зная, как смягчить то, что собирался сказать.
Не хотелось, чтобы Эдвард почувствовал себя неуютно, не хотелось ущемлять его гордость.
- Она ненавидит твоего отца больше всех в этом мире, она одержима своей местью и не побрезгует ничем, попытается любыми способами ему насолить. И ты должен помнить об этом всякий раз, когда сталкиваешься с ней лицом к лицу.
Аро увидел, как вздрогнул Эдвард от его слов, как искажается его лицо от раздирающих мыслей и эмоций. И стало так горько, тоскливо, обидно за внука. Оставалось только догадываться, какие мысли сейчас бродят у того в голове.
Он боялся, что Эдвард не остановится на этом, начнет спрашивать еще, ведь Аро было что рассказать. Девчонка наследила достаточно. И самого главного ведь еще не сказал. Но, похоже, боялся напрасно.
Эдвард быстро взял себя в руки, и, сославшись на важный звонок, поспешил покинуть кабинет, оставляя Аро наедине с тревожными мыслями.
------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Спасибо TTTT за помощь с главой и редактирование.