Пронзительный звон будильника разбудил меня в семь утра. Глаза не желали раскрываться, а тело двигаться. Я лежала и тихо ненавидела будильник, за то, что он вырвал меня из теплых и приятных волн сна. После того как проиграла мелодия. Он заглох, и я облегченно вздохнула. Блаженный сон снова постепенно стал уносить меня вдаль. Но через мгновение трезвон повторился вновь и с новой силой. Я, вскипев, подскочила на кровати, и четким движением руки вырубила его.
Обреченно вздохнув, понимая, что мне не отвратить новый день, занятия в колледже, урок испанского и психа Каллена рядом со мной.
В ванной, уже стоя под горячей струей, я решила, что потребую объяснений его поведению. А эти странные взгляды? Это потом он начал глядеть с ледяной ненавистью, уже, когда я подсела к нему. А в столовой за ленчем его глаза были отнюдь не злобными. Возможно, я сделала что-то не так, и он разозлился на меня. Но ведь, он даже не разговаривал со мной. Как ему можно судить обо мне?
Ведь он меня практически не знает.
После душа я облачилась в махровый халат. Мокрые волосы старательно вытерла полотенцем и оставила сушиться естественным образом.
Спустившись к завтраку, я обнаружила маму за чашкой кофе и со свежей газетой. На столе уже стояла еда - овсянка с медом и орешками, булочки с маслом и джемом и, конечно же, крепкий кофе в турке на подставочке.
Когда я вошла, мама подняла голову и, улыбаясь мне своей ясной лучистой улыбкой, сказала:
- Доброе утро, Белла! Как спалось? Что-то ты сегодня позже встала. Завтрак уже готов.
- Доброе утро, мамочка! Нормально. Не хотелось вставать. Будильник скоро придушу. Просто я в ритм колледжа еще не втянулась, - ответила я, целуя мамочку в щеку.
Я уселась на свое место за столом. Придвинула к себе тарелку с овсянкой.
- А где Фил? – спросила я после того, как я прожевала первую ложку овсянки.
- У него сегодня совещание и он уехал пораньше. Ему подготовиться надо.
- А… Ясно.
Мама тем временем пустилась в разговоры о том, что пойдет по магазинам и что приготовит на обед. Я сидела и слушала ее вполуха. Мои мысли витали совсем в другом направлении.
Со второй ложки мне показалось, что овсянка не такая сладкая, как мне бы хотелось, и я добавила еще ложечку меда.
Когда с кашей было покончено, я налила себе чашку ароматного кофе и взяла свежую булочку. Намазывая ее джемом, я окончательно решилась на откровенный разговор с Эдвардом Калленом. Он должен объяснить свое поведение.
После завтрака я поднялась к себе в комнату, чтобы снять халат после душа и одеться в колледж.
Перед выходом из дома, я глянула на себя в зеркало. Ничего примечательного я собой не являла – каштановые с красноватым отливом волнистые волосы, черная куртка с капюшоном, джинсы, синий свитер под горло, черные кроссовки.
Я поморщилась. Да, ничего примечательного для Эдварда Каллена! Мое бледное худенькое лицо в зеркале морщило губы, а карие глаза смотрели печально.
Я в негодовании отвернулась от зеркала и с рюкзаком на плече вышла во двор.

Первым по расписанию стоял испанский. Я шла на урок с замиранием сердца, пытаясь настроиться на разговор. Всю дорогу из дома в колледж я прокручивала мысленно фразы для готовящейся беседы.
И когда я вошла в аудиторию, моя парта была пуста, несмотря на то, что оставалась всего пара минут до начала занятия. Я опустилась на свое место и приготовилась к уроку. Прозвенел звонок. Вошла миссис Скай, и начала занятия.
«Не пришел. Прогуливает» - звенела мысль у меня в голове.
Я ощущала облегчение, злость на себя и разочарование.
В столовой на ленче его тоже не было.
Я решила, что завтра он непременно должен быть. И это мысль принесла мне несказанное облегчение.
Но на следующий день он не появился.
Проходили дни за днями, а Эдвард Каллен не приходил. А спрашивать о нем у его родственников я не решалась.

С каждым занятием у меня было все более и более тягостно на душе. У меня появилось чувство вины, что Эдвард Каллен не ходит на занятия из-за меня. Хотя тут же себя одергивала. Я тут не причем. Ради меня? Нет. Возможно не в этом причина!
В таких мрачных мыслях прошла неделя. Наступили выходные. Все выходные я провела перед телевизором и ДВД, смотря диски с любимыми фильмами и уплетая попкорн.
Наступил понедельник. Утро понедельника прошло как обычно. Занятия тоже. Я совсем успокоилась, решив, что Эдвард Каллен окончательно бросил колледж. Спокойствие закончилось внезапно, когда я увидела золотые глаза и бронзовые волосы Эдварда Каллена, сидящего за столом среди своих родственников.