Форма входа

Категории раздела
Творчество по Сумеречной саге [264]
Общее [1686]
Из жизни актеров [1640]
Мини-фанфики [2734]
Кроссовер [702]
Конкурсные работы [0]
Конкурсные работы (НЦ) [0]
Свободное творчество [4826]
Продолжение по Сумеречной саге [1266]
Стихи [2405]
Все люди [15365]
Отдельные персонажи [1455]
Наши переводы [14628]
Альтернатива [9233]
Рецензии [155]
Литературные дуэли [105]
Литературные дуэли (НЦ) [4]
Фанфики по другим произведениям [4317]
Правописание [3]
Реклама в мини-чате [2]
Горячие новости
Top Latest News
Галерея
Фотография 1
Фотография 2
Фотография 3
Фотография 4
Фотография 5
Фотография 6
Фотография 7
Фотография 8
Фотография 9

Набор в команду сайта
Наши конкурсы
Конкурсные фанфики

Важно
Фанфикшн

Новинки фанфикшена


Топ новых глав лето

Обсуждаемое сейчас
Поиск
 


Мини-чат
Просьбы об активации глав в мини-чате запрещены!
Реклама фиков

Дневники Дивы
Дорогой дневник, когда он ушел, я оцепенела. Забралась в раковину отрицания и обиды. А сейчас он вернулся, и я согласилась быть его со-звездой в новом бродвейском спектакле. Очевидно, если бы существовала нация тупых людей, я была бы их королевой.

Выпьем вина, любовь моя
Однажды я проснулась и подумала – ты был моим майским сном. Открытое окно, сигаретный дым на шее, силуэт твоей спины. А, может, я ничего не придумывала, не измышляла? Мы такие контрастные и размытые, совсем как неудавшийся кадр или незапланированный ребенок. И все-таки я буду помнить нашу историю долго-долго, ведь все мы ищем одного – счастья.
Правда ведь, любовь моя?

Затерянное королевство
Я видел сон, печален мой удел,
Лишь там могу я быть с тобою рядом.
Но лишь во сне я, наконец, прозрел
И выбрал путь. В нем ты - моя награда.
Рождественская сказка. Мини.

The Art Teacher
Он открыл для меня искусство и слова, страсть и жизнь... Но мне нужен был лишь он сам.

Растопи лед в моем сердце
Способна ли мимолетная встреча с незнакомцем всё изменить? Не позволяя себе ничего чувствовать, я словно застыла во времени, как бы замерзнув внутри прозрачного ледника…

Созданы друг для друга
А что, если первой, кого обратил Карлайл много лет назад, стала Эсми, а Эдвард, Белла, Эмметт и Розали родились в наше время и при встрече были еще людьми. Смогут ли герои, обретя счастье еще в человеческой жизни, преодолеть все трудности и остаться самими собой? Ведь они любят друг друга и пусть не сразу, но понимают, что созданы друг для друга.

Меж явью и сном
Она любила не тело гениального музыканта, смотрящего на нее с постера, она любила его душу. Душу, сверкавшую бриллиантами в каждой его песне. А все его песни Элис Брендон знала наизусть.

Похищенные
Привычная жизнь Изабеллы Свон круто меняется, когда однажды она просыпается не дома. Кто её таинственный и жестокий похититель? И найдётся ли тот, кто сумеет спасти?
Победитель конкурса "Сумерки: перезагрузка"



А вы знаете?

А вы знаете, что в ЭТОЙ теме вы можете увидеть рекомендации к прочтению фанфиков от бывалых пользователей сайта?

...что на сайте есть восемь тем оформления на любой вкус?
Достаточно нажать на кнопки смены дизайна в левом верхнем углу сайта и выбрать оформление: стиль сумерек, новолуния, затмения, рассвета, готический и другие.


Рекомендуем прочитать


Наш опрос
Что вы чаще всего делаете на TR?
1. Читаю фанфики
2. Читаю новости
3. Другое
4. Выкладываю свои произведения
5. Зависаю в чате
6. Болтаю во флуде
7. Играю в игры
Всего ответов: 7821
Мы в социальных сетях
Мы в Контакте Мы на Twitter Мы на odnoklassniki.ru
Группы пользователей

Администраторы ~ Модераторы
Кураторы разделов ~ Закаленные
Журналисты ~ Переводчики
Обозреватели ~ Художники
Sound & Video ~ Elite Translators
РедКоллегия ~ Write-up
PR campaign ~ Delivery
Проверенные ~ Пользователи
Новички

Онлайн всего: 113
Гостей: 111
Пользователей: 2
sobolevalena14071973@mail, MiMa
QR-код PDA-версии



Хостинг изображений



Главная » Статьи » Фанфикшн » Мини-фанфики

Представь. Часть 2

2024-3-29
21
0
0
Представь. Часть 2

Саундтрек: a perfect circle - the noose

Со стремительной быстротой клубящийся сумрак заполнил комнату, все более сгущаясь по углам, и через пару секунд в окно забарабанил дождь. Мерное постукивание отдавалось в мертвой тишине комнаты, сливаясь с диким роем мыслей в моей голове. Дождь всегда приносил мне успокоение, утешая и туша пожар эмоций внутри. Но сейчас он делал только хуже. Раздражающий стук многократно усиливался в голове, превращаясь в оглушающий грохот, на фоне которого, как ни странно, мысли становились только отчетливее и от этого еще более мучительными. С яростным стоном я обхватил голову руками, прикрывая уши, и прислонился лбом к гладкой поверхности стола, за которым сидел. Дробь капель о стекло стала тише, но щемящее чувство в груди не ослабевало. Я резко вскочил со стула, отталкивая стол в сторону, отчего он с грохотом вдарился в стену и треснул с правого бока. Наплевать. Ненавижу этот стол, ненавижу эту комнату и этот дом. Не удосужившись надеть куртку, я выскочил из дома в одной рубашке и пошел по безлюдным улицам, сунув руки в карманы и опустив голову.
Земля вертится, и мы вместе с ней. Думаю, поэтому жизнь каждого человека - замкнутый круг. Просто у кого-то эта окружность очерчена ярче, у кого-то ее границы размыты и более плавные, отчего легче обманывать себя мыслью, что мы движемся вперед. И вот, спустя почти сто десять лет, завершился мой круг, и я пришел к тому, с чего начал. Все тот же дождь, все та же тишина, все та же улица, все то же чувство боли, словно сжигающее легкие и раздирающее сердце, вернее то, что от него осталось. С одной единственной разницей: тогда я еще не был убийцей. В тот вечер я еще не до конца осмыслил произошедшее, в моей наивной голове никак не укладывалось, что она могла так поступить. Такая нежная, добрая и искренняя. В тот вечер я брел под дождем, как и сейчас пытаясь унять мысли, шел к нашему с нею дому, хотел поговорить и убедиться, что все не так, но...

* * *

- Отец! Мама! Я хотел представить вам свою невесту Эмму Уанторн. - Я крепче сжал ладонь Эммы, и она робко улыбнулась моим родителям, опустив глаза.
Отец с присущей ему учтивостью приветствовал мою любимую, а мама сердечно обняла. По взглядам, которые они бросили на меня, провожая гостью в столовую, я понял, что они шокированы. Их можно было понять, ведь я вернулся из Венгрии спустя три года, да еще и с невестой.
Я был влюблен так, что готов был вечно смотреть в ее нежные синие глаза, обрамленные черными ресничками, любоваться ее блестящими светлыми завитками волос и манящими коралловыми губами. Готов был записывать каждое слово, срывающееся с них, исполнять любое ее желание и отдать за нее свою жизнь. А она была такой скромной, нежной и прекрасной, так ласково называла меня "дорогой Эдди", когда нам выпадало счастье побыть наедине, что я верил, что она так же любит меня.
К концу ужина родители были очарованы моей возлюбленной, и мама с неприкрытым счастьем и слезами в глазах смотрела на нас двоих. Больше всего на свете я боялся, что родители не примут ее из-за того, что она дочь обедневшего английского дворянина, перебравшегося в Венгрию, скрываясь от кредиторов. Знаю, что отца это смутило, потому что мы были уважаемой семьей, но он любил меня, поэтому препятствовать не стал. А мама... Мама была готова согласиться на что угодно, лишь бы я был счастлив.
Мы поженились и были самыми счастливыми людьми на свете. Через два месяца после свадьбы я, горя желанием стать героем, отправился в качестве офицера в армию. Я был счастлив, потому что исполнял мечту, свойственную всем молодым людям, а дома меня ждали самые любимые и дорогие мне люди. Меня даже не насторожило, что за последние три месяца до возвращения домой не пришло ни одного письма. С почтой, особенно в местах военных действий, часто бывали проблемы.
С радостным нетерпением и предвкушением я несся к дому родителей, не замечая ничего и никого вокруг, отчего меня пару раз чуть не сбил экипаж. Взбежав по лестнице, я постучал в парадную дверь, но мне никто не ответил. Я продолжал барабанить по запертой двери, пока не увидел гувернантку моей матери, идущую через дорогу. Она шла в направлении бакалеи, и я поспешил за ней. Догнав, я ухватил ее за локоть, разворачивая к себе.
- Доерти, где все?
Она инстинктивно отдернула руку, но затем, приглядевшись ко мне, узнала.
- Мистер Каллен? Мистер Каллен, как же так?! Господи, Боже ты мой, куда же вы пропали? Горе-горюшко... Искали мы вас, да не успели...
- Доерти, что случилось? Говори же! Где мама? - кричал я, встряхивая ее за плечи.
- У Дортмонов ваша матушка, сэр...
Я не стал дожидаться продолжения и рванул по направлению к дому двоюродной сестры матери. У меня даже не возникло мысли взять экипаж, я просто продолжал бежать, расталкивая прохожих, в то время как самые ужасные мысли прокрадывались мне в голову. Что-то с мамой? С Эммой? С отцом?
Дворецкий еле успел отскочить в сторону, когда я вбежал в открытую им дверь. Я с диким остервенением оглядывался по сторонам в поисках родителей. Мысль позвать тетушку или дядю, поприветствовать их и спросить, что случилось, даже не пришла мне в голову. Я просто должен был увидеть родителей.
Пробежав через просторный холл, я рывком открыл двери в гостиную и увидел ее. Мама сидела в кресле у окна и невидящим взглядом смотрела на садящееся за деревьями солнце. Сердце ухнуло вниз, будто превратившись в тяжелую пульсирующую глыбу. Это была моя мама, но я с трудом узнавал ее. От той жизнерадостной, нежной и светлой женщины не осталось ничего, звенящая безмолвием пустота. Волосы окутала седина, щеки словно ввалились, резче очерчивая ее высокие скулы и бледные губы, которые не переставая шевелились, будто шепча молитвы. Руки ее нервно перебирали кромку черного передника.
Сделав глоток воздуха, давшийся мне с таким трудом, что стало почти физически больно, я смог выдавить из себя лишь шепот:
- Мама...
Она резко обернулась, еще сильнее побледнела, резко вскочила с кресла и побежала ко мне, рыдая:
- Эдвард! Сынок! Дорогой мой!
Она обхватила меня, осыпая поцелуями и орошая слезами. А я стоял, словно статуя, неспособный ни пошевелиться, ни произнести хоть слово. Я не знал, что сделать, потому что никогда не видел маму такой. Я не знал, что сказать, потому что в голове все мысли превратились в расплавленный цинк, уничтожающий последние куски цепляющегося за мысль, что все это сон, сознания. И я молча стоял, вперив перед собой невидящий взгляд, прижимая к себе рыдающую мать, потому что больше всего на свете боялся открыть рот и спросить, что произошло. Страшился услышать ответ.
- Его нет больше, сынок! Больше нет..., - прорыдала мама и еще сильнее вцепилась в меня.
Пульсирующая глыба моего сердца сделала громкий скачок, отразившийся в тишине комнаты, и пустила трещину. Я собрал волю в кулак и, не отрывая взгляда от уже почти скрывшегося за деревьями огненного шара солнца, прошептал:
- Кто?
Глыба отстукивала тяжелые удары.
- Отец... Карлайл... его больше нет, Эдвард, нет...
Меня затрясло, и я даже не мог сказать: дрожала ли мама или я сам.
Этого не может быть! Нет! Это... это бред... это сон, глупый кошмар... Такого не может быть на свете, просто не может, нет...
За нами раздались шаги, и я повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд. В дверях стоял дядя с таким выражением лица, что я пошатнулся, а трещина в сердце разрослась. Боль, сожаление и горечь смешались воедино во взгляде его серых глаз.
- Эдвард, нам нужно поговорить, - наконец, сказал он.
Я переводил взгляд с него к рыдающей на моей груди матери и обратно, и просто совсем не соображал, что делать.
Из-за спины дяди выбежала тетя Лили и поспешила к нам, обхватывая маму за дрожащие плечи и пытаясь оторвать ее от меня.
- Пойдем, Эсме. Им нужно поговорить. Пойдем, дорогая, пойдем. Эдвард сразу же к тебе вернется.
Мама посмотрела на меня красными от слез глазами, и от этого взгляда частичка света, что всегда жила в моем сердце, частичка, которая принадлежала ей, частичка, которую она растила и лелеяла, умерла. Просто взорвалась, разлетелась вдребезги, превратилась в жидкий яд, который с поразительной быстротой стал вытекать сквозь трещины в сердце, обжигая легкие и мешая дышать.
Я наклонился и поцеловал маму в лоб, после чего быстро развернулся и вышел вслед за дядей в холл.
Мы прошли в темный кабинет, и дядя закрыл за нами дверь.
- Присядь, Эдвард, - спокойно сказал дядя Джон.
- Нет.
- Эдвард, нам нужно спокойно все обсудить, поэтому сядь.
- Нет! – проорал я.
Кому я говорил «нет»? Дяде? Своему воспаленному сознанию? Или же провидению, которое сотворило такое?
Папа не мог умереть. Он не мог бросить маму, не мог бросить меня. Он всегда заботился о нас, оберегал от всего, что могло причинить нам боль. Всем, что у меня было, я обязан ему. Половиной того, кем я стал, я обязан ему. Так как он мог?
- Нет…- Это был уже не крик, а тихий стон, с которым я медленно опустился на стул, вперив вопрошающий и молящий взгляд на дядю.
Он тихо вздохнул и опустился в кресло по другую сторону стола.
- Когда ты уехал, - начал он, - через некоторое время в Лондоне объявился мистер Уанторн.
Я молчал и продолжал смотреть дяде в глаза. Он пару секунд помолчал, смотря на меня в ответ, а затем опустил взгляд на стол и снова заговорил.
- Я видел его лишь раз, когда он был на ужине у твоих родителей. Он рассказал, что занимается строительством прибыльного угольного предприятия, и активно предлагал стать одним из акционеров. Я такими делами никогда не увлекался, поэтому вежливо дал отказ. Однако твой отец не отказался. Я знаю, что он не был склонен к подобным делам, но он был человеком открытым и великодушным. Признаться, под таким напором уговоров Эммы я бы тоже сдался. Тем более что Эсме настаивала на том, что таким образом они укрепят родственные связи. В общем, Карлайл сдался и вложил половину вашего состояния, а по просьбе Эммы и всю ту часть, что составляла твое наследство от деда. Все это выглядело вполне убедительно, так что даже я ничего не заподозрил.
Последняя фраза дяди острой иглой пронзила мысли, но я не хотел об этом думать. Должно быть, все не так. Нужно дослушать, и все прояснится, думал я, продолжая в упор смотреть на дядю и сжимая подлокотники стула, чтобы удержать себя на месте.
- Четыре месяца назад предприятие странным образом прогорело, а мистер Уанторн исчез. Только тогда я узнал, что они с твоим отцом по учредительным документам несли равную ответственность за все. Эмма причитала, что ничего не знает и понятия не имеет, где ее отец. На Карлайла посыпались толпы обманутых вкладчиков, требуя назад свои деньги, но он продолжал простодушно верить, что тут какая-то ошибка, и все еще можно разрешить. Отдав почти всю оставшуюся часть своих средств, он не рассчитался и с половиной кредиторов. Посыпались судебные разбирательства…
- Почему…? – прохрипел я и, прочистив горло, продолжил: - Почему он не написал мне? Почему не вызвал сюда?
Я отцепил пальцы от подлокотников и впился ими себе в волосы.
- Он писал, Эдвард. Но… видимо, письма не дошли.
Перед глазами мелькали образы, любезно предоставленные моим воображением. Я все это время был неизвестно где, сражаясь неизвестно с кем и неизвестно зачем, тогда как был нужен своей семье. Если бы я был рядом, если бы я получил письма… Я мог бы все изменить.
- После нескольких судебных разбирательств твоего отца заключили под стражу, а потом осудили за финансовые махинации. Мы пытались добиться освобождения под залог, нанимали лучших адвокатов, пытались найти эту мразь, сбежавшую с деньгами, но все напрасно! - Дядя грохнул кулаком по столу и поднял на меня полные отчаяния глаза. - Эдвард, мы не смогли. Всех наших средств не хватало на подкуп, а Эмма отказалась вложить свои сбережения. Она сказала, что это не ее дело.
Да что он говорит?! Эмма не могла такого сказать! Нет, только не моя Эмма. Он просто был в отчаянии, а она испугалась..., твердил я себе.
- Месяц назад твой отец умер в тюрьме от тифа.
Мы молчали несколько секунд, минут, часов... Я потерялся во времени, мыслях и боли. Острые кинжалы сомнения пытались уколоть меня в самое сердце, пробиться в мысли, но я блокировал их, твердя себе, что все не так, всему есть объяснение.
- Ваш дом спустили с торгов, Эдвард. Эсме в бесчувственном, полубезумном состоянии перевезли к нам. Эмма отказалась пустить ее к вам в дом. - Он замолчал, а потом потянулся через стол и накрыл мою ладонь, к тому времени вцепившуюся мертвой хваткой в край стола, своей. - Эдвард, я не знаю, в чем причина, и я очень не хочу верить в это, но правда сама бросается в глаза. Мне очень жаль...
- Какая к черту правда? - взревел я, вскакивая со стула и сбрасывая его ладонь со своей. - Какая чертова правда?
Я выскочил из кабинета, пронесся по коридору и вылетел на улицу. Дождь лил сплошной стеной, но я упрямо шел вперед по направлению к нашему с ней дому. Все не так. Сейчас я приду к ней, поговорю и пойму, что все не так, что это ошибка. Глупая ошибка. Но упрямая мысль продолжала свербеть сквозь стены, которые я воздвиг вокруг нее, шепча мне: "все правда, правда".
Я схватился за грудь, прижимая изо всех сил руку к сердцу, стараясь унять боль. Я сжал зубы и простонал, когда новая трещина прочертила зигзагом окоченевшую глыбу моего быстро бьющегося сердца.
Я то замедлял шаг, сворачивая с пути, чтобы лучше все обдумать, как я старался убедить себя, на самом деле откладывая неизбежное, то пускался в бег, чтобы разом отсечь все сомнения.
Когда темнота вокруг еще более сгустилась, я понял, что заблудился. Одно из двух: либо за тот год, что я был на службе, город так изменился, обрастая новыми строениями, либо наступившая ночь и состояние, которому я не мог дать имя, сыграли со мной злую шутку.
Я повернул за угол и поплелся к шумному пабу, который заметил в паре строений от себя, намереваясь купить лошадь или на крайний случай спросить дорогу, когда сзади раздалось рычание, и основание шеи пронзили острые зубы. Я пытался скинуть зверя, но он казался сильным и огромным, слишком большим для пса. С отчаянной попыткой я потянулся назад, но мои пальцы ухватили гладкую на ощупь ткань, похожую на шелк. Я ухватился сильнее и потянул, но безрезультатно. Боль пронизывала шею, пробиваясь к голове, разрушая барьеры, что я выстроил, и выпуская на свободу одну единственную мысль: «Могла ли она так поступить?».
С еще одним рывком в моей руке оказался кусок голубого шелка. Тончайшего голубого шелка.
Дверь паба резко открылась, и из нее вывалилась толпа пьяных разнорабочих, с пьяными воплями принявшихся разбредаться по улице. Секунду спустя я стоял посреди улицы уже совершенно один, сжимая голубой лоскут ткани.
Я потянулся правой рукой к шее, а когда отнял ладонь, увидел, что вся она покрыта кровью. Толпа подвыпивших мужчин прошла мимо меня, а я все стоял, молча уставившись на свою ладонь.
- Эй, парень… Кто это тебя так? – спросил один из замыкающих шествие заплетающимся языком.
Я поднял взгляд, посмотрел на говорившего, на свою ладонь, потом на лоскут шелка в другой руке и побежал.
Не успел я повернуть на другую, еще более глухую улицу, как тело, словно удар молнии, пронзила острая, обжигающая и опаляющая боль. Колени подогнулись, и я сполз на землю, цепляясь за стену здания. Это была не та боль, что поражает при ранении. Меня ранили на службе, и не раз. Эта боль была другая. Начинаясь в месте укуса, она быстрым потоком растекалась по венам как кислота, заставляя каждую клеточку на своем пути сжиматься, вызывая дикие спазмы во всем теле. Я сжал зубы, стараясь не кричать, и по-прежнему цеплялся за выступающие камни строения, у которого упал, силясь встать. Все тело охватила судорога, и я бился на земле, то сжимая руки в кулаки, то продолжая карабкаться по стене, стирая ногти в кровь. Когда опаляющая боль физическая, затопив все тело, столкнулась с ядовитой эссенцией агонии, сочащейся из трещин в моем сердце, меня сотрясла последняя, дикая по своей силе судорога, а затем полное оцепенение накрыло мое тело, и я рухнул лицом вниз у этой грязной стены.
Боль продолжала волнами накатывать на мое тело, отчего казалось, что еще чуть-чуть и я сгорю дотла. Но я не мог ни закричать, ни пошевелиться, ни даже моргнуть. Единственное, что мне было позволено – смотреть на голубой лоскут шелка, все еще зажатый в моих пальцах, и тонуть в омуте собственных мыслей.
Я не знаю, сколько прошло времени. Минуты, часы, дни или недели. Иногда я слышал голоса проходящих мимо людей, скрип колес и цокот копыт, но эти звуки были настолько приглушенными, что я решил, что забрел в какой-то переулок, где меня никто и никогда не найдет. Умереть так? Легко. Мне не было жаль. Смерть казалась счастливым избавлением. Избавлением не столько от опаляющей агонии ни на секунду не отпускающей мое неподвижное тело, сколько от отравляющих мыслей и чувства вины. Сколько бы я ни пытался затолкать их поглубже, с новой волной боли, когда мой контроль ослабевал, они снова принимались раскаленной кочергой ворочаться в моем сердце, в моей голове, в моей душе. И с каждым разом они все крепли, обрастая новыми логическими доказательствами и фактами. С каждым разом мое «нет» становилось все тише и тише, пока не превратилось в отчаянное «не могу поверить».
Меньше всего меня волновало, что со мной происходит. Я продолжал, не мигая, смотреть на поросшую плесенью и мхом стену и кусочек голубой ткани. Мысли о родителях, Эмме и ее предательстве, в которое я уже не так безоговорочно не верил, сменялись воспоминаниями о том, что произошло со мной в переулке. Дикая мысль, что это был человек, чуть не свела меня с ума. Или я уже сумасшедший? Может, и лоскут в моей руке – игра воображения? Может, я умер, и это мое наказание? Оказаться совершенно неподвижным, охваченным адским пламенем наедине со своими мыслями, убивающими все светлое, что во мне еще осталось?
Я ждал. Ждал и все никак не мог дождаться, когда же меня поглотит тьма и примет в свои холодные объятия. Холод и покой - все, что мне нужно. Мысль о маме всколыхнула новую волну боли, сжавшую сердце, но я принялся твердить себе, что она не одна, что она справится, когда меня не станет.
Снова полил дождь, но я не чувствовал его освежающих прикосновений. Я не чувствовал уже ничего, только всепоглощающую боль и слабые удары своего сердца. В ушах начало звенеть, и этот звон сводил с ума. Капли воды попадали на ресницы и глаза, но я не мог сморгнуть их, и участок стены передо мной становился мутным и размытым. Когда капли стекали, моему взору вновь предоставлялись потемневшие камни и ставший темным шелк в моих пальцах, а потом все повторялось снова. Снова и снова.
После очередного, словно всхлипнувшего, удара моего сердца, наступила тишина. Сердце не билось, звон пропал, а боль угасала, медленно отступая, словно волны во время отлива.

* * *

- Эдвард?! - возглас, полный удивления, эхом отразился в пустой гостиной. Было так забавно и одновременно больно наблюдать, как мелькнувшая по ее лицу тень страха, быстро сменилась маской радости. Именно маской, потому что ее глаза продолжали беспокойно бегать по комнате, боясь надолго останавливаться на моем лице.
Спазмы в горле и обжигающая боль стали только сильнее, как я вошел в свой дом, но я едва обратил на это внимание. Все мое существо было сконцентрировано на ней.
- Эдвард, милый..., - начала она, но, видимо, мой взгляд остановил ее, и она замерла на месте, вперив в меня свои васильковые глаза.
"Какого черта он вернулся?.. Джон сказал, что он пропал, значит, нет... Но он же не поверит, нет... Он же так любит меня, что примет за правду все, что ты наплетешь. Соберись, Эмма, тебе же всегда это удавалось", - раздался ее голос у меня в голове.
Эмма неподвижно стояла у дивана, не издав ни звука.
Все, что происходило, было похоже на жуткий кошмар.
- Эдвард, я... Мне так жаль...
- Тебе жаль? Что ты натворила, Эмма? Что?
Бурный поток ее голоса хлынул мне в голову. Я прижал ладони к ушам, стараясь заглушить его, но все было бесполезно. Ее некогда любимый мною голос сводил с ума, вызывая дикое отвращение. Ее губы не двигались, но я слышал ее настолько ясно, будто она орала все эти жестокие слова мне прямо в уши. И я понял все. Больше не было сомнений. Им просто не было места. Она выдала себя своими…мыслями? Я хотел расхохотаться от глупости своего предположения, но вера в это уже укоренилась в моем сознании.
- Где он?
Ее мысли заметались, когда я спросил о местоположении ее отца. Неосознанные откровения ее воспоминаний были похожи на цепную реакцию, на дорожку из пороха, к которой поднесли спичку. С поразительной быстротой и адским потрескиванием порох искрился, унося все глубже и дальше, пока не раздался оглушительный взрыв.
- Кто? – спросила она, притворяясь, будто не понимает.
Тут я расхохотался.
- Дейтнер? Правда? Ты и с ним спуталась, дрянь?
«Как он…?»
- Эдвард, о чем ты? – заикалась она, отступая назад.
Ярость кипела во мне, словно лава, заполняя все мое существо, как это совсем недавно делала боль, и лишь увеличивала жжение в горле и жажду чего-то, что я не мог понять.
- Я люблю тебя, Эдвард, - пропищала она лживые и гнилые насквозь слова.
Можно сказать, что это было последним ударом по моему разбитому, уже не бьющемуся сердцу. В тот миг мне показалось, что мир рухнул. Боль была такой невыносимой, что я закричал. Это было так, словно только в этот миг я умер. То, что мое сердце не билось уже несколько часов, было ничто… Это совсем ничего не значило, потому что потрескавшаяся глыба моего сердца была еще целой, а надежда еще теплилась внутри, силясь скрепить грозящие рассыпаться в разные стороны кусочки. Теперь с тихим хлопком она умерла, и мое сердце взорвалось, разлетевшись осколками, пронзая и без того истекающую кровью душу.
Мой вопль превратился в рев, а тело затопила жажда. Жажда мести, уничтожения. Жажда ее страданий, ее крови. Это был уже не я, контроль принадлежал не мне. В долю секунды я оказался около нее. Сжав ее плечи, я наклонился, будто желая поцеловать ее, и прошипел в самые ее губы:
- Мне жаль.

* * *

Резкий гудок автомобиля выдернул меня из воспоминаний, но дикий, полный муки крик Эммы продолжал отражаться у меня в голове. Я ушел глубже в тень, прокладывая свой путь в безлюдный парк. Найдя уединенную лавочку, я присел на нее, опуская голову в ладони. Я промок насквозь, и теперь вода каплями стекала с волос, падая на серый бетон под моими ногами.
Как говорил Да Винчи: «Не сворачивает тот, кто устремлен к звезде». А что происходит с теми, кто собственноручно уничтожил свою звезду? Я вам отвечу: он приговорен вечно блуждать во тьме, каждый раз сворачивая не туда и все более углубляясь в бездну.
В ту ночь, когда я убил Эмму, я понял разницу между влюбленностью и любовью. Любовь – влюбленность, которая приобрела корни, опутавшие и проникшие в самое сердце. И если от влюбленности можно относительно безболезненно излечиться, то если вырвать любовь, от сердца мало что останется. В ту ночь я лишился не только сердца. Я лишился себя.
Иногда я думал, что это хорошо, что мать умерла, не дождавшись меня тогда, хорошо, что не узнала, чем я стал. Она была единственной святой женщиной, какую я знал. Остальные были шлюхами, эгоистичными тварями, стремящимися подчинить себе все и вся, оплетая, одурманивая своими сетями. Все их мысли пропитаны ядом, все их мнимые чувства – прах и пепел. И все они в своей гнилостности похожи друг на друга. Похожи на нее. Одного только этого достаточно, чтобы вынести им смертный приговор.
Но я не понимал, что происходило сейчас, что происходило последние несколько дней. Все для меня было дико и незнакомо. Это было так, будто яркий теплый свет окутал меня, причиняя боль привыкшим к тьме глазам. Я был ослеплен, дезориентирован и совершенно потерян.
Нежная, эфемерная в своем прикосновении ладонь пробежалась по моим волосам. Она дарила мне столько покоя и тепла, что темные мысли снова отступили. Неуловимо лаская мои пряди, она снимала всю ту боль, что копилась во мне. И я не хотел, чтобы это спокойствие оставляло меня. Поэтому я сидел, совершенно не двигаясь, боясь нарушить чудо этих мгновений и снова погрузиться во тьму.



Источник: http://twilightrussia.ru/forum/58-6377-1
Категория: Мини-фанфики | Добавил: MoonNatalie (22.12.2010)
Просмотров: 3241 | Комментарии: 21 | Теги: Представь


Процитировать текст статьи: выделите текст для цитаты и нажмите сюда: ЦИТАТА






Всего комментариев: 211 2 3 »
0
21 Ni$$a   (20.01.2016 09:17) [Материал]
Просто ВАУ!!!! biggrin biggrin biggrin

0
20 marykmv   (08.04.2015 15:11) [Материал]
Завораживает...

0
19 leverina   (13.01.2014 00:11) [Материал]
Все тот же дождь, все та же тишина,
все та же улица, все то же чувство боли...

Это красиво как стихи.

0
18 робокашка   (12.01.2014 22:55) [Материал]
Аферисты разрушили жизнь целой семьи, походя убили

0
17 ღSensibleღ   (10.06.2013 21:12) [Материал]
Читается на одном дыхании! Затрагивает массу чувств. cry

0
16 Nadiya   (16.02.2012 18:42) [Материал]
Трагично.

0
15 Rosalie007   (01.01.2012 00:37) [Материал]
Супер! Нет слов, одни эмоции!
Спасибо)))

1
14 Eliris   (10.08.2011 02:56) [Материал]
Бедный парень... Пришел с войны, и тут тебе такие новости...

1
13 Ольсер   (16.05.2011 21:30) [Материал]
Теперь понятна ненависть Эдварда...
Спасибо очень интересно!!!

1
12 Frina8   (15.05.2011 18:58) [Материал]
Как печально и страшно...

1-10 11-20 21-21


Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]



Материалы с подобными тегами: