Bella’s POV

Моя любовь к Эдварду была судьбоносной. Своеобразной поворотная точкой на прямой линии, в которой заканчивалась моя прежняя жизнь и начиналась новая, полная подчас смертельных опасностей, ужасов, страха, боли, невероятных событий, которым, казалось бы, нет места в реальном мире. Но все плохое, что пришло в мою жизнь с появлением в ней Эдварда, меркло перед лицом великого чувства, становилось мелочным, невзрачным в сравнении с теми волшебными ощущениями, которые я испытывала, зная, что он любит меня так же сильно, как люблю его я.
Любовь к Эдварду изменила мою жизнь и в какой-то мере изменила меня саму. Она была пунктом отправления в далекое путешествие по неизведанным морям и океанам, по тихим заливам счастья и бушующим рекам опасности. Все время я будто ходила по тонкому канату, натянутому через такую глубокую пропасть, что и дна было не видно, рискуя каждую секунду оступиться и сорваться вниз. Но мне не было страшно. Я никогда не боялась упасть.
Я не один раз балансировала на тонкой грани между жизнью и смертью, пытаясь обмануть коварную судьбу, что испытывала на прочность нас и наши чувства при каждой удобной возможности. Но я ни разу не пожалела, что много лет назад ступила на эту опасную тропу. То, что я получила взамен, без сомнений, стоило того, чтобы так рисковать. Я бы ни за что не променяла Эдварда на какую-то призрачную нормальную жизнь со светлым двухэтажным домиком где-нибудь в Финиксе, аккуратно подстриженными газонами, старым синим «Фордом» в гараже, кучкой непослушных детей и таким же любителем пива и спортивных телепередач, как Чарли. Я не была создана для такой жизни, как и для любой другой, в которой не было Эдварда. В которой не было заставляющего вскипеть кровь чувства преследующей тебя по пятам опасности. В которой не было вампиров...
И даже сейчас, когда смерть в очередной раз нависала над нашими головами, я не жалела, что выбрала эту дорогу, не испугавшись своей неестественной и рискованной любви между человеком и вампиром. Возможно, тогда я была глупа или ослеплена чувствами, но в правильности своего решения я никогда не усомнюсь. Даже если все закончится очень плохо.
Даже если мне не суждено увидеть еще один восход солнца.

Следующие два дня Эдвард вел себя немного странно... Он был спокоен, сосредоточен, иногда и вовсе безмятежен. Он делал вид, что нам ничего не угрожало, будто никакого звонка Элис не было. Иногда даже делал попытки шутить, казаться веселым. Однако я чувствовала, что на самом деле ему было не так уж и весело. Время от времени он говорил странные слова, делал непонятные и пугающие жесты. Слишком крепко обнимал и слишком пылко целовал меня, как если бы на это на все это у нас оставалось мало времени. Как если бы он должен попрощаться, но никак не мог набраться сил, чтобы сказать одно единственное слово: «Прощай»…
Последние солнечные лучи проникали через оконные стекла и разливали золото на паркетный пол, легонько касаясь сидящего за роялем Эдварда. Уныло склонив голову, он уже где-то час отрешенно рассматривал полотно черно-белых клавиш. О чем он думал? Что чувствовал? Я не решалась спросить его прямо, хотя внутри у меня все кричало и требовало удовлетворить здравое любопытство. Затяжное напряженное молчание становилось тягучим, как загустевший мед. Прошло время, но я все еще отказывалась верить в то, что у нас оставались считанные дни, а может и часы. Не знаю, как Эдвард и остальные, но я продолжала верить в лучшее.
Отвернувшись от окна, я посмотрела на задумчивый профиль Эдварда, смутно выделяющийся на фоне полутемной комнаты. Словно почувствовав на себе мой взгляд, он поднял голову и в ответ взглянул на меня. В его глазах, похожих на две Марианских впадины, плескалось горькое сожаление, переплетенное с едва уловимой тенью боли. Мне всегда становилось страшно, когда он так смотрел не меня. Это не предвещало ничего хорошего.
Справившись с проклятой дрожью в голосе, я тихо заговорила:
- Давай уедем пока у нас еще есть время. Прошу тебя, Эдвард. Я не хочу, чтобы ты рисковал, оставаясь здесь, - я с мольбой заглянула в его слегка потемневшие глаза.
- Нет, - он покачал головой, - Карлайл наоборот говорит, что это небезопасно.
Я судорожно вздохнула.
- Ты думаешь, он лучше Элис разбирается в этой ситуации? Если она сказала, чтобы мы уезжали, значит, мы так и должны сделать. Нам нельзя оставаться здесь. Это опасно!
Я совершенно не заметила, как соскочила с кресла и подошла к Эдварду на расстояние вытянутой руки. Я говорила чуть громче и с большим напором, чем следовало, но ничего не могла поделать с эмоциями, которые брали верх над разумом каждый раз, когда Эдвард был в опасности. Он шумно выдохнул, дослушав мой отчаянный монолог, и неожиданно оказался рядом, держа руки на моих плечах.
- Я верю Элис, Белла, но это не значит, что… - внезапно, его взгляд расфокусировался, Эдвард будто всматривался через мое плечо во что-то, чего не существовало. Я машинально оглянулась назад, пытаясь найти источник его интереса, но ничего не обнаружила. Только пустая лестница на второй этаж и кое-какая мебель.
- Что, Эдвард? – я снова посмотрела на него.
- Розали. Она пришла в сознание.
Мы переглянулись и быстро поднялись наверх, с удивлением обнаружив, что кровать, где она провела последние три дня, была пуста. Сама же Розали рассматривала свое отражение в зеркале с маниакальным блеском в глазах, сквозь который пробивалось недоумение с легким привкусом сомнения. Карлайл тоже был здесь, терпеливо дожидаясь пока шок Розали пройдет. Но стоило нам с Эдвардом появиться на пороге комнаты, она тотчас забыла о зеркале и принялась разглядывать нас.
Мы крайне редко вращались в обществе, стараясь скорее избегать лишних встреч с людьми, в отличие от семьи Хейлов, их можно было встретить практически на каждом светском мероприятии, будь то благотворительный аукцион или премьера нашумевшего спектакля. Поэтому с нами, Калленами, мало кто был знаком лично. И только однажды, когда полгода назад миссис Хейл – мать Розали – подхватила достаточно серьезную болезнь легких, ее лечащим врачом по рекомендации одно влиятельного знакомого мистера Хейла был, конечно же, Карлайл, как один из лучших врачей города. Розали знала его, и к его присутствию относилась более спокойно, чем к присутствию Эдварда, которого видела впервые в жизни.
Она взглянула сначала на меня, потом на Эдварда, задержав на нем взгляд чуть дольше, чем считалось приличным в это время для двух незнакомых людей разного пола. На долю секунды мне показалось, что в ее красных радужках вспыхнуло восхищение, когда Эдвард поймал ее взгляд.
- Розали, позволь я объясню тебе, что случилось, - осторожно начал Карлайл, пытаясь обратить на себя ее внимание.
Она вздрогнула от неожиданности, и ее взгляд быстро переметнулся на стоящего в противоположной стороне комнаты Карлайла. Он медленно приближался к ней, не делая резких движений, плавно, продумывая каждый шаг, поскольку Роуз всем своим видом выражала опасность. Дикий блеск в глазах вкупе с телом, застывшим в позе разъяренной пумы, готовящейся к нападению, делали стройную и хрупкую на вид красавицу по-настоящему опасной. Она напоминала хищника, но запуганного другим, более крупным и сильным хищником, вокруг которого столпились мелкие зверьки, и вся эта орава готовилась растерзать загнанную в угол одинокую пуму. Как вдруг крупный и действительно опасный враг исчез, оставив свою мелкую армию на произвол судьбы.
Пумой была Розали, а армией мелких зверьков – мы.
Карлайл приблизился к ней всего на метр, ближе она его не подпустила, вжавшись в стену и предупредительно зашипев. Причем, как мне показалось, она сама удивлялась происходящему. Она вполне могла не догадываться о том, какую силу теперь заключало в себе ее новое, совершенное тело.
Розали схватилась рукой за подоконник и легонько оперлась на него, буквально впиваясь бледными пальцами. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы белый камень пронзили трещины. В следующую секунду Розали с ужасом рассматривала слегка раскрошившийся кусок подоконника у себя на ладони. Она явно не могла ожидать подобного развития событий.
- Что вы сделали со мной?! – мелодичный голос звучал угрожающе, однако в нем пряталась плохо скрываемая паника.
- Нет, это не так, - неожиданно сказал Эдвард, обращаясь к Роуз. Его вкрадчивый и даже немного холодный голос подействовал на меня как ведро ледяной воды, вылитое на голову. Ответ Эдварда на собственные мысли произвел на Хейл еще больший эффект, чем на меня - она выронила остатки подоконника и уставилась на Эдварда кричащим что-здесь-черт-возьми-происходит взглядом. Напрасно он сделал это. Напрасно шокировал Розали еще больше.
- Эдвард, - шикнул на него Карлайл, одергивая укоризненным взглядом. В ответ Эдвард едва заметно кивнул и взял меня за руку.
- Вы объясните мне, наконец, что случилось? – потребовала Розали. – Что вам от меня нужно? Вы похитили меня ради денег? Сколько вы хотите? – тут Эдвард не сдержался и широко ухмыльнулся, но, получив от Карлайла подзатыльник взглядом, снова принял серьезный вид. Розалии это раздразнило еще больше. Над ней глумились вместо того, чтобы дать ответы на терзающие ее вопросы.
- Нет, Розали, это не похищение, - мягко сказал Карлайл, стараясь успокоить ее насколько это было возможно, учитывая то, что она только что испытала одну из самых сильных шоковых ситуаций за всю свою жизнь. - Нам не нужны деньги твоей семьи.
- Тогда что..? – перебила она, скользя взглядом по раскрошенному куску того, что недавно было белым каменным подоконником, потом по Эдварду, чье лицо приобрело безразличное выражение, затем перевела взгляд на Карлайла.
Похоже, только сейчас она начала вспоминать, что с ней случилось перед пробуждением в нашем доме. Ее глаза повторно вспыхнули ужасом. Зажав рот ладонью, Розали тихо вскрикнула и присела на корточки, неуверенно проводя пальцами по куску бывшего подоконника, недоверчиво, будто он мог исчезнуть в любой момент, растворившись в воздухе. Страшная догадка отразилась на ее совершенном лице. Она подняла небольшой кусочек, положила его на ладонь и некоторое время рассматривала, словно пытаясь понять, настоящий ли он или это просто обыкновенная бутафория из хрупкого, внешне похожего на камень, материала. Затем она сжала ладонь со всей силой и ни капельки не удивилась, когда послышался хруст камня, и сквозь пальцы просыпалось несколько белых крошек. Она ожидала, что так и будет. Разжав руку, Розали абсолютно пустым взглядом без малейшей заинтересованности, словно ломать камень голыми руками для нее было обыкновенным занятием, рассматривала каменную крошку на своей ладони, цвет которой был очень близок к цвету подоконника – такой же бледный, гладкий, ровный. Она вполне могла догадываться о том, что с ней случилось.
- Этому должно быть какое-то логическое объяснение, - прошептала она, стряхивая пыль с ладони. Распрямившись, Розали снова окинула нас взглядом, на сей раз остановив его на Карлайле. – Это вы.
Он кивнул и собирался было заговорить, сделав шаг по направлению к Розали, но она снова вжалась в стену и вытянула руку в останавливающем жесте.
- Не подходите ближе, - напугано скомандовала она, задышав быстрее.
- Не бойся, я не причиню тебе вреда, никто из нас не сделает тебе больно, я обещаю. Знаю, ты напугана и не понимаешь, что происходит, но ты должна верить мне, - спокойно попросил он, стараясь вызвать у Розали расположение или, по крайней мере, перестать внушать ей неоправданный страх. Все в этой комнате, кроме нее, прекрасно понимали, что Роуз точно не грозит опасность с нашей стороны. Скорее наоборот – это она способна уничтожить всех нас, стоит ей только захотеть этого.
- Я не доверяю вам, - парировала Розали. - Это вы. Вы подобрали меня как какого-то вшивого котенка на улице, принесли сюда непонятно зачем, заставили меня страдать. И теперь… - она быстро взглянула на сломанный подоконник и продолжила чуть тише, - вы что-то сделали со мной, - каждое ее слово звучало как резкий неожиданный выпад в фехтовании, как обвинение во всех смертных грехах человечества.
Розали была невероятно близка к правде. Может быть, она даже знала, что именно с ней сделал Карлайл, но не спешила произносить свои догадки вслух, считая, что они прозвучат нелепо, дико и неестественно. Зато очень правдиво. Я ожидала, что вкупе ко всем обвинениям она припишет Карлайлу еще и то, что сделал с ней Ройс Кинг, что было бы в ее стиле, но этого, к счастью, не произошло.
- Ты права, это действительно так, хотя и не совсем точно, - сдержано ответил он.
- И что вам от меня нужно? Зачем вы это сделали?
- Я просто хотел помочь тебе, Розали.
- Зачем?
- Не мог позволить тебе умереть.
- Почему? – она пристально смотрела на Карлайла, стараясь, видимо, найти в его словах какой-то скрытый смысл, подтекст или не верила, что кто-то способен абсолютно бескорыстно желать добра другому. И не удивительно – в ее мире было крайне сложно найти такого человека, а если учесть, что Карлайл вовсе не был человеком... Нет, конечно, она не верила ему.
- Карлайл, это бессмысленно, - бросил Эдвард, выпуская мою руку. Он смерил Розали неприязненным взглядом, от которого веяло настоящей зимней прохладой, и покачал головой, как обычно это делают врачи над безнадежным пациентом.
- О чем ты, Эдвард?
Даже я вопросительно взглянула на него.
- Она тебе не верит, а нас вообще воспринимает как ненормальных и потенциально опасных элементов общества. Что ж, в чем-то она даже права, но у нее нет никакого права думать о тебе, так, как думает она.
- Ты не можешь знать… - испугано запротестовала Розали, отдаляясь от Эдварда, как от прокаженного. Ее голос звучал свирепо, но испуганно, крылья изящного носа напряженно трепетали.
- Я вижу тебя насквозь, Розали Хейл. Да, я слышу, так что поосторожнее выбирай выражения, когда думаешь о ком-либо из членов этой семьи, пожалуйста. Тем более, если речь идет о Карлайле. Ты понимаешь, что если бы он не нашел тебя и не принес в наш дом, ты бы замерзла насмерть под снегопадом три дня назад? Так соизволь же проявить хоть каплю уважения к человеку, которому ты обязана жизнью и послушай, что тебе расскажут. Ты ведь хочешь получить ответы на свои вопросы, Розали? – она едва заметно кивнула, хоть и без особого желания. – Вот и отлично. Если будешь и дальше грубить, пусть даже мысленно, останешься без ответов.
Я знала, что Эдвард способен быть жестоким, резким и очень страшным, если действительно захочет произвести на кого-то столь сильный эффект, но сейчас даже мне стало страшно, несмотря на то, что далеко не я была причиной его гнева. Интересно, о чем могла подумать Розали, чтобы вызвать такую реакцию со стороны Эдварда?
Не говоря ни слова, она присела на край кровати, стараясь избегать пересекаться с ним взглядом, и пристыжено закусила губу. Эдвард, бесспорно, умел производить впечатление на кого бы то ни было, будь то вампир или же человек, пусть даже такой, как Розали Хейл.
- Хорошо, - еле слышно пробормотала она, косо поглядывая на Эдварда, - Я буду слушать, только не кричи на меня…. Пожалуйста.
В комнату неслышно скользнула Эсми, очевидно, привлеченная громким голосом Эдварда и его тяжелыми интонациями.
- С пробуждением Розали. Я – Эсми, - она мило улыбнулась, стараясь хоть чуть-чуть разрядить накалившуюся обстановку. Роуз окинула ее коротким любопытным взглядом. – Я хочу извиниться перед тобой за более чем, недостойное поведение Эдварда, - она смерила его отчитывающим взглядом строгой матери. – Он иногда бывает слишком резким и не умеет во время остановиться.
Роуз кивнула в ответ.
- Не бойся, милая, мы не причиним тебе вреда, - мягко сказала Эсми. Она не изменяла себе никогда.
Я заметила, как Карлайл переглянулся с Эдвардом, укоризненно поджав губы, и покачал головой, мысленно выражая свое недовольство. Эдвард вдохнул, выдохнул и едва заметно кивнул без особого энтузиазма. Похоже, что он был не совсем согласен с Карлайлом, но из каких-то соображений предпочел промолчать, сделав вид, что соглашается с его мнением.
- Вы расскажете мне, наконец, почему я здесь?
- Конечно, Розали. Я вижу, ты уже заметила кое-какие странности, - задумчиво говорил Карлайл, делая паузы между словами то ли с целью не перегружать сразу ее мозг большим объемом информации, чтобы она успевала ее переваривать, то ли потому, что тщательно подбирал каждое слово, стараясь, чтобы его объяснения прозвучали максимально убедительно, поскольку перед ним стояла очень непростая задача – доказать Розали, что легенды, которые всю свою сознательную жизнь она считала просто сказками, на самом деле – обыкновенная реальность. Такая, как, например, пробки на центральной улице или неминуемое приближение Второй Мировой войны.
- Мои глаза, - она недоумевающе кивнула, нетерпеливо заерзав на покрывале.
- И не только, - продолжал Карлайл уже более смело и уверено. Он чувствовал, что Розали была готова слушать его, и надеялся, что она сможет воспринять его слова. – Я знаю, что ты можешь не поверить мне, или подумать, что я тебе лгу, или попросту разыгрываю, но это не так, поэтому дослушай до конца. То, что я скажу дальше, может показаться невозможным, но это – чистая правда, как фантастически бы она не звучала.
- Давайте без долгих вступлений, - устало попросила Розали. – Я сломала каменный подоконник одной рукой, притом без особых усилий. Это уж точно не то, чем я занимаюсь, чтобы развлечь себя, когда мне становится скучно, - в ее голосе не было слышно ни малейшего намека на иронию или попытки шутить – только отчаяние и сильное желание вникнуть в ситуацию, понять, что произошло. Без шуток. Абсолютно серьезно.
- Как пожелаешь, - выдохнул Карлайл. Перед тем, как продолжить, он набрал в легкие больше воздуха, но совсем не потому, что нуждался в нем, а скорее, чтобы получить возможность лишний раз прокрутить в уме заготовленные для Роуз объяснения и убедиться, что они достаточно хороши. - Ты наверняка заметила, что мы – наша семья, я имею в виду, немного непохожи на других людей. У нас слишком бледная кожа, неестественный цвет глаз, наша внешность заметно выделяется в толпе, и мы стараемся избегать появлений на публике насколько это возможно.
- Что вы хотите этим сказать? – Розали сосредоточено смотрела на Карлайла, забывая моргать, и это ничуточки не смущало ее. Даже я могла догадаться, о чем она сейчас думала.
- Я полагаю, тебе доводилось слышать разные легенды о мифических существах вроде оборотней, демонов или вампиров. Все эти истории, которые родители имеют обыкновение рассказывать своим детям, чтобы они как можно меньше находились на улице в темное время суток с целью обезопасить своих чад от более мирских опасностей. На детей это, как правило, действует, потому, что они более склонны верить в подобные вещи, чем взрослые. Но, вырастая, почти все люди теряют способность мыслить чувствами, как в детстве, и перестают верить в те вещи, существование которых прежде было для них безоговорочным и вполне естественным. Они вырастают, склад их ума меняется, темнота, которая в детстве вызывала определенные ощущения, перестает быть такой загадочной и пугающей. Забываются и сказки из детства, страшные истории становятся только историями, предупреждения теряют свой первобытный смысл. Люди становятся скептиками. Но этот вовсе не значит, что легенды теряют свою силу. Не важно, верим мы в этот мир или нет, он существует, независимо от наших желаний. Он реален так же, как реально солнце и звезды в небе, как реален этот город и его жители. То, что мы не знаем о его существовании, не говорит о том, что его нет.
- Я все еще не понимаю, какое отношение это имеет ко мне? – Розали выглядела озадаченной, но уже более спокойной, чем прежде.
- Видишь ли, мы не совсем люди.
Розали нахмурилась.
- То есть, что вы хотите сказать? – теперь она выглядела напуганной, в уголках глаз нарастало недоверие. Она посмотрела на каждого из нас поочередно, наверняка желая списать слова Карлайла на неудачную попытку пошутить.
- Да это же очевидно, - проворчал Эдвард, но она никак не отреагировала на его комментарий.
- Эдвард, вспомни себя, - шепнула я ему на ухо, поглаживая по мускулистому предплечью.
Пусть я никогда не видела, каким был Эдвард, когда проснулся в своей нынешней ипостаси в доме едва знакомого человека и не человека вообще, с его мыслями в своей голове и массой вопросов, на которые он жаждал получить вразумительный ответ. Уверена, он мало чем отличался от Розали в тот момент, когда почувствовал себя абсолютно здоровым после неизлечимой болезни, от которой он, по идее, должен был умереть, да еще и с набором странных способностей в придачу. Таких как, например, возможность слышать каждое движение в сотне миль вокруг и чувствовать запахи так остро, как не мог чувствовать прежде. И это – далеко не весь список тех изменений, что ощущает человек, проснувшись вампиром.
Уж я-то знала…
- Почему я слышу шепот Беллы? – испугалась Розали, требовательно глядя на Карлайла. – Что все это значит?
- Это я и пытаюсь объяснить тебе, - ответил он спокойно.
- Не очень похоже на то. Ваши объяснения ничего не объясняют, а только запутывают меня еще больше. Я, по-прежнему, не до конца понимаю, о чем вы говорите, - Розали заметно старалась сдерживаться, но чем больше сил она прилагала к попыткам удержать себя в руках, тем хуже у нее это получалось. Раздражение сочилось из ее голоса, как пар сочится сквозь канализационные решетки в прохладную погоду.
Карлайл понимающе кивнул.
- Прислушайся к себе, Розали, - посоветовал он.
- Вы специально это делаете? Почему не скажете прямо, что произошло?
- Потому, что это сложно. Это не та вещь, которая воспринимается легко, - терпеливо ответил Карлайл на резкий выпад Розали. А вот ее терпение, казалось, подходило к концу. Некоторое время они смотрели друг на друга, пока Роуз не сдалась. Опустив голову, она закрыла глаза и затаила дыхание.
- Хорошо, - прошептала она. – Что я должна услышать?
- Как ты чувствуешь себя? – поинтересовался он.
- Вы же обещали мне… - напомнила Розали, игнорируя вопрос Карлайла. – Зачем задаете эти вопросы?
- Розали, пойми меня правильно. Я не пытаюсь мучить тебя незнанием или скрывать от тебя правду. Я тоже хочу, чтобы ты все узнала, но так же я хочу, чтобы ты правильно все восприняла, а ты вряд ли сможешь.
- Что такого случиться, если я неправильно восприму эту информацию? – она снова посмотрела на Карлайла.
- Могут быть последствия.
- Для меня?
- Не только, - уклончиво отвечал он.
Конечно, Розали пока не могла оценить свою новую силу сполна. Сломанный подоконник – это только часть огромной мощи новообращенного вампира, о которой она еще даже не подозревала.
Но это только пока.
- Розали, это не шутки, - серьезно сказал Эдвард.
- Почему ты отвечаешь на мои мысли?
- Это тоже часть того, что ты должна будешь понять, - ответил вместо Эдварда Карлайл.
- Никогда не встречала более странных людей, чем вы, - пробормотала она, качая головой. – Самое ужасное, что я, кажется, начинаю кое-что понимать. Эти ваши рассказы о темноте и чудовищах – они не просто так, верно?
- Да, ты права, - подтвердил Карлайл, в его голосе чувствовалось облегчение. То, что Розали начинала вникать в ситуацию, без сомнений, было хорошим знаком. В нашей теперешней ситуации, в свете предупреждения Элис об опасности, грозящей Эдварду, еще одна проблема, теперь уже со стороны Розали, была крайне нежелательной.
- Я видела вас всего несколько раз в нашем доме, пока вы лечили мою маму полгода назад. Я заметила, что вы никогда не приходили в солнечную погоду… Кто же вы?
- Мы – вампиры.
Полминуты гробовой тишины пока Розали пыталась осмыслить сказанную Карлайлом короткую фразу, тянулись чрезвычайно долго. Она то хмурилась, то кривилась, будто услышала неприятную и очень грязную шутку, неизменным оставалось только молчание. В глазах Роуз промелькнуло сомнение - она не поверила. Но даже если и так, то от правды все равно не сбежать. Мы - вампиры, она - одна из нас. Теперь это навсегда.
- Вы вам… вампиры? – недоверчиво повторила Розали, будто впервые слышала это слово и пыталась вникнуть в его смысл или распробовать странный, незнакомый прежде вкус.
- Теперь и ты тоже.
Роуз судорожно вздохнула, с тихим свистом втянув в себя воздух, что-то напряженно обдумывая, решая.
- Я понимаю, в это сложно поверить…. – Карлайл опустил взгляд и легонько покачал головой, - Прости меня, Розали, мне действительно очень жаль, но я не мог оставить тебя, не мог позволить тебе умереть.
Как я и ожидала, Розали молниеносно соскочила с кровати и раскатисто, громко рассмеялась. Ее чистый и звонкий, как луговой ручей, смех эхом отражался от стен полупустой спальни, которая была единственной необжитой комнатой в доме. Здесь почти не было мебели, даже шторы не висели на крупных, в пол стены, окнах. Все терпеливо ждали, пока Роуз придет в себя, окинет взглядом наши серьезные лица, и ее поразит страшная догадка.
Мы не шутим.
Возможно, сопоставив все факты, она поняла, что это правда, но никак не хотела мириться с ней. Такую новость принять не так просто, как кажется. Это гораздо сложнее, когда мир на твоих глазах переворачивается и то, что ты считал глупой детской сказкой, вымыслом, на самом деле оказалось истинной правдой.
- Знаете кто вы? Вы чокнутые! - презрительно бросила Розали. Смех в ее голосе сменился стальными нотками гнева, а в глазах вспыхнул пугающий огонек. - Больные, сумасшедшие преступники, возомнившие себя чертовыми упырями! Думаете, вам сойдет с рук мое похищение? Ха, куда там - меня будут искать и, когда найдут, а это обязательно произойдет, вас всех посадят за решетку, где вам самое место!
- Вот видишь, что я тебе говорил? – обратился к Карлайлу Эдвард, но тот не обратил внимания на его едкое замечание, делая еще одну попытку образумить Розали, которая с пугающим блеском в глазах бросала на каждого из нас мрачные взгляды.
- Розали, я прекрасно понимаю твои чувства. Ты не хочешь принимать то, что случилось с тобой, но это чистая правда. Только прошу, послушай меня.
- Я не собираюсь больше слушать ваши истории, расскажите их кому-нибудь другому, а я ухожу. Довольно с меня ужасов, я хочу домой.
Розали демонстративно одернула подол юбки и поспешила к двери, минуя нас c Эдвардом и совсем отчаявшуюся, поникшую Эсми. Карлайл был единственным, кто попытался предпринять что-либо для спасения ситуации. Он моментально среагировал на ее порыв уйти и первым оказался у двери, положив на нее ладонь, чем преградил дальнейший путь Роуз. Теперь она не могла уйти. Она раздраженно сверкнула в него глазами и шумно сглотнула.
- Ты не можешь уйти, - мягко, но настойчиво заявил Карлайл, чем разозлил ее еще больше.
- Это еще почему? – Розали скрестила руки на груди.
- Тебе нельзя возвращаться в город.
- Да кто вы такой, чтобы говорить мне, что делать? Вам никто не давал такого права, мы живем в свободной стране. С чего вы вообще взяли, что можете принимать за меня решения?
Последняя фраза заставила Карлайла измениться в лице, его ладонь свободно соскользнула с двери, взгляд поник. Роуз попала в самую точку. Хотела она того или нет, но ее слова задели Карлайла сильнее, чем все прежние ее обвинения и вспышки злости и негодования вместе взятые. Эти ее слова, брошенные совершенно необдуманно и без какого-либо подтекста, оказались сильнее всех предыдущих. В них заключался смысл того, чего он боялся больше всего. Самый большой страх.
- Это значит, я могу идти? – холодно спросила Розали, неправильно истолковав его действия и выражение лица. Ее пальцы лежали на дверной ручке, готовые в любой момент потянуть ее на себя и выскользнуть из спальни.
- Нет, - выдохнул Карлайл.
- Тебе придется остаться с нами, - продолжила я. – Хотя бы на ближайшее время, пока не привыкнешь к новому облику.
Она смерила меня недовольным взглядом, поджала губы и отпустила дверную ручку. Мои слова подействовали – это уже был хороший знак. Оглянувшись на осколки подоконника, Роуз нерешительно побрела к зеркалу, не говоря ни слова. Долгое время она рассматривала свое отражение, прикасалась к коже на щеках, шее, рассматривала свои запястья. На ее лице отражалась глубокая задумчивость напополам с непреодолимой печалью. Я заметила, что она почти не смотрела своему отражению в глаза – боялась или еще по какой-то, непонятной мне, причине. Мне и самой поначалу становилось жутко от вида своих кроваво-красных глаз, так что я прекрасно понимала ее чувства. Наконец, она снова повернулась к нам с какой-то тяжелой обреченностью во взгляде.
- Вампиры, значит? – спокойно спросила она. Я кивнула. – Может, это даже и к лучшему. По крайней мере, я уже точно знаю, кто станет моим первым ужином, - мне стало по-настоящему жутко от тона, с которым были произнесены эти слова.
- Розали, мы не… мы не охотимся на людей.
Она хмыкнула, с удивлением посмотрев на Карлайла.
- Вампиры-гуманисты, - задумчиво пробормотала Роуз, обращаясь, похоже, к самой себе. – Сейчас еще выяснится, что у вас тут шведская семья… Так на кого вы все-таки охотитесь, если не на людей?
- На животных, в основном на хищников, - быстро ответил Карлайл, игнорируя ее саркастические замечания.
- Я тоже должна следовать вашей, кхм… диете? А если я не захочу, что тогда? Вы убьете меня или выгоните?
- Ни то, ни другое. Мы не станем тебя ни к чему принуждать, Розали, ты можешь сама выбрать свой путь. Хочешь – оставайся с нами, нет – можешь уйти и жить своей жизнью. Ты свободна.
- Вот как… сначала вы сделали меня одной из вас, не спросив, хочу я этого или нет, а теперь говорите, что у меня есть какой-то выбор, - холодно прошептала она, отворачиваясь к окну. Вдали на черном пятне городе горела тонкая паутина неоновых огоньков, похожая на яркие сети, в которые с наступлением очередной ночи был пойман весь Рочестер. – Разве он есть или был когда-нибудь? Вы говорите, пожалели меня, доктор, поэтому и спасли. А зачем? Почему вы посчитали, что действуете правильно? Ведь вы не знаете меня, вы понятия не имеете о моей жизни. Почему же вы решили, что меня нужно спасать? Вы сами так решили, не интересуясь моим мнением. Это не выбор, это принуждение… Ну да, я неблагодарная, но вам придется смириться с этим, потому как я не собираюсь никуда уходить. Вы хотели меня здесь – так вот я здесь.
Розали всегда обладала невероятным талантом. Она была единственным знакомым мне человеком, способным сначала нагрубить, оскорбить и всячески обозвать, а потом еще и заставить свою жертву чувствовать себя виноватой. Конечно, в этой ситуации она отчасти была права – мы лишили ее выбора, сами распорядились ее судьбой. Это было некрасиво, как минимум, бесчеловечно, как максимум, но иначе просто не могло быть. Такова судьба Розали. С этим ничего не поделаешь.
- Прости, но я всего лишь хотел помочь тебе, Розали. Я сожалею, - искренне извинился Карлайл, хотя и понимал, что его извинения ничем не могут ей помочь.
Она едва заметно кивнула, но вслух ничего не сказала. Эсми куда-то ушла. С лица Эдварда сошло грозное выражение, он стал куда более расслабленным и спокойным, чем несколько минут назад.
- Я могу сгореть, если появлюсь на солнечном свете? – спросила Розали, поворачиваясь к нам лицом.
Я удивилась, увидев, что оно было абсолютно спокойным. Похоже, она приняла свою неизбежность.
- Нет, но тебе лучше не показываться на улице в солнечную погоду, - ответил Карлайл.
- Почему?
- Сама когда-нибудь поймешь.
- И гробов никаких нет? – Роуз подозрительно сощурила глаза.
Криво усмехнувшись, Карлайл покачал головой.
- Это – мифы, на самом деле все куда более прозаично.

____________________________________________________________________________________
Пожалуйста,не забываем комментировать...^_^
Большое спасибо тем,кто комментит))=*
ФОРУМ