Я покраснела так сильно, что, наверное, даже превзошла пожарную машину по яркости. Полицейский смотрел на нас через окно, его суровый и критический взгляд двигался по моим растрепанным волосам. Он знал. Боже мой, он знал, что мы делали. Это было так очевидно, как бы он мог не понять?
Эдвард откашлялся и быстро застегнул молнию джинс, после того, как на это указал полицейский. Я тихо сидела в кресле и стала заламывать руки, пытаясь не сойти с ума. Мы можем получить повестку. И мы должны были бы обратиться в суд и объяснять там все. Как я сделала Эдварду минет, пока он ехал, а затем как нас поймали, и у меня была его сперма на лице и волосах. Дерьмо, мы попали в серьезную проблему.
- Офицер, - разумно сказал Эдвард, положив руки на руль. – Видите ли, я и моя девушка просто очень хотели вернуться домой после долгого рабочего дня. Мы оба устали.
Мне показалось, что губы офицера дергаются, и они превращаются в улыбку.
– Ну, мне все равно не кажется, что кто-то из вас хочет спать, - сказал он, сдержанным голосом.
Мое сердце сильно билось в груди, а я старалась дышать кратко и спокойно. Однако Эдвард был как всегда спокоен. – Мы ужасно сожалеем, офицер.
Полицейский наклонился в окно, смотря на меня. – Белла? – его глаза расширились, беспокойство окутало меня.
Откуда он знал, кто я?
- Белла, я и не думаю, что ты помнишь меня, ты была ребенком, когда мы с тобой встретились, - продолжил он. – Я и твой отец работали вместе долгое время, когда он жил в Лос-Анджелесе.
Вдруг, я его вспомнила и еще сильнее покраснела. – Здравствуйте, мистер Эймс, - пробормотала я. Боже, как такое могло случиться? Лучший друг моего отца, поймал меня и Эдварда в провокационной ситуации. Ой, дерьмо, я хотела, чтобы машина поглотила меня – это лучше, чем это унижение.
- Рад тебя видеть, Белла, - сказал Эймс, переводя глаза на Эдварда. – Только не в этих конкретных обстоятельствах. Вы чертовски везучие, что попались мне, а никому-то другому из патрульных. Вы бы могли получить больше чем просто повестка.
- Да, сэр, спасибо вам, - ответил Эдвард, кивая головой.
Я не могла понять то, как он сохраняет такое самообладание. Я сейчас умирала от стыда.
Эймс выпрямился, строгий взгляд заменил некогда присутствующий веселый.
– Как тебя зовут, парень?
- Эдвард Каллен, сэр.
Полицейский пристально смотрел на Эдварда некоторое время, как будто оценивая его. Наконец, он заговорил.
– Будь осторожен с маленькой девочкой Чарли, слышишь? – Эймс наклонился, чтобы посмотреть на меня. – И мне лучше больше не видеть ничего такого еще раз, иначе, я не колеблясь, выпишу вам две повестки. На этот раз я вам двоим вынесу только предупреждение, но только на этот раз, ясно?
Я энергично закивала головой, просто благодарная за то, что мы не поедем в участок.
Потом улыбка на лице Эймса исчезла, и он оперся руками на дверцу машины. – Поверьте мне, я знаю, что вы молоды и влюблены, но только помните, что надо соблюдать государственные законы. Из-за того, что вым недавно исполнилось двадцать, не означает, что вы не можете создать угрозу для других на дороге.
Я посмотрела на свои колени, смущенно краснея. Тогда я и поняла, что он сказал, что Эдвард и я были влюблены. Я не знала, правильно было бы объяснить ему всю нашу ситуацию, но Эдвард ничего по этому поводу не сказал, поэтому я тоже ничего не стала говорить.
- Спасибо, - вежливо ответил Эдвард.
- Просто отныне будьте осторожны, и держи свою ширинку застегнутой.
Я покраснела еще сильнее.
Однако Эдвард заговорщицки улыбнулся и кивнул.
– Только в машине.
Тогда Эймс пошел к своей полицейской машине, покачивая головой с легкой улыбкой на губах, и затем он уехал.
- Боже, я хочу умереть, - простонала я, наклонившись, я, прижалась лбом к приборной панели. – Убей меня.
Эдвард усмехнулся и завел машину.
– Что ж, сегодняшний вечер определенно был интересным. Хотя, я должен признать, что удивлен, что он отпустил нас только с предупреждениями, – я почувствовала его теплую руку на своей спине, поглаживающую меня верх и вниз. – Все закончилось, Белла.
Я застонала и села, ударяясь спиной о сидение. – Нет, это не так. Боже мой, это был самый неприятный, оскорбительный, унизительный момент в моей жизни.
Он мрачно улыбнулся. Открыв глаза, я увидела, что мы уже в пути. К тому времени, когда мы вернулись домой, мой румянец исчез, и последние десять минут дороги прошли без каких-либо эмоциональных перепадов.
Я не знала, как мне удалось поспать со всеми этими мыслями в моей голове, но я думаю, наличие рук Эдвард вокруг меня помогло.

На следующее утро я узнала о четвертой попытке самоубийства моей матери.
Я настояла на том, что приготовлю завтрак и попыталась узнать какую реакцию ждать от Эдварда на мое вчерашнее выступление. Мне так хотелось знать, что за мысли были у него в голове, когда я обнажала свою душу, но я не решалась спросить. Так что продолжила жарить яйца.
Потом зазвонил телефон.
- Ты не можешь ответить? – рассеяно ответила я, идя к тостеру, чтобы положить хлеб.
Эдвард слез со столешницы возле меня, где сидел, наблюдая за мной, и пошел к телефону.
- Здравствуйте! – я заметила, что его голос был хриплым из-за долгого молчания. Мы оба были тихи этим утром.
Он повернулся ко мне.
– Это тебя. Кто-то по имени миссис Дэнверс.
Я замерла, моя рука сильнее сжала лопаточку, а сердце пустилось вскачь. Сиделка мамы никогда не звонила мне, если только все не становилось хуже, если только моя мама не пробовала в очередной раз покончить с собой.
Когда я подняла свои глаза к его зеленым, которые преследовали меня во сне, я увидела в них беспокойство и смятение. Я быстро взяла трубку своими дрожащими руками.
– Здравствуйте! – сказала я. – Здравствуйте, миссис Дэнверс?
- Белла! – произнес знакомый голос. – Я очень извиняюсь за беспокойство, но это очень важно.
- Что случилось?
- Рене попыталась выпрыгнуть из окна 34 этажа нашего гостиничного номера, когда мы пошли на вечер искусства. Я, конечно, поймала ее, прежде чем ей это удалось, но теперь она требует увидеть тебя. Она не ест и не принимает лекарства.
Комната начала как-то косится. «Как странно», – подумала я, словно в бреду. Вдруг сильные руки обняли меня за талию, надежно удерживая. Я посмотрела в изумрудные глаза их обладателя и обнадеживающе улыбнулась.
- Что я могу сделать? – спросила я в трубку.
- Не могли бы вы приехать не надолго в Феникс? Ваша мать практически объявила голодовку до тех пор, пока не увидит тебя. Она не ела уже больше дня. Если она не поест, ее придется госпитализировать.
- Конечно. Я приеду сегодня же.
Я повесила трубку и, не задумываясь, побежала в спальню, мой взгляд был размытым почему-то. Потом я почувствовала слезы на щеках, и я поняла, что плакала.
- Белла, - послышался мягкий, но с властными нотками голос Эдварда. – Что случилось? Пожалуйста, скажи мне, что произошло.

EPOV

Она сделала пауза, неистово перебирая свой ящик с одеждой, и я видел, как по ее щекам текли слезы.
И чувствовал, что не знаю, что сказать и сделать.
Я не знал, хотела ли она, чтобы я держал ее в объятиях или хотела просто быть разочарованной, пока бросала пустой чемодан на не застеленную кровать. И я не знал, что сказать, кроме как спросить, что случилось.
- Моя мать пыталась покончить с собой… снова, - ее голос дрогнул на последнем слове. Я молча пересек комнату, обнял её за талию и прижал к себе.
Я никогда не мог выносить женских слез, но в этот раз все было иначе. Теперь я хотел устранить все причины ее слез, хотел обернуть ее в одеяло и прижать к себе и честно сказать, что ей не зачем плакать, я все исправлю. Каждая ее слеза, как иголка в сердце, остро отдавала болью.
Она схватилась за мою рубашку, сжимая ее в кулаках, и уткнулась лицом мне в грудь. Я погладил шелк ее волос, вдыхая запах ее шампуня.
- Я не знаю, почему я плачу, - проговорила она в мою рубашку, невесело смеясь. – Она делала это и раньше. Это просто… Иногда я думаю, что она не знает о том, как она влияет на меня, она даже не представляет что произойдет, если в своих целях добьется успеха, - она вдруг остановилась, и я понял, что она борется со своими слезами.
Я сильнее обнял ее, ненавидя ее слезы. Белла заслуживала только бесконечное счастье. Мое сердце испытывало адские муки, пока она плакала.
- Мама хочет меня видеть, - начала Белла, глядя на меня замутненными глазами, и это разбивало мне сердце. – Она не будет есть, пока не увидит меня, и мне нужно быть там, в ближайшее время, – Белла сделала паузу, когда я коснулся кончиками пальцев ее щеки, пытаясь рассказать, что я сделаю все, что есть в моих силах, чтобы помочь ей.
- Тогда мы выезжаем сегодня, - просто сказал я.
Подобие улыбки появилось на ее лице.
– Ты действительно хочешь поехать со мной?
Удивление в ее голосе ранило меня, и я подвинул ее лицо поближе к себе.
- Я не хочу быть где-то в другом месте, кроме как рядом с тобой, - мой голос был мягок. Глубина моих чувств к Белле ошеломила меня. Я никогда не испытывал волнения, сильнее, чем сейчас. Не похоть, не жадность, не голод и не боль. Казалось, ужасным то, как я любил ее и заботился о ней. В этот момент я понял, что отдал бы все для того, чтобы она была счастлива, даже если бы это значило – забыть о своем собственном счастье.
– Как долго мы там будем? – спросил я.
- Я не знаю, - призналась она. – Я не додумалась спросить.
Я начал собирать сумку, что привез с собой две недели назад.
- Если в наличии еще есть билеты, надо забронировать их через Интернет, если нет – поедем в Феникс на машине.
- Эдвард? – спросила она тихо, как будто боялась слов.
Я повернулся к ней, чтобы увидеть, что она смотрит на меня с такой надеждой, ее горящие глаза, почти перехватили мое дыхание. Я старался думать о том, что могло так сильно изменить ее настроение. Я подумал о том, что может, это было из-за моих слов. Тихо отчитывая себя, я понял, что выстроенная мной крепость рушиться. Я больше не мог вспомнить, почему отталкивал ее, почему сказал себе, что не могу быть с ней.
К сожалению, сознание услужливо напомнило мне об этом.
Я всегда заботился о Белле и ее жизни, и поэтому точно знал, что мы не можем быть вместе. Недавно, я совершенно случайно позволил своим чувствам выйти наружу. У меня был всего лишь момент, и я ничего не мог исправить. И все же, я заметил, что рад тому, что она узнала это.
В первый раз, после того, как я осознал, что люблю Беллу, я задумался, а так ли плохо, остаться с этой очаровательной девушкой, сидеть на ее постели, обнимать ее и говорить с нею, и оберегать ее всю оставшуюся жизнь.
- Спасибо тебе, - наконец, сказала она.
Я понял, что мне потребуется вечность, чтобы разгадать эмоции в этих двух простых словах.

Каким-то чудом нам достались авиабилеты, так что много времени не уйдет, и скоро мы будем в Фениксе, штат Аризона.
Во время перелета Белла нерешительно рассказала мне о своей матери, о том, как она редко говорила, а что-то важное сообщала с помощью ручки и бумаги. Рене после смерти мужа была полностью уничтожена, и Белле с ранних лет пришлось заботиться о себе.
- Сколько времени потребуется на то, чтобы добраться от аэропорта до твоего дома? – спросил я, когда мы вышли через двери аэропорта в солнечную Аризону.
Я слышал, как она сделал быстрый удивленно вдох. – Я не помню, но миссис Дэнверс приехала за нами. – Она указала на большой минивэн с пожилой женщиной за рулем. Женщина посмотрела на нас и улыбнулась.
- Белла, скорее, - сказала миссис Дэнверс, когда окно опустилось. – Я не хочу оставлять твою мать на долгое время. Ох, привет, - сказала она, заметив меня.
После коротких представлений друг другу, Белла и я сели в минивэн. Я был удивлен, что Белла решила сесть со мной сзади. Неспособный разлучиться с ней, я притянул ее к себе на колени.
Пока Белла разговаривала с миссис Дэнверс, я прикоснулся к ее горлу, и к рукам, ее красивым рукам. Я хотел запечатлеть ее красоту и характер в своей голове.
Внутри меня велась настоящая внутренняя борьба. Я помнил вчерашние слова Беллы около качелей. Мы оба впитали и пропитались любовью. Воспоминание о ее прямых правдивых словах смягчало мою душу. Я хотел быть с ней, я хотел быть больше, чем просто ее «игрушка».
И, черт подери, я хотел, чтобы мои фантазии стали реальностью, я хотел состариться вместе с моим ангелом, моей Беллой.
Я любил ее.
И не знал, что с этим делать.