Леди Норкрофт сотворила ни больше ни меньше чем чудо.
Эдвард стоял на террасе Норкрофта и смотрел на лежащий внизу сад. Собравшаяся публика производила не меньшее впечатление, чем оформление праздника. Отпал любой страх, касающийся того, что бал вне сезона, поэтому гостей будет мало, их было очень много.
Эдвард заметил Изабеллу почти сразу же, как только она появилась, и теперь тайком наблюдал за ней. МакКартни сказал ему пару слов о цвете её платья и о маске, о её сопровождающей и о том, как будет одета мисс Хейл, чтобы Эдвард снова не перепутал девушек. Эммет нравился Эдварду, и это оказалось очень кстати, так как вскоре им предстояло породниться.
Однако МакКартни оказался не таким здравомыслящим человеком, каким его вначале посчитал Эдвард. О чём он думал, позволив своей сестре – своей младшей сестре – появиться в обществе в таком платье? И не важно, что его сшили по последней моде. Её плечи были голыми, а вырез платья настолько глубоким, что открывалось слишком много… Почти у всех присутствующих женщин выставленные напоказ плечи и грудь были готовы в любую минуту выпрыгнуть из нарядов. Боже! Эдвард никогда не думал, что сам по себе цвет может быть таким вызывающим, но шёлк насыщенно синего цвета определённо возмутителен. В полумраке тёмные волосы Беллы казались ещё темней, а кожа мраморного оттенка ещё бархатистее. Ну как мог ответственный брат это допустить?!
Эдвард смотрел, как Белла остановилась, чтобы обменяться несколькими словами с небольшой группой гостей. Норкрофт и МакКартни напутствовали его, что ему необходим план, но плана увы не было.
Собрав всё своё мужество, Эдвард направился е Белле. Он никогда не считал себя трусом, однако необходимость открыть Белле правду его пугала. Следует надеяться, что Белла перенесёт свою симпатию с Джаспера на него, поскольку влюблена она именно в него. Единственное, что изменилось, - его имя и положение в обществе. Если на всё посмотреть здраво, он привлекательнее, чем Джаспер, и Белла со временем это поймёт.
Или задушит его голыми руками.
Подойдя к Изабелле сзади и с трудом удержавшись от импульсивного желания наклониться и поцеловать её в затылок, Эдвард обратился к ней со своей самой обворожительной улыбкой.
- Могу ли я пригласить вас на этот танец? – Она на мгновение затаил дыхание. – Леди Белла.
- По-видимому, моя маска не слишком скрывает мою внешность. – Белла взглянула на Эдварда, и ему показалось, что сердце сейчас остановится. – Мистер Каллен.
- Как вы узнали? – удивился он и облегчённо вздохнул. Возможно, всё не так страшно, как он думал.
- Я могла бы то же самое спросить у вас.
«Я мог бы узнать тебя с закрытыми глазами, с другого конца зала, города или с другого берега моря.»
- Всё знать – моя профессия.
- Вы весьма энергичны, - вежливо улыбнулась она.
- Я могу быть очень энергичным. – «Могу быть энергичным»? Эдвард молча выругал себя. Нет-нет, надо быть галантным, а не настойчивым. – Я вижу, ваш бокал пуст, - схватив с подноса мимо проходящего официанта два бокала, один из них он протянул Белле.
- Да, вы энергичный, - отметила она.
- И заботливый, - не подумав добавил Эдвард.
- Бесспорно, очень заботливый. – Она рассмеялась. А почему бы и нет? Он вёл себя как неуклюжий недотёпа.
- Вы не ответили на мой вопрос. Как вы узнали, кто я? – спросил Эдвард, но тут же пожалел о своих словах.
- Ваш акцент, мистер Каллен, - холодно пояснила Белла. – Маска скрывает ваши глаза, но не затыкает вам рот. Американский акцент легко отличить.
Это подействовало на Эдварда как холодный душ. Ему действительно нужно следить за своими словами.
- С нетерпением ждал встречи с вами.
- Мистер Каллен, ложь, даже приятная, не лучший способ знакомства.
- Я с нетерпением ждал встречи с вами, - повторил Эдвард.
- Однако ничего не сделали для этого. Вы не нанесли мне визит ни в Лондоне, ни в Брайтоне.
- Я был в… - Он уже собирался сказать, что был в Брайтоне, но вовремя остановился. Нужно поменять тему разговора, потому что эта ни к чему хорошему не приведёт. – Леди Белла, могу я о кое-чём спросить вас?
- Конечно, мистер Каллен.
Несколько мгновений он пристально вглядывался в её глаза.
- Что вы почувствовали, когда впервые услышали о планируемом для нас браке?
- Мне ответить вам вежливо, как подобает на светском вечере, или вы предпочитаете знать правду, мистер Каллен?
- В данном случае – правду.
- Если быть честной, - она в упор посмотрела на него, - то мне совсем не понравилось, что отец посчитал себя вправе устроить мой брак. И теперь я нахожу это возмутительным, хотя и считаю брак неизбежным.
- Неизбежным, - медленно повторил Эдвард. – Осмелюсь сделать предположение. Означает ли это, что вы намерены выйти за меня замуж?
- До чего же вы деловой, мистер Каллен. Наверное, это очень по-американски спрашивать так настойчиво и напрямик, обходиться без таких глупостей, как романтика или ухаживание, не прилагать никаких усилий быть галантным.
- Разве я не галантен?
- Боюсь, нет.
- Я могу быть исключительно галантным.
- Можете?
- Не сомневайтесь. И я также могу быть романтиком. Вы хотите романтику?
- Если нам предстоит провести вместе всю оставшуюся жизнь, немного романтики совсем не помешает.
- Понятно. – Он помолчал, стараясь подобрать слова. – Значит, нам предстоит провести вместе всю жизнь?
- Вы всегда такой напористый? – рассмеялась Белла.
Эдвард согласился с ней. Он переусердствовал.
- Если дело того стоит.
- Если вы имеете в виду меня, то я польщена. Возможно, даже очарована. Вы непременно хотите узнать сию же секунду?
- Хотелось бы.
- Нет. Такие дела не делаются в спешке. Нельзя объявлять решение такой важности в самом начале вечера. Это всё равно что узнать, чем кончится спектакль сразу после того, как перед первым актом поднимут занавес, или прочитать конец книги, не успев дочитать и первой главы. Мы с вами только познакомились. – Она отпила глоток шампанского. – Тем более выбор ещё не сделан. Всё будет зависеть от сегодняшнего вечера. Никогда не знаешь, что можно почувствовать после восхитительного флирта и беседы, внешне выглядящей абсолютно пристойно, но на самом деле наполненной всякого рода намёками и обещаниями.
- Любезностями и романтикой?
- Безусловно. – Белла улыбнулась. – И желательно, при свете звёзд, под музыку и во время танцев. – Она покачала головой. – Я ни за что не выйду замуж за мужчину, с которым не танцевала.
- Тогда следует наверстать упущенное. – Допив шампанское и взяв из руки Беллы её бокал, Эдвард поставил их на балюстраду. – Мы как раз под звёздами, и играет венецианский вальс, леди Белла, мой самый любимый танец.
- У нас с вами всё-таки есть что-то общее. – Она взяла Эдварда под руку. – Вы знаете, когда-то вальс считался не особенно приличным.
- Вполне могу понять почему, - ответил Эдвард, когда они вышли на площадку для танцев. – Приятно держать в объятьях красивую женщину на глазах у такого количества публики. – Существовало ли что-либо более неприличное, чем желание, овладевшее Эдвардом, когда он коснулся руками Беллы? Он привлёк её к себе.
- Вы держите меня крепче, чем допускают приличия, мистер Каллен, - холодно заметила Белла.
- Я это прекрасно осознаю, леди Белла, - шепнул он.
- Мистер Каллен, вам следует ослабить свои объятья.
- Да, леди Белла, полагаю, следует, но я не стану этого делать. – «Ни сейчас и никогда».
С этими словами Эдвард закружил её в танце. Музыка захватила их. Внезапно он ощутил всю прелесть момента: ритм музыки в три четверти, танцевальные фигуры, ночное небо и женщина в его объятьях. Женщина, которую он любит и которая полюбит его.
Она полюбит его, в этом Эдвард не сомневался. Белла засмеялась, увлечённая танцем или собственными тайными мыслями. Эдвард и не стремился это понять, а просто смеялся вместе с ней.
Танец подошёл к концу, но Эдвард задержал Беллу на секунду дольше положенного, а они не отстранилась от него. Всё складывалось значительно лучше, чем ожидал Эдвард.
- Нам нужно о многом поговорить, вам и мне.
- Наверное, вы правы. Однако гости идут в бальный зал. Очевидно, скоро начнётся концерт, нам следует присоединиться…
- Нет, - перебил её Эдвард и, схватив за руку, потащил вниз по ступенькам террасы в сад.
- Куда мы идём?
- Нам нужно поговорить наедине.
- Мы и говорили наедине.
- Не совсем наедине. Нам нужно обсудить дело чрезвычайной важности. – Насмотря на отсутствие чёткого плана, Эдвард обследовал все дорожки в саду и нашёл одну, ведущую к уединённой скамейке и романтичной садовой скульптурой – обнимающейся, почти обнажённой греческой пары. – Это подойдёт.
- Подойдёт для чего? – Белла выдернула свою руку из руки Эдварда. – Я не в восторге от того, что меня, как ребёнка, тащат по саду. И, кроме того, мистер Каллен…
- Эдвард.
- Что?
- Вы должны называть меня Эдвардом. При сложившихся обстоятельствах лучше называть друг друга по именам. Прошу вас с этого момента называть меня Эдвардом, а я намерен звать вас Беллой.
- Я не давала вам разрешения называть меня Беллой, - возмутилась она.
- Тем не менее. – Он безуспешно пытался сосредоточиться, но думал лишь о той их последней встрече. – А вы станете называть меня Эдвардом.
- Что ж, прекрасно, Эдвард. – Она буквально выплюнула его имя.
Эдвард еле удержал себя от того, чтобы удариться головой о стену. Что он делает? Последняя попытка заслужить её доверие и хорошее отношение…
- Я прочитал ваши статьи.
- Что, простите?
- Я прочитал ваши статьи про путешествия. Перелистал приличное количество женских журналов.
- И?...
- Мне статьи понравились. В них есть глубина и остроумие. Они просто замечательные. – Белла оказалась в лёгком замешательстве, и Эдвард, приняв это за положительный результат, продолжил. – По ходу дела я узнал, что эти журналы публикуют менее вызывающие фасоны платьев. Пожалуй, было бы замечательно, если в будущем вы откажетесь от этого конкретного платья.
- Вы диктуете мне, что я могу и что не могу носить? – Она в изумлении уставилась на Эдварда.
- Я только хочу сказать, что именно это платье чересчур… чересчур возбуждающее.
- Эдвард, - Белла сделала глубокий вдох, по-видимому, сдерживая желание ударить его, и отступила назад, - если мы поженимся, я буду прислушиваться к вашему мнению, но пока вы не станете разбираться в фасонах платьев, как модистки, вы не будете указывать мне, какую одежду выбрать. Это жутко дорогое платье из Франции сшито по последней моде, и я в нём выгляжу великолепно. Так скажите, почему я не должна никогда его надевать?
- Потому что оно побуждает всех мужчин в зале поинтересоваться, какое же именно совершенство оно скрывает. – Эдвард подошёл к ней ближе. – Белла, я никогда не считал себя ревнивцем, но когда дело касается вас… это просто не может быть чем-то иным. – Произнеся это, Эдвард понял, что говорит правду: он ревновал сам к себе.
- И вы говорите мне это, чтобы быть честным?
- Именно так. – Он вдохнул воздух и резко выдохнул: - И я должен что-то сказать вам.
- Говорите.
- Это нечто довольно щекотливое. – Что, если она не сможет его простить?
- Говорите, Эдвард. Просто скажите, и всё.
- И к тому же неприятное. – Что, если любовь, которую она чувствует к Джасперу, не имеет никакого отношения к Эдварду?
- Тогда самое лучшее побыстрее покончить с этим делом.
«Скажи же, Эдвард, скажи», - шепнул ему внутренний голос.
- Это касается Джаспера. – Что, если правда разрушит все шансы на совместное будущее?
- Да? – Белла склонилась к нему.
- Джаспер…
- Да, да. – Она взглянула ему в глаза.
- Джаспер… - повторил он и, посмотрев на Беллу, понял, что совсем не такой смелый, каким всегда считал себя. Внутри у него всё сжалось от страха. Слова, которые сорвались у него с языка словно по собственной воле, удивили даже его самого. – Джаспер Уитлок женат.