Белла POV

Даже зная, что Эдвард хотел бы, чтобы я немного поспала, меньше всего я сейчас думала о сне. Я желала только одного: снова взять Мэтью на руки. Чуть ранее Эсми забрала новорожденного внука, чтобы осмотреть его, и, пока минуты сменяли друг друга, тревога, что с моим маленьким мальчиком не все в порядке, хотя он и закричал сразу же, все нарастала. И я решительно откинула одеяло, чтобы встать. Надеюсь, с Мэтью все хорошо.

- Белла? Мы все думали, ты спишь. Тебе плохо, милая? – спросила Эсми, когда я вошла на кухню, где она что-то готовила. Вероятно, близилось время ужина.

- Нет, со мной все в порядке. А где Мэтью?

- Переживаешь? Эдвард взял его, они на веранде, и Мелани с ними же. Передашь, что скоро будем ужинать?

Я кивнула и уже почти развернулась, когда Эсми окликнула меня:

- Белла.

- Да?

- Спасибо тебе за внука, - я очутилась в крепких объятьях своей второй мамы и немного несмело обняла ее в ответ.

- Эсми…

- Ты даже не осознаешь, что вернула мне сына, вернула Эдварда домой, в семью, а я благодарна тебе и за это. А теперь иди.

Я почувствовала умиротворение, которое не было знакомо мне прежде, до этого дня, когда увидела Эдварда с нашими детьми. Возникло это прекрасное ощущение потому, что в моей жизни, наконец, все так, как я и хотела.

Кресло было слишком тесным для одного взрослого и ребенка, уже не являющегося младенцем, но Эдвард с Мелани, казалось, не обращали на это никакого внимания и не испытывали неудобств от слишком близкого соседства своих тел, и были поглощены Мэтью. Эдвард держал его на руках, иногда покачивая, и, насколько я могла видеть, сынок не спал и смотрел на незнакомый ему мир, хотя определенно не различал цвета. Я сделала шаг, и Эдвард с Мелани одновременно обернулись.

- Мама! – дочка подбежала ко мне, и я ласково на нее посмотрела и не менее нежно провела рукой по ее голове, при других обстоятельствах я бы села перед ней и поцеловала, возможно, взяла бы на руки, хотя она уже давно не легкая, но сейчас все это неосуществимо. Живот болит, потребуется какое-то время, чтобы я пришла в себя. – Мэтью такой маленький. Но он красивый и нравится мне.

- Я рада это слышать. Я бы расстроилась, если бы он тебе не понравился.

- Я же старше?

- Да, и я надеюсь, ты не будешь его обижать.

- Обещаю, что не буду. А мы скоро будем кушать?

- Бабушка уже готовит ужин.

- Она обещала, что мы вместе испечем торт. А вдруг бабушка уже без меня начала?

- Не начала. Уверена, тебя ждут. Сходи, посмотри, что там и как.

Мелани только и ждала моего разрешения. Получив его, тут же вбежала в дом, и мы остались втроем. Эдвард, я и маленький Мэтью.

- Не смогла уснуть, да? – спросил Эдвард, когда я подошла к ним и остановилась у кресла.

- Извини.

- Я все понимаю, ты переживаешь.

- Уже нет. Увидела, что ты держишь Мэтью, и в то же самое мгновение успокоилась.

- Правда?

- Да. Ты так смотришь на него, что сразу видно: с тобой наш сын в надежных руках, и я могу не волноваться.

Эдвард подвинулся, освобождая мне место рядом с собой, но я просто села к нему на колени, положила голову на его плечо и с улыбкой наблюдала за тем, как Мэтью, не отрываясь, смотрит на едва знакомые лица. Все же сегодня не только мы увидели его в первый раз, но и он нас, своих маму и папу. И Мэтью наверняка страшно, девять месяцев он находился внутри меня, под защитой, но сейчас перед его взором неизвестный мир, и поэтому наша с Эдвардом цель оберегать своего сына, не дать ничему с ним случиться. И мы не можем допустить ошибок, ведь от нас зависит благополучие Мэтью, если мы не сможем позаботиться о нем, то более никто не будет в состоянии сделать это.

- Я знаю, что люблю его, - после не продолжительного раздумья ответил Эдвард. – И Мэтью – лучший подарок, который только можно представить. Знаешь, а ведь у меня сегодня день рождения.

- Отчего же ты не сказал?

- Не до этого было.

- Это сегодня. А раньше почему не говорил? Когда мы познакомились?

- Даже не знаю… Ты не спрашивала, а я не умею рассказывать о себе просто так.

- Значит, вот для кого торт. Для тебя.

- Тебя это расстраивает?

- Нет, что ты? Почему меня должно расстраивать то, что твоя мама хочет отметить твой день рождения?

- Потому что сегодня и день рождения Мэтью, и мы стали родителями, и, думаю, это важнее всего остального. Я не должен находиться на первом плане.

- Рождение Мэтью мы еще отпразднуем, но позже, когда он немного подрастет. Позовем друзей, может быть, и мои родные смогут приехать. А сейчас, думаю, мне стоит помочь с тортом.

- Ты же понимаешь, что мне от тебя не нужно никаких подарков? Даже не будь сейчас Мэтью на моих руках, я бы все равно не стал у тебя ничего просить. Единственное, что мне нужно, это чтобы ты была рядом. Побудь со мной…

- Побуду столько, сколько нужно.

- Будь со мной всегда…

- С Днем рождения, Эдвард.

Я наклонила голову, и наши губы соединились в самом неспешном поцелуе из всех, что у нас когда-либо были за все время, что мы вместе. Мне нестерпимо хотелось обнять Эдварда, но я боялась потревожить Мэтью, который заснул на руках своего папочки, и потому, вздохнув от нежелания отстраняться, все же сделала это.

- Я так счастлив, что однажды наши пути сошлись, и ты встретилась мне на той дороге. Ты – все, о чем я всегда мечтал, но никогда не думал обрести в этой жизни.

- Я никогда не забуду день, когда встретила тебя.

- И я не забуду. Обещаю.

***

Жизнь любого человека состоит из множества разных этапов. Что же до меня, то и я не исключение. Неоднократно теряя себя, потом я заново находила свое место в мире, и сейчас я ощущаю, что живу, по-настоящему живу, без оглядки на прошлое. Наконец, все хорошо. И я благодарна Эдварду, что он сделал все для того, чтобы жизнь моя стала свободной от страха. Больше нет причин, чтобы бояться. Прошла неделя с появления на свет нашего с Эдвардом сына, и Джейк с тех пор не появлялся, он, правда, ушел. Больше ничто не помешает мне думать о сыне.

Мэтью зевнул и, выглядя особенно трогательно, приоткрыл свои маленькие глаза, голубые, отливающие синевой, но вскоре они снова закрылись, и он уснул в центре нашей с Эдвардом кровати. Я немного подумала, не положить ли сыночка в кроватку, но не решилась тревожить своего маленького мальчика и лишь придвинулась к нему ближе, не имея сил отвести от него, такого нуждающегося во мне, свой взгляд. Я не могла не смотреть на своего малыша, его маленькие пальчики так и манили прикоснуться к ним, и я дотронулась до них, не удержавшись, и напрягла память, пытаясь вспомнить, а обожала ли так Мелани, когда она только родилась? Я, конечно, полюбила ее, едва увидев, еще даже не взяв на руки, но не думаю, что касалась ее так же часто, как делаю это с Мэтью. Наверное, неосознанно я старалась не дотрагиваться до дочери лишний раз, стараясь оградить себя от боли, возникшей в ответ на уход Эдварда, о которой дочь напоминала мне, сама того не подозревая. Но теперь все иначе, хотя Эдвард и не в одной комнате со мной прямо сейчас, а помогает Мелани умыться после игр на свежем воздухе и потом будет укладывать ее в кровать, все же любимый рядом, я остро ощущаю его присутствие, даже когда он не расстоянии вытянутой руки. И боли нет, она бесследно прошла, и раны затянулись. Как же прекрасно дышать и не задыхаться от душевных мук, которые словно душили меня изнутри в прошлом...

Взгляд уловил движение, и, приподняв голову, я увидела Эдварда, закрывающего прежде открытую дверь в комнату. Он сделал необходимое количество шагов до кровати и, не медля, лег рядом с нами с Мэтью.

- Мелани уже уснула? - спросила я, просто чтобы убедиться. Раз Эдвард здесь, то, значит, все хорошо, и справились без меня. Иначе он бы не пришел.

- Да, даже уговаривать не пришлось.

- Возможно, стоит почаще разрешать ей играть после обеда. Она тогда быстрее засыпает.

- Может быть, и стоит. И ты поспи немного. Поспи…

- Ты будешь рядом?

- Тебе не стоит переживать об этом. Ты проснешься и увидишь меня. Я никуда от вас не денусь.

- Лучше я посмотрю на тебя.

Эдвард, улыбнувшись в ответ на мои слова, поближе подвинулся к Мэтью, хотел, было, взять его маленький кулачок, но наш сынок лежал лицом ко мне, и невозможно было дотронуться до его маленьких ручек, не потревожив его. Поэтому любимый лишь провел ладонью по голове Мэтью, скрытой голубой шапочкой, нежно, заботливо, что у меня не осталось никаких сомнений: Эдвард уже прекрасный отец и будет становиться только лучше. Если со мной что случится, я знаю, о наших детях он позаботится, я могу доверить ему дочь и сына, с ним они останутся в надежных руках, ни в чем не будут нуждаться и всегда будут окружены теплом и любовью.

- Эдвард? Ты чем-то расстроен?

- Ничем. Все хорошо.

- Неправда. Твой голос какой-то подавленный. Прошу, давай поговорим, - умоляла я, глядя ему в глаза, в то время как Эдвард пытался отвести взгляд.

- Я не чувствую, что ты полностью моя, - сдался, наконец, он, говоря так же тихо, как и я. Мы оба помнили о Мэтью, спящем рядом, между нашими телами, и не хотели его ненароком разбудить. – Знаю, что сам виноват, потому что, уехав, упустил тебя. Но от этого не легче.

- Эдвард. Что ты такое говоришь? Все совсем не так. Я же здесь… Я твоя, полностью и навсегда. Разве ты не видишь того, как сильны мои чувства к тебе? Я родила тебе детей. Неужели этого мало, чтобы забыть о том, чье кольцо я носила, но уже давно не ношу? И даже когда я делала это, думала только о тебе, душой принадлежала тебе, хотела рядом с собой только тебя. И никаких шансов ты не упускал. Я дам тебе их столько, сколько ты попросишь, сколько будет нужно. Потому что лишь тебя одного я люблю, - эмоционально сказала я, желая, чтобы Эдвард услышал истину, которую я пыталась донести до него, в моих словах. Для этого я прислонила его ладонь к своей шее, чтобы он знал, что мое сердце бьется так быстро только из-за его близости. Никого больше, кроме него, я не любила так сильно, что перехватывает дыхание, что в одно мгновение хочется смеяться от такого счастья, а уже в следующее плакать. Даже в толпе мои глаза нашли бы Эдварда без всяких затруднений. Вот такие у меня чувства.

- Хотел бы я, чтобы всего того, о чем ты сказала, было достаточно. Извини, но я не могу обманывать тебя. Этого так мало, - ответил Эдвард, глядя мне в глаза, а сразу после высвободил свою руку из моей хватки. Но, к счастью, не встал и не ушел.

- Чего ты хочешь? Что тебе нужно?

- То, что мне нужно, ты не сможешь мне дать.

- Просто скажи, - я чувствовала, что начинаю выходить из себя, и эта недосказанность между нами меня словно придавливает к земле, лишая уверенности в нашем будущем. Что же нужно Эдварду, что он заранее, не спрашивая меня, твердо убежден, что не получит этого? Я ведь готова дать ему все и даже больше. Нет ничего, что я пожалела бы для него. Разве он не видит этого? Отчего так расстроен, будто уже получил отказ?

- Зачем, Белла?

- Просто потому, что я хочу, чтобы ты поговорил со мной. Просто потому, что я не желаю, чтобы между нами были тайны.

- Хочешь знать, чего я желаю больше всего?

- Конечно, да.

Когда мне уже стало казаться, что Эдвард ничего не скажет, он, вздохнув, посмотрел в мои глаза и тихо, явно нерешительно, озвучил то, что не дает ему покоя, возможно, в течение длительного времени:

- Я хочу, чтобы ты вышла за меня, чтобы стала моей женой, чтобы все вокруг знали, что ты для меня смысл жизни, не меньше. Я хочу, чтобы ты была уверена во мне, в том, что я больше никогда не брошу тебя, и это самый надежный в моем понимании способ. Мы всегда будем вместе, всегда.

- Но ты не можешь. Ты... - бессмысленно обсуждать все это, то, что вообще-то никогда не осуществится. В глазах Бога я всегда буду женой другого. Препятствия не во мне, не в Эдварде, не в нас с ним, а в человеке, за которого я опрометчиво вышла замуж. Нет не единой возможности расторгнуть церковный брак, и я не думаю, что смогла бы пойти на такой шаг, даже если бы она была. И Эдвард бы не позволил. Он, как никто другой, понимает, что нельзя идти против совершенного ритуала и разорвать его.

- Знаю, что не могу… Но, сложись все иначе, ты… ты бы хотела стать моей женой? Просто скажи.

- Разве имеет значение мой ответ, если все то, о чем мы говорим, никогда не станет реальностью?

- Для меня имеет.

- Да. Конечно. Да, я хотела бы стать твоей женой. Тебе даже не нужно было спрашивать об этом. Но мы не можем…

- Просто забудь об этом разговоре, - вдруг резковато сказал Эдвард, плотно зажмурив глаза и напрягшись всем телом, будто каждое слово причиняло ему боль. Но, наверное, так и есть, а я бессильна изменить это.

- А ты забудешь? - спросила я, беря Эдварда нежно за руку, поглаживая ее, чтобы успокоить его хотя бы немного, хотя бы капельку, лишь бы облегчить тот груз, который он несет, груз желания, которое может так и остаться лишь мечтой. - Я же знаю, что нет.

- Белла?

- Да? – замерла я в ожидании того, что Эдвард собирается сказать.

- К тебе возвращается румянец, - провел он рукой по моей щеке почти неощутимо, будто пером, - я скучал по нему и рад, что тебе все лучше с каждым днем.

- Все благодаря тебе и твоим родителям, вы так заботитесь обо мне… - я ничего не могла поделать с тем, что он больше не желал продолжать тот разговор, что мы вели минутой ранее.

- Я счастлив заботиться о тебе. Но что будет завтра?

- Завтра мы вместе позавтракаем, как и сегодня, ты уйдешь на работу, а я останусь.

- С двумя детьми. Одна…

- Я справлюсь… И Эсми обещала помогать.

- Думаю, может, мне еще какое-то время побыть с вами?

- Боюсь, не получится, - я и в самом деле боялась, боялась, что без помощи Эдварда, в течение этой первой недели не отлучавшегося от меня ни на шаг, просто сломаюсь в первый же день без него, но пыталась, как могла, ничем не выдать своих переживаний. Может оказаться, что быть мамой двум детям не так легко, как я надеялась еще месяц назад, до того, как по-настоящему ею стала, но я буду очень стараться, чтобы ни Мэтью, ни Мелани не испытывали нехватки меня и моего внимания.

- Пообещай мне не грустить.

- Все хорошо, Эдвард. Как тебе кажется, Дени приедет? Или хоть кто-нибудь?

- Мы сделали для этого все от нас зависящее, написали им и пригласили твоих родных в гости. Уверен, они приедут.

- Что, если папа приедет?

- Это не так уж и плохо. Мне так кажется. Разве ты не хочешь, чтобы все наладилось?

- Хочу, но боюсь, что не смогу его простить.

- Ты сможешь. Он – твой отец. Своих родителей мы всегда прощаем. Ты не обязана его простить сразу же, как только увидишь, простишь, когда будешь готова.

- Я просто знаю себя, я мать, у меня двое детей, и ничто не заставило бы меня бросить их.

- Мы не знаем, через что пришлось пройти твоему отцу.

- Возможно, Дени был прав, я слишком строга.

- Что бы он о тебе ни думал, мои чувства неизменны. Я люблю тебя.

- Ты – любовь всей моей жизни. Не могу представить ее без тебя.

- И не нужно представлять. Я всегда буду в твоей жизни.