«Если о чем-нибудь думать изо всех сил, то кажется, что так оно и есть на самом деле…» - не помню, кто это сказал, но точно знаю, что сказанное правда. Причем даже тогда, когда думаете вы против воли.
Мои мысли, как и тело, подчинены лишь одному человеку. Джеймсу. Вокруг него вертится все мое окружение. И если раньше из-за многочисленных и бесконечных событий это замечалось не так явно, то сегодня, в окружении немых стен и ночной темноты, все упрятанное глубоко в сознании выползает наружу.
Вместо традиционного запаха только что выстиранного белья, мои подушки пахнут мужем. Будто бы только что он поднялся с них, проспав здесь большую часть ночи.
Ровный цвет стен кажется фальшивым. Ещё немного - и декорация обвалится, представив на обозрение лиловые обои квартиры Кашалота.
Даже пол. Обыкновенный деревянный пол, отполированный и холодный, каким-то несуразным образом заставляет вспоминать мужа. Все, что с ним связано…
Холодок пробирается по спине, когда в голове вспыхивает картинка далекого пятилетнего прошлого.

Джеймс привел меня к себе. По сравнению с холодной и голодной январской улицей его обитель казалась чем-то запредельным, почти божественным. А уж тепло, вернее духота, царившая здесь, заставляли испытывать к своему спасителю невероятную благодарность.
Он велел мне идти в спальню. Указал направление.
Уставшие конечности отозвались тупой болью при виде аккуратно застеленной кровати, занимающей половину тесной комнаты. Только комод с золотыми ключиками вместо ручек ящиков смог поместиться в оставшееся пространство.
Кашалот велел сесть. Прямо на покрывала, не раздеваясь. В его руках было что-то, напоминающее вентилятор, но оказалось наоборот, обогреватель.
Заняв позицию напротив меня, мужчина активировал приборчик, помогая ощутить новую волну признательности к себе, увеличивающуюся с каждым отогревающимся участком тела.
Спустя какое-то время, когда я окончательно разомлела от всех предоставленных удобств, Джеймс сказал, что я ему понравилась, и он позволит остаться здесь, если я пообещаю не уходить.
В тот момент эта просьба меня растрогала. Его гипнотизирующие глаза тому причина, или то, что за последние полгода никто не делал для меня столько всего хорошего сразу, но я согласилась.
Кивнула головой, шепнув «обещаю».
Этим простым ответом я подписала собственный приговор…

Раскрываю глаза, выныривая из океана мыслей. Все в прошлом, Белла. Ты у Каллена, а он недавно дал тебе свое позволение остаться. На ближайшие пять лет. И лично вызвался объяснить твоему благоверному, что «домой» ты не вернешься…
Делаю глубокий вдох, старясь поверить в это. Невероятно сложно, но я буду пытаться. Иначе кошмары и размышления добьют меня раньше всех тех, кто ещё этого хочет.
Поворачиваюсь на другой бок, посильнее обнимая подушку. Сон – вот, что мне нужно.
Ну, пожалуйста…

…Теплое море и ослепительное солнце. Мягкий песок, согревающий и охлаждающий одновременно. Идеально белые облака, проплывающие мимо, по синему-синему, как в детских сказках, небу.
Улыбаюсь, ощущая, как легко здесь дышать. Воздух создает ощущение свободы, гуляя в паре с ветром по маленьким волнам и ероша мои волосы.
Откуда-то сзади доносятся запахи ароматной курицы, которую готовят специально для меня, и необычных специй, похожих на карри и тимьян.
- Белла! – оборачиваюсь на зов. Высокий мужчина, заслоняя рукой солнце, движется в мою сторону. Из одежды на нем только свободные синие шорты.
- Эдвард? – вопросительно изгибаю бровь, замечая знакомые бронзовые волосы, когда незнакомец оказывается рядом.
- Ты обещала мне не убегать, - его прищуренный взгляд скользит по моему телу.
- Я не убегала, - прикусываю губу, оглядываясь на такое заманчивое море, в котором до жути хочется искупаться.
- Вода холодная.
Поворачиваюсь обратно к Каллену, выдавливая скупую улыбку.
- Конечно.
- Если ты мне не веришь, убедись сама.
Это разрешение? Я, правда, могу?..
Вдыхая полной грудью, несусь по нежному песку к своей цели. Замедляю бег только по колено в воде. И тут же с ужасом осознаю, что мой похититель прав.
Вода в море – ледяная.
Вскрикиваю, желая поскорее вернуться на берег. Но его нет. И даже больше - как будто и не было вовсе.
Я одна посреди бесконечной морской глади, без шансов на спасение.
- Умей слушать, Белла, - усталый голос Эдварда разносится по поверхности воды, - иначе дорого поплатишься.

Распахиваю глаза, одним резким движением садясь на кровати. Откинутые к изножью покрывала такие же холодные, как вода. Отползаю от них, вжимаясь в деревянную спинку. Вырезанные на ней круглые розочки больно впиваются в кожу. Часто дышу, оглядываясь вокруг.
Благо, в темной комнате нет ничего, хотя бы отдаленно напоминающего сон. Ни пляжа, ни неба, ни Каллена.
Зато есть кое-что другое, видимо, разбудившее меня. Громкие удары по дереву. Судя по тому, как подрагивает полоска света у двери, бьют именно по ней.
Прикладываю ладонь ко рту, чтобы не закричать. Ужас кошмара смешивается с ужасом реальности, грозясь разрушить самообладание как карточный домик.
Шум не стихает. Возня за деревянной заставой становится громче.
На всякий случай отодвигаюсь ещё дальше. Теперь тело упирается в прикроватную тумбу. Пальцы на ощупь пробираются по её поверхности, ища цепочку от лампы.
Неожиданный свет загорается так близко, что заставляет зажмуриться. На миг даже забываю про удары, но они о себе нещадно напоминают.
Впрочем, со светом уже проще. Делаю глубокий вдох, затем ещё один. Успокойся. Тебе кажется. Это кошмар. Глупый кошмар…
Кто будет ломиться в эту дверь среди ночи?
Никто.
Ты в доме Эдварда. Здесь охрана, камеры, и, по словам Сероглазой, куча гаджетов, способных испепелить любого на месте.
Убеждения помогают. Становится чуть спокойнее. Сердце уже не так неистово трепыхается, воздух поступает равномерно, отчего мыслить проще.
Может, именно эти изменения побуждают расслышать за бесконечными ударами знакомый голос. Не громкий, но и не шепчущий. Зовущий меня. Как во сне.
Настораживаюсь, но перемещаться не спешу. В моем углу пока ещё безопасно, чего не скажешь о других местах комнаты. И коридоре, за её пределами.
Запредельной громкости стук стихает.
Выгибаюсь, пробуя что-нибудь рассмотреть. Полоска света снова вздрагивает, а затем и вовсе исчезает.
- Белла, aiuto, per favore!.. (Помоги, пожалуйста!)
Это служит толчком к действию. Итальянский подтверждает самые смелые предположения. А уж содержание просьбы, её смысл, заставляет отбросить все предвзятости к чертям. Когда-то я так просила, но мне не помогли. Соответствовать своим мучителя я не намеренна…
За тот короткий промежуток времени, что я опасливо иду к двери, пытаюсь понять, что двигает Эдвардом, когда он говорит подобное. Мне.
Похоже, сегодня день открытий. Я познаю своего похитителя с самых разных, но при этом несомненно новых сторон.
Полоска света возвращается, когда подхожу совсем близко.
Полная решимости развеять мираж, если это он, проснуться, если это кошмар, или помочь, если Каллену это действительно нужно, открываю дверь.
Мужская рука, сжатая в кулак и намеревающаяся в очередной раз ударить по деревянной заставе, застывает в воздухе.
Ожидаю увидеть Эдварда напротив себя, но вместо этого верхнюю часть коридора занимает сплошная пустота. Подсказка взглянуть вниз появляется мгновеньем позже.
Малахитовые глаза мужчины взирают на меня… с пола. Вернее, чуть выше пола. Нижней части стены.
Опираясь спиной о её бетонную поверхность, Каллен устилает своим телом красный ковер. Его голова запрокинута вверх, ко мне.
Поспешно приседаю рядом.
- Мистер Каллен?..
- Mi aiuti, per favore (Помоги мне, пожалуйста…) – едва слышно шепчет он.
Мои нервы на пределе. Они туго натянуты и совсем скоро разорвутся.
- Che aiutare? (Чем помочь?) – беспомощно оглядываюсь по сторонам, в две разные, и, тем не менее, одинаково пустые стороны коридора. Освещение здесь прекрасное, но вряд ли кто-нибудь гуляет по дому в такое время. Даже охранники.
- Шприц, - Каллен указывает на мою раскрытую дверь, - в тумбе. Perfavore…
Спешу обратно в спальню, дабы принести нечто настолько нужное, из-за чего мужчина, раз за разом, проводит ночи на полу…
Тумбочка, на удивление, оказывается полна шприцами. Тонкими, длинными, с иголками, упрятанными в пластиковые чехольчики. Это все находится в свободном доступе. Бери – не хочу. Неужели он совсем не боится за Джерома?..
Обратно возвращаюсь максимально быстро, несмотря на тормозящие мысли о психическом расстройстве моего похитителя.
Каллен активизируется. Вырывая шприц из моих рук, он сдергивает колпачок, одним-единственным движением вгоняя иглу в левую ногу. Острая металлическая штуковина с легкостью проходит через хлопчатые пижамные штаны…
Когда золотистое содержимое оказывается внутри него, мужчина дергается, зажмуривается, но ни звука ни издает. Кажется, даже дыхание задерживает.
Не моргая, наблюдаю за ним, подмечая каждое изменения, происходящие как на лице, так и в поведении.
Через три секунды он выдыхает и снова втягивает воздух. Со свистом. И снова выдыхает. Похоже на упражнения из пилатеса…
Каждое движение, которое Эдвард совершает, каждый вдох, сопровождается потом. Ещё и пяти минут не проходит с момента введения какой-то дряни, как он уже весь мокрый. Майка, надетая на нем, прилипает к телу, её светлая поверхность заполоняется темными пятнами.
Уже знакомые мне морщины пролегают по всему лицу.
Не удерживаюсь, замечая, что несколько прядей волос остались на взмокшем лбу. Хочу убрать их. Но не успеваю. Едва касаюсь пальцами кожи, мужчина подает голос, одной из рук хватая мое запястье.
- Не трогай меня, - хрипит он, сжав зубы, и не раскрывая глаз. - Не смей...
Поспешно отдергиваю освободившиеся пальцы.
Тишина, нарушаемая лишь продолжаемой дыхательной гимнастикой моего похитителя, повисает на следующие десять минут.
Желания говорить нет ни у меня, ни у него.
Впрочем, уходить тоже никто не собирается.
В конце концов, малахиты возвращаются. Медленно, крайне медленно, он открывает их, будто впервые в жизни.
Тихое «Grazie» немного разбавляет излишнюю напряженность ситуации.
Смотрю на своего похитителя и не могу отделаться от мысли, что не боюсь его. Вернее, перестала бояться. Я все чаще высматриваю в нем положительные качества, ищу то, зацепившись за что, можно лишний раз обрадоваться приятному открытию... И стоит отдать мужчине должное, он все чаще помогает мне в этих поисках, выуживает откуда-то изнутри странные черты характера, с первого взгляда совершенно ему не присущие.
Благодарность, например, как сейчас. Когда в последний раз за эти пять лет я слышала такое простое слово? Разве что в магазине косметики, где покупала гель для душа с ароматом розы…
- Nessuni problemi (Не за что) – робко улыбаюсь, ещё не до конца веря, что он действительно это сказал.
Мир меняется к лучшему.
В малахитах, направленных на меня, явственно проступает усталость, немного раздражения, и отголоски…боли. Физической?
Прогоняю наваждение быстрым качанием головы. Когда снова поднимаю её, взгляд моего похитителя уже опущен.
- Вам нужно поспать.
- Я могу спать где угодно, - Каллен безрадостно усмехается, глядя на стену прямо перед собой.
- Вы собираетесь ночевать здесь? – изгибаю бровь, не зная, как по-другому расценить его слова.
- Белла, иди к себе, - Эдвард качает головой, снова закрывая глаза и откидывая голову назад, - твое дело сделано.
Непроизвольно натыкаюсь взглядом на опустевший шприц. Острая иголка поблескивает от света, падающего с потолка.
- Наркотики, да? – презрительности скрыть не получается.
- Наркотики, - мужчина вздыхает, - и ещё множество различных зловредных трав. Какое тебе дело?
- Не мне, - качаю головой, автоматически впиваясь глазами в каштановую дверь детской. – Джером. Вы не боитесь, что он это найдет?
Если не боится, положительная динамика рухнет в одночасье.
- Джером не лазит по ящикам других комнат. Это правило.
Что же, в такой ситуации не слишком глупое. Но ведь можно же убрать шприцы туда, где мальчик сто процентов не сможет их отыскать. При всем желании.
- Оно у вас во всех спальнях?
- Во всех.
- Зачем? – не понимаю. Действительно не понимаю. Если доза так необходима, почему бы не приходить в нужный час в одно и то же место и не принимать её там? Для чего все эти прятки?
- По-моему, я и так слишком много тебе сказал, - остерегающе замечает Эдвард.
Что же. Это правда.
- Давайте я помогу вам вернуться в вашу спальню, мистер Каллен, - дружелюбно предлагаю, меняя тему.
- В этом нет необходимости.
- Ну не спать же здесь? – поражаюсь его упрямству. – Поднимайтесь.
- Белла, вернись к себе, - мой похититель начинает злиться. – Оставь меня в покое!
- В кровати вам никто не помешает. Обещаю.
Наглость, дерзость, излишняя болтливость и самоуверенность – ночами Белла Свон превращается в такую особу? Нет даже имени, которое ей бы подошло. Идиотка, разве что.
- Я сплю с Джеромом.
Слова мужчины повисают в тишине. С малышом? После приема наркотиков?
- Вы его испугаете, - теряю спесь, когда дело касается ребенка, - не нужно, мистер Каллен. Пожалуйста, вернитесь к себе!..
- Мое терпение вовсе не безгранично, - потирая пальцами переносицу, рычит он, - встань и уйди. Это приказ.
- Только с вами, - пожимаю плечами, демонстративно садясь на пол и решительно смотря мужчине в глаза. Малыш не пострадает. Он и так достаточно напуган. Не нужно ему видеть отца в таком состоянии среди ночи.
Интересно, чем кончится мое противостояние? Страх липкими щупальцами заполняет внутренности, сжимает их. Никуда не деться. Но брать слова обратно поздно.
Эдвард оценивающим взглядом всматривается в мое лицо. Его губы приоткрываются, произнося что-то тихое и совсем не слышное.
- Будь по-твоему, сегодня я ночую там, - он кивает на мою распахнутую дверь. Решение принято мгновенно.
Радостно улыбаюсь, чувствуя свою победу. Неожиданно приятно.
- Хорошо, - с готовностью поднимаюсь, протягивая ему обе руки, - будь по-вашему.
Моя веселость производит на мужчину странное впечатление. Но, благо, больше он ничего не говорит.
До кровати удается добраться без приключений. Каллен тяжело валится на простыни, по-детски стараясь смять их как можно больше. В нем ещё сохранилась непосредственность?
Наркота творит чудеса…
Когда он, наконец, замирает на подушках, тушу лампу и занимаю свою половину кровати, укутываясь в теплое одеяло.
- Grazie, Эдвард, - тихонько произношу, спустя некоторое время. Почему-то я абсолютно уверена, что он меня услышит.
Так и происходит. На этот раз молчанию не удается выиграть раунд.
- Nessuni problemi, - повисает в темноте.



Когда просыпаюсь, за окном по-прежнему темно. Мне даже кажется, что сон продолжается, просто я его не замечаю.
Вздыхаю, поворачиваясь в другую сторону. Мгновенно понимаю, что в кровати не одна. Эдвард, обвив руками подушку, точно ребенок, лежит на животе на своей половине. Его лицо сведено и нахмурено, черные ресницы немного подрагивают – это все, что удается рассмотреть при лунном свете.
Аромат мужчины вползает в легкие, окутывая их туманной дымкой. Чувствую слабость и желание поспать. До утра ещё далеко…
Полная намеренья вернуться в царство Морфея, закрываю глаза, стараясь думать о чем-нибудь приятном и усыпляющем. Например, о зеленом лугу. Таком зеленом, что рябит в глазах. На нем стадами пасутся белые овечки, за которыми, пощипывая травку, следуют гуси. Они что-то обсуждают на своем языке с крайней важностью. Иностранные дипломаты, а не гуси.
Улыбаюсь сама себе. Временами ты такая же непосредственная, как семнадцать лет назад, Белла.
Разомлев от доброй картинки, не сразу слышу кое-что, происходящее непосредственно в реальности, здесь и сейчас.
Лениво приоткрываю один глаз, вглядываясь в ночную темноту.
У двери, при очередном моргании, просматриваются контуры человеческой фигуры.
Глаза непроизвольно распахиваются, а тело подается вперед. Каллен что-то едва слышно бормочет, но не просыпается.
Наверное, очень странно, но с ним я чувствую себя в какой-то определенной безопасности. В конце концов, в своем доме он сумеет навести порядок. Ночью в том числе.
Уже подумываю над тем, чтобы разбудить Эдварда, но сдерживаюсь.
Вовремя.
Фигурка делает нерешительный шаг вперед и попадает на конец лучика лунного света. В тот же миг я узнаю пришедшего.
И дело не только в маленьком росте и белокурых волосах, проблеснувших так кстати, просто я нутром чувствую, что здесь ребенок. Этот ребенок.
Аккуратно покидаю кровать, медленными шагами подбираясь к мальчику.
- Джером, - шепчу, робко улыбаясь.
Вопреки всем предположениям, малыш не отшатывается назад, не вжимается в стенку, даже не отступает в сторону.
Едва рассмотрев меня – по-прежнему стоящую в темноте – он, не раздумывая, кидается в мои объятья, обвивая маленькими ладошками за шею.
- Все хорошо, - нежно глажу белокурое существо, ощущая, как тепло скользит по всему организму, усиливаясь с каждой секундой. С каждым моим вдохом, впускающим внутрь запах маленького мальчика.
Ладошки сжимаются сильнее.
- Все в порядке, - притягиваю ребенка поближе, чтобы взять на руки. Поднимаюсь, все ещё не переставая ласкать его, - давай не будем будить папу.
Оглядываюсь на Эдварда, лежащего к нам спиной, и прикусываю губу. Это ведь не считается самоуправством, мистер Каллен? Я пытаюсь успокоить вашего сына. Он пришел в мою спальню. Ко мне. Сам.
Доверчиво прижавшееся к груди детское тельце подтверждает собственную правоту. Верно. Я все делаю как надо.
Придерживая одной рукой Джерома, другой раскрываю деревянную дверь, покидая комнату.
Теперь, в коридоре, в котором все ещё горит свет, все проще.
У меня есть возможность рассмотреть ребенка, как следует.
На атласных щечках видны две узенькие дорожки от слез. Они уже высохли.
- Мой хороший, - не удерживаюсь, проводя пальцами по личику малыша, стараясь не обращать внимание на россыпь ссадин.– Тебе приснился плохой сон?
Мальчик быстро, хотя и немного неуверенно кивает.
Его глаза останавливаются на мне, смотрят просительно, хотя и с долей страха.
- Это просто сон, - поправляю спутавшиеся светлые волосы, перехватывая Джерома покрепче. – Ничего не случилось.
Малыш опускает голову, утыкаясь ею мне в шею. Он не хочет выдерживать прямой взгляд, но жаждет понимания. Ему хочется, чтобы его пожалели.
В памяти вспыхивает картинка сегодняшнего – уже вчерашнего – происшествия с сосной, и мурашки пробегают по коже. Ну конечно же мальчик испугался. Он совсем ребенок. Ему всего пять.
- Я здесь, - шепчу, покачиваясь из стороны в сторону, в попытке хоть немного усыпить его, - ты не один, Джером. Ты со мной. Все хорошо.
Господи, почему не нашлось на свете человека, способного сказать то же самое мне? Пусть не сейчас, пусть раньше. В день побега, в день записи в бордель, в день, когда покинула это дешевое заведение и слонялась по улицам…в ту же секунду, когда согласилась на «контракт» Джеймса…
Крепче обнимая Джерома, вдыхаю его детский запах, и понимаю, что сделаю все, дабы малыш слышал это как можно чаще. Он заслужил.
- Пойдем спать, - нежно улыбаюсь, продолжая укачивать немного потяжелевшее детское тельце, - твоя кроватка соскучилась по тебе. Пойдем.
Малыш не возражает. Он даже не поднимает голову.
Лишь когда отрываюсь от него, укладывая на чистые кроватные простыни, малахиты возвращаются, цепляя мой взгляд.
Сажусь на краешек, укрывая мальчика одеялом.
Детская ладошка взбирается по моей руке. Пальчики робко касаются кожи.
Он не может сказать, что хочет. Но мне это и не нужно. Я без лишних слов понимаю его. Глаза, жесты, мимика – все это говорит за своего обладателя, подсказывает, на что он надеется.
- Мне остаться с тобой? – убираю светлые пряди подальше от больших калленовских глаз ребенка.
Плевать на условности. Если Джером хочет, я буду рядом.
Сомневаться в положительности ответа малыша не приходится.
Заползаю под одеяло, устраиваясь на взбитых белоснежных подушках.
Ладони Джерома обвивают меня в районе бедер, белокурая головка располагается на груди.
- Спи, малыш, - отгоняю подальше тревожные мысли и неприятное чувство, что за нами наблюдают. - Спи и ничего не бойся.
Вздохнув, мальчик затихает.
Отбросив все глупые домыслы, засыпаю вместе с ним.
Меня ждут зеленые луга и барашки.
Остальное может подождать.

____________________
Надеюсь, глава вам понравилась. Жду ваших отзывов с большим нетерпением :)