Бонус 3

Новый день такой же, как другие. Все дни с недавних пор такие. Мутная серая пелена, удушающим саваном упавшая тебе на плечи. Она так эфемерна, но ты едва находишь силы выстоять под ее тяжестью. Странно, как человек умеет придумывать себе трудности, делать сам себя больным и никчемным. У тебя было все. Или, возможно, не было ничего. Но из-за ничего и сердце не болит, и сон куда как крепче. Не сравнить с теми мрачными кошмарами, среди которых ты, подобно одинокому путнику, бродишь теперь. И в твоих снах, и в твоей жизни теперь один цвет. Насыщенный серый. Не черный. В отличие от черного, у твоего цвета нет ни глубины, ни законченности. Серая даль зовет, тянет в туманное завтра. Но когда завтра ты открываешь глаза, то завтра превращается в сегодня, повторяя ушедшие дни.

Ты как будто положил копирку, провел сверху одну линию и теперь обречен смотреть на сотни клонированных изображений. Перед тобой бесконечный зеркальный коридор из отражений. Твой принтер заело, и он печатает все тот же текст. Буква в букву, строчка за строчкой. Без коррективов.
На секунду темнота раздается, из ее разбухшего чрева выпадает шар света – в дальнем конце ангара вспыхивает лампочка. Блеклые сияющие полосы просачиваются сквозь кожу, опутывают мозг, тонкими стальными нитями взрывая нежную плоть. Когда слезы стекают по щекам и к тебе приходит зрение, ты различаешь рядом Викторию. Впервые за две недели она является сама. Ее белая восковая кожа как маска, натянутая поверх хрупкого каркаса. Полные губы, покрытые игривой розовой помадой, в грязном душном ангаре, словно фальшивая нота в симфонии. На этом празднике немощности и искалеченного мяса они как роза, брошенная поверх гроба. Не отрываясь, ты смотришь на движения губ, заучиваешь изгибы. Для тебя ответ не в словах, а в самих губах, рождающих звуки.

Порыв ветра заставляет оголенную лампу дрожать, по белым щекам Виктории мечутся черные тени. Ее лицо напоминает котел, в котором кипят добро и зло. Впрочем, тебе ли не знать, как относительно для этой гадюки добро, как мало оно значит, и как легко она меняет маски.

Виктория о чем-то спрашивает. Не вслушиваясь, ты просто говоришь ей, что она сука. О чем бы она ни мечтала узнать, ответ у тебя один. И за этот ответ ты получаешь болезненный удар в живот. Потом еще один и еще. До потери счета. Глухие стоны мешаются со звоном цепей, пока Виктория чуть заметным пожатием плеч не приказывает своим подручным остановиться. Тяжело переводя дыхание, двое здоровых парней в одинаковых белоснежных футболках мгновенно отскакивают в сторону – послушные собачонки. Их пустые лица ничего не выражают. А, может, ты просто не видишь злых ухмылок сквозь кровавую пелену. Не будь у тебя разбиты губы, ты бы поблагодарил этих тупиц.
Боль физическая всегда была для тебя явлением примитивным и понятным. И в ангаре, похожем в темноте на клочок вселенной, она единственная материальная величина. Константа в переменчивом уравнении твоей новой жизни. За тонкими рифлеными стенами ты плыл среди бесконечных голубых волн под лазурным небосводом. Теперь, когда вокруг плещутся серые унылые волны, а из-за разорванных в клочья туши облаков не видно света, боль превращается и в путеводный маяк, и в остров, на котором маяк стоит. Боль становится единственной опорной точкой, за которую ты еще в силах зацепиться. Ориентир и вектор движения. Последнее, что удерживает больной разум на границе забвения.

Ты готов на все ради новой порции боли. Страдание не страшит тебя, оно необходимо. И всезнающая Виктория не догадывается о том, какую услугу тебе оказывает. Для нее боль только средство, возможность получить желаемое. Сучка предсказуема. Жаль, что только в этом.
- Знаешь, почему ты еще жив?

Этот вопрос тебя давно не мучает. Причины того, что Виктория называет жизнью, но в действительности превратилось в жалкое существование, давно за границей списка твоих интересов. Жив или мертв, ты теперь лишь фотон света, капля разума, окруженная тьмой. Ты молчишь. Свежая кровь, засыхая, стягивает кожу, под которой неторопливо тягучей лавой разливается боль. Ты окунаешься в огненные волны, и больше ничто не имеет значения. Но голос Виктории проникает сквозь волны жара и серую пелену. Не дает уплыть в бесконечность.

- Ты стал разменной картой. Больше не игрок, - она смеется. Ей приятно ощущать свою власть над тобой. - Десятка в рукаве. Понимаешь, о чем я?

Ты не понимаешь и не стремишься понять. В мире, где над тобой властвует жгучая боль, власть Виктории – пустой звук. Также не имеет значения. Всё сгорает, обращается в пепел, едва соприкоснувшись с очищающим огнем. Твое тело держат цепи, но твоя душа теперь уже почти свободна. Можно улететь в рай, можно упасть в ад.

- Ты жив до тех пор, пока я не пойму, кто такая Белла Свон. И, если ты хочешь быстрой и безболезненной смерти, тебе стоит рассказать, какую роль она играла в твоих планах.
Сквозь стену бушующего пламени и серый туман проступает прежний Эдвард. Его цепкий изворотливый ум анализирует ситуацию, выхватывая из слов заложенный между строк смысл. Виктория стала осторожна. Пять лет назад она бы молча свернула тебе шею и выпила еще теплой крови, плюнув на обстоятельства и осложнения. Она никогда не искала ключа к головоломке, она крушила препятствия, танцующей походкой ступая по трупам и утопая по щиколотку в крови. Словно вторгнувшись к тебе в голову, Виктория говорит:

- Любой узел можно разрубить, но этот я хочу распутать.

Эта черта тоже новая в ней – она оправдывается. Ты слаб, но и Виктория больше не ощущает несокрушимости и силы своих позиций. Под ногами у нее твердая земля, но – вокруг зловонное болото. Пока она стоит на месте, то в безопасности, но любой шаг может стать ошибочным. Произошло то, отчего ты всегда бегал. Виктория обросла связями, у нее появилось то, что можно потерять. Жизнь посадила непокорную валькирию на прочную цепь, звенья которой отлиты из привычек и бытовых удобств. Возможно, Виктория и мнит себя пауком в родной паутине, но ты знаешь истину. Паук далеко, а вы все – жертвы, прилипшие к тонким хитиновым нитям. Каждый из вас может научиться дергаться так, чтобы вынуждать подергиваться нужным образом других, но никто не свободен и уж подавно не властелин мира. Черные точки средь белых кружев. Немощные рабы незримого господина. Часть чего-то большего.

- Эта девочка выглядит пешкой, но дай ей шанс дойти до края доски и пешка может обернуться сильной фигурой, - Виктория приближает свое лицо к твоим разбитым губам. Она шепчет так тихо, что ты едва разбираешь суть. - Какие у тебя планы на нее? Мы могли бы осуществлять их вместе.
Ее слова звучат убедительно, но ничто в мире не заставит тебя поверить Виктории. Она научилась манипулировать людьми раньше, чем читать и считать. В ее голове первое место всегда занимали мысли о личной выгоде. Она не приучена разделять триумф и отдавать призы в чужие руки. Самое бездушное и холодное существо – такой ты ее знал и вряд ли она переменилась. Страх потерять высокое положение лишь усиливает жестокость. Когда есть за что зацепиться, тогда есть смысл выпускать клыки и когти.

- Она едет в Эль-Пасо. Мне кажется, ты мог бы рассказать, что именно ее там ждет.
Лампочка возле входа снова начинает танцевать в потоках свежего ветра, прорвавшегося снаружи. Пробудившиеся тени выпрыгивают из темных углов и обступают тебя со всех сторон. Ты знаешь о боли многое, но далеко не все.



Автор: Bad_Day_48; бета: tatyana-gr