POV Белла

Я не зря тратила столько времени на подготовку выставки своей подруги Эмили, она прошла на ура. Том сильно постарался, чтобы привлечь всех своих знакомых фотографов и художников к распространению слухов о грядущей выставке по всему Сиэтлу. Сайт галереи не пользовался большим успехом у пользователей интернета, но всё же размещённое на нём объявление помогло привлечь с десяток посетителей. Я также прорекламировала предстоящее событие на своём собственном сайте и точно знала, что многие жители Форкса собираются посетить эту выставку, посвящённую картинам Эмили Янг.

Сама художница выглядела в тот день слегка раздражённой, ей явно всё это не доставляло удовольствия, а, напротив, казалось глупой затеей. Она не преминула высказать мне своё мнение об этом, перехватив меня в узком коридоре, когда я, запыхавшаяся от беспрерывных хлопот, пыталась добраться до дамской комнаты:

— Белла, ты суетишься так, словно это твоя собственная выставка, — улыбнулась Эмили. – Иди сюда, разговор есть, — с этими словами она втянула меня за руку в маленькое помещение, которым оказался кабинет Сары.

— Хочу, чтобы всё прошло на высшем уровне, — честно ответила я. – Твои работы произвели хорошее впечатление, некоторые уже даже выкупили. Так что твоим творениям теперь не придётся пылиться в кладовой.

Я была полна энтузиазма, но Янг почему-то его со мной не разделяла.

— Зря я согласилась на эту затею, — грустно проговорила она. – Я ведь рисую для себя, вернее, чтобы не потерять себя, а теперь получается, что я отдаю частичку своей души незнакомым людям, отдаю за деньги. Мне это не нравится.

— Ты хочешь свернуть выставку? – испугано переспросила я, обдумывая, как сообщить этот факт хозяйке галереи Саре. От перспективы получить её испепеляющий взгляд у меня поджилки затряслись.

— Нет, пусть она пройдёт, как ты и планировала. Просто я чувствую, что это не моё. Меня не радует, что мои работы обсуждают, покупают или критикуют. Я ведь не для этого их рисовала. Меня совсем не привлекает перспектива рассказать всем о своём творчестве. Только не подумай, что я стесняюсь или боюсь осуждения, — добавила она, прочитав в моих глазах немой вопрос. – Просто мне неспокойно как-то. Пусть лучше все эти работы и дальше пылятся в кладовой, но я хотя бы буду знать, что они со мной и я могу в любую секунду к ним вернуться. Спасибо тебе большое за участие и за попытку вытащить меня в свет, но это, правда, не моё.

— Я так понимаю, уговаривать тебя – бесполезное занятие?

— Ты права, — грустно улыбнулась Эмили. – Спасибо за попытку. Ты отличный организатор выставок!

— Какое-то слабое утешение, тебе не кажется, — улыбнулась я в ответ, наблюдая, как засмеялась Янг над моими словами.

— Извини, но мне это не в кайф.

— Я понимаю. Только ты не представляешь, как в кайф мне, — призналась я. – Я будто бы попала в свою среду, в свой мир, в котором долго отсутствовала и теперь вернулась. Это я должна тебя благодарить, что ты позволила мне заняться делом, доставляющим удовольствие. Я так хотела, чтобы твой талант оценили по достоинству.

— Я знаю, — ответила подруга. – И теперь я и вправду знаю, что не являюсь марателем бумаги, что мои работы могут быть кому-то интересны. Но я не готова с ними расстаться, как оказалось.

— Ладно, больше никаких выставок, — смирилась я со своим положением.

— Никаких выставок моих картин, если точнее. Как насчёт твоих работ? Ты что же, не собираешься выставляться? – подозрительно спросила Эмили, с удивлением заглядывая в мои глаза.

— Я ещё не до конца решила, — я опустила взгляд, ожидая гневной тирады.

— Белла, но так нечестно! Ты уговорила меня выставиться, а сама зажалась в своей раковине и «ещё не решила»? Чего тут решать, будешь и точка! Только не говори, что ты не готова расстаться со своими фотографиями! У тебя цифровых копий полно!

— Да знаю я, что это не аргумент. На самом деле, мне страшно. Я уверена, что не обладаю никаким особенным талантом, и мне неуютно выставлять свои фотографии как произведения искусства, потому что это обычные рядовые снимки и никакой исключительностью они даже и не пахнут.

— Мне сейчас хочется взять тебя и хорошенько отдубасить, и знай, я могу! – грозно заявила подруга. – Ты ведёшь себя как ребёнок, честное слово. Скольким людям надо сказать, что твои работы заслуживают внимания, чтобы ты окончательно в этом уверилась? Мне казалось, что моё мнение имеет для тебя хоть какое-то значение.

— Конечно, имеет, я уважаю и принимаю твоё мнение как правду, но мне кажется, ты не беспристрастна.

— Хочешь сказать, что я хвалю твои работы только потому, что мы тесно общаемся? Я что, похожа на человека, который будет льстить?

— Нет, ты не так меня поняла…

— Короче, Свон, — грубо перебила меня Эмили, – перестань прибедняться и напрашиваться на комплименты, это выглядит мерзко!

— Но я не…

— Да-да! Именно этим ты и занимаешься! Вот организуешь свою выставку, тогда и посмотрим, на что ты реально способна. Ставлю двадцатку на то, что как минимум пять твоих работ купят.

— Почему все пытаются взять меня на «слабо»? – вдруг засмеялась я. – И почему это всегда работает?

— Потому что в глубине души ты знаешь, чего на самом деле стоишь!

— Ты, наверное, права. Мне бы твою решительность.

— Каждому из нас чего-то не хватает. У меня есть решительность, но нет желания, у тебя есть желание, но нет решительности. Мы идеальные подруги! – захохотала Янг.

— Даже пытаться спорить не буду!



После недельной выставки Эмили всё вернулось на круги своя, и даже тот факт, что половина её картин была раскуплена, не повлиял на её решение продолжить рисовать исключительно для себя, а не для народа.

Начало июня оповестило меня о том, что уже через три недели меня ожидают очередные экзамены, за подготовку к которым я даже ещё и не садилась, будучи занятой своими заказами на снимки и выставкой Эмили. Теперь же я могла полностью посвятить себя корпению над учебниками, мысленно ставя себе задачу сдать все экзамены в срок, иначе у меня совсем не останется времени на подготовку к выставке теперь уже моих работ.

Я старалась не вспоминать о предстоящей выставке, думать об этом было ещё более волнительно, чем представлять себя выступающей перед экзаменаторами. Решать проблемы по мере их поступления было явно не моим коньком, я хотела не упустить ничего. На помощь мне в этом деле пришли Элис и Дафна. Памятуя о нашем разговоре, я знала, что Эмили не в восторге от организации выставки, зато в том, что Элис в этом деле спец – не оставалось никаких сомнений, да и желания у неё было хоть отбавляй. Поэтому я доверилась маленькой Каллен, с облегчением погружаясь в повторение изученного за последний семестр материала.

Мне было не по себе готовить собственную выставку, и я знала почему. Несмотря на то, что внешне я была полна решимости и уверенности в себе, внутренне я всё равно сомневалась в своём таланте, хотя мне и приятны были уверения в обратном от знакомых. Наверное, я вела себя, как и любой творческий человек, будь то актёр, композитор или писатель, который в глубине души всегда сомневается в том, что его труд достоин общественного признания. Каким бы популярным или успешным не был творческий человек, он всегда критично подходит к своим творениям, потому что это не математическая задача, которая хоть и может иметь несколько вариантов решений, но ответ будет всегда один, над правильностью которого не приходится сомневаться. С другой стороны, это казалось даже неким плюсом – можно продолжать стремиться к совершенству, а не зацикливаться на собственной значимости и исключительности. В любом случае, я была готова принять критику, по крайней мере, я так думала.

На моё счастье, я смогла сдать все экзамены в срок и получить за них хороший балл. Оставалось две недели до открытия выставки, и я начинала по-настоящему нервничать. Элис отлично справлялась с поставленной задачей, а мне оставалось только одобрить её старания.

— Сара помогла мне определиться с порядком размещения фотографий, — призналась Элис, когда я осматривала залы с собственными работами.

Оформление было идеальным, Сара была профессионалом своего дела и по каким-то причинам захотела принять участие в оформлении. Я очень удивилась, когда среди последних своих работ, которые я выполняла уже более профессионально после обучения Эмили, я увидела ту самую фотографию жука, который пытался сдвинуть с места шишку. Теперь уже я видела, какие ошибки были допущены мною при фотографировании, но Сару, видимо, эти ошибки не испугали. Она решила разместить фото в центре самого большого зала.

— Нужно будет её отблагодарить, — задумчиво пролепетала я, продолжая вглядываться в фотографию.

— Да, она очень активно помогала распределять работы, мне оставалось только заняться выпивкой, угощениями для гостей и декором.

— Спасибо, Элис. Кстати, как там твой возлюбленный поживает?

— Нормально, я его тоже пригласила на твою выставку, ты не против?

— Конечно, нет! Ты тут всё организовывала, так что можешь раздавать приглашения кому угодно.

— Ловлю тебя на слове! – хитро улыбнулась подруга. – Кстати, ты уже подобрала себе платье и причёску для главного вечера?

— Зачем это? Я не собираюсь расхаживать по залам и краснеть. Я лучше где-нибудь в укромном месте пережду, не хочу быть закиданной помидорами, — засмеялась я, внутренне сжимаясь от перспективы быть в центре внимания.

— Белла, это ведь твоя выставка, ты будешь хозяйкой вечера. Люди должны знать своего кумира в лицо.

— Думаешь, это непристойно - прятаться от посетителей?

— Уверена. Придётся тебе перебороть себя и выйти на всеобщее осуждение или одобрение.

— Придётся глупо улыбаться и делать вид, что я самый удачный фотограф штата? – мне было весело, нервные смешки то и дело выскакивали из моего рта.

— Угу. Мне казалось, что после свадьбы Остинов тебе уже ничего не страшно, — Элис подхватила моё веселье.

— Ты права, после того, как я снесла макушку свадебного торта своим фотоаппаратом, пытаясь словить хороший кадр, мне уже ничего не страшно.

— Хочешь, помогу тебе подобрать наряд?

— Конечно, хочу. Мне же нужно будет с кем-то посоветоваться, а твоему вкусу я доверяю.



В ночь перед выставкой я нервничала, как никогда прежде. Меня не отпускало какое-то тревожное предчувствие, и даже страстные объятья Джейкоба, его горячие поцелуи, его движения, дарящие мне наслаждения с последующей разрядкой, не помогли мне избавиться от нервного напряжения.

— Тебе надо выспаться, — прошептал Блэк, не выпуская меня из объятий и целуя в висок, — ты очень напряжена.

— Ты заметил? – лениво протянула я, проводя кончиками пальцев по его пухлым губам, скользя выше по скуле и обратно.

— Первые несколько минут ты витала в облаках.

— Прости, — проговорила я, притягивая его к себе и обхватывая его нижнюю губу своими, и тут же почувствовала его пальцы в своих волосах.

— Если ты не прекратишь, то рискуешь не выспаться, а у тебя завтра важный день, — Джейкоб заглянул мне в глаза, и я чётко прочла в них жажду продолжения.

— Я слишком взволнована, чтобы уснуть. Останься, — попросила я, очерчивая воображаемые круги на его могучей груди и перебирая тёмные завитки волос.

В ответ на мою просьбу он опрокинул меня на спину и нежно поцеловал, постепенно проникая в мой рот горячим языком, наращивая движения. Я ощущала, как нарастающее возбуждение вытесняет мысли о предстоящей выставке.



— Ты готова? – в сотый раз переспросила Элис по телефону. — Макияж нанесла?

— И макияж, и маникюр, и причёску, и даже педикюр сделала, шеф! – отрапортовала я.

Эти занятия хоть и не приносили мне должного удовольствия, но всё же отвлекали меня от мыслей о вечере, хотя мне и пришлось из-за подготовки отвезти Ренесми к бабушке Каллен на весь день с последующей ночёвкой. Всё же выставка – слишком скучное занятие для четырёхлетнего ребёнка. Чарли вроде обещал посетить торжество после дежурства, но что-то подсказывало мне, что этого не случится. Ему пришлось бы надевать по такому поводу смокинг, а он это очень не любил.

— Надеюсь, я могу тебе доверять, — шутливо пожурила меня Каллен. – Ты должна быть сегодня на высоте!

— Угу, — хохотнула я, — если с фотографиями опозорюсь, так хоть за внешность не будет стыдно.

— Чувство юмора присутствует, значит, всё хорошо. Во сколько выезжаешь?

— Джейкоб заедет за мной через несколько минут.

— Ясно, — как-то тоскливо проговорила Элис и добавила уже более энергично, — не опаздывайте!

Не успела я повесить трубку, как раздался автомобильный гудок, оповестивший меня о приезде Джейкоба. Я тяжело вздохнула, взяла в руки клатч, впихнула ступни в красные лаковые туфли на двенадцатисантиметровой шпильке, бросила прощальный взгляд в зеркало, удовлетворилась собственным отражением и открыла входную дверь.



В залах было тихо и светло, но отнюдь не безлюдно. Открытие выставки – торжественный момент, и все приглашённые были нарядно одеты. Я ощущала себя как во сне, счастливом детском сне, когда сбываются все твои тайные мечты, а ты не можешь поверить, что это происходит на самом деле. Волнение кипело у меня в крови, смешиваясь с возбуждением и какой-то радостью. Вопреки моим опасениям, я улыбалась отнюдь не натянуто, а вполне искренне, когда незнакомые мне люди подходили, чтобы поприветствовать меня и пожать руку, чтобы познакомиться и перекинуться парой слов.

Среди гостей было много знакомых лиц. Эмили с Сэмом, Дафна с Сетом и даже седая голова миссис Паркинсон мелькала среди фотографий. Том и Сара беспрестанно знакомили меня с очередным художником или фотографом, и если бы не твёрдая рука Джейкоба, я бы упала в обморок от нахлынувшего разом внимания, обилия приветливых улыбок, похвал и восхищённых речей.

Элис, пользуясь случаем, наконец-то представила мне своего бойфренда Джаспера, который оказался значительно старше её и был примерно моего возраста. Но этот факт никак не портил впечатления от этой влюблённой пары. Они смотрелись гармонично, будто бы дополняя друг друга. От наблюдения за ними в глубине моей души сжималось что-то в комок, который пытался подкатить к горлу самым наглым образом.

Всё оказалось не так страшно, как я себе представляла. Мне удалось справиться со своей неуверенностью и не упасть лицом в грязь. Я могла признать, что уже в конце вечера искренне получала удовольствие от всего происходящего. Выпитое шампанское слегка придало мне твёрдости и смелости, а постоянно находившийся в поле зрения Джейкоб вселял в меня спокойствие.

Мероприятие подходило к концу и народ уже начал постепенно расходиться, когда Элис вдруг засуетилась, убирая в сумочку мобильник.

— Вы уже уходите? – спросила она, когда я с удовольствием отметила, что Эмили выиграла у меня двадцатку – шесть моих работ испарились со стен галереи, чтобы перебраться в чьи-то квартиры.

— Честно говоря, собирались. У меня жутко устали ноги, голова гудит от тонны шпилек, да и до Форкса ещё нужно добраться.

— Но ещё так рано, — протестовала Элис, и я слегка удивилась её настойчивости.

— Элис, Белла устала, — вступился за меня Джейкоб, словно я нуждалась в этом. – У неё был тяжёлый день, и ей нужно отдохнуть.

Элис, прищурившись, смотрела на Блэка, и я буквально чувствовала, что у неё на языке вертятся какие-то гадости, готовые обрушиться в его сторону.

— Джейк, пригони, пожалуйста, машину, я тебя здесь подожду, — попросила я, торопясь сгладить ситуацию.

— Хорошо, детка, — мягко ответил Джейкоб, но от моего внимания не ускользнул его колкий взгляд, направленный в сторону Элис. Он всё ещё недолюбливал её с того самого вечера, когда она затащила меня в бар, полный опьяневших мужчин.

Элис проводила его грозным взглядом и схватила меня за руку.

— Белла, это ведь твой праздник, а ты так рано уезжаешь, — жалостливо промычала Элис. – Может, останешься ещё на часок?

— Элис, я правда устала, — ответила я. – Извини.

— Ничего, — растеряно ответил подруга, провожая меня печальным взглядом.

— До встречи, и ещё раз спасибо за помощь, — улыбнулась я ей на прощание и двинулась в противоположную сторону через залы к выходу, мечтая только о том, чтобы сбросить со своих ног туфли, по ощущениям превратившиеся под конец вечер в кандалы.

— Белла! — вдруг услышала я до боли знакомый бархатный баритон.

Сколько же я его не слышала вот так близко? Полгода или больше? Что-то всколыхнулось внутри, волна странного напряжения прошлась по моему телу. Я медленно, словно во сне, повернулась на звук собственного имени и увидела его, Эдварда Каллена, своего бывшего мужа. Сердце пропустило удар, а глаза не могли оторваться от прекрасного лица, которое я когда-то любила.

Эдвард почти не изменился: всё такой же высокий, стройный, обворожительный. Всё те же ослепляющие глаза цвета виски, всё та же небрежная стрижка, отливающая бронзой, прямой нос на бледном аристократичном лице, четко очерченные алые губы, легкая щетина. Дорогой костюм сидел идеально по фигуре.

— Эдвард, — на автомате промямлила я, стараясь отвести взгляд от красивого лица и выглядеть невозмутимо, — что ты тут делаешь?

— Присматриваю себе картину, — как ни в чём не бывало ответил он.

Что-то было в его взгляде. Удивление, растерянность и, мне показалось, восхищение. Он бесцеремонно рассматривал меня с головы до ног, улыбаясь своей фирменной кривоватой улыбкой, от которой в своё время я сходила с ума и теряла голову.

— Ты выглядишь сногсшибательно! – проговорил Эдвард, продолжая вглядываться в моё лицо, заставляя меня тем самым покраснеть до ушей и почувствовать себя вновь глупой семнадцатилетней девчонкой, которая впервые увидела Каллена за партой высшей школы жалкого городишки Форкс и без памяти влюбилась в него.

— Спасибо, — ответила я. Казалось, его забавляет моё смущение. – Ты тоже неплохо сохранился.

— Хочешь чего-нибудь выпить? – вежливо поинтересовался Эдвард.

Я уже открыла было рот, чтобы произнести слова отказа, но сзади меня по-хозяйски уже обнимали горячие руки Джейкоба. Я обернулась, даря своему возлюбленному теплую улыбку, а он нежно притянул меня спиной к своей груди.

— Нам пора, — проговорил Джейкоб и прикоснулся губами к моим волосам, уложенным в высокую причёску.

— Да, — ответила я.

— Эдвард, — с презрением выплюнул Джейкоб, обращаясь к моему бывшему мужу, глядя ему прямо в глаза. Во взгляде Джейкоба читалась открытая ненависть.

— Джейкоб, — не менее презрительно парировал Каллен.

— Прощай, — тихо пролепетала я в сторону Эдварда, позволяя Джейкобу увести меня подальше от него. Напоследок я взглянула в когда-то родное лицо Каллена и прочитала на нём нескрываемую грусть. Теперь меня это ни капли не волновало, у каждого из нас была своя отдельная друг от друга жизнь.

---

От автора: Вот мы и подобрались к прологу)