Накануне приезда Беллы я побывал в полицейском участке, чтобы переговорить с Джейкобом Блэком, собирающимся лично перевезти девушку в Штаты как важного свидетеля, нуждающегося в особой защите.

Я бы хотел быть тем, кто поможет ей таскать сумки в машину и будет держать за руку все время пути, но я не мог покинуть США, находясь под подпиской о невыезде. Мне оставалось только ждать, сходя с ума от волнения и нетерпения в полицейском участке или возле него, потому что точное время прибытия было неизвестным.

Офицер настоял, чтобы я рассказал ему как можно подробнее, где на меня было совершено покушение. Официально эта информация в документах отображена не была, Белла пока что в моих показаниях не фигурировала, поэтому полиция не могла направить запрос на доследование властям Мексики. Блэк собирался лично посетить тот заброшенный дом и, если повезет, найти гильзу от пули, - тогда ее можно будет присовокупить к делу и к показаниям Беллы.

Маловероятно, что на месте преступления сохранились какие-либо следы, прошло слишком много времени. Но попытаться стоило. Если он найдет гильзу, у полиции появится новая зацепка - возможность провести полноценную баллистическую экспертизу.

Я не был силен в картографии, но постарался отобразить как можно точнее, где и как происходило нападение, описывая все со слов Беллы и не раз сам обследуя тот клочок земли. Я нарисовал дом и сторону, где меня подстрелили; расположение строительного мусора; яму, в которую сбросили тело, посчитав меня мертвым; общее направление дорог. Джейкоб надеялся, что Белла покажет ему все сама, но в случае ее возражений у него будет мой план для поисков.

Полдня я места себе не находил. Белла была слишком занята, чтобы отвечать на мои сообщения, и я слонялся между кофейным аппаратом, расположенным в полицейском участке, и своей машиной, праздно тратя время на ожидание.

После полудня подъехала Элис, чтобы составить мне компанию за обедом и немного отвлечь от одержимости. Мы славно посидели в ресторанчике на другой стороне улицы, обсуждая планы на будущее: сестра считала, что мне давно пора возвращаться в свою собственную квартиру, особенно теперь, когда я собираюсь жить не один. Я был не настолько болен, чтобы зависеть от приемной матери или от кого бы то ни было.

Она была максимально тактична, но я прекрасно видел ее сомнения в том, что мне стоит встречаться с Беллой, - в том, что у нас что-то получится. Элис просила меня повременить с серьезными решениями: по ее мнению, я знал Беллу слишком недолго, и уже был не в том возрасте, чтобы скоропалительно жениться на девушке, особенно такой молодой. Наша разница в двенадцать лет, не считая еще и социального положения, была существенной и могла, по соображениям Элис, мешать взаимопониманию.

Я усмехнулся внутренним ощущениям: если бы Элис только знала, насколько чужим я чувствую себя в своем родном городе, и насколько близки мне те несколько месяцев жизни с Беллой. Она бы не волновалась, что мое решение необдуманное и быстрое. Белла была моим лучом света в темном мире забытья, лучшим выбором, когда-либо случавшимся в моем существовании, и до, и после потери памяти. День за днем видя девушек, приходящих в клинику за пластической хирургией, общаясь с женщинами из своего прежнего круга, я понимал, что никогда не нашел бы среди них подходящую мне по духу. Такую, как Белла: добрую, мягкую и не озабоченную деньгами и внешностью. Я ни в чем никогда не был так уверен, как в том, что хочу создать семью именно с Беллой.

К тому же у нас перед глазами был прекрасный пример удачных отношений с разницей в возрасте: Эсми была почти вдвое моложе Карлайла, однако это не помешало им счастливо прожить в браке много лет.

Короткое сообщение возвестило, что Белла подъезжает, и я поспешил расплатиться за еду. Элис тревожилась, наблюдая за моими нервными движениями и горящими глазами, но молчала. Лишь улыбнулась понимающе, передавая зонт, который я забыл.

Когда мы явились в участок, машина Блэка уже стояла напротив входных дверей, а Белла была внутри. Я чуть ли не влетел в кабинет офицера, застав неожиданную сцену: Белла задорно смеялась, запрокинув голову, напротив широко улыбающегося, прямо-таки лопающегося от удовольствия Джейкоба.

Он отпустил еще одну искрометную шутку, и Белла залилась смехом пуще прежнего, похлопывая рукой по столу, в то время как офицер не сводил с нее восторженных глаз. Я и не предполагал, что он может быть весельчаком, - во время бесед со мной он оставался суровым и недружелюбным.

Он поднял голову, увидев меня в дверях, и строго взмахнул рукой:
- Мисс Свон дает показания, подождите в приемной, - встал и захлопнул передо мной дверь. Я успел увидеть лишь короткий, почти испуганный взгляд Беллы, прежде чем нас разделила непроницаемая преграда.

Элис погладила меня по плечу и увела прочь, словно потерянного ребенка. Внутри меня бушевало странное, неприятное чувство враждебности и злости по отношению к Блэку, не позволившему нам с Беллой даже поздороваться. Что он о себе возомнил?! Почему они общаются не как незнакомцы, а как старые близкие друзья? Слишком близкие, я бы сказал: никогда прежде не видел, чтобы Белла так заразительно и охотно смеялась.

Наши с ней отношения напоминали жизнь в тихом и уютном деревенском доме, в котором приятно уединиться и отдохнуть, но с множеством пугающих тайн, которые еще предстояло разгадать. С Джейкобом Белла была совершенно другой: более молодой, более раскрепощенной и естественной. Что если между ними возникло романтическое влечение во время поездки? Что я буду с этим делать?!

Она говорила про различия между нами, которые неизбежно нас разведут, но до этого момента я не представлял ничего конкретного – наивно думал, что она имеет в виду только деньги, что я богат, а она нет. Но теперь, посмотрев на этих двоих, я осознал, что нас может разделить гораздо больше разнообразных вещей: от воспитания до возраста и склада характера. Белле было комфортнее с более молодым и простым в общении Блэком, чем со мной… Возможно, Элис права: я не подходил Белле, был слишком старым, серьезным и скучным для нее.

- Во время дачи показаний посторонним нельзя присутствовать в кабинете, это обычная практика, - сестра, почувствовав неладное, - я сидел, наклонившись вперед и сжав лицо пальцами, - похлопала меня по плечу, призывая успокоиться.

- Ты, правда, не заметила флирта между ними вместо рабочих отношений? – возмутился я, и Элис закатила глаза.

И вправду, я вел себя неразумно: взбесился на ровном месте и продолжал накручивать себя, представляя Беллу, уходящую от меня в закат под руку с мерзавцем Блэком, которому мне нечего противопоставить. Если Белла решит, что как мужчина он ей более интересен, я ничего не смогу с этим поделать: Белла была не из тех девушек, которые растают от дорогих подарков или от классического ухаживания. Да я же понятия не имел, что ей нравится! У нас не было периода свиданий, мы просто сразу стали жить вместе, скрепленные общей бедой. Теперь, когда Белла свободна от прежних страхов, когда ей не нужно больше прятаться в заброшенном доме чёрти где, у нее появится выбор – и я могу остаться на обочине, как приблудный пес, ставший после переезда ненужным и даже неудобным.

Мы с Элис прождали в приемной целых два часа. Сестра предлагала вернуться в кафе – там, по крайней мере, мы смогли продолжить нашу беседу в более мирной атмосфере. Но я не рискнул еще раз упустить момент: кто знает, чем обернется возникшая дружба Беллы и Джейкоба, если меня не окажется здесь, когда они закончат.

Я извел немало пресных чашек кофе из автомата в невыносимом ожидании. Элис сочувственно следила за моим нервозным вышагиванием, уже не пытаясь отвлечь меня разговором, наверняка решив, что я совсем помешался на своей внезапной любви, и мысленно примеряя на меня образ суицидника в смирительной рубашке. Я видел ее насквозь: она всерьез опасалась за мое психическое здоровье, потому что раньше я никогда не увлекался женщинами настолько. Она боялась, что последствия для моего душевного состояния будут суровыми, когда «молодая легкомысленная девчонка наиграется и бросит меня». И сейчас я как никогда был склонен согласиться с сестрой.

Голоса раздались ближе, и я увидел сияющую Беллу, покидающую вместе с Блэком отделение. Я кинулся вслед за ними, перехватывая их возле полицейской машины, из которой офицер вытащил два небольших потрепанных чемодана – весь невеликий скарб девушки. Она застыла, когда наши взгляды пересеклись, замолчала, и ее щеки вспыхнули самым восхитительным румянцем, который я когда-либо видел.

- Спасибо за все, Джейк, - повернулась она к офицеру, охотно принимая протянутую ей ладонь, которую он не спешил разжимать.

- Это вам спасибо, мисс Свон, - официальный ответ был произнесен с иронией: очевидно, что эти двое уже перешли на «ты», и Блэк всего лишь играет на публику перед другими сотрудниками. Он наклонился к уху Беллы и добавил тише, но достаточно громко, чтобы я расслышал: - Мое предложение в силе: ты можешь обращаться в любое время, если тебе что-нибудь понадобится, и даже пожить у меня, если будет негде.

Мои кулаки сжались, но Элис удержала меня от безрассудных действий.

Белла испуганно оглянулась на меня, и я шагнул вперед, всей душой жаждая выхватить ее из голодной пасти Блэка.

- Нет, спасибо, - смущенно пробормотала моя девушка и отступила назад, неловко высвобождая руку из плена и оказываясь ближе ко мне. Итак, первый раунд остался за мной: Белла сделала выбор, я оказался достоин большего доверия, чем обнаглевший коп.

Я мягко, но нетерпеливо коснулся спины Беллы и опустил пальцы ей на талию, увлекая любимую подальше от хищника и прижимая к себе, испытывая невероятное чувство облегчения от потрясающего ощущения ее маленького теплого тела рядом.

- Но если что…

- Я позабочусь о Белле, - перебил я офицера, теряя терпение – мне надоел его откровенный флирт с моей девушкой. – Ей есть, где переночевать, и пока я жив, всегда будет.

- Ну, хорошо, - широко улыбнулся Блэк во все тридцать два зуба, сделав вид, что не заметил моего напряжения, и переключился на Элис, которую сто лет не видел и спешил расспросить, как у нее дела, уточняя, что еще успела натворить моя неугомонная сестра.

Воспользовавшись тем, что они отвлеклись, я подхватил чемоданы одной рукой и повел Беллу к машине - почти новому мерседесу с кожаным салоном и люком на крыше.

Белла потрясенно выдохнула, когда я открыл перед ней дверь, и несколько секунд смотрела на меня недоверчивыми, широко раскрытыми глазами, как будто не могла осознать, что я всерьез. А затем осторожно, словно боялась испачкать или повредить салон, залезла внутрь.

Забросив чемоданы в багажник и усевшись на водительское место, я сделал долгий глубокий выдох, на несколько секунд прикрыв глаза. А потом, не теряя больше ни секунды, наклонился к Белле, чтобы обнять ее. С нашей последней встречи прошло так много времени, что оно уже казалось мне вечностью.

- Привет, - прошептал я, прижавшись лбом ко лбу девушки и нежно лаская ее лицо.

Белла резко втянула носом воздух, то ли от неожиданности, что я набросился на нее, то ли от собственного нетерпения. Спустя мгновение ее горячие губы стали прикасаться к моему лицу – ко всему, до чего смогли дотянуться, - пока я не впился в них ответным жадным поцелуем, остановив истерику. Мы упоительно застыли в этом прекрасном моменте времени на несколько тягучих мгновений, забыв обо всем остальном мире, о наших проблемах, боясь пошевелиться и спугнуть чувство, буквально не дыша.

- Я была уверена, что ты забудешь меня, - шептала девушка, притягивая меня к себе за ворот рубашки, и мне пришлось схватить ее за руки и сдерживать – мы находились на парковке в людном месте и не могли чересчур увлечься.

- Я же обещал, что этого не произойдет, - напоминал я, наслаждаясь запахом ее волос, естественным и таким родным, будто ко мне, наконец, вернулась отрезанная часть меня, без которой я не был целым.

- Все мужчины так говорят, а потом случаются расстояние, новые увлечения, шикарная богатая жизнь и другие женщины…

Я поцеловал ее в нос, придерживая лицо и заставляя смотреть мне в глаза. Мои губы растянула глупая, мальчишеская улыбка.

- Да, но я-то – не «все» мужчины, Белла. – И когда она закатила глаза, добавил нежно: - Я так долго ждал тебя. Чтобы понять это, мне не требуется восстанавливать память – я это знаю и чувствую. А теперь, получив представление о своем характере из рассказов друзей, еще и более чем уверен, что ты – моя единственная. Мне осталось лишь услышать ответ, что это взаимно…

Белла вновь залилась румянцем от моих горячих признаний, но нас прервали: раздался стук в окно.

- Голубки, не пора ли домой? – за стеклом стояла Элис, указывая пальцем назад, где можно было рассмотреть вереницу машин, желающих припарковаться после нашего отбытия. Мы занимали место.



Наш семейный особняк стоял на окраине в веренице похожих домов, каждый из которых был окружен большим участком земли и огорожен забором. Только, в отличие от других семей, наш сад, обычно с ровными зелеными газонами и идеально остриженными кустами, теперь медленно приходил в упадок в отсутствие ухода. Садовника пришлось уволить несколько месяцев назад, когда были заморожены счета, а в одиночку Эсми справлялась только с цветочной клумбой, тянущейся под окнами по обе стороны от крыльца, не особо стремясь заниматься чем-то еще.

Белла приникла к окну машины, встречая каждый открывающийся пейзаж элитного района Сан-Франциско с неиссякаемым восторгом. Когда мы въехали на подъездную дорожку, ведущую через двор, состоящий из геометрически идеальных дорожек между газонами, гипсовых чаш с цветами и фонтанов, Белла издала звук такого глубокого потрясения, что я улыбнулся. А когда мы остановились перед белоснежным домом, утопающим в магнолиях, Белла вышла из машины и тихо выдохнула:

- Вау! Это просто космос…

- Нравится? – звонкий голосок Элис, приехавшей за нами хвост в хвост, вторгся в наш миг уединения.

- Мне сложно судить, - смущенно уклонилась от ответа Белла, не привыкшая к подобной роскоши. Памятуя свои первые ощущения после возвращения, я ее понимал: невозможно оценить высоту стиля подобного жилья, если всю жизнь прозябал в стареньком жилище на окраине крошечного городка. Любой дорогой дом будет казаться красивым излишеством для бедняка – из-за потери памяти я и сам испытал это в полной мере.

Эсми вышла на порог, приветствуя нас как подобает хорошей хозяйке: с дежурной улыбкой на лице, причесанная волосок к волоску, в идеально сидящем платье и на каблуках. Белла тихо выдохнула и отступила ко мне, когда Эсми оглядела ее с головы до ног, оценивая скромный наряд, состоящий из толстовки и стареньких джинсов.

Даже Элис с ее манерой носить простые повседневные вещи вместо вычурных выглядела рядом с моей девушкой моделью, сошедшей с подиума, несмотря на маленький рост. Мне стало грустно: я осознал, насколько Белла будет чувствовать себя здесь неуютно – чернью среди королей, когда для меня именно она была центром вселенной.

Я подбодрил ее, легонько подтолкнув к входной двери. Робко поздоровавшись со своей потенциальной свекровью, не сумевшей до конца скрыть отвращение, Белла прошла внутрь, движимая моей настойчивой рукой – если бы не я, она так и осталась бы стоять в ступоре или замирала бы на каждом шаге, не осмелившись стать гостьей.

- Ужин на столе, - Эсми прошла мимо нас на расстоянии, не подав Белле руки и не обняв ее, будто боялась испачкаться – моя мать по натуре была доброй женщиной, но в ней иногда чувствовался снобизм, сейчас проявившийся в полной мере, к сожалению.

Элис рассказала мне о времени, когда мачеха только стала частью нашей семьи, и отец просил нас терпимее относиться к таким ее причудам. Но сейчас я с трудом сдерживал гнев на ее оскорбительное поведение и лишь из уважения к памяти об отце не выразил свою досаду вслух.

При жизни Карлайл учил Эсми тактичности, но сказывалось ее воспитание: люди, вышедшие из низов, начинают ненавидеть свою прежнюю жизнь и любые напоминания о ней и оттого возводят стены между собой и представителями бедного сословия. А может, сказывалась многолетняя управленческая работа – руководитель привыкает разделять себя и подчиненных, и эта привычка закрепляется в обычной жизни. Даже я, член семьи, прибыв из Мексики, не избежал особого отношения Эсми – пока не помылся и не переоделся, она ко мне и на метр не подошла, а одежду, в которой я был, немедленно выбросила.

Уверен, Эсми вполне могла предложить моей девушке что-то из своих личных вещей, да только я точно знал: Белла откажется.

Ужин из семи блюд явно был заказан из ресторана: на столе были расставлены плошки со специфическим орнаментом бразильской кухни. Тарелки, стоящие друг на друге по мере убывания, несколько видов бокалов для разных напитков и множество столовых приборов, - кажется, в ком-то включилась «злая свекровь», желающая извести мою невесту прямо с порога, показав ей наш «уровень». Даже Элис оценила поступок приемной матери как откровенно провокационный, понимающе переглянувшись со мной и закатив глаза.

Я не собирался играть в эти странные игры «высшего общества», и потому уверенной рукой убрал все лишнее со своей стороны стола, оставив и мне, и Белле по одной тарелке, вилке и ножу. Безмолвно посмеявшись, Элис сделала то же самое, да еще и наложила себе порцию, не дождавшись, пока все усядутся, что было откровенным нарушением заведенного этикета. Так наша мать осталась ни с чем, а Белла даже ничего не заметила.

Некоторое время ужин проходил спокойно: Эсми живо интересовалась успехами Элис и возобновлением моего обучения, избегая обращаться напрямую к Белле. Пока в какой-то момент любопытство все же не взяло над ней верх, и она расспросила мою девушку о жизни в Мексике, выбранной профессии, работе медсестрой и причине, которая привела ее в наш дом.

И незаметно мы соскочили на самую злободневную тему: смерть Карлайла, покушение на меня и предстоящий суд, в котором Белла станет ключевым свидетелем. Ее показания не оправдают меня целиком и полностью – ведь она не знала, что предшествовало моему появлению в компании убийц, - но существенно перевесят чашу весов в пользу моей непричастности к смерти отца. То, что меня признают невиновным за недостаточностью улик, по словам нашего семейного адвоката, было делом почти решенным.

- Может быть, Джейкоб Блэк сумеет выйти на новый след благодаря Белле, - затараторила Элис, распотрошив свою сумочку и вытащив из нее мятый черно-белый лист с плохо пропечатавшимся лицом. Это был фоторобот одного из моих убийц, одного взгляда на который мне хватило, чтобы нахмуриться: возникло чувство, будто меня ударили поддых.

Эсми, взяв в руки фоторобот, побледнела.

- Тебе тоже он кажется знакомым! – подловила ее Элис, с восторгом отбирая лист и кидая его на середину стола, чтобы все хорошенько рассмотрели страшную физиономию: отросшая седая борода и злые маленькие глазки под хорошо выраженными надбровными дугами. Внезапно меня затошнило, словно я плыву на катере в высокую волну.

- Первый раз его вижу, - возразила Эсми слишком громко и торопливо, чтобы мы поверили.

- Я точно его встречала, только не могу вспомнить, где, - упорно настаивала Элис, не замечая нервозности матери и моего ухудшившегося самочувствия: «карусель» в голове разгонялась все неприятнее и быстрее.

Я притянул к себе листок дрожащей рукой и вынужден был схватиться за край стола, внезапно почувствовав сильную потерю ориентации, когда мой разум атаковали пугающие образы, вспышками возникающие перед внутренним взором.

«Где, мать твою, деньги?!» - орал голос в моей голове, сопровождая приказ грязными ругательствами и фантомными ударами – которых не происходило в действительности, однако в сведенных скулах пронзительной болью отдавался каждый из них.

Эсми и Элис о чем-то ожесточенно спорили, все больше и больше повышая голос, - их лица причудливо искажались в моем изломанном сознании, смутные события прошлого накладывались на них, меняя впечатление навсегда. Так случается, когда оператор совмещает два почти одинаковых кадра, и они выглядят раздвоенными и нечеткими, пока контуры фигур не сойдутся воедино.

Словно мои воспоминания о том, какими были мои сестра и мать раньше, возвращались и теперь пытались войти в унисон с новым представлением о них, но вместо ясности мысли почему-то получался полный диссонанс.

- Тихо! – услышал я сердитый окрик Беллы, прервавший спор моих родных на полуслове. – Кажется, у Эдварда паническая атака.

Меня покачивало – неожиданно крепкая рука Беллы не позволяла мне упасть на пол. Горло издавало рваные клокочущие звуки – я задыхался. Образы продолжали поступать в хаотическом беспорядке, разрывая мозг на мелкие острые кусочки.

«Мне нужны мои деньги, я имею на них точно такое же право, как и ты!» - женский голос с истерическими требовательными нотками.

«Это для твоего же блага», - терпеливый ответ отца. Я увидел его лицо, бледное и изможденное, но строгое, - болезненно знакомое, уже не чужое. Капельницу над его седеющей головой, иглу в вене и шприц в моей руке. Закрывающиеся от усталости или введенного успокоительного глаза.

Выпадающий из моей дрожащей руки шприц совпал с ощущением невероятного ужаса, пришедшего откуда-то из темных глубин души: в следующее мгновение Карлайл лежал на подушке бездыханный, серый.

Не выдержав потрясения, я оттолкнул Беллу руками и уступил эмоциям: захлестывающему отторжению неприятных картин и чувству всепоглощающей тошноты. Спустя мгновение я оказался на четвереньках на полу, где меня вырвало ужином на ковер.

Белла поглаживала меня по спине. Эсми требовала у нее объяснений, что она со мной сделала, а Элис пыталась вызвать скорую.

- Не нужно скорую, я врач! – напомнила ей Белла с неожиданной решительностью, поднимая мое лицо и находя мои перепуганные глаза. Ее взгляд казался затягивающим омутом, а внутри мерцал свет, указывающий путь и не позволяющий сойти с верной тропы. – Ты что-то вспомнил, да?

Тошнота вновь подкатила к горлу, когда я поднял к глазам смятый в руке фоторобот, а затем отбросил его и с отвращением отвернулся.

- Возможно… - голос был хриплым и надсадным от волнения.

Белла потянулась за листком и вновь вернула его в поле моего зрения, насильно удерживая мое лицо рукой.

- Ты должен продолжать, - твердо приказала она мне, невзирая на сопротивление. Ее слова доносились словно из другого мира, похожие на ослепляющий маяк, на который невозможно не смотреть, даже если нестерпимо больно глазам. Мы сидели на полу, растерянные и поглощенные моим внезапным прозрением. – Это шанс вернуть твои воспоминания, Эдвард, воспользуйся им. Даже если тебе от этого становится плохо, сделать это необходимо, верь мне.

Она вложила мне в руку листок и я взглянул на черно-белое лицо, чувствуя, как от выражения глаз фоторобота у меня перехватывает дыхание. Тысячи иголок вонзились в мою грудь и лицо, будто меня сбил локомотив или съездили по зубам кулаком, почти лишив сознания.

- Он бледный, как смерть, оставь его в покое, - причитала над нами Эсми, пытаясь помешать Белле мучить меня.

- Он сейчас отрубится, - заметила не менее обеспокоенная Элис, наклоняясь к нам и внимательно следя за моим выражением. – Я не думаю, что ему стоит вновь переживать те события. Он едва стал походить на себя после лечения у психиатра, ты уверена, что ему будет лучше, если он что-то вспомнит? Эта картинка ужасно влияет на него.

- Это нормальная реакция на пережитый в прошлом шок, от которого его сознание отгородилось амнезией, - заверила Белла убежденно. – Он либо будет и дальше прятаться от воспоминаний о той психотравме, либо взглянет страху в лицо и победит его. Это может быть болезненно и морально тяжело, но есть только один способ вернуть ему память, и сейчас такой момент настал. Было бы неразумно упустить его.

- Только приехала, а уже возомнила себя умнее специалистов, - поддержала мнение сестры моя приемная мать, выхватывая из моей руки листок и разрывая его на клочки, которые с вызовом разбросала по комнате.

- Какого черта вы творите, - возмущенно накричала на нее Белла, но я остановил ее порыв скандалить по этому поводу.

- Ничего страшного, оно уже все равно не срабатывало, - заверил я ее, пытаясь встать, и она подставила мне свое плечо. – Мне нужно попасть в комнату Карлайла…

Пришлось призвать все свое мужество, чтобы это сказать: все мое существо сопротивлялось необходимости вспоминать ужасные события. Мой мозг бунтовал, тело отторгало воспоминания в буквальном смысле – через рвоту. Но Белла была права: мой разум внезапно оказался обнажен благодаря фотороботу, и стоило воспользоваться моментом, чтобы заставить его воскресить и остальное. Я хотел пролить свет на смерть отца, невзирая на тошноту, боль и вероятность того, что именно я убил его: шприц, падающий из моих рук, кричал об этом.

Тяжело дыша от приступов паники и борьбы с потребностью бежать, не слушая уговоров Элис и Эсми поберечь свою расшатанную психику, я добрался до комнаты Карлайла и включил свет. Теперь, когда картинка лежащего на медицинской койке отца всплыла из небытия, я узнавал цвет стен, расположение мебели и видел себя, не раз проводившего в этом месте время.

Без Карлайла оборудованная палата выглядела заброшенной и мертвой, но отголоски прошлого рваной лентой вспыхивали в голове, складываясь в не законченный, только начавший собираться узор.

- Уйдите все, - болезненно попросил я сестру и мать, которые никак не могли удержаться от комментариев и мешали мне сосредоточиться. Мне необходимо было побыть в полной тишине.

Все трое оставили меня в покое, - их спорящие голоса затихли в отдалении. Задыхаясь от нестерпимого отвращения к себе, я выдвинул койку отца, чтобы она расположилась таким образом, как стояла в последний раз.

Мои пальцы до боли впились в металлический поручень, когда подернутое отпечатком смерти лицо отца вновь появилось в воспоминаниях. Я проследил линию на полу, куда закатился после падения шприц, и подавил комок тошноты от ужаса, вызванного этой картиной.

Присев, я сжал пальцами лоб: как ни старался, мой поврежденный мозг ничего больше не выдавал, кроме этого кошмарного момента убийства. Отдаленно в моей голове все еще звучали грубые голоса, спрашивающие о деньгах. Кости лица продолжали отзываться болью от старых ударов.

В проеме двери мерещился силуэт приемной матери, то ли спорящей со мной о необходимости назначенного лечения, то ли упрекающей меня за несговорчивость, то ли обвиняющей в преступлении, но это были не более чем фантазии, придуманные моим воспаленным воображением с хитроумной помощью растущего чувства вины. Может я и не убил отца намеренно, может это был несчастный случай, непреднамеренная передозировка лекарства? Так или иначе, осознание этого теперь не шло из головы, прочно засев там, как назойливый камешек, попавший в обувь и натирающий до крови.

Много времени спустя Белла зашла ко мне узнать, как дела. Эсми и Элис с напряженными выжидающими лицами застыли в дверях, и от их пристальных взглядов на моей голове в буквальном смысле зашевелились волосы – показалось, что они сейчас прочтут мои мысли. Страх снова поднял голову, действуя через шестое чувство, откуда-то из глубины. Я вновь ощутил приближение паники, хотя сейчас для нее и не было видимых причин. Что-то говорило со мной изнутри от имени интуиции, но чтобы оно оформилось в идею, нужно было время и покой.

- Здесь небезопасно, - прошептал я Белле на ухо, обняв ее и спрятав лицо в ее густых волосах, закрыв глаза.

Она была моим оплотом, моей психологической защитой от угроз всего мира, даже если на деле все было ровно наоборот, и она нуждалась в моей помощи больше, чем я в её. Жить здесь было неразумно с самого начала – странно, что я понял это только сейчас. Преступники, кем бы они ни были, знали, что я вернулся, и что я могу на них указать. Они могли заявиться сюда в любой момент, чтобы разобраться со мной до того, как я что-то вспомню. Я не хотел с ними пересекаться, но еще сильнее боялся, что на линии огня окажется Белла.

Мне следовало увезти ее подальше от потенциально опасных мест и быть гораздо настойчивее в разговоре с Блэком, посчитавшим, что персональная охрана Белле пока не требуется. По его словам, до тех пор, пока преступники не знают об ее существовании, они не будут ей угрожать. Да и свидетель из нее, как он сказал, оказался не настолько значимым.

- Я и сама хотела предложить тебе переселиться в гостиницу, - так же тихо и незаметно ответила мне Белла, что усиливало ощущение нахождения среди врагов, а не среди родных. – Мне в этом доме не по себе.

- У меня есть своя квартира, - зарывшись пальцами в шелковистые локоны девушки и водя носом по ее гладкой щеке, краем глаза я заметил, что Элис и Эсми тактично оставили нас одних, поняв, что я не при смерти и не психую.

- Звучит хорошо, - томно вздохнула Белла от моей неторопливой ласки, и мое внимание переключилось со стресса на возбуждение, а заботливое воображение подбросило несколько горячих картин горячего секса, которого у меня не было… да, слишком давно.

- Пойдем, - предложил я с улыбкой, за руку выводя Беллу из комнаты и надеясь, что Эсми и Элис не слишком обидятся, если я быстренько соберу вещи и свалю.

_______________________

От авторов: Вот и новая глава, история медленно, но неизбежно приближается к финалу. Мы с Машей, как и всегда, очень ждем ваши комментарии здесь, под статьей, и на Форуме.