От автора: Уважаемые читатели, у меня есть к вам небольшое сообщение, с которым желательно ознакомиться всем, читающим данный фанфик.
Буду очень благодарна, если вы заглянете на форум, что бы прочесть вот ЭТО (прокрутить немного вниз)
Спасибо.

Телефонный звонок будит меня следующим утром. Энтони начинает шевелиться в моих объятьях – поглаживаю его лобик, чтобы успокоить и убедиться, что он в порядке. Так и есть. Пока что – всё хорошо. События ночи заставляют меня поёжиться и вздрогнуть, но отгоняю от себя плохие мысли, пока неумело и сонно выпутываясь из рук мальчика, встаю и добираюсь до телефона. Хватаю мобильник и тихо, чтобы ни потревожить малыша, выбегаю в коридор. Там прохладно и меня пробирает дрожь. Стараюсь не обращать на это внимание, но дрожь усиливается, когда вижу номер на экране телефона…
– Белла? – голос напряжён, словно натянутая струна. Напряжён и холоден. Мигом узнаю, кому он принадлежит.
– Да, – отвечаю, протирая глаза пальцами. Вижу на дисплее телефона время – семь минут восьмого утра. – Что-то случилось?
– Я заберу тебя. Ты дома?
От неожиданности лишаюсь дара речи. Зачем меня забирать? В такую рань? Или теперь у нас на повестке дня утренний секс? Чёрт, я не выдержу!
– Нет, не дома, – набираюсь сил, чтобы ответить, взволнованно оглядывая белые стены больницы. – Я сама приеду, скажи куда!
– Я заберу тебя! – гневно повторяет он, и в трубке слышно падение чего-то тяжёлого о пол. Не решаюсь спорить с ним сейчас. Похоже, встал он не с той ноги.
– Клиника в северной части города, – проговариваю я, прерывисто дыша.
– Через пять минут буду, – сообщает он и отключается. Я трачу около двух драгоценных минут, чтобы сообразить, что только что произошло. Какого чёрта, Каллен забирает меня в семь утра? Что ему нужно от меня в такое время?
А потом вспоминаю о спящем сыне в больничной палате. Часы тикают, мои вещи внутри, но я могу разбудить его любым движением. А ещё, я обещала ему не уходить, когда он спит.
Словно воришка крадусь за белую дверь, подбираю с пола сумку и выхожу обратно. Сталкиваюсь с Эленикой, которая совершает ежедневный осмотр. Я и забыла, что в клинике расписание действительно очень ранее.
– Мисс Мейсен, – останавливает она меня. – Я слышала, ночью Энтони было плохо, как он?
– По-моему в порядке, – напряжённо проговариваю, кидая взгляды в окно. – Эленика, проследи за ним, пожалуйста. И скажи, что я приду. И что прошу прощения за свой уход. Убеди его, что он мне нужен, и я люблю его!
Такое заявление шокирует девушку, и её хватает лишь на сдавленный кивок.
Тороплюсь к лифтовым кабинам, расталкивая локтями пассажиров, и умудряясь втиснуться туда, хотя места и без меня не хватает.
Пытаюсь успокоить дыхание, считая этажи. Ну почему кнопки загораются так медленно?
Лифт едет размеренно, будто моя совесть специально это организовала. Она начинает терзать меня за то, что я оставила маленького сына одного, снова, хотя обещала более так не делать. Мучает за то, что сегодня ночью была бесполезна для него, когда ему стало плохо. А если бы та медсестра не пришла? Если бы не было никого? Он бы умер у меня на руках! Я бы сама его убила, не сумев оказать помощь!
Дверцы кабины со скрежетом открываются, и из душного пространства я попадаю в просторный больничный холл. Вокруг меня суетятся медсёстры, а невдалеке поблёскивает сирена скорой помощи. Скорее всего, какая-то авария. Неужели сегодня все проснулись так рано?
Бегу так быстро, что едва не врезаюсь в стеклянные двери, которые открываются слишком медленно.
На крыльце клиники осознаю, что идёт дождь. Опять.
Хороший это знак или плохой? Что он означает: очищение моей жизни от бед и страданий или же, наоборот, символ неизбежности и отчаянья?
К сожалению, на размышление мне даётся три секунды. Вижу невдалеке хорошо узнаваемую чёрную машину. Несмотря на ужасные погодные условия, бегу к ней со всей возможной прытью. На мне то самое чёрное платье, в котором я ездила к Эдварду, только лишь прикрытое курткой, наспех схваченной из дома. Я не переодевалась. Я спешила к Энтони.
Пунктуальности этому человеку не занимать. Ещё не встречала таких, которые бы говоря «пять минут», имели это время в виду так буквально. Похоже, это не последний сюрприз от Эдварда, который меня ожидает.
Дверь машины не успевает захлопнуться за мной, как Каллен резко выезжает на дорогу, шокируя сонных водителей, спешащих по своим делам. Я сама от такой скорости не в восторге – пальцы испуганно сжимают обивку кожаного кресла, как и в ту, нашу самую первую поездку.
– Что ты делала в больнице? – нарушая молчание, спрашивает он. Его глаза даже не смотрят на меня, а голос звучит, будто сам по себе. Ему плевать. Он просто хочет знать – почему, сам не понимает.
– Сдавала анализы, – лихорадочно придумывая объяснения, вру я.
– И что, здорова?
– Абсолютно…
Молчание снова повисает между нами, как пропасть. Не сразу понимаю, что происходит и почему пейзаж так быстро проносится перед глазами. Перевожу взгляд на спидометр, не в силах сдержать испуганный крик.
Резкий визг шин оглушает шоссе, когда «мазда» замирает у обочины. Глаза мужчины – полубезумные – тут же переводятся на меня.
– Ты что творишь? – рычит он и в изумрудном взгляде появляется злость. – Разбиться решила? Тогда без меня!
– Двести километров в час, Эдвард! – я гну свою линию, пытаясь образумить его. – Это немыслимо!
– Ты понимаешь, что из-за твоей глупости мы едва не погибли? – потирая переносицу пальцами, спрашивает он. Почему-то мне кажется, что сейчас он готов убить меня. В прямом смысле и прямо тут. Я мешаю ему, и это чётко отражается в малахитовых глазах.
– Прости… – опускаю голову, шепча это, и раздумываю над тем, как бы разрядить обстановку.
– Скорость моей езды тебя не касается! – грубо хватая меня за плечо и разворачивая к себе, выплевывает он. – Ни я, ни моя жизнь, ни моя машина! Ничто тебя не касается, пока я лично не позволю! Ясно тебе?
Действительно, всё предельно ясно. Сдавленно киваю, не решаясь поднять на него взгляд. Сжатое в тисках плечо побаливает, но пытаюсь не обращать на это внимание. Мелочи. Сейчас есть проблемы важнее, точнее проблема – мучительно прекрасная и внутренне ужасная, по имени Эдвард.
Не говоря ни слова, Каллен отпускает меня и снова резко выруливает на шоссе. Больно ударяюсь головой о стекло, но держу эмоции при себе.
– Не расскажешь, что случилось? – робко интересуюсь я, потирая ушибленное место и глядя, как его руки неистово – до того, что костяшки побелили – сжимают руль.
– Не сейчас, – отрезает он, и я послушно замолкаю. Что же, ни сейчас, так ни сейчас!
Гляжу в окно, теперь уже понимая, почему не успеваю разглядеть ни одного деревца, но виду не подаю. В конце концов, как-нибудь переживу.
– Отвлеки меня! – раздаётся справа, там, где находится Эдвард, и я изумлённо перевожу на него взгляд.
– Что сделать?
Он серьёзно? Просит отвлечь его? От чего, от дороги? Чтобы мы разбились?
– Отвлеки, – сквозь зубы, пытаясь удержать в себе остатки спокойствия, рычит он. – Поговори о чём-нибудь, чтобы я забылся!
– Э-э-э, – лихорадочно придумываю тему для разговора, всё ещё не веря, что о подобном меня попросил сам Эдвард. С каких пор он хочет забыться? Неужели он уже убил кого-то вчера?
– Сколько раз ты попадал в аварии? – вопрос сам собой срывается с губ, пока мозг сканирует спидометр, наглядно представляя нашу скоростью. Если сейчас кто-нибудь вылетит навстречу – нам конец…
– Ни одного, – он нервно усмехнулся, но усмешка не осветила глаза и не расслабила руки. – А ты сколько?
Так, встречный вопрос. Неплохо, прогресс.
– До того, как продала машину – дважды, – хмыкаю, вспоминая своё зелёное «шевроле», приобретённое на авторынке и проданное в самом начале лечения Энтони. Мне нравилось водить, я даже любила это. Ему тоже нравилось, когда лёгкий ветерок дул в лицо через открытые окна летом. Ему было всего два года. Два года безмятежной жизни.
Знаете, вообще-то всё было неплохо – его редко мучили боли даже спустя полтора года после диагноза. А потом началось: нескончаемые слёзы, мольбы, плач, рыдания, утешения. Я старалась, как могла, но моих сил было мало.
Скорая выучила дорогу к нам наизусть и могла ехать с закрытыми глазами. В очередной раз подобного вызова они не смогли откачать моего мальчика и с мигалками помчались в больницу. Я, естественно, за ними.
Он был спасён, его всё же откачали, но назначили госпитализацию. А там подтянулось и всё остальное, включая необходимость трансплантации сердца.
– Зачем ты продала машину? – голос Эдварда выдёргивает меня из задумчивости, снова окуная в реальность.
– Так было нужно, – пожимаю плечами, не желая освещать подробностей, произношу я.
На пару секунду мы замолкаем, а потом мужчина переводит на меня взгляд, означающий, что нужно продолжать говорить. Легко сказать – продолжать! Я не знаю, что у него ещё спросить и чем можно отвлечь от такого состояния…
Что, чёрт возьми, случилось?
– Могу предложить игру в «Ассоциации», – неловко предлагаю я, сама смеясь над своей глупостью. Нашла, что сказать!
Я уже готова забрать свои слова обратно, как Эдвард, на удивление, соглашается, кивком головы.
– Всё просто. Я говорю слово, а ты то, что приходит в голову первым, – объясняя правила, я волнуюсь. Зачем я это затеяла? У меня же просто сорвалось с языка!
– Ясно, – отвечает он, и руки на руле напрягаются ещё больше. – Начинай.
– Эмоции?
– Контроль, – ответ звучит так быстро, что я едва разбираю. Разбираю и замираю в непонимании. Впрочем, в принципе, всё понятно. Эмоции нужно контролировать. Если бы за это давали призы, у Эдварда был бы самый главный – он потрясающе справляется!
– Дальше! – нетерпеливо обрывает он, насторожённо глядя в мою сторону краем глаза. Шумно сглатываю, но нахожу в себе скрытые резервы сил для продолжения.
– Дом?
– Дискомфорт, – ответ опять же быстрый и непонятный. Не успеваю осмыслить его, как внимательный взгляд Эдварда уже впивается в меня, требуя продолжения.
– Дети? – невольно срывается с губ, и я ругаю себя за неосмотрительность. Отвожу взгляд, не желая, чтобы Эдвард увидел то самое чувство, которое назвал три секунды назад. Да, это боль. Терзающая, убивающая, кромсающая – мой малыш один, без меня. Я бросила его. Оставила. Я даже не сказала, что люблю его перед тем, как уйти. Наверняка однажды я приду к нему, а он не захочет меня видеть.
Или, может быть, он сделает вид, что ничего не было, а затаит на меня детскую обиду до самой зрелости…
Как же тяжело!
– Проблемы, – выдыхает он и качает головой в знак неодобрения. – Хватит. Сплошная потеря времени.
Еле заметно пожимаю плечами, откидываясь на спинку кресла. Мягкая кожа приятно ласкает тело и вовсе не кажется холодной. Холод…
Вспоминаю о глазах Эдварда, о его тоне, намерениях – дрожь пробирает от первой же мысли.
– Куда мы едем? – спрашиваю снова, как вначале поездки.
– Уже приехали, – поправляет Каллен, резко распахивая дверь и выходя на воздух. Следую его примеру, пока не понимаю, что стоит его машина прямо напротив главного входа в дорогой магазин одежды. Разглядываю оформленное в розовато-синих тонах здание и замечаю табличку, свидетельствующую о его назначении: «ChristianDior». Не знаю, как быстро моя челюсть здоровается с полом после прочтения этой надписи, но думаю, мгновенно, потому что смешок Эдварда слышен позади.
– Зачем мы здесь? – едва слышно лепечу я, припоминая о том, какие, в буквальном смысле, «золотые» платья выпускает этот дизайнер. Судя по всему, это фирменный магазин – Каллен не стал бы одеваться где-либо, кроме изысканных и проверенных мест.
Когда деньги есть – ума не надо.
Правда, периодичность подчинения данной пословице нарушается: Эдвард – умён, красив и богат. У него есть всё что нужно и не нужно. У него даже есть я. Он купил меня. Купил за каких-то сто двадцать тысяч – наверняка мелочи, а я – дешёвка, но тем не менее пока он доволен и исправно выполняет обещание не забирать деньги с карточки. Надеюсь, так и будет. Всё сделаю для этого!
– Чтобы одеть тебя, – хмыкает он, следуя по подъездной дорожке к входу. Иду за ним, пытаясь переосмыслить слова. Одеть меня? Зачем? Неужели мне понадобится официальное платье с настоящими брильянтами? Или что там сейчас выпускает Dior?
– Вечером мы едем на приём. Ты моя спутница и должна выглядеть соответствующе, – предугадывая мои вопросы – их бы задала любая на моем месте, – отвечает Каллен.
Изумлённо вскидываю бровь. Приём? Какой ещё приём?
Званый ужин в самом дорогом ресторане страны?
– Эдвард, – не успеваю задать вопрос, как он уже обрывает меня, оборачиваясь у входа на ступеньки и стреляя неприязненным, взбешённым взглядом. Отлично, я снова его разозлила. Так быстро…
– На твои расспросы времени нет! Помалкивай и иди за мной, – он указывает на дверь и я, понятливо кивнув, следую за его фигурой в идеально сидящем сером костюме по коридорам с мягкими красными коврами.
Ничего себе, магазин!
Каллен замирает перед входом в очередной дверной проём и ожидает, пока дверь откроется. Стою сзади, оглядываясь по сторонам и рассматривая необычайную красоту.
Продвигаюсь по коврам вслед за Эдвардом, раздумывая над тем, что нам принесёт этот приём.
Почему-то внутреннее чутьё подсказывает, что это будет не что иное, как новая порция проблем…
Только бы я ошибалась!