Мои глаза устали от компьютера и я, закончив заполнять последнюю сводку за месяц, закрыла ноутбук. Элис рядом со мной перевернулась на другой бок, обнимая подушку. Я легонько, чтобы ее не разбудить коснулась ладонью лба. Холодный. Слава богу, температура спала и больше не поднимается. Обошлось на этот раз. Простуду мы победили. Я оставила ее одну, надеясь вернуться к ней до того как она опять проснется, и будет искать меня. За год мучений она еще никогда не вела себя так. Как маленькая. После прогулки без теплого пальто по улице она немного простудилась. В ее случае «немного» сродни смерти.
Но еще никогда она так не куксилась, как в этот раз. Даже в тот самый первый раз, когда «химия» сломала ее, она только одобряюще улыбалась и никогда не жаловалась.
Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы она была сильной, хоть немного мне помогла и поддержала. Потому что сейчас все не так, как год назад. Год назад я была полна надежд сразиться с ее болезнью и победить, год назад на моей стороне было время, которого сейчас остается все меньше. Лечащий врач Элис уже предупредил, что если состояние будет ухудшаться, лучше ее госпитализировать. Запереть в стерильной палате, для того чтобы она могла пережить время. Но как я могу пойти на это? Вчера я запретила ей идти в школу, так она закатила такую истерику, что я даже опешила.
В последнее время я стала ей лгать, и я чувствовала, что она тоже мне врет. Я сделала забор крови, будто бы на проверку уровня лейкоцитов, а сама отправила в лабораторию на анализ на наркотики. Я была практически уверена, что ее плохое настроение именно из-за этого. Когда анализ ничего не выявил, я вздохнула с облегчением.
Все стало по-другому. Последний месяц казался сюрреалистичным, он казался абсурдным.
Все вернулось на круги своя. И это то и казалось абсурдным.
Каллены уехали.
Все.
Их нет уже шесть недель.
Никто ничего не объяснил ни мне, ни Элис.
И хоть умом я понимала, что не имею права злиться на подобное, и что они вовсе не обязаны отчитываться передо мной или моей сестрой, но все же мне хотелось хотя бы понять причины такого поведения. А еще я чувствовала обиду.
Я живо помню тот вечер, еще никогда я не чувствовала себя такой умиротворенной и счастливой, полной мыслей только о хорошем. День, который я провела сама с собой, позволил мне многое понять, и все были такие милые в тот вечер. И хоть я не понимала, почему Эдвард со мной флиртует напропалую, я все же была ему за это благодарна, что он позволял мне чувствовать себя женщиной, а не инкубатором для выноса спасителя человечества. Я отвечала ему тем же, и не видела в этом ничего предосудительного, может еще и потому что просто соскучилась по вниманию. А его внимание было таким приятным. Все мысли в тот вечер были заняты его словами о поцелуе, я никак не могла понять, пошутил он или нет.
Элис сияла рядом с Джаспером и даже Рози и Эммет вели себя цивилизованно. Я следила за каждым их шагом, ожидая каких-то действий, но казалось им просто комфортно рядом друг с другом. Он смотрел с обожанием на нее, и она принимала эти взгляды. Я умоляла небеса дать ей счастья. Образумить ее. В воздухе витало осязаемое умиротворение и радость.
А потом все как-то изменилось.
Когда они находились рядом, их взгляды и безмолвное общение, которое совсем не казалось проявлением братской любви, напрягали меня и заставляли настойчиво искать причину такого арктического холода между братьями. Но ни Я, ни Элис, ни Розали ничего не находили и не понимали, что случилось. Они были как два заряда, готовые взорваться в любой момент, но почему-то упрямо ходили рядом, как сиамские близнецы, будь то поход в кино или ужин у нас дома. Да они даже к гинекологу меня сопровождали оба! На что доктор-секси только удивился, увидев уже двух мужчин в приемной. Я пошутила, что пока выбираю из них отца для будущего ребенка, но шутку почему-то никто не оценил.

А потом они уехали. Сказали, что срочно нужно вернуться домой, что что-то там случилось на работе. Скомкано с нами попрощались и просто уехали.
И теперь шесть недель спустя прекратились даже звонки.
Я же ждала подобного. Так почему так обидно?
Элис сказала, что, видимо, так они решили постепенно отучить нас от своих опеки и расположения. Хорошего понемножку.
Нас прямо таки накрыло волной настоящей безнадеги. Мы потеряли людей, которые не имели права нарушать так наш покой. Я знала, что так и будет, что они просто устанут играть роли нянек.
Я чувствовала себя бездомным котенком. Которого взяли домой хорошие люди, обогрели, научили не выпускать когти, когда меня ласкали, а потом наигрались и выбросили опять на мороз.
Теперь я знаю причину такого подавленного настроения Элис. Всю ночь сегодня во сне она звала папу. Мне хотелось сесть на самолет, прилететь в Чикаго, взять что-нибудь тяжелое и размозжить тупую башку ее папаши.
Я же предупреждала.
Я то проглочу обиду, забуду ласку. А Элис нет. Она в ней нуждается теперь, когда знает, что это такое.
Я знаю, она хотела, чтобы Карлайл был на свадьбе, она сказала об этом Джасперу по секрету. Она уже видела, как через неделю он ведет ее к алтарю, в красивом белоснежным платье, которое мы выбрали для нее. А он просто уехал.
Больше всего я была обижена на Эммета. Я ожидала от него, нет не объяснений, а правды.
Горькой, но правды.
Да зачем теперь мне его слова, и так все понятно.
Особенно после вчерашнего звонка моего адвоката. Он тактично спрашивал, не передумала ли я на счет договора, в котором я отказываюсь от прав на ребенка в пользу его родного отца. Адвокат сказал, что внес последние поправки, и должен переслать его адвокату Калленов. У меня в тот момент опустились руки. Хотелось зло рассмеяться и пнуть саму себя.
Размечталась Белла, думала, что они и правда пожалели бедных сироток, что у них такое большое сердце, особенно у Эсми, которая относилась к вам, как к родным. А за нашей спиной продолжала составлять, этот чертов договор. Даже не сказав мне.
Выйдя из душа, я натянула старую футболку и спортивные штаны. И пошла готовить завтрак сестре, все еще продолжая ругать себя за то, что поверила им.
На автоответчике мигала лампочка, и я нажала на кнопку.
« Изабелла, доброе утро. Это доктор Браун.
- Привет доктор-секси, - пропела я, наливая себе молоко в стакан.
«Я знаю, что у вас назначено на завтра, но у меня сегодня освободилось несколько часов, и я бы хотел, чтобы вы приехали. Это важно»
От серьезного голоса вечно доброго и радостного доктора у меня побежали мурашки по спине, я даже не стала слушать второе сообщение. Бросила завтрак и понеслась одеваться.
Элис сонно терла глаза ладошкой и с удивлением наблюдала, как я вихрем ношусь по комнате.
- Ты в магазин, так рано? – удивилась она.
- Нет, звонил врач, мне нужно поехать в больницу.
- Мой? – прошептала она отчаянно.
- Нет, солнце, мой гинеколог, перенес завтрашнюю встречу на сегодня, что-то у него там не срастается, – соврала я.
Но видимо она не поверила, и насторожено смотрела, как я судорожно одеваюсь.
- Я с тобой, – с расстановкой произнесла она
- Нет, не нужно. Джас скоро приедет, ты поправилась, сегодня пойдешь в школу, ты же хотела.
- Белла, я поеду с тобой, – серьезно произнесла она и пошла одеваться.
Это будет впервые, когда она поедет со мной на прием.
В машине мы молчали, напряженные до предела.
- Вчера звонил Эдвард. Белла, я вижу ты злишься на них, не надо. У них были причины так внезапно уехать, они провалили какой-то контракт, потеряли много денег, они поехали исправлять положение.
Я промолчала, кипя от злости скорее на себя, за то, что меня это волнует.
Но потом не выдержала.
- Они не любят тебя Элис, они не будут твоей семьей. Они эгоисты, приехали, поиграли с нами, приучили им верить и испарились. Остались только редкие звонки, пытающиеся поддержать видимость хороших отношений и контракт на ребенка.
Эл долго смотрела на меня. Ее мои слова ничуть не тронули, а мне ведь так хотелось уколоть ее, вернуть с небес на землю.
- Ты больше эгоистка, чем они, уж поверь мне, - вдруг сказала сестра.
Я от возмущения даже растерялась. Да как она может так говорить?
- Защищаешь свою семейку, ну так иди к ним, – выпалила я, не подумав, останавливаясь у клиники.
На миг закрыла глаза, пытаясь успокоиться, раскаиваясь в своем выпаде, надеясь вымолить у Элис прощение.
Но вместо слез в глазах у сестры было сочувствие. Она вдруг обняла меня крепко-крепко, снова заставляя меня растеряться.
- Все будет хорошо, Белла. Уверена, что доктор просто хочет что-нибудь еще раз проверить, - она поняла все.
- Прости, – прошептала я, - но мне почему-то страшно.
- Пошли, уверена, что все с ребеночком хорошо, – ободряюще улыбнулась Элис, – с моим братиком все будет хорошо.
У меня навернулись слезы на глаза, больше не было ненависти в ее словах или зависти.
- Пойдем, пока я не сошла с ума от неизвестности.
В кабинет к доктору Брауну я прошла вместе в Элис, он не возражал.
- Что случилось? – проговорила я.
- Несколько дней назад вы проходили пренатальную диагностику*
- Да, ваша ассистентка ее проводила, - пожала я плечами.
Он раскрыл мою карту, в которой я точно знаю, было записано, что все в порядке.
- Изабелла, один из анализов имеет отклонение от нормы.
- Но…. Она же сказала, - начала я.
- Моя ассистентка допустила ошибку, за что понесет соответствующее наказание, этим будет заниматься комиссия.
- Что с ребенком? – прошептала я, - что-то с сердцем, да? Наша бабушка умерла от инфаркта, кажется. Но ведь это лечится, даже младенцам делают операции.
Я не слушала доктора, я выбрала, как мне казалось, меньшее из зол, и упрямо не хотела другого ответа.
- Изабелла, положителен анализ на синдром Эдвардса. Нам еще нужно провести….
Я уже не слушала его, мир перед глазами закружился, и, я зажмурилась, отчаянно желая проснуться и вырваться из этого кошмара.
Последнее что я поняла из потока слов врача это «Мне очень жаль».
Хотелось закричать, просто чтобы, наконец, выпустить это из себя.
Но стало трудно дышать, я не мола сделать не глотка воздуха, перед глазами заплясали черные точки.
Затем я лежала, свернувшись в позе эмбриона, в палате, уставившись в одну точку. Элис гладила меня по волосам и плакала, глядя на меня беспомощную.
- Белла, все будет хорошо, - повторяла она непонятно для кого.
Я сильнее обняла свой живот.
- Зато теперь точно он останется со мной, зачем Калленам ребенок с таким заболеванием, – проговорила я и снова зажмурилась, мечтая умереть.

* Пренатальная диагностика — дородовая диагностика, с целью обнаружения патологии на стадии внутриутробного развития. Позволяет обнаружить более 90 % плодов с синдромом Дауна (трисомия 21); трисомии 18 (известной как синдром Эдвардса) около 97 %, более 40 % нарушений развития сердца и др.

* Синдром Эдвардса (синдром трисомии 18) — второе по частоте после болезни Дауна хромосомное заболевание, характеризуется комплексом множественных пороков развития и трисомией 18 хромосомы. Фенотипические проявления синдрома Эдвардса многообразны. Чаще всего возникают аномалии мозгового и лицевого черепа, мозговой череп имеет долихоцефалическую форму. Глазные щели узкие и короткие. Ушные раковины деформированы и в подавляющем большинстве случаев расположены низко, несколько вытянуты в горизонтальной плоскости. У всех больных наблюдаются гипоплазия мозжечка и мозолистого тела, изменения структур олив, выраженная умственная отсталость, снижение мышечного тонуса, переходящее в повышение со спастикой и т.д.

Автор: Виктория Савельева
Бета: markela
Добавила главу: Штирлиц