Глава 1. Звездные глаза.

Лежа среди обломков, не в состоянии пошевелиться, я почему-то совсем не думала о смерти. Видно, так мне обрыла уже эта война. Не страшно мне было случайно набрести на мину, и не так страшилась я шальной пули. Единственное, чего я могла себе желать, так это только пули в спину, неожиданную, резкую, ту, которая все оборвет. А думала я, все-таки, о людях, которые уже ушли. О бесстрашном Томе, о Греге, о Билле и о многих других ребятах, которые легли под пули не ради государства, а ради семьи, ради родины и нас. Они оборвали трос, и их унесло в открытый космос с этой земли, туда, где все проще. Бывает, я смотрю на звезды, как сейчас, например, и вижу всех своих друзей. Они мигают мне своим ледяным светом и улыбаются. Звезды знают, что там, им не страшно, так почему должно быть страшно мне. Сквозь боль я подняла руку и погладила небо ладонью, пытаясь сделать так, чтобы эти звездные глаза не видели мое израненное тело и не плакали надо мной, если я не плачу. Вдруг, вспомнился мне Эдвард, слушающий музыку, откинувший голову на спинку мягкого сидения, в своем серебристом "Вольво". Жив он или нет? Дайте мне ответ, только да или нет. Неожиданно надо мной склонилось лицо.

- Свон, ты совсем плоха, ты как?

Я хотела что-то сказать, но неожиданно почувствовала вверху бедра сильную боль, обжигающую, настолько шоковую, что нога полностью немела. Еще горло першило и саднило, как будто я проглотила наждачку. Лицо все горело, а ладони были холоднее льда. Я смогла только прохрипеть:

- Что случилось, Блек?

Сквозь полуприкрытые глаза я могла видеть, что его темная кожа в чем-то черном, но из-за темноты не могла разглядеть в чем.

- Свон, слава богу, ты жива, я уж думал, что все, каюк, да ты боец.

- Отвечай, сержант!

Через боль я полуприсела, и голова моя закружилась так, что думала, меня стошнит.

- Белла....

- Отставить панибратство, мы на задании, Блек.

- Есть, мэм. На нас напали с воздуха.

- Кто?

- Французы, мэм. Они бомбили нас в окопе, мэм.

- Выжившие.

- Двое, мэм.

- То есть мы с тобой.

- Так точно, мэм.

- Повреждения.

- Осколок попал мне в руку, мэм.

Я посмотрела вниз и зажмурила глаза.

- Блек, слушай меня внимательно сейчас. Иди, возьми аптечку очень быстро и возвращайся обратно пулей, иначе я потеряю много крови.

- Слушаюсь, мэм.

Он повернулся в сторону лежащих грудой тел, двадцать человек потерь, двадцать. Дежурили в эту ночь двое: Блек и Скотт. Почему они не предупредили о надвигающейся угрозе? Оба, как видно, заснули, и с этим мне еще предстоит разобраться. Я заметила у Джейкоба блеск на щеках и знала: ответственность за смерти лежит на моих плечах, но вина на плечах Блека. Теперь это будет его самый жуткий ночной кошмар, какого даже врагу не пожелаешь. Я схватила его за руку, насколько сильно могла.

- Отставить сопли, сержант. Если не хочешь еще одной смерти на своей совести, мигом иди за аптечкой, слышишь? Погрустишь об этом, когда дойдем до ближайшего лагеря, а сейчас забудь, ты понял меня, Блек? Это приказ.

- Есть, мэм.

Резким движением он поднял свое тело с земли, держась за руку. Выживет, это царапины. Зашьем его, когда доберемся. Главное мне не заснуть, хотя глаза уже слипались, тело ослабевало, я пыталась сосредоточиться хоть на чем-то, зацепиться взглядом и мыслями хоть за какую-то деталь. Внутренне я держалась только за один факт, имеющий для меня значение: довести этого шестнадцатилетнего мальчика до безопасного места, сам он не сможет, не сможет. Я много раз видела такое. Молодые парни просто стреляли себе в голову, не сумев выдержать смерть своего отряда. Нет, я не могу этого себе позволить, двадцать таких же ребят уже погибли, еще одну смерть я допустить не смогу.

Боковым зрением я зацепила блеск серебристого металла и погрузилась в воспоминание.

Три с половиной года назад.

- Белла, как ты могла завалить математику? Тест просто супер-простой.

Я держала белый лист в руках с позорной оценкой и не могла сдержать слез.

- Господи, Анжела, ты не представляешь, как я пыталась сосредоточиться. Но целый тест я думала о чем угодно: о рождестве, о том, что нужно сходить за продуктами.

- О Каллене.

- Заткнись.

Анжела засмеялась и побежала вдоль школьного двора прямиком к моей машине, попутно раскидывая белоснежный снег под ногами. Все ее джинсы были белыми.

- Между прочим, - крикнула я ей, - это вовсе не смешно! Дурость какая-то, я не собираюсь позволять тебе такие шутки! Не спущу тебе с рук.

Когда я подбежала к ней, она не улыбалась, только подоткнула очки своим тощим указательным пальцем.

- Ты такая глупая, Иза, нет слов. Как ты не понимаешь, что ты для Эдварда, как сломанный айфон четыре, который ему нафиг не сдался, потому что есть шестой.

Анжела посмотрела куда-то мне за спину, и я обернулась, наблюдая следующую картину: Эдвард прислонил к своему, особенно блестящему из-за снега, "Вольво" Лорен Мелори. Его сильная рука опиралась на крышу машины, а другая рука скрылась где-то у нее под меховой курточкой. Не в силах смотреть на эту сцену, я отвернулась.

- Кто сказал, что я сломанный айфон четыре, я вовсе не айфон, а другой какой-то телефон, может, я не хуже Лорен, он просто еще не знает.

- Беллз, посмотри правде в глаза: Эдвард не в курсе, кто ты такая, он даже не знает ,как тебя зовут. Он даже о тебе ничего не думает. Такие, как он, не для нас.

Я взбесилась.

- А какие для нас, Анжела, ботаники типа Бена? Очень умные, но очень тормознутые по жизни? Да он ничего кроме своей физики не знает, ничего не видел, только любит делать вид, что такой весь из себя взрослый, такой офигенно понимающий буквально все, ну ничем его не взять, ничем не удивить.

- Да, Белла мы такие, но мы не летаем в облаках, как ты, не профукиваем жизнь, тратя ее на бесполезные любовные терзания по капитану футбольной команды.

- Куда не посмотрю, все лучше меня, мне что, пойти на мост влюбленных и скинуться оттуда? Все равно мне не ждать чего-то лучшего, чем замызганного ботаника с заправленным в джинсы свитером. Лучше уж у меня никого тогда не будет.

- Опять ты начинаешь свою байду, Беллз.

Она снова поправила очки и злобно стрельнула на меня глазами.

- И почему ты вообще так злишься из-за Каллена, Анж? Это мое дело, я его не навязываю тебе.

- Ага, как же, не навязывает она. Эдвард то, Эдвард се. Эдвард поменял статус в "Фэйсбук", Эдвард слушает ту же музыку, Эдвард сегодня в крутой толстовке, Эдвард ПОЧТИ на меня посмотрел, Эдвард, Эдвард, Эдвард... еще немного и я тебя начну называть Эдвардом, а не Беллой.

- Могла бы и раньше сказать, я бы перестала.

- Не перестала бы. Ты всегда так говоришь, но потом начинаешь снова. Знаешь, если бы тебе дали выбор: я или Каллен, почему-то не сомневаюсь в твоем ответе.

- Нельзя так говорить!

- Ага, значит говорить о том, что лучше покончить жизнь самоубийством, чем встречаться с таким ботаником как Бен, это нормально, это у нас в порядке вещей.

- Знаешь, Анж, - я смяла листок с тестом и бросила его на дорожку, - если я тебе так надоела, то можешь больше не общаться со мной. Ведь у всех, кроме меня, могут быть сдвиги по фазе, только мне их не прощают! Если не хочешь разговаривать, уходи.

- Я уйду, пожалуй, это будет лучше, чем слушать твое пожизненное нытье.

- Спасибо за поддержку, подруга.

Она гордо поправила сумку на плече и развернулась, блеснув своей металлической оправой. Она уходила большими тяжелыми шагами, почти убегала, а я стояла и смотрела ей вслед.

- И вовсе я не айфон четыре, и вовсе я не сломанная.

- Джейк! Где ты шляешься? - крикнула я, что было сил.

И не услышала ответа. Я чувствовала, что даже на обычный выкрик ушло много энергии, если буду ползти, то потеряю оставшуюся, слишком много потеряно крови, если буду сидеть и ждать, то могу вообще отключиться. Поэтому я оторвала от футболки кусок ткани и завязала его над раной. Так. В первую очередь надо вытащить осколки, затем затянуть ткань, чтобы остановить кровь, потом перевязать рану. Я повторяла про себя последовательность, стиснув зубы от боли. Повторяла ее как мантру. К тому моменту, как рана была перевязана, я уже не могла двигаться, все тело сковала сонная усталость, но спать по прежнему было нельзя, поэтому я вскрикнула еще раз:

- Рядовой!

- Я иду, мэм.

Тихо я выдохнула. Страх, что с ним что-то случилось, оказался превыше страха смерти. Или я просто не хотела оставаться одна. Перед глазами немедленно возникли неприятные картинки. Нет, одной оставаться, пожалуй, самое страшное. Хотя сама мысль, что меня страшило больше всего одиночество, внушала стыд. Какое низкое чувство, в нашей-то ситуации.

- Где ты был?

Джейк прибежал запыхавшийся.

- Я искал аптечку, она была у Скотта...

- Отставить плакаться! Не смей, я тебе сказала. У нас тут нет друзей, только враги, только враги. Друзей нет.

- Есть, мэм.

-Теперь достань бинт и спирт, кровь я уже остановила, пока ты там копошился над телом Скотта.

Джейк посмотрел на меня каким-то взглядом, от которого внутри все перевернулось. Я стала, как мой первый командир, такой же беспощадной, такой же жестокой, как и он. Теперь это я такая. Что это со мной?

Я выхватила спирт и полила рану, зажмурив сильно-сильно глаза. Все жгло, все жгло, зверский крик вырывался из груди, но я не смела его выпустить, только не сейчас. Пальцами я впивалась в землю, только бы не заорать, иначе сорвусь, иначе конец. Джейк смотрел на меня с жалостью. Почему он такой юный? Почему такой хилый и слабый? Почему до нашей встречи он ничего не знал о войне? И почему я не могу на него положиться? Мне хотелось его бросить, хотелось уйти, уползти самой, куда-нибудь. Ведь это было бы гораздо быстрее, я бы точно знала куда иду, я бы не говорила юнцу рядом со мной не размазывать сопли и слезы по щекам. Еще чуть-чуть и фонтан прорвет, только бы не сейчас, только бы я не имела к этому отношения. Я не хочу, ничего не хочу.

Забинтовав ногу, я позволила себе лечь на спину и немного облегченно вздохнуть.

- Джейк, у нас есть навигатор?

- Сломан.

- Окей, карта с точками.

- На месте, была в портфеле Скотта.

- Хорошо, посмотри, пожалуйста, где находимся мы, а где ближайшая база. Нам нужно добраться туда, а оттуда связаться со своими.

- Ближайшая база в десяти километрах отсюда.

- Хорошо. Отлично.

Теперь надо бы доползти до леса, найти убежище и переночевать, потому что сил не было ни на что. Я выключалась прямо в самом центре воронки из тел. Нет, так нельзя, могут увидеть, заметить.

- Блек, нужно с пустыря уйти в лес и найти там какое-нибудь углубление или пещеру или яму. Я не могу двигаться, надо переночевать, восстановиться. Сможешь тащить меня здоровой рукой?

- Я могу попытаться.

- В любом случае, лось, выбора нет.

Его не посмешила кличка, которую я давала ему на подготовке, хотя раньше он смеялся над этим. Думаю, обзывалка пришлась не к месту, а Блека в ближайшем будущем мало что повеселит. Скорее даже ничего не повеселит.

Он взвалил мое истерзанное тело на плечо и потащил. Ноги мои волочились безжизненно по земле, а я немного успевала подоткнуть более здоровую ногу, чтобы хоть на пару секунд удержать свой вес, но это только осложняло задачу Джейкоба. Он пыхтел и глубоко вздыхал, пока тащил меня. Все из-за руки, он ослабевал, но выхода никакого не было. Наверно, я была эгоисткой, его повреждения были гораздо меньше моих, Блек смог бы сам добраться до нужного места, но вместо этого, я обременяла его, эгоистично, снова низкий поступок. Теперь я снова загибала пальцы на руке, в который раз я высчитывала все свои промахи, все поступки маленького человека, каждый свой ухаб. Для чего? Может, я и есть сломанный айфон четыре. Такой сломанный, что больше глючит, чем работает.

Через какое-то время, Джейкоб приметил небольшое углубление возле дерева, оно было прикрыто кустарниками и вполне пригодно для ночевки.

Джейкоб усадил меня на ворох листьев.

- Все в порядке, Белла?

- Да, спасибо, Блек.

Он присел рядом со мной, и я облокотилась на его твердую руку.

- Зачем ты пошел на фронт, Джейк?

Я почувствовала, как он пожал плечом.

- Мой отец - военный. Он погиб полгода назад в Черногории. Вот я и решил пойти вместо него.

Он говорил об этом так просто, как и многие тут. Потому что, я знала это чувство, то, почему ты оказался здесь перестает быть таким важным, теряет свою солидность, любая причина не будет достаточно благородной. Солдаты с фронта, те, кого призвали, хмуро смотрят на добровольцев, в их глазах ты всегда будешь полным тупицей.

- А ты, Беллз?

- Просто так, я не помню уже. Давай спать. И, рядовой, перевяжи себе руку, там зараза какая-то попала уже, наверно.

- Белла, обязательно это опять начинать? Рядовой, мэм....

- Устав требует того. На войне мы друг другу никто, понял? Так проще собраться. На задании ты мне не друг, все приятельские отношения оставляй там, откуда они взялись.

Он долго смотрел мне в глаза, затем как-то странно провел больной рукой по моему предплечью, сморщившись.

Не знаю, чем я думала, наверно, это на фоне стресса или расстройства, потому что он не мог мне всерьез нравиться, ведь он мальчик, всего лишь школьник.

Он наклонился к моему лицу, и я почувствовала запах сырости и крови. А затем его губы рухнули на мои, и я почему-то задохнулась от этого ощущения. Его рука переместилась мне на горло, а вторая неловко легла на талию. Совсем он не был похож на Тома, руки не такие, движения сомневающиеся, неловкие дрожащие губы. Томас был мужчиной, но не Джейкоб.

8 месяцев назад.

- Белла? Ты тут?

Я вскрикнула, пытаясь скорее завязать халат.

- Том, веди себя прилично, я вообще-то только что из душа.

Он нервно стоял на пороге. Его сильное, стройное тело по высоте почти помещалось в дверной проем. Грубые армейские ботинки сверкали, видимо, только что их почистил.

- Ну что, весело быть единственной девчонкой во всем взводе?

- Нормально, ни то, ни се. Было бы еще замечательнее, если бы ко мне заходили с предварительным стуком.

Я засмеялась.

- Брось, Беллз, не первый день уже тут, должна была привыкнуть.

- И все же. Зачем ты пришел?

- Я сейчас хотел нарушить правило.

Я уставилась на него испуганными глазами и нервно перебросила мокрые волосы на другое плечо.

- Ты предлагаешь мне стать соучастницей, ну нет, я точно не собираюсь тебя слушать, иди дальше пей пиво с ребятами, только вот не надо по пьяни затевать саботаж в военное время
Он ухмыльнулся, и прядь темных волос упала ему на глаза. Томас ничего не сказал, только наклонился надо мной и в покровительственном жесте взял меня крепко за шею. Я знала, что он скорее привык этими руками душить, держать оружие, драться, но как давно он держал девушку? Ладони его были очень грубые и сухие, хватка твердая, но мне не было больно. Впервые я себя чувствовала очень слабо, он, словно, держал мою жизнь в своих руках.

- Не знаю, малышка Свон, что в тебе так притягивает меня...

Я вздохнула и перешла на шепот:

- Нельзя это, дождись, пока война закончится.

Он убрал руку и горько ухмыльнулся.

- Ты знаешь насколько у тебя тонкая шея? Я могу свернуть тебе ее, даже не напрягаясь. Она словно тростинка для меня. Самое ужасное, что сейчас даже никто не станет расследовать твою смерть. Они просто закопают твой хладный труп и все. Забудут. Просто еще одна жертва. Но знаешь, что хуже в сто раз? - я уставилась на него большими глазами, и он посмотрел в них, излучая превосходство - Хуже только то, что мне почему-то страшно, что я вдруг увижу твой хладный труп. Меня весь бой страшит только одна мысль: где же Белла, где же Белла? И, наверняка, мне бы было легче в сто раз, если бы я просто свернул тебе шею. Ты мне говоришь, дождись окончания войны, а я скорее умру из-за тебя, чем ее дождусь.

Все это он произнес таким спокойным тоном, что мурашки побежали по коже.

А затем он положил твердую руку мне на талию и поцеловал в лоб. Потом просто развернулся и ушел, оставляя меня одну с этими смешанными чувствами. Впервые я просто разревелась как настоящая девчонка, ибо, на самом деле, ей я и являлась.

Сейчас.

- Джейк, отстань. - я толкнула его резко и яростно. - Не трогай меня, понял? Итак все очень сложно, тут ты еще со своими приставаниями дурацкими. Давно девушек не видел, или гормоны у тебя взыграли? Дойдем до базы, там и будешь к кому-нибудь приставать, а меня оставь в покое. Расчувствовался он.

Брови Блека сошлись где-то на переносице.

- Есть, мэм.

- Так-то лучше, рядовой.
Было видно, что Джейк надулся на меня. В любом случае, это лучше, гораздо лучше, чем повторить историю с Томасом. Нет. Второго такого я не переживу.

Когда Блек ушел, я достала из внутреннего кармана пачку сигарет. Большинство из них были переломлены, согнуты или вообще, превратились в один сплошной табак и кусочки бумаги. Я взяла самую сохранившуюся и закурила, предварительно подкурив ее от спички. Только благоговейный дым прошел через легкие, и я уже полностью осознала, что боль в ноге просто невыносима настолько, что пелена у глаз застилала все, видимо, первый шок и адреналин зашел, как сквозь собственный звон в ушах, услышала всхлипы, очень громкие всхлипы Джейка. Он почти выл, выл, как волчица, потерявшая своих детей, как человек, у которого физическая боль превозмогает весь мир. Раздираемый этой болью, он, словно зверь в клетке, метался из стороны в сторону. Загнанный тигр, которого жестоко наказали. Я не хотела ему мешать. Еще два года назад я сама была такой, сама выла над трупами, сама орала на свои раны, ненавидела свое тело за то, что оно недостаточно сильное. Я перевернулась на другой бок, сосредоточившись на звоне в ушах. Нет, это личное дело каждого, кто как переживает. Это настолько личное, что я даже не вправе слышать это и не вправе над этим плакать вместе с ним. Это только его горе, только его печаль, которая никогда не уйдет из его жизни. В каждом сне, в каждом плаче все эти ушедшие люди будут преследовать его снова и снова. И есть только один способ остановить это. Способ прост, но труслив. Он заключается в том, чтобы уйти к звездам раз и навсегда. Путь трусов и сломанных.

На этот раз мне приснилась Анжела. Ее большие темные глаза и губы сердечком. Ее воробьиная фигурка, крошечная и маленькая. Очки в тонкой оправе. Ноги в черных юбках. Вязанные свитера. И Бен.

На утро первое о чем я подумала снова был Эдвард, а когда открыла глаза увидела его.

Несколько Солдатов толпились позади него.

- Бери их, - сказал он непривычным для него грубым голосом, - это могут быть шпионы.

- Там недалеко целый отряд разгромлен, навряд ли это шпионы. - сказал блондин.

- Мне все равно, берем их и уходим подальше отсюда.

Я была так слаба, не в силах что либо сказать. Мое тело взяли как тряпичное и положили на что-то твердое и железное.

А я просто не могла поверить во все происходящее, просто не могла.