Я давила на газ, будто была не в себе. Бутылка рома в одной руке, второй я держала руль, чтобы случайно не разбить Майли, ему бы это не понравилось. Голова совсем опустела, мысли ушли в неизвестном мне направлении, наверное, от алкоголя.

- Остановись!

Я вздрогнула. Так жутко было снова слышать голос отца, словно он был рядом, словно сейчас крутанет руль, мы съедем на обочину, и он отругает свою маленькую, в хлам пьяную девочку. Скажет, что машина – игрушка для взрослых и трезвых.

Бликнули фары, впереди показалась фигура в серой майке, замазанной чем-то черным. Машина гнала слишком быстро, я только успела увидеть полные боли глаза и губы, которые что-то прошептали…

Взвизгнули тормоза. Как ошпаренная, я выскочила из машины, чтобы убедиться, что меня обмануло зрение, но на обочине тело родного человека уже истекало кровью. Он совсем не двигался, даже не дышал.

Я зачем-то кричала, но даже не подошла к нему, а потом упала, и, видимо, сломала себе что-то, ведь только от боли так быстро просыпаются.

***

Я спустилась вниз в надежде найти бар и выпить чего-нибудь горючего. Прищурилась. Из кухни лился противный после темноты яркий свет.

Даже мысли не возникло, что это грабители. Этот дом охранялся не хуже Букингемского дворца, тем более, что мистер Каллен жил не на первом этаже.

Вместо кучи парней в лыжных масках на столешнице сидела Розали, сестра моего босса. Она курила и плакала. И, видимо, долго, так как пепельница на столе согревалась уже более чем десятью бычками.

Завидев меня, она вскочила, противно шмыгая носом.

- Что ты здесь забыла?! Противная посудомойка!

Я вздохнула и со спокойным лицом выбросила окурки и пепел в мусорное ведро, после чего выхватила из ее рук тлеющую, только что закуренную сигарету. Сделала затяжку и села туда, где только что размещалась блондинка.

- Тебе знакомо словосочетание «отравление никотином»?! Или ты настолько богата, что выкупишь себе новую жизнь?!

Следующую фразу я, конечно же, ожидала.

- Да что ты обо мне знаешь?! Кто ты такая, чтобы мне указывать?!

- А теперь сядь, высморкайся и говори, что случилось. Брат не поймет, подруги посплетничают, а я совершенно чужой тебе человек. Тебе ведь и так плевать, что я о тебе думаю, верно?

Я недолго наслаждалась дымом и табаком, пока блондинка обдумывала: двинуть меня чем-нибудь, или и вправду высказаться.
Похоже, остановилась на втором.

Она села рядом, демонстративно отвернувшись.

Помолчав с полминуты, она заговорила, и я отчетливо узнала в ней себя, года три назад.

- Все люди, которых я знаю, гнилые. Я устала давить из себя улыбку, когда мне хочется человеку в лицо высказать все то дерьмо, которое он мне сделал. Парни, с которыми я встречаюсь, делают маникюр и ворчат, когда сломают ноготь. Мне нравится моя жизнь. В смысле то, что я не родилась где-то в Африке, где нет воды и одежды, что я могу себе позволить покупать туфельки от Джимми* и не париться про некстати закончившуюся тушь. Но люди… Люди, которые вокруг меня… Они пустые. Знаешь, у меня иногда бывает такое чувство, что я везде, где ни появлюсь – чужая. Тебе меня не понять….

Истерики к концу тирады заметно поубавилось. Я протянула ей пачку её же сигарет и зажигалку.

- Это ты так думаешь.

Она снова шмыгнула носом, повернулась ко мне лицом и нервно закурила.

- Мой мир сейчас совершенно отличается от твоего. У меня есть семья - люди, которых я обрела путем долгого поиска, спотыкаясь о лживых и двуличных. Есть увлечение, которое меня успокаивает. Друг, с которым я делюсь всем тем, как ты выразилась, дерьмом, которое на меня льется. Я люблю свою жизнь. Но пару лет назад я также курила одна в своей комнате, даже подумывала о самоубийстве, до того мне было плохо.

Она впервые посмотрела на меня без презрения и гордыни. Я, конечно же, не скажу ей о том, кто я на самом деле, но, вспомнив себя, могу, по крайней мере, понять, какая ей сейчас нужна поддержка.

- Ты трусишь избавиться от прежних друзей, ведь про тебя станут плохо говорить. Ты боишься, что не останется ни единого чела, кто захотел бы быть с тобой.

Я строго посмотрела в ее красные заплаканные глаза.

- Девочка, у тебя есть родной человек, с которым ты живешь. Вряд ли твой брат оставит тебя. И у тебя есть деньги. Деньги и связи в этом мире решают все. А люди, кроме близких, уходят. И ты забудешь о них рано или поздно. Вот тебе и вся философия.

Я бросила бычок в корзину, открыла окно и ушла. Такая Афина-менторша, гордая и независимая. На самом деле мне было до боли жаль эту глупую девчонку.

Стоило поспать, ведь завтра мне вставать в семь. Мистер Каллен был ранней пташкой и распорядился о завтраке в восемь.
Я поднялась в теперь уже мою комнату, совершенно забыв прихватить с собой чего-нибудь алкогольного. Заснуть так и не смогла, иначе снова терзали бы кошмары. Надо будет завтра купить снотворного. Вдруг поможет.

Всю ночь я читала Ремарка.

***

Утром я приготовила единственное, что умела – яйца: омлет с курицей и сыром. Быстро и без излишеств.

А на следующее утро - снова омлет.

И снова.

И снова.

И снова…

***

Я ненавидела будильники. Пискливая надоедливая машинка, которая к тому же еще и оповещает, что надо вставать.
И как только я увидела цифры девять пятнадцать на своем, возненавидела его еще больше.
Через секунду я поняла, что проснулась не от чуда техники, а от назойливого стука в дверь.

- Белла! Белла! С вами все в порядке? – он был обеспокоен и зол. Что ж, лучше не придумаешь.

Я натянула халат и быстро спустилась вниз, не забыв разок налететь на шефа.

- Извините, мистер Каллен.
- Все в порядке. Белла, может, вы порадуете меня чем-нибудь новеньким? Что-то кроме омлета, – его улыбка казалась максимально искренней.

Итак, пока варилась овсянка, и на сковородке хрустел бекон, я решила подвести итог своего пребывания в Нью-Йорке.

Жизнь у Калленов оказалась довольно простой. Все, что от меня требовалось, это убираться два раза в неделю, по вторникам и четвергам, готовить и следить за Розали, а точнее, за ее возвращениями.

Моим фирменным завтраком стал омлет, и, так как больше ничего я и не умела, ужин приносил приветливый парень со странным испанским именем из ресторанчика в соседнем квартале. Он был безумно болтлив, и рассказы про его девушку Марию и их непростые отношения напоминали мне «Санта-Барбару».
На обед Трудоголик, как я стала его называть, не приезжал. Он предпочитал жить в своем небоскребе, и лишь в выходные, как примерный семьянин, сидел дома. И то, каждый субботний вечер, он исчезал из квартиры.

Мои отношения с шефом начинались словами «доброе утро» и заканчивались фразой «оставьте свое сообщение после сигнала», когда я звонила сообщить, что его сестра поднимается в свою комнату. Наши диалоги состояли из пары коротких дежурных фраз.

С Розали пришлось труднее. После ночного инцидента она не говорила со мной. Вообще. Я наизусть знала ее распорядок, и он был регулярнее, чем даже у самого президента.
Она вставала четко в восемь тридцать, когда ее брат завтракал, шла в душ и к девяти спускалась есть. В девять тридцать она, совершенно не накрашенная, с конским хвостом, в белой блузе, заправленной в длинную старомодную бабушкину юбку, брала черный кожаный портфель, забирала свои ключи и уезжала в школу. Позавчера, убираясь в ее комнате, я нашла прошлогодние журналы: Allure, Cosmopolitan, Harper’s Bazaar, Nylon и даже Vogue, где среди модных принтов и пестрых расцветок, в ярких и незаметных макияжах я узнавала Розали, со свежим лицом и дьявольской улыбкой в глазах.
Первые дни моего пребывания здесь я видела ее точно такой же. Но что-то изменилось, и я не могла знать наверняка, что было тому причиной - наш диалог или нечто другое, о чем я не подозревала.

С Элис я встречалась каждую среду в « Старбаксе» на соседней улице, когда утром выбегала за кофе для своего босса. Мы болтали по полчаса. Она рассказывала про новый проект Джаспера и их отношения, а я делилась своими душевными терзаниями по поводу Розали.
Я не забыла отца, и горе до сих пор бродит за мной, но я предпочитала молчать об этом. И топить себя каждую субботу в алкоголе.

От Джейка вестей не было уже две недели. Он не звонил, не писал, лишь изредка мне приходили эсэмэски о том, что с ним все в порядке, но в ближайшее время он не сможет приехать. И вот вчера он оповестил меня о том, что сегодня прилетает в 10, встречать его не надо, и он сам найдет меня и зайдет в гости.

Когда я размышляла об этом, мой заложенный нос пробил явный запах гари, и, прежде чем я успела что-то сделать, поверх моей руки сковородку обхватила огромная, теплая мужская ладонь.

- Я люблю хрустящую корочку, но не настолько – сказал Эдвард, бросив сковороду на соседнюю конфорку, - У вас что-то случилось? Вы необычайно рассеяны сегодня.

- Эд… Мистер Каллен, дело в том, что ко мне сегодня должен заехать друг. К моему сожалению, я не могу попросить его о встрече в другом месте. На ночь он не останется, но увидеть его я должна. Он приедет в десять тридцать.

Эдвард смотрел на меня внимательно, словно пытался найти подвох, а потом отвел глаза.

- Мисс Свон, у вас сейчас выкипит все молоко, и подгорит овсянка.

***

После душа я вышла на кухню за своим кофе и увидела на столе записку:
«Мисс Свон, я вынужден был уехать. Роуз в своей комнате.
Насчет Вашего друга, пригласите его к нам на чашку чая. Выдалась необычайно холодная осень. Но на ночь он не останется.
Мистер Каллен».
Я не знала, кого мне благодарить: Бога, судьбу или босса?
В половине одиннадцатого я сидела на подоконнике и ждала. Джей написал, что приедет на своем пикапе.

Чашки с горячими напитками сменялись в моих руках одна за одной, и вот, когда, наконец, я увидела коричневый пикап с облупившейся краской и знакомыми номерами, я спрыгнула с подоконника и пулей помчалась к двери. Заурчал лифт, на нашем этаже открылись автоматические двери, и он даже не успел позвонить, как я открыла.

Приятно было ощущать его. За этот месяц я совсем отвыкла от крепких мышц, черного, как смоль, ёжика и его запаха…
Старый одеколон, который я подарила ему три года назад, в ящик, заблаговременно, машинное масло, немного пота и что-то еще…. Скорость. Даже сейчас, стоя передо мной, он пах скоростью и трассой, словно только что гнался наперегонки с Шоном.

- Соскучилась, Беллз?
- За время, пока ты добирался, мимо этого дома проехало девять пикапов, два из которых коричневого цвета. Три черных, три темно-синих и один зеленый. Все твои эсэмэс я перечитываю перед сном и каждый день звоню тебе, чтобы услышать голос на автоответчике. Как ты думаешь, я соскучилась?

***

Мы долго говорили. Джейкоб рассказал, что привез Майли, но на таможне ее разобрали, он подлатает ее, и уже к понедельнику я смогу выехать на трек. Винс передавал привет и пять тысяч на проживание и мои прихоти. Он не смог приехать сам из-за каких-то проблем с оформлением наследства.

К восьми вечера Джейк уехал, Каллен так и не появился, и Роуз не выходила из своей комнаты весь день.

Элис не раз говорила, что Роуз редко кому доверялась. Они были подругами когда-то, но потом у Эл возникли проблемы с издательствами, и она была поглощена своими проблемами настолько, что забросила их дружбу. Они не общались несколько месяцев, и, когда Элис все уладила и заглянула к ним в гости, Розали сделала вид, будто не знает ее.

Я решила, что стоит заглянуть к девушке, мало ли что.
Из ее комнаты лилась медленная музыка на непонятном языке. Скорее всего, русский, хотя я не была уверена.
Я постучала, и, после короткого «входи», приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Розали убавила громкость, и не поворачиваясь спросила, чего мне надо.

- Я принесла поесть. Ты не выходила…

- Там был твой друг. Не хотела вам мешать.

В комнате витал явный запах сигарет.

- Я поставлю еду тебе на стол.
Она развернулась и закричала:
- Нет! Никогда не входи в мою комнату! Уходи! Я уволю тебя быстрее, чем ты успеешь пикнуть!
Соленые дорожки от слез не успевали сужаться или высыхать, ее глаза покраснели, лицо налилось кровью, она все кричала и кричала.

Ее грудь дрожала от частых всхлипов, она откинулась на спинку стула, но, не удержав равновесия, грохнулась назад и вбок.

Поднос вылетел из моих рук, я подбежала к ней.

Она ударилась довольно сильно, согнувшись в три погибели.
Подхватив ее под руку, я усадила ее на кровать и побежала за аптечкой.

Хватило пяти минут, чтобы успокоить ее, и осмотреть ушибленное место.

- Все в норме. Не болит?

- Нет.

Она не смотрела мне в глаза, лишь изредка поглядывая на руки.

- Почему у тебя такие холодные пальцы?

Я тихо рассмеялась.

- Не знаю. Что-то с сердечнососудистой. Ничего определенного. А вот тебе стоит завтра сходить к врачу.

Каждый раз, когда мы с ней разговаривали, в воздухе зависала неловкая пауза. Вот и сейчас, стоило мне замолчать, как воздух стал давить горло.

- Я уберусь пока.

***

Полчаса хватило на то, чтобы отмыть дочиста порог комнаты Каллен. Я также нашла мороженое мясо и приложила к плечу блондинки, чтобы хоть как-то помочь.
Решив, что имею на это право, я спросила:

- Почему ты плакала? Если я в этом виновата, не принимай близко к сердцу. Я посторонний человек, и…

Договорить я не успела, так как блондинка шустро встала и очень скоро хлопнула дверью своей комнаты.

Ближайшие пару недель мы снова будем играть в молчанку.

А вот и новая глава Миллионера)
на форуме вас ждет радостная новость, подарочек к новому году)
заходим и смотрим)