Белла.

Я переворачивалась в кровати несколько часов, постоянно откидывая одеяло, которое неприятно грело мое, и без того, слишком горячее тело. В конце концов, я совсем разнервничалась и пошла в душ. Холодная вода мне не помешает. Бросив краткий взгляд на часы, я с ужасом поняла, что еще только три утра, или ночи, как вам больше нравится. Мне было не по себе от звонкой, неприятной тишины дома. Мне было, вообще, в последнее время не по себе от коротких взглядов Эдварда и тихих, слишком радостных шагов Анжелы. Мне было непонятно все это. Я постоянно искала подвох во фразах. Смех, радуга, шутки, не могло это долго продолжаться. И что-то колыхалось внутри меня: недоверие и страх перед будущим. “Колыхалось” не то слово, все дрожало, сворачивалось и холодело. Боялась я того времени, когда, наконец, поправлюсь и закончатся ухаживания тогда, я больше не почувствую свое тело в руках Эдварда, когда он переносит меня вверх по лестнице в свою комнату. Я не увижу его радостную улыбку и желание что-то сказать мне в глазах. Я отлично выспалась и не чувствовала ломкой усталости. И вновь страх всколыхнулся во мне. Я почувствовала, как мои ноги перестали воспринимать прикосновения. Онемели. И не от холода все это, от переживаний и странного расстройства. Три часа утра… кто бы мог подумать.
Выйдя из душа, я долго стояла раздетая перед зеркалом, мучительно рассматривая все свои ушибы раны и царапины. Холодная вода стекала по ключицам вниз, заставляя покрываться всю кожу огромными мурашками. Я была расстроена. Кому могла понравиться такая “треугольная” фигура? А маленькая грудь? А такое неказистое лицо? Тем более, вдобавок ко всему, каждый миллиметр кожи был покрыт следами ненависти. Со всей силы я сбросила полотенце с волос и шлепнула его о ванну. Эдварду не могло понравиться такое жалкое подобие девушки. Я видела портрет Розали, моей одноклассницы, у него в комнате. Он любил только ее. И я понимала его, будь я молодым парнем лет восемнадцати, мне бы тоже понравилась эта звезда – Розали. Роскошные белокурые волосы, голубые огромные глаза в обрамлении черных как уголь ресниц, пухлые губы и белые ровные зубки. Она была с обложки Vogue или Cosmopolitan. Я могла вообразить ее на подиуме: белое шелковое платье, широкий лакированный красный ремень вокруг ее тонкой талии, такие же туфли на гигантской шпильке, легкая самодовольная улыбка, насмешка в глазах. Нет. Абсолютно точно, Эдварду я никогда не понравлюсь, даже если напялю всю эту нелепость на свое изможденное тело, даже если буду краситься и начну вести себя как девушка. В первый раз в жизни я ощущала себя нелепым, закомплексованным и влюбленным подростком. Я не ощущала себя таковым уже давно. Всегда взрослая, безразличная ко всему и упрямая. Мне не было дела до чужого мнения. Но теперь все изменилось, и что-то жалкое зародилось в моей душе. Я ударила по стене, вырывая, таким образом, все эмоции. Мне хотелось плакать, но я продолжала держать себя в руках, чтобы не упасть у себя в глазах ниже плинтуса. Все и так было плохо.
Когда я упустила тот момент, когда Эдвард стал вызывать во мне все те нежные чувства? Когда? Я не могла себе позволить этого. Тем более быть влюбленной в Эдварда – человека, который ценил в девушке именно женское начало, а не развязные манеры и громкий хриплый голос. Я изводила себя каждый раз, когда разрешала поднять себя на руки и унести в другую комнату, а потом все время, пока я “спала” пялилась на потолок и подавливала в себе слезы. Нет, так нельзя продолжать. Но, тут же, я опустила руки снова. Любовь – это целый мир, в котором не было место мне, ведь, вся моя жизнь это ненависть, страх, алчность, борьба за один спокойный день. Это все не для Эдварда, я бы никогда не пожелала ему такого.
Спустившись вниз, я с удовольствием отметила, что Эдвард спал мило, закутавшись в плед, торчала только его макушка с бронзовыми спутанными волосами. Я улыбнулась, созерцая наикрасивейшее зрелище. На кухне я перемыла всю посуду, оставшуюся со вчерашнего дня, сделала кофе на утро, испекла блинчики, красиво уложив их на тарелку, поливая сверху густой сгущенкой. Так, я чувствовала, что все еще нужна кому-то, что все еще за кем-то ухаживала. Потом я решила переодеться, поднявшись наверх. Сегодня, что было для меня крайне странно, мне предстоял тяжелый выбор одежды. Единственные серые и модные джинсы, и единственная модная футболка с надписью “Don’t copy me” решили за меня все. Это были вещи, которые подарил мне Эммет на день рождения, я их не одевала, потому что боялась, что это слишком.
Я снова спустилась на первый этаж, прибывая в отвратительном настроении. Нет. Эдвард никогда не останется рядом. Он сидел на диване с открытыми глазами. Я не могла этого видеть, но предполагала. Я подошла ближе.
- Эдвард, - прошептала я, - почему ты не спишь?
Он слегка откинулся и тихо застонал.
- Белла, - прошептал он в ответ, - мне нужно… поговорить.
Меня насторожил его строгий тон, но я села рядом. Его взгляд оказался непроницаемым, а глаза блестели, смотря на вечный рассвет.
- Белз, - опять прошептал он, - Белла…
- Что?
- Ты знаешь, почему я оказался среди всех этих больных на тренинге в тот день?
- Нет, но я могла подумать… - он повернулся ко мне.
Губы Эдварда были сжаты, а его лицо отображало горе. Мое сердце разрывалось от тоски. Я знала, что дело не только в его матери, было что-то еще кроме всего этого. Страх. Самоуничижение. Боль.
- Эдвард, - я прошептала, смотря в его глаза, - почему ты оказался там?
Он вздохнул. В его глазах было что-то не то. Какое-то, словно, сумасшествие, отрешенность, будто он не совсем понимал, где находится.
- Эдвард, - я встряхнула его за руку, когда он не ответил мне, - Эдвард! – я стала сильнее встряхивать ее.
Его руки стали медленно подниматься вдоль моего локтя и также медленно вдоль моего предплечья. Его глаза смотрели внутрь, заглядывали, искали что-то. Я испугалась не на шутку, но вовсе не собиралась уходить. Я чувствовала связь между нами в этот момент, я чувствовала, что его холодные бледные руки не с проста на моих руках, а его глаза не с проста пытаются рассказать мне что-то.
- Белла, - сказал он, - я наркоман.
Внешне я не шелохнулась, даже не вздрогнула, но внутри все переворачивалось. Я, словно смотрела кверху ногами на всю ситуацию и только теперь стала понимать все, действительно все.
- Послушай, Эдвард, мы справимся, справимся.
- Нет! – рявкнул он, - мы не справимся, ничего не будет, слышишь меня? Не будет!
Я знала это… припадок. Наркоманов очень опасно злить в таком состоянии, но другого выхода у меня не было.
- Эдвард, мы справимся, это будет легко вдвоем.
Я видела, как его глаза звереют, и как его хватка становится все тверже. Мне было больно, но я продолжала гнуть свое.
- Мне так жаль тебя, мы бы могли… - он не дал договорить мне.
Резко он отшвырнул ногой стол, в то время как я продолжала держать его мертвой хваткой за локти. Мне не было жаль его, но все это, вся эта истерика нужна ему, чтобы выпустить все свои эмоции, всю ту боль, все то, что скопилось внутри. Я могла понять его. Тем временем его злость набирала обороты, он кричал на меня, просил отпустить его локти, но я продолжала выводить его из себя намеренно. Он отправил хрустальную вазу в стену, цеплялся за мои волосы, как за спасательный круг, пытаясь высвободиться от всего… но у него плохо это получалось. Карабкайся, Эдвард….
Он продолжал кричать, я продолжала цепляться за него. Его глаза были бешеные, страшные, чарующие… не было еще таких глаз, я не видела. Холодные пальцы резко ухватились за мое горло.
- Эдвард, - я хрипела, - не надо.
Я обняла его, игнорируя руку у горла. Мое лицо оказалось у его шеи.
- Не надо, - шептала я, - не надо, не надо, не надо, не надо, не надо.
Мой голос становился тише, а его пальцы слабее у горла.
- Прости, Белла.
Мы опустились на холодный пол разгоряченные и лохматые. Он больше не был партнером по курению. Я больше не была под его крылом. Мы были на равных. Сейчас. В холодной комнате на полу. Мы были на равных. Он смотрел в мои глаза. Я сидела рядом и держала его ладони в своих. Нет. Мы не целовались, как это могло быть после такой истерики, мы даже не обнимались, просто сидели.
- Прости.
- Хватит, - прервала я его словесный поток, - то, что случилось, не изменишь.
Он долго надрывно, самозабвенно смотрел на меня. Я уткнулась носом в его шею, и теперь я абсолютно точно ДЫШАЛА им. Дышала. Вдыхала мускусный запах его тела. Он постепенно приходил в себя.
- Теперь ты все знаешь, - сказал он.
- Да. Я знаю.
- Оттолкнешь меня?
- Нет. Ты же не оттолкнул… и Анжелу и меня. И я могу принять.
Он как-то заметно погрустнел. Его руки все еще дрожали, а дыхание было прерывистым. Теперь Эдвард опять оказался на уровне моих глаз. Мне было все равно, что где-то люди умирают от неизлечимых болезней, мне будет все равно, если Чарли прямо сейчас умрет, уйдет в ад. Но вот, передо мной оказался человек, такой человек, которому тоже нужна помощь, которому нужно мое участие, мое горе, переплетенное с его. Важнее этого человека сейчас не было для меня.
-Белла, ты… ты же понимаешь, мы никогда не сможем быть вместе.
- Почему?
- Потому что мы из разных кругов, с разными взглядами на нашу гребаную жизнь.
И тут я не выдержала. Крупные градины скатывались по моим щекам. Крупные и безмолвные они говорили о многом. Обо всем. Не было смысла скрывать и молчать.
- Эдвард, - я захлебывалась в слезах, - я люблю тебя… Я… я люблю, я люблю, люблю, люблю…
Он стал вытирать мои слезы своей большой бледной рукой.
- И ты даже можешь не любить меня в ответ, - захлебывалась я, - ты можешь растоптать меня, сровнять с грязью, потому что я теперь твоя собственность. Я теперь…
- Ох… - он прижал меня к своему телу, когда я продолжала трястись от непрерывных слез.
Мне сложно было говорить о любви к нему, мне сложно было, но я сказала. Это была вся моя благодарность к нему. Все мое то, что сложилось в сердце. Эдвард ничего не говорил. Молчал. Не знаю, мог ли он любить меня, могла ли я, в действительности, любить его. Но факт оставался фактом. Нежные чувства хранились внутри меня, и все тело наполнялось мурашками от одной только мысли. Феноменально, ведь, я девушка не из робкого десятка.
- Поцелуй меня, - сказал Эдвард.
Я вздрогнула. Не ожидала, что он скажет подобное. МНЕ, той, которая сейчас сидела в полной растерянности от своих собственных слов.
- Ты… ты ведь не шутишь? – сказала я, пытаясь привести в порядок свои затекшие глаза.
- Нет.
Он посадил меня на свои колени. Мы возвышались над грудой стекла, осколков, сломанным столом и своей собственной гордостью. Теперь я чувствовала себя слабой и уязвимой рядом с ним. Раньше мама говорила, что девушка должна чувствовать себя слабой рядом с мужчиной. Правильно ли было это? Было ли правильным то, что я вообще испытывала такие чувства в своем бедственном положении?
Я немного наклонилась и поцеловала его в уголок губ. Я отстранилась. Он посмотрел на меня вопрошающим взглядом. Я наклонилась и поцеловала его в другой уголок губ, а потом случилось, то, что я не могла бы представить даже пять минут назад. Был рассвет, солнце озарило нас ярким красным светом, а Эдвард прижал меня крепче и втягивал мою жизнь, делил со мной все то, что я не смогла отдать ему раньше. В этот миг до меня снизошло озарение. Он все знал про меня раньше. Для него я как открытая книга, которая проста в чтении и приятна на ощупь. Но меня это совсем не волновало. Я целовала его, он целовал меня. Казалось, наши губы соединились вместе, нашли друг друга среди толпы других незнакомых губ. Казалось, что вот так должно все быть, что это естественно, что никто и не сомневался. Наши губы были совместимы на другом уровне. Генетическом, духовном, божественном. Нет. Это не было земным. Земля слишком скудна для нас. И его ладони блуждали по моей спине, а мои по его потрепанным волосам. И все это идеально подходило друг другу. Поцелуи сменяли один другого и постепенно они становились глубже и требовательней, теплей и горячей. Мне не надо было объяснять ничего ему, он и сам все понимал без слов. Я вспомнила нашу первую встречу, то, как мы поняли друг друга по глазам, по жестам. Теперь я точно знала, наша встреча – это судьба, все было запланировано, а мы программы, которые искали друг друга всю жизнь, исполняли свои предназначения. Удивительно, как можно многое понять за один поцелуй. Долгий и любимый.
- Эдвард, - я задыхалась. Мне не надо было произносить вслух конец фразы. Я не успела. Все мои мысли заполонили эти мягкие губы, так идеально подходившие к моим. Необратимо.
Рассвет был мягким и нежным, он был теплым и загадочным. Он приносил с собой значение, вескую причину пожить еще немного ради друг друга. Ради таких вот поцелуев.
- Белла, - прошептал Эдвард мне в шею, - ты прекрасная, ты удивительная. Я таких не встречал, я боюсь, что не встречу, поэтому ты здесь, и поэтому я тебя не отпущу. Ты теперь моя, моя любимая девочка.
Слезы полились новым потоком из моих опухших глаз. Не было больше сил сдерживаться. Я итак слишком много держалась. Теперь я девушка. Сейчас, с ним, на полу, среди груды растерзанной гордости, вновь рожденной любви, теперь я девушка! Настоящая, красивая, легкая.
- Я твоя.… Твоя рассветная…

От автора: Вот такая вот небольшая глава со стороны Беллы
Спасибо всем, кто активно комментирует
Извините за длительное ожидание. В следующий раз попытаюсь побыстрее.
Комментируем :)