Эту ночь я провела без сна: ворочалась с бока на бок, взбивала подушки, несколько раз вставала, чтобы открыть и закрыть окно, сходить на кухню за стаканом воды или проверить, спит ли Ренесми в своей комнате. Сказать, что я волновалась – значит не сказать ничего. Я была в таком смятении, что с трудом могла совладать со своими мыслями, которые роились в моей голове подобно пчелиному улью, не давая мне уснуть. Но если в полночь я еще лелеяла в себе робкие надежды, что мне удастся выпутаться из той ситуации, в которой я оказалась, то к рассвету и они растаяли как дым, оставив меня лицом к лицу с пугающей перспективой провести выходные в компании бывшего мужа.
Я забылась тревожным сном только под утро и, когда прозвенел будильник, с трудом разлепила веки. В любой другой день я бы подарила себе еще несколько драгоценных мгновений в постели, но до отъезда у меня была куча дел и я не могла позволить себе проваляться в кровати даже лишние пятнадцать минут. Натягивая халат, я вышла в коридор и направилась в комнату к дочери. К моему удивлению, вечная соня Ренесми уже приняла душ и задумчиво перебирала вещи в шкафу, явно прикидывая, что взять с собой для уикенда в Сиэтле.
- Доброе утро, - поздоровалась я. – Не нужна помощь?
Ренесми отрицательно покачала головой и криво улыбнулась:
- Мне кажется, помощь нужна тебе.
В этот момент я как раз увидела свое отражение в зеркальной двери платяного шкафа, поэтому лишь поморщилась. Выглядела я как после бурной ночи: заспанная, со взбитыми в клок волосами и опухшим лицом, поэтому, должна была признать справедливость слов дочери.
- Я в душ, - сказала я вместо ответа. – У тебя еще есть двадцать минут на сборы, а потом жду тебя завтракать.
Когда, спустя десять минут, я вышла из ванной, немного восстановив внутреннее и внешнее равновесие и приведя себя в относительный порядок, Ренесми ждала меня сидя на моей постели.
- Я не буду завтракать. Внизу меня ждет папа. Он сказал, что перед занятиями мы с ним можем перекусить в одной из кофеен недалеко от школы, - протараторила Ренесми. – Сумку я уже собрала. Возьму ее с собой, чтобы папа захватил ее в аэропорт и мне не нужно было возвращаться за ней домой. Ммм... Ты не против?
«А меня что, кто-то спрашивает?» – хотела ответить я, но лишь отрицательно покачала головой. Ренесми буквально светилась. Общение с отцом явно шло ей на пользу. Как я могла что-то возразить? Да и, если честно, было очевидно, что в этой истории никого, ни Эдварда, ни Ренесми, особо не заботило мое мнение и они прекрасно договаривались друг с другом, минуя меня как третье ненужное звено.
- Я не против, - спокойно сказала я. - Иди.
Ренесми вскочила, собираясь рвануть к двери, но потом вдруг замешкалась, через мгновение подбегая ко мне и порывисто обнимая. Она не делала ничего подобного, и тщательно уворачивалась от любых попыток с моей стороны обнять ее, последние несколько месяцев. И сейчас застала меня врасплох, так что я смогла лишь машинально обнять ее и погладить по спине.
- Спасибо, мама.
Я обняла дочь сильнее и уткнулась носом в ее сладко пахнущую медовым шампунем макушку, испытывая щемящую радость в сердце от этой нежданной, но такой желанной близости. Если ради таких моментов мне придется вытерпеть присутствие Эдварда в ближайшие два дня – что ж, я с этим справлюсь.
- Беги, - с улыбкой сказала я дочери, совершенно искренне улыбаясь. – Встретимся с тобой в аэропорту.
- Хорошо. Я так рада, что вы с папой договорились и мы проведем выходные все вместе...
Когда за Ренесми закрылась входная дверь, я рухнула на постель. Уикенд еще даже не начался, а я уже ненавидела его.
День до отлета пролетел как одно мгновение. До обеда я просидела в офисе, в срочном порядке завершая дела и инструктируя помощницу, что и как нужно будет делать в мое отсутствие. Честно говоря, в инструкциях она не нуждалась: Анджела работала у меня уже больше года и, хотя она попала ко мне сразу по завершению архитектурного колледжа, не имея никакого опыта работы, отлично справлялась со своими и даже с частью моих обязанностей. В принципе, мне можно было не волноваться, тем более, что я уезжала всего на пару дней и со мной всегда телефон, но я привыкла все держать под контролем, особенно важные проекты. Над одним из них мы как раз и работали в настоящее время.
Вернувшись домой, я снова приняла душ и переоделась в удобные брюки и свитер. Потом покидала в небольшую сумку белье и несколько комплектов одежды и обуви, не заботясь, как они будут выглядеть, когда я буду ее распаковывать, собрала косметичку и проверила документы. Делала я все это машинально – моя нервозность достигла своего апогея, и я вообще не могла ни о чем думать.
В аэропорт я поехала на машине – решила, что оставлю ее на платной парковке, так что нам с Ренесми не придётся ждать такси, когда мы вернемся из Сиэтла обратно. Несмотря на то, что мне повезло и пробок почти не было, я добралась до аэропорта впритык по времени, когда до рейса оставалось меньше часа, по дороге выслушав несколько волнительных тирад Ренесми по телефону.
Когда я шла к нужной мне стойке регистрации, я старательно отгоняла от себя предательские мысли о побеге, хотя внутренний голос не то, что кричал, а просто вопил о необходимости спасаться бегством. Но я, натянув на себя маску безразличия, упорно шла вперед и, когда на горизонте замаячили внушительная фигура Каллена и тоненькая – Ренесми, даже смогла выдавить из себя нечто похожее на улыбку.
- Мама! – воскликнула Ренесми, подпрыгивая и размахивая руками, будто считала, что я не увижу их с отцом без этой дополнительной сигнальной манипуляции. – Мы здесь!
Я подошла к ним, так и не переставая улыбаться, хотя от этой вынужденной улыбки у меня уже начало сводить мышцы лица.
- Как ты могла так опоздать! – воскликнула Ренесми, кидаясь ко мне. – Ты же такая педантичная и пунктуальная!
- Было много работы, - стараясь, чтобы мой голос не звучал, будто я оправдываюсь, произнесла я. Я пока избегала смотреть на Эдварда, сосредоточив все свое внимание на дочери, но Каллен, конечно, не привык долго находиться на вторых ролях. Он протянул руку и бесцеремонно, не спрашивая, выхватил у меня мою дорожную сумку.
- Ты пришла, - констатировал он очевидный факт.
- Конечно, я пришла, - вызывающе поднимая подбородок, ответила я, готовая к невидимому окружающим тактическому бою против бывшего мужа. Но когда наши глаза встретились, поняла, что весь мой запал разбивается вдребезги о стену его самоуверенности и наглости.
Он смотрел на меня не мигая, чуть наклонив голову вбок. Мне никогда не нравился этот взгляд. Так Эдвард обычно смотрел на проблему, которую ему предстояло решить. И сейчас, видимо, такой проблемой была я. Он улыбнулся, будто прочитав мои мысли и, я могла бы поклясться, наслаждаясь ситуацией, но ничего не сказал мне. Вместо этого, он взял за руку Ренесми и направился к стойке регистрации пассажиров Бизнес-класса. И я пошла за ними следом просто потому, что у меня не было другого выхода.
Регистрация заняла не больше пары минут. Еще столько же нам потребовалось, чтобы дойти до комфортабельного зала ожидания.
Все время перед полетом Ренсеми избавляла меня от необходимости общаться с Эдвардом, без умолку болтая с отцом, на этот раз рассказывая ему о своих курсах живописи. К слову, Ренесми перестала ходить на них больше месяца назад, и сейчас у меня была прекрасная возможность напомнить об этом дочери и постараться выяснить почему, но я не стала этого делать по двум причинам. Во-первых, мне не хотелось уличать дочь во лжи на глазах у отца, которого она боготворила, потому что сейчас было совсем неподходящее для этого время, в во-вторых, мне не хотелось лишний раз привлекать внимание этих двоих к себе.
Однако, уже перед самым объявлением посадки, Ренесми убежала в уборную, впервые оставив нас с Эдвардом наедине руг с другом. И хотя я собиралась полностью игнорировать его, уткнувшись в экран своего мобильного, он, как обычно без спросу, нарушил мой тет-а-тет с телефоном, выдернув несчастный аппарат из моих рук и вынуждая меня посмотреть на него.
- Так и будешь делать вид, что ты не с нами? – спросил он, разглядывая меня с непонятным выражением на лице.
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - отозвалась я.
- Брось, Белла! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
- Нет, не понимаю, - отрезала я. – Я нахожусь здесь не по своей воле, и ты это прекрасно знаешь. Я здесь исключительно из-за Ренесми. Поэтому избавь меня от необходимости вести с тобой светскую беседу – мы оба знаем, у нас это не получится. Мы с тобой не друзья, Эдвард. Мы бывшие муж и жена, у которых были веские причины развестись и не общаться. И мне не хочется делать вид, будто я наслаждаюсь временем, проведенным в твоем обществе, - все это я выпалила буквально на одном дыхании, мысленно поапплодировав себе в финале.
На несколько секунд меду нами повисло многозначительное молчание. Эдвард, видимо, переваривал мои слова, а я сама с трудом переводила дыхание, поражаясь, как это я умудрилась выпалить ему все, что думала, но собиралась держать при себе.
- А может, стоит попытаться побыть друзьями, - задумчиво произнес наконец Эдвард. – Не ради тебя и не ради меня, а ради нашей дочери. Как ты считаешь? Думаешь, ей приятно будет провести уикенд в компании отца и матери, которые избегают любого общения?
Этот наглец опять бил в самое больное, прекрасно зная это!
- Ты уже здесь, - продолжил он. – Рядом с Ренесми и со мной. Так может быть, на эти два дня мы заключим перемирие и забудем о прошлом и просто насладимся временем, проведенным всем вместе? Помнится, раньше нам это отлично удавалось.
Раньше… Это слово болью отозвалось у меня в груди. Раньше было много хорошего. Такого, о чем я пыталась никогда не вспоминать, чтобы не ворошить затихшую печаль от расставания. И сейчас мне совсем не хотелось вновь окунаться в этот омут воспоминаний, потому что я знала, как непросто мне будет вновь забыть о них, когда уикенд подойдет к концу. Но все же, я не могла не признать справедливость слов Эдварда.
Будто почувствовав перемену в моем настроении, он протянул мне открытую ладонь.
- Мир? – тихо спросил он.
Какое-то время я не отрываясь рассматривала его холеную красивую руку, прикидывая, что может означать этот временный мир для меня и моего хрупкого душевного равновесия. Но, не найдя достаточно веских поводов для отказа, я, неожиданно для самой себя молча кивнула, вложив свою руку в его ладонь, чувствуя, как его пальцы обхватывают ее железными тисками.
Странным образом это рукопожатие стало более интимным, чем поцелуй. Чувственным, долгим и крепким. Запоздало я поспешила отдернуть руку, но успела почувствовать все, что Эдвард пытался в него вложить – силу, уверенность и непреклонность, будто одним этим прикосновением своей руки он вновь заявлял права не только на Ренесми, но и на меня.
Мое поспешное отступление не укрылось от внимания Эдварда, вызвав очередную раздражающую улыбку на лице бывшего мужа. Черт бы его побрал! Его и его хорошее настроение.
- Что ж ты так реагируешь, Белла, - с усмешкой произнес Эдвард. – Создается впечатление, что ты ко мне неравнодушна.
- Ты льстишь себе, - отрезала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
- Может быть, проверим?
- Тебе придется поверить мне на слово, потому что я не собираюсь ничего проверять.
Он откинулся в кресле и рассмеялся, ничуть не смущаясь и не заботясь о том, что могут подумать другие люди, находящиеся в зале ожидания, чем вызвал очередную волну моего негодования.
- Над чем смеетесь? – раздался надо мной голос Ренесми.
- У твоей мамы отличное чувство юмора, - ответил Эдвард.
Ренесми недоверчиво посмотрела на меня, потом на отца.
- Правда? Никогда не замечала.
К счастью, в этот момент по громкоговорителю раздалось приглашение на посадку, так что я была избавлена от необходимости отвечать. Да и что уж, сказать по правде, ответить мне было совершенно нечего. Разве что отвесить Эдварду пощечину, но это бы в корне противоречило заключённому нами минуту назад перемирию.