Глава 16. Отпусти её

POV Джаспер

Домой я вернулся не в лучшем настроении, как ни уговаривал себя не раскисать. По дороге заскочил в магазин и взял бутылку Strathisla. Демонстрировать свой депресняк родителям не собирался, а тем более маячить возле холодильника в поисках спиртного. Хотя на кухню все равно пришлось заглянуть – за стаканом.

В холле и на первом этаже было пусто, поэтому никем не замеченный я тихо стал подниматься к себе, посматривая, чтобы чехол с Аннабель, которую брал с собой для выступления на вечеринке, не задел ступени. Кто бы мог подумать, что Элис удастся раскрутить нас на совместный дуэт, вернее, на трио, принимая во внимание и ее участие. Лично я согласился ради сестренки. Еще, конечно, хотелось лишний раз покрасоваться перед Беллой – она тонко чувствовала музыку, и вчера перед публикой я играл для нее одной. Даже со сцены было видно, как восхищенно распахнулись ее глаза, когда я взял первый аккорд. А как она слушала наше пение! Между нами словно установилась невидимая связь – мое сердце трепетало и парило, когда Белла околдованно глядела на меня. Бьюсь об заклад – глаза любимой блестели от слез, что делало меня в тот момент невозможно счастливым…

Жалел ли я о своем порыве, когда скоропалительно принял решение не навязывать Белле своё присутствие? Чертовски. Неимоверно. До умопомрачения. Но другого выхода я не видел. То, что я добровольно отказался от Беллы, просто не укладывалось в голове. Я и сам не понимал, почему мой язык произнес, что мне надо уйти. Вероятно, потому, что не хотел, чтобы меня обманывали за моей спиной. Словно дикий зверь, я почуял присутствие другого самца на своей территории… Но прямых доказательств пока не имелось. Это был чертов тупик, и мне следовало разобраться во всем.

Я почти миновал лестничный пролет, но остановился на последних ступеньках – меня привлекли приглушенные звуки мужского голоса, доносившиеся из той части коридора, где располагались комнаты брата и сестры. Что за хрень? Воркующий Эдвард. Он негромко с кем-то разговаривал. Не знаю, что меня так зацепило в его интонации. Я никогда не замечал за собой склонности к шпионству и вовсе не собирался подслушивать – но что-то удерживало меня на одном месте.

– Малыш, так значит, мы договорились?.. Тогда я тут кое-что улажу, и мы с тобой встретимся… Совсем скоро… Я еще перезвоню.

Fuck! Неужели это то, о чем я догадываюсь?

Раздался звук открываемой двери.

– Эдвард, ну где ты там застрял? – с капризной ноткой зазвенели колокольчики. Розали. – Ты обещал отлучиться только на секундочку, а пропал на целых пять минут!

– Уже иду, дорогая, – отозвался брат с такой наигранной преданностью, что меня затошнило. – Извини, Рози, но это слишком важный и срочный звонок.

– Ты не забыл – мы собирались прокатиться до Сиэтла? – напомнила она. – Не сидеть же круглые сутки в этой дыре?

– Можешь уже собираться – я почти закончил, детка!

Очень интересно! И какие такие неотложные дела у Эда, которые нельзя обсудить в присутствии любимой девушки? И тем более в каникулы! Совсем недавно он кинул мне в лицо, что я переимел половину нью-йоркских девиц, так что же он сам глядит на сторону, если такой правильный?

Дверь в комнату брата закрылась, зато я теперь, не таясь, вышел из-за угла и проследовал к своей комнате. Эдвард стоял недалеко спиной ко мне. Услышав мои шаги, он резко развернулся, но приближаться не стал – его физиономия буквально «кричала»: преступника только что взяли с поличным.

– Ты чего тут прячешься? – спросил брат, плохо скрывая досаду и засовывая телефон в карман.

– Я возвращаюсь к себе, или сначала надо было спросить разрешения у тебя, можно ли мне находиться в собственном доме? – отчеканил я каждое слово, расправляя плечи и сощуривая глаза. – А тебе разве не следует поторопиться? Похоже, тебя заждались! – я не смог удержаться, чтобы не съязвить.

Эдвард кинул на меня взгляд, полный презрения, словно оценивая мой внешний вид: Аннабель в одной руке и бутылка со стаканом – в другой. Наверное, я выглядел неважно.

– Зато тебе, видимо, дали от ворот поворот, – процедил он сквозь зубы. – Срочно требуется залить горе?

И как я пропустил тот момент, когда Эдвард из нормального парня превратился в мудака? Совсем обнаглел братишка! Что он о себе возомнил, герой-любовник хренов? Кровь застучала в висках. Эду повезло – к его счастью, обе мои руки были заняты.

– Моя личная жизнь тебя никоим образом не касается, разберись лучше в своей! – прорычал я в ответ, почувствовав, как пальцы впиваются в струны гитары на грифе прямо через кожаный чехол. – Не знаю, что ты там опять затеваешь с Беллой, но предупреждаю: если ты еще хоть раз причинишь ей боль, или она прольет хоть одну слезинку по твоей милости, то ответишь мне за это по полной. Не посмотрю, что ты мой брат – яйца оторву! А теперь отвали, пока я незамедлительно не приступил к выполнению обещания! – выплеснул я на него скопившуюся злобу.

Эдвард побледнел и согнулся, будто его ударили, непроизвольно делая шаг назад.

– Придурок! – совсем по-детски возмутился он, исчезая из моего поля зрения, как по мановению волшебной палочки.

Я все продолжал стоять у двери собственной комнаты. Встреча с Эдвардом выбила меня из колеи – я не мог остыть, и у меня тряслись руки. Судорожно вздохнув и удерживая себя от того, чтобы не догнать наглеца и не навалять ему для профилактики, я наконец прошел к себе.

Сначала я вернул гитару на крюк над кроватью, но пока не стал ее расчехлять. Сейчас душа требовала такой музыки, чтобы уж проняло, так проняло, поэтому выбор пал на Pink Floyd. Загрузить себя чем-нибудь интеллектуальным – самое то! Я направился к стереосистеме и врубил альбом The Dark Side of the Moon. Откупорив бутылку, налил немного виски в низкий стакан. Сделав внушительный глоток мигом опалившей меня внутри жидкости, я плюхнулся на кровать и уставился в потолок.

Я не представлял, как мне дальше жить и что делать. Пустота и безразличие. Мысли то и дело возвращались к Белле, и каждый раз при этом мое сердце уныло замирало, словно ему не нравилось биться, когда рядом не слышно стука сердца любимой. Я прикрыл на минуту глаза: перед взором возникла моя девочка, словно окутанная белым туманом. Он клубился вокруг, густел, размывая ее черты… Что за фигня?

Сотовый валялся рядом – время от времени я на него косился, надеясь, что Белла позвонит и скажет, что все было неудачной шуткой, но дисплей оставался темным – этот малый меня игнорировал. Разлившееся по венам тепло в сочетании с надрывно-протяжной гитарой Гилмора постепенно приносило призрачное успокоение. Я разглядывал ровную поверхность потолка, поражаясь тому, как символично перекликались названия звучавших композиций с моей жизненной ситуацией! «Поговори со мной», «Бегство», «Время», «Затмение»…

Я провел логические параллели, заодно прокручивая в мыслях события последних суток. Почему Белла не хочет поговорить со мной? Ужасно захотелось услышать ее голос. Позвонить? Но что я ей скажу? Всеми способами избегай моего братца – он играет нечестно? А она меня послушает?

Я схватил телефон, выбирая в меню номер Беллы. Вызов от меня пошел, но на том конце не брали трубку. Повторив действие и получив тот же результат, я отшвырнул ни в чем не виноватого беднягу на постель.

…Только один Бог ведает, чем закончится самокопание Беллы. Я с каким-то извращенным удовольствием продолжал себя растравлять. Выльется ли оно в бегство? Хотя я сам ушел… Ей требуется время, чтобы подумать. Только в чью пользу она примет свое решение: в мою или в пользу… Эда? По крайней мере, другого соперника я не знаю. Неужели она сама не видит, не чувствует, насколько мы с ней идеально подходим друг другу? Ведь как с ней поступил мой брат... Так не любят. Остается только надеяться, чтобы у Беллы к нему ничего не осталось, и старые, отжившие отношения не затмили и не разрушили вновь зародившиеся чувства.

Диск закончился. Я настолько резко сел, что меня качнуло. Не многовато ли патетики, Джас? Вместо того чтобы истерить, надо узнать, дома ли отец – беседа с ним всегда прочищала мозги получше любого алкоголя.

Звонок телефона заставил сердце сорваться на бешеный ритм. Белла? Боже, только бы это была она! Я схватил трубку, но на экране высветилось имя Питера.

– Привет, Джас, – раздалось возле моего уха, едва я нажал на кнопку вызова.

– Привет, Пит! С наступившим тебя Рождеством! – выдохнул я, тщательно скрывая разочарование, что это был не тот звонок, которого я так ждал.

– И тебя, приятель, – ответил сокурсник и тут же спросил. – Как дела?

– По-разному – день на день не приходится.

– Ясно, – ответил Питер и засмеялся. – Если будет скучно, возвращайся к нам – у нас весело.

– Кто бы сомневался!

– Я серьезно, Джас. Ты знаешь, нам поступило одно заманчивое предложение, от которого грех отказываться, – воодушевленно проговорил Пит.

– Да? И какое? – я силился казаться заинтересованным.

– Выступить в The Norwood Club, – выпалил приятель, огорошив редким по везению случаем.

– Черт возьми, ты прикалываешься!

– Нисколько! Можешь спросить у Гаррета.

В трубке послышалась возня, смех. До меня долетело: «Ги, скажи ты ему… он сомневается…»

– Ладно. Верю. Но с какой стати понадобились именно мы?

– Короче, на нас вышли по рекомендации одного знатока хорошей музыки, который случайно был на нашем последнем выступлении. Помнишь, как мы тогда отожгли?

– Еще бы! Нас долго не хотели отпускать в тот раз! Действительно, такая возможность может потом и не выпасть. Это совсем другой уровень.

– Вот и я о том же. В общем, если у тебя получится вырваться к нам, тогда сообщи, чтобы мне сориентироваться – давать согласие на выступление или отказываться.

– Пит, я пока точно ничего сказать не могу. Но вы особенно на меня не рассчитывайте. Здесь своих заморочек хватает. И когда планируется концерт?

– Послезавтра.

– Хорошо. В ближайшее время я постараюсь решить этот вопрос. И привет от меня Гаррету!

– О'кей!

Питер отключился. Концерт этот – не раньше не позже… Вообще большая редкость, чтобы нас захотела послушать высокая публика. Этот клуб отличала от ему подобных частных заведений Нью-Йорка богемная атмосфера и артистический дух его членов.

Я ничего, конечно, не имел против, чтобы мы со своей группой засветились в престижном месте, тем самым расширив круг своих почитателей. Популярность – заразная штука, да и без слушателей мы – ничто. Играть только для себя совсем неинтересно. Одобрение и аплодисменты поклонников неизменно вдохновляли нас создавать какие-то новые и смелые композиции и, следовательно, двигаться вперед в творческом плане.

Я всерьез задумался, а не махнуть ли мне, действительно, к парням. За дни, проведенные дома, я успел соскучиться по нашим музыкальным тусовкам. Но сейчас Белла являлась самой главной моей привязанностью. Оставить ее одну с Эдвардом… Не станет ли такое решение роковым? При одной только мысли о том, что между ними что-то еще существует, все внутри начинало протестовать и возмущаться, и ранее не знакомый гнев превращал меня в какого-то первобытного дикаря.

Вспомнив, что диск все еще оставался внутри плейера, я вытащил его и убрал. Да, и с отцом поговорить собирался... Я вышел в коридор, прислушался – звон посуды из кухни подсказывал: там хлопочет мама.

– Мам, – позвал я ее негромко, зайдя в светлое и просторное помещение столовой.
Она обернулась, отставляя тарелку из сервиза, который собиралась убрать в застекленный шкаф.

– Привет, дорогой! Я не заметила, когда вы вернулись, – Эсми внимательно на меня посмотрела и поправилась. – Ты вернулся один? – ее голос звучал мягко, но в нем улавливалась легкая тревога.

– Да, – я пожал плечами в свое оправдание, но к горлу почему-то подступил комок. Какого черта? Я сейчас разрыдаюсь, как девчонка.

– У вас все нормально прошло?

Складка озабоченности залегла между ее бровями.

– Более чем, – выдавил я, не вдаваясь в подробности, торопясь узнать ответ на свой вопрос, пока меня не добила материнская жалость. – А отец сегодня дома?

– Да. Он уже вернулся из клиники. В праздничную ночь, слава Богу, ничего серьезного не произошло, что заставило бы его задержаться на работе, – мама ободряюще улыбнулась – возле глаз собрались мелкие морщинки, но складочка на лбу расправилась. – Карлайл у себя в кабинете, как обычно.

Я вернулся на второй этаж и постучал в дверь к отцу. Дождавшись приглашения, я зашел в это вместилище не только великих мыслителей, а в первую очередь отцовской мудрости и любви. Меня окутал благородный запах натуральной древесины, редких книг и дорогого гобелена.

Карлайл стоял возле полки с книгами, его сильные и длинные пальцы застыли на одном из старых переплетов. Он взглянул на меня из-под оправы очков.

– О, Джаспер! Рад тебя видеть. Еще раз с Рождеством, сынок. Проходи, – проговорил с теплотой Карлайл.

Он кивнул в сторону темно-зеленого кресла, возвращая книгу на полку и направляясь ко мне навстречу. Мы обнялись, по-приятельски похлопывая друг друга по спине. От отца исходила уверенность и надежность – я позарез нуждался именно в такой поддержке.

– С наступившим, па! – я попытался придать энтузиазм своему голосу, однако вышло суховато.
Кресло приняло меня в свой уютный кокон, но внутреннее беспокойство не позволяло развалиться в нем и полностью расслабиться. Я сложил руки на груди, перекидывая ногу на ногу.

Карлайл уселся на свое привычное место – напротив, за массивный письменный стол. Он откинулся на спинку крутящегося стула – единственного предмета мебели, выбивающегося из общего стиля современным дизайном и эргономичностью. Отец любил вещи, делающие существование комфортным. Это давало ему возможность посвящать себя научной работе по максимуму.

Мы молчали. Я не знал, как начать – слова крутились на языке, но с формулировкой заедало. Не будь мямлей, Джас! Едва я открыл рот – Карлайл опередил меня, заговорив первым:

– Погодка на это Рождество не подкачала – выдалась просто на славу, – заметил он, делая полуоборот на своем стуле в сторону окна и снимая очки.

– Да, словно по заказу, – согласился я, наблюдая, как сквозь стекло проникают сюда редкие лучи зимнего солнца.

– Неплохо, если бы она продержалась все ваши с Эдвардом каникулы.

– Было бы замечательно, – ответил я, меняя ноги местами.

Отец, соединив большой и указательный пальцы, потер ими переносицу.

– Возникли проблемы какие-то, сын? – он уловил мое состояние, по-моему, когда я только ступил на порог.

Карлайл протер очки специальной салфеткой и вновь водрузил оправу на место. Я пожал плечами, сцепляя ладони в замок и поднося их к губам. Ситуация идиотская: мы с братом не поделили бывшую девушку Эдварда, в то время как Розали числится в его официальных невестах.

– Кажется, я очередной раз зашел в тупик… – проговорил я нерешительно.

– А не выпить ли нам кофейку? – удивил меня Карлайл, переключая мое внимание на такую обыденную вещь. – Сейчас попрошу маму организовать нам здесь пару чашек. Ты посиди, я сам за тобой поухаживаю.

Как-то я не сообразил сразу, при чем тут кофе, но отец уже поднялся из-за стола и быстрым шагом вышел из кабинета. Я так и не двинулся с места, застыл, словно в анабиозе, пока Карлайл не вернулся с подносом. Он поставил его на стол, предлагая мне чашку с дымящейся жидкостью. Отхлебнув глоток, я поморщился – слишком горько.

– Ядреный зараза? – жизнерадостно поинтересовался отец. – Чистый Робуста. Из-за повышенного количества кофеина вкус у него более терпкий, чем у Арабики. Лучше бодрит, а повысить тонус, сынок, особенно когда недостаточно солнца, не помешает, – он сделал небольшой глоток и вернул чашку на поднос. – И вообще смотри на жизнь оптимистичнее, а то что-то ты совсем загрустил. И раз оказался в тупике, – Карлайл сделал плавный переход к моей теме, – то что тебе мешает сменить место обзора: отступить назад и посмотреть на ситуацию немного с другой точки. Возможно, оттуда тебе откроется совсем иная картина, а какие-то вещи предстанут перед тобой совершенно по-новому…

– А если тебя не хотят видеть?

– Это настолько важно для тебя: быть с этим человеком?

– Очень.

– Хмм… Тогда тем более не надо навязывать собственное присутствие. Сделай так, как тебя просят. Желания дорогих нам людей мы должны уважать.

– Но я не пойму, почему вдруг все изменилось… вчера еще у нас все было прекрасно… а сегодня я уже не нужен?

– Значит, у человека должна быть на это причина… Бывает, что надо его на какое-то время оставить в одиночестве – это поможет ему что-то переосмыслить, что-то понять, а иногда ему просто надо встретиться лицом к лицу со своими страхами, от которых он или она давно бегает. Ведь это ОНА, сынок?

Я кивнул.

Карлайл взял ручку со стола, покатал ее между пальцами и принялся что-то чертить на чистом листе бумаги. Я следил, как белое пространство покрывается странными черными письменами.

– Значит, ее следует оставить в покое, – как-то отрешенно произнес отец, будто беседуя сам с собой.

– Как оставить? Совсем? Навсегда?

– Хотя бы на время… И не навязываться ни в коем случае.

– И прямо совсем никаких контактов?

– Ну почему же никаких? Можно как-нибудь позвонить и напомнить о себе, но без давления.

– А я и не давлю.

– Ну и замечательно! – отец наконец закончил свой абстрактный рисунок и сосредоточенно взглянул мне прямо в глаза, словно пытался вложить в мою голову сокровенное знание. – Имей терпение и выдержку, Джас. Торопливость может сослужить тебе плохую службу. В любом случае сложится так, как лучше для вас обоих.

– Просто я боюсь, пока я отсутствую, другой может занять мое место и навредить ей, снова причинить боль. Ведь вдали я не смогу ее защитить.

– А ты уверен, что ей требуется твоя защита постоянно?

– Мне так кажется.

– Пока ты рядом, она не поймет, что именно ты ей нужен, если она в этом еще сомневается. Часто ценится то, что недоступно. Пусть она почувствует, что может потерять тебя. Иногда, чтобы вернуться, надо уйти...

Я сидел и впитывал каждое сказанное слово. Эти слова возрождали, подпитывали надежду, вселяли уверенность, что у меня все будет хорошо. На какой-то миг мне даже почудилось, что я снова увидел Беллу, окруженную туманом, но тот стал понемногу рассеиваться.

***

После разговора с отцом я воспрянул духом, и хотя тоска по любимой никуда не делась, она уже не с такой силой сжимала сердце. Надо потерпеть, подождать. В голове еще звучало напутствие Карлайла: «Отпусти ее, чтобы она поняла, что нуждается именно в тебе. И это можно сделать только одним способом: уйти из ее жизни».

Да, я ушел… Но, черт возьми, я так скучаю без нее! Что она сейчас делает? Бегает вместе с подружками по торговому центру в Порт-Анджелесе? Элис, наверное, совсем ее замучила. Я представил свою сестру с горящими глазами, штурмующую отделы распродаж вместе с другими такими же любителями этого вида спорта, и рядом Беллу, еле передвигающую от изнеможения ноги. Вот бы ее похитить, тогда я предложил бы ей кое-что получше для тренировки тела… Внутри все всколыхнулось от сладких воспоминаний.

Взглянул на часы – мозг непроизвольно сосчитал, сколько времени прошло, как я покинул дом Беллы. И с каждым мгновением эта временная величина будет увеличиваться. А не означает ли это, что с первой минуты нашей разлуки начался обратный отсчет? О мой Бог, я брежу?

Так свихнуться недолго! Остаток каникул проваляться на кровати, заперевшись у себя в комнате, предполагая, что может быть в какой-то момент моя девочка с Эдвардом… Fuck! Как удержать себя от того, чтобы не вмешаться? Я застонал от вынужденного бездействия.

Рука неосознанно потянулась к телефону перепроверить все входящие на случай, если я пропустил звонок от Беллы… Последний был из Нью-Йорка…

– Да, Джас! – раздался голос Питера на противоположном краю континента. – Ну что ты там решил?

– Пит, я тут разгреб свои дела и ближайшим рейсом вылетаю к вам.

– Класс!! – восторженно завопил в трубку Питер, и я отпрянул, чтобы не оглохнуть от дружеского изъявления чувств. – Я был уверен: мы команда!

– А то! Не знаю, как вы, ребятки, – я серьезно настроен сделать эту публику. – Меня вдруг захватил творческий азарт.

– Ого! Мне нравится твоя решительность, – одобрительно отозвался приятель.

– Не сомневайся – завтра мы порвем их на куски, – заверил я его. – Этот концерт они точно не забудут!

– Крутяк, Джас! Тогда мы ждем тебя.

– Пока.

– До скорого!

***

Самолет набрал высоту, и я надел наушники, удобнее устраиваясь в кресле. Включил iPod на As the Years Go Passing by Santana. Стекло иллюминатора занавесила ночь, Боинг уносил меня все дальше и дальше от моей любимой под печальные звуки гитарного блюза…

Give you all that I own
That's one thing you can't deny
You know my love will follow you
As the years go passing by (1)

Я не заметил, как сон овладел мной. Я увидел Беллу. Туман больше не скрывал ее лица, но оно сохраняло серьезное и задумчивое выражение. Она подняла руку, будто прощалась, но потом протянула ее ко мне. Даже во сне я мучительно решал одну и ту же задачу: отпускала ли меня Белла или все же звала к себе назад?..

_____________________________________________________________________________
Отдам тебе все, что у меня есть.
Это единственное, чего ты не можешь отрицать.
Ты знаешь, моя любовь будет следовать за тобой,
Пока идут года.(1)

Я очень признательна всем читателям, которые, помимо меня, не забывают благодарить и мою замечательную группу поддержки.
За литературную редакцию спасибо Ellisha
За консультирование по музыкальным вопросам спасибо [Ырка]

И спасибо огромное тем, кто делится со мной своими мыслями и впечатлениями на Форуме