- Кэти, перестань, все будет нормально! – уверяла меня Марта.
Она была не самой моей плохой знакомой, но человеком по своей сути была отвратительным. Жестокая, циничная, идущая по головам стерва. Я была бы первой головой в этом списке, если бы в свое время не смогла себя перед ней правильно поставить. Точнее природные данные сделали все за меня. Она признает только себе равных, а я не равная ей, я - лучшая. Она это знает, видит, завидует, возможно, но меня и не трогает. При всем своем авторитете в Midnight Sun* Марта никогда меня не шпыняла, как прочих девочек.
А сегодня был особенный день. У нас новая программа, которую наполовину поставила я. За разработку хореографии неплохо приплачивали. Но у меня было такое чувство, что что-то случится. Необязательно плохое. Просто… из ряда вон выходящее.

Кто я? Что ж…
Я смотрю на себя в зеркало и вижу там привлекательную молодую девушку лет 20-23. У нее потрясающа фигура, точно очерченные изгибы, и конечно формами она тоже не обделена. Лучшие модели мира продали бы душу дьяволу за то, чтобы иметь такое тело. Она сексуально одета: в мини шорты, завязанную под грудью блестящую рубашку и удобные босоножки на шпильке. Она вульгарно накрашена, но я знаю, что и без всей этой косметики ей под силу заполучить любого мужчину в зале. Кто-то скажет, что она проститутка. Кто-то скажет, что буквально вчера трахал эту малышку в подсобке клуба. Они все соврут. Они об этом мечтают, но получить никогда не смогут. Она go-go dance girl в этом ночном клубе. Разница есть и для этого города она огромна. Но кто она в жизни? Сейчас - почти никто. Ей осталось потерпеть совсем не долго. Один год. И она получит степень и право на практику. Хотя… Она не уверена, что пойдет по пути о котором мечтала с детства. Днем она подрабатывает няней, но этого слишком мало, чтобы оплатить учебу в престижном медицинском колледже. Поэтому она и не смогла бросить клуб, танцы, Марту,… хотя хотелось.

Это не был предел моих мечтаний, когда я заканчивала школу. Мне всегда хотелось стать хирургом, чтобы спасти жизнь отцу, который страдал острой сердечной недостаточностью. Вместе с ним я объездила всю страну, в поисках лучших врачей и условий для лечения. В конце концов, нас отправили в небольшой городок в штате Вашингтон, нам сказали, что там идеальные условия и болезнь отца не будет прогрессировать. Весь наш доход тогда составляла его пенсия и небольшое пособие по содержанию несовершеннолетней дочери. Но я никогда не жаловалась. Отец вырастил меня и воспитал. Я его любила за то, что он у меня был, за то, что заменил мне маму, за то, что никогда ничего для меня не жалел. Я бы сделала для него все. И я делала все. Мне тогда показалось, что ему действительно стало лучше. И если бы я только знала, как он со мной обошелся, скрывая правду о новых приступах и ужасной боли, что испытывал.
Я позволила себе расслабиться, и отпустить свои потребности подростка на волю. Я познакомилась с ребятами из школы и даже начала встречаться с парнем. Его звали Эдвард. Я была на год младше, а он был хорош собой, словно Бог, и чертовски умен и остроумен. И хотя он и вся его компания относились ко мне как к младшей сестренке, он мне очень нравился, хотя я знаю, тогда это была не любовь. Он понимал меня, и с ним было классно проводить время, бегать на свидания, получать всякие романтичные мелочи вроде цветов или мишек. Он открыл во мне для меня самой девушку, ранимую и очень чувственную. Я никогда этого не забуду и всегда буду ему за это благодарна.
Но рядом с Эдвардом всегда была его подружка – Белла. Девушка очень красивая и не глупая. Мне не нужно было семи пядей во лбу, чтобы разглядеть какие они друг на друга кидали взгляды, да и после того как в первые же дни мне местные сплетницы выдали всю подноготную все встало на свои места. Я не чувствовала себя разлучницей, которая уводит парня у девушки. Я думала, что если бы они решили быть вместе, я не стала бы проблемой. Мне было с ним классно, и я не чувствовала угрызений совести после не одобрительных взглядов со стороны Элис и Розали (которые все-таки быстро сдали позиции добреньких девочек). Для себя я их отношения описала как «о, боже мой, как я его(её) люблю, но молчу и не пикну», да и к тому же Белла тогда крутила шашни с этим придурком Майком, но опять же, чтобы Эдварда позлить, за какую-то там темную историю на день святого Валентина. В любом случае для меня это проходило безболезненно, пока однажды я (случайно) не услышала брошенную Элис (кажется) фразу:
- Она как Белла, только рыжая и покорная.
Вот тогда-то у меня и открылись глаза. Вот что было во истину больно. Ауч, мать вашу! Я такая же?! Во мне он ищет утешения, словно диабетик в заменителе сахара?! И хотя вкус похожий, но ощущение, что тебя обманули, не пропадает.
Мои дружеские отношения с большинством из этой компании полетели в тар-тара-рым (в первую очередь с девочками), потому что претворяться, что я ничего не слышала, не было ни сил, ни желания. Они были только рады. Элис звонила пару раз и пыталась извиниться, но было только хуже. Её нелепые объяснения только подливали масло в огонь. Но, думаю, это было сделано для того чтобы я побыстрее отстала от её братца и расчистила путь для Беллы. Это было довольно жестоко, но я понимала, чего хочется им всем. Я не плакала. У всех свои методы. Не мне её судить, особенно теперь. Нормально я продолжала общаться только с Эдвардом и Эмметом, пожалуй. Так продолжалось еще пару недель.

Это был обычный день, когда я довольно поздно вернулась со свидания с Эдвардом. Он мне отказал. В плане секса отказал. Я поняла, что так больше нельзя и приняла решение, что все это пора остановить, в конце концов, насильно мил не будешь, да и я не половая тряпка, чтобы стелиться под того, кому это до фени.
Но вот только я перешагнула порог своего дома, у меня внутри что-то ёкнуло.
- Папа?
Тишина. Он, конечно, уже мог спать, вот только мне в это слабо верилось.
- Папа?!!! – крикнула я, уже поднимаясь по лестнице.
Он лежал на своей кровати и у него был приступ. Я успела дать ему необходимое лекарство и позвонить его врачу в Сиэтл. Он сказал, чтобы я срочно привезла его в клинику на внеочередное обследование. Ночью. Весело, однако.
Но вот проблема. Я была на таком взводе, что мне нельзя было садиться за руль, к тому же я выпила немного вина вечером. Единственное, что тогда пришло мне в голову попросить Эдварда помочь мне. Он не стал задавать вопросов, приехал и помог отнести отца в машину, собрать вещи и уложить. А когда я уже собралась выходить из дома, он остановил меня и обнял, как никогда. Возможно, так он обнимал свою Беллу. Я улыбнулась.
- Прости меня за все, малышка Кэт.
Только ему я позволяла называть себя так и только наедине.
- За что, например? За то, что ты её любишь?
- И за это тоже.
Я не весело улыбнулась. Ну и что мне с того? Это не мое дело.
- Что б ты знал. Тебе крупно повезло, Эд, я собиралась завтра тебя кинуть.
- Почему?
Я приподняла бровь.
- Ты еще спрашиваешь?
Он ухмыльнулся. Эдвард может быть очень обворожительным, когда этого действительно захочет. И он меня поцеловал. Не так как всегда. И не как даря утешительный приз на прощание. Я никогда не забуду его губ, их нежность и трепет в тот вечер.
- Нам пора, - еле оторвалась я.
- Да.
После того, как он довез нас и помог мне расположить отца в больнице, я его больше не видела. Да особо и не хотелось. Еще через два дня папу переправили в стационарный госпиталь в Сан-Франциско. Нам дали небольшую квартиру, я оформилась в новую очередную школу. И больше я не питала иллюзий и надежд. Мне было без надобности заводить друзей, да и на парней я чхать хотела. Вот тогда-то со мной и приключилась первая настоящая беда.

Как говориться в бессмертном произведении А.С. Пушкина: «Пришла пора, она влюбилась».
Я руками и ногами отмахивалась, мол, нет, не я, только не со мной. Но новая школа и новые знакомства не обошли меня стороной. Том (так его звали, да и до сих пор зовут, потому что он жив, здоров и процветает) был таким удивительным, таким замечательным и по всем пунктам идеальным. И у него не было своей «Беллы», хотя он и являлся главным бабником школы. Я сдалась почти без боя. И мне было сложно сказать, что было большей причиной: теплые чувства к этому парню или отказ бывшего, который в ту пору не давал мне покоя.
Наша близость пришла слишком быстро, учитывая мою девственность. Прошло всего две недели с начала наших отношений, как я отдалась ему. Мне было больно физически и морально за саму себя, хотя я и не была пьяна и Том меня не принуждал. Я просто не помню, как приняла это решение. Но я помню каждое ощущение, которое испытала в ту ночь. Помесь страсти, неприязни первых ощущений и удовольствие от его опытности свели меня с ума.
Но при этом я пожалела практически сразу. Хотя тоже не понимала почему? Жалеть об уже совершенных поступках так глупо. Еще у него дома, когда Том уснул, я встала с постели и на трясущихся ногах пошла в ванну. Там, разместившись на холодном кафеле, я проплакала почти всю ночь. Это было мое первое в жизни серьезное проявление слабости (да и вообще многое в ту ночь было впервые), и практически последнее.
- Кэти, что с тобой? Тебе больно?
Я даже не сразу поняла, что это мой парень пытается вывести меня из состояния глубокого транса. Я тупо качала головой еще минуты две.
- Кэт, пожалуйста, скажи что-нибудь, - в голосе слышались странная неожиданная забота и страх.
А я все хлопала глазами и молчала. Том подхватил меня на руки и понес в спальню, уложил на кровать и накрыл одеялом.
- Ничего не бойся, малышка Кэт, ничего не бойся, - тихо шептал он мне на ушко и я, хоть отчаянно и сопротивлялась, но сдалась и уснула в его объятьях, в его постели, в его доме.
В любом случае мои страхи оказались напрасными. Наши отношения стали предметом сплетен и зависти многих в школе, но они были очень красивыми. Вечер, когда Том признался мне в любви навсегда останется для меня самым лучшим в жизни. Не было ничего особенного, просто ужин у него дома, при свечах и медленная музыка, кажется, акустика из My Chemical Romance. И я любила его.
Жаль только, что время нельзя остановить. У него были планы на жизнь, и он честно хотел, чтобы я была и дальше рядом с ним, вот только покинуть Сан-Франциско после школы я не могла, а он – не мог остаться.

Я поступила в медицинский колледж. Не Бог весть что, но хоть какой-то шаг на пути к мечте. И тогда я столкнулась с настоящей взрослой проблемой – деньги. Пенсии было слишком мало, чтобы оплачивать и жилье и учебу. Пришлось идти работать. Но я почти отчалилась, потому что мои занятия не позволяли найти что-либо с приличным заработком. Я почти не ела. Все уходило на лечение отца, которому становилось лишь хуже и бытовые мелочи.
Лишь спустя полгода я смогла выбраться из всего ужаса, на один вечер в клуб, где меня и заметила Марта, случайно, на танцполе. Так я стала подрабатывать в Midnight Sun. Сначала было трудновато, но через полгода я втянулась. Да еще и как втянулась. Клуб был одним из самых популярных, и Марта давно набирала девушек, умеющих хорошо двигаться для его раскрутки. Теперь он гремел на все побережье своим неподражаемым и уникальным go-go dance show, в котором я принимала непосредственное участие.

--------------------------------------------------------------------------------

- Мне было 21, когда папа умер, - горько улыбнулась я Эдварду.
Было так странно видеть его спустя столько времени, и просто сидеть в МакДональдсе поедая гамбургеры. Мы не виделись,… хм… пять лет, а он ничуть не изменился, разве что стал еще более привлекательным, более обольстительным, более остроумным… более, более… И сейчас он сидит на против меня и потягивает кока-колу. Забавно, однако.
- Соболезную, - совершенно искренне.
- Спасибо, - еще более грустно, но уже по-привычке быстро привожу мысли и чувства в порядок, - А как ты оказался в клубе?
- Просто решил расслабиться, пропустить пару стаканчиков.
- Удивлен был встретить меня там? – я не могла удержаться от того, чтобы спросить, хотя ответ знала заранее, и вряд ли он мог меня удивить.
- Если честно, то да, - ну вот, я же говорила, - однако, никогда бы не подумал, что ты ТАК потрясающе двигаешься.
- Почему?
Этот вопрос всех ставил в тупик. А мне всегда было интересно, почему меня недооценивают. Сегодня я была в ударе, и танцевала как никогда раньше хорошо. Это было моим преимуществом, моей маленькой форой перед всеми знакомыми. Эдвард же был совсем предсказуемым, потому что он помнил меня только как «рыжую и покорную» версию Беллы. Я усмехнулась. Он молчал. Поерзал на стуле.
- Извини, мне нужно в туалет.
- Да ради Бога.
Он отошел, а я рассматривала ночное небо. Было около трех часов утра, тихо и спокойно. Невероятно для э того времени суток. Машины практически не разрывали тяжелую тишину городской ночи изредка проезжая мимо. А потом раздался негромкий звонок на телефоне Эдварда. Я долго терпела, но, не выдержав, потянулась и ответила. Мои глаза едва заметили имя, но мозг среагировал слишком поздно… слишком.
- Алло?
- Алло? – слишком быстрый ответ, и я понимаю, что голос соответствует имени на дисплее.
- Белла? – о, это было гениально, Кэти, пять баллов.
- Кэти? – голос удивленный, подавленный, обозленный, ревнивый… столько эмоций в одном слове.
Но на том конце трубки уже гудки. Я где-то слышала, что они расстались, но для меня это было также невозможно, как если бы солнце перестало вставать по утрам. Они, при всем том, что мне пришлось тогда испытать, идеально подходили друг другу, и я знала это, видела, верила. Надеюсь, что не стану причиной ссоры.
- Кэти… Кэти с тобой все в порядке? – спросил Эдвард с таким видом, будто он уже минут десять меня дозваться не может.
- Аа…. Да, - я улыбнулась очень соблазнительно, флиртуя (?!).
- Может быть, встретимся на следующей неделе как-нибудь? Сходим в кино? – спросил он как бы, между прочим.
У меня был ступор. Значит, не врет народная молва. Ладно. Если он хочет, пусть будет так, но я скажу… Давай, Кэти скажи ему, что…
- Звонила Белла, только что, когда тебя не было, - молчу минуту, он не реагирует, - Я взяла трубку. Кажется,… она обиделась.
Еще несколько минут звенящей тишины. Абсолютной. Словно в фильме ужасов. Мне даже жутко стало.
- Эдвард, ничего сказать не хочешь? Не знаю, может накричать, за то, что взяла телефон без спроса? Залезла не в свое дело и все такое…
- Нет, Кэти, мы расстались с Беллой,… давно расстались, - ответил он вполне уверенно, вот только меня не проведешь, Каллен! Я-то знаю тебя как облупленного.
- Подбросишь до дома?
- Да, но ты не ответила на вопрос.
- Это будет свидание? – усмехнулась я в ЕГО излюбленной манере.
- Конечно.
- Согласна.
Он ехидно улыбнулся и подмигнул.

Что ж. Каллен хороший. Очень хороший, хоть и со своими тараканами. Он признался, что на свадьбе Эммета и Розали у них было «нечто» с Беллой. Но сейчас, спустя полгода, он ей не бредит. По крайней мере, виду не подает, как в самом начале. Мои ощущения от тех наших отношений и нынешних совершенно разняться. Я даже представить не могла, что он такой заботливый, добрый, милый парень и, кончено, потрясающий любовник. И еще я ушла из клуба. Он настоял.
- Элис приглашает нас на день благодарения к себе в Лос-Анджелес, - шепнул он мне в ушко, когда я стояла на кухне с огромным и острым ножом в руках. Меня пробрала дрожь от наслаждения, разлившегося волной по телу.
- И Белла там будет?
- Да.
- Ты хочешь ехать?
- Да.
- Ты хочешь, чтобы я с тобой ехала?
- Да.
- Только потому что Белла будет не одна?
- Нет.
Ладно. Ему повезло. Я не уловила и тени сомнения в его голосе. Возможно, он и не сомневался.
- Хорошо.
- Иди ко мне, малышка Кэт, - он нежно поцеловал меня, и ужин в тот вечер мне не суждено было закончить.

* В путеводителе по Сан-Франциско указан такой вот ночной клуб. Жаль, но я не смогла найти фото в ру-домене.