"Ты говоришь, что мои приемчики устарели,
Называешь долбаной грязной крысой,
Называешь меня стереотипным -
Как ты прав".
(Kasabian — "Days Are Forgotten")

Понедельник

Начинался обычный понедельник, ещё один из череды одинаковых до зевоты рабочих дней в Министерстве. Люциус Малфой неторопливо пробирался сквозь обезумевшую утреннюю толпу, старательно избегая слишком переполненных коридоров. На лице его царило привычное выражение – недовольное и надменное, хотя сам Малфой, если и был сейчас раздражён, то не более, чем обычно. В прошлом окружающие, и впрямь, действовали ему на нервы, потому что Люциус полагал, что он — пуп земли. Но дни былой славы давно прошли и оказались всеми забыты, а три года, проведённые в Азкабане, помогли вылечить его мелочное заблуждение. Так что теперь недовольство и надменность стали лишь привычной и удобной маской, не более.

Честно говоря, в отличие от большинства людей, спешащих рядом с ним по своим кабинетам, Малфой не мог даже утверждать, что не жалует понедельники. До всех передряг ему не нужно было работать, поэтому просто негде было подчерпнуть всеобщую неприязнь к этому дню недели. И позже, после его выхода из Азкабана, когда одним из требований для условно-досрочного освобождения стала обязательная трехлетняя отработка в Министерстве, понедельники не приобрели для него такого неприятного значения. Люциус ожидал, что постепенно, с течением времени, начнет недолюбливать их, но этого не случилось. Наоборот, если он действительно чего-то и не выносил, так это субботы и воскресенья.

После ухода жены, которую Малфой не мог винить за желание развестись, Драко тоже почти перестал навещать отца. В лучшем случае выходные Люциуса можно было назвать "мрачными". Долгое время единственным ярким пятном в обыденном существовании были встречи с Северусом, но теперь, когда мисс Паркинсон выбрала своего бывшего профессора в любовники, и они стали довольно редки. Именно поэтому, вместо понедельников, Люциус терпеть не мог выходные дни, праздники и, особенно... собственное одиночество — подлое, пожирающее душу чудовище, которое он по-настоящему ненавидел.

«Чёрт, я не создан для уединённой жизни! Да и замкнутым одиноким волком тоже никогда себя не считал...»

Лорду Малфою всегда нравилось быть женатым, он любил компанию и искренне наслаждался изящными и занимательными беседами. Увы, большинство этих удовольствий уже не являлось приятной частью его жизни. Стоило заметить: он, конечно, понимал, что разрушил всё своими же руками. Тем не менее, проведя выходные в одиночестве и тишине, слушая только глупую стариковскую болтовню родственников на портретах, Люциус наслаждался каждым понедельничным министерским утром, с его оживленной, пёстрой толпой, суетящейся вокруг. В эти моменты он чувствовал себя, если не нужным, то, по крайней мере... живым.

Малфой добрался до четвёртого уровня и вошёл в свой рабочий кабинет ровно в восемь. Управление дезинформации, которое он возглавлял последние два года, было расположено в конце коридора и состояло из небольшой комнаты, заставленной, казалось, бесконечными рядами шкафов. Он до сих пор помнил своё разочарование в первый рабочий день, пять лет назад. Люциус по глупости верил, что работа в таком месте должна быть необычной и, возможно, даже таинственной. Ведь он вырос на всех этих россказнях об исключительной важности подразделения, находящегося, практически, в постоянном контакте с премьер-министром маглов.

Ну, что сказать... Малфой жестоко ошибался, так как в его работе не было ничего, даже отдаленно напоминающего таинственность. В первый же день Люциус узнал, что его начальник, Генрих Петерсен, руководивший отделом вот уже семьдесят восемь лет, ни разу не встречался с магловским премьер-министром. Это была прерогатива Министра магии. На самом деле, в Управлении работал один-единственный сотрудник — его Глава. Более того, Генриху не нужен был помощник, и Малфой подозревал, что его приняли на должность по просьбе Легенды волшебного мира — Гарри Поттера.

В конце концов всё это не имело значения, и, хотя Поттер явно сделал это только из-за Драко, Люциус был, тем не менее, благодарен ему. Ничего не могло быть хуже Азкабана. Ровным счетом — НИ-ЧЕ-ГО.

Глава Управления и его подчинённый быстро нашли общий язык и работали единой слаженной командой. Изучив бесчисленное множество задокументированных происшествий, Малфой достиг небывалых вершин в своём деле. Генрих по достоинству оценил его сверхъестественную способность буквально на пустом месте придумывать правдоподобное объяснение, поэтому логично, что после окончания трёхлетней отработки Люциус остался на своей должности.

Два года назад, отпраздновав сто пятый день рождения, Генрих решил подать в отставку и попросил Малфоя стать его преемником. Подчинённый с готовностью согласился. Удивительно, но, несмотря на сомнения Драко и Северуса, Кингсли Шеклболт (наш любимый министр, как называл его Люциус) подписал документы на назначение. Возможно, здесь снова поспособствовал Поттер, но Малфой не стал на этом зацикливаться. Гордость его в те времена была чрезвычайно ранима, поэтому он избегал любых ударов судьбы. Кроме того, он был доволен своим положением и никогда не забывал об этом.

Медленно прошествовав к столу – перемены погоды, присущие ранней весне, беспокоили его колено – Люциус проверил почту, хотя знал, что ничего срочного в выходные дни не произошло. Он обратил внимание только на один пергамент и прочёл его. Это было уведомление о том, что Гермиона Грейнджер назначена на должность Главы Отдела по взаимодействию с волшебными существами. Уже около года этот жалкий участок увядал без должного руководства, так как никто не был достаточно энергичен (или глуп), чтобы взвалить на себя решение столь тяжёлой задачи.

Люциус усмехнулся:

"Никто, кроме маглорожденной выскочки, конечно".

Он не слышал о мисс Грейнджер со времён окончания войны и сделал всё возможное, чтобы держаться подальше от знаменитого трио после освобождения из Азкабана. Хотя это было нелегко, учитывая, что последние шесть лет Драко и Гарри считались официальной парой. К взаимному удовольствию, Поттер тоже не горел желанием общаться с отцом приятеля. Но теперь... Малфой попытался оценить, как новость о том, что Гермиона Грейнджер работает здесь же, в Министерстве, может отразиться на нём. Насколько он понимал, его это никак не должно было коснуться. Он редко общался со служащими именно этого подразделения. Наиболее тесный контакт случался с аврорами. Как правило, именно они обращались к услугам Малфоя в тех случаях, когда простого Обливиэйта было недостаточно и приходилось придумывать более сложное прикрытие.

— Всё будет в порядке, — пробормотал он про себя и глянул на часы.

Они показывали десять минут девятого — до начала общего для всех отделов совещания, которое проводилось каждый понедельник, ещё оставалось время.

"Как раз достаточно, чтобы насладиться чашечкой прекрасного "Эрл Грей".

Двадцать минут спустя Люциус Малфой сидел в большом овальном зале, незаметно разглядывая мисс Грейнджер, пока начальник Департамента, Нил Скамандер, нёс бред о чём-то вроде новых горизонтов, которые открывает сотрудничество с ней. Люциус никогда не обращал внимания на многословные выступления Нила: он находил эти совещания скучными и бесполезными, но даже не собирался жаловаться или что-то советовать. Обычно он развлекал себя разгадыванием нового кроссворда, притворяясь, что делает заметки по ходу речи.

Однако, сегодня у него было гораздо более интересное развлечение, которым он и воспользовался, с полной для себя выгодой: перед ним, очень удобно для наблюдения, устроилась мисс Грейнджер. Она, конечно, слушала Нила очень внимательно, порой с воодушевлением кивая, в знак согласия с его идеями. При этом кудри, оттенка "красное дерево", весьма привлекательно развевались и подпрыгивали. Карие глаза, казавшиеся огромными на маленьком лице, были устремлены на руководителя, и она постоянно прикусывала кончик пера, соблазнительно надувая ярко-розовые губы. Простая белая рубашка была красиво приталена, и Люциус поймал себя на том, что оценивающе разглядывает мягкие очертания её тела. Ещё он заметил, что пальцы её, вместо маникюра, покрыты чернильными пятнами. Сначала эта деталь заставила его усмехнуться, но затем ему вспомнился Драко, когда тот был ребёнком, и настроение резко упало.

Потеряв интерес к разглядыванию Гермионы Грейнджер, Люциус вздохнул и пожелал, чтобы это мучительно долгое совещание наконец закончилось. Что вскоре и случилось. В заключении, Нил Скамандер и мисс Грейнджер встали у выхода, дабы лично познакомиться с руководителями каждого подразделения и отдела. Желая покончить с этим как можно скорее, Малфой поднялся и пошёл к ним, изобразив на лице самую дружелюбную улыбку, на какую только был способен. Увы, вперёд проскочил Глава Отдела по надзору за популяциями волшебных животных, и Малфою пришлось наблюдать его нелепое подобострастие.

Когда, наконец, подошел черёд Люциуса, он даже не потрудился снова надеть дружелюбную маску. Просто шагнул ближе и, пристально глядя в глаза, сказал с привычной холодностью:

"Поздравляю, мисс Грейнджер".

Возможно, непреднамеренно, но Малфой позволил раздражению просочиться в свой голос.

Как только их глаза встретились, ведьма резко побледнела, но всё же попыталась улыбнуться и открыла рот, чтобы ответить.

— М-м-м... — она запнулась, и глаза её панически расширились. Быстро вдохнула, попробовав снова: — М-м... мистер М-Мал... — и замолчала, глядя в смятении.

Заметив происходящее, Нил ободряюще похлопал ее по плечу:

— Все в порядке, Гермиона. Все нервничают в первый рабочий день. Просто сделайте глубокий вдох и повторите попытку.

Смотреть на её борьбу почему-то оказалось больно, но Люциус глаз не мог отвести от охваченного паникой лица. Потому что уже видел это выражение раньше. Вспомнив о прошлом, которое так старался забыть, он тоже глубоко вздохнул. Слова Нила не возымели действия и не помогли мисс Грейнджер успокоиться: она судорожно хватала воздух ртом. Расстроенный, Люциус попытался придать лицу более дружелюбное выражение, но было слишком поздно. Бедная девушка покачала головой и выбежала из конференц-зала, не сказав ни слова. Нил пожал плечами:

— Нервы, — и объявил, что совещание окончено.

Этот странный случай не давал покоя Малфою весь день. Он — бывший Пожиратель смерти, уголовник. Всё, всё спишут на него, даже такой пустяк, как заикание этой припадочной истерички! Люциус был в этом уверен.

К шести часам он чувствовал такое беспокойство, что вся ситуация даже перестала выглядеть забавно. Нервы у него были уже не те, и он слишком легко приходил в волнение. Каким-то образом Люциусу удалось убедить себя, что он вот-вот лишится работы, а ему чертовски не хотелось, чтобы это случилось. Поэтому, когда Малфой наткнулся на мисс Грейнджер в лифте — так получилось, что они были единственными пассажирами — он решил воспользоваться возможностью и искренне извиниться за то, что напугал её.

— Мисс Грейнджер, — обратился Малфой к Гермионе, и та испуганно взглянула на него. — Прошу прощения, что невольно напугал вас сегодня днем.

Тяжело дыша, она жестом прервала его. Затем открыла рот и... не смогла выдавить ни звука. Заметно расстроенная, она открывала и закрывала рот, словно рыба, вытащенная из воды, а затем, когда двери лифта открылись, в отчаянии выбежала, оставив Люциуса ещё более встревоженным.

***

За ужином он вновь погрузился в раздумья о ненормальности этих двух встреч:

"Была ли реакция мисс Грейнджер отголоском позорного происшествия в поместье? Война закончилась восемь лет назад, неужели душевные раны до сих пор настолько свежи? Если это правда, как лучше поступить? Попробовать извиниться ещё раз? Или держаться подальше и некоторое время даже не показываться рядом с ней?"

Он всё ещё размышлял по поводу нелепости всей ситуации, когда камин, вдруг, полыхнул зелёным пламенем, и в гостиную ступил Малфой-младший.

— Драко, какой приятный сюрприз, — сказал Люциус, искренне радуясь приходу сына.

Теперь они виделись так редко, что в моменты встреч удерживать на лице равнодушную маску Малфою становилось всё труднее.

— Отец, — с непроницаемым лицом, коротко кивнул Драко.

Почувствовав, что это не визит вежливости, лорд Малфой вздохнул.

— Что-то случилось, сын?

Он мог бы и так догадаться, в чём дело. В Министерстве слухи разлетались с молниеносной скоростью.

— Что произошло между тобой и Грейнджер? — спросил Драко, и Люциус подумал, что шесть лет совместного проживания с гриффиндорцем не прошли для сына даром.

— Неподобающее отсутствие деликатности, — заметил он устало.

— Ответь на вопрос, отец. У меня нет времени слушать высокомерный вздор.

Люциус встал и подошел к шкафу.

— Я не знаю, что тебе сказать, — произнёс он, наливая в бокал огневиски. — Похоже, у мисс Грейнджер отрицательная реакция на моё присутствие. Увы, я не могу предложить какое-то более правдоподобное объяснение, так как сам ничего не понимаю. Возможно, тебе лучше самому спросить девушку, — и, сделав глоток, сухо добавил: — Она, наверняка, видит тебя чаще, чем я.

— Я встречался с Грейнджер сегодня, отец, — заявил Драко. — И, хотя она ничего не говорит, всё Министерство знает, что ты напугал её до заикания.

— Я не делал ничего подобного! Ты знаешь меня лучше других, как ты мог поверить в эти слухи? — Люциус тяжело опустился в своё кресло.

— Знаю ли? — Драко был категоричен. — Теперь это не имеет значения. Просто пойми: если проблема не исчезнет, ты потеряешь работу. Хочешь сохранить свою должность — исправляй ситуацию как можно быстрее.

Люциус раздражённо фыркнул:

— Как, Мерлин её побери, я должен это исправить? Если хочешь знать, я попробовал, и попытка только сделала всё намного хуже. Полагаю, мне лучше вовсе держаться от мисс Грейнджер подальше.

— Вы работаете в одном подразделении, отец, — парировал Драко. — Каждую неделю у вас минимум два совещания. Как именно ты собираешься держаться от неё подальше?

Люциус не ответил и продолжал потягивать напиток.

— Кроме того, тебе ведь не нужна работа. Денег у тебя предостаточно. Почему бы тебе не уволиться?

— Я не обязан объясняться перед тобой, — сказал Люциус холодно. — Более того, я совершенно уверен, что и ты, и мистер Поттер ошибаетесь насчет всей этой нелепой ситуации. Возможно, у мисс Грейнджер был обычный нервный приступ. Насколько мне известно, с женщинами такое случается.

— Она не какая-то обычная женщина. Она — Гермиона Грейнджер, — Драко закатил глаза. — Исправь положение, отец, или тебе придётся оставить работу, — с этими словами Драко шагнул в камин и ушёл, не попрощавшись.

Малфой вздохнул и одним глотком допил огневиски.

"Видимо, пора начинать ненавидеть понедельники".


Последствия

Во вторник утром Министерство встретило его шепотками и косыми взглядами. Последний раз так же плохо дела обстояли пять лет назад, когда он только начинал работать. Люциус делал всё возможное, чтобы не замечать нарастающего напряжения. Но, несмотря на все усилия, окружающая обстановка действовала ему на нервы, и к концу дня он чувствовал себя совершенно потерянным. Проклиная всех министерских идиотов, себя и мисс Грейнджер, в тот вечер он не смог насладиться даже аперитивом, что уж говорить про ужин.

Топор судьбы сорвался в среду, когда Люциуса вызвали к начальству. Опираясь на трость, он медленно шествовал по коридорам Министерства, раздумывая о том, что никогда ранее его не вызывали на ковер, и готовился к плохим новостям. К тому времени, как подошёл к дверям кабинета, он был в полной боевой готовности. В конце концов, Скамандер и в подмётки не годился одному самому устрашающему предыдущему... руководителю Малфоя.

В этот раз от Нила просто за версту несло панибратством.

— Люциус, старина, — начал он.

Подчинённого передёрнуло от такой развязности.

— Похоже, ты попал в затруднительное положение. Я только что разговаривал с Министром... — начальник сделал драматическую паузу, и Малфой чудом удержался, чтобы не закатить глаза. — Не пойми меня неправильно: я не думаю, что это целиком и полностью твоя вина, но на завтрашнем совещании мисс Грейнджер представит свой первый доклад. Так вот, я не хочу, чтобы она заикалась. Боюсь, тебе придётся воздерживаться от посещения наших утренних заседаний. Некоторое время. Я уверен, пройдёт несколько недель, и она почувствует себя лучше.

Малфой молча кивнул и повернулся, чтобы выйти.

— Не беспокойся, Люциус. Ты хорошо знаешь свое дело, и никто не собирается лишать тебя должности, — остановил его Нил. — По крайней мере, пока.

Закрыв дверь, Малфой тихонько выругался. По иронии судьбы, много раз в прошлом он мечтал, чтобы его освободили от посещения этих дурацких совещаний. Однако, теперь, когда его на самом деле отстранили, чувствовал себя отвратительно.

— Могло быть и хуже, — утешал он сам себя, когда возвращался в кабинет. — Меня не уволили, по крайней мере — пока. Но всё же сегодня вечером мне обязательно надо увидеться с Северусом.

***

Шесть часов спустя он сидел в старом убогом кресле. Наблюдая, как друг ходит кругами по комнате, Люциус серьезно обдумывал вероятность того, как скоро одна из пружин в том жалком подобии мебели, на котором он имел несчастье притулиться, проткнет дыру в его мантии, и насколько серьёзна будет травма, которую в этом случае получит его задница.

— Можешь ли ты договориться с ней об официальной встрече? — Северус на мгновение задержался в самом дальнем и тёмном углу комнаты.

— Даже, если я спрошу, сомневаюсь, что мне смогут дать внятный ответ, — сердито буркнул Люциус.

— Хм, — Снейп продолжал вышагивать из угла в угол. — Поговори с ней во время обеда, — сказал он наконец, останавливаясь и свысока нацеливая на друга свой внушительный нос.

— Тебе известно, что я не питаюсь в Министерской столовой. Мне посоветовали не пользоваться ей, ты же помнишь.

— Прошло уже пять лет. Я уверен, что сейчас ты уже можешь обедать там. Мисс Грейнджер — достаточно разумная ведьма. Возможно, если ей удастся объяснить, что происходит, вы, двое, как-нибудь решите сложившуюся проблему.

Люциус хмыкнул и поёрзал в кресле:

— Как думаешь, может быть, какое-нибудь зелье ей поможет?

Снейп покачал головой:

— Я никогда не слышал ни о чём подобном. Конечно, необходимо больше информации, но если это результат посттравматического состояния, я не смогу помочь. Ты, как никто другой, знаешь, что скрытые психологические шрамы чрезвычайно сложно залечить.

Со вздохом, Люциус кивнул. Ему это было известно лучше, чем кому-либо.

— Может начать с чего-то попроще? Например, сменить одежду, — пробормотал он, глядя на свою тёмно-серую кашемировую мантию. — Думаю, мне стоит надеть что-нибудь лёгкое, чтобы не напоминать ей об этом... неприятном происшествии в поместье. Как ты думаешь?

— Возможно, — Северус взглянул на него скептически. — Но, что бы ты ни предпринял, сначала ты должен поговорить с ней.

Малфой закрыл глаза и потёр лоб.

— Я не уверен, что она будет в состоянии говорить, — он вскочил и начал расхаживать перед камином. — Сложилась на редкость идиотская ситуация. А как ей удалось выйти из-под контроля так быстро — это, вообще, за пределами моего понимания.

Снейп прочистил горло:

— Люциус, мы говорим о Гермионе Грейнджер.

— Да знаю я! Спасибо, что напомнил! Но, Мерлин мой, это же случилось за каких-то три несчастных дня! Я даже не уверен, что это моя вина! Может быть, эта проклятая ведьма пострадала от какого-нибудь сглаза!

Северус налил бокал огневиски и практически всунул ему в руку.

— Я не понимаю, чем ты так шокирован? Чего ещё ты ждал от этих кретинов в Министерстве?

Малфой пожал плечами.

— Попробуй встретиться с ней завтра, — посоветовал друг. — Прихвати пергамент, он может понадобиться, если снова Грейнджер будет не в состоянии говорить.

— Не учи меня, что делать, — проворчал Люциус.

— Мне показалось, что ты пришел сюда именно для того, чтобы тебя научили, что делать, — парировал Снейп. — А ты меня знаешь: я всегда дохожу до сути.

Обед

На следующий день Люциус Малфой, одетый в светло-серую, не по сезону, мантию, и, чувствуя себя донельзя глупо, вошёл в министерскую столовую, в отведённое для их отдела обеденное время. К счастью, в зале было не слишком людно, и он увидел мисс Грейнджер почти сразу. Она сидела в одиночестве и взахлеб читала какую-то книгу. Чашка холодного чая и тарелка с нетронутым, на вид совершенно несъедобным пирожным, стояли на столе, брошенные на произвол судьбы.

Устремив серые глаза на девушку, Люциус шагнул к ней.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — практически пропел он самым мягким баритоном, на какой только был способен, попутно разглядывая её гриву цвета красного дерева и намеренно игнорируя внезапную тишину вокруг, когда десятки глаз начали сверлить дыры в его спине.

Гермиона склонила голову в знак приветствия. Волшебник собрался с силами, чтобы встретить очередное испуганное выражение на её лице, но, после того как её первоначальная настороженность отступила, ведьма удивила его улыбкой. Короткой и натянутой, но тем не менее улыбкой.

Ободрённый, Малфой спросил:

— Позволите? — показывая на незанятый стул.

Она кивнула, закрыв книгу.

Присаживаясь, Люциус откашлялся и начал:

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, разрешите извиниться ещё раз за причинение вам, хоть и неосознанно, какого-либо дискомфорта. Я...

Гермиона прервала его, прикоснувшись к рукаву мантии, и выдохнула:
— Н... нет.

Застигнутый врасплох, Люциус умолк, уставившись на неё.

Она вдохнула и попыталась заговорить:

— М-м-м... — когда это не сработало, девушка закрыла глаза и сделала ещё один глубокий вдох. — Это не ваша вина, — наконец выдавила она.

Люциус взглянул на нее скептически:

— Точно?

— Ну, н... не совсем.

Эта фраза вылепилась почти без затруднений, и мисс Грейнджер улыбнулась. Улыбка, однако, быстро увяла, когда она заметила мёртвую тишину вокруг, и тот факт, что все, кто сидел за столиками в столовой, пялились на них, не желая оторвать взгляды.

— М... можем ли мы в... в... в... — начала ведьма, но, не в силах закончить, произнесла расстроенно. — Тьфу.

Люциус, от души поблагодарив интуицию друга, подтолкнул к ней обрывок пергамента и карандаш:

— Пишите здесь.

Гермиона бросила на него оценивающий взгляд и написала:

"Мы можем встретиться после работы? Скажем, в шесть часов, в Атриуме. Мне нужно с вами поговорить, и желательно без подсчёта посторонними количества моих заиканий".

Люциус кивнул и добавил:

"Конечно. Я хотел просить вас о том же самом".

Взглянув на часы, мисс Грейнджер встала, взяла свою книгу и, подарив ему ещё одну быструю улыбку, произнесла с удивительной легкостью:

— Хорошо, благодарю вас.

Люциус видел, как она уходила из столовой с высоко поднятой головой и вся её поза сейчас говорила:

"Мне на всех наплевать".

"Наглая ведьма", — подумал он.

Внезапно Малфой почувствовал себя гораздо лучше. Поднявшись из-за стола, он осмотрелся вокруг, заставив зрителей отвести глаза, убрал воображаемую пушинку со своего рукава и тоже покинул столовую.

Встреча

Без двадцати минут семь они сидели в небольшом уютном кафе под названием "Бель Ами" с двумя чашками капучино и разнообразными пирожными, которые мисс Грейнджер оценила весьма положительно.

Малфою потребовался не один час, чтобы подобрать подходящее место для встречи. Он не хотел показаться самонадеянным, приведя её на ужин в какой-нибудь ресторан для снобов, которые посещал в прошлом. Но и вести в дешёвую забегаловку, с нетрезвой толпой у стойки, тоже нельзя было. Место должно быть повседневным, и желательно в магловском районе, так как он не хотел привлекать лишнее внимание. Промучившись, как ему казалось, целый век, Люциус уже почти сдался, когда память подкинула ему образ несъедобного пирожного, которое мисс Грейнджер заказала на обед в министерской столовой. Тут его и осенило!

Около трёх лет назад он был вызван в «Бель Ами» для аварийного прикрытия. Джиневра Уизли почти уничтожила кафе, расстроенная своим тогдашним бойфрендом Дином Томасом. Как всегда, Люциус был на высоте: он внушил маглам историю, что проводка в стене слишком изношена и поэтому вызвала небольшой пожар. К счастью, «Бель Ами» великолепно оправился после происшествия, и Малфой, позже, с удовольствием посетил его несколько раз. Честно говоря, ему очень понравилась здешняя выпечка. Именно это служило объяснением, почему брюки теперь сидели на нём несколько туговато. Наблюдая, как мисс Грейнджер пришла в восторг от мини-эклеров, Люциус мысленно поздравил себя за столь удачный выбор места встречи. Особенно приятным было то, что атмосфера приглушенной интимности, по-видимому, оказала на ведьму успокаивающий эффект, почти устранив заикание.

Последние сорок пять минут они смогли общаться почти нормально, прибегая к запискам на пергаменте всего несколько раз. Так как звук «м» оказался наиболее сложным для произношения мисс Грейнджер, Люциус предложил отбросить формальности и называть друг друга по именам. Отсутствие слов "мистер Малфой" сделано их разговор гораздо более лёгким. Гермиона смогла рассказать ему, что уже посетила консультацию магловского специалиста, объяснившего, что она страдает от так называемого «психогенного заикания». И что, вероятнее всего, это следствие невылеченного посттравматического синдрома.

Люциус не мог утверждать, что полностью понял всё, что сказала Гермиона. Однако уловил основную идею.

— Если я правильно понял, то ваши внезапные приступы заикания — это не моя вина? — спросил он, пристально разглядывая её.

— Ну, н... нет.

Волшебник вздохнул с облегчением и пробормотал:

— Слава Мерл...

— Н... но, — мисс Грейнджер подняла указательный палец. — Это вы вызывали их, а если быть точным — выражение вашего лица.

Мысленно упрекнув себя, Малфой протянул руку над столом и накрыл её маленькую ладошку своей:

— Гермиона, — сказал он, и его лицо было торжественным. — Хочу, чтобы вы поняли, я не стремился запугать вас. Знаю, я вёл себя ужасно, но...

Она сжала его руку:

— Люциус, прекратите. Вы не могли знать. К... кроме того, оно, вероятно, будет еще м-м-м... мешать в некоторых других м-м-м.., тьфу, ... моментах. Кстати, в... врач думает, что общение с вами м-м-м... может помочь м-м-м...

— Помочь вам контролировать заикание, - закончил Малфой фразу.

— Ага, — Гермиона улыбнулась. — Считаете ли вы... — она была прервана громким хлопком, раздавшимся в дверях кафе.

— Всем оставаться на своих местах! — заорал человек в маске, который только что вошёл. — У меня, черт возьми, пистолет, и я не буду думать дважды, если потребуется выстрелить из него!

Он направил пистолет на каждого клиента по очереди, а затем — на девушку за прилавком.

— Быстро давай деньги, и тогда никто не пострадает!

Люциусу потребовалось всего несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Он поднялся и бросил Конфундус так быстро, что бедный болван не успел даже вздрогнуть. Несколько мгновений спустя бандит лежал на полу со связанными за спиной руками, а оружие валялось рядом. Пятеро маглов, оглушённые недавним Обливиэйтом, смотрели на Малфоя огромными глазами.

— Полагаю, кто-то должен вызвать полицию. Возможно, ты, Бетти, — сказал герой девице за стойкой. — Будь хорошей девочкой — позвони в полицию для меня.

Ему давно хотелось сказать эту фразу.

Бетти вышла из транса и ахнула:

— Боже мой! О. Мой. Бог!

Однако, всё внимание Люциуса уже было направлено на Гермиону, глядящую на него широко открытыми глазами:

— Я думаю, сейчас нам лучше уйти. Вряд ли здесь будет весело.

Мисс Грейнджер кивнула, и они поспешно покинули кафе. Уводя её вниз по улице, Малфой услышал позади вой полицейских сирен.

"Тьфу ты! — подумал он. — Теперь вечер безвозвратно испорчен".

Не зная, какой реакции ожидать, он рискнул кинуть быстрый взгляд на Гермиону и обнаружил, что та смотрит с неприкрытым восторгом.

— Ого! — восхитилась она. — Это было прекрасно! ВЫ были потрясающе прекрасны! Чертовски здорово!

Люциус хмыкнул, а, когда до него дошло, произнёс:

— И вы только что сказали эту фразу без заикания.

Гермиона широко улыбнулась:

— Я сказала? Д-д... да?

Разочарованно слушая, как она запинается, Малфой пробормотал:

— Ну вот, снова-здорОво.

— Это только подтверждает м-м-м... мнение м-м-м... моего врача. Проблема — здесь, — Гермиона указала на свою голову. — Как я уже говорила, н... нам необходимо о... общаться за пределами М...

— Министерства, — Люциус в очередной раз закончил предложение за неё. — Да, конечно, я буду счастлив помочь вам.

— Спасибо, — прошептала мисс Грейнджер, краснея.

А Люциус, наконец, заметил, как прекрасно она выглядела в мягком вечернем свете. Глаза её так соблазнительно сияли. Гермиона облизнулась, и он, увидев влажный блеск губ, с трудом смог подавить внезапное желание обвести их подушечкой большого пальца.

"Так возбуждающе", — подумалось ему.

Полицейские машины, визжа сиренами, пронеслись мимо, напомнив о неприятностях, которыми закончилась встреча в кафе.

— Ну, спасибо вам за прекрасный вечер, Гермиона. Пожалуйста, простите, что всё так неожиданно закончилось, но я должен вернуться в Министерство и подать доклад.

Она удивлённо приподняла брови:

"Сейчас? Почему?"

— В настоящее время я не могу себе позволить попасть в ещё большие неприятности, — пояснил мужчина. — Позвольте мне сопроводить вас к ближайшей точке аппарации. Я...

Мисс Грейнджер не дала ему договорить.

— Неприятности? Какие неприятности? — спросила она, подозрительно сузив глаза.

Люциус заметил, что заикание прекратилось, но не смог произнести ни слова, потому что Гермиона продолжала забрасывать его вопросами, с каждой секундой всё больше волнуясь:

— Почему вас не было на совещании утром? Что случилось? Нил угрожал вам увольнением?

Люциус покачал головой:

— Нет, он мне не угрожал. Но вежливо посоветовал воздержаться от их посещения некоторое время из-за...

— Меня, — отрезала ведьма.

Её ноздри раздувались от ярости, а локоны свернулись в пружинки и, воистину, напоминали дикую львиную гриву.

Она дёрнула его за рукав мантии:

— Пойдёмте!

— Гермиона, я вполне способен справиться с этой ситуацией своими силами, — Малфой пытался урезонить, но она была непреклонна.

Пятнадцать минут спустя Люциус, которого за собой тащила очень злая мисс Грейнджер, заскочил в кабинет авроров.

— Гарри Джеймс Поттер, — крикнула Гермиона, как только заметила своего знаменитого друга, и налетела на него, как ястреб. — Ты можешь мне объяснить, что происходит? И почему нарушаются права Люциуса?

"Слава богу, Поттер один в комнате, — подумал лорд Малфой и попятился в коридор, где остался стоять, прислушиваясь. — Иначе было бы чудовищно неловко".

Легенду волшебного мира, очевидно, застали врасплох, потому что теперь он начал заикаться:

— Я... Я, Гермиона... Я просто хотел защитить тебя. Ты говорила...

— Я знаю, что я говорила, Гарри. Ты спросил, нуждаюсь ли я в твоей помощи, и я отчетливо помню, как ответила, что у меня всё под контролем. Что ты натворил? Ты — упрямая, властная задница! Ты пошёл к Кингсли?

Люциус слышал, как Поттер тяжело вздохнул, а потом Гермиона снова заговорила, в этот раз намного тише:

— О Боже, ты пошёл, правда?

— Я... — Поттер попытался объяснить, но Гермиона ничего не хотела слушать.

— Гарри, я люблю тебя, но ты не должен был ходить к нему, и ты это знаешь. Это просто... неправильно. Пожалуйста, исправь это завтра же.

Мисс Грейнджер вышла из комнаты через несколько мгновений, её лицо выглядело усталым.

— Извините, — пробормотала она, скользнув по лицу Малфоя взглядом. — Этого не должно было случиться.

Люциус усмехнулся:

— Пожалуйста, не извиняйтесь, это было очень забавно, — и подмигнул ей. — Вы были великолепны, дорогая!

— Ну, спасибо, — она фыркнула.

Советы

Три Месяца Спустя

— Значит, она все ещё заикается? — спросил Северус, потягивая огневиски.

Люциус кивнул:

— Она ещё борется с проклятым "м", время от времени. Но кроме этого всё в порядке.

— Хм, интересно. Вы часто видитесь?

— Это зависит от обстоятельств. Ты же знаешь, она всегда была круглой отличницей. Иногда она чрезмерно занята работой по несколько недель, — пожал плечами Люциус и задумчиво вздохнул.

— Хм... — начал он, а затем замолчал.

— Да? — поинтересовался Снейп.

— Как ты думаешь, смогу я ухаживать за ней должным образом?

Друг ошарашенно уставился на него:

— Почему, ответь мне ради Салазара, ты спрашиваешь об этом меня? Последний раз, когда я проверял влюблённость на себе, то точно не мог считаться авторитетом в ухаживаниях или сердечных делах.

Люциус поёрзал в кресле, мысленно проклиная чёртову пружину, которая уже, кажется, просверлила дыру в его ягодице.

— Ну, из нас двоих, ты единственный, кто имеет довольно прочные отношения с ведьмой, гораздо моложе себя.

— Если ты имеешь в виду мисс Паркинсон, я думаю, ты должен знать, что моего мнения никто не спрашивал. Меня попросту заманили в засаду и обольстили.

— Я всё слышу, — раздался голос из спальни, и мисс Паркинсон появилась на пороге, одетая только в белую рубашку Снейпа. — Хотя, буду справедливой и соглашусь: я заманила тебя в засаду и соблазнила. Много-много раз, — прошептала она и, полностью игнорируя блеск в глазах обоих волшебников, неторопливо двинулась к Северусу.

Подойдя вплотную, она бесстыдно шлёпнулась к нему на колени. Рубашка задралась и дала Люциусу прекрасный обзор её светло-кремового бедра.

Пробурчав под нос что-то нечленораздельное, Снейп беспалочковым заклинанием призвал одеяло и прикрыл им наглую ведьму. Всё его поведение было пропитано едва сдерживаемым чувством собственичества.

Довольная произведённым эффектом, мисс Паркинсон ухмыльнулась и откинулась Северусу на грудь. Затем обняла любовника одной рукой за шею и уставилась тёмно-карими глазами на Люциуса, изучая его какое-то время.

— Ой, — лениво протянула она. — Пожалуйста, обещай мне, что сделаешь всё, как положено: с фантастическими ужинами, огромными букетами и бриллиантами. Ну, ты понял, — Пэнси неопределенно помахала свободной рукой в воздухе. — Я обожаю наблюдать за ухаживаниями престарелых волшебников: всё так чинно-благородно и по шаблону.

Люциус откашлялся.

— Мисс Паркинсон, — от его взгляда замёрзла бы даже пустыня Сахара. — Мне не нравится ваш тон.

Дерзкая ведьма нагло засмеялась.

— Расслабьтесь, мистер Малфой, я пошутила, — она фыркнула. — Мне так нравится, когда вы превращаетесь в колючку и глаза становятся похожи на холодные серые ледышки. Боже мой, — девушка театрально содрогнулась. — Нет, серьёзно, вы кажетесь таким взволнованным и влюблённым. Это так мило. Я думаю, мне нужно попИсать.

Спрыгнув с колен любовника, она побрела прочь.

— Кстати, ваша Грейнджер любит розы, — произнесла Пэнси, прежде чем исчезла в темноте спальни.

Вне себя от злости, Люциус уставился на друга и прошипел:

— Ты можешь хотя бы попытаться контролировать поведение своей ведьмы?

Северус беспечно пожал плечами:

— Можешь сам попробовать, если тебе так хочется. Лично меня она полностью устраивает такой, какая есть.

Малфой поднялся и, что называется, промаршировал в сторону камина. Его чаша терпения оказалась уже переполнена.

— Возможно, мисс Грейнджер поможет решить твою проблему. Учитывая, что ты выручил её, это будет только справедливо, — окликнул его Снейп.

— Ты знаешь, я не люблю говорить об этом, — бросил друг через плечо, всё же притормозив у камина.

— Замалчивать проблему — не значит решить её, Люциус. Надеюсь, ты понимаешь это.


Шаблоны.

В конце концов, всё получилось так, как и говорила мисс Паркинсон.

В следующую пятницу Малфой заказал столик в дорогом ресторане и купил огромный букет тёмно-красных роз. Он даже не смог удержаться от покупки набора из пяти платиновых шпилек с изумрудными вставками. И, хотя Люциус совершенно не представлял, когда и каким образом сможет вручить их Гермионе, чувствовал он себя по-прежнему отлично.

Он забрал мисс Грейнджер из рабочего кабинета в половине седьмого, признавшись самому себе, что в простом шёлковом платье она выглядит просто потрясающе. Ведьма распустила волосы, и большую часть ужина Люциус провёл, фантазируя, как ладони будут касаться её тяжёлых кудрей. Он предполагал, что локоны достаточно длинны для того, чтобы их несколько раз можно было намотать на кулак. Развить эту мысль дальше он себе не позволил, потому что сознание уже рисовало опасные образы. Слишком опасные для первого свидания.

Еда была превосходной, и Малфой наслаждался беседой. Но единственное, что его интересовало: насколько нежна кожа Гермионы во впадинке возле ключицы, и какие звуки она будет издавать, если начать покусывать мочку её ушка. К концу ужина Люциус совершенно потерял голову и возбудился, словно какой-то юнец. Люциус Малфой понимал, что всё это неуместно и глупо в его возрасте, но вернуть самообладание не мог. Он просто слишком далеко зашёл, и, честно говоря, ему было наплевать. Ему нравилось чувствовать себя влюблённым.

После ресторана они решили поехать в "Бель Ами" полакомиться выпечкой и капучино, и, пока волшебник оплачивал заказ, Бетти подмигнула ему и произнесла одними губами:

— Удачи.

Почему-то этот незначительный жест поддержки наполнил его сердце удовлетворением, и Малфой, подмигнув ей в ответ, шепнул:

— Спасибо, — прежде, чем идти к Гермионе, ждущей его за столиком.

В тишине они пили кофе и ели выпечку, просто разглядывая друг друга и наслаждаясь моментом. И, когда маленькая крошка прилипла в уголке рта Гермионы, Люциус, наконец, осмелился поднять руку и очертить подушечкой большого пальца контур губ. Ему так давно хотелось этого.

Гермиона поймала его кисть обеими руками и, прижав ко рту, оставила на ладони поцелуй.

— Кажется, сейчас самое время отвезти меня домой, Люциус, — сказала она.

Губы её до сих пор касались ладони, и дыхание горячей волной обожгло кожу. Содрогнувшись от тонкого эротизма её действий и подавляя стон, он только и смог слабо кивнуть.

"Я чертовски долго ждал этого", — подумал Малфой, вставая и подводя мисс Грейнджер к месту аппарации.

В ту же минуту, как они появились в его спальне, Гермиона застала его врасплох, опустившись на колени и быстро расстёгивая ширинку. Ловкие пальцы нашли его член болезненно напряжённым и жаждущим её, но Люциус все-таки прорычал:

— Нет! — испугавшись, что не сможет сдержаться, если Гермиона продолжит ласкать его.

— Но я хочу этого, — прошептала Гермиона и, не теряя времени даром, вобрала член горячим ртом.

"Иногда отсутствие утончённости — это здорово! — только и успел подумать Люциус, прислоняясь к стене и погружая пальцы в её волосы. — Ох, твою же мать, да!"

Ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться с силами и заставить её прекратить, но он успел. В конце концов подняв ведьму, он с жадностью набросился на её губы. Почувствовав на языке горьковатый вкус собственной смазки, Люциус застонал и увлёк Гермиону в объятия. А неся её на руках, подумал, что уже давным-давно в его одинокой и холодной постели не было женщины. Точнее – у него давным-давно не было женщины.

На самом деле, он почти забыл, насколько это красиво. Когда чувствуешь под пальцами и языком приятную бархатистую кожу. Когда тебе позволяют контролировать мягкое и податливое женское тело, слышать тяжёлое дыхание и хриплые стоны. Он забыл ту вспышку чистейшего удовольствия, когда влажное и тугое влагалище сжимается и пульсирует вокруг члена, выдаивая из него всё, до последней капли экстаза.

В ту ночь он научился всему заново, и это было великолепно.

Гермиона Грейнджер, круглая отличница во всём, доказала ему, что это по-прежнему замечательно.


Утро

Люциус проснулся в своём небольшом коттедже один, посреди пустой постели, и сердце его оборвалось. Однако, минуту спустя он заметил, что Гермиона стоит возле окна, наблюдая за восходом солнца над Малфой-Мэнором.

— Давно ты не был там? — спросила она.

— Восемь лет.

Гермиона кивнула.

— Я думаю, однажды мы обязательно пойдём туда.

Она наблюдала, как солнце окрашивает старую кровлю дома, который Люциус когда-то так любил.

— Зачем? — прошептал он.

Было больно даже думать об этом.

— В этом доме много столетий жила твоя семья, Люциус, — Гермиона вернулась в кровать и обвилась вокруг него, заполняя давно угнездившуюся в нём пустоту покоем.

— Огромная часть твоей души осталась в нём. Он тебе нужен, чтобы чувствовать себя целым, чтобы жить полной жизнью.

— Я не уверен, что смогу.

Люциус съежился от того, как безвольно прозвучали его слова, но это было правдой. Он не уверен, что когда-нибудь сможет войти в Мэнор.

— Всё в порядке, — пробормотала Гермиона, уткнувшись ему в шею. — Я помогу тебе.

В её голосе звучала такая уверенность, что Малфой подумал:

"Пожалуй, вместе мы могли бы сделать это..."

Как всегда, Северус оказался прав.

"Хитрозадый мерзавец!"