- Нет!
Из раза в раз одно и то же.
Кровь.
Боль.
Сгустки дыма, клубящиеся сквозь искореженный металл… раздуваемые до яркого, обжигающего пламени, опаляющего его кожу.
- На помощь! Кто-нибудь, помогите!
Головокружение и дезориентация.
Длинная, пустынная дорога.
Сирены в отдалении. Мигалки.
- Сэр, вы меня слышите?
- Белла? Где Белла?
- Сэр, мы сейчас будем вытаскивать вас оттуда.
Бензин, сладкий, и густой, и приторный - в носоглотке.
Волна паники: он пытается ее найти.
- Белла?
И опустошение при виде ее бледной, белой руки, неестественно изогнутой на фоне темного асфальта, и алых струй, стекающих вниз между пальцами.
- Белла!

Эдвард резко сел, дыхание раздирало ноющие легкие, правое плечо охватила боль. Он все еще чувствовал обжигающий лёгкие дым и жар пламени. Он моргнул в тусклом свете спальни, желая унять колотящееся сердце, и потер плечо, медленно вращая им, дабы чуть снять боль.
- Эдвард?
Он развернулся, чтобы встретиться с тревожным взглядом Беллы, которая внимательно смотрела на него.
- Ты в порядке?
Эдвард кивнул и вымучил ободряющую улыбку: - Да… да, в порядке. Просто плохой сон.
- Плечо снова беспокоит?
- Да. – Он повернул его, наклонив голову в сторону. – Наверное, лег во сне неудачно.
Она мягко улыбнулась: – Иди сюда, - позвала и похлопала по подушке, лежащей рядом. - Позволь мне помочь.
Эдвард стянул с себя мокрую от пота футболку, промокнув тканью влагу с кожи, прежде чем отбросил её через всю комнату и растянулся рядом с Беллой. Он положил голову ей на грудь, мягкое тук-тук ее сердца убаюкивало его в мирной отрешенности, тем временем как девушка пропускала через пальцы его волосы.
- Ты хочешь об этом поговорить? – поинтересовалась она.
Он, не отстраняясь от её тела, покачал головой, на мгновение закрыв глаза, а затем резко распахнув их, когда остатки ужасного сна принялись мелькать за веками.
Нет… не сна. Видения.
Видения, которое преследовало его долгие месяцы… или, может, годы. Он не был уверен. Дни и ночи размывались в страхе и желании уберечь, и он оказывался сосредоточенным только на одном.
Белле.
Эдвард тяжело сглотнул, перекатился на свою половину кровати и сгреб девушку руками, сжимая мягкую плоть. Она же уткнулась носом в его плечо, каким-то образом понимая, что именно это ему и нужно.
- Все будет хорошо, - прошептала Белла, кончиками пальцев щекоча его плечо, а дыханием лаская кожу… теплое и утешительное, оно просачивалось во все поры. Он прикрыл глаза, вдыхая ее запах, и потрепал волосы, чтобы усилить обволакивающий его аромат.
- Да, - согласился он. – Все будет хорошо.
И когда вновь окунулся в сон без сновидений, он почти был готов поверить, что это правда.



- Эдвард? – Белла нагнулась, чтобы поймать его взгляд. Он улыбнулся ей: те узоры, что девушка вырисовывала кончиком пальца на его ладони, на мгновение полностью поглотили его внимание… сердца и цветочки… вихрь кругов и маленькие пятиконечные звезды.
- Щекотно, - пожаловался он, на самом деле ничуть не протестуя. И, заметив приподнятую бровь, добавил: - Прости, что ты сказала?
Она приподняла руку со стола из грубого дерева и поцеловала складку на запястье, прежде чем сжать пальцы в кулак.
- Думаю, твоя мама хочет поговорить с тобой.
Эдвард моргнул, наконец, возвращаясь в окружающий его мир… с ярким солнцем в безоблачном небе… травянистыми зелеными холмами и венчающим их большим каменным домом… садом, пропитанным ароматами и цветами, где он сидел с Беллой, через изношенный стол для уличных полдников соприкасаясь с ней пальцами. Обернувшись, он заметил мать, изучающее смотрящую на него, в ее взгляде сквозила грусть.
- Мам? – отозвался он, задавшись вопросом, как давно она там сидит… и как долго он пропадал в своем собственном маленьком мире. – Что-то случилось?
Эсме Каллен улыбнулась, протянув руку, чтобы коснуться его лица.
- Ничего… ничего не случилось… я просто спросить хотела… надеясь, что… ты так давно не был дома, я подумала, что ты мог бы и заехать в гости.
Лицо Эдварда вытянулось, челюсти сжались.
- Не думаю, что это очень хорошая идея.
Эсме выдавила сияющую улыбку.
- Но всего на день… Да и случай особый… День Благодарения, помнишь? Неужели ты не хочешь провести его с семьей?
Эдвард отвернулся, опустив взгляд на извилины и завитки на деревянной поверхности, вырисовывая каждый пальцами… круги, и круги, и круги…
- Я не могу… - начал он.
Эсме потянулась к его руке в успокаивающем жесте.
- Я знаю, ты не хочешь уезжать отсюда, - негромко произнесла она. – Но… что, если… Белла останется? Она же будет в безопасности тут, да? Даже одна?
Эдвард в шоке уставился на нее.
- Я не могу оставить ее!
- Эдвард, - тихо позвала Белла. – Она права. Я могла бы просто побыть здесь. Все было бы прекрасно.
- Нет! – почти вскрикнул он, вскакивая на ноги. – Я не оставлю тебя. – Он в гневе развернулся в сторону матери, и только вспышка боли и беспокойства в ее взгляде остановили его. Он сжал руки в кулаки и крепко зажмурился, точно пытаясь обрести контроль над своими эмоциями.
Это была не ее вина. Во всем этом не было ее вины.
- Я… мне очень жаль, мам, - тихо произнес он, опускаясь обратно на скамейку, пораженно сгорбившись. – Я просто… не могу.
Она кивнула, а блеск слез замерцал в ее глазах, когда женщина поднялась, чтобы поцеловать его в макушку.
- Все в порядке, Эдвард, - пробормотала она. – Я люблю тебя.
- Я тоже люблю тебя.
- Мне нужно идти, - сказала она. Эдвард не поднял взгляд, не желая видеть разочарования на ее лице. – Скоро увидимся.
Он ничего не сказал, а лишь развернулся, чтобы посмотреть, как она идет обратно, уверено, но с пораженно опушенной головой.
- Не думаю, что она очень-то меня любит.
Эдвард фыркнул:
- Не будь смешной. Моя мать любит тебя. Просто… - Слова невысказанными повисли в воздухе.
Белла вздохнула: - Она права, ты знаешь.
- Белла, не начинай!
- Эдвард, - Белла вновь взяла его за руку, переплетая их пальцы. – Ты не можешь остаться здесь навсегда.
Он уклончиво пожал плечами.
- Нам и не нужно оставаться здесь навсегда. Только до тех пора, пока я не буду уверен, что ты в безопасности.
Белла вздохнула, прижимая ладонь к щеке, и посмотрела ему в глаза.
- И сколько это продлится?
Он мягко улыбнулся. – Столько, сколько нужно.



У Эдварда всегда были видения будущего, хотя, только будучи в подростковом возрасте, он понял, чем именно они являлись. У него было короткое, как вспышка, видение, в котором соседская кошка попадает под машину, и он помчался на передний двор, не понимая, что делает, но вынуждаемый некой силой, коя была выше его понимания, сделать хоть что-то.
Он приметил кошку на заборе между их домом и домом Чинисов и взял ее на руки неожиданно даже для себя.
Всего несколько секундам спустя универсал пронесся вниз по дороге, чуть отклонившись, сбил почтовый ящик Чинисов, после чего продолжил путь. Эдвард сообщил номерной знак в полицию, и пьяного водителя арестовали.
Тогда он понял, что спас кошке жизнь.
С тех пор его видения варьировались от незначительных (его сестра Элис устраивает стирку и находит долларовую купюру в кармане своих джинсов) до странных (зелено-желтая змея извивается, держа путь к переходу у угла Срифтуэй). Но было между ними нечто общее.
Они всегда сбывались… в конечном счете.
Змея, как выяснилось, сбежала из гастролирующего шоу рептилий, и только трое полицейских с укротителем смогли загнать ее в угол в секции замороженных продуктов.
Поначалу семья рассматривала его способности со скепсисом, сопровождающимся своего рода необоснованным страхом. Тот факт, что – в большинстве своем – видения были счастливыми или, по крайней мере, относительно безобидными, сыграл на руку. Его родители – в особенности мать – поощрили его желание следовать туда, куда они вели, но посоветовали не трепать о своем даре на каждом углу.
Необходимость этого он понял на собственном горьком опыте. Эдвард поделился своей тайной с лучшим другом, Джаспером. И хотя Джаспер никогда никому ничего не говорил, он стал нервничать рядом с Эдваром – и в конце концов их дружба свелась к коротким кивкам на улице и случайным рождественским открыткам. После Джаспера Эдвард стал скрывать свой дар, сохранял видения при себе и действовал, основываясь на них, только когда был уверен в результате.
А потом он увидел Беллу.
Она явилась ему во сне, идя к нему – солнце палило ей в спину, а ветер ореолом разметал ее волосы, так что он не мог толком рассмотреть ее. Он сидел на полотенце на пляже, глядя на ее силуэт сверху вниз, и девушка открыла рот, дабы заговорить.
А затем он проснулся.
Он проводил каждый день на протяжении двух недель на Первом пляже, а его взгляд застыл на горизонте в ожидании ее появления. И когда это наконец произошло, он понял, что его мир изменился навсегда.
- Эй, - произнесла она. – С тобой все в порядке?
Эдвард понял, что смотрит на нее, застыв от шока и изумления. А когда, наконец, рассмотрел её лицо, то просто не смог отвести взгляда.
- Ты… такая красивая. - Он собирался сказать это про себя, и с большим опозданием мысленно стукнул себя по голове за то, что такой идиот.
Но Белла и бровью не повела.
- Спасибо, - с усмешкой выдала она. – Ты тоже ничего.
Они быстро увязли в дружбе, которая стремительно - они и оглянуться не успели - переросла в любовь.
Эдвард видел всё. Видения с Беллой были сильнее любых других – цвета оказывались яркими и живым, а ароматы и звуки настолько реальными, что он часто сидел ошеломленным на протяжении нескольких минут, всё ещё чувствуя аромат ее волос… слыша ее смех.
Он видел их первое свидание… первый поцелуй… первое сказанное «Я тебя люблю». Ему приснилось, как они в первых раз занимаются любовью, обнимая друг друга на его простынях под сладкие ритмы джаза, смешавшиеся с их рваными вдохами.
И когда они лежали на одеяле на его любимой поляне, освещенные полной луной, он понял, что время пришло. И Эдвард спросил, выйдет ли Белла за него замуж, и она ответила согласием, со смехом перекатываясь на него и страстно целуя.
- Это на самом деле нечестно, знаешь, - выдала она ему, пальцами приподнимая его рубашку и слегка царапая живот. – Ты уже знал, что я скажу: да.
Эдвард просто пожал плечами, будучи слишком счастливым, чтобы разыгрывать негодование. Они принялись стягивать друг с друга одежду холодной весенней ночью, согревая друг друга лихорадочными касаниями и обещаниями всегда быть вместе.
Обещание они повторили двумя месяцами спустя на той же поляне перед Богом, друзьями и семьей.
А затем начались кошмары.
Белла пыталась успокоить его:
- Может, это всего лишь сон, - говорила она. – Ты же и их видишь, правда?
- Конечно, - согласился он, тоже стремясь облегчить ее страхи. - Так, наверное, и есть.
Он натянуто улыбнулся и сделал вид, что сказал правду…
И понадеялся, что так оно и было.



- У тебя ветка в волосах запуталась, - Белла рассмеялась, дотягиваясь, чтобы вытащить ее. Эдвард прижал ее к дереву, выходящему за поле обзора дома, и с крайним воодушевлением принялся отвлекать девушку.
Он наклонился, чтобы прижаться носом к ее шее за ушком, глубоко вдыхая.
- Как тебе удаётся всегда так хорошо пахнуть? – поинтересовался он. И чуть высунув язык, оставил дорожку влажных поцелуев на нежной коже. – И на вкус… как солнце.
Белла хихикнула, немного задыхаясь. – Какой у солнца может быть вкус?
- Такой, - упрямо настаивал на своём мужчина, сместив губы к ее горлу. – Оно на вкус, как ты, очевидно же, - пробормотал он.
Белла чуть потянула его за волосы, пока он не поднял голову.
- Нам нужно поговорить об этом.
- Я не хочу.
Белла усмехнулась его тону пятилетнего мальчугана.
- Но… надо.
Эдвард снисходительно вздохнул, увлекая ее вниз на расстеленное на земле фланелевое одеяло. Покопавшись в остатках содержимого корзинки для пикника, он закинул пару маслин в рот, и растянулся, положив голову Белле на колени.
- Так не может продолжаться, Эдвард, - она медленно погладила его по волосам, взгляд же ее был направлен вдаль. – Ты не можешь всегда скрываться тут со мной.
- Белла, мы уже говорили об этом, - ответил он, и раздражение окрасило его тон. – Здесь безопасно. И у нас есть все необходимое.
- Но ты отрезан от мира… от друзей и семьи.
- Они заезжают в гости.
- Да, но… - Белла поиграла с изгибом его уха, и Эдвард вздрогнул от ощущений. – Это неправильно, Эдвард.
Эдвард поймал ее за руку, заглянув в нежные карие глаза.
- Именно это и есть правильно, - пояснил она. – Быть с тобой - вот что неизменно правильно. – Он сел, разворачиваясь к ней лицом и, едва касаясь, провёл пальцами по ее щеке. – Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, - сказал он, голос его дрожал от волнения. – Это самое главное. А все остальное…
- Но что, если… - Белла глубоко вдохнула. – Что, если… то, что ты видел… что, если это должно произойти?
- Нет, - Эдвард резко встал, отступая от нее. – Не говори так.
- Но что, если я должна…
- Нет! – вскричал он, поворачиваясь с плескающимся огнем в глазах. – Нет! – Зачем я тогда это вижу, если не могу ничего изменить?
- Может, затем, чтобы ты был готов…
- Нет! – Он подошел к ней и взял за плечи. – Не говори так. – Он чуть встряхнул девушку.- Даже не думай об этом!
- Эдвард… - ее взгляд был умоляющим… почти жалостливым.
- Нет, - практически рыдая, выдавил он, горячие слезы собрались за сжатыми веками. – Нет, Белла. Нет.
Его лицо расслабилось, когда девушка приподняла руки, чтобы провести по его голове и прижать ближе к себе.
- Тшш… все в порядке.
- Я не могу оставить тебя, - прошептал он. – Мне нужно, чтобы ты была в безопасности.
- Все в порядке. – Она приподняла лицо, осыпая поцелуями его влажные щеки… уголок рта. – Все хорошо. Мы вместе. Ничего не случится.
- Я люблю тебя, - произнес он, ошеломленный ее прикосновениями, и его губы двинулись навстречу ее – сначала нежно, а затем с нарастающей страстью…
…И отчаянием.
- Я тоже люблю тебя, - прошептала девушка, увлекая его вниз на одеяло. Она скользнула руками под рубашку мужчины, приподнимая ее над головой и скользя горячими поцелуями по его груди. Он же чуть сдвинул сарафан с ее плеч, с благоговением наблюдая за тем, как тот ниспадает, собираясь у бедер. Его пальцы проследили очертание груди, и девушка с тихим стоном запрокинула голову.
Они слились, кожа к коже… сердце к сердцу… и Эдвард жалел, что не может стать еще ближе, забраться внутрь ее так, чтобы всегда быть с ней рядом.
- Ты мне нужна, - простонал он. В агонии и экстазе. – Белла, ты даже не представляешь, как нужна мне.
Ее пальцы очертили его спину, пока она пыталась прижать его еще ближе… крепче.
- Я здесь. Я никуда не уйду.
- Обещай, - попросил он голосом… и телом.
Они слились при дневном свете… два тела, перетекшие в одно так, что невозможно было определить, где кончается один и начинается другой. С молящим шепотом о большем, становясь все более безумными, они растворялись друг в друге… все глубже и глубже, пока, наконец…
Не стали единым целым.



Белла?
Она, белая и молчаливая, лежала на асфальте, глаза ее были распахнуты, но взгляд - невидящим.
- Белла!
Грубый гравий на проезжей части врезался в его колени, поскольку он тянулся к ней, пытаясь не дать ей его покинуть.
- Нет!
Кожа еще теплая, но уже недостаточно…
- Нет!

- Эдвард?
Он моргнул, темнота видения быстро испарилась, а лицо Беллы приобрело ясные очертания. – Прости, - попросил он. – Просто… пропал там на несколько минут.
- Это случается все чаще, да? - Она потянулась к его руке, сжимая ее своими ладонями. – Твои руки как лед.
- Я в порядке, - он пожал плечами, морщась от резкой боли, вызванной этим действием. И протянул руку, чтобы помассировать больное плечо, все еще не в силах отойти от видения.
- Ты не ответил на мой вопрос, - напомнила она, слегка потирая ладонь, чтобы согреть его. – Раньше они были только ночью, но в последнее время все чаще настигают тебя и в течение дня.
Он отвел взгляд, безмолвно подтверждая ее слова.
- Ты думаешь, это значит…
- Это ничего не значит.
- Возможно…
- Это ничего не значит, - упрямо повторил он. – Я просто устал, вот и всё.
Белла нахмурилась, но больше ничего не сказала. Лишь подняла руку к губам и мягко подула на нее теплым воздухом.
Он вздохнул.
- Прости. Я не хотел повышать голос.
Она улыбнулась.
- Все в порядке.
Эдвард отвернулся.
- Ты права, - признался он после долгой паузы. – Это случается все чаще. Теперь и ночью, и днем. И я… я действительно не уверен, что это значит…
- И... – Она заколебалась, не зная, стоит ли воспользоваться этими редкими минутами откровенности. Эдвард только ободряюще улыбнулся.
-… И видение всегда то же? – наконец продолжила она.
Он отрывисто кивнул. – Я ничего не могу ничего, - в отчаянии произнес он. – Это не может произойти. Мы никуда не уходим отсюда. Не садимся в автомобили и, если на то пошло, в автобусы. Этого просто не может быть, но видения все еще… - Он отвел взгляд, глубоко задумавшись.
- Все еще те же, - заключила она.
Его рука сжала ее, притянув близко к груди. Белла тут же прижалась к нему на деревянной скамье, положив голову на плечо. Через какое-то время он расслабился, позволяя ей притянуть ладонь вплотную к себе и вычерчивать маленькие звезды кончиком пальца в углублениях его кожи. Он улыбнулся от щекочущих ощущений, разворачивая голову, чтобы нежно поцеловать ее волосы.
Они так и сидели, потерявшись в мыслях, а тем временем день испарился в прохладной тени вечера.


- Счастливого Рождества!
Эдвард зажмурился, когда вся его семья ворвалась в гостиную: все с улыбками на лицах и раскрасневшимися от холодного воздуха, предвещавшего снег, щекам. Он поднялся на ноги, переплетая пальцы с Беллой, и поприветствовал родителей и сестру, удивившись тому, что и Джаспер был с ними.
И ещё больше удивившись взглядам, которые тот бросал на Элис и смущённым улыбкам, вспыхивающим на её лице в ответ.
Когда это произошло?
Они сидели вокруг ёлки, улыбались и смеялись, прихлёбывая горячий шоколад. Его отец, Карлайл, широко улыбнулся, доставая кипу подарков из двух пакетов, стоящих у его стула.
Эдвард, конечно, заказал всё по интернету, но никто не стал упоминать об этом.
Вместо этого они обменялись подарками, сопровождая их охами, и ахами, и «тебе не стоило», но только когда последняя упаковка была развёрнута, Эдвард осознал, что единственным, что подарили Белле, стали серебряный браслет и коллекция романов Бронте.
Купленные им.
- Всё в порядке, - прошептала она ему, пока Карлайл и Джаспер обсуждали наиболее вероятный исход приближавшегося матча.
- Нет, не в порядке, - сказал он, стиснув зубы.
- Эдвард, пожалуйста, - умоляюще проговорила она. – Я не хочу быть причиной ссоры между тобой и твоей семьёй.
- Ты моя семья. – Он резко поднялся, и Белла последовала его примеру, смахивая слёзы с влажных щёк.
- Я просто… пожалуйста, извините меня, - выдавила она и выбежала из комнаты.
Эдвард наблюдал за тем, как она уходит, после чего перевёл холодный взгляд на своего отца.
- Как ты мог?
- Как я мог что, Эдвард?
- Вот так исключить её из семьи!
- Эдвард. – Его мать мягко коснулась руки сына. – Никто не пытается исключить Беллу. Смотри. – Она вынула несколько маленьких коробочек из другого пакета. – Я просто забыла их, вот и всё. Держи. – Протянув их Эдварду, она умоляюще смотрела на него, умоляя взять их. Он же ответил ей неприветливым взглядом.
- Лучше сама подари ей их.
Элис с Джаспером наблюдали за их разговором широко распахнутыми глазами, полными неуверенности. Карлайл фыркнул так, будто ему всё происходящее было отвратительно.
- Карлайл! – Кинув на того полный шока взгляд, она повернулась к сыну, мягко говоря: - Видишь, Эдвард, я взяла подарки и для Беллы. Всё хорошо.
- Хватит, Эсме, - предупредил Карлайл.
- Всё хорошо, - повторила она.
- Ничего не хорошо! – закричал её отец, злобно смотря на Эдварда. – Ты хотя бы представляешь, что делаешь с этой семьёй?
- Мне жаль…
- Ему жаль, - прорычал Карлайл. – Да, тебе всегда жаль.
Эсме встала между ними.
- Пожалуйста. Не делай этого.
Плечо Эдварда начало болеть, и он рассеянно потёр его.
- Да, кстати, об этом, - сказал Карлайл; его глаза лихорадочно горели. – Почему твоё плечо болит, Эдвард!
- Не надо, Карлайл! – всхлипывала Эсме.
- Это из-за… - Эдвард попытался найти ответ, а плечо болело всё сильнее, и эта боль сплеталась с неуютным ощущением в его животе. – Я, наверное… потянул его или что-то вроде того.
- Разве, Эдвард? – спросил Карлайл мягко, но настойчиво. – Как ты поранил плечо?
Эдвард покачал головой.
- Я… я не знаю.
- Знаешь. Думай, Эдвард.
- Карлайл, - умоляла Эсме. – Не поступай так с ним. Врач сказал…
- К чёрту врача, - рявкнул Карлайл. – Мы покончим с этим раз и навсегда. – Он повернулся к Эдварду. – Думай, Эдвард. Почему болит твоё плечо?
- Я не знаю. – Боль вспыхнула огнём, и всё вокруг поплыло… потихоньку размываясь по краям. Он смутно отметил, что Эсме выгнала Элис и Джаспера из комнаты.
- Ты знаешь, - подстёгивал его Карлайл.

- Эдвард, что-то не так. – Белла сжимает живот, её лицо искажено болью.
Ужасная буря… гнев стихии. Из-за грозы домашние телефоны не работают, а его мобильный лежит в кармане мёртвым грузом. Он забыл зарядить его, и теперь они находятся в центре пустоты, без единой возможности позвонить кому-то и позвать на помощь.
- Эдвард?
- Нужно отвезти тебя в больницу.
- Мне больно, Эдвард!
Он подбегает к ней, поддерживая за талию.
- Всё нормально, малыш. Не бойся.

- У тебя есть шрам, Эдвард. Шрам на плече. Откуда он?
Эдвард моргнул, глядя на отца.
- Я… был ранен?
- Да, Эдвард, - сказал Карлайл мрачно. – Да, ты был ранен. Очень серьёзно ранен.

Темно, и дождь настолько сильный, что он с трудом может разобрать очертания капота. Белла стонет, сидя рядом, и с такой силой сжимает край сидения, что её костяшки абсолютно белы.
- Всё в порядке, Белла. Мы почти на месте.
- Я боюсь.
- Знаю.
Вспышка фар… скрип тормозов… и потом…

- Ты помнишь, что произошло, Эдвард?
- Нет.
- Да, - сказал тихо его отец. – Да, ты помнишь.

Он лежит в маленькой комнате, и чьи-то руки подталкивают и пихают его. Яркий свет, направленный в глаза…
- Ты знаешь своё имя?
- Эдвард… меня зовут Эдвард.
- Знаешь, где ты, Эдвард?
- Я… не уверен. В больнице?

- У тебя есть и другие шрамы, не так ли, Эдвард? – Карлайл потянулся и коснулся его плеча. – Когда-нибудь задумывался, откуда они?
Эсме рухнула на диван; по её лицу текли слёзы. Эдвард смотрел сквозь неё невидящим, потерянным взглядом.

- Где Белла?
- Эдвард, ты помнишь, что с тобой произошло?
- Я… э… была авария…

- Авария, - пробормотал Эдвард монотонно. – Я попал в аварию.
- Да, - тихо подбадривал его Карлайл. – Да.

- Моя жена. Моя жена ранена.
- Мы знаем, Эдвард. А теперь дай нам позаботиться о тебе.

- Белла, - непрошенные слова слетели с губ Эдварда. – Со мной была Белла.

- Где она?
- Эдвард, дай нам позаботиться о тебе.
- Чёрт возьми, скажите мне! Где моя жена?

Эсме обхватила руками свой живот, раскачиваясь на месте, а Карлайл схватил Эдварда за руку.
- Что именно произошло, Эдвард?
Эдвард вздрогнул, когда перед его глазами завертелись картины, всё быстрее и быстрее…

Кровь.
Боль.
Искорёженный металл.
Дым.
Огонь.
Белла.

Видения закутывали его, удушая, запутывая… затягивая его всё глубже и глубже…

Огни.
Асфальт.
Бледная кожа.
Кровь.
Белла.

Нет.
Не видения.

Кровь.
Боль.
Белла.

Не видения.
Воспоминания.
- О Боже, - выдохнул он, падая на пол, зарываясь пальцами в волосы, пока воспоминания атаковали его ударами боли и страха.

- Мне жаль, Эдвард. Мы сделали всё, что могли.
- Нет!
- Мы просто… было уже слишком поздно. Мы ничего не могли помочь.
- О Боже, нет! – Это не могло прозойти. Не могло.

- Белла? – всхлипывал он, обессилев. Обхватив себя руками, как будто так можно было свернуться клубочком и не дать правде просочиться в его разум.

- А что с ребёнком?
Взгляд побеждённо опустился вниз.
- Мне жаль.

Тихий, резкий звук эхом пролетел по комнате, взобрался по стенам, становясь всё громче и громче. Он заполнял пустоты между реальностью и надеждой, сотрясал окна, разбухая и превращаясь в оглушительный вой скорби Эдварда.
Эсме опустилась на пол, подползая к нему, пытаясь облегчить его боль лёгкими прикосновениями дрожащих пальцев. Эдвард дрожал, всё его тело сотрясалось от хриплых всхлипов, полных агонии, и он со стоном проговаривал одно слово снова и снова.
- Белла… Белла… Белла…
Сквозь пелену горячих слёз Эдвард увидел, как распахнулась дверь, как вбежал в комнату мужчина в белом халате, за которым следовали Элис с Джаспером. За ними стояла, протягивая к нему руку, Белла, по бледному лицу которой текли слёзы.
- Ты обещала, - задыхаясь, проговорил Эдвард. – Говорила, что никогда не оставишь меня.
Почувствовав укол в руку, он шокировано дёрнулся, удивлённо глядя на шприц в руке врача.
Когда он снова перевёл взгляд на дверь, Беллы там уже не было.
- Ты обещала, - снова проговорил он; слова тягучим воском застыли на его языке, а веки казались всё тяжелее и теплее с каждой секундой.
Когда на него опустилась темнота, он только приветствовал её.



Ослепительный солнечный свет, отражавшийся от недавно выпавшего снега, приветствовал Эдварда, когда он открыл глаза. Поморгав, он немного повернулся на кровати и нахмурился, увидев капельницу в своей руке.
- Эдвард? – повернувшись к источнику голоса, он встретился глазами со своей матерью, которая, явно нервничая, сидела на противоположной стороне кровати; отец стоял у двери.
- Как ты себя чувствуешь? – спросила она, напряжённо наблюдая за сыном.
Он начал говорить, но горло перехватило. Откашлявшись, он потёр глаза основаниями ладоней и немного передвинулся, чтобы присесть на кровати.
- Уставшим, - прохрипел Эдвард. – Но в целом нормально, думаю.
Полная облегчения улыбка Эсме обрадовала его. Поднявшись на ноги, она налила немного воды из кувшина, стоявшего на тумбочке.
- Вот, - сказала она. – Попробуй.
Эдвард сделал один глоток прохладной воды, потом другой, и жидкость немного успокоила боль в его горле.
- Что произошло?
- Ты какое-то время спал, - ответила она мягко. – Мы беспокоились.
- Беспокоились? – Его голова наклонилась, а брови сошлись на переносице. – Почему вы беспокоились? – Он переводил взгляд с Эсме на Карлайла, чувствуя, как растёт внутри неприятное предчувствие. – Где Белла?
Радостная улыбка его матери застыла на её лице. За спиной Эсме Карлайл устало потёр рукой глаза.
- Что-то случилось с Беллой? – паника взорвалась где-то глубоко внутри в теле Эдварда, а сердце сжалось в груди. – Расскажите. Что произошло?
Холодная ладонь, прижавшаяся к его лбу, тут же успокоила Эдварда. Вскинув голову, он увидел прекрасное лицо Беллы, и с его губ сорвался полный облегчения вздох.
- Вот ты где, - прошептал он.
- Я здесь.
- Мне показалось, что ты ушла. Я думал, что потерял тебя.
Улыбнувшись, Белла наклонилась и поцеловала его лоб.
- Я же обещала, - пробормотала она, обдавая прохладным дыханием его кожу. – Я никогда тебя не оставлю.
Переплетя свои пальцы с её, Эдвард притянул к себе её руку и оставил поцелуй в центре нежной ладошки.
- Прости за это, - сказал он, указывая на капельницу. – Не знаю, что именно произошло.
- Ничего страшного, - сказала ему Белла. – Не о чем беспокоиться.
Эдвард кивнул, поверив ей. Он даже не заметил, как его родители вышли из комнаты.



На следующий день Эсме Каллен стояла у окна больницы, глядя на покрытую снегом территорию. Карлайл не пришёл. Он сказал, что больше не способен справляться с этим.
Но Эсме не могла бросить Эдварда. Её взгляд нашёл столик для пикника, за которым сидел её сын, закутавшийся в тёплую одежду, чтобы не замёрзнуть. Она не отвернулась, когда в помещение вошёл врач.
- На этот раз всё было хуже, - сказала она тихо, даже не ожидая ответа.
Он встал рядом с ней, тяжело вздыхая.
- Это было совсем не… мудро со стороны вашего мужа силой заставлять его вспоминать.
- Да, что ж… - её голос затих. В конце концов, что можно было ответить на это?
- Кажется, мы теряем его, - сказала она тихо. – Иногда он даже не видит нас, когда мы стоим прямо у него перед носом.
- Мы можем продолжать давать ему лекарства, - сказал врач. – Всё ещё существует вероятность того, что Эдвард оправится, но это произойдёт тогда, когда он будет готов. В этом плане его не стоит торопить.
Она отвернулась от окна.
- Прошло уже два года, - отрывисто заметила она.
Врач нахмурился.
- Как я и сказал, вероятность существует, но нельзя давать никаких гарантий.
Эсме кивнула. Она уже слышала всё это. Ещё когда они привезли Эдварда в больницу, их предупредили, что он может не выйти из своего полубессознательного состояния. Авария, потеря Беллы и их нерождённого ребёнка оставили на его душе шрамы, которые оказались глубже, чем казалось сначала. Он настоял на том, чтобы прийти в морг, и когда они отвели его туда… он стоял рядом с металлическим столом, на котором лежала Белла, а потом, не в силах справиться с этой болью, он просто… ушёл. Полностью замкнулся в себе, и на протяжении долгого времени ничего не говорил… ничего не делал… его взгляд невидяще смотрел вперёд, в какую-то неизвестную, несуществующую реальность.
И всё же Эсме не прекращала надеяться. По крайней мере, в последние месяцы он начал общаться с ней во время её визитов. Но после срыва Карлайла всё вернулось в отправную точку, и она боялась, что на этот раз это не пройдёт.
Снова кинув взгляд в окно, она увидела, как он улыбается чему-то перед собой. Белле, конечно же. Она была всем, что он на самом деле видел.
- Просто позаботьтесь о том, чтобы ему было удобно, - сказала Эсми врачу, повернувшись к двери. – Я пойду, попрощаюсь.
Врач кивнул, и Эсме вышла из комнаты, натягивая по пути вниз пальто и шляпу. Яркий солнечный свет ослепил её, и она невольно сморщилась, направляясь по отчищенной дорожке к месту, где сидел Эдвард, закутавшийся в тёплую куртку и с вязаной шапкой на голове. Эсме нахмурилась, увидев оставленную на скамейке перчатку и голую руку Эдварда, лежащую ладонью вверх на столе; его пальцы были немного сжаты.
- Эдвард? – Эсми нерешительно протянула руку и погладила его обтянутую перчаткой ладонь. И удивлённо подпрыгнула, когда он тут же повернулся к ней и поднял на мать ясный взгляд.
Может быть, сегодня был удачный день.
- Привет, мам.
Эсме мягко улыбнулась.
- Я просто хотела попрощаться. Мне пора домой.
Он кивнул.
- Хорошо. Спасибо, что зашла.
- Увидимся… на следующей неделе, хорошо?
- Конечно. Мы будем здесь. – Он отвернулся, снова фокусируясь на точке с другой стороны стола.
Эсме проглотила слёзы.
- Я люблю тебя, Эдвард.
Кинув на неё взгляд, он закатил глаза, немного покраснев от смущения.
- Я тоже люблю тебя, мам.
Наклонившись, она поцеловала его макушку и, повернувшись, ушла. Поднимаясь на холм, она слышала, как Эдвард радостно смеётся, и её сердце сжималось от противоречивых эмоций, вызванных этим звуком.
Он был счастлив, да. Но ещё он был потерян. И Эсме боялась, что никогда не сможет его найти.
На самом деле, это был не просто страх.
Потому что Эсме Каллен тоже преследовали видения, видения, о которых она никому не говорила, но которые были так же сильны, как те, что являлись её сыну… и настолько же правдивы.
Она видела, как Белла войдёт в его жизнь… их зарождающуюся любовь… их замужество и радость, когда они узнали, что станут родителями… и всё это за долгие годы до того, как события происходили на самом деле.
Видела она и аварию, и смерть Беллы… и то, как Эдварда поглотит что-то, очень похожее на безумие. Она вместе с сыном пыталась предотвратить всё это.
И, как и Эдвард, не смогла.
Потерев пальцем кожу под глазами, она постаралась убрать чёрное, липкое свидетельство её слёз.
Она не сдастся. Только не на этот раз. Будет бороться до последнего.
До того момента, когда бороться станет некому.
Повернувшись, Эсме посмотрела на подножие холма, последний раз глядя на Эдварда. Он, наклонившись, тянулся через стол, подняв руку: будто скидывая прядь волос со лба любимой.
Она нахмурилась, и картина перед ней расплылась, становясь последним из её видений.
Видением, которому она не могла позволить сбыться. Тем, что преследовало её в кошмарах, из-за которого она поклялась, что на этот раз судьба не победит.

Сценарий часто менялся – иногда вокруг было ярко из-за весенней зелени или красок осени. Иногда небо практически светилось, ясное и голубое… или становилось затянутым тучами, тёмным, и ветер завывал, раскачивая деревья.
Но было то, что всегда оставалось неизменным.

Эдвард, его лицо покрыто морщинами, взъерошенные волосы – седы; он сидит за тем же столом для пикника, вытянув перед собой руку ладонью вверх.
Он смеётся, и невидящие глаза блестят от любви, а на лице расцветает бесподобная улыбка.

Эсме грустно вздохнула, снова направляясь к стоянке: видение никуда не ушло, оно вертелось в глубине её подсознания, и навязчивые слова Эдварда доплывали до неё, подгоняемые ветром.

- Я люблю тебя, - шепчет он. – Со мной ты будешь в безопасности.

перевод: Inwardness и Aelitka
редакция: Aelitka