Пятница

Она не слишком хорошо спала этой ночью. Поэтому уже в два пятнадцать глаза начали слипаться. К четырем она уже была готова уснуть прямо на куче документов.

— Не так ли, Гермиона? — спросил Гарри.

— Ага, — пробормотала она.

— Ты абсолютно уверена?

— Э-э-э.

— Только что ты согласилась трансфигурировать нас в вомбатов и провести вечер, охотясь за личинками.

— Это просто смешно, — зевнула она. — Вомбаты травоядные.

— Слишком бурная ночь? — хохотнул Гарри.

— Что-то вроде этого.

— Я могу поговорить с Бруствером, чтобы он пересмотрел твое расписание, — предложил Гарри.

— Да не в этом дело, Гарри.

— Малфой?

В ответ Гермиона тяжело вздохнула.

— Что такое? Он опять тебя доставал?

— Не совсем.

— Тогда что случилось?

— Даже не знаю, Гарри.

Как ей все это объяснить? Как странно было сидеть рядом с ним? Слышать его смех — искренний, без издевательских ноток? Пить приготовленный им чай? Надеть его одежду? А потом, дома, еще долго не снимать её? Как странно было зарыться носом в футболку, надеясь ощутить его запах?

— Начни с главного, — посоветовал Гарри.

— Давай попозже, Гарри. После работы. Мне нужно закончить с документами.

— Ладно. Вместе пойдем в «Убежище». Я договорился, встретимся со всеми там.

— Вот и отлично, — улыбнулась она Гарри и вернулась к документам.

Но сосредоточиться на работе так и не смогла. Не сейчас. Потому что все, о чем она могла думать, это ощущение его взгляда, глаза в глаза, изгиб губ, когда он улыбался, и грусть в его голосе, когда он цитировал слова Виолы. Потому что все, о чем она могла думать — о следующем четверге. И о прогулке в парке, которая, кстати, просто не может состояться. Зачем он вообще так настаивал? Вряд ли только из-за недостатка общения. Но что на самом деле важно: почему она сказала, что подумает? Что это было — временное помутнение рассудка? А его так называемая сделка вообще просто смешна. Она будет задавать ему вопросы, нравится ему это или нет. В конце концов, это её работа, и она должна её выполнять вне зависимости от его отношения.

***

— Ты ни о чем не хочешь со мной поговорить, Гермиона?

— О чем ты?

Они шли в бар. Гермиона предложила воспользоваться камином, но Гарри был твердо намерен все из неё вытянуть. А Гермиона была не менее твердо настроена молчать.

— О том, что происходит с Драко, — сказал он, прерывая затянувшееся молчание. — Я тебя знаю, Гермиона. И вижу, когда что-то не так.

— Да все не так, Гарри. Каждую неделю, — произнесла она, стараясь говорить потише, несмотря на то, что на улице они были одни, — мне нужно притворяться, что Драко Малфой — это чертов Дрейк Малфорд. Это странно. И дико бесит.

— И?

— Что — и? Ты читал мои отчеты.

— Да, — медленно произнес он. — Но все равно, честно говоря, не понимаю, почему ты воспринимаешь это так близко к сердцу. Гермиона, после того, через что тебе пришлось пройти... не так это и ужасно - просто сидеть в его квартире, выслушивая бредни. Да ради Бога, тебя пытали...

— Да знаю я, — прошипела Гермиона.

— Так вот значит что? — он остановился. Она посмотрела на свои туфли, а потом перевела взгляд на облака. — Подожди. Тебе... тебе жаль Драко Малфоя?

— Т-с-с, — предостерегающе прошипела она.

— Здесь никого нет. И это не ответ, — сказал он. — И все же — да? Тебе его жалко, Гермиона?

— Я... просто... да, наверное, да. Немного, — признала она. — Знаю, что это глупо.

— Это не глупо, — произнес он, сжимая её руку. — Ты просто не умеешь по-другому.

— Спасибо за поддержку, Гарри, — глубоко вздохнула она.

— Давай я поговорю с Бруствером? Попробуем перепоручить это дело кому-то другому.

— Нет! — излишне резко сказала она. — В смысле... Я справлюсь. Правда.

— Но если...

— И кстати, — добавила она, выпрямляясь, — он только начал мне доверять. Нам нужен человек, с которым Малфой будет честен. Если что-то пойдет не так, и он выкажет признаки агрессии, нам нужен человек, который это заметит до того, как случится непоправимое.

— Гермиона, ты уверена?

— Да. Правда. Я просто... не очень хорошо спала этой ночью, по многим причинам. И сейчас немного не в форме. Но я справлюсь, — он сжала челюсти и посмотрела Гарри прямо в глаза. — Я знаю, что смогу.

— Конечно, сможешь. Ты же Гермиона Грейнджер, — он широко ей улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ. Гарри прав, она просто жалеет его, потому что всегда сочувствовала обделенным. Вот и все. Это просто жалость. И не может быть ничем иным, глупо было даже думать об этом.

***

Войдя в «Убежище», они обнаружили Рона, сидящего за столиком и изучающего «Ежедневный пророк». Гермиона уж было хотела поздороваться, но Гарри схватил её за руку и предостерегающим жестом приложил палец к губам. В глазах его плескались веселые искорки.

— Волатус, — прошептал Гарри, указывая палочкой на газету Рона. «Пророк» внезапно взлетел и начал описывать круги у него над головой.

— Что за хрень?! — вскрикнул Рон. В отчаянной попытке поймать газету он опрокинул стул. Некоторые посетители повернулись на звук. Гарри и Гермиона сложились пополам от смеха.

— Немного левее, Рон! — посоветовал Гарри.

— Очень смешно, Гарри, — произнес Рон, поймав наконец газету. Поднял стул и сел, придавив всё еще трепыхающийся «Пророк» ножкой.

— Да ладно тебе, расслабься. Пятница же.

— Ага, — сказала Гермиона. — Даже я готова повеселиться. Смотри, — она протянула руки ладонями вверх, — я даже свои документы не захватила.

— Правда? — расслабившись, усмехнулся Рон. — Это надо отметить. Всем сливочного пива!

— А девчонки где? — спросил Гарри.

— Скоро придут. Джери помогает Джинни с какой-то свадебной фигней.

— О? — как бы между делом поинтересовалась Гермиона. — Что за свадебная фигня?

— А я знаю? Цветы подбирают, наверное.

— Как мило.

Гермиона пыталась говорить без горечи в голосе. Когда Джинни и Гарри обручились, Джинни с ней часами обсуждала будущую свадьбу. Гермиона даже ходила с Джинни за обручальным кольцом для Гарри. Но как только она порвала с Роном, Джинни начала медленно но верно отгораживаться от Гермионы. Вначале она думала, что это ради Рона, а когда все успокоится, Джинни поймет, как ей не хватает подруги. Но похоже, она, как и Рон, легко нашла ей замену. Гермиона глубоко вздохнула и прикусила нижнюю губу. Ладно, насчет Рона она не права. В конце концов, она хотела ему счастья. И если эта бледная гарпия с безвольным подбородком составит его счастье, значит так тому и быть. Но Джинни?

— Ну и как поживает старина Хорек? — спросил Рон.

— М-м-м? А-а. Да. Он в порядке.

— Я очень надеюсь, что «в порядке» — это в его случае «жаль, что я вообще родился».

— Нет, — вздохнула она. — Вовсе нет.

— Черт.

Гарри позабавило его явное разочарование:

— Знаю. Знаю. Ты все ещё думаешь, что мы с ним обошлись слишком мягко.

— В этом ты прав. Вряд ли это можно считать наказанием.

— Рон, — вполголоса произнесла Гермиона, — тебе понравится, если тебе сотрут память, оторвут от семьи и друзей и поселят в незнакомом месте?

— Конечно, не понравится.

— Ну вот.

— Ну вот и ничего! — воскликнул он. — С Хорьком случилось вовсе не это.

— Именно это с ним и произошло.

— Нет. И знаешь почему?

— О пожалуйста, просвети меня, Рональд Билиус Уизли.

— И просвещу, мать твою. С ним произошло не это, потому что он не знает, что с ним произошло.

— Значит, если ты не знаешь, что это наказание, то это не наказание?

— Именно, — произнес он, скрестив руки на груди.

— Никогда не слышала ничего глупее.

— Нет. Все логично. Знаешь, в чем суть наказания?

— Служить целям правосудия, — не задумываясь ответила Гермина.

— Хорошо, пусть будет так. И каким же образом его наказание служит целям правосудия?

— Совет постановил, что это будет справедливое наказание. И он его понес. Что и требовалось доказать.

— Совет прикрывал свою задницу, и у меня такое ощущение — сам не знал, что творил.

— Ты сам был в Совете, — напомнил Гарри.

— У-у-у, не напоминай. Не могу поверить, что я дал себя уговорить на это жалкое подобие наказания.

— То есть тебя бы больше устроило, если бы мы бросили его на остаток жизни в одиночную камеру?

— Это определенно было бы хоть что-то, — пробормотал он.

— Почему? Это ведь одно и тоже.

— Ни хера не похоже, Гермиона.

— Рон, его изгнали из общества, он живет один, без друзей, он...

— Вот. В этом-то и отличие. Хорек так ничему и не научился. Он не осознал свои ошибки, не узнал, что шел не тем путем, не понял, каким ужасным человеком он был. Его не грызет совесть.

— Думаю, технически ты… — начала Гермиона.

— И опять же, — перебил Рон, игнорируя тот факт, что Гермиона была готова с ним согласиться, — я вообще не верю, что Хорек на это способен. Я почти уверен: нет у него никакой совести.

— Ты не можешь знать этого наверняка.

— Ты его что, защищаешь? — недоуменно спросил Рон.

— Нет, просто... Рон, все сложнее, чем ты думаешь. Тот человек, которого мы знали, вырос здесь, в этом мире, и был воспитан этими людьми. Но тот человек из магловской квартиры не имеет с ним ничего общего. Он чистый лист. И знаешь что? Он может быть и придурок, но не такой уж плохой человек.

— Гребаный святой Мерлин, Грейнджер. Ты сама-то слышишь, что говоришь? Это в десятки тысяч раз хуже, чем твой крестовый поход в защиту домовых эльфов.
Гермиона сузила глаза.

— И? — медленно, с предостерегающими нотками в голосе спросила она. — О чем это ты?

— Хватит. Все. Успокоились, — вмешался Гарри. — Давайте остановимся на этом. Гермиона, я уверен, что Рон не имел в виду… — он не успел закончить, как Джери и Джинни с громким хлопком аппарировали прямо рядом к их столику.

— Привет всем, — поздоровалась Джинни и поцеловала Гарри в щеку.

— Ты не поверишь, на каких цветах настаивает мама Джинни, — сказала Джери Рону.

— О, они ужасны, — согласилась Джинни. — Цвета свежей мочи, а воняют как старые.., — она запнулась, заметив напряжение за столом. — Мы чему-то помешали?

— Рон и Гермиона только что спорили о работе, — быстро объяснил Гарри.

— О. Боже, Гермиона, ты определенно очень предана своей работе, раз говоришь о ней в баре в пятницу вечером, — сладко произнесла Джери. И вложила в ладонь Рона свою.

— Вообще-то, — сказал Рон, — это я начал. Но Джери права, давай забудем об этом.

— Хорошо, — сказала Гермиона.

— И послушай… Прости если я провоцировал тебя, хорошо?

— Все в порядке, Рон, — сказала Гермиона. — Если бы за все наши разногласия я получала по галлеону, то за все эти годы я бы уже накопила состояние похлеще активов Гринготтса.

— Тогда снова друзья? — он выпустил ладонь Джери и протянул руку Гермионе.

— На всю жизнь, Рон Уизли, — она официально пожала ему руку, а потом, не сдержавшись, рассмеялась и обняла его через стол.

Джери позеленела. Гермиона улыбнулась про себя.

— Рада, что вы все решили, что бы это ни было, — произнесла Джинни, обхватив кружку. — Рон, а почему у тебя под стулом трепыхается «Ежедневный пророк»?

— Э? Ах, да. Ну, Гарри решил, что будет охеренно забавно, если газета вдруг выпорхнет прямо из рук.

— Ну, если вас интересует моё мнение, по-моему, это очень смешно, — объявил Гарри, приобнимая одной рукой Джинни. — Рон был так поглощен какой-то статьей, что даже не отвел от неё глаз при нашем появлении.

— Ты был поглощен статьей? — спросила Джинни.

— Неужели это настолько невероятно? — возмутился Рон.

— Наверное, статья была о квиддиче, — сказала Гермиона, заговорщицки кивнув Гарри.

— Вообще-то, мисс Всезнайка, статья была о сложной взаимосвязи между экономическими показателями... Ладно, она была о квиддиче.

Все рассмеялись.

— Но это была важная статья, — сказал Рон. — Колонка Ли Джордана. Он обычно точен в своих прогнозах о результатах будущих матчей.

— И что же он говорит о следующей неделе? — спросила Джери.

— Ну, судя по тому, что я успел прочесть, — сказал Рон, пронизывая Гарри взглядом, — «Гарпии» смотрятся предпочтительнее «Кэнмерских коростелей».

— Конечно, предпочтительней, — смеясь, произнес Гарри. Легко поцеловал Джинни в лоб. — Вы исключительны.

— М-м-м, Гарри, — прижимаясь к нему, ответила Джинни.

— Ага. Вы обе, — сказал Рон. Джери хихикнула и придвинулась к нему поближе.

— Если я вдруг упаду замертво, не обращайте на меня внимания, — пробормотала Гермиона, закатив глаза.

— Ты придешь, Гермиона? — спросила Джинни.

— Э-э-э. Куда?

— На матч против «Коростелей», глупенькая.

— А когда он?

— Да уж, Гермиона, отстала ты от жизни. В следующую субботу, — сообщил Рон.

— В следующую субботу?

— Да, через неделю. А после матча мы планировали вчетвером... э-э-э, впятером пойти поужинать. Отпраздновать победу, так сказать, — добавила Джинни.

— Ух ты, звучит заманчиво, — сказала Гермиона. — Но мне нужно работать.

— Шутишь? Ты работаешь в субботу? — спросила Джинни.

— Это особый случай, Джинни.

— Это как-то связано с Хор... э-э-э, с твоим секретным заданием? — спросил Рон.

— Да.

— О, — сказала Джери. — Секретные материалы. Ну что ж, мы понимаем. Верим, что сердцем ты будешь с нами.

— Точно, — произнесла Гермиона, мечтая вцепиться ей в горло. — Прошу прощения, я отлучусь в туалет.

Войдя в уборную, она закрылась и достала из кармана магловский телефон. Наложила вокруг заглушающие чары и набрала номер Драко. К счастью, включился автоответчик.

— Здравствуй, Дрейк. Это Гермиона. Я надеюсь, ты готов к пяти вопросам. Потому что я решила согласиться на сделку. Увидимся на следующей неделе.

Выходя из туалета Гермиона думала, во что же она сама себя втянула. Но быстрого взгляда на две пары счастливо хохочущих и флиртующих людей было достаточно, чтобы её сомнения испарились вдали быстрее, чем летает золотой снитч.