Весна 1557 года

Белла и Бесс танцевали, когда к ним прибыл посланник королевы. Бесс была великолепнейшей танцовщицей: она могла кружиться и извиваться, как шелки в море. Ее абсолютно устраивала герцогиня в качестве своей партнерши по танцам, ведь Белла являлась сильной и неутомимой: она могла танцевать гальярду (п.п.: старинный итальянский и французский танец) и вольту часами напролет.

- Не справедливо, что в наших парных танцах я всегда играю мужчину, - проворчала Белла. – Ты гораздо выше меня. Могла хотя бы раз сыграть мужчину ради разнообразия.

- Я же принцесса, - поддразнила Беллу Бесс. – Право выбора всегда остается за мной, - она по-детски высунула язык.

- Тогда мне следует встать тебе на ноги, - предупреждающим тоном заявила герцогиня.

Они танцевали в большом холле: это была единственная комната, подходящая под танцы, грациозные прыжки и пируэты, из тех, что им выделили. Кожаные туфли-лодочки девушек скользили по черно-белому кафельному полу, а стены, обшитые дубовыми панелями, и высокие изогнутые потолки создавали хорошую акустику, из-за чего мелодия, играемая небольшой группой музыкантов Бесс, звучала еще более возвышенно.

Эдвард погрузился в чтение. Он совсем не увлекался танцами, что, несомненно, разочаровало Бесс. Маленькая Элизабет сидела вместе с Уордом и Маргарет на расстеленном на полу одеяльце, пока отец семейства расположился на подоконнике. Честно говоря, сейчас они должны были быть на уроках, однако их новый учитель, добрый, пожилой мужчина, рекомендованный Робертом Эшем, мучился от нестерпимой ужасной зубной боли. (Белла задавалась вопросом, сколько же мужчина мог ее терпеть, прежде чем сдастся и обратится за помощью).

Сегодня окна были открыты нараспашку, и по помещению гулял легкий душистый цветочный бриз, предвещающий долгожданный приход ранней, еще прохладной весны. Они провели с Бесс почти год, за это время Белла всем сердцем полюбила Хатфилд. Именно это тихое место она считала теперь своим домом: здесь, в живописной сельской местности, рядом с дорогими ей людьми нежное сердце шелки, наконец, начало восстанавливаться. И яд ненависти, отравивший ее когда-то, стал высыхать.

Прошлой осенью урожай оказался бедным, но после щадящей зимы вся Англия молилась, что Господь все же смилуется над ними и не позволит стране погибнуть от голода. До сих пор погода стояла хорошая. Весна – это всегда пора надежды и изменений. В это время мир пробуждается от холодной зимней спячки, и все вокруг вновь оживает.

- Бесс, - прозвучал резкий голос Кэт Эшли. Бесс повернулась к ней лицом, узнавая этот тон, и, следуя кивку Кэт, посмотрела в окно. Она увидела одинокого всадника в королевской ливрее, рысью мчащегося вниз по узкой дороге.

- Ох, болгарин! – прошипела Бесс. Отвернувшись от окна к музыкантам, девушка взмахнула рукой. По мановению волшебной палочки музыка прекратила заливать просторный зал, и люди стали в спешке упаковывать свои инструменты.

Одна из придворных дам Бесс передала своей госпоже бокал с вином, который принцесса незамедлительно осушила. Белла же подошла к мужу и устроилась с ним на подоконнике. Эдвард, обняв любимую за талию, заставил ее устроиться у него на коленях и подарил жене нежный поцелуй.

Она прекрасно понимала, что муж пытается отвлечь ее от печальных мыслей. С самого первого дня пребывания Калленов здесь Белла ожидала, что рано или поздно на их пороге появится королевский гонец с письмом от Мэри, в котором она попросит (или потребует) их немедля вернуться ко двору. Предлог слежки за Бесс медленно сошел на «нет». Они уже официально стали домашними Бесс: Эдвард прекрасно исполнял роль управляющего хозяйством, а Белла – фрейлины принцессы, хотя технически все еще считалась и придворной дамой королевы. Шелки даже получила свое годовое жалованье от Мэри. (Девушка хотела его вернуть, но тогда Эдварда настоял, что возвращение ее зарплаты вызовет у королевы ненужные вопросы и подозрения).

Бесс все это время вела себя должным образом, по крайней мере, делала вид. Она ни словом, ни делом старалась не накликать на себя никаких подозрений, которые впоследствии могли бы привести к конфликту, и Эдвард был признателен принцессе за это. Естественное, он знал, что у Бесс есть свои люди при дворе, которые наверняка докладывают ей обо всем, что происходит в Англии. Может быть, она знала о происходящем в стране даже больше королевы и совета.

- Мама, а можно мне с Мэгги и Уордом сходить в сад? – спросила малышка Элизабет Беллу.
- Можно, только ненадолго. Ужин подадут менее чем через час, - Белла поцеловала дочь в пухлую нежную щечку и отправила ее гулять, когда в дверях появился посланник.

Он упал на колени перед принцессой, пока та не приказала ему подняться на ноги.
- Ваше Высочество, мне приказано проинформировать вас – ее величество посетит вас здесь в конце следующей недели.

Элизабет моргнула от неожиданности, но отразила удар.
- Передайте ее Величеству, что я крайне унижена и благодарна, что она решила посетить мой дом. Я с нетерпением буду ожидать ее приезда. – Она дала ему монету и отправила на кухню, чтобы служащий смог поесть и немного отдохнуть перед обратной дорогой.

Принцесса опустилась в кресло и сложила руки на животе.
- Что вы скажете, Кэт?
Тем временем Кэт уже вовсю составляла список приготовлений.
- Нужно устроить банкет, конечно же. В холле надо обязательно повесить гобелены с изображением Антиоха (п.п: святой)…
- Ох, как же я ненавижу эти уродливые вещи… - ворчала Бесс, - но давай дальше.

- Никакого излишнего маскарада, - сказала Кэт. – Королева выросла, не любя все, что хоть отдаленно напоминает «фривольности». – Она прошлась кончиком пера по своей нижней губе. – Может, травля медведей… а почему бы вам не рассмотреть, если, конечно, получится уговорить нужных людей, детский хор из собора Святого Павла? Думаю, королеве понравится, если эти детки споют для нее.

- Великолепная идея. – Бесс была спонсором этого хора, поэтому ее часто приглашали на выступления. Здесь, в Хатфилде, принцесса встречалась с ребятами пару раз. Эти дети просто обожали ее, хотя Бесс было все еще очень неловко находиться с детьми, не являющимися членами ее семьи.

Принцесса перевела взгляд на Беллу и, заметив выражение лица той, поняла, что для герцогини это может стать испытанием.
- Ты можешь не ходить на травлю медведей, - добавила она с уверенностью в глазах.

Бесс никогда не могла понять такой сильной любви и чувствительности Беллы к животным. Принцесса обожала охотиться, и Эдвард часто присоединялся к ней за этим занятием. Для них поездка на лошади в поисках новой жертвы была сродни полету: ветер в лицо дарил приятную свежесть, а рев собак, выслеживающих обреченное животное, даже расслаблял. Обычно, когда они возвращались с таких лесных прогулок, Белла пряталась в потаенных углах замка. Но стоило ей увидеть уже холодную тушу оленя, шелки начинала плакать над погибшим животным. Обычно Бесс, раздраженно вздыхая и всплескивая руками, уходила, не досматривая сцену до конца.

- Почему она хочет приехать? – поинтересовался Эдвард.
- Наверное, чтобы, глядя мне в глаза, сообщить радостную новость о возвращении Филиппа, - раздраженно вздохнула Бесс.
- Короля? – сдуру переспросила Белла.
Бесс, выгнув бровь, посмотрела на Беллу.
- А ты знаешь другого Филиппа?
- Честно говоря, я думала, что он никогда уже не вернется, - призналась Белла. – Ведь полтора года прошло с его последнего визита в Англию.
- Ему нужны деньги, - с упрямством заявила Бесс. – И он очень надеется, что сможет уговорить королеву и совет на войну с Францией.

- Но Мэри же несколько месяцев назад отправила ему весомую сумму, - запротестовала Белла. Королева заставила английскую знать, в числе которой находился и Эдвард, позволить ей выдать «ссуду» на полутораста тысяч дукат. Их она отправила Филиппу вместе с той небольшой горсткой войск, которые могла выделить.
- Теперь же, когда Папа Римский на стороне французов, все станет еще хуже, - сделала свое предсказание Бесс.

Бывший Папа, принявший Англию назад в свою церковь, скончался, а новоизбранный ненавидел Филиппа. Как оказалось, испанец, поддерживая другого кандидата на это место, проводил безуспешную и грязную компанию: он торговался и пытался подкупить большинство кардиналов. Папой был избран Павел IV, человек темпераментный и злопамятный, который мог хранить свои обиды, как попрошайка вытягивать последний пенс. В этой войне Папа Римский поддержал Францию, а в качестве жеста злого умысла жене его врага приказал Кардиналу Поулу прибыть в Рим. Поул являлся папским нунцием (п.п.: послом), церковным служителем, который всегда обращался за помощью к Архиепископу Кентерберийскому. Папа Римский же обладал властью призвать нунция в любое время, но никогда раньше этого еще не случалось. Мэри была опустошена. Письмо, полученное от нее Беллой, оказалось пропитано горючими слезами королевы, из-за чего бумага стала практически нечитабельной. Женщина отправила письмо, умоляя Папу изменить свое мнение, как и английский посол в Риме просил о том же.

- Она просто, наконец, осознала, что оборона нашей страны в плачевном состоянии. Если бы я могла… - Бесс оборвала себя на полуслове, понимая, что увлеклась, и сделала глубокий вдох. – Граница между Англией и Шотландией сейчас практически без защиты.

Юная Мэри, будучи еще королевой шотландцев, была обручена с наследником французского престола и этим спасена от «грубых ухаживаний» Генриха VIII. С тех пор Франция и Шотландия стали великими союзниками, и если наступление начнется с той стороны, то Англия будет захвачена.

Мэри заявила, что каждый житель Англии, доход которого в год составляет более тысячи фунтов, снабжался шестнадцатью лошадьми, боевыми доспехами для каждого коня и всадника, а также тридцатью большими луками и колчанами со стрелами. Остальные могли вооружаться в силу своих возможностей, то есть палками, мечами или дубинами.

- Скорее всего, она захочет устроить праздник в честь его возвращения на родину жены и попросит всех возвратиться ради этого ко двору.
У Беллы скрутило живот.
- О нет… - прошептала она.

Эдвард обнял жену и поцеловал ее запястье.
- Мы знали, что когда-нибудь придется вернуться, - напомнил он любимой. – По правде говоря, мы провели здесь гораздо больше времени, чем я ожидал. Если бы королева не была занята извечно вспыхивающими восстаниями и попытками собрать деньги, она бы наверняка уже давно позвала нас обратно.

Белла опустила голову на грудь мужа. Ей не хотелось окончательно разрушать ту идиллию, что царила в доме до этого. Девушка вовсе не мечтала возвращаться в тот гадюшник, которым стал совет.

- Я только благодарю Господа за то, что он выделил нам этот год, - сказал ей Эдвард. – Это самое лучшее время в моей жизни.
Жена улыбнулась ему.
- Ты говоришь так каждый раз, когда мы отходим от двора.
- С каждым разом это становится только лучше, - ответил он.
_______________________________________________________________________________

До прибытия королевы Хатфилд перевернули вверх дном, и также была построена небольшая сцена для травли медведей. Естественно, ее огородили высокими стенами, а в центр засыпали песок. Белла обходила сцену стороной, даже не смотря в ту сторону, ведь перед ее глазами до сих пор стояли ужасающие картины того боя, что ей пришлось увидеть ранее.

Величественный холл был наполнен многочисленными рядами столов, среди которых находился и «главный стол», за которым расположится сама королева и Бесс. Они будут сидеть во главе всех на специально сооруженном помосте. Лучшая посуда, хранящаяся здесь, будет использована на этом ужине, чтобы порадовать дорогих гостей.

Весь дом был очищен сверху донизу и сверкал от чистоты. По стенам развесили лучшие гобелены и картины. Бесс переехала из лучших апартаментов дома в другую, более скоромную комнату. Помещение было настолько небольшим, что вся мебель стояла, прижатая друг к дружке. И ступить лишний раз оказалось негде.

Белла чувствовала, как тревога в ней поднимается. В ночь перед прибытием королевы она не могла сомкнуть глаз. Сон не шел, а Эдвард тихо похрапывал рядом. Шелки попыталась тихо выскользнуть из кровати, чтобы не разбудить мужа и не мешать ему отдыхать перед началом тяжелых будней. Не вышло. Едва она поднялась с постели, ловкая рука мужчины ухватилась за запястье девушки, его глаза едва разлепились после сна. Эдвард улыбнулся ей, от чего сердце Беллы затрепетало, ведь эта милая, добрая улыбка и сонный вид мужа просто не могли ее не взбудоражить.

- Куда собираешься? – пробормотал он.
- Поплавать, - ответила она. Ее рука потянулась к любимому и пригладила волосы на его лбу. – Поспи, дорогой.
- Нет, я пойду с тобой, - с зевком воспротивился Эдвард.

Белла не стала спорить. Ей просто хотелось, чтобы муж был рядом. Шелки даже поинтересовалась: сможет ли она уговорить его войти в воду вместе с ней? Он на самом деле думает, что вода слишком холодная? Все же Белла порой была не в состоянии понять людей, ведь многое они чувствуют по-разному.
Ответ на свой вопрос девушка получила, когда мужчина, сняв свой халат, вошел в воду вслед за женой.

Было так прекрасно и естественно находиться здесь, под звездами, и слушать стрекотание светлячков и лягушек. Нырнув в глубину, Белла почувствовала, как ее волосы рассекают прохладную воду. Несколько минут, абсолютно забывшись, шелки резвилась со стайками рыб, пока не вспомнила об Эдварде, которого оставила в воде совершенно одного. Она подплыла к нему сзади и начала водить своими руками по его ногам: от икр до бедер. Следом за руками в ход пошли и губы, которыми девушка ласкала кожу мужчины, поднимаясь все выше и выше к более интересному месту. Его стон дошел до нее даже под водой. Пальцы Эдварда вплелись в волосы Беллы и слегка сжали голову, прося ее принять его всего. Невольно герцог начал двигаться навстречу ей, но вскоре потянул девушку из воды, желая подарить ей дикие поцелуи, выражающие его страсть, любовь и обожание.

Это была одна из тех вещей, которым уже не суждено измениться. Белла стала полным отражением своего мужчины, пока тот нес ее на берег и укладывал на расстеленный халат. Их страсть давно превратилась в константу: они вместе четыре года, однако, кажется, что никогда не смогут насытиться друг другом. Раньше ему казалось, что своей напористостью может просто напугать или причинить боль такой ранимой Белле. Но со временем эта бредовая идея развеялась в его разуме, и теперь Эдвард отдавался своей дикости, своему желанию не особо опытного любовника без остатка. И это желание было под стать ее.

После супружеская пара, абсолютно удовлетворенная, лежала в объятиях друг друга, восторженно глядя в звездное небо.

- Белла?
- М-м-м? – Она подняла голову с его руки и посмотрела в глаза супругу.
Якобы совершенно случайно его пальцы прошлись по ее животу.
- Ты хотела бы завести еще одного ребенка?
Белла обдумала свой ответ.
- Я бы хотела иметь много детей. Но если нам придется вернуться ко двору, то нет. Я не хочу, находясь там, дышать отравленным воздухом, вынашивая нашего малыша.

Он понимал, что Белла имеет в виду вовсе не вредные испарения, а яд интриг, многочисленных предательств и нескончаемой злобы.

- Понимаю, - согласился Эдвард, но все же не смог скрыть в своем голосе тень разочарования.
- Пошли, - сказала она. Шелки поднялась и начала натягивать на свои хрупкие плечи домашний халат. – Нам пора возвращаться. Скоро начнут появляться слуги королевы, чтобы сделать последние дополнения перед прибытием Мэри.

Кивнув, герцог сел, вытаскивая из-под себя свой халат и надевая его. Белла, заметив разочарование мужа, присела рядом.
- Я не говорю категоричное «нет», - объясняла она. – Просто не сейчас.

Эдвард поцеловал ее.
- Я знаю, любимая. Просто жизнь при дворе лишает меня стольких мечтаний, и мне грустно от этого. Я ничего не могу поделать с собой.
_________________________________________________________________________

С самого утра в доме были слышны стук, удары и грохот при разгрузке повозок. Здесь оказалось недостаточно номеров для всей свиты королевы, прибывшей вместе с ней, поэтому многим пришлось проехать вниз, в городок, чтобы арендовать жилье. Некоторые решили обустроить свое хилое жилище или шатер вокруг лужаек Хатфилда.

Белла и Эдвард с большим нежеланием поднялись и пошли на мессу вместе с Бесс, которая выглядела совершенно необычно для себя – она была полусонной. По крайней мере, капеллан Бесс был довольно приятным мужчиной, ведь он достаточно быстро прочитал полуспящей аудитории утреннюю мессу и исполнил свои ежедневные обязанности.

Белла до сих пор не знала, кого же назначили на должность капеллана в Каллен Холле после позорного поступка отца Джейкоба. Ей не были известны все детали произошедшего, но женщина из деревни клялась, что они с отцом Джейкобом поженились. И ведь были еще какие-то подтверждения этого, потому что его лишили сана. Однако всякий раз, когда Белла пыталась поднять эту тему, Эдвард сразу стушевывался и не смотрел жене в глаза. Девушка прекрасно понимала, что ее дорогой супруг никогда не одобрял обмана и лжи. Однако сейчас, казалось, он подозревает следователей, специально нанятых, в… рьяном стремлении раскопать правду и найти доказательства.

Выглянув в окно, они увидели паланкин коровы, покидающий часовню.
- Она здесь, - промолвила Бесс, голос ее был безжизненным. На мгновение девушка застыла на месте, закрыв глаза. Ее губы произносили беззвучную молитву. Поцеловав свои четки и молитвенник, принцесса передала их одной из своих дам и широко улыбнулась. Если бы Белла не знала Бесс достаточно хорошо, то наверняка бы подумала, что она просто счастлива из-за предстоящего визита сестры.

Еще в ноябре принцессе пришлось съездить на неделю в замок графства Сомерсет на встречу с сестрой. Приглашение, да и сама организация этой встречи были устроены по настоянию Филиппа, который с переменным успехом продолжал попытки по примирению сестер. По крайней мере, он пытался создать видимость дружеских отношений между ними для общественности. Популярность принцессы Элизабет продолжала расти со стремительной скоростью не только в Англии, но и среди других монархов Европы. Многие из них на деле уже считали ее наследницей английского престола и заранее протягивали ей оливковую ветвь в знак примирения, желая завязать с будущей королевой дружеские отношения.

Бесс говорила Белле, что Мэри выглядит гораздо хуже, чем раньше. Но, говоря откровенно, герцогиня Каллен не была готова к увиденному: перед ней предстала старая, хрупкая женщина, с трудом выбирающаяся из своего паланкина. Если бы все при ней не разразились низкими поклонами и реверансами, личность стоявшей перед ними женщины осталась бы для Беллы загадкой. Шелки была рада, что при поклоне ей удалось скрыть свое лицо от королевы: она знала, что на нем застыла маска изумления и шока.

Мэри опухла, под глазами виднелись темные мешки, на лице появились новые складки, а, когда она хмурилась, лоб прорезали глубокие морщины. Она была бледной и исхудавшей, практически истощенной. В знак уважения королева кивнула головой. В этот миг ее кожа, казалось, разгладилась, а мочки ушей провисли под тяжестью дорогих, инкрустированных драгоценными камнями сережек.

Белла не знала, но сейчас придворные доктора лечили Мэри от ее уныния ежедневными кровопусканиями из рук и ног. Они верили, что, позволив всей меланхолии выйти из организма королевы вместе с кровью, смогут вылечить депрессию Мэри. Поэтому она была слаба, бледна, а платье насыщенного фиолетового цвета придавало ее коже желтушный оттенок.

- Белла! – воскликнула Мэри и, задев сестру, бросилась приветствовать герцогиню Каллен. Этот жест заставил Бесс напрячься.
- Ваше Величество, - кротко ответила Белла, пока Мэри целовала шелки в лоб.
- Ох, дорогая моя, ты прекрасно выглядишь! – заявила королева. – Кажется, деревенский образ жизни пошел тебе на пользу.
- Вы правы, Ваше Величество.

- Элизабет, - Мэри отвернулась от Беллы к своей сестре, которая все еще стояла, исполняя низкий реверанс. Если бы принцесса не была хорошо натренирована различными танцами, которые, несомненно, любила, то ее затекшие мышцы уже давно бы ныли от долгого нахождения в столь неудобной позе. Мэри позволила себе еще миг подержать Бесс в этом положении, прежде чем подошла к ней и подарила поцелуй. – Как поживаешь, сестра? – поинтересовалась королева.

- Очень хорошо, Ваше Величество, - ответила Бесс.
- Ну, пройдемте внутрь. У меня в горле совершенно сухо.
- Я совсем недавно получила отличное рейнское вино. Если Ваше Величество пожелает его попробовать, мы откроем бутылку.
- Звучит превосходно.

Между сестрами завязался любезный диалог, который продолжался весь оставшийся путь. В их отношениях не было никакой теплоты или сердечной привязанности, и, вероятно, нежные чувства друг к другу уже никогда не вернутся к женщинам. Белла заметила взгляд королевы, направленный на шею сестры. Сегодня Бесс надела знаменитое жемчужное ожерелье, некогда принадлежавшее ее матери, с кулоном в форме буквы «B». Белла догадывалась, что принцесса надела его нарочно, и поспешила скрыть улыбку. Конечно, Бесс сделала это намеренно. Все, что делала сестра королевы, основывалось на каком-либо умозаключении или обдуманном нюансе. Вот только было непонятно, почему именно сегодня она решила напомнить Мэри об Анне Болейн. Этот жест напоминал провокацию, но Бесс могла вмиг придумать десятки способов, обращающих все ей на пользу.

На праздничном обеде Мэри делилась с Бесс самыми пикантными новостями, недавно произошедшими, что, кажется, пошло обеим на пользу. Позже королева и принцесса отправились наблюдать за травлей медведей - их настроение улучшилось, в глазах обеих королевских особ зажегся веселый огонек. Они вместе слушали детский хор, и Мэри прослезилась, заслушавшись прекрасным голосом одного из ребят. Дети пели лишь под аккомпанемент Бесс, играющей на клавесине.

Любой, кто не знал бы эту пару так хорошо, как Белла, наверное, подумал, что две сестры помирились и теперь снова стали любящей семьей. Но Белла чувствовала напряжение, повисшее в воздухе, и видела правду, скрытую под веселыми масками Мэри и Бесс.

Позже Бесс, Эдвард и Белла были приглашены в покои королевы для обсуждения «личных вопросов». Тогда принцесса кинула взгляд на герцогиню, говорящий: «Вот видишь? Я же тебе говорила». Они следовали за королевой по лестничному пролету, но Мэри пришлось остановиться на середине пути, чтобы отдышаться, и на мгновение она схватилась за перила. Королева стала резкой и немного раздраженной, когда родственники поинтересовались, все ли с ней в порядке и не нужно ли ей чего-либо. Мэри стряхнула с себя руки, что поддерживали ее, и двинулась дальше вверх по лестнице. С каждым шагом женщина становилась все бледнее, но не желала останавливаться. Белла понимала, королева не хотела проявлять слабость в присутствии сестры.

В апартаментах Мэри у самой ее кровати потрескивал бушующий огонь. Неужели ей так холодно? Вечерний воздух был лишь чуть прохладным, а в ее покоях разожгли пламя, привычное для холодных зимних ночей. Эдвард сел на стул, стоящий ближе всех к огню, за что Белла послала ему полный благодарности взгляд. Как и всегда, это на миг зачаровало мужчину.

Мэри же, не теряя времени, сделала объявление:
- Мой дорогой муж прибудет в Англию в конце месяца. И к его приезду я желаю всех вас видеть при дворе.
Бесс склонила голову.
- Как прикажете.
В глазах Мэри вспыхнул гнев. Она отвернулась от своей сестры и обратилась к Белле.
- Я скучала по вас, леди Каллен.
На лице Беллы появилась улыбка.
- Вы, должно быть, рады возвращению короля. – Ее настроение уже безвозвратно испортилось, потому как она ненавидела ложь. И дабы избежать ее, шелки выбрала отвлеченную тему, которая, к удивлению Беллы, все же сработала.

- Я уже говорила ему, что пора бы оторваться от своих дел. Ведь время идет, меньше их не становится, а в будущем будут появляться все новые и новые кризисы, требующие немедленных действий. Это та цена, которую мы платим за власть, содержащуюся в наших руках. И мы всегда будем за нее расплачиваться. – Мэри, казалось, искренне радовалась его возвращению, однако в ее голосе уже не было того дикого возбуждения, присущего королеве еще год назад.

Белла молча кивнула. Бесс получала все копии писем королевы, адресованные ее супругу. Белла не понимала, как и зачем, но постепенно тон Мэри становился все менее эмоциональным и более отчаянным. Времена требовали действий. И королеве требовалась помощь мужа.

Одним утром Белла нашла одно из последних писем королевы на столе Бесс. Странно, что оно находилось на видном месте, потому что принцесса сразу убрала бы его. Тут письмо мог прочесть кто угодно. Белла взяла лист бумаги, чтобы спрятать переписку королевы в столе Бесс, но невольно взгляд герцогини приковали несколько строчек этого послания.

Оно было адресовано императору, а заметка на полях гласила, что написанное уже никогда не достигнет адресата. Мэри отправила письмо в Брюссель, тогда как получатель уже отбыл в Испанию. Император Карл был убежден, что его дни уже сочтены, и хотел оказаться на родине, прежде чем смерть заберет его. Также он желал убедиться, что его сын тоже будет править.

«Я прошу у вашего величества прощения за свою дерзость, но вынуждена написать вам в это время. Я смиренно прошу вас, поскольку всю жизнь вы были для меня и моего королевства, как истинный отец… прошу вас обдумать положение, при котором наша страна сейчас пала… Если бы он только не пытался решать свои проблемы материальными способами. Уже не только я, но и другие, гораздо более мудрые люди, боятся, что над нами нависла большая опасность».

По всей стране продолжали вспыхивать мелкие восстания. Казалось, чем больше противников Мэри сжигает в наказание, тем смелее и решительнее становятся протестанты. Недавно Боннер опубликовал заявление-отречение Крамнера (хотя свои слова об отказе от веры он сразу забрал, как только узнал, что костра ему в любом случае не избежать). Протестантские проповедники со всей смелостью прилюдно называли Мэри и Боннера лжецами, а также распространяли напечатанные копии последней речи на помосте своего вдохновителя. И ни один из дознавателей Мэри не мог понять, где они их печатают. Королева даже попыталась принять закон, согласно которому все, даже самая крохотная заметка, до печати должно предъявляться ей на одобрение. И эти столь жесткие меры контроля не возымели успеха. Идя в свою часовню, Мэри не раз видела, что холл буквально завален протестантскими брошюрами. Она нашла человека, ходившего с ее карикатурой: на ней королева была изображена как древняя ведьма, на иссохшей груди которой покоилась ужасная змея, подписанная как «Испания». После увиденного королева проплакала несколько дней.

Она не понимала происходящего, о чем и написала Белле. Все рассыпалось в прах. То золотое королевство, о котором Мэри так мечтала, уже никогда не появится. Англия уже никогда не вернется с радостью в объятия церкви. С каждым годом голод и чума все ожесточенней вырезали население ее страны. Муж королевы, который не просто не любил Мэри, вообще избегал ее компании. Ее совет был непослушен ей, как и парламент, контроль над которым она потеряла давно.

И принцесса Элизабет! Мэри пронзала боль от мысли, что «бастарда, рожденного преступницей, которую казнили как публичную проститутку», все считали наследницей королевского престола. Ее любили больше, чем королеву, ее звали справедливым полноправным королевским потомком.

Что Мэри сделала не так? Чем обрушила на себя гнев Господа? Это из-за того, что ересь не только все еще была на ее землях, но и теперь, казалось, возвысилась над всем?

Самое печальное в том, по мнению Беллы, было то, что сейчас Мэри сидела напротив молодой женщины, которая могла дать ответы на все эти не прозвучавшие вопросы, могла посоветовать, как лучше вернуть контроль, успокоить дико скачущую экономику и восстановить мир на их земле. Но Мэри никогда не прислушается к ней, дочери шлюхи-преступницы, возможно, тайной еретичке и почти наверняка предательнице.
_______________________________________________________________________________

Королева не встречала корабль Филиппа на пристани, не ожидала с волнением за пределами дворца, как при их первой встрече. В тот день, желая увидеть его первой, она, облаченная в сверкающие доспехи, ездила верхом на белом коне.

В этот раз женщина встречала его в своем дворце, в главном зале, сидя на троне. Войдя, Филипп немедля двинулся к помосту. Поклонившись королеве, он взял в ладонь ее руку и поцеловал ее. Мэри, как и мужчина, смотрела ничего не выражающим взглядом прямо перед собой.

Отойдя от королевы, Филипп сел на свой трон, и вместе правители начали принимать съехавшихся гостей и послов. В их воссоединении не было ничего романтичного, даже особо доброжелательного, но Мэри, к ее чести, держала себя достойно и уверенно, как и положено королеве. Она болезненно воспринимала насмешки Европы, но, наконец, была сброшена пелена, застилающая ей глаза.

Испанская знать, прибывшая с Филиппом (по крайней мере, их было гораздо меньше, чем девять тысяч представителей аристократии и слуг, что сопровождали его при первой поездке в Англию), была представлена ее величеству. Среди них оказалась и мадам Денали.

Мэри замерла, услышав объявленное имя. Женщина вышла, склоняясь в реверансе перед королем и королевой.

- Мадам Денали? – повторила она. Женщина восприняла это как знак подняться и улыбнулась королеве. Она была молода. И красива. И вся Европа в один голос твердила, что она любовница короля.

- Моя кузина, герцогиня Лотарингская, - едва слышно добавил Филипп, отчего улыбка женщины стала еще шире. Белла была уверена, что она не постесняется в любую минуту подмигнуть королю.

Лицо королевы стало белее мела, она старалась не смотреть в сторону Филиппа. Конечно, Мэри не могла не знать об этой «шлюхе» короля. Ее имя всплыло в списке придворных, приближенных к Филиппу, а таким гостям во дворце отводилось специальное, надежно защищенное жилье. Мэри понятия не имела, куда можно поселить эту блудницу. Она спросила совета у Беллы, но и герцогиня ничего не могла предложить из-за неопытности в таких тонких вопросах. Если ее поселить в апартаменты, находящиеся рядом с покоями короля, то все подумают, что королева одобряет отношения короля и его любовницы. Однако если ее отселить как можно дальше, то Филипп может выразить недовольство, заявляя о своих неудобствах, ведь до женщины бежать далеко. В конце концов, после долгих раздумий мадам Денали выделили апартаменты на первом этаже с видом на сад. И не слишком близко, и не особо далеко; и если Филипп захочет ее навестить, то риск быть замеченным будет не столь велик. Но все же они надеялись, что он будет пойман и дискредитирован перед лицом общества.

Королева делала вид, что и вовсе не замечает любовницы мужа. С самого детства она видела, как ее матери приходилось мириться с присутствием Анны Болейн, ставшей фрейлиной, хотя тогда уже все знали, что Анна планирует занять ее место на троне. Все время мать Мэри, сохраняя достоинство, оставалась вежливой, хотя, наверное, ей все же хотелось хотя бы раз ударить Анну и стереть ухмылку с ее лица.

А теперь собственный муж Мэри представлял ей свою любовницу и ожидал, что королева примет ее, позволит блуднице официально присутствовать при дворе и участвовать в общественной жизни дворца.

Мэри быстро сморгнула.
- Здравствуйте, мадам Денали. Я приветствую кузину короля.

- Благодарю вас, Ваше Величество, - ответила мадам Денали, однако было заметно, что обращалась она лишь к Филиппу. В ее глазах сверкали огоньки, обещающие ему плотские наслаждения. Об этом же говорила и игривая ухмылка мисс Денали. Женщина двинулась в обратном направлении, и взгляд Филиппа неотрывно следил за ее бедрами.

Белла подумала, что именно сейчас сердце Мэри окончательно разбилось на кусочки. Уже навсегда. Ее последние иллюзии растворились, а вместе с ними и распались почти все надежды и мечты. И, несмотря ни на что, Белла не находила в себе жалости к королеве из-за случившегося.



Автор: Lissa-Bryan
Перевод: Furiae
Бета: LanaLuna11

Наш ФОРУМ, где мы всегда вас ждем

Исторические заметки:

- «Болгарин» стало ругательством примерно с 1550 года. Оно происходит от названия религиозной секты «Bulgar», подобной катарам. Они считали, что, будучи материальным, мир стал ужасным созданием Сатаны, а Иисус (само воплощение благодати) и вовсе не являлся человеком. Из этого получается, что он никогда не был на кресте, а значит, его нельзя считать и символом жертвенности, ведь распятия фактически не было. Кроме того, они (в какой-то степени) считались анархистами, верившими, что священники и феодалы не имеют никакой власти над народом и сторонниками свободной любви (и контроля над рождаемостью; если вы задумаете, то заметите, что у членов секты «Bulgar» были свои ассоциации об «извращенных» половых актах). По существу их можно считать первыми хиппи. Эти люди разъезжали по деревням, проповедуя свои истины и живя на деньги, полученные с благотворительности. Несомненно, католическую церковь несколько разозлило их появление.

- В хор из собора Святого Павла приезжали многие дети из разных церквей, умеющие петь. Наместник имел в руках достаточную власть, из-за чего, говоря начистоту, просто забирал детей по своему усмотрению. Одним из таких детей был Томас Тассер, написавший поэму о призыве на службу в качестве мальчика-певчего. Такие дети жили в монастырских домах недалеко от собора и спали в небольшой спальной комнате вдвоем на одной кровати.

- Номинальная стоимость дуката составляла примерно 44 доллара (2010 долларов). В нем было около 3,5 граммов золота, так что только из-за ценности металла за него можно было отдать более сотни долларов.

- У Филиппа действительно была любовница и кузина герцогиня Лотарингская (в нашем рассказе она мадам Денали), которая вместе с ним вернулась в Англию. Мэри долго не могла определиться, где ее поселить и в каком качестве стоит рассматривать эту девицу. В конце концов, королева выгнала герцогиню из дворца в приступе ревности.