Когда свет наполнил комнату утром второго дня, изменения во внешности Беллы были гораздо заметнее. Ее кожа побледнела – казалось, что превращение почти завершилось. Теперь кожа Беллы была гораздо более «нормальной» для меня. Она больше не была хрупкой. Осмотр глаз обнаружил, что они стали каштановыми – переходный оттенок от ее бывшего коричневого к будущему красному. Вся кровь, казалось, собралась под кожей ее губ – они становились соблазнительными, рубиново-алыми. А наиболее заметные и изумительные изменения коснулись волос Беллы. За ночь ее волосы стали гуще, их цвет преобразился. Потрясающий красно-коричневый каштановый, с вишневыми нотками и отблесками цвета добавил глубины и многогранности ее прежним ореховым кудрям.

Она была совершенством.

Шел двадцать седьмой час, когда Джаспер начал бороться с собой. Он провел героические сутки, впитывая боль Беллы и тратя всю энергию на то, чтобы успокоить ее. Его муки привлекли мое внимание, когда в его голове зазвучало непрекращающееся «Ты нужен Белле, ты нужен Белле, ты нужен Белле». Сначала я подумал, что Джаспер обращается ко мне, но упорство, с каким он повторял одну и ту же мысль снова и снова, и возросшее беспокойство на лице Элис сказали мне, что Джаспер из последних сил пытался подбодрить себя.
- Забери его отсюда ненадолго, Элис. Он измучен.
Элис немедленно подошла и попыталась увести Джаспера, но он упирался, не поддаваясь ей. Я направился к двери спальни.
- Эммет? – позвал я. – Кажется, нам нужна твоя помощь.
Эммет появился мгновенно, во главе делегации из всей нашей семьи.
- Что с Беллой? – спросил он.
- Не с Беллой, с Джаспером. Вероятно, вам стоит поохотиться. Забери его отсюда ненадолго. Ему нужен перерыв.
Потребовались объединенные усилия Эммета и Карлайла, чтобы заставить Джаспера покинуть свой пост. Я слышал, как он мысленно извинялся перед нами, и вдруг меня осенило, что Джаспер пытался загладить свою вину за то, что случилось на восемнадцатом дне рождения Беллы.
- Пожалуйста, побудьте с ней, - попросил я девушек, а сам последовал за мужчинами к выходу из дома. Каждая минута отдельно от Беллы была для меня невыносима, но с этим нужно было разобраться, не откладывая.

Мы увели Джаспера в лес, достаточно далеко от дома, чтобы он освободился от мучивших его эмоций Беллы. Теперь, когда он вздохнул с облегчением, мы могли поговорить.
- Джаспер, твоя помощь неоценима. И когда ты сможешь, пожалуйста, возвращайся. Но выброси дурные мысли из головы, брат. Не делай это из чувства вины, не наказывай свое тело, не накладывай на себя епитимью. Ты слышишь меня? Потому что, верь мне, почувствуй меня, я не испытываю ни малейшей обиды по отношению к тебе и ни в чем тебя не виню. И Белла тоже. Почувствуй это. Ты знаешь, что я говорю правду. Все пройдено, прощено и забыто.
Его потемневшие глаза сверкнули, встретившись с моими, и он рухнул на лесной ковер из листьев.
- Хорошо, - выдохнул он. – Хорошо.
Джаспер протянул мне руку, и я схватил ее и прижал его к груди.
- Спасибо тебе. Теперь иди, позаботься о себе, отдохни. У меня есть сестра и жена, которые надерут мне задницу, если ты пострадаешь в процессе всего этого. Он кивнул мне в плечо.
Эммет и Карлайл помогли Джасперу подняться на ноги, а я помчался назад в дом. В конце часа 28-я глава была как нельзя кстати.

28.

Можно я расскажу тебе о том, как люблю твою семью? И как горжусь тем, что теперь это и моя семья?

Элис… непостижимым образом мне повезло найти и любовь моей жизни, и лучшую подругу в один день. И я знаю, что в твоем сердце она тоже занимает особенное место. Она тот человек, который лучше всех на свете понимает меня – кроме тебя, конечно. И я люблю ее.

Джаспер… милый Джаспер. Я чувствую особое родство с ним. Думаю, потому что он тоже не всегда чувствовал себя в своей тарелке здесь. А я чувствовала себя не в своей тарелке большую часть жизни. И я точно знаю, что он бы сделал что угодно для меня, заслонил от пули. Не могу дождаться чтобы узнать его ближе.

Эммет… как думаешь, когда он был человеком, он так же веселил людей? Больше всего мне нравится, что он и весельчак, и плюшевый мишка, и яростный защитник, и искренний друг в одном лице. До сих пор не могу поверить, что умудрилась разыграть его. Его реакция – это было нечто особенное. Мне так хочется запомнить это.

Розали… Надеюсь, я могу назвать себя такой же сильной как она, во многих смыслах. Ее главная черта - это верность и преданность, и я абсолютно понимаю ее яростное стремление защитить вашу семью, чего бы это ни стоило. Я так же не позволю никому причинить вам вред.

Эсми… За два года она дала мне столько материнской любви, сколько Рене по крайней мере за пять лет. Материнская забота просто исходит от нее. Я и в будущем рассчитываю на ее поддержку и мудрость.

Карлайл… пережить все, что пришлось пережить ему, и остаться таким же добрым, сострадательным, мудрым человеком, как он… Он мой герой, Эдвард, благодаря тому, как он проживает свою жизнь и как помогает людям. Карлайл – это воплощение человечности.

Вот так, в нескольких словах о людях, которых я обожаю и с которыми хочу быть. Нет ничего лучше, чем провести вечность в такой компании.

Я в порядке и я люблю тебя.

Эту главу я читал вслух – хотел, чтобы девушки, сидящие в комнате, услышали, что Белла написала о каждой из них. Я намеревался поделиться этой главой и с парнями, когда они вернутся. Я знаю, как много значило для них отношение Беллы.

Шел тридцать шестой час, когда сердце Беллы ускорилось, и из ее горла вырвался стон. Возможно, обычный человек и не услышал бы его, но этот полный боли звук был отчетливо слышен для нас.
Я взял ее лицо в свои ладони и, казалось, услышал тихий вздох. Мое прикосновение… кажется, она отвечает на мое касание. Это навело меня на идею. Я сбросил рубашку, которую успел надеть ранее и забрался в постель, обнимая Беллу. Приподняв ее топ, так что он только прикрывал ее грудь, я прижался к ней. Когда моя холодная кожа соприкоснулась с ее, стоны стали тише, а сердечко Беллы замедлилось достаточно, чтобы подтвердить, что я на верном пути. Я пропустил несколько глав, чтобы не разрывать нашего контакта, обнимая ее, касаясь и охлаждая ее везде, где только мог, и мурлыкая колыбельную ей на ушко.

Когда темным сорок четвертым часом вернулся Джаспер, он выглядел заметно лучше. Его ярко-золотистые глаза сказали мне, что он сыт, даже переполнен.
На мой безмолвный вопрос он заверил меня, что он в порядке и может вернуться на свой пост.
Белле стало лучше, и это позволило мне снова начать читать мою книгу, не прекращая гладить ее по лицу.

Третий день начался с грозы, которая насытила воздух электричеством и беспокоила Беллу. Карлайл снова зашел, чтобы проверить ее состояние, и выглядел пораженным увиденным.
- Что? Что случилось? – спросил я.
- Она, кажется, продвинулась гораздо дальше, чем я ожидал.
- Правда? Почему ты так думаешь?
- Ускорение ее сердца. Твердость конечностей. И ее глаза полностью изменились.
Элис подала голос со скамейки, которую она занимала рядом с сидящим на полу Джаспером:
- Она очнется сегодня до захода солнца.
- Ты это видела? Почему же ты молчала до этого?
Она вздохнула:
- Потому что не хотела подогревать и так кипящий чайник, Эдвард. Я не хотела, чтобы ты сходил с ума, каждый раз гадая, не проснется ли она уже в следующую минуту.
- Тогда почему…
- Потому что Джасперу тоже нужно знать… ему нужно знать как долго он должен еще выносить это. И даже не думай о том, чтобы снова выслать его. Ты, как и я, знаешь, что худшее еще впереди, и он не оставит Беллу в самую трудную минуту.
- Джаспер, ты точно можешь выдержать это? С Беллой все будет в порядке в любом случае. Ты знаешь это. Тебе не обязательно мучить себя.
- Переживу, – процедил Джаспер и снова умолк.
Я вздохнул и взглянул на Беллу. Элис была права. Новость о ее скором пробуждении заставила меня еще сильнее нервничать, сгорая от нетерпения. К счастью, Белла задала мне домашнюю работу в пятидесятой главе – так необходимое мне переключение внимания.

50.

Ну что ж, наш второй день позади. Думаю, сейчас тебе нужно действительно серьезное задание, чтобы отвлечься. Поэтому я оставила две чистых страницы после этой главы (ты ведь жил целое столетие, думаю, ты успел накопить множество идей, поэтому тебе нужно много места… )

Пора тебе написать свой список. Даже не вздумай притворяться, что не понимаешь, о чем я. У тебя есть такой список. Я знаю, что есть. Ты видел мой, теперь покажи мне свой.

Я в порядке и я люблю тебя.

Я подавился смешком и посмотрел на темноволосую красавицу, идущую сквозь адское пламя рядом со мной, ради того, чтобы быть моей навсегда.
Ты хочешь список, любимая? Я дам тебе список. Твое желание – закон.
Я перевернул страницу и на чистом листе написал заголовок «Список Эдварда». Подчеркнул для пущей выразительности.
Я писал и писал. Я был занят, когда часы показали восемь часов и сделал паузу только для того, чтобы в утреннем свете прочитать главу 51, самую короткую. Там была одна фраза: «Продолжай писать». То, что она умудрялась в самом пекле смешить меня и заставлять улыбаться, было чудом. И единственным способом выразить мою благодарность в этот момент было сделать то, о чем она просила.
Мне не хватило и двух страниц.

В четыре часа пополудни Элис неожиданно покинула свое место рядом с Джаспером. Я свесился с кровати, чтобы проверить, как он, удивляясь, что могло заставить Элис уйти. Джаспер по-прежнему сидел неподвижно, скрючившись у постели Беллы, как и последние два с половиной дня.
Звук в холле известил меня, что Элис возвращается. Она вошла, таща с собой три сумки с вещами.
- Элис, что…
- Я подумала, что нам надо подготовить Беллу к пробуждению. Посмотри, какой красавицей она стала, Эдвард!
- Она всегда была красавицей, Элис.
- Ну конечно была. Я имею в виду, что она точно удивится произошедшим в ней переменам, и я подумала, что мы можем подчеркнуть особенность этого момента для нее с помощью… - она подняла сумки и торжественно расстегнула их, - … особенного наряда!
- Элис, Белла не кукла.
Она раздраженно выдохнула:
- Я в курсе, Эдвард. Но…
- Превращение в вампира само по себе – незаурядный случай, Эллис, – я подавил смешок, вспомнив, случай из, казалось, далекого уже прошлого: школьный бал, выпускной класс Беллы. В тот день она подумала, что мы заставили ее нарядиться ради превращения. А я поддразнивал ее за это.
- И не думай, Элис. Превращение в вампира не меняет основ личности. Белла не любит тряпки и одевается в своем стиле, и не думаю, что она оценит, если ты нарядишь ее в…это что? Сатиновое платье? Нет, – я посмотрел на маленького эльфа сверху вниз. – В нормальную одежду еще куда ни шло. Но никаких платьев.
- Ну Эдвард… - заскулила Элис.
- Нормальная одежда, Элис.
Она огорченно выдохнула, всем своим видом показывая недовольство. А затем эльф исчез, сопровождаемый развевающимися одеждами, и сразу же вернулся назад. Элис неохотно выложила на кровать несколько комплектов одежды, и я выбрал пару укороченных леггинсов и удлиненный топ в этно-стиле с цветным веревочным поясом – этот наряд показался мне наиболее удобным. Я знал, что выбор Беллы наверняка пал бы на джинсы, но боялся, что они будут раздражать кожу на ее ногах.
Элис хотела, чтобы все было безупречно, поэтому я разрешил ей одеть Беллу. Элис с любовью причесала ее волосы, но оставила распущенными, чтобы продемонстрировать всю их блистательную красоту.
В семь часов я прочел эти слова в книге Беллы:

61.

Давно я тебе не говорила, как высоко ценю тебя? Я ценю то, как ты заботишься обо мне. Я ценю то, как ты любишь меня. Я ценю обожание, которое вижу в твоих глазах и ощущаю в твоих прикосновениях. Я ценю твою внимательность и что ты заботишься о том, чтобы дать мне все, в чем я нуждаюсь.
И я ценю то, что ты выбрал меня. Что любишь меня. Хочешь меня.
У меня никогда не хватит слов, чтобы выразить благодарность за то, что ты есть в моей жизни, за то, что благодаря тебе моя жизнь стала великой историей любви. Поэтому просто… спасибо тебе, Эдвард. От всей души.

Я в порядке и я люблю тебя.

Я был все еще погружен в ее слова, когда шестью минутами позже Джаспер вдруг застонал. А сердцебиение Беллы стало громким и частым. Карлайл сразу же появился в дверях: изменение в частоте и силе ударов сердца Беллы было слышно по всему дому. Он взглянул на меня с одновременным выражением участия и предвкушения. Мы оба знали, что означал этот звук сердца: начало конца.
Время от времени рот Беллы искажался в безмолвном крике, пальцы сжимались, а частое дыхание прерывалось.
Но больше всего нашим вниманием завладел звук ее сердца. Я прислушивался. Я лелеял каждое биение. Я считал эти звуки, чтобы запомнить их навсегда.

В 7:13 ее сердце ускорилось до 161 удара в минуту.
В 7:18 - уже 168 ударов в минуту.
В 7:29 сердце начало замедляться, я насчитал 139 ударов.
Потом 118 в 7:36
Потом 78 в 7:40.
59 в 7:43.
38 ударов прозвучали в 7:47

Я затаил дыхание, прислушиваясь к биению жизни в груди моей жены. В эти минуты страх взял верх надо мной. Джаспер стонал, создавая еще более тревожный фон для моих эмоций, и я с трудом сдерживался.

Только 20 ударов прозвучали в 7:50.
В 7:52 гораздо больше секунд были отмечены тишиной, чем биением пульса.
Четыре удара сердца, которые наполнили минуту в 7:54 были такими громкими, такими сильными, что их можно было бы услышать с улицы.
Наконец, в 7:55 14 сентября сердце Беллы взорвалось в последнем судорожном ударе, который заставил ее тело выгнуться дугой, изогнуться, словно марионетка, которую подняли за одну веревочку.

Затаив дыхание, я смотрел на Беллу широко открытыми глазами и ждал, ждал…