Она вошла через окно ванной,
Не помогла даже серебряная ложка в засове.
А теперь невинно сосёт большой палец
И бродит по самому краю.
Её никто не окликнул?
И даже не заметил?
Воскресенье и понедельник ждал звонка,
А получил его лишь во вторник.

«She Came In Through the Bathroom Window», «The Beatles».

Дни становились всё длиннее, ночи — жарче, солнце всё ярче светило в небе, но внезапно оказалось, что лето уже пролетело, а Гермионе Грейнджер никто об этом не сказал!

Июнь сменился июлем, а июль как-то незаметно превратился в август. Где прятались теперь все те солнечные дни, куда подевались? Они промчались мимо так быстро — в мгновение ока — один месяц, второй, а за ними и третий.

Первая часть списка Гермионы была завершена, вторая — почти. Приближалась дата её рождения. Сегодня было уже двадцать восьмое августа, до девятнадцатого сентября оставалось всего двадцать четыре дня, по прошествии которых Гермиона Грейнджер должна была либо умереть, либо жить дальше. Всё было так ясно. Так очевидно. Так просто. И в то же время так сложно.

Никто не хотел говорить об этом, и иногда Гермиона чувствовала себя очень одиноко. Змеёныши избегали этой темы, да к тому же утаивали от неё что-то ещё… что-то, чего она пока не понимала… но Гермиона не сдавалась. Она знала, что Тео скрывает что-то важное, как и Маркус, а возможно, и Блейз. Это раздражало, но она просто не знала, что предпринять.

Однако, сегодня, двадцать восьмого августа, Гермиона не собиралась беспокоиться о чём-либо. Она решила просто посидеть на одеяле под высокими деревьями садика на заднем дворе, обложившись книгами, фруктами и едой, прихватив для компании котёнка и не волноваться… хотя бы сегодня.

Её котёнок Бу рос не по дням, а по часам. Наверное, потому что каждый раз, как кто-нибудь из змеёнышей натыкался на него, сразу же чем-нибудь начинал кормить. Отчего котёнок превратился в огромного кота!

Улыбнувшись, Гермиона погладила его по шелковистой шёрстке, провела травинкой по усам, а затем упала спиной на мягкое одеяло, расстеленное под самым высоким деревом в саду, и уставилась в небо.

Она размышляла о своём списке, перебирая пункты, законченные совсем недавно. Вот, например, только на прошлой неделе Маркус наконец устроил для всех них квиддичный матч.

Облака, прикрывавшие солнце, уплыли, и Гермиона прикрыла глаза, вспоминая подробности матча. Змеёныши бились против семейства Уизли и Гарри. Играли на какой-то профессиональной арене. Гермионе, так как она была основательно беременна, поручили судейство и ведение счёта.

Повернувшись на бок, чтобы солнце не светило в глаза, она потрепала кота по животу и рассмеялась.

— Я не возражала вести счёт, — объяснила она Бу. — Ведь я чувствовала, что всё равно участвую в игре, так или иначе, к тому же мне было весело. Это был очень грубый матч, и они ужасно прессовали друг друга. Я поверить не могла, сколько раз они нарушали правила, сталкиваясь и мутузя друг друга. Малфой даже магию против Гарри применял! И не один раз! Так что мне дважды пришлось вывести его из игры!

Кот кинул на Гермиону взгляд, полный презрения (так, по крайней мере ей показалось) и понёсся за бабочкой.

Она снова закрыла глаза, но улыбка, появившаяся при воспоминании о том, как Гарри в конце концов поймал снитч, так и осталась на её лице. Втайне Гермиона мечтала, что именно его команда одержит победу, хотя никогда не призналась бы в этом змеёнышам.

И она не могла не улыбнуться вновь, вспоминая о том, как весело было играть в покер в клубе Блейза. Только ради Гермионы он закрыл его на всю ночь. Единственными приглашёнными были: Гарри, Рон, братья Рона, Гойл, Майкл Корнер и ещё несколько чистокровных парней. Все, включая Гермиону, были одеты в шикарные маггловские смокинги. Играли в покер на выбывание, ставки делали маггловскими деньгами. И хотя Гермиона выбыла чуть ли не в самом начале вечера, просадив две с половиной тысячи фунтов (подаренных ей Тео), это было замечательно проведённый отрезок её жизни. К тому же стоило поучаствовать хотя бы ради того, чтобы посмотреть на тех, кто остался в финале… Драко Малфоя и Гарри Поттера, бившихся до самого конца.

В отличие от квиддича, в который они играли недавно, в покерном турнире победил Малфой, хотя Гарри обвинил его в жульничестве. Гермиона не сомневалась, что Малфой действительно жульничал, но в итоге всё прошло хорошо: все посмеялись, выпили и развлеклись. Гермиона настаивала на том, чтобы Драко пожертвовать весь свой выигрыш на благотворительность магглам, по её выбору. Его подобное предложение не осчастливило, но он выполнил эту просьбу, чтобы осчастливить её. Он сказал, что ему всё равно не нужны маггловские деньги, что заставило всех посмеяться над этой его, в сущности, придурью.

Отмахнувшись от стрекозы, что устроилась на её ноге, Гермиона села и огляделась вокруг в поисках кота. Не найдя его с первого взгляда, она поднялась на колени и позвала его. Выскочив из травы прямо перед ней, кот сначала прыгнул на руки, а потом снова сбежал. Гермиона на коленях подползла к тому большому дереву, под которым лежала книга и бутылка с водой и прислонилась спиной к его стволу. Глядя на гоняющегося за бабочками и слепнями кота, Гермиона с нежностью вспомнила пункт, которым заканчивалась первая часть её списка. Она хотела стать анимагом. Честно говоря, она даже не надеялась всерьёз, что ей когда-нибудь удастся выполнить этот пункт.

Она была совсем молоденькой девчушкой, когда впервые услышала, что отец Гарри и его друзья стали анимагами для того чтобы помочь Люпину, который оборачивался в волка каждый месяц. И тоже захотела стать анимагом. Тогда она считала, что для неё это будет не так уж сложно, ведь даже Хвосту удалось.

Впоследствии она читала об этом книги, задавала вопросы, изучала эту способность, и старалась, очень сильно старалась, стать анимагом. Но потерпела неудачу.

Гермиона Грейнджер редко терпела неудачи. Об этом она даже однажды говорила с Люпином, и он сказал, что не у всех имеются подобные способности, и что она не должна расстраиваться. По какой-то причине его слова лишь привели её в ещё большее уныние.
Гермиона вносила этот пункт в список, зная, что не сможет выполнить его. По правде говоря, там было несколько пунктов, о которых она точно знала, что не сможет выполнить, например, остричь волосы Люциусу Малфою. Гермиона понимала, что исполнить подобное желание невозможно. И тем не менее, это было, пожалуй, единственное, что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела выполнить из первой части списка.

А теперь представьте её потрясение, когда однажды жарким июльским днём в квартиру к ней постучал Эдриан Пьюси, взял её за руку и сказал:

— Я собираюсь помочь тебе стать анимагом.

Она всегда знала, что у Эдриана полно секретов. Он был невыразимцем, как и она. А невыразимцев часто так и называли: «хранители секретов». Однако, ей и в голову не приходило, что он к тому же анимаг. Серьёзно! Он, определённо, никогда не регистрировался в качестве такового, хотя должен был. Гермиона знала бы об этом, поскольку согласно требованиям Отдела по неправомерному использованию магии протокол регистрации анимага был публичным документом.

Вместо того, чтобы читать Эдриану нотации о том, что правильно, а что нет (потому что уж кто-кто, а он точно был в курсе), Гермиона решила просто улыбнуться и быть счастливой, ведь кто-то наконец решил помочь ей преуспеть в том, чтобы стать настоящим анимагом.

Несколько дней они с Эдрианом занимались в её маленькой квартирке. Он рассказал теорию превращения в животное с возможностью сохранить способности, мысли и эмоции человека. Он рассказал, как, находясь в своей животной ипостаси, сохранить целой одежду. Как превратиться без палочки, если есть такая необходимость. Он рассказывал ей теорию в течении двух дней, пока ей не захотелось крикнуть: «ДАВАЙ УЖЕ ПРОСТО СДЕЛАЕМ ЭТО!»

На самом деле, Гермиона именно это и крикнула, только на третий день.

У неё кожа покрывалась мурашками, и нервы были на пределе от одной только мысли о том, что пришла пора измениться. Она знала теорию, невербальное заклинание, механику движений, «зачем» и «как». Не знала только одного: в какое животное обернётся. Эдриан сказал, что до первого превращения никто не знает, каким животным станет. Он, например, превращался в ли́са (что показалось ей вполне логичным, потому что он был хитёр, как лис), что и продемонстрировал, превратившись на её глазах первым.

Его длинный рыжий хвост раскачивался туда-сюда, пока он шёл впереди, ожидая превращения Гермионы. Она сказала:

— Надеюсь, я не стану кроликом, потому что тогда ты смог бы меня съесть, — и рассмеялась.

Конечно, Гермиона знала, что внутри он остаётся всё тем же Эдрианом, что на самом деле не съест её, просто захотелось чуточку поднять настроение.

Она глубоко вдохнула, беззвучно произнесла короткую молитву, зажмурилась и, напрягшись изо всех сил, сделала попытку. А когда открыла глаза, увидела свою квартиру, кота на диване, Эдриана в образе лиса и сначала подумала, что ничего не получилось. Но затем посмотрела вниз и…

«Где мои руки?.. И ноги?..»

Гермиона обернулась к зеркалу, которое Эдриан прислонил к стене напротив двери в спальню и замерла.

«Что? Как подобное могло произойти?»

Она думала, что превратится в выдру, потому что это было её любимое животное и её Патронус. С другой стороны, она допускала, что может стать кошкой, потому что любила кошек. Она не возражала против превращения в экзотическое животное вроде рыси или кого-то подобного. Но вот <i>это</i>… это было нелепо! Ни за что на свете Гермиона Грейнджер не стала бы <i>этим</i>! Она повернулась, чтобы взглянуть на Эдриана, то есть на лиса. И могла поклясться, что этот лис над ней смеётся.

В этот момент Эдриан как раз превратился в человека. И да, он сидел на полу и смеялся. Над ней.

Ну и пусть. Честно говоря, Гермионе было всё равно. Главное, что она наконец-то стала анимагом. А Эдриан Пьюси теперь мог смеяться сколько угодно. Она была даже немного горда собой, потому что сделала это с первой попытки. Ну, ладно, она бы в жизни никогда не подумала, что станет <i>этим</i>, но в остальном-то всё сработало!

Гермиона превратилась в человека, бросилась к Эдриану и прижала ладонь к его рту.

— Перестань смеяться надо мной! — взвизгнула она. — В конце концов всё получилось!

Он откатился от неё, всё ещё смеясь, и простонал, держась за живот:

— Жду не дождусь, когда смогу рассказать всем!

Она встала, ткнула в него пальцем и приказала:

— Я запрещаю тебе рассказывать им об этом, Эдриан, или я донесу в Министерство, что ты незарегистрированный анимаг!

— Как и ты теперь! — бросил он в ответ, всё ещё улыбаясь, поднялся, обнял её за плечи и пообещал: — Ладно, ладно, я никому не скажу, — поцеловал в щёку и добавил: — Девочка Бурундучок…

Вспомнив о том дне и конкретно об этом моменте, Гермиона зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться вслух.

Эдриан не рассказал змеёнышам, она сама сделала это. И несколько дней выслушивала шутки о своих зубах (которые, кстати, больше не походили на зубы бурундука!), получила горы орехов и несколько новых прозвищ, таких как «пилозуб», «ореховая молотилка» , и даже «щербатая обезьянка», но ей было всё равно. Она стала анимагом, пусть и не зарегистрированным, а они — нет.

Кроме того, первая часть её списка с первого по шестнадцатый номер была выполнена.

И лето уже почти закончилось.

Вплотную подкрался сентябрь.

«Что же будет?»