Глава 21. Всё это ты

Белла

– Мари?
Это было единственное, что я услышала. Эдварду известно! Выражение его лица говорило само за себя. Я причинила ему боль. Теперь остался вопрос: позволит ли он все ему объяснить? Мне было ужасно стыдно за предательство. Да и ему не нужна подержанная и растерзанная обманщица. Понимая, кто я такая, не смела поднять на него взгляд.
– Ты Мари? – Это был уже не тот бархатный голос, который я успела полюбить.
Эдвард говорил напряженно, явно пытаясь скрыть раздражение. Я спрашивала себя, как долго он еще будет сдерживаться, не срываясь на крик или что-нибудь похуже. Однако эту мысль я быстро выбросила из головы, вспомнив, что Эдвард не Джеймс. Пока я думала, как тактичнее ответить на вопрос, Эдвард разозлился еще сильнее.
– Отвечай! – прокричал он, и я поняла, что уходить от ответа бесполезно.
– Да, – обреченно прошептала я, зная, что начиная с этого дня, Эдвард никогда не посмотрит на меня прежними глазами. Для него я уже не буду Беллой, его девушкой. Он будет видеть во мне Мари – избитое, слабое, никчемное и недостойное создание.
Все, что Джеймс кричал в порыве злости, сейчас колоколом звенело в ушах. Я знала, что потеряла любимого мужчину из-за своего прошлого с чудовищем, которое меня не любило. Сердце затрепетало от боли, когда я подняла взгляд на Эдварда и увидела выражение его лица. Эмоции, отразившиеся в глазах, демонстрировали душевное смятение и боль. В этом была виновата только я одна. В тот момент я понимала, что теряю его, но не могла позволить себе расклеиться. Необходимо сдержаться, ответить на все вопросы, чтобы продемонстрировать ему доверие и, по возможности, сохранить то, что еще не разрушено.
– Бел… э… Мари! Блин, даже не знаю, кто ты, и как тебя зовут! – снова прокричал Эдвард.
Я разозлилась, когда он сказал, что не знает кто я. С Эдвардом я всегда была собой: искренне на него реагировала и говорила только правду. Единственным обманом была моя фамилия и прошлая жизнь, но больше ничего. Мои чувства, желания, надежды, мысли всегда оставались искренними. Его фраза ужалила в самое сердце, ведь я поняла, что он не верит ничему, что я когда-то говорила или чувствовала. Все мои действия теперь попали под подозрение.
– Меня зовут Белла, а Мари – второе имя, – тихо произнесла я, стараясь подавить желание закричать в ответ.
Эдвард ни в чем не виноват. Он растерян и чувствует боль, но разве можно его в этом винить? Тем не менее, от его слов, что он меня не знает, волосы встали дыбом, и я гордо вскинула подбородок.
– Ты прекрасно знаешь, кто я. За пять минут ничего не изменилось. Я осталась таким же человеком, – вызывающе ответила я, пожалев об этом сразу же, как только он задал следующий вопрос.
– Тогда, кто такой Джеймс? – Этим вопросом он почти отправил меня в нокаут.
Осознав, что должна дать Эдварду ответ, почувствовала, как воинственное настроение покидает душу. До сегодняшнего дня никогда серьезно не задумывалась над тем, что все еще замужем. Для меня это имело значение только в юридическом смысле слова. В моем браке никогда не было любви, нежности и трепетного желания построить новую жизнь с дорогим тебе человеком. На первом плане стояло физическое выживание, а потом сохранение здравого рассудка. Семейная жизнь была холодной, пустой и жестокой; она наводила ужас и причиняла много страданий. Однако как только Эдвард произнес эти слова, я поняла, что он смотрит на все совсем другими глазами. Замужем! Эта информация была сейчас наиболее важной; она обязательно разрушит зародившуюся между нами связь, и та небольшая привязанность, которую Эдвард, возможно, питал ко мне, не выдержит удара. И это никак не смягчить. Ситуация вышла из-под контроля, и мне ничего не оставалось, как честно признаться во всем в надежде, что он примет мою открытость. Сердце ухнуло в ожидании, крутящегося на кончике языка, ответа. Глаза защипало от слез.
– Он был моим мужем, – едва слышно прошептала я, надеясь, что шепот смягчит боль, когда Эдвард полностью поймет глубину моего обмана. Я не осмелилась посмотреть на его реакцию, но услышанного вздоха хватило, чтобы мое, и без того растерзанное сердце, ощутило очередной укол.
– Твоим мужем… – произнес Эдвард далеким и глухим голосом, абсолютно без эмоций; и в тот момент я поняла, что навсегда его потеряла.
Паника охватила душу; я уже не могла держать себя в руках. Он ушел! Джеймс разрушил мою жизнь до того, как я убежала, но я даже представить себе не могла, что он может разрушить и надежды на счастье с любимым человеком. Я чувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Эдвард, прости, что я сразу тебе не рассказала. Собиралась поговорить с тобой чуть раньше, но тебя вызвали на работу. Я не хотела, чтобы ты узнал об этом таким образом. Я могу объяс… – Голос звучал отчаянно, в горле образовался ком.
Я умоляла его выслушать, но кирпичики фундамента один за другим выпадали из общего строения, лишая меня устойчивого основания. Я была готова упрашивать, унижаться – что угодно ради того, чтобы вымолить хотя бы частичку прощения. Боясь увидеть в его глазах боль, ненависть и брезгливость, я прятала взгляд.
– Ты замужем? – оборвал меня Эдвард. В это было сложно поверить, но в голосе появились злые нотки, которые я, вне всякого сомнения, заслужила.
Против воли я бросила на него взгляд и внезапно поняла – каждой клеточкой дрожащего тела – как много разрушила. Из глаз ручьем текли слезы.
– Да, – ответила я, отчаянно пытаясь совладать с эмоциями. Я не могла выдержать его взгляда и поэтому униженно опустила голову. Он больше не мой Эдвард, и я это знала, захлебываясь слезами.
– Замужем, – пробормотал он, и сердце разорвало на части.
От осознания того, что я убила всякую нежность, меня словно пригвоздило к полу. Я хотела все ему рассказать, хотела объяснить причины своего поведения, но не могла же заставить его слушать, когда он испытывает ко мне отвращение и не может выносить моего присутствия! Не желая навязываться, я ждала, пока Эдвард что-то скажет, но он не произнес ни слова, а потом в коридоре послышались его шаги. Где он сейчас?
– Эдвард, – позвала я, растерявшись, и побежала за ним. Я видела, как его удаляющаяся спина исчезает за дверьми гаража. Он даже не повернулся, чтобы посмотреть на меня.
– Эдвард, – я выдохнула его имя, упав на колени; голову заполнили образы из сна, в котором он бросил меня, даже не повернувшись.
Я знала, что навсегда его потеряла и уже ничего исправить. Он испытывал ко мне отвращение; не захотел меня выслушать; и я была настолько ему противна, что он даже не стал кричать и говорить, какая я ужасная. Он просто ушел. Я еще никогда не чувствовала себя такой одинокой, как в тот момент.
Не знаю, как долго я просидела на коленях в коридоре Эдварда, опустив голову на руки. Рыдания от боли и раскаяния изнуряли тело, пока, словно кадры в кино, все совершенные ошибки проносились перед глазами. Кусочки разбитого сердца застыли в груди. Каждая клеточка холодела от мысли, что Эдвард никогда меня не полюбит, и я больше не встречу любовь. Именно такое будущее меня ожидает. А если и встречу, то прошлое с Джеймсом будет снова и снова разрушать мою жизнь. Наконец, тело онемело от боли, всхлипы затихли, и я встала. Машинально собрала свои вещи, заправила постель, выключила свет и закрыла дверь, не желая оставлять следы своего присутствия, чтобы не делать ему еще больнее.
Даже не помню, как оказалась в своей комнате – все воспоминания о короткой дороге домой поглотила грусть. Дом принадлежит Эдварду; я понимала, что с этого момента стану только лишь съемщиком жилья. Глядя на меня он будет постоянно вспоминать, как я заставила его страдать; да и сама не смогу пережить ежедневные встречи, зная, что он не захотел меня принять такую, какая есть. Оставшись в этом доме, увижу, как Эдвард заводит отношения с другой девушкой – эта мысль была невыносимой. Внезапно я поняла, что больше не могу здесь жить; не могу его видеть, ведь он будет держаться холодно и на расстоянии. Нет, я не готова выносить это день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. Это нестерпимо больно! Мысли материализовались в действия: я ринулась к шкафу, распахнула двери, сняла сверху чемодан, схватила кучу одежды и бросила все это на кровать. Затем я принялась с остервенением запихивать вещи в чемодан. Не знаю, сколько раз я бегала от шкафа к кровати, но в какой-то момент здравый смысл подсказал мне, что уже хватит – больше просто не влезет. Мне было абсолютно наплевать на содержимое багажа, лишь бы было, что носить. Я быстро собрала туалетные принадлежности и застегнула молнию. Меня вдруг охватило непреодолимое желание извиниться перед Эдвардом, ведь я понимала, что другой возможности сделать этого уже не будет. К тому же я знала, что он не желает со мной разговаривать, а значит, не оставалось ничего другого, как написать ему письмо.
Я поплелась в кабинет и, отыскав листочек и ручку, села за стол. Тяжело вздохнув, я пару минут разглядывала девственно чистый лист. Наконец, выдохнула, сдерживаемый в легких воздух, и начала писать. В записке невозможно передать всю глубину печали и раскаяния, но другого варианта не было. Я должна была рассказать ему о себе, как только поговорила с Карлайлом. А я скрыла, обманула. В моих намерениях не было ничего дурного, но я поступила нечестно. Своим поступком я продемонстрировала недоверие, которого он не заслужил. А все из-за Джеймса. Я съежилась, вспоминая, как сообщила Эдварду о том, что еще замужем; замужем только на бумаге, но определенно не в душе. Несмотря на это, меня пронзила ужасная боль от осознания, насколько серьезным оказался обман. Нельзя было соглашаться стать его девушкой, не рассказав сначала всю правду о себе. Оставалось надеяться, что со временем он сможет меня простить. Я обманывала Эдварда, его семью и друзей. В какой-то момент по-другому бы просто не получилось, но совсем скоро необходимость в этом исчезла. Время сказать правду прошло так же быстро, как и наступило. Мое откровение обратилось в катастрофу, которая совершенно не оставила надежды. Это оказалось гораздо хуже, чем я себе представляла; и теперь я впустую сожалела, что не заставила себя признаться раньше, чтобы он узнал все из моих уст, а не долбанного кошмарного сна. Однако факт оставался фактом: скрыв прошлое, я его обманула.
Я всем сердцем хотела признаться ему в любви, но понимала, что сейчас он не захочет этого слышать, более того, в данный момент – даже не поверит. Поэтому я решила закончить тривиальными словами «с любовью», надеясь, что со временем он догадается о глубине моих чувств.
Свернув листок вдвое, я подписала имя. И тут вдруг меня осенило: я же пообещала сообщить ему о своем отъезде за тридцать дней. Недолго думая, я перевела арендную плату за следующий месяц на его счет и приписала к записке еще несколько предложений. Затем я отключила ноутбук и вместе с листком отнесла его в спальню. Аккуратно положив сообщение на прикроватную тумбочку, я взяла чемодан с сумочкой и ноутбуком и пошла в гараж. С каждым шагом чувства и мысли немели все сильнее и сильнее, чему я была несказанно рада.
Я открыла багажник и положила туда вещи, однако не смогла найти ключи. Перетряхнула сумочку, посмотрела в карманах, но тщетно. Может, они остались в машине? В этом не было никакой логики, но немота начала окутывать и мозги. Бросив сумочку на пассажирское сиденье, я кинулась искать ключи. Поиски не увенчались успехом, и тогда раздражение одержало победу над охватившим меня ступором.
Пока я соображала, куда они могли деться, мимо дома пронеслась машина, с визгом остановившись у соседней двери. Я знала, вернулся Эдвард, и, судя по скорости езды, он пребывал в сердитом расположении духа. От мысли, что Эдвард решит зайти сюда, раздражение уступило место панике: я не смогу пережить боль, когда Эдвард снова оттолкнет меня, выпустив пар. Я знала, что физической боли он не причинит, но мне прекрасно известно: синяки на теле пройдут быстро, а вот синяки душевные – еще долго будут отдаваться болью в сердце.
Не помню, как я очутилась на улице, но внезапно поняла, что бегу – я снова убегала. Я понятия не имела, куда бегу, но должна была бежать не останавливаясь. Еще до того, как холодные капли начали жалить меня в лицо, я почувствовала запах дождя. Неужели придется до нитки промокнуть? Может, получится вернуться позже, когда он уже будет спать, и ускользнуть среди ночи. Подобные приключения стали входить в привычку, и мне это не нравилось.
«Ага», – пробормотала я с горечью, увидев, куда унесли меня ноги. К школе в конце квартала. Дождь уже лил как из ведра, вымочив волосы и платье, но поскольку на улице было темно и пустынно, я не переживала из-за ужасного внешнего вида. Осмотрев школьный двор, я увидела с боку игровую площадку. Дыхание сбилось, и я почувствовала, как устают мышцы. Я подошла к качелям и тяжело опустилась на них, пытаясь успокоиться. Совсем скоро меня снова охватила горечь, и тело затрясло от безудержных рыданий. Меня почти унесло волной отчаяния. Закрыв лицо руками, я заплакала. У меня больше ничего и никого не осталось – совсем никого. Даже не могу позвонить Карлайлу, Эсме, Элис или Эммету. А уж о Роуз и говорить нечего: она будет в восторге. Эти люди принадлежат к кругу Эдварда, я с удовольствием всех их забуду, только бы знать, что он меня простил. Однако это невозможно. И сейчас я даже не могла обвинить в чем-либо Джеймса. Ведь обман был исключительно на моей совести, именно я совершила предательство. Чувствуя себя пустой и обнаженной, я продолжала плакать. Интересно, как скоро смогу взять себя в руки, чтобы вернуться в дом.
– Белла! – Послышался резкий голос Эдварда, и на мгновение мне показалось, что уши сыграли со мной злую шутку.
Но я не смогла устоять и подняла взгляд, чтобы в последний раз увидеть его лицо, если он и правда рядом. Я пристально смотрела на Эдварда, словно во сне, не веря своим глазам: волосы промокли от дождя, больничная униформа прилипла к телу. Уличные фонари со стороны школы освещали его встревоженное лицо. Он не сделал ни шага, чтобы приблизиться ко мне, вероятно, стараясь не поддерживать физический контакт. Осколки разбитого сердца затрепетали, и его имя комом встало в горле.
– Эдвард! – Голос продрался сквозь боль, мука и эмоции оцарапали горло.
Как только Эдвард услышал меня, на лице отразились боль и потрясение. Последние мои воспоминания будут связаны с неприятностями, которые я ему причинила. Будучи не в состоянии вынести чувства вины, я вскочила и побежала прочь. Но, даже не успев добежать до травы, почувствовала на плечах руки Эдварда. Я потеряла равновесие и подалась назад; он обхватил меня за талию, не дав упасть. Какими бы восхитительными не были его прикосновения, и как бы мне не хотелось раствориться в его объятиях, я знала, что это была всего лишь автоматическая реакция на мое падение. Не возможно, чтобы он вдруг меня захотел: ни сейчас, ни когда-либо потом. Как только крепко встала на ноги, я попыталась освободиться от его рук, но Эдвард не дал уйти. Он развернул меня к себе лицом, однако я отказалась поднять взгляд, не желая, чтобы переживаемая им боль навсегда запечатлелась в моей памяти. Его объятия, когда я знала, что на самом деле ему не нужна, были самой ужасной пыткой, которую только можно представить.
– Белла! – В его голосе прозвучала невыносимая боль, и я всхлипнула.
Он приподнял мой подбородок, чтобы я прочувствовала всю глубину содеянного. Однако я отвернула голову, не имея сил выносить эту пытку. Я постаралась отстраниться, но он снова крепко взял меня за талию, не позволяя двигаться. Любые попытки вырваться были безуспешными. Отчаявшись, я безудержно зарыдала, упав в его объятия. Эдвард крепко прижал меня к себе. Я очень долго плакала. У меня больше ничего и никого не осталось. И хотя я знала, что воспоминания об этих объятиях будут потом меня преследовать, я не могла отказать себе в теплоте его рук – пусть и в последний раз. В какой-то момент, он ослабил хватку и стал нежнее. Одной рукой он начал поглаживать мои мокрые волосы.
– Ш-ш-ш, Белла. Девочка. Хорошая моя, – утешал меня Эдвард.
Наконец он отстранился, и я машинально подняла на него взгляд: его глаза все еще были затуманены поволокой грусти и сожаления. Он жалеет, что познакомился со мной?
– Белла, милая моя девочка, пожалуйста, скажи мне, что еще не поздно! Пожалуйста, не бросай меня! Пожалуйста, прошу тебя, милый мой человечек, дай мне еще один шанс! Пожалуйста! – Исступленно шептал Эдвард, гладя меня по щеке тыльной стороной ладони.
– Что?! – От растерянности я нахмурилась.
– Пожалуйста, не уходи! Не оставляй меня. – В его голосе слышалась сильная душевная мука, глаза были преисполнены грусти, но в них отражалось кое-что еще. Неужели страх?
– Эдвард, зачем тебе это нужно? Я же тебя обманула! Я не та, за кого себя выдавала. К тому же замужем, – произнесла сквозь слезы, не понимая, какого черта он захотел, чтобы я осталась.
– Это не важно! Мы можем… – начал говорить он, но я его прервала.
– Эдвард, я не могу быть тем, кем ты хочешь, – продолжила я, стараясь объяснить ему, что он заслуживает кого-то лучше. Не хотела лишать его будущего с девушкой, которая достойна его тепла больше, чем я. Зачем? Чтобы потом он сожалел о своем решении и злился на меня за это.
– Белла, ты именно та девушка, которая мне нужна. И хочу, чтобы ты осталась самой собой. – Его голос стал громче.
– Ты не знаешь, что говоришь. Зачем тебе подруга с багажом как у меня? – Произнесла я таким же громким голосом, разорвав объятия.
Я стала мерить шагами островок рядом с Эдвардом, стараясь подобрать слова, чтобы заставить его мыслить здраво. Я не собиралась взваливать на него свои проблемы, страхи и бесконечные опасения, что Джеймс будет преследовать.
– Ты заслуживаешь девушку, которая сможет отдать себя тебе целиком во всех смыслах. Как я смогу это сделать, будучи замужем? Я не собираюсь лишать тебя будущего с человеком намного достойнее меня. Моя жизнь – сплошная ложь, и я ничего не могу с этим поделать. Эдвард, тебе нужна Белла, но у Беллы есть не только то, что ты видишь. Я хочу встретить мужчину, который сможет полюбить меня полностью: со всем плохим и хорошим, с прошлым и с настоящим. Однако сегодня я поняла, что такого никогда не найду. Это невозможно.
– Пожалуйста, не говори так! – с неистовством воскликнул Эдвард. – Белла, прости меня за дурацкий поступок. Отреагировал я ужасно. Короче, повел себя, как козел, и ты не заслужила такого обращения. Прости меня, Белла! Прости! Пожалуйста, прости! – Его извинения меня удивили, заставив остановиться на месте и пристально на него посмотреть. Он сделал шаг вперед и протянул мне руку, но я в замешательстве отступила назад.
– Ты просишь прощения? Но за что? – От напряжения голос прозвучал хрипло.
Разве он может считать себя виноватым? Я всплеснула руками, раздражаясь.
– Я же скрывала от тебя информацию, не сказала правду и обманула. Мне не стоило позволять нашим отношениям заходить так далеко, зная, что не смогу быть той женщиной, о которой ты мечтаешь и о том, что у нас нет будущего, – тараторила я, жестикулируя, стараясь донести до него, почему он не должен переживать за реакцию на мои откровения.
– Белла! – простонал Эдвард, запустив обе ладони в свои промокшие волосы, с которых текла вода. – Не говори ерунды!
– Прости меня за все, Эдвард. Прости за то, что не рассказала тебе правду и причинила столько боли. Ты заслуживаешь кого-нибудь лучше меня, кого-то, кто сможет дать тебе все, о чем ты мечтаешь, и будущее, которого ты достоин, – сказала я, стихшим от усталости голосом.
– Любимая, прекрати нести всякую чушь! – Произнес он, потерев лицо ладонями, а потом, посмотрел на землю и пробормотал себе под нос: – Как заставить тебя понять? – Он поднял голову и, встретив мой взгляд, взял меня за плечи.
– Белла, я хочу будущее именно с тобой. Ты понимаешь? И сделаю для этого все возможное, даже если тебе придется остаться замужем. Мне все равно. Я просто хочу быть с тобой; хочу о тебе заботиться; хочу тебя защищать. Я не могу без тебя жить, – он пытался убедить меня в том, что кроме меня он никого не заслужил. Голос звучал громко.
– Эдвард, ты сам не знаешь, что говоришь. Почему ты хочешь быть со мной? Зачем тебе невзрачная побитая Белла? – Я никак не могла взять в толк, почему он выбрал именно меня, когда есть миллионы девушек с относительно нормальной судьбой. Зачем ему я? В этом не было никакой логики.
– Потому что… моя милая Белла, – нежно сказал он, подойдя поближе, и накрыл мои щеки ладонями. – Я люблю тебя, – убежденно произнес он.
Эдвард внимательно смотрел в мои глаза, его взгляд проникал в самую душу. Я не могла двигаться. Не могла говорить. Я была поражена. Неужели он меня любит?
Он продолжал пристально смотреть на мое застывшее лицо, в его зеленых глазах пылали чувства. Не получив ответа, он заметно расстроился, но на лице появилось решительное выражение, и он мягко потряс меня за плечи, чтобы вывести из транса.
– Я. Люблю. Тебя, – снова повторил Эдвард, только уже громче, выделяя каждое слово, наверное, решив, что я ничего не слышала. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы радости, когда до меня начал доходить смысл сказанного. На щеке все еще лежала его ладонь, я закрыла глаза и по всему телу пронеслась волна облегчения. Плечи расслабились, из груди вырвался вздох.
«Он меня любит! Любит! Любит!» – с ликованием скандировали голова и душа.
– Белла, пожалуйста, скажи что-нибудь! – Открыв глаза, я увидела обеспокоенное лицо Эдварда, он так и не понял, как я отреагировала на его признание.
Я была не в состоянии себя сдерживать; меня словно прорвало. Эмоции сводили с ума. Откуда-то появилась странная неконтролируемая энергия. Я отвела руку Эдварда от своего лица и прыгнула на него, ухватившись за шею. Обхватив ногами его талию, я прижалась к нему губами, выплескивая накопившиеся чувства и желания в поцелуе. Он быстро пришел в себя и обнял меня, крепко прижав мое тело к своему. Его поцелуй был удивительно страстным. Слезы счастья катились по моим щекам, смешиваясь с дождем, который, как мне казалось, смывает всю боль.
Эдвард медленно отнес меня на газон, пока я целовала его прекрасное лицо, запустив руки в его мокрые волосы. Он опустился на колени и осторожно положил меня на траву, продолжая жаркие поцелуи. Наша страсть уже не поддавалась контролю, но меня это не волновало. Эдвард любил меня, я любила его, а остальное мне было не интересно. Я хотела его, нуждалась в нем, обожала. Он прервал поцелуй и жадно накинулся на мою шею, заставляя стонать от удовольствия.
– Солнышко! Белла, я так тебя люблю! – воскликнул он, снова начав целовать.
– Я хочу тебя! – Это простое утверждение доставило мне море удовольствия, волна страсти накрыла каждую клеточку. Я обхватила лицо Эдварда ладонями и посмотрела в его глаза.
– Эдвард, я люблю тебя, – произнесла я с убежденностью, на которую только была способна, стараясь передать всю глубину своих чувств. Услышав мое признание, он облегченно вздохнул, закрыл глаза и наклонился ко мне. Потом отстранился и стал гипнотизировать меня взглядом.
– Теперь ты моя жизнь, – сказал он с такой любовью, что к горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы. Эдвард нежно поцеловал меня в губы, а потом лег рядом, притянув к себе. Мы лежали на газоне под дождем, наслаждаясь минутой. Никто не двигался, не желая прерывать момент. Когда по спине пробежали мурашки, я попыталась не обращать внимания, надеясь, что Эдвард ничего не заметит.
– Любимая! Давай-ка отвезем тебя домой. Не хочу, чтобы ты заболела.
– А тогда ты будешь заниматься моим лечением, доктор Мейсон? – пошутила я.
– Всегда, – хохотнул он, вставая с травы. Эдвард быстро вскочил на ноги и протянул мне руку. От холодного прикосновения я задрожала, ощутив, как замерзла. Обратно мы шли молча, обнявшись.
Домой вернулись уже за полночь. В окнах горел свет. Мы про него забыли: Эдвард торопился найти меня, а я торопилась убежать. Остановившись у моего дома, он открыл дверь, завел меня в коридор, а потом быстро развернулся ко мне, не давая идти дальше.
– Почему ты пошла на школьный двор? – спросил Эдвард, в глазах плескалось любопытство.
– Я потеряла ключи от машины, – ответила я, не желая раскрывать остальные подробности, но пришлось продолжить: – А когда услышала, как ты притормозил у дома, не хватило смелости снова посмотреть тебе в глаза, и поэтому… убежала, – пробормотала я, стыдясь своего поведения. Однако Эдвард отреагировал совсем не так, как ожидала. Услышав мое объяснение, он хохотнул.
– Не это ли вы ищите, красавица? – шутливо произнес он и словно заправский фокусник, вытащил из кармана ключи.
– Где ты их нашел? – Моему удивлению не было предела. Я знаю, что держала их в руках, когда заходила в дом, а вот что случилось с ними потом, не имела понятия.
– Ты оставила их в двери, любимая. – Эдвард неодобрительно покачал головой. – Кстати, это очень опасно. Пообещай мне, что больше не будешь этого делать, – сказал он, чмокнув меня в нос.
– Обещаю, – улыбнулась я.
– Наверное, если бы ключи не потерялись, то к моему возвращению тебя бы уже давно здесь не было, – грустно сказал Эдвард.
– Ты бы опоздал всего на пару минут. – От этой мысли я содрогнулась.
– Ясно. Стой здесь, – приказал он и, шутя, добавил: – Стоять!
Потом поцеловал в щеку и куда-то исчез. Я слышала, как он открывает и закрывает двери в гараже, звуки колес и молнии чемодана. Интересно, чем он там занят?
– Эдвард! – позвала я, уже собираясь ослушаться «приказания» стоять на месте, но в тот самый момент он появился из-за угла с глупой улыбкой на лице, держа сумку. Скрестив руки на груди, я бросила на него вопросительный взгляд.
– Я собрал вещи, чтобы ты переночевала у меня. Не хочу с тобой расставаться, больше ты никуда от меня не денешься, – произнес Эдвард, притянув меня к себе, и поцеловал.
– Что ты делал в гараже? – наконец спросила я, переведя дух после поцелуя.
– Вытаскивал из машины вещи, распаковывал идиотский чемодан, – Эдвард заметно покраснел и смущенно произнес: – Теперь он хорошо спрятан. – Я засмеялась. Его искреннее признание наполнило душу счастьем. Он выключил во всем доме свет, мы захлопнули дверь и направились к нему.
Как только вошли в дом, Эдвард отправил меня в свою ванную комнату принять душ. Отражение в зеркале нужно было видеть. Выглядела я просто ужасно. Глаза красные и опухшие от слез, в спутанных мокрых волосах листва и трава. Красивое платье полностью испорчено грязью и репьями после примирения на траве. Никогда в жизни порча одежды не приносила мне такого удовольствия, и я широко улыбнулась своему отражению, вспоминая это.
Горячий душ смывал с меня не только грязь и зелень, но и остатки переживаний. От воды напряженные плечи расслабились. Избавившись от неприятных воспоминаний, я вышла из душа и, вытершись, начала изучать сумку, которую собрал для меня Эдвард. Не зная, что он туда положил, я немного нервничала. Как, оказалось, там лежала одежда на завтра, голубая пижама и синий круженой бюстгальтер с трусиками. Увидев нижнее белье, покраснела, но быстро выбросила странные мысли из головы. Через полчаса я вышла из ванной комнаты и уже с трудом держалась на ногах, бесконечно зевая. Волосы все еще были влажными, но чистой и посвежевшей я чувствовала себя намного лучше.
Эдвард стоял на кухне в похожей пижаме. Он тоже успел помыться и переодеться в другой душевой. Увидев меня, он широко улыбнулся и поставил на стол две тарелки.
– Голодная?
– Немножко, – ответила я, хохотнув. – Вкусно пахнет. Что это?
– Куриный суп. Прости ничего особенного. Да и поздно уже наедаться. – Эдвард улыбнулся.
Мы поели, оставив грязную посуду до завтра, и он повел меня в свою спальню. Я начала нервничать, но быстро расслабилась, увидев, что Эдвард едва сдерживает зевание, и ответила ему тем же, чувствуя себя выжатой как лимон в эмоциональном и физическом смыслах слова. Мы оба расхохотались.
– Давай спать, – сказал он, залезая в кровать.
Я положила голову Эдварду на плечо, теснее прижавшись к нему. Он крепко меня обнял.
– Люблю тебя, Белла, – тихо прошептал он.
– И я тебя люблю.
– Спокойной ночи!
– Ага, – ответила, зевнув, наслаждаясь умиротворением и долгожданным спокойствием.
Все было словно во сне. Счастье переполняло душу. У меня, наконец, появилась крошечная уверенность в завтрашнем дне. В сердце снова поселилась надежда и, связанные с Джеймсом страхи, отступили: конечно, только на время, но даже это короткое мгновение казалось удивительным. Ведь столько долгих месяцев я засыпала и просыпалась в страхе! Дыхание Эдварда стало медленным и ровным. Видимо, он уже спал. Сегодня у него тоже был тяжелый день. Я закрыла глаза, но потом снова их открыла. Нет, так сразу не засну! И как бы эгоистично это ни выглядело, все-таки рискнула потревожить любимого.
– Эдвард! – позвала я, погладив его по руке.
– Да, моя хорошая, – ответил очень сонный голос.
– Эдвард, – улыбнулась ему в плечо, – уже давно я не чувствовала себя в такой безопасности. Первый раз за два года засыпаю совершенно без страхов. Это невероятно! Спасибо тебе.
– Не за что, солнышко. Теперь тебе нечего бояться. Со мной тебе ничего не угрожает. – Он поцеловал меня в лоб и широко зевнул.
– Эдвард!
– Что?
– Ты прекрасный человек! – произнесла я, тяжелым от усталости голосом и отключилась, погрузившись в блаженный сон без сновидений. Он мне что-то сказал, но я уже ничего не смогла разобрать.
***

– М-м-м, – пробормотала я, потягиваясь. В теплых объятиях любимого было уютно и безопасно.
Услышав тихий смешок, я расплылась в улыбке. А открыв глаза, увидела, что Эдвард, слегка отстранившись, внимательно за мной наблюдает. В его взгляде читалась безграничная любовь; он смотрел на меня с таким обожанием, словно лучше и важнее в этом мире для него никого не было. Еще никто и никогда не проявлял ко мне столько нежности. На мгновение я даже растерялась. А вдруг это всего лишь галлюцинация? Я придвинулась поближе и спрятала лицо в изгибе его шеи.
– Доброе утро, моя девочка! – Эдвард приподнялся на локте и стал медленно меня целовать, проводя губами дорожку от подбородка до уха. Я согласно вздохнула, одобряя его действия.
– Ага, – Это все, что мне удалось выговорить, дыхание участилось от его прикосновений. В ответ я почувствовала, как в его груди клокочет смех.
– Ну, мисс Томас, чем бы хотели сегодня заняться? – пошутил он, и я сразу погрустнела, услышав вымышленное имя, ведь теперь нужно заново знакомиться.
Он бросил на меня обеспокоенный взгляд, заставив почувствовать себя неуютно: придется снова напомнить о своем обмане.
– А-м-м… Томас – не настоящее имя, – произнесла я, закрыв глаза, чтобы не видеть выражение, которое появилось на его лице прошлым вечером.
Я боялась, что истинное испытание любви начнется, когда Эдвард узнает всю полноту пережитого мною насилия. Да, он сказал, что хочет быть со мной несмотря ни на что, но останутся ли его чувства прежними, когда он поймет, насколько я потрепана? Однако Эдвард и на этот раз удивил меня ответом.
– Об этом я и без тебя догадался. – В комнате раздался мягкий смех. Мои глаза мгновенно открылись, встретив его удивленный взгляд. – Но учитывая, что Джейн Доу – слишком избитое сочетание, решил воспользоваться тем, которое ты сама предложила. – Он снова рассмеялся, чмокнув меня в губы. Мое улыбающееся лицо говорило само за себя.
– Думаю, нам придется повторить некоторые вопросы, – робко произнесла я, чувствуя, как покраснела.
– Для этого у нас уйма времени, – успокоил Эдвард, поглаживая мою щеку.
– Ладно, какие у нас на сегодня планы? – поинтересовалась я, прижимаясь ближе. Я бы с огромным удовольствием весь день провела в объятиях Эдварда за разговорами. Он хохотнул.
– Почему бы не начать с завтрака?
– Хорошо, – согласилась я, но даже не сдвинулась с места. Так мы пролежали еще несколько минут, пока у Эдварда не заурчал живот.
– Время кормить голодного монстра.
– Он очень яростно рычит, – пошутила я, сев.
– Сейчас твои волосы похожи на стог сена… Но мне нравится, – Эдвард рассмеялся.
– Джеймс убил бы за такую прическу! – непроизвольно вырвалось у меня. – К его пробуждению я должна была привести себя в полный порядок. И никаких кудрей!
Надо же так не к месту это ляпнуть! Меньше всего мне хотелось обсуждать неприятные подробности своей семейной жизни.
«Теперь Эдвард точно начнет расспрашивать про Джеймса», – подумала я, ругая себя за неумение держать мысли при себе. Но Эдвард, похоже, не собирался вести себя по придуманному мной шаблону.
– Белла, – произнес он, запустив в мои волосы ладонь, – у тебя восхитительные кудряшки. Такие красивые! Ни на что их не променяю! Спросонья ты удивительно пахнешь. Этот аромат сводит меня с ума! – Он провел пальцем по моей щеке и добавил: – А какие у тебя роскошные глаза. Готов смотреть на тебя часами. Ты такая родная, теплая, хорошая. Ты удивительная. – Эдвард поцеловал меня в щеку, встал с кровати и подал мне руку, помогая подняться. Мы вышли из спальни.
Он занялся омлетом, а я приготовила тосты и помыла дыню, клубнику и виноград.
Во время завтрака он задавал мне различные вопросы о моей прошлой жизни, а я делилась интересующими его подробностями, хотя тему насилия и отношений с Джеймсом он не поднимал. В душе я благодарила его за это, поскольку пока еще не была готова рассказать, что пережила в браке, да и Эдварду, была уверена, не нужно это знать.
– Дай-ка разобраться: на самом деле тебя зовут: Изабелла Мари Свон… Кук, – начал Эдвард. Услышав свое полное имя, я съежилась, особенно от фамилии бывшего мужа. Внутри все закипело от ярости.
– Со смертью Мари исчезла и приставка Кук! Понятно, Эдвард?! – Я почти сорвалась на крик. – Ненавижу эту фамилию и все, что с нею связано! Что касается Изабеллы, так папа называл меня, когда я безобразничала. Пока я не провинилась, буду Беллой. – Эдвард взял мою руку.
– Белла, я хочу знать о тебе все. И хорошее и плохое, помнишь? Но я не стану принуждать тебя рассказывать то, чем ты не готова делиться. Ты можешь быть со мной откровенной. Обещаю, что выдержу. Хорошо?
Он сжал мою ладонь и поцеловал ее. Я согласно кивнула, очень удивившись услышанному; в горле образовался ком, но я заставила себя говорить.
– Эдвард, прости, пожалуйста, что повысила голос. Я не хотела. – Мне было очень стыдно за свою реакцию.
– Белла, это абсолютно нормально. Ты не можешь до бесконечности сдерживаться. Негативным эмоциям нужен выход. Это от стресса. Когда ты успокоишься и перестанешь волноваться, все пройдет. Если будешь держать гнев в себе, то могут начаться серьезные проблемы со здоровьем. Появятся психосоматические проявления. Поэтому лучше сразу выплескивать напряжение. – Он отпустил мою руку и, пока я, наслаждаясь его добротой, опомнилась, убрал со стола посуду.