Глава 20. Всего лишь листок бумаги

Эдвард

– Эммет! – прокричал я, открыв входную дверь его дома, надеясь, что он никуда не ушел.
Я знал, у них с Роуз планы на сегодняшний вечер, однако на всякий случай все равно забежал. А вдруг эти планы касаются всего лишь домашних развлечений?
Иногда парню необходимо поговорить со своим старшим братом. Мне больше не к кому обратиться.
– Эдвард, ты что ли? – Откуда-то сверху раздался удивленный голос Эммета.
Я услышал приглушенные шаги прыжками, словно кто-то двигался, одновременно надевая штаны. И действительно, из-за угла на лестнице появился Эммет. Он старательно натягивал на себя шорты. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять: у меня неприятности.
– Котенок, что там случилось? – крикнула Розали предположительно из спальни.
– Пришел Эдвард, – ответил он, но увидев, как я отрицательно качаю головой, добавил: – Не вставай. Нам нужно пару минут поговорить.
Он быстро спустился по лестнице, мгновенно превратившись в заботливого старшего брата. Я был ему за это благодарен. После смерти родителей у нас не осталось никого, кроме друг друга. Разумеется, дядя Карлайл и тетя Эсме всегда находились рядом, но Эммет был моим родным братом, и гибель родителей сильнее нас сблизила. Мы полагались друг на друга и знали, кто о чем переживает. Нам без слов было достаточно взгляда, чтобы понять, что происходит с одним из нас.
Эммет пригласил меня присесть на диван в гостиной, однако я покачал головой. Мне было нужно более уединенное место. Роуз не слишком жаловала Беллу, и поэтому, пока сам не решив, что делать, я не хотел, чтобы наш разговор случайно достиг её ушей.
– Давай поговорим в кабинете? – Утверждение скорее было похоже на вопрос; Эммет согласно кивнул, увидев, как я перевел взгляд на верхний этаж, где находится его спальня. Он проводил меня в кабинет и закрыл дверь.
– Надеюсь, чувак, ты вытащил меня не просто так. Мы с Роуз как раз собирались попробовать новую по… – начал Эммет, но я быстро его остановил, не желая выслушивать сальные подробности сексуальной жизни брата и его жены. Про публичную демонстрацию любви Эммета и Розали ходили слухи; сильнее этого раздражало только их постоянное хвастовство своими сексуальными подвигами.
– Хватит! – воскликнул я немного резче, чем предполагал, надеясь, что Эммет поймет, что сейчас мне нужен совет старшего брата, а не подшучивания на его любимую тему. Иногда я сомневался, думает ли он о чем-то еще.
– Что стряслось? – спросил он, садясь на стул и предлагая мне сделать то же самое.
– Речь о Белле, – обречено вдохнув, я сел напротив. – Не знаю, что делать, – начал я, расстроенно проведя пальцами по волосам.
– Малыш Эдди! – воскликнул он, изображая разочарование. – Разве Карлайл не провел с тобой эту «беседу», когда ты был еще подростком? Хочешь, мы с Роуз покажем тебе, как это делается?
– Черт возьми, Эммет! – Не хотел повышать голос, но по-другому не получилось. Я раздраженно потер переносицу. – В таком тоне разговора не получится. В этом мире не все касается секса! – Я поднялся, приготовившись уходить.
– Эдвард.
Мне нужно было с ним поговорить, очень нужно. А он даже на пять минут не мог оставить свои дурацкие приколы!
– Может, Джаспер дома, – пробубнил я себя под нос, рука уже опустилась на ручку двери.
– Эдвард! – снова позвал Эммет; голос прозвучал растерянно, и я услышал тихий скрип, когда брат поднялся.
– Наверное, Карлайлу звонить уже поздно. Нет! Он расстроил меня почти так же, как она, – пробурчал я, устало проведя ладонью по лицу. Я уже переступал порог кабинета, когда почувствовал на плече руку брата.
– Эй, что происходит? – с тревогой в голосе спросил он.
Одного взгляда на его обеспокоенное лицо было достаточно, чтобы понять: сейчас он, наверное, готов меня выслушать. Однако я знал, что в данный момент должен разговаривать не с ним, а с девушкой, от которой убежал. Эммет оттащил меня от двери. Чувствуя свою беспомощность, я снова опустился на стул.
– Чем тебя так расстроили Белла с Карлайлом? – Было видно, что он внимательнее, чем я думал, слушал мое бормотание.
– Белла не та, за кого себя выдает, и Карлайл… Карлайл об этом знал!
Я все еще сердился на них за обман. Думаю, Эсме тоже с ними в одной упряжке.
Упершись локтями в колени, я опустил голову на ладони и наклонился вперед.
– Ты о том, что Белла – это Мари? – прервал Эммет, и я тут же поднял голову.
– И ты знал?! – удивленно воскликнул я, едва не сорвавшись на крик. – Черт! Получается, об этом знали все, кроме меня? – Я чувствовал, как растет раздражение.
– Ну, и… Короче, я вычислил ее около недели назад, – сообщил он, ничего не объяснив, испытывая тем самым мое терпение.
– Как ты узнал? – Эммет поднял руку, призывая молчать, встал и пошел к двери. В проеме стояла Роуз в невероятно коротком шелковом пеньюаре красного цвета, который едва скрывал тело. Она собиралась постучать. Я немного успокоился и понял, что, скорее всего, Эммет не делился этой информацией с Роуз.
– Детка, – Голос Эммета мгновенно смягчился, когда тот обратился к любимой женщине и, накрыв ладонью ее щеку, поцеловал.
– У вас все в порядке? – спросила невестка, увидев, мою ссутуленную спину.
В ее взгляде почти читалось беспокойство, и не веди она себя отвратительно по отношению к Белле, я бы точно поверил, что она на самом деле за меня переживает. Именно я познакомил Эммета с Роуз, но иногда не понимал, что он в ней нашел. Она прекрасно выглядит, не такая яркая и роскошная, как Белла, но в красоте ей все-таки не откажешь. При этом она эгоистична, слишком тщеславна, упряма и за четыре года, что я ее знаю, едва ли проявила сочувствие к кому-либо кроме очень близкого круга друзей и членов семьи. Белла обязательно бы понравилась Роуз, но та не дала ей шанса. А ведь у них намного больше общего, чем они предполагают. И я вдруг поймал себя на мысли, что если бы Роуз знала о прошлом Беллы, то почувствовала бы с ней связь. Кто бы говорил?! Лучше бы на себя посмотрел. Сижу тут, разглагольствую, какая Розали нехорошая, потому что не дает Белле шанса, а сам не уверен, хочу ли продолжать дальше, после того как открылась правда. В случившейся ситуации я повел себя неправильно. Поступил, мягко говоря, омерзительно!
– Да. Эдварду нужно поговорить. Знаешь, иди, ложись, а я скоро приду, – сказал Эммет, поглаживая ее руки.
– Только недолго, – ответила Роуз, улыбаясь. По ее жестам и мимике было видно, как сильно она любит моего брата. Она не отходила от него ни на шаг. Постоянно предлагала ему всякие вкусности. Эммет всегда был для нее на первом месте. Наверное, не такая уж она и плохая. – Эдвард, у тебя все хорошо? – спросила Роуз, прижавшись к накаченному телу моего брата и посмотрев на меня. Бросив на нее взгляд, я помахал, будучи не в настроении с ней разговаривать. Больше того опасался, что она неправильно меня поймет, решив, что ее пригласили остаться.
– Доброй ночи, братишка, – сказала она и оставила нас одних. Я пробубнил что-то похожее на спокойной ночи и Эммет закрыл дверь. В комнате наступила гнетущая тишина. Напряжение росло с каждой секундой. Оно было почти осязаемым.
– Откуда ты узнал? – Это все, что я смог из себя выдавить; меня словно держали за горло.
– Мне казалось, что я ее уже где-то видел, но не мог вспомнить где. А когда застал вас на диване целующимися, вдруг все сообразил. Вернувшись домой, позвонил Карлайлу, чтобы подтвердить свою догадку. Он предположил, что ты не в курсе. Просто в ту ночь я разглядывал девушку, а ты попортившего ей кровь ублюдка. Отправив Беллу сюда, Карлайл не сказал ей, кто ты. Об этом ей стало известно только после того, как она приехала.
– Теперь понятно, почему Белла так отреагировала, когда узнала, что я племянник Карлайла, – пробормотал я. – Но почему она мне ничего не рассказала?!
– Что значит, не рассказала? Тогда как ты об этом узнал? – удивленно спросил брат.
– Вернувшись с яхтовой прогулки, она сказала, что хочет о чем-то со мной поговорить. Но как раз в тот самый момент пропищал пейджер. Пришлось подменить коллегу на смене. Ну, попросил Беллу остаться и подождать, но все обернулось совсем не так, как рассчитывал.
– И?..
В двух словах я рассказал брату следующее:
Настроение было не к черту. Нет, конечно, день прошел чудесно, только вот снова ехать в клинку, в мои планы не входило. Я всеми силами выбивал себе свободное время, чтобы провести его с Беллой. Собирался сообщить ей что-то важное и хотел сделать это в особенной обстановке. После ссоры из-за нижнего белья Роуз я едва все не выпалил, что в принципе было не так уж и плохо. Однако Элис умеет появляться в самый неподходящий момент.
Я знал, что Белла собирается мне что-то сообщить. Ее выражение лица и язык жестов, который давал понять, что она нервничает, говорили, насколько важным был для нее этот разговор. Уже несколько раз она упоминала про «старые скелеты», и я догадался, что сегодня она хотела откровенно рассказать о своем прошлом. Она была ужасно взволнована. Неужели все так плохо?
Спеша поскорее вернуться к Белле, я совершенно забыл про еду, которую обещал принести. Хм… Лишний повод пригласить ее сегодня на ужин. Эта мысль вызвала улыбку. Я оставил машину в гараже и, не закрывая двери, помчался в дом. Настроение поднялось, как только я переступил порог, где меня ждала самая прекрасная девушка из тех, что мне приходилось встречать. От предвкушения замечательного вечера с Беллой, по лицу расплылась счастливая улыбка.
Я тихо проскользнул в дом, чтобы подсмотреть, чем она без меня занимается. Остановившись, я прислушался, но кругом стояла гробовая тишина. А что если она ушла домой? Но потом услышал из своей спальни какую-то бессвязную речь и пошел сразу туда. Белла спала на моей кровати, шикарные каштановые волосы разметались по подушке. Она была в красивом платье. На груди лежала книга, которую она придерживала одной рукой. Ее хорошенькое личико было омрачено страданием. Она начала беспокойно двигаться и вертеться. Я подошел ближе.
– Пожалуйста, Джеймс, не надо! Пожалуйста, не делай мне больно! Пожалуйста! Пожалуйста, отпусти меня! – Белла говорила настолько четко, что казалось, все это происходит с ней не во сне, а в реальности. Я остановился. Может, она уже проснулась? Но тогда ее слова не имеют никакого смысла. Нет, она спит. Причем довольно крепко.
– Нет, Джеймс! Нет! Не надо! Пожалуйста! Не-е-е-е-т! – Белла резко дернулась и села. Опустив голову на руки, она зарыдала. Такой всплеск эмоций привел меня в замешательство. Я уже собрался броситься к ней, начать утешать, но тут меня осенило. Она кричала «Джеймс»! Ведь того урода, от которого бежала Мари, именно так и звали. Это неправда! Нет! Неужели моя Белла – та самая избитая и напуганная Мари, сбежавшая прошлой весной от чудовища?
– Мари? – спросил я, сомневаясь, хочу ли знать ответ. Когда она услышала это имя, мне стало ясно, что все так и есть. Сердце сжалось.
– Эдвард! – потрясенно выговорила Белла, поняв, что я узнал, кто она такая. Она медленно встала с кровати, перестала плакать, но ко мне не подошла. Пытаясь спрятать от меня взгляд, она смотрела в пол.
– Ты Мари? – Я напряженно ее разглядывал. Какое-то мгновение она молчала.
– Отвечай! – Голос прозвучал громче и жестче, чем хотелось бы. Душевное смятение просто рвалось наружу. Я хотел знать, о чем она сейчас думает.
– Да, – прошептала она, и ее плечи обреченно ссутулились. Не знаю, какие эмоции выражали мои глаза, но без шока точно не обошлось. Когда она, наконец, на меня взглянула, по ее лицу мелькнуло выражение боли и грусти, правда, она быстро взяла себя в руки, спрятав чувства под маской.
– Бел… а… Мари? Я даже не знаю, как тебя теперь называть! И не знаю, кто ты! – Я снова повысил голос; меня охватило чувство безысходности, ведь я даже не знал ее настоящего имени. Ее глаза гневно сверкнули.
– Меня зовут Белла. Мари – мое среднее имя, – робко произнесла она, но затем вскинула подбородок и добавила: – Ты хорошо знаешь, кто я. За пять минут ничего не изменилось. Я осталась таким же человеком.
– Тогда кто такой этот Джеймс? – спросил я, желая понять, в каких отношениях она состояла с человеком, который так безжалостно ее обижал, что пришлось инициировать смерть и изменить личность.
– Мой бывший муж, – чуть слышно прошептала она, снова опустив голову.
Услышав, что мой ангел была замужем за чудовищем, я пронзительно вздохнул.
– Твой муж? – Мой голос для собственных ушей звучал ровно и по чужому, словно бы я со стороны наблюдал за происходящим.
И тут до меня дошло! Моя Белла все еще замужем. Да, она жена этого урода. И что нам теперь осталось? Кто я ей? Я рассчитывал на долгие отношения. Не желая ее пугать, я еще не раскрыл всю глубину своих чувств. Однако будущее, о котором я мечтал, не предполагало, что Белла будет замужем за кем-то, кроме меня.
– Эдвард, пожалуйста, прости! Я хотела рассказать тебе все это сегодня вечером, но тебя вызвали на работу. Мне жаль, что ты узнал об этом таким образом. Я все объя…– Голос становился все более отчаянным и маска уверенности исчезла. Белла не могла смотреть мне в глаза, ее взгляд застыл в районе моей шеи. А я при этом мог думать только об одном: она не свободна!
– Ты замужем? – голос прозвучал грубее, чем я того хотел. Ее глаза на мгновение встретились с моими, наполнившись слезами.
– Да, – ответила она, снова спрятав от меня взгляд. По ее лицу текли слезы.
– Замужем. – Вся эта ситуация начинала меня злить, и я вдруг понял, что мне просто необходимо сейчас уйти. Она застыла, уставившись в пол, и тихо плакала. Я резко развернулся и побежал к гаражу.
– Эдвард! – растерянно позвала Белла, но я не отозвался. Захлопнув дверь, услышал ее всхлипы и еще быстрее помчался к машине.

***
Эммет потрясенно уставился на меня, словно не веря своим ушам.
– И, ты что, прям, вот так вот взял и ушел?
– Ну, да! Я не мог с ней остаться, потому что боялся наговорить всякого, о чем потом буду сожалеть. Почему Белла сразу не рассказала правду?! Поверить не могу, что она так долго это скрывала!
– А я не могу поверить, что мой брат оказался бездушной скотиной! Ты разве не знаешь, что за тип этот Джеймс? Ты же видел ее избитое тело! А об ее психике ты подумал? Девушка растерзана! Странно, что должен объяснять врачу такие прописные истины. Ты вообще понимаешь, насколько трудно сейчас Белле впустить в свою жизнь другого мужчину? Думаю, она молчала, пока не убедилась, что тебе можно доверять. Вы же знакомы всего шесть недель! И как ты себе это представлял? Привет! Меня зовут Белла, но тебе я известна под именем Мари. Я та женщина, которая инициировала свою смерть, чтобы не погибнуть от рук мужа-садиста. И, кстати, пожалуйста, никому об этом не рассказывай. Эдвард, проснись! С какой луны ты свалился?
Эммет был абсолютно прав. Мотивы Беллы легко объяснимы, ее можно понять, а вот я поступил по-свински. Просто было больно от того, что она молчала. Но справедливости ради стоит отметить: Белла собиралась со мной поговорить. Только все обнаружилось до того, как у нее появилась возможность во всем признаться. Она абсолютно не хотела, чтобы я узнал об этом таким образом. Я поверил ей, когда она сказала, что собиралась открыться, но меня неожиданно вызвали в клинику. Неудивительно, что ей приснился кошмар: тревожное состояние, должно быть, проявило себя на подсознательном уровне. Белла поступила именно так, как я ее просил. Она доверилась мне. И при первом же испытании моего доверия я все провалил. Осознавая, что своим поступком причинил Белле боль, я тяжело вздохнул.
– Но она все еще замужем за Джеймсом, – настаивал я, не зная, как вести себя в этой ситуации.
Я был не из тех, кто куролесит с замужними женщинами. Отсюда и такая реакция. Правда, здесь совсем другое положение дел. Хотя я и не имел всех подробностей, знал, что она терпела насилие от этого человека и, чтобы выжить, должна была его оставить, разыграв свою смерть.
– Пусть так. Она все еще замужем, но ведь он считает ее мертвой. И сомневаюсь, что у Беллы к нему есть чувства. В данном случае, свидетельство о браке – всего лишь листочек бумаги, как и сам брак для нее, мне кажется. Коню понятно, выживание было для Беллы важнее развода. Тем более никто не говорит, что нельзя развесить позже. Мы же ей поможем.
– Понимаешь, Белла мне дорога. Больше чем просто друг. А она, оказывается, несвободна. И что мне теперь делать?
Эммет на мгновение притих, вглядываясь в мои глаза.
– Больше чем друг, говоришь? Да с такими друзьями и Джеймс не нужен.
– Не язви!
– Блин, прекрати ныть! Белле куда тяжелее, чем тебе.
– Знаю. – Я кивнул.
– Забудь о себе! Совсем, понимаешь? Ей сейчас нужна безусловная любовь, забота и ласка. Прислушивайся к каждому ее слову, замечай каждый жест и пусть почаще с тобой говорит. Обо всем. Слушай ее долго и очень внимательно.
– Да я и сам знаю. Просто был немного в шоке. Не ожидал такого поворота событий. А ты, я посмотрю, не только в клубничке разбираешься.
К удивлению, Эммет не развил шутку и даже не улыбнулся.
– Братишка, еще никогда я не видел тебя таким счастливым. Белла полностью тебя изменила. Ты ею очень увлекся и это заметно. Кстати, она хорошая девушка: добрая, умная, красивая. А какая сила духа! С ней столько всего произошло, а она, в отличие от некоторых, – Эммет подмигнул, – не жалуется, а несгибаемо идет вперед. Такие люди нечасто встречаются. Ее можно уважать уже заодно это.
– Эм, я не просто увлекся. Я люблю ее больше всего на свете, больше жизни, но ведь она замуже… – Брат прервал меня на полуслове.
– А это меняет дело? – резко спросил он.
– Что? – ответил я, не совсем понимая, о чем он говорит.
– Тот факт, что она замужем, меняет твои чувства? Ты собираешься отвернуться от нее только из-за того, что до знакомства с тобой она встретила жестокого ублюдка? Ты хочешь обвинить ее в наивности и хорошем отношении к людям? Ты готов ее потерять?
Сердце защемило от одной этой мысли. Даже представить себе такое не мог. Я ведь ежеминутно думал только о ней. Когда ее не было рядом, просто убивал время: она стала мне необходима, как воздух. Все, говорить было больше не о чем. Эммет прав. Я очень перед ней виноват и должен извиниться.
– Нет. Ты прав! Я не готов потерять ее из-за какого-то выродка. – Внезапно почувствовав, что поступаю правильно, вскочил со стула, желая лишь одного: снова увидеть, как мой ангел улыбается – мне улыбается. Я хотел бесконечно сжимать ее в своих объятиях. Хотел защитить ее от Джеймса, чтобы он больше никогда не сделал ей больно. И если из соображений безопасности она должна будет оставаться замужем, я согласен. Эммет тоже поднялся со стула и похлопал меня ладонью по плечу.
– Иди, забери ее себе, – произнес он, широко улыбаясь. – Знаешь, мне кажется, она идеально тебе подходит. – Он подмигнул, тонко намекнув, что старший брат «одобряет» выбор.
– Знаешь, Эм, для чудака у тебя очень здравые мысли, – подшутил я над его неожиданной прозорливостью.
Он засмеялся. Я имел обыкновение слишком долго все взвешивать и обдумывать, а Эммет знал, как мне помочь выбросить из головы ерунду и увидеть поистине важные вещи.
Я вылетел из дома брата, сел в машину и помчался к своей Белле. Чтобы она осталась в моей жизни и была в безопасности, я готов на все. Я знал, что должен перед ней извиниться. Ее отчаянные всхлипы, когда она меня звала, еще отдавались в ушах, напоминая, насколько сильную боль я ей причинил.
Тридцати минутный маршрут я проделал за половину времени. Меня занимало лишь одно – быстрее добраться до дома – больше ничего не заботило. Притормозив на подъездной дорожке, на этот раз даже не поставил машину в гараж. Я подбежал к двери, но она была закрыта. Отомкнув замок, я влетел вовнутрь.
– Белла! – прокричал я взбудоражено, желая снова ее увидеть и стереть из памяти выражение нескончаемой боли, которую ей причинил.
Однако меня поприветствовало эхо собственного голоса, гуляющее под сводами высоких потолков. Только тогда я понял, что в доме темно. Свет везде выключен, и, несмотря на уличную духоту, из-за сезона муссонных дождей в Аризоне, дом казался холодным. Я знал, ее здесь нет, но все-таки пробежался по комнатам, включив везде свет. В груди защемило оттого, что своей глупой реакцией я выставил ее из дома.
В воздухе стоял тяжелый запах дождя от надвигающейся грозы. Я побежал к Белле, надеясь застать ее у себя. Подняв руку к звонку, заметил в приоткрытой двери ключи. Она, видимо, очень торопилась. Но куда? Неужели она ушла? Я осторожно толкнул ногой дверь и заглянул вовнутрь, чувствуя, как душу охватывает страх.
– Белла! – позвал я и напряг слух, чтобы услышать хоть какие-то звуки, свидетельствующие, что она дома.
Меня снова поприветствовала кричащая тишина. Я вытащил ключи из дверного замка, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
– Белла!!! – уже громче позвал я, но никто не отозвался.
Пройдясь по комнатам, я нигде ее не обнаружил. Сердце оборвалось. Кровать в спальне была беспорядочно завалена одеждой. Однако в середине осталось свободное место. Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы сообразить, – место размером с чемодан. Когда я догадался, что она уезжает, – покидает меня – грудь пронзила невыносимая боль. Чтобы подтвердить самое ужасное, я понесся в гараж, едва не выбив дверь. Но увиденное так меня поразило, что я даже моргнул и потер глаза, желая убедиться, что это не сон. Ее машина все еще стояла в гараже; в открытом багажнике лежал чемодан. Дверь с водительской стороны была открыта, но в салоне никого не было. Я громко выдохнул: до того, как увидел ее машину, не мог дышать. Облегчение вскружило голову, однако ненадолго, ведь я до сих пор не знал, где Белла находится.
Вернувшись в дом, я достал мобильный и набрал ее номер. Дверь гаража почти закрылась, и тут я услышал знакомый рингтон, заставивший меня развернуться. Я быстро последовал на звук и обнаружил на пассажирском сиденье сумочку, в которой дребезжал телефон. Это меня насторожило. Белла не взяла ни телефон, ни ключи, ни сумочку. Мне показалось это странным, поскольку обычно женщины не выходят из дома с пустыми руками.
– Она не могла далеко уйти, – рассеянно пробормотал я, направляясь в ее спальню.
Я сидел на краю кровати с закрытыми глазами, потирая переносицу в попытке успокоить бешено стучащее сердце. Наконец, я открыл глаза и осмотрелся, бросив взгляд на тумбочку. Именно тогда я его увидел: свернутый вдвое листочек бумаги с моим именем. Торопясь прочитать письмо, я чуть его не порвал. Я глубоко вздохнул и принялся читать.
Мой дорогой Эдвард,
Я не хотела делать тебе больно, хоть и поступила очень мерзко. Искренне прошу прощения! Мне очень жаль, что ошибки, которые я когда-то совершила, не оставили нам никаких шансов. Но это не самое главное. Больше всего я сожалею о том, что своим некрасивым поступком причинила тебе глубокую боль. Я очень виновата перед тобой. Поверь, никогда не хотела, чтобы ты узнал обо всем таким образом. С самого начала я не была с тобой честна и, разумеется, это непростительно. Ошибки прошлого и настоящего помогли мне осознать, насколько я тебя не заслуживаю. Ты слишком хорош для меня. Я понимаю, нет смысла на это надеяться, но все-таки в глубине души мечтаю, что однажды ты сможешь простить меня за всю ту боль, которую я тебе причинила.
Я давно не была такой счастливой, как в тот короткий отрезок времени, что провела с тобой. Огромное тебе спасибо за яркий солнечный лучик, пусть и мимолетный. Я буду с трепетом хранить в памяти воспоминания о тебе и надеюсь, что однажды и ты это почувствуешь.
С любовью,
Белла.
P.S.
Эдвард, по условиям контракта я должна уведомить тебя о своем отъезде за тридцать дней. Не имея возможности соблюсти условия, несколько минут назад я перечислила тебе арендную плату на следующий месяц, чтобы ты ничего не потерял и успел найти новых жильцов. В ближайшие пару недель я постараюсь устроиться в другом городе и заберу оставшиеся вещи. Надеюсь, это не причинит тебе слишком больших неудобств. Прости.
Белла.
Листок почти неслышно упал на пол. Она извинилась передо мной, поблагодарила меня и перед отъездом попрощалась, решив, что я не смогу ее простить; от этого сердце чуть не разорвало! Ведь на самом деле именно я должен умолять ее о прощении, просить остаться со мной! А как официально она закончила письмо. Да не нужна мне никакая арендная плата! Об этом я сейчас вообще не думал. Я, словно пробка, вылетел из этого дома в отчаянной попытке ее найти, и остановился на улице. Предгрозовая духота изверглась на землю ливнем. Капли дождя жестко хлестали в лицо. Белла не могла далеко уйти, но где она сейчас? Может, она зашла к кому-нибудь из соседей? Однако я быстро выбросил эту мысль из головы, поскольку был уверен, если уж она и мне не рассказала свою историю, то и равнодушным соседям точно не откроется.
Я решил проверить школьный двор в нескольких кварталах отсюда. Это одно из немногих мест, где ей уютно. Белла учительница. Те пару раз, что я видел ее с детьми – в школе или читающей дошколятам книжки – она пребывала в своей стихии. Я, как ненормальный, побежал в школу, надеясь, что предчувствие не обманет.
К тому времени, как я добрался, рубашка промокла насквозь. Я знал, что на выходных школа закрыта, но все равно постучал в двери. Когда я осознал безнадежность своих поисков, разочарование наполнило мою душу горечью. Умнее всего ждать у нее дома. Ведь она уже могла вернуться и ухать? Я снова набрал ее номер, мысленно «заставляя» ответить на звонок. Но услышал длинные гудки и расстроенно выдохнул. Может, она все еще где-то ходит? А если она избегает меня и специально не отвечает? Или она уже исчезла, как тогда из Флориды, оставив все позади? Сердце екнуло от мысли, что она бросила новую жизнь, которая начала у нее здесь зарождаться, жизнь, которая начиналась у нее со мной.
Когда я проходил мимо школы, что-что привлекло внимание: медленное движение качелей подсказало мне: там кто-то был. От темноты ночи и дождя я сощурился. На качелях я увидел фигуру с опущенной на руки головой. Это она. Белла. Я глубоко вдохнул, и облегчение наполнило каждую клеточку моего усталого тела, борясь с болью и волнением. Это ощущение меня почти парализовало. Ее волосы, как и красивое черно-белое платье, были мокрыми от дождя. Моих медленных и осторожных шагов она не заметила. Ее тело и плечи вздрагивали от всхлипов. Мне до боли захотелось ее утешить, но я вдруг растерялся. Ведь даже не знал, позволит ли она прикоснуться к ней. Я остановился на линии, где галька соединялась с травой на детской площадке.
– Белла? – Голос прозвучал неровно, почти шепотом. Страх, что она больше не захочет со мной общаться, сковал горло. На мгновение Белла замерла, а потом подняла голову и посмотрела на меня, пару раз моргнув.
– Эдвард! – потрясенно воскликнула она, хриплым от эмоций голосом.
Исполненное болью лицо было мертвецки бледным, но больше всего меня испугал ее взгляд. Ее карие глаза, в красоте которых я мог утонуть навсегда, были черными и отсутствующими. Кожа вокруг покраснела от слез. Когда я начал к ней приближаться, она спрыгнула с качелей и побежала прочь.
Я ринулся за ней. Нет, я не должен ее потерять!

Джеймс
Пять месяцев – пять месяцев с момента смерти Мари. Она была моей любимицей. Это единственная женщина, которой удалось от меня убежать, пусть и умерев, но ведь не от моих рук. Она была самой послушной и принимала мое желание: сделать ее идеальной, искреннее любой другой женщины, которую я воспитывал. Я знал, что она меня любила, и всегда будет принадлежать мне – даже смерть не смогла нас разлучить.
– Джеймс. – Голос Виктории ворвался в мои мысли, когда она, обняв, прижалась своим обнажённым телом к моей спине
– Чего тебе? – рявкнул я, потому что она прервала воспоминания о Мари.
Виктория всегда ревновала к моим женщинам. Однако я знал, что могу рассчитывать на ее верность. Начиная с университета, мы то сходились, то расходились. И не важно, с кем я был на публике, она смиренно ждала меня в тени. Она соглашалась терпеть любые гадости, которые я ей делал. Я бы никогда не стал на ней жениться и давать ей свою фамилию. Она слишком строптивая и не желает, чтобы ее приручали. Честно говоря, Виктория нравится мне именно такой. Рядом с ней я могу на время заглушить потребность к контролю и хотя бы на несколько минут отдаться другим чувствам.
– Вернись ко мне, – пробормотала Виктория и поцеловала спину, не оставляя тайн по поводу своих намерений.
Последние пять месяцев были пыткой. Я так никого и не нашел вместо Мари, а постоянные отношения с Викторией приелись. Искать замену – всегда было непросто, но в случае с Мари особенно сложно. Никто так усердно не работал над самосовершенствованием, как она, и если бы Мари осталась жива, мы могли бы поднять наши отношения на новый уровень развития. Она бы с радостью принимала мои дисциплинарные меры, зная, что этим доставляет мне удовольствие.
– Не сейчас. – Оттолкнув Викторию, я встал с кровати и накинул халат.
Когда я вышел из комнаты, направляясь в кабинет, она сердито ругалась. Мари никогда не позволяла себе таких вольностей. Она утонула как раз перед тем, как я собирался представить ей новые правила обращения. Я хотел, чтобы она понимала, кто в доме хозяин, и проявляла ко мне должное уважение. Женщина по определению не может быть выше мужчины.
– Она умерла! Почему я не могу просто ее забыть?
Виктория орала что-то из спальни, но я не обращал на это внимания. Мои мысли были заняты телефонным звонком, который я получил сегодня днем…
– Мистер Кук, – произнес мужчина на другом конце провода, слегка повысив голос в конце.
«А кому же еще это быть? Моя секретарша проинформировала его, что я возьму трубку, разве нет?» – с сарказмом подумал я.
– Да, – ответил я, заставляя себя подавить порыв выставить его идиотом, коим он и является.
– Спасибо, что нашли время со мной переговорить. Я детектив Ларсен из криминалистической лаборатории в Роли, это в Северной Каролине, – представился идиот.
– И чем я могу быть вам полезен, детектив Ларсен? – Меня едва ли интересовало, что он сказал. Я заставлял себя слушать его и не отвлекаться на документы, лежащие на столе. Вероятно, он надеется получить пожертвование для работы своего отдела, правда, мне показалось довольно странным, что он звонит мне аж из самой Северной Каролины. Нужно будет отчитать Маргарет за то, что не фильтрует звонки.
– Я звоню, так как в ломбарде в Роли обнаружили ювелирное украшение, зарегистрированное на ваше имя.
Когда он это сообщил, мое внимание обострилось. Что еще за украшение?
– О чем вы? – заинтересованно спросил я.
– Это обручальное кольцо. Довольно красивое, должен сказать. Минимум три карата отделанных платиной.
Ларсен продолжил описывать кольцо и, как только он упомянул про маркировку с ее именем, я понял, что оно принадлежало Мари. Сходив в несколько ювелирных магазинов, полиция выяснила, кто его продал, и, сделав еще пару звонков, они связались со мной. Когда он закончил рассказ, сердце чуть не выскочило из груди. Откуда у него украшение моей жены? Как оно попало в Северную Каролину? Несколько мгновений на линии была тишина, и до меня дошло, что детектив, наверное, ждет моего ответа.
– Мистер Кук? – произнес он, подтверждая мои мысли.
– Простите, что вы сказали?
– Вы все еще являетесь владельцем кольца? – Я быстро составил в голове корректный ответ.
– Да. Оно принадлежало моей жене. Понятия не имел, что оно потерялось, – ответил я в замешательстве, не понимая, как это могло случиться. Кольцо должно лежать на дне Атлантического Океана вместе с Мари!
– Прошу прощения, сэр. Может быть, вам стоит проверить, не отсутствует ли еще что-нибудь. Наверное, к вам забрались воры.
– Когда вы вернете мне кольцо? – Я хотел увидеть его своими глазами.
– Не раньше окончания суда. Оно будет использовано в качестве улики, если только обвиняемый сам не признает свою вину. Вам придется заполнить некоторые документы, но, надеюсь, весь процесс не займет больше шести месяцев.
Я уже не хотел с ним разговаривать. Мне было нужно поразмыслить над возможными поворотами событий.
– Отправьте документы моему адвокату и, если можно, вышлите, пожалуйста, фотографию кольца в качестве подтверждения. Я переключу вас на свою секретаршу. Она предоставит вам всю необходимую информацию, – кратко сказал я и, не дожидаясь ответа, перевел полицейского в режим ожидания, чтобы проинструктировать Маргарет по поводу документов и попросить связаться с адвокатом.
И вот теперь я сидел в своем кабинете напротив компьютера, размышляя, как кольцо Мари могло оказаться в Северной Каролине. Хотя и знал, что течение из Флориды шло на север вдоль побережья Атлантического океана, на всякий случай это прогуглил, словно искал подтверждения. Ее труп не мог быть отнесен так далеко на север. Сама идея не выглядела столь невероятной, но вот то, что ее тело сохранилось целиком, проделав расстояние в восемьсот миль, особенно это касается пальцев, абсолютно нереально.
Я знал, что в ту ночь кольцо было на ней надето, поскольку им еще Лоран восхищался во время ужина, подчеркивая, как Мари повезло с мужем. Мари безупречно отыграла свою роль, и я был очень ею доволен и уже подумывал простить ей кокетство с Лораном. Но вовремя вспомнил, что в воспитании нужно быть последовательным. У строгих учителей достойные ученики. Тем более я знал, нам обоим нужно было снять напряжение, а это можно сделать только дисциплинарными мерами.
Так я пришел к единственному выводу, каким бы невероятным он ни казался: Мари жива!