Глава 29.1 Воспоминания

Когда мы ехали в лифте на свой этаж отеля, Эдвард вел себя как-то отстраненно. Я вдруг осознала, что последнее время все принимали меня за его супругу: сначала водитель такси, потом в ресторане и отеле, и при входе в музей. Было очевидно: это его беспокоит, как бы он ни пытался скрыть чувства. Мы молча зашли в номер, и Эдвард сразу же скрылся в спальне. Я пошла следом в надежде поговорить, но даже рта открыть не успела, он ушел в ванную комнату и закрыл дверь. Я вздохнула от досады, подошла к чемодану и вытащила конверт. Проведя рукой по бумажной поверхности, вернулась в гостиную. Напряжение выплеснулось наружу. Бросив конверт на журнальный столик, я повернулась к окну, не обращая внимания на мерцающие огни вечернего города, скрестила руки на груди и начала ждать появления Эдварда.
Через пару минут я почувствовала, как сильные ладони обхватили меня за талию. Эдвард наклонил голову к моему плечу и вздохнул. Я опустила взгляд, стараясь не показывать заинтересованности.
– Белла, – прошептал он. Я знала, что сейчас он смотрит на мое отражение в окне.
– Да! – Не хотелось, чтобы он видел мое выражение лица, поэтому попыталась взять себя в руки.
– Пожалуйста, посмотри на меня, – нежно произнес он и развернул к себе лицом, ладонью приподняв подбородок, чтобы наши взгляды встретились.
В его зеленых глазах я увидела глубокую грусть.
– Эдвард, что случилось? – он быстро спрятал от меня эту печаль, но я все равно успела ее заметить. Вздохнув, он прикоснулся своим лбом к моему: – Прости меня, любимая. У меня слишком много переживаний. Борьба с личными бесами, – ему не удалось меня обмануть. Я знала, что проблема в том, что я замужем.
Зная, что он вряд ли заведет этот разговор сам, я решила ему помочь.
– Ты переживаешь, потому что люди считают меня твоей женой?
– Нет, не в этом дело, – его голос стал тише.
– Эдвард, я же вижу, что это тебя расстраивает? Как только кто-то называет меня миссис Мейсон, ты напрягаешься, и в глазах появляется знакомое выражение. Почему это тебя расстраивает? – Я надеялась, что мои осторожные намеки помогут ему открыться.
– Это меня не расстраивает, – сказал он, словно оправдываясь, но я почувствовала, что это неправда.
– Неужели! Тогда в чем проблема? – Я сделала несколько шагов назад и скрестила руки на груди.
– Ни в чем, – пробормотал он и посмотрел в окно, избегая моего взгляда.
– Когда мы вернулись в номер, что-то случилось, разве нет?
Я хотела, чтобы он, наконец, заговорил об этом открыто и дал понять, что между нами нет иных проблем. Если Эдварда еще что-то мучает, я должна была это знать.
– Белла, прости меня. Ты тут ни при чем.
Я простонала, услышав знакомое «ты тут ни при чем».
– Нет, Эдвард, я хочу знать, что происходит. Ты расстраиваешься, когда кто-то принимает меня за твою жену. Наши отношения так и остались платоническими. Мы даже не перешли на вторую стадию, черт возьми! – Я глубоко вдохнула, решив помолчать. Если у него ко мне есть претензии, я должна это знать до того, как сделаю глупость. – Эдвард, ты считаешь меня физически привлекательной? Может, сама идея близости со мной вызывает у тебя отвращение?
– Что? Откуда такие мысли? Ты же знаешь, как мне нравишься. Разве я тебе не говорил, что схожу от тебя с ума? – На какой-то момент на его лице отобразился намек, что он меня понимает.
– Говорить и показывать – это разные вещи. Что-то тебя останавливает. Каждый раз, когда мы сближаемся, ты отстраняешься и бормочешь о каком-то самоконтроле. Неужели ты так и не понял, что я готова и полна желания? – Я почувствовала, как под его рубашкой напряглись мышцы.
Эдвард соблазнительно подмигнул, услышав мое признание.
– Неужели? Готова и полна желания! – Я знала, что он собрался отшутиться. Но на сей раз я не хотела давать ему возможность отвертеться.
– Правда, Эдвард. Чувствую себя парнем, который уговаривает свою подружку. Я хочу знать, что не так. Возможно, я не в этом смысле тебе нравлюсь.
– Что за ерунда?! Я люблю тебя и ты привлекательна во всех смыслах. Просто… – Эдвард раздраженно рыкнул и провел ладонью по непослушным волосам. Он стал мерить шагами гостиничный номер. Я терпеливо ждала, надеясь, что кроме моего замужнего статуса его ничего не беспокоило. Ведь статус можно со временем изменить. А вот неизвестность меня пугала. Вдруг Эдвард остановился напротив меня, ссутулился и глубоко вдохнул. Я встретила его взгляд и скрестила руки на груди в ожидании чего-то плохого.
– Это потому, что ты все еще замужем, и мы не женаты, – тихо произнес он, ссутулив плечи, словно кто-то дал ему под дых. Я ждала, что он добавит еще что-нибудь, какую-то другую причину, возможно. Однако он ничего не добавил, и я нарушила тишину.
– Это все? Или тебя еще что-то беспокоит? – Эдвард смотрел на меня такими глазами, словно у меня выросла вторая голова.
– Белла, я тебе обещал и сделаю все возможное, чтобы быть с тобой. Думал, для меня не важно, замужем ты или нет, но оказалось, что это очень сильно меня беспокоит. – Услышав его признание, я едва сдержала вздох облегчения. Оказывается, мой внешний вид его не отталкивал. Джеймс всегда говорил, что я совсем непривлекательная, и женился он на мне только из жалости.
– Если мы займемся любовью, то это будет связь с замужней женщиной, – произнес он, потирая переносицу.
Я рассмеялась: – Эдвард, у тебя уже связь с замужней женщиной вне зависимости от того, спим мы вместе или нет. Мы влюблены, почти живем вместе. Не только интим говорит об измене. У нас в течение какого-то времени эмоциональная связь. И чем это не предательство?
– Ты, разумеется, права. Но не только это меня беспокоит, – признался он.
О, нет! Душа разрывалась от осознания, что в его нежелании сблизиться кроме моего замужества была еще одна причина. Я ждала, что на голову вот-вот упадет гильотина, и этот удар окажется последним.
– Всякий раз, когда кто-то называет тебя моей женой, я вспоминаю о том, чего никогда не получу. – Эдвард обхватил мое лицо ладонями и неистовым взглядом посмотрел в мои глаза. – Ты никогда не станешь моей – полностью моей. Ты это понимаешь?
– Да, – прошептала я. – Но ведь можно… – Эдвард тут же меня прервал: – Дай мне немного времени. Я обязательно научусь с этим жить. Просто нужно немного времени. – Он умолял, чтобы я его поняла.
Я усмехнулась, сообразив, что могу все исправить, и выход из положения находится в конверте на журнальном столике.
– Эдвард, я могу подождать. Но у меня кое-что есть, и поэтому в остальном уже нет необходимости. – Когда Эдвард бросил на меня пристальный взгляд полный беспокойства, дрожь в моем голосе скрыть было невозможно. Я нервно улыбнулась, освободилась от его объятий и пошла к журнальному столику.
Эдвард подошел ко мне и взял за руку.
– Что это? – Посмотрев на конверт, взяла его со стола и протянула Эдварду. Отпустив его руку, я села на диван, поставила локти на колени и опустила голову на ладони.
– Я подала на развод и запросила защиту полиции, – ответила я, чувствуя, как душа наполнилась страхом от осознания, что Джеймс обязательно все усложнит. Но знала, что Эдвард стоил любых сложностей.
– Что? – Голос Эдварда прозвучал резко. – Белла! Почему ты меня не предупредила? Это же опасно. Я должен был сначала обеспечить тебе хорошую охрану. Я безумно счастлив, что ты решилась на такой шаг. Об этом и мечтать не мог! Очень хотел, чтобы ты подала на развод, но молчал. Ты уверена, что все делаешь правильно? А если Джеймс начнет преследование? Он сможет тебя найти? Почему ты ничего не сказала? – Эдвард замолчал на пару мгновений, а потом продолжил: – Стоп. А когда ты все это успела?
Я поняла, что прежде всего он хотел получить ответ на вопрос «когда».
– Встречалась с Джаспером во вторник. И уже в среду встретилась с адвокатом специализирующимся на разводах, чтобы ускорить бумажную работу и получить копию документов, которые мы могли бы обсудить. – Я так и осталась на диване в той же позе, внезапно почувствовав себя очень уставшей.
– И что сказал Джаспер? – сев на диван, мягко произнес Эдвард и притянул меня в свои объятия. Я моментально расслабилась, когда почувствовала его прикосновение.
– Окружной прокурор согласился не преследовать меня в суде. Джаспер выслал ему фотографии с моими побоями, которые сделала Эсме. Поскольку Джеймс еще не заявил юридически о моей смерти, страховые компании не должны предъявлять мне претензий. Обычно до объявления смерти нужно ждать пять лет. Сейчас я знаю, что числюсь в списках погибших, поэтому Джеймс мог, но не сделал этого. Пока он этого не сделает, не сможет получить страховую выплату. Ему нужно предъявить свидетельство о смерти. Запрос на защиту подан анонимно. Джеймс не сможет узнать мой адрес. Я объяснила адвокату, что место моего нахождения и все мои перемещения должны оставаться в тайне даже от адвокатской конторы Джеймса. Я также подчеркнула, что нельзя раскрывать и штат моего проживания. Адвокатская контора согласилась вести все переговоры с Джеймсом через дочернюю компанию в другом штате. Пока мне не нужно идти в суд, я могу сохранить свое место нахождения в тайне.
– А если Джеймс станет оспаривать развод и потребует суда?
– Здесь будут к месту фотографии. Мой адвокат дал ясно понять, что если Джеймс решит играть мускулами, мы достанем фотографии, пригласим свидетелей моих побоев, чтобы ему неповадно было. Тем более прокурор мне уже предложил подать на него в суд. Сказал, что Джеймса можно на несколько лет упечь в тюрьму. Он не захочет, чтобы окружающим стало известно, какой он в стенах своего дома, да и в тюрьму ему мало охота. – Я не могла скрыть отвращения.
– А почему ты не хочешь подать на него в суд? Живодер должен сидеть в тюрьме, – спокойно спросил Эдвард. Я тут же подняла голову и отодвинулась от него, словно защищаясь. Нет, только не сейчас!
– Я пока к этому не готова. Может быть, позже. Придется все рассказать в школе, какое-то время я не смогу работать, а у меня не так много денег.
– Деньги у тебя есть, Белла, – произнес Эдвард, погладив меня по голове. – Но я не стану настаивать.
Он никогда ни к чему меня не принуждал, и это помогало мне почувствовать себя рядом с ним в безопасности. Прожив почти два года под диктовку, я настороженно относилась даже к излишне навязчивым советам.
– Ты не должна ничего бояться, Белла, – сказал Эдвард. – Ты под защитой.
Его вроде бы безобидные слова вызвали бурю эмоций внутри. Вдруг что-нибудь случится с Эдвардом, его семьей или друзьями? Джеймс очень опасен. Он не раз угрожал убить всех близких мне людей.
– Белла, с тобой все в порядке? Ты вся дрожишь! – Я даже этого не заметила.
– Должна признаться, что очень напугана. Мне страшно, что все это обернется против меня, и Джеймс узнает, где я. – Уткнувшись лицом в его рубашку, я глубоко вздохнула. Запах Эдварда успокаивал мои нервы.
– Тогда для чего ты подала на развод? Не говори, что делаешь это для меня, – Эдвард приподнял мое лицо, чтобы встретиться взглядами. – Я не хочу, чтобы ты думала, будто обязана это делать ради меня, Белла. Ты должна думать о себе и делать это только ради того, чтобы навсегда освободиться от этого бремени. Не переживай, я не дам тебя в обиду.
– Эдвард, да, ты послужил неким катализатором моих действий, но чем больше я об этом думала, тем больше понимала, что это нужно мне самой. Я хочу быть свободной. По-настоящему свободной от Джеймса. Хочу снова быть Беллой Свон. Не желаю всю жизнь прятаться и бояться, что однажды меня поймают. Пора перестать убегать. – Я накрыла его щеку ладонью. – И хочу, чтобы ты знал, ты этого стоишь. Я мечтаю быть твоей во всех смыслах. Это правильный поступок.
Эдвард улыбнулся.
– Ты молодчина! Очень сильная. Я тебя зауважал именно за твою силу и несгибаемый дух. Ты борец. С таким людьми, как ты, не страшно идти по жизни.
От его слов на душе стало светлее. Джеймс пытался убедить меня в том, что я ничтожество, и я почти в это поверила. Однако Эдвард подчеркивал лучшие мои стороны. Правда, иногда немного преувеличивал.
– Я переживаю, – неожиданно произнес Эдвард. – Может, лучше подождать? Через год или два, когда Джеймс выбросит тебя из головы и его чувства погаснут… – Он взял мои ладони в свои.
Я грустно хохотнула, покачав головой: – Какие чувства? У Джеймса никогда не было ко мне никаких чувств. Любые его эмоции были основаны на желании контролировать. Он не проявлял ко мне ничего, кроме ненависти, животного желания или равнодушия. Не думаю, что его реакция спустя три года будет как-либо отличаться от сегодняшней.
– Ты точно уверена, что не слишком рано все начала? – спросил Эдвард, с нескрываемым переживанием.
– Возможно, ты прав. Но чем больше я жду, тем больше риск, что Джеймс официально объявит меня погибшей и потребует страховую выплату. Если это случится, я рискую сесть в тюрьму.
Эдвард заключил меня в объятия и произнес: – Хорошо. Тогда буду поддерживать все твои действия, Белла.

***
– Я постою там, если что, зови. Хорошо? – Эдвард крепко прижал меня к себе, поцеловал в лоб и пошел к машине.
– Ты точно не обижаешься? – спросила я, нервничая; душу словно туча накрыла.
– Конечно, нет. Я все понимаю. Тебе нужно помириться с отцом. Если я останусь то, возможно, ты не сможешь сказать всего того, что хотела бы. – Он усмехнулся и добавил: – В этом «Мегаполисе» все равно некуда сходить. Я с удовольствием посижу в машине.
– Спасибо за понимание.
Я подошла к могиле Чарли и опустилась на колени. Там уже лежали цветы, которые только что принесли мы с Эдвардом. Это кладбище мне было хорошо знакомо. Я много раз приходила сюда с папой, когда была ребенком, чтобы вспомнить маму. А теперь на камне было выгравировано его имя. Это было так странно видеть. До последнего момента я надеялась, что кошмар закончится: я приеду в Форкс, открою дверь своего дома и услышу шутливое ворчание Чарли: «Почему так долго? Я чуть с голоду не умер!» Воспоминания заставили меня грустно улыбнуться. Неужели это правда? Мой папа, любимый Чарли, на самом деле погиб в аварии… Мой папа умер. Умер. Умер. От внезапно охватившей меня горечи я чуть не лишилась рассудка. Я обхватила себя руками, склонила голову и заплакала. Теперь я осталась одна. Совершенно одна.
Знал ли мой папа, как сильно я его любила и люблю? Как я раскаивалась из-за того, что наши отношения испортились? Знал ли он, что для него я готова была на все? Я почувствовала настоящее отчаяние. Ни с чем несравнимую боль. Даже те унижения, через которые мне пришлось пройти, когда я жила с Джеймсом, казались мелочью в сравнении с этой огромной потерей. До сегодняшнего дня я все еще надеялась на чудо, но его не случилось…
В груди молоточком забилось сердце. Дыхание участилось. Всхлипы один за другим вырывались откуда-то из самой глубины души. Я провела пальчиками по имени Чарли, выгравированному на камне, ощутив могильный холод ошеломившей меня реальности. Умер.
– Я скучаю по тебе, папа, – произнесла, глотая слезы. – Прости меня за все, что я сделала, за все, через что тебе пришлось пройти. Прости меня за то, что я тебя не послушалась и испортила наши отношения. Как бы я хотела все вернуть и хоть как-то загладить перед тобой вину. Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? – Комок в горле заставил меня замолчать. Я опустила голову, закрыла лицо ладонями и заплакала, не скрывая ни боли, ни грусти.
Наконец, волна отчаяния отступила. Я подняла взгляд и ощутила, как меня окутало умиротворение, то самое умиротворение, которое появлялось, когда папа меня обнимал. Наверное, ко мне спустилась бессмертная душа Чарли, чтобы утешить. От этой мысли я улыбнулась сквозь слезы.
Я вспомнила последний день, когда мы виделись – день моей свадьбы. Он так красиво смотрелся в смокинге, хоть и постоянно ныл, что не привык носить такие вещи. Он выглядел по-настоящему величественно, когда вел меня по проходу. Только ему одному было известно, как сильно он тогда переживал. Но даже тогда ни один из нас до конца не догадывался, какому монстру в руки он меня «отдавал».
– Наконец-то его оставила, папочка. Убежала! – с гордостью прошептала я. – Ты был прав. Уверена, ты и не надеялся когда-нибудь это услышать. Но ты был прав! Абсолютно прав, – рассмеялась я сквозь слезы. – Спасибо за все, что ты сделал для того, чтобы я могла начать жизнь сначала. – Голос дрогнул от эмоций.
Я посидела еще немного, вспоминая те чудесные дни, которые проводила с отцом. Это, конечно, было нереально, но я вдруг поняла, что хочу повернуть время вспять и многое изменить в отношениях с папой. Маленькие глупые споры или комментарии; может, следовало чаще ему говорить, как его люблю, не стоило делать то, что его раздражало. Я готова была изменить всю свою жизнь лишь бы дать ему понять, как много он для меня значит. Больше всего хотела повернуть часы назад и отшить Джеймса. Но это было невозможно. Поэтому я просто рассказала папе о побеге. О том, как Эсме с Карлайлом мне помогли. Также я рассказала ему о своей новой работе и друзьях, которые появились в моей жизни. Потом о тех городах, которые посетила, когда оставила Джеймса. Стало лучше. Эдварда, разумеется, оставила «на сладкое».
– Пап, я встретила кое-кого особенного. Его зовут Эдвард. Он чудесный. Я люблю его больше жизни и знаю, тебе бы он тоже понравился. Он достойный мужчина и чудесно ко мне относится. Понимает и любит меня. Папа, знаешь, он помог мне в ту ночь, когда я убегала от Джеймса. Он даже не знал меня, но прилетел аж во Флориду, чтобы оказать помощь. Вот такой вот он человек! – Рассказав папе об Эдварде, я почувствовала облегчение, словно поняла, что теперь могу гордиться своим выбором.
– Кстати, он врач, – добавила я, негромко хохотнув. Чарли всегда говорил, что в мире не существует достойного меня мужчины, поэтому пусть хотя бы, пользы ради, будет доктором или адвокатом, чтобы его можно было если уж не любить, то терпеть. Это была наша c ним личная шутка. Я вздохнула. Теперь мне стало лучше, душа все еще кровоточила, но уже не так сильно. В какой-то момент мне даже показалось, что папа здесь рядом.
Я повернула голову в поисках Эдварда и улыбнулась. Он стоял, откинувшись на дверь машины, и наблюдал за мной. И почему мне так повезло? Казалось удивительным, что он мой, и я готова была быть с ним столько, сколько он позволит. Эдвард подошел ко мне и обнял.
– Как ты себя чувствуешь, моя хорошая? – Он накрыл мои щеки ладонями и пальцами вытер оставшиеся слезы.
– Лучше. Было хорошо выговориться даже могильному камню, – я вздохнула и положила голову ему на грудь. Он прижал меня к себе. Боль с новой силой пронзила сердце. Я ведь даже на папиных похоронах не была. Как жаль, что он не познакомится с Эдвардом. Отстранившись, я повернулась к надгробию и сквозь всхлипы произнесла:
– Папочка, это мой самый дорогой человек на свете. Да, Эдвард, про которого я тебе рассказывала. Он очень меня любит.
Эдвард взял мою ладонь и поднес к своим губам.
– Он очень-очень хороший человек, – произнесла почти шепотом, пытаясь побороть, появившийся в горле, ком. – Можешь не переживать. Он никогда не обидит твою любимую дочку. Спи спокойно, папа!
Эдвард обнял меня за плечи. Я повернулась к нему лицом, опустила голову на грудь и тихо заплакала. Он крепко сжал меня в своих объятиях. Мы стояли молча. Он не мешал мне ненужными соболезнованиями и не задавал вопросов. Просто молчал. Горевал вместе со мной. Иногда медленно гладил по спине. Когда-то он сам пережил подобное горе и понимал, что я сейчас чувствую. В его объятиях было тепло и спокойно. Я закрыла глаза и начала вспоминать свои веселые дни с Чарли. Не знаю, сколько мы так простояли. Когда я вернулась в реальность, Эдвард погладил меня по волосам и произнес:
– И это тоже пройдет, любимая. Поверь мне! Сейчас ты переживаешь невозможное. Мне сложно представить, через какую душевную пытку ты проходишь. Но и это закончится.
Я грустно улыбнулась:
– Как долго мы уже здесь стоим?
– Какая разница?
– Просто… Я убила тебе весь день.
– Не говорил ерунды, – ответил Эдвард, поцеловав меня в нос. – Ты хотела бы побыть здесь еще немного или хочешь уйти?
– Если бы я тогда послушалась папу и не стала выходить замуж, – пробормотала я вместо ответа. – Возможно, папа бы остался жив.
Эдвард погладил мою щеку.
– Несчастный случай мог произойти и с тобой, и без тебя. Не в чем себя винить.
– Я любила Чарли.
– Я знаю.
– Он был прекрасным отцом.
– Согласен. Плохой родитель не смог бы воспитать такую замечательную дочь, – сказал он, подмигнув.
– Если бы папа с тобой познакомился, то оказался бы под большим впечатлением.
– А ты? – спросил Эдвард, прикоснувшись губами к моему уху.
– Что я?
– Я тебя впечатляю?
– Конечно, впечатляешь! Иначе и быть не может. А почему ты спросил?
– Хотел удостовериться, что справляюсь с обязанностями любящего мужчины, – объяснил Эдвард, улыбнувшись.
– Еще как справляешься, – произнесла я с улыбкой.
– Ну, так что, ты хотела бы побыть здесь еще немного или хочешь уйти? – Эдвард посмотрел в мои влажные от слез глаза и добавил: – Мы можем вернуться сюда завтра или чуть позже сегодня. Как скажешь.
– Думаю, я уже закончила. Может быть, мы могли бы прийти сюда завтра перед отъездом в Сиэтл.
– Как скажешь, любимая.
Мы, держась за руки, пошли к машине, и как раз начался дождь. Остаток дня мы провели, посещая места моего детства, старый дом, школу, пляж. Мы также сходили в балетную студию, с помощью которой мой отец надеялся исправить мою координацию. Каждое из этих мест напоминало мне о нем, но было не так больно, как я предполагала. У меня было чувство, что я, наконец, вернулась домой.