Глава 20. Побег

Примечание автора: Меня спрашивают, почему Эдвард называют Беллу «Бэй». На самом деле это не связано с именами «Белла» или «Изабелла». Это краткая форма «baby» (детка) или «babe» (малыш). Знаю, что здесь Бэй ­– очень популярное прозвище. Не уверена в том, что оно используется там, где живете вы. Думаю, что «Бей» – на самом деле сокращение от «bébé» – еще одного прозвища, но, в основном, используется для милого ребенка или лица, намного младше вас. Думаю, что «Бэй» – более «взрослая» версия этого. PS: Это означает милая или сладкая детка.

И еще, некоторые говорили, что реакция Эдварда в последней главе была отчасти... ну, за неимением лучшего термина, безумной. Понимаю, о чем вы говорите, но вот в чем дело. Полностью ли доверяет Эдвард Белле? Нет, ПОКА нет. По той причине, что Белла не воспринимает Лэни как свою настоящую дочь. Он боится, что в глубине души девушка все еще подумывает о бегстве. По его мнению, просить Беллу переехать – это первый шаг для ее понимания, что однажды Лэни по-настоящему станет ей дочерью. Серьезно, если бы я прошла через все дерьмо, на которое обрекла бедного Эдварда, то справилась бы с этой ситуацией намного хуже его. Так что, пожалуйста, прошу вас набраться терпения и дальше. Все получится, обещаю. Как многие из вас уже знают, я не пишу настоящего ангста: это вызывает у меня депрессию и желание вообще прекратить писать.
Простите, за столь длинное авторское примечание, но мне нужно было прояснить несколько моментов. Итак, теперь, когда я объяснила все это, давайте вернемся к истории:

Белла

Неделя была предельно сложной. В понедельник вечером моя мать уехала, заявив, что должна вернуться к работе. (Работа: я и понятия не имела об ее наличии). Закрывая за ней дверь, я облегченно вздохнула. Складывалось ощущение, что с моих плеч свалилась огромная ноша. Рене уехала с обещанием не терять связи, но я надеялась, что у меня будет немного времени, чтобы привыкнуть к только что случившемуся удивительному воссоединению.

За прошедшие полтора дня мы поговорили обо всем, что случилось между нами, выложив все карты на стол. Я понимала, что нам еще предстоит долгий путь к тому, чтобы все наладилось, но однажды в будущем, возможно, у нас все получится. Честно говоря, я помнила лишь отдельные фрагменты нашей беседы, полагаю, что поговорили мы о многом. Я рассказала об Эдварде, и почти после каждого слова она визжала. Это напомнило мне о том, что я упустила в старших классах до появления Сью. И даже после ее прихода разговоры велись совсем не те, как если это была бы моя настоящая мама.

Затем я рассказала о своей трудовой деятельности. Она просто кивала, слушала и улыбалась моим описаниям некоторых клиентов. Конечно, без подробностей, так как это могло привести к потере работы, но поделилась, что в большинстве своем на приемах они поступали одинаково. Затем я упомянула переезд. Это привело к еще одной лекции о том, как трудно будет приспособиться к полноценной жизни с Эдвардом и Лэни. Я только кивала, принимая совет, хотя уже и сама все знала.

После ее отъезда я позвонила Эдварду. Мы не особо говорили о моей маме, но в беседе несколько раз касались этой ситуации. Тем не менее, большая часть разговора оказалась посвящена переезду. Сотрудники студии связались с Эдвардом и заявили о желании, чтобы съемки начались в январе следующего года, так что у нас оставалось меньше пяти месяцев для поиска дома, строительства гаража и обзаведения клиентурой. Мы решили в эти выходные съездить в Элек и посмотреть дома, чтобы как можно скорее выставить на продажу жилье Эдварда.

В настоящее время я занималась сборами, так как срок аренды моей квартиры истекал, и я не продлевала ее, вместо этого планируя переехать к Эдварду. Мы собирались найти у него комнату, которая вместила бы большую часть моих вещей, пока не подыщем достаточно большой дом в Александрии.

–Детка, тебе действительно нужно это? – произнес в гостиной Эдвард.

Я вздохнула. Откуда мне знать, чем являлось это, если я находилась в спальне.

– Это зависит от того, что это такое, Эдвард, – сказала я, выходя из комнаты.

Тот освобождал полки в гостиной. Большая их часть заставлена фотографиями и безделушками, появившимися у меня с тех пор, когда я была ребенком. Он держал остатки того, что в детстве было любимым снежным шаром. Он сломался, когда я впервые переехала в квартиру. Эммет уронил его, и тот разбился. Эдвард ожидал дальнейших указаний в опасной близости к мусорному мешку, раскрытому на диване.

Я подскочила к нему как чертик, выхватила из рук игрушку и прижала к груди.

– Да, мне нужно это.

Фиолетовое в белый горошек основание, симпатичная фарфоровая сова в центре: я была вне себя от радости, что она не пострадала. В нижней части стеклянный шар все еще крепился к основе, но я всегда была суперосторожной с ним, не только, чтобы не повредить еще больше, но и не порезаться.

Эдвард посмотрел на меня:

– Ты шутишь. Белла, это как... мертвец.

– Это не так!

– Хорошо, просто... ладно, – согласился он и вернулся к упаковке моих вещей в коробки. – Как думаешь, долго еще?

– Может, с полчаса. Мы почти закончили. У меня осталось немного в спальне. Ты звонил своему брату, чтобы приехал на грузовике?

Эдвард кивнул.

– Сказал, что будет здесь минут через двадцать, – он взял последнюю коробку с моими вещами и вышел из гостиной, чтобы отнести к автомобилю.

Я вернулась в свою комнату и начала упаковывать сложенные на полу книги. Это последнее, что осталось. Сложила их в ящик, встала и перенесла в гостиную. Оглядела комнату и вздохнула. Абсолютная пустота. Коробки с одеждой находились в моей машине, мебель размещена в автомобильном прицепе Эдварда. Джаспер должен был приехать на другом грузовике, чтобы забрать большие коробки. И не догадывалась, что у меня так много вещей, пока не начала собираться.

Момент почти горьковато-сладкий, но я все еще не могла заставить себя грустить об уходе. Эдвард был всем, чего мне когда-либо хотелось, и я знала, что поступала правильно.

Почувствовала, как две сильные руки обняли меня за талию.

– Передумала?

Я покачала головой и обернулась, чтобы посмотреть на Эдварда:

– Никогда.

Он поцеловал меня в губы, а я обняла за шею. Поцелуй продолжался, пока мы не услышали покашливание в дверях.

– Мы рано, но если хотите, то вернемся попозже, – хихикнула Элис.

Я закатила глаза и подошла, чтобы обнять ее.

Парни пошли в мою комнату и забрали оставшиеся коробки. Мы с Элис в последний раз обошли квартиру, чтобы проверить, не забыли ли чего. После этого спустились в вестибюль, чтобы отдать ключи. Закончив с этим, направились в гараж, где все еще грузились парни. Через несколько минут я села в машину и в последний раз покинула здание, где находилась моя квартира, следуя за Эдвардом и Джаспером по дороге к дому.

Дом. Этот – ненадолго. Вскоре мы переедем в Александрию, но в любом случае я буду с Эдвардом и Лэни. Сейчас они стали моим домом.

Несколько часов спустя, когда ящики были выгружены в холле (Эдвард заявил, что бессмысленно переносить их дальше, поскольку так или иначе они там ненадолго), мы вчетвером собрались в гостиной. Лэни проводила ночь с Карлайлом и Эсме. Парни взяли пиво, а мы, девушки, получили по бокалу вина.

– Итак, кто готов вставать завтра в пять утра? – весело спросила Элис.

Я застонала и откинулась в объятия Эдварда:

– Боже. Неужели и в самом деле надо подниматься в такую рань?

Эдвард усмехнулся:

– Можешь поспать по дороге, Бэй. Это пятичасовая поездка. Конечно, мы остановимся перекусить примерно на полпути.

– Когда вы отправляетесь? – спросил Джаспер.

– Вероятно, около половины шестого, – ответил его брат.

– Мы думали выехать в шесть, – вставила Элис.

– Хорошо, тогда встретимся у гаража.

Мы собирались часов до пяти вечера искать жилье. Затем ребята встречались с подрядной организацией, чтобы выяснить, в чем нуждались, а без чего могли бы и обойтись. Информационный департамент покроет лишь часть расходов на строительство нового гаража, поэтому парни собирались удостовериться, что у них будет все необходимое, если придется остаться там на год или дольше.

Остаток вечера мы провели в разговорах, пока в восемь часов не расстались. Элис с Джаспером уехали, заявив, что им требовался отдых. Вскоре и мы пошли наверх в спальню, и просто лежали в постели без сна, шепча друг другу нежные слова.

Следующим утром я проснулась от рева будильника, зажатая в ловушку сильных рук Эдварда. Застонала и больше почувствовала, чем услышала его смешок в шею. Меня касалось его теплое дыхание, вызывая толпу мурашек на коже.

– Пора вставать, – тихо протянул он мне на ухо.

Я застонала:

– Нет, прошу тебя. Еще пять минут.

Кровать дрогнула, когда Эдвард поднялся. Без него было холодно, но я быстро свернулась в клубок под толстым одеялом. По моим ощущениям прошло всего лишь десять секунд, когда Эдвард слегка потряс меня за плечо. Я открыла глаза и посмотрела на часы. Было десять минут шестого.

– Я дал тебе десять, теперь пришло время просыпаться, – сказал тот и, смеясь, слегка толкнул коленом моей бок.

Вздохнула и подняла руки, Эдвард подтянул меня в сидячее положение.

– Можно поспать в дороге?

– Да, детка. Обещаю.

Я кивнула и слишком быстро поднялась с постели. Все потемнело, и почувствовала, как Эдвард схватил меня за руку. Через несколько секунд я смогла самостоятельно стоять на ногах.

– Я в порядке.

Парень покачал головой и отпустил меня.

Я решила, что пришла пора стать большой девочкой и позволить жизни меняться в собственном темпе, независимо от того, как быстро она, казалось, двигалась.

Когда я направилась к ванной, зазвонил телефон Эдварда. Нахмурив брови, он взял его и ответил.

– Привет, пап. Что случилось? – он помрачнел. – Что? – он слушал Карлайла, поглядывая на часы, и начал двигаться по комнате, жестом велев мне одеваться, что я поспешно и сделала. Что-то пошло совсем неправильно, и у меня появилось дурное предчувствие, что это как-то связано с Лэни. – Нет, мы сейчас приедем. Пока. – Он повесил трубку, схватил ключи от грузовика и пустился вниз по лестнице, я следовала за ним по пятам в еще расстегнутых джинсах и нараспашку.

– Что случилось? – спросила я, когда мы сели в автомобиль. Я выгнула спину, быстро застегнула молнию на джинсах, а затем и пуговицы на рубашке.

– Родители не могут найти Лэни. Сказали, что вчера вечером ей приснился кошмар, и та пришла к ним в комнату, но, когда они встали, дочери не было. Искали везде вокруг дома, но без толку, – он сглотнул. – Еще заметили, что пропала ее любимая сумка, а также большая часть готовой еды с кухни, – Эдвард повернулся и взглянул на меня. – Белла, ей три года. Нет никакой чертовой возможности, что она физически способна к побегу. – Мне оставалось только молча смотреть на него.

Эдвард вздохнул и перевел взгляд на дорогу.

– А есть место, куда она пошла бы, если испугалась? – тихо спросила я.

Он недоверчиво посмотрел на меня:

– Она была с родителями, Белла. Блядь, на что ты намекаешь?

– Я ни на что не намекаю, Эдвард. Просто говорю, что, может быть, что-то во сне испугало ее, и она не чувствовала себя в безопасности. Есть ли место, куда она пошла бы или попыталась бы? Даже трехлетний ребенок понимает, когда ему угрожает опасность. Я размышляю как психолог.

Эдвард фыркнул:

– Не играй со мной сейчас, Белла. Вряд ли я смогу с этим справиться. Она моя дочь, и думаю, что знаю ее немного лучше тебя.

Я проигнорировала его замечание, зная, что на самом деле он не это имел в виду.

– Просто ответь на проклятый вопрос, Эдвард.

– Нет, она всегда со мной или с кем-то из семьи. Раньше у нее никогда не было причин бояться. Нет их и сейчас.

– А я и не говорила, что есть, – защищалась я.

Эдвард продолжал смотреть прямо перед собой, и я вздохнула. Фактически это наша первая ссора за все время. И, конечно же, она должна случиться именно сейчас.

Мы добрались до дома Карлайла и Эсме вдвое быстрее обычного. Оба ждали нас на крыльце.

– Ты уже нашел ее? Звонил кому-нибудь? – спросил Эдвард.

– Мы сообщили в полицейский участок, и они будут настороже. Это небольшой город, и в ближайшее время кто-нибудь обнаружит ее, – спокойно сказал его отец. – Почему бы вам обоим не пройти внутрь? Она не могла уйти далеко, и полиция уже ищет. – Карлайлу удалось заставить полицейских нарушить правило «двадцати четырех часов». И Эсме, и Карлайл зашли внутрь, я последовала за ними, но остановилась, когда Эдвард не двинулся с места.

Он покачал головой, повернулся и направился к грузовику.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Собираюсь искать свою дочь.

– Эдвард, они ищут, милый. Пожалуйста, зайди внутрь. Мы ничего не сможем сделать, – тихо сказала я.

– Нет. Нет, Белла. Моя дочь там, в полном одиночестве. Прямо сейчас. Ты это понимаешь? Потому что мне так не кажется! – сказал Эдвард, и тут же начался дождь. – Черт. Я ухожу. Можешь оставаться здесь и ждать, если хочешь. Я – безусловно, нет, – он развернулся, побежал, и не успела я даже подумать последовать за ним, как рванул прочь.

Понаблюдав за его отъезжающим грузовиком, я села на ступеньки крыльца и заплакала. Дождь с силой колотил мне по голове, но было все равно. Сейчас я лишь беспокоилась о двух самых важных людях в моей жизни. Больше всего меня пугало, что кто-нибудь из них не вернется сегодня.

Эдвард

Зачем бы ей делать что-то подобное? Черт, как это даже возможно? Малышке всего три года. Не было никакой возможности, что она сбежала. И как смеет Белла даже помыслить, что Лэни ударилась в бега, потому что боялась? Она находилась с родителями. Чего ей пугаться?

Я стукнул рукой по рулю и еще сильнее надавил на педаль газа. В настоящее время я ехал по грунтовой дороге, которая проходила по просеке недалеко от дома родителей. Вполне возможно, что Лэни пошла бы сюда, и я догадывался, что лес копы не проверяли. Зачем бы напуганному трехлетнему ребенку идти туда?

Она не боялась.

Что-то в глубине души подсказывало, что дочь походила на меня больше, чем я готов был поверить, а сердце чуяло, что это из-за переезда в Александрию. Лэни расстроилась, когда я рассказал: рыдала и плакала. Мне потребовались несколько часов, чтобы, наконец, успокоить ее и объяснить, что с нами переедут Белла, Джаспер и Элис. И даже тогда, казалось, идея не вдохновляла ее. С тех пор появились кошмары.

Я не говорил Белле, полагал, что у Лэни это пройдет. Кошмары – просто этап, и, когда мы переедем в Александрию, они прекратятся. Дочь влюбится в это место. Я ошибался. Каждый раз, когда заговаривал об этом, она проявляла враждебность. Казалось, малышка гораздо больше походила на Таню, чем ожидалось. Мне оставалось только молиться, чтобы она снова не принялась молчать. Смирился бы с ее похожестью на стервозную мать, чем с еще одним днем безмолвия.

Я вздохнул. Ни в коем случае Лэни не оказалась бы здесь. Особенно в такую погоду. Тем не менее, что-то подталкивало продолжать поиски. Назовите это сверхзащитными отцовскими инстинктами или же потому, что, вероятно, Лэни помнила эту грунтовку, хоть ей и было всего шесть месяцев, но по каким-то причинам я знал, что должен находиться здесь.

Что-то привлекло мое внимание справа от дороги, а когда я остановил грузовик и присмотрелся, из глаз потекли слезы. Впервые за бог знает сколько времени я действительно плакал. Под деревом свернулась в клубок Лэни. Я быстро вышел из автомобиля, побежал к ней, схватил и крепко обнял.

– Лэни Шарлотт Каллен, никогда так больше не поступай. Ты могла умереть здесь, – сказал я и встал, держа ее в объятиях.

Дочь крепко вцепилась в меня маленькими пальчиками, царапая шею.

– У меня неприятности? – тихо спросила она.

Я вздохнул.

– Я все еще пытаюсь решить, – ответил я, положил ее в грузовик и включил отопление. Благодарение Богу, что сейчас конец июля, а не декабря. Она определенно могла бы погибнуть.

– Почему ты убежала, Лэни?

– Я не хочу отсюда уезжать, папочка. Я хочу жить с бабушкой и дедушкой.

Я снова вздохнул:

– Лэни, если мы переедем, у тебя будет гораздо больше игрушек и одежды.

– Ты говорил, что вещи не важны, – тихо сказала малышка. – А еще –­ что желаешь мне счастья. Я счастлива здесь. Не хочу уезжать, – заплакала она.

– Лэни, это один из тех моментов, когда не всегда можешь получить желанное, чтобы быть счастливой. Обещаю: это не будет плохо. Там ты встретишь друзей.

– У меня есть Уилл.

Я засмеялся:

– У тебя появятся и другие друзья. Может быть больше, чем один друг, Лэн.

– Но зачем мне еще? Я хочу остаться здесь.

Мы подъехали к дому родителей, и я вытащил Лэни из грузовика. Она быстро спрыгнула с моих рук и припустила к дому. Вздохнув, я пошел за бегущей дочерью. Белла сидела на крыльце, спрятав голову в руках. Она, наверное, услышала ее приближение, потому что подняла заплаканное и мокрое от слез лицо, улыбнулась малышке, схватила в объятия, и когда я подошел, то услышал их обеих.

– Я не хочу переезжать, мама, – всхлипывала Лэни в плечо Беллы.

Белла подняла голову и встретилась со мной взглядом. Она зарыдала и уткнулась лицом в волосы крохи.

– Я очень тебя люблю, Лэни Лу. Очень-очень.

– Я тоже люблю тебя, мама.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit