2024-11-26

16

0

0

- Кажется, Белле очень больно, - Эсме села рядом с Розали и Эмметом.

- Вся её кожа покрыта кровоподтёками. От удара о землю не могут не болеть спина и голова. Я считаю, что головная боль и тошнота – результат не столько нервного напряжения, сколько сотрясения мозга. Хорошо, что она просыпалась каждые два-три часа и мы имели возможность проверить её состояние. Но для восстановления ей необходим полноценный продолжительный сон, - часы показывали почти пять утра, и я надеялся, что Белла сможет поспать хотя бы до десяти или одиннадцати.

- Что мы сможем сделать, когда она проснётся? – спросил Эммет, продолжая говорить очень тихо, несмотря на то, что Белла, разумеется, не могла его услышать. Джаспер и Элис всё ещё не вернулись, и я надеялся, что вдали от дома им немного легче. Но Эммету было всё ещё тяжело переносить происходящее… он воспринимал Беллу как сестру, а себя несомненно считал её братом и защитником. Точно так же он относился и ко всем нам. И вот теперь не знал, что делать.

- Попытайся действовать как можно более нормально, - просто ответил я. – Лучший способ помочь ей исцелиться – создать вокруг атмосферу обычной жизни. Мы все останемся дома и будем вести себя как всегда. Только будь поаккуратнее с прикосновениями, - напомнил я сыну, вспоминая, как раньше он то и дело заключал Беллу в дружеские объятия, кружил по комнате, никогда не задумываясь о том, что ей это может не понравиться. И она никогда не давала понять, что ей это неприятно… но в настоящий момент ей необходимо осторожное обращение. Эммет кивнул и зарылся лицом в волосы Розали.

- А что насчёт её отца? – поинтересовалась Эсме.

- Вероятно, он вернётся домой завтра вечером. Мы попробуем позвонить и пригласить его сюда, - сказал я ей, заодно вспомнив о Билли. Очевидно, у неё был такой же ход мыслей.

- А Джейкоб? А его отец?

- С Джейкобом разберётся Сэм. Не уверен, что оборотням следует сообщать отцу Джейкоба о том, что случилось… ведь они могли бы замаскировать смерть мальчишки под несчастный случай… или самоубийство. Правда, Чарли в любом случае не сможет утаить от Билли то, что сделал его сын, - не хотел бы я присутствовать при подобном разговоре… вряд ли в произошедшем есть вина старшего Блэка. И снова я с трудом справился с негодованием, которое испытывал по отношению к отцу Беллы. Эдвард не раз упоминал о том, что Чарли использовал буквально все средства, чтобы заставить свою дочь проводить побольше времени с Джейкобом… вызывал у неё чувство вины за то, что она не прикладывает достаточно усилий, чтобы встретиться с ним, упрекал за то, что она избегает своего друга. Несомненно, сам Чарли хотел видеть между Джейкобом и своей дочерью только крепкую дружбу. И в этом была доля правды… Джейкоб действительно помогал Белле в те месяцы, что нас не было рядом. Но это ни в коем случае не давало ему каких-то исключительных прав на неё.

- Думаешь, она захочет вернуться к Чарли? – задумчиво спросил Эммет.

- Вряд ли, - честно ответил я. - Скорее всего, попросит разрешения остаться здесь… хотя бы на какое-то время. С нами она чувствует себя в безопасности.

Эммет кивнул, ещё раз взглянув на Эсме всё с тем же обеспокоенным выражением лица. Я хотел бы присоединиться к ним… но, честно говоря, на диване для нас всех было маловато места.

У меня в кармане завибрировал мобильный телефон, я вытащил его, проверил номер звонящего и вздохнул, поняв, что это Сэм.
- Здравствуй, Сэм, - тихо поприветствовал я парня.

- Каллен… - ответил он мрачно. Я знал, что все остальные в комнате тоже слышат его. – Мы разобрались с ним, - я вздрогнул от неожиданности и выпрямился.

- Вы не стали дожидаться Билли?

- Нет... Решили, что лучше ему не говорить. Тело не найдут. А мы сообщим лишь, что он пропал.

- Чарли расскажет ему, - предупредил я молодого оборотня. – Мы не можем скрыть это от отца Беллы, даже если она откажется выдвигать обвинения.

- Понимаю. Пусть Чарли думает что хочет. Джейкоба больше нет, и он не вернётся. Она в безопасности.

- Спасибо, - просто ответил я и, услышав, что в трубке стало тихо, положил телефон обратно в карман. Эсме и Эммет удивлённо уставились на меня, и даже Розали подняла глаза, выйдя из глубокой задумчивости.

- Они убили его, - прошептала Эсме.

- Разобрались с ним, и он никогда не вернётся, - поправил Эммет. – Я не слышал слова «мёртв», - его явно раздражало это обстоятельство. – Я хочу увидеть тело.

- Альфа заверил меня, что Белле ничто не угрожает, - напомнил я Эммету, но он покачал головой.

- У нас ей в любом случае ничто не угрожало. Но это не значит, что они его убили, - проворчал Эммет. Я задумчиво уставился на дверь, чувствуя, как сжимаются кулаки. Он был прав. И я тоже хотел, чтобы Джейкоб умер. Никогда не хотел ничего подобного так сильно.

- А ты не думал, что надо бы спросить у Беллы, чего хочет она? – услышав тихий вопрос Эсме, Эммет слегка дёрнулся.

- Она не пожелает иметь с ним ничего общего, - еле слышно возразил Эммет.

- Ты знаешь свою сестру, - мягко сказала Эсме. – Неужели ты в самом деле считаешь, что она захотела бы его смерти?

- Может быть, - прошептала Розали, вкладывая свою руку в ладонь Эммета.

- В любом случае Белла не попросит нас убить за неё, - сказал я. – Она и убить Джеймса нас не просила.

- Она была напугана. И только незадолго до этого познакомилась с нами – а тут вдруг какой-то сумасшедший вампир и его подружка начали охоту на неё, - Эммет покачал головой. – Она с трудом понимала, что происходит, пока Элис и Джаспер не спрятали её.

И это правда. Я вздохнул. Мне это очень не нравилось… я ненавидел отнимать жизнь у другого разумного существа. Но мы должны быть готовы к этому, пока они преследуют нашу дочь. Я мог надеяться только на то, что это скоро закончится – как только Белла станет такой же неуязвимой, как и мы. И с нетерпением ждал этого дня.

В ночь голосования я почувствовал, что она уже приняла решение, но тот факт, что она спросила нас… что она позволила нам увидеть её сомнения в нашем желании принять её… это было и мило, и немного печально. Но опять же, если вдуматься, это можно было понять. Вероятно, Белле казалось, что мы делаем это – защищаем её, присматриваем за ней – только для Эдварда, из-за его любви к ней. Разумеется, она считала, что Розали и Джаспер терпеть её не могут, и хотя в отношении Розали это было в какой-то степени правдой, всё же она испытывала неприязнь не к самой Белле, а к её решению стать одной из нас, которое Розали никак не могла примирить с событиями, произошедшими в её собственной жизни. А Джаспер… после её вечеринки он так и не простил себя. Ведь если бы мы не остановили его тогда, он несомненно убил бы Беллу. Ему приходилось тяжелее всех… он не работал над своим самоконтролем так долго, как мы, и он убил больше людей, чем все остальные члены нашей семьи вместе взятые – особенно за те годы, что жил в подчинении у Марии… А теперь он так отчаянно старается.

Но Белла, хотя всегда немного нервничала в его присутствии, казалось, не держала на него зла и явно расстраивалась, когда он отказывался подходить ближе. Тем не менее, именно он успокоил её сегодня, когда она испугалась Эдварда. Он сгладил страх Беллы и убедил её в том, что она в безопасности. Похоже, страх по отношению к Джасперу был вытеснен чем-то более сильным, и в этом был единственный плюс сложившейся ситуации: Белле было комфортно с Джаспером настолько, что в больнице она назвала его братом.

А вот Эммету Белла понравилась почти с самого начала, он находил её человеческие качества забавными, особенно когда эта девочка неуклюже передвигалась по дому, часто падала или сбивала какие-то предметы, заливаясь при этом смущённым румянцем. Несмотря на то, что когда-то Эммет предлагал Эдварду убить её, если жажда станет нестерпимой, теперь он, казалось, был счастлив, что Эдвард не сделал этого… Эммет привязался к Белле, подобно Эдварду и Элис. «Ещё одно дорогое ему существо… дорогое всем нам, ранено так тяжко…» - я вздохнул, положив телефон обратно в карман. Но, в отличие от жизни Розали, жизнь Беллы, слава Богу, не была в опасности. Разумеется, я без сомнений обратил бы её, если бы ситуация была подобной той, в какой я нашёл Розали, к тому же Белла хочет быть одной из нас, поэтому не возненавидела бы меня, если бы мне пришлось принять такое решение.

Я задумался о том, будет ли Розали ещё раз рассказывать Белле о том, что пережила. Я знал, что она уже поведала этой девочке свою историю в ночь «пижамной вечеринки». Но теперь… поможет ли Белле разговор с Розали? Или Белла откажется обсуждать это… такое тоже часто случается, если люди пытаются заблокировать свой разум от случившегося. Прежде Белла не зацикливалась на неприятных событиях своей жизни, или, по крайней мере, так казалось. Поэтому, возможно, она постарается двигаться дальше, подобно Эсме, которая старалась избегать воспоминаний об ужасной части её существования? Ждут ли и Беллу плохие дни, когда она будет, как моя жена, плакать в объятиях своего мужа и трепетать так, словно тот монстр снова может овладеть ею? Или она будет вести себя как Джаспер, который иногда долгими часами скрывается в своём кабинете, думая о своём чудовищном прошлом или упрекая себя за то, что он делал, чтобы выжить, - до тех пор, пока Элис не вытаскивает его оттуда, отказываясь позволить ему страдать.

«Лёгок на помине…» - подумал я, учуяв своего сына. Он провёл вне дома не слишком много времени, но я знал, что им с Элис очень не нравится быть вдали от нас, особенно в такой ситуации. Миниатюрная девушка шагнула в гостиную и коротко улыбнулась мне, а потом прошла и, чмокнув в макушку Эсме, села возле неё на ручку дивана. Джаспер устроился на стуле рядом со мной и вопросительно посмотрел на меня.

- Она спит. Проснулась на несколько минут, потому что её тошнило, но потом снова уснула.

Он задумчиво кивнул, однако лицо его оставалось мрачным.

- Чарли попытается позвонить ей утром… сегодня он слишком увлёкся рыбалкой и забыл. Ему нужно будет на службу только к двум… она не захочет с ним разговаривать, - пробормотала Элис, и я кивнул, поскольку ожидал чего-то в этом роде.

- Я поговорю с ним.

Я увидел, что Джаспер смотрит на Эсме, его глаза задержались на её руке, всё ещё лежащей в ладони Эммета. Было ясно, что он оценивает наши эмоции, пытаясь понять смущение брата, его защитную позу и грусть матери, спрятанную под любовью, которую она всегда чувствовала к нашим детям.

Эдвард

Она не проснулась, когда взошло солнце. Только слегка подвинулась, отворачивая лицо от окна, и, хотя я и до этого видел её очень хорошо, теперь, когда в комнате стало светло, я позволил себе рассмотреть кое-какие подробности. Кожа на шее, вокруг её нежного горла, потемнела и уже начинала принимать фиолетово-синий оттенок из-за кровоподтёков. Самые ужасные синяки были на руках… и хотя я ещё не видел спину Беллы, но мог представить, что там творится… если он схватил её своими огромными ручищами силача, сдавив мёртвой хваткой её тонкие запястья, когда она начала отбиваться. Потому что я знаю её – она, конечно же, отбивалась, потрясённая и рассерженная, но не испуганная. Вряд ли она могла испугаться Джейкоба Блэка… скорее разозлилась на него.

Но потом, когда он не остановился, когда он швырнул её на землю и не отпустил… потом она, должно быть, всё-таки испугалась, и что же было дальше? Она кричала? Пыталась ударить его, борясь всеми силами? Или в ужасе замерла, потому что её сознание не справлялось с болью и страхом?.. Умоляла его отпустить её? Остановиться? Я гнал от себя эти мысли, но они возвращались снова и снова: я должен был знать, но не мог вынести этого знания. Если она захочет рассказать мне об этом, я выслушаю её. Пусть расскажет, если ей будет от этого легче. Но я не должен заставлять ее говорить об этом.

«Я оставил её с ним. Я знал, как он силён. Знал, что у неё нет ни единого шанса выстоять против него. Знал, что её доверие к нему позволит ей без опасений остаться с ним наедине. Я виноват».

С самого знакомства с Беллой Свон – конечно, после того, как я преодолел острое желание убить её, - я испытывал непреодолимую потребность защищать её любой ценой. Я вспомнил, как вспыхнуло любопытство Джеймса на бейсбольном поле, как он решил начать охоту. Я знал, чтобы спасти Беллу, мне нужно увезти её. И был более чем благодарен своей семье за то, что они встали вокруг меня, защищая мою любимую, в этот момент я слышал в их мыслях, что они привязались к ней… что они не позволят случиться чему-нибудь плохому с девушкой, которая мне так дорога.

Я вспомнил, как, выйдя из самолёта, нашёл встревоженную Элис и болезненно виноватого Джаспера… без Беллы… Карлайл схватил меня за руку, чтобы я не кинулся к ним, забыв обо всём. «Она сбежала, - выдавил Джаспер. – Должно быть, он позвонил ей и шантажировал жизнью матери…»

«Это действительно так?» - резко спросил Карлайл, отпуская мою руку и переводя встревоженный взгляд с Элис на Джаспера и обратно.

«В моем видении Белла говорила по телефону с матерью, но, возможно, это была просто ловушка, - прошептала Элис. – Если это так, то они в балетной студии».

Я видел это в её мыслях: Белла на полу, её лицо залито слезами, из раны на голове течёт кровь, а над ней стоит Джеймс. И мы все сорвались с места: Джаспер – чувствуя наши с Элис эмоции, а Карлайл – просто догоняя нас. Он бежал, держа возле уха мобильный телефон, и тихо говорил что-то Эммету, так быстро, что слова сливались.

Когда я нашёл её… меня больше не волновал Джеймс – я позволил Эммету и Джасперу разобраться с ним и упал на колени возле израненного кровоточащего тела своей любимой, почти не замечая Элис, оставшуюся возле меня, и Карлайла, торопившегося сделать Белле инъекцию морфина и остановить кровь… Я почувствовал, что погубил её. И то же самое чувство позже привело меня к решению покинуть Беллу. Я готов был на всё, чтобы защитить её. Но понял, что так и не сумел этого сделать, когда Розали сказала мне, что Белла мертва, что она покончила с собой, спрыгнув со скалы…

Я слегка придвинулся к Белле, как никогда испытывая потребность в контакте, прикоснулся носом к её волосам, глубоко вдохнул её запах. Уже тогда не оставалось никаких сомнений, что я не смогу выжить без неё и мне всё равно придётся вернуться из-за невозможности быть вдали от девушки, наполнившей смыслом моё существование… Я уже планировал это: вернуться к ней и умолять. Умолять принять меня обратно, позволить мне быть рядом. Понимая, что не достоин прощения за то, что сделал, но всё равно надеясь, что она дарует его мне, эгоистичному существу, которым я был. Но то известие от Розали… оно убило во мне всякую надежду.

И поэтому, когда Белла появилась в Италии, обняла меня, окутав своим незабываемым ароматом, и начала умолять уйти с солнца, когда её тёплое тело прижалось ко мне… у меня снова появилась причина жить. Этого было для меня более чем достаточно. Но мысли об Италии – о том, как она летела через полмира вместе с Элис, чтобы спасти меня, зная, что идёт на верную смерть… эти мысли заставляли меня содрогаться, особенно когда я вспоминал Аро, или чудовищную улыбку Джейн, адресованную Белле… и свой ужас от осознания того, что её будут мучить у меня на глазах, а я снова окажусь не в состоянии защитить её.

Именно пережитый тогда ужас сделал меня непреклонным в отношении к контактам Беллы с оборотнями. Ей нельзя было оставаться среди них. Я видел, на что они способны, особенно молодые особи, не умеющие контролировать себя. Видел лицо Эмили Янг, её шрамы, которые могли быть и гораздо страшнее… Я не вынес бы, если бы с Беллой произошло что-то подобное. Но и она была непреклонна… Джейкоб помогал ей, когда меня не было рядом, и, возможно, не раз спас ей жизнь. И поэтому я уступил, дав обещание доверять ему, если она доверяет, положиться на её здравомыслие.

Я не обвиняю её… просто не могу. У неё были все основания доверять Джейкобу. Он был её другом… помог ей продержаться в то время, когда она больше всего в этом нуждалась, когда я покинул её, ранив её сильнее, чем мог себе представить. Но он хотел большего, его не устраивала просто дружба, а Белла снова и снова отказывала ему. И вместо того, чтобы принять это… вместо того, чтобы уважать её решение и либо остаться её другом, либо порвать с ней… он напал на неё. И теперь… теперь я не знаю, что делать.

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Белла начала ворочаться и легла на бок, спиной ко мне, но не отодвинулась. Одной рукой она нашла и сжала моё предплечье и свернулась под одеялами, которыми я её укутал. Я уже давно заметил, что она спит в такой позе, когда расстроена. Подобные случаи бывали и раньше: когда Белла думала, что огорчила меня, или когда испытывала раскаяние, ещё раз сказав своей матери, что не будет жить с ней, или когда снова и снова становилась свидетельницей того, как Чарли ранит мои чувства, она сворачивалась во сне в тугой комок, словно пыталась стать меньше. После моего ухода всё стало ещё хуже: она обхватывала себя руками, словно изо всех сил стараясь не дать себе рассыпаться на части. Я видел воспоминания об этом, мелькавшие в мыслях Чарли. Но больнее всего было видеть, как Белла просыпалась с криком, и знать, что это я был причиной её кошмаров.

Мне не хотелось разбудить её или испугать, но я чуть-чуть повернулся и осторожно погладил её по руке. Было слышно, что она просыпается, её сердцебиение менялось, а дыхание постепенно ускорилось.

- Белла, - прошептал я, убирая ладонь, поскольку её рука напряглась, а потом снова расслабилась рядом с моей. – Белла, ты не спишь? – она чуть потянулась, снова перекатилась на другой бок, уткнулась лицом мне в грудь и пробормотала: «Сплю», - заставив меня слегка улыбнуться. – Тебе не обязательно вставать, - сказал я ей, снова откидываясь на подушку. Семья по-прежнему была внизу, возле телевизора. Иногда они переговаривались, но в основном молча переживали из-за Беллы, а теперь ещё и прислушивались.

Мне показалось, что она вздохнула, когда ещё раз потянулась, а потом подняла на меня взгляд, всё ещё не до конца проснувшись, но уже более осознанно. Несколько мгновений – и её глаза потускнели, тело слегка напряглось, она опустила голову. Я понял, что она вспомнила. Я задумался, что могу сделать для неё… как утешить… отвлечь. Чем ей помочь?
- Белла? – тихо сказал я, сопротивляясь острому желанию обнять её. – Как ты?

- Ничего, - коротко отозвалась она, едва заметно кивнув. И, стараясь делать всё чрезвычайно медленно, я поднял руку, которая была под Беллой, обнял её и дотронулся до её плеча, перед каждым движением давая ей как можно больше времени, чтобы она могла остановить меня, напрячься или ещё как-то показать, что мои прикосновения ей неприятны. Она не сделала этого… наоборот, переместилась ближе ко мне, снова вцепившись мою рубашку, словно стремясь спрятаться возле меня.

- Хочешь поговорить об этом? – спросил я, зная, что она ни в коем случае не должна услышать в моём голосе страх и ненависть, и держа в узде ужас перед перспективой узнать, что именно сделал с ней Блэк… но потом мысленно выругал себя за такой эгоизм. «Ну что я за монстр!» - подумал я, негодуя на свою трусость. Однако, поняв, что Белла не отвечает, я тут же вынырнул из отвращения к себе и озабоченно посмотрел на неё. Она не встретилась со мной взглядом и продолжала лежать, уставившись мне в грудь, её зубы были крепко стиснуты, и, хотя она дышала достаточно медленно, я встревожился. – Ты не обязана, - попытался я успокоить её, моя рука потянулась к её спине. – Если не хочешь, то и не надо, это нормально.

- Я считала его своим другом, - её тон, полный страха и ненависти к себе, заставил меня притянуть её к себе, и она не напряглась и не отстранилась. Она позволила мне баюкать её, не отвечая, но и не пытаясь оттолкнуть меня. – Он был моим другом, - она не продолжила, и я не попросил её об этом. Но вместо того, чтобы заплакать, она глубоко вздохнула, всё ещё прислоняясь ко мне головой, и замолчала на несколько долгих секунд.

- Он и был твоим другом, - в конце концов сказал я. – Раньше, когда меня с тобой не было, он был твоим другом. У тебя были все основания доверять ему, Белла. Ты не могла знать, что он сделает, - я пытался успокоить её, поглаживая по спине медленными круговыми движениями.

- Я испугалась, - выдавила она, внезапно задрожав всем телом. – Я не могла достать телефон, а он упал на меня, и мне стало больно, - она резко замолчала, всё ещё съёжившись в моих объятиях. – Я умоляла его… я не хотела!

- Шшш, успокойся, Белла, - прошептал я, и мой голос, к счастью, не выдал боли, которую я чувствовал. – Я знаю. Все знают, что ты не хотела этого. Никто тебя не винит.

- Чарли…

Я понял, что она имеет в виду, и начал было целовать её в макушку, но тут же замер, вспомнив, что этого делать нельзя:
- Ты не обязана разговаривать с ним. Предоставь это Карлайлу. Тебе не придётся делать ничего из того, чего ты не хочешь.

Я лично об этом позабочусь.

- Он заставит меня поехать домой, - тихо сказала Белла, и в её голосе прозвучало больше грусти и обречённости, чем я мог вынести.

- Карлайл ему не позволит. Ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Можешь спать здесь, или мы устроим для тебя спальню в другом месте, если тебе там будет удобнее, - мне даже стало стыдно за то чудесное чувство, которое я испытал, когда она покачала головой, ещё сильнее вцепившись в мою рубашку. Было так приятно осознавать, что я могу сделать для неё хоть что-нибудь. «Если понадобится, я сделаю что угодно. Буду драться с любым, чтобы защитить её, - яростно подумал я. У неё были основания чувствовать себя в безопасности рядом со мной…» Но я знал, что находиться в непосредственной близости ко мне ей всё ещё очень трудно, особенно когда ей казалось, что её лишают свободы передвижения. Поэтому я подождал, пока она слегка отстранится, и тут же отпустил её. – Карлайл ждёт внизу… он хочет ещё раз осмотреть твоё запястье. Оно болит?

Она помедлила, как всегда, когда я спрашивал, больно ли ей, но потом наконец кивнула.
- Да, но не так сильно, как вчера, - ответила она, немного привставая и позволяя мне взять в ладонь её руку и осторожно провести большим пальцам по её запястью. Казалось, серьёзных повреждений там всё-таки не было.

- Думаю, у тебя растяжение связок… Карлайл может поместить твою руку в бандаж или, по меньшей мере, наложить повязку. – К моему удивлению, она кивнула, не начав спорить или настаивать, что с ней всё хорошо. Я нерешительно потянулся к её лицу и осторожно погладил её по щеке. Как в тот первый день, когда я позволил себе дотронуться до неё рядом со спортзалом. Мою ладонь словно огнём обожгло, и постепенно это ощущение распространилось на всю руку, до самого плеча, а сердце, казалось, снова начало биться. Однако её реакция была совсем другой. В первый день она испугалась, её лицо слегка потеплело. Но сейчас она улыбнулась – слабо и грустно, но всё-таки, а её сердцебиение немного участилось. Рука же поднялась, чтобы перехватить мою ладонь.

- Я люблю тебя… - это прозвучало виновато, словно просьба о прощении, но я ответил ей теми же словами так пылко, как только мог себе позволить, и нежно сжал её руку.

- Ты готова увидеться с Карлайлом? Он сейчас один в гостиной. Эсме готовит тебе завтрак.

Я слышал, что, как только Белла заговорила, мои братья и сёстры разошлись: Розали и Эммет отправились в гараж, Джаспер ушёл в свой кабинет, а Элис – к себе в комнату, но она была готова появиться возле Беллы, как только поймёт, что та в этом нуждается. Я видел в мыслях сестры, что она просто сидит у стены, прижав колени к груди и положив на них подбородок, смотрит в пространство и ждёт.

Эсме, напротив, пыталась занять себя хлопотами на кухне, и я слышал в её мыслях, что она вспоминает… моё сердце сжалось от боли за мать. Эммет чуть раньше тоже тревожился за неё, но она никогда не разговаривала об этом периоде её жизни ни с кем, кроме Карлайла, хотя я слышал, как она обдумывала возможность рассказать свою историю Белле. В дни, когда Эсме мучили воспоминания, я прилагал особые старания, чтобы сделать мою мать счастливой. Невыносимо было видеть, как она страдает, и, хотя я никогда и никому не говорил о том, что слышал и видел в её мыслях, мои братья всегда следовали моему примеру, не зная толком, почему в такие дни я был с ней особенно нежен, но понимая, что, вероятно, для этого есть веская причина. Обычно мы собирались в гостиной или в её саду. Я играл для неё на рояле, зная, что она любит музыку не меньше, чем я сам, а Эммет помогал ей с прополкой или уборкой, находил для неё новые цветы, в то время как Джаспер, имеющий возможность заглянуть в её эмоции, окутывал Эсме нашей любовью, собирая её воедино.

- Можно я сначала приму душ? – вопрос Беллы оторвал меня от раздумий, и я удивлённо посмотрел на неё. То, как она спросила… сам факт, что она ощущала необходимость получить разрешение, всё это обеспокоило меня.

- Разумеется. Тебе не нужно спрашивать, дорогая, - напомнил я ей. – Элис принесёт тебе что-нибудь, чтобы ты могла переодеться. – Белла кивнула, а Элис еще до того, как я договорил, уже оказалась возле своего шкафа… В гардеробе моей сестры было целое отделение с одеждой нужного Белле размера, только мы скрывали это от девушки, которой очень не нравилось, когда на неё тратили деньги. – Если тебе что-нибудь понадобится, просто скажи Элис, хорошо?

Она снова кивнула и медленно встала. На ней всё ещё была та свободная футболка, которую дала ей Элис накануне, и пока Белла поднималась на ноги, я успел заметить, что спина её представляет собой сплошной кровоподтёк.

Я встал вместе с ней, мгновенно переместившись, чтобы быть рядом. Она по-прежнему держала меня за руку, и как раз когда Элис постучала в дверь, Белла повернулась ко мне, поднялась на цыпочки и быстро поцеловала меня в щёку, испуганно замерев всего на миг, когда я обнял её.

- Я действительно очень люблю тебя. Так сильно. Прости меня, - прошептала она, а потом отступила в сторону и потупилась, и я тут же отпустил её, но потянулся, чтобы снова взять за руку.

- Тебе не за что просить прощения, Белла, - сказал я ей, не решаясь позволить ей увидеть, какое воздействие на меня произвёл один её поцелуй, одни только слова, которые она произнесла так робко. – Я вовсе не сержусь на тебя, - медленно подняв её руку, я поднёс её к губам. И увидел, как уголки рта Беллы чуть приподнялись, когда мои губы прикоснулись к её тёплым пальцам. – Скажи Элис, если тебе что-нибудь понадобится. Увидимся внизу.

С этими словами я отпустил её руку, выскользнул в коридор и коротко улыбнулся Элис, потом поспешил в первую попавшуюся комнату – это был кабинет Карлайла. Я рывком распахнул окно и, выпрыгнув в него, на полной скорости помчался в лес.