Глава 23. The Gallina

Поймав несколько рыбин, Кроули возвращались в поварской дом. Время обеда уже прошло, но Авраам был так счастлив во время рыбалки, что Тайлер не решился прервать это, пока они не наловили достаточно рыбы для жарки.

- Тайлер, почему тот бычок бродит в пшеничном поле? – Лорен указала на крупное животное, которое в настоящее время жевало почти созревшие колосья.

Тайлер не представлял, почему бычок там находился, если только, вероятно, животное отбилось от стада. Он пожал плечами, передал улов жене и подобрался к высокой пшенице, чтобы посмотреть, сможет ли он уговорить зверя уйти с поля, прежде чем тот нанесет слишком большой ущерб. Он был удивлен, увидев веревку на животном.

Тайлер был озадачен. Он знал, что у бычков не было веревок, как правило, так что за этим должна была быть какая-то история. Он схватил веревку и повел послушное животное туда, где его ждали Лорен и мальчики.

- Для чего эта веревка, Тайлер?

Тайлер пожал плечами.
– Откуда мне знать, но осмелюсь предположить, Босс что-нибудь сделает с этим. Мы возьмем его с собой.

Маленькая семья продолжила подниматься вверх по холму, но, завернув за поворот, они были удивлены, увидев телегу, запряженную двумя лошадьми, съехавшую с дороги. Лошади лениво щипали придорожную траву. Ни лошади, ни телега не были знакомы Тайлеру, но Лорен знала, кому они принадлежали.

- Фест? Ау, Фест? Ты тут? – позвала она.

Дрожащий голос ответил:
– Тссс... будь осторожна, девочка. Тут повсюду индейцы.

Голос раздался из задней части телеги, так что Тайлер подошел и заглянул через борт, чтобы найти испуганного Феста Хеггена, свернувшегося клубком в задней части кузова.

– Индейцы? – спросил Тайлер.

– Да, – по-прежнему шептал мужчина.

– Какое племя?

– Я не знаю. Они все одинаковые, разве не так?

– Едва ли. Сколько их было?

– По крайней мере, дюжина. – Фест нырнул обратно в укрытие в телеге.

– Хммм. – Тайлеру было неприятно поведение Феста.

– Они были на лошадях?

– Да, были.

– Ты видел их оружие?

Последовала пауза, прежде чем Фест выглянул для ответа.
– Нееееет.

– Тебе бы лучше отвезти эту телегу обратно к дому. Мисс Китти не хотела бы, чтобы ты вернулся в город с пустыми руками. – Тайлер знал, что мисс Китти, вероятно, положила бы голову Феста в корзину, если бы он так сделал. Она была женщиной, которая имеет в виду то, что говорит, и говорит то, что имеет в виду, и ожидала того же от всех остальных, с кем ведет дела, особенно от своих сотрудников.

Фест немного подумал о том, что сказал ему Тайлер, а затем понял, что сейчас, безусловно, было время позднего обеда, полагая, что он может вернуться к летней кухне. Скорее всего, войско индейцев уже уничтожило местных жителей и убралось оттуда. Он вспомнил, что на плите оставалось немного готовой медвежатины. Возможно, индейцы оставили его, не зная, что за амброзия это была. Кроме того, он не хотел сталкиваться с мисс Китти, везя пустую телегу, даже больше, чем он не хотел отправиться в путь с пустым желудком. Может быть, он мог бы взять немного той медвежатины с собой в обратный путь.

Таким образом, Фест развернул телегу и последовал позади за Кроули в гору. Он планировал оставаться на почтительном расстоянии от маленькой семьи и, если кто–то из туземцев задержался, откупится от них молодым бычком.

Когда они добрались до дома, Тайлер был рад видеть старых друзей, сооружающих то, что должно потом стать парной [1] посреди двора. Обратившись к ним на их родном языке, он неторопливо пошел туда, где они работали, ведя бычка за собой.

Лорен спокойно наблюдала за их оживленной беседой. Она не могла понять ни слова, но Тайлер, кажется, наслаждался происходящим. Она не была удивлена, что ее муж знал местный язык. Исходя из ее опыта, Тайлер знал всё и мог сделать что угодно.

– Лорен, принеси Авраама и Ли сюда.

Лорен повела Авраама к отцу, положив руку ему на плечо, направляя вперед, а маленького Ли несла на руках. С нежностью в глазах Тайлер произнес ее имя, а затем по очереди указал на своих сыновей и сообщил их имена. Разговор продолжался, пока Лорен не напомнила Тайлеру:
– Мне нужно позаботиться о пойманной рыбе. – Тайлер кивнул в знак согласия, поэтому она пошла в сторону поварского дома.

Фест следовал за ними, но когда он увидел туземцев, мирно работающих во дворе, то поехал длинным путем вокруг поварского дома.

Его встретила Ана Мария.
– Вот ты где, gallina. [2] Я поставила молоко обратно в холодный подвал, но остальная часть того, что нужно мисс Китти, лежит в коробках и корзинах рядом с дверью.

Фест снял шляпу, когда вошел в строение, и робко спросил:
– Что у нас на обед, мэм?

Ана Мария усмехнулась.
– Мы уже пообедали, но там могло остаться немного бобов, которые вы, возможно, могли бы поесть.

– Ох, я думал, что у вас к гарниру была медвежатина на обед, – он понюхал воздух, чтобы посмотреть, сможет ли учуять аромат.

– У нас она была. – Осталось еще много медвежатины, но Ана Мария разглядела характер Феста еще в первую встречу. Она сложила руки перед своей грудью, решив намекнуть, что другой бесплатной еды ему не видать.

– Давай, pendejo, [3] – произнес Хуан Карлос, когда проходил мимо с кучей продуктов. – Пошли грузить это в телегу. Я приготовлю тебе поесть в дорогу. Уверен, твоей сеньоре интересно, где ты находишься сейчас.

Ана Мария начала бормотать по-испански себе под нос, глядя на Феста.

Хуан Карлос обратился к ней, когда вышел за дверь.
– Mi amor, ni lo menciones. El hombre es muy estupido pero ya se va. [4] – Он мотнул головой в сторону кучи продуктов рядом с дверью и посмотрел на Феста, мол, тот должен взять что-нибудь и следовать за ним.

Понимая, что ему не рады, Фест вздохнул и нехотя нагнулся, чтобы подобрать корзину с яйцами, упакованными в солому. Он хмуро загрузил телегу с помощью Хуана Карлоса. Ана Мария вышла в последний момент, чтобы принести два бидона молока и немного сливочного масла, что она взбила утром. Они поставили это в телегу, а затем Хуан Карлос вручил Фесту небольшой сверток, завернутый в коричневую бумагу.

– Что насчет бычка? – спросил Фест, печально глядя на завернутый бутерброд.

– Бычка? – переспросил Хуан Карлос, очевидно, ничего не понимая.

– Мисс Китти хотела купить бычка у мистера Каллена. Возможно, я должен подождать здесь, пока мы не сможем спросить его, – охотно предложил он, когда начал слезать с телеги.

Пока он говорил, Лорен шла, неся рыбу на кухню. Услышав комментарий Феста, она остановилась.

– Мы нашли бычка с веревкой на шее в пшеничном поле. Возможно, это тот, которого Босс планирует продать мисс Китти. Авраам, беги к своему отцу и скажи ему, что мы должны привести зверя сюда.

Мальчик убежал, и через несколько минут Тайлер вернулся с бычком.

– Двигайся медленно с ним, Фест. Он не скаковая лошадь. Ты же не хочешь, чтобы с него сошел весь жир по пути в город. – Он быстро привязал животное за имеющуюся веревку к задней части телеги.

Будучи разочарованным, Фест опустился на скамейку и схватил вожжи.
– Но, лошадки, нам лучше вернуться в город. – Он щелкнул вожжами по их спинам, и телега с бычком двинулась вперед по двору, а затем вниз по склону к дороге. По крайней мере, у него был бутерброд, который можно съесть в пути.



Белла купала свою дочь перед сном. Джой любила плескаться в воде, барахтая маленькими ручками и ножками, смеясь и агукая. Белла смеялась вместе с ней.

– Неважно, насколько темный был день, Джой, ты озаряешь мое сердце. – Она подняла малышку, завернула ее в полотенце и понесла к пеленальному столику, что Тайлер соорудил для нее. Обтерев и переодев кроху, она присела покормить ее перед сном. Дитя будет спокойно спать, пока не наступит предрассветное утро, затем проснется для очередного кормления и, как хороший ребенок, уснет обратно до восхода солнца. Белла знала, что она была благословлена с таким-то послушным ребенком.

Укачивая малышку на руках, женщина пела старинную мелодию, что пела ее мама для нее и брата, а ранее пела бабушка, пока мама была малышкой.



– У них лучший блеск, – прозвучал тихий голос Эдварда.

Сердце Беллы подскочило, увидев мужа, стоящего на пороге их спальни — слабая боль все еще была там от ее разочарования, но любовь, что у нее была для него, и любовь, что она знала, он испытывает к ней, нейтрализовали боль по большей части.

– Ты планируешь купить Джой алмаз, Эдвард? – поддразнила она.

– Не совсем, но я охотно бы купил для ее мамы один или несколько. – Он подошел и показал ей маленькую коробочку для ювелирных изделий.

– Эдвард, ты не должен тратить деньги на подобные вещи для меня. – Она чувствовала себя виноватой, зная, что его прибыль за скот не была самой лучшей в этом году, и ей ненавистно было думать, что он купил ей что-то, что было таким дорогим, когда деньги можно было бы лучше потратить на ранчо.

Он присел перед двумя своими девочками и улыбнулся им.
– Мужчина имеет право показать своей жене, как сильно любит ее. Это лишь небольшой знак этой любви. Этого не достаточно. – Он снял крышку с коробочки, и на ватине предстала красивая брошь в форме звезды с сапфирами и бриллиантами.

Белла ахнула.
– Эдвард, она восхитительна... – Белла вытянула палец, чтобы слегка коснуться вещицы. Белла никогда не видела такой красивой брошки. Эдвард достал ее из коробки и приколол к лифу ее платья.

– Она выглядит красиво на тебе. Звезда в сапфирах напоминает мне огоньки в твоих глазах. Ювелир сказал, что сапфиры особенно подходят тем, кто родился в сентябре. – Ее день рождения был неделю назад, когда Эдвард был на перегоне. Согласно обычаю, дни рождения взрослых не праздновались так, как детские, и Белла, честно говоря, не задумывалась о своем дне рождения, пока не перевернула страницу на настольном календаре мужа и не увидела дату. Она так же увидела, что он аккуратно написал «Изабелла Каллен» на соседнем пустом листе бумаги. Факт того, что он написал это в ее честь, был достаточным подарком на ее день рождения. Ее сердце радовалось, что он помнил дату.

– Ты купил брошь в Денвере?

– Да. Я также купил еще кое-что, чтобы это туда положить.

Белла посмотрела на него, интересуясь, что он имел в виду.

– Хуан Карлос выгрузил это из повозки с походной кухней, но я хотел удивить тебя, так что оставил это в сарае, пока не расскажу тебе о подарке. Это туалетный столик. Он довольно причудливый. У него встроенный ящик для ювелирных изделий, большое зеркало и место для твоих щеток и расчесок. Там есть стул, чтобы сидеть, и ящички по бокам.

Губы Беллы изогнулись в улыбке, пока она слушала его взволнованное описание. Это был тот момент, когда она могла видеть мальчика, которым он когда-то был. Его глаза красноречиво сияли, и она поняла, что эти подарки были его способом выразить свою любовь. Белла знала, что, отвергая его покупки, она причинит ему боль, а они и так испытали много боли в последнее время.

Женщина наклонилась вперед и поцеловала его в губы.
– Спасибо, муж, – прошептала она, отклонившись немного назад, чтобы посмотреть в его полные надежд зеленые глаза. Она знала, что он был довольно осторожен, радуясь ее реакции, но все еще аккуратно ступала по пути прощения зла, что он ей причинил. Они должны были пройти через этот трудный участок. У нее не было никакого желания мучить его, но ей необходимо было перестать мучить себя, размышляя о прошлом — его прошлом. «Отпусти это в своих мыслях, Белла. Ты должна отпустить».

Белла улыбнулась ему, но не раньше, чем он увидел боль, что отразилась в ее глазах, а его сердце заболело от этого. Он хотел бы подхватить ее на руки и прижать к себе крепко, так крепко, что их грудные клетки объединятся, чтобы больше не было больно, чтобы не было ничего, кроме любви и прощения, но с маленькой Джой, все еще кормящейся, он не мог даже попробовать.

Не то, чтобы это должно сработать, даже если он сделает это. Эдвард понял, что это что-то, с чем Белла сама должна справиться. Он не мог заставить это случиться. Он не мог поторопить это. Терпение и упорство были его единственным выходом.

Поцеловав ее в щеку, а затем наклонившись, чтобы поцеловать Джой, мужчина встал.
– Я лучше схожу проверить отца и мать.

– Как там дела?

– Пока все, кажется, хорошо. Виани Муатагочи находится в парной с отцом и скандирует изгоняющие речи, льет воду на камни, чтобы создать пар и поджигает какие-то травы, которые предназначены для очистки легких. Один из племени Юта располагается снаружи, играя на барабане и подбрасывая в парную дрова время от времени.

– Как ты думаешь, это поможет твоему отцу?

– Я не думаю, что от этого ему станет хуже, и это может помочь. Я надеюсь, что так и будет.

– Когда мы будем знать наверняка?

– Тайлер говорит, что это может занять весь день и ночь, но это не точно.

– Тайлер? Откуда ему знать?

Эдвард усмехнулся.
– Тайлер жил с этим племенем некоторое время, прежде чем пошел работать на мистера Блэка. На самом деле, он дружит с некоторыми из них по сей день. Я думаю, что они собираются остаться на ночь возле его дома. Не удивлюсь, если Тайлер переночует в их лагере.

– Кто бы мог предположить, что у Тайлера была такая жизнь? – Белла покачала головой в изумлении.

– Да. У него всегда был совершенный характер. – Эдвард улыбнулся жене, а затем повернулся, чтобы выйти за дверь.

– Эдвард?..

Он повернулся к Белле, подняв брови в ответ на ее оклик.

– Ты придешь ко мне сегодня вечером, так ведь?

Его улыбка была ослепительной.
– Куда мне еще идти?



Джой давно спала, а Белла заканчивала свои вечерние хлопоты. Она погасила светильники по всему дому и пожелала Джасперу, Элис и маленькому Брэндону спокойной ночи, когда они поднимались в спальню. Она и Элис провели конец дня, прибираясь в комнате хворающего Карлайла. Они замочили его постельное белье в горячей мыльной воде, чтобы постирать его на следующий день, и, конечно же, вымыли свои руки, помня о крошках, которых необходимо защитить от микробов. Было замечательно избавить дом от дурного запаха серной мази.

Белла вышла на крыльцо, где Эсме куталась в теплые одеяла, сидя на веранде. Она находилась всего в нескольких метрах от парной, где оставался Карлайл до своего выздоровления — или нет. У Эсме не было никакого желания быть вдали от мужа, поэтому она была настроена остаться здесь на всю ночь. К счастью, погода была не по сезону мягкая. Эдвард провел большую часть вечера с ней, пока они слушали спокойное пение, звучащее из парной, и тихо говорили о своих общих воспоминаниях, о прошлом и надеждах на будущее.

Выйдя на крыльцо, Белла произнесла:
– Спокойной ночи, мама Эсме.

– Спокойной ночи, дочь, – ответила Эсме. – Будем надеяться, что утром с нами окажется возрожденный Карлайл.

– Я молюсь за это, – улыбнулась Белла. Она посмотрела на мужа и тихо пожелала ему спокойной ночи.

– Я скоро подойду, моя любовь.

Кивнув, Белла закрыла дверь и прошла через большую комнату к спальне. Она будет усердно молиться сегодня; за Карлайла, за Эсме, а также за себя. Женщина молилась, чтобы у нее получилось справиться с ревностью, ибо знала, ей не стоит опасаться, что мисс Китти может украсть у нее ее преданного Эдварда. Она убедилась в этом сегодня вечером. Белла усмехнулась лукаво, когда готовилась ко сну.

Через несколько минут Эдвард открыл дверь спальни, чтобы обнаружить лишь тусклый светильник, освещающий комнату, и Беллу, лежащую под одеялом. Она не двигалась, а ее глаза, казалось, были закрыты. Ну что уж поделать. У нее выдался тяжелый день, и, честно говоря, Эдвард был просто счастлив, что она хотела делить с ним постель этой ночью. Он был рад держать ее в своих объятьях, пока она спит, хотя существовал тихий голосок от того, что находилось ниже пряжки его ремня, который подавал жалобы.

Он быстро снял свою одежду и надел ночную рубашку через голову. Мужчина пошел проверить Джой, как она спит в своей колыбели. Он поражался, как быстро она растет. Вскоре им придется переложить ее в кроватку. Эдвард нежно коснулся рукой ее головы и произнес слова благословения, а потом повернулся, чтобы попасть в постель к своей жене.

Эдвард потянулся, чтобы заключить ее в свои объятия и ахнул. На Белле не было ночной рубашки. Она открыла глаза, ее губы изогнулись в дразнящей улыбке, и женщина прошептала:
– Очень тепло сегодня вечером, слишком жарко для одежды, я думаю.

Эдвард, не теряя времени, согласился с ней, находя, что сегодня на самом деле было слишком жарко для одежды. Белла обвила руками его шею, как только он скинул рубашку на пол, и медленно провела своими губами над его, едва касаясь их.

Сердце Эдварда начало громко биться, когда он прижал ее к своему телу и сдавленно прошептал:
– Белла.

Вдруг она оказалась сверху, перевернув его на спину, и начала целовать и посасывать его шею, а ее ноги оседлали его бедра. Она потерлась против него и почувствовала, что он напрягся для нее, но она не собиралась удовлетворять его так быстро. Он должен был узнать кое-что сначала.

Белла схватила мужа за волосы и развернула его лицом к себе, всматриваясь в его глаза.
– Ты мой, Эдвард Каллен – теперь и навечно. – Она поцеловала его жестко и сильно и опустилась на него. Эдвард застонал и схватил ее за ягодицы, когда она начала энергично двигаться, пока кровать не начала протестовать.

Но ни один из них не мог найти в себе силы заметить это. Они слишком затерялись в моменте, друг в друге и своем блаженстве.

– Ты мой, Эдвард Каллен, – прорычала Белла, когда страсть обуяла ее. – Мой!

Она опустилась на него сверху вновь и почувствовала, как разлетается на миллион кусочков, когда кульминация накрыла ее. Белла ахнула и выгнулась, ощутив пульсацию, заполнившую каждый дюйм ее тела.

Она упала вперед, рухнув на грудь мужа, но он не закончил с ней пока. Эдвард перевернул жену на спину, закинул ее ноги себе на плечи и вновь, и вновь стал врезаться глубоко в нее. Ощущения, что создавало это новое положение, были восхитительны. Эдвард наклонился немного, и, как хороший ковбой, изменил свой темп с рыси на легкий галоп и, наконец, на быстрый галоп. Мужчина взорвался в эйфории восторга.

Мир вокруг них померк, и там были лишь они вдвоем… вместе плыли там, переплетаясь навечно и навсегда.

– Мой, – прошептала Белла, когда погрузилась в небытие.

– Твой, – выдохнул Эдвард, присоединяясь к ней.



Эсме задремала, сидя в передней части веранды. Ей было тепло и комфортно, и странно спокойно под повторяющиеся лечебные заговоры индейца племени Юта для ее мужа. Постепенно, однако, она стала слышать знакомый ритмичный стук откуда-то позади себя. Женщина посмотрела вокруг, думая, что это барабанный бой помощника шамана сменил такт и странно отражался от дома, но нет, он все еще тихо ударял по барабану прямо через дорогу. Нет, этот стук шел из дома, откуда-то за пределами большой комнаты. Ее глаза расширились от понимания, и она покачала головой.

Эсме поправила свое одеяло с подушкой и пробормотала:
– Я ведь говорила, чтобы девочка позаботилась отодвинуть кровать от стены. – Затем она закрыла глаза и уснула.

От переводчика:
[1] ПарнАя – индейский очистительный ритуал, предшествующий, в частности, поиску видений.

От автора:
[2] Gallina означает слово «курица» в испанском языке, но Ана Мария на самом деле назвала Феста трусом. Фест не знал перевода.
[3] Pendejo, вероятно, очень грубое слово, ему меня научили мои испано-говорящие студенты.
[4] Перевод с испанского: Любовь моя, не стоит говорить о нем. Человек очень глуп, но теперь он уходит.

Конец 23 главы

Автор: Mrs. Brownloe
Перевод: Launisch
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Black_Crow