Глава 74

Новый год мы с Беллой встретили с тихой радостью и счастливым предвкушением: смотрели на каминные часы в гостиной, ожидая, когда стрелка коснется двенадцати. В полночь мы слились в долгом нежном поцелуе, наполненном глубочайшей привязанностью.

– С Новым годом, – сказал я, когда мы наконец отстранились.

– С тысяча девятьсот двенадцатым, – с улыбкой ответила Белла, – годом рождения нашего ребенка.

Мысль привела меня в восторг. Менее чем через месяц мы будем приветствовать нашего ребенка. Даже сейчас это событие казалось почти невероятным. Я стану отцом... В изумлении я покачал головой.

Белла поняла мои мысли.

– Знаю, – пробормотала она, поглаживая меня по щеке, – это невероятно.



Следующую неделю Белла с Эсме провели за завершением детской и приданого. Когда шестого января я приехал домой, жена взяла меня за руку и повела наверх, восхищенная улыбка не сходила с ее прекрасного лица.

– Все готово, – объявила она, когда мы вошли в детскую. – По-моему, все закончено.

Я впитывал детали комнаты: красивая колыбель, сделанная Эсме; кресло-качалка с мягкими ручной работы подушками; низкий комод для подгузников и одежды; на полке аккуратно сложены одеяла; еще одна полка с книжками и игрушками; ванночка для купания; две очаровательные акварели на стене. Я подошел ближе, чтобы их рассмотреть. На одной изображен луг с резвящимися кроликами, а на другой – гнездо с птенцами на фоне цветущего куста кизила.

– Их нарисовала Эсме, – объяснила Белла, – и принесла сегодня утром.

– Они прекрасны, – сказал я.

– И мне нравятся, – согласилась она.

Эсме с Карлайлом вернулись тем же вечером. Глаза отца блестели от радости, когда поцеловал Беллу в щеку и ласково погладил ее живот. Затем свекровь взяла нас за руки и повела на кухню.

– Что происходит? – спросил я.

– Просто немного подожди, – с загадочной улыбкой ответила она.

Я понял, что Карлайл бросился к автомобилю, а затем вернулся в дом и кинулся наверх. Через несколько секунд он уже стоял в дверях кухни, предлагая Белле руку. После того, как она ее приняла, мой отец проводил невестку на второй этаж. Когда мы шли следом, Эсме обняла меня за талию.

Войдя в спальню, мы обнаружили у подножия нашей постели колыбель. Она была деревянной, в изголовье и изножье украшенной детализованной изысканной резьбой из цветов и птиц. Отшлифована и окрашена в теплый медовый цвет. Внутри лежало талантливо выполненное вязаное одеяло и шелковая подушка.

Эсме нежно улыбнулась:
– Тебе захочется, чтобы первые несколько месяцев ребенок оставался здесь, с вами.

– Ох! – ахнула Белла, опустилась на колени и провела пальчиками по шелковисто-блестящему дереву и мягким тканям. – Она прекрасна. – Она подняла голову: глаза сияли. – Кто это сделал?

– Мы оба, – ответил Карлайл.

– Она великолепна, – выдохнула жена. – Спасибо.

– Да, – хрипловато сказал я, – спасибо.

Я обнял своих родителей и помог Белле встать, чтобы и она тоже могла их обнять. Теперь наши приготовления для ребенка действительно были завершены.



В течение следующих нескольких дней воздух снаружи стал обжигающе холодным. Низко в небе висели стальные серые облака, окутывая окрестности морозным туманом. Сильные ветры хлестали бесплодные деревья и гремели ставнями. Я просил Беллу оставаться внутри, и она не протестовала, раз я заботился о Калли и Стэнли.

Вечером девятого января я услышал приближение автомобиля. Белла только что закончила ужинать и убиралась на кухне. Она наслаждалась этим и настаивала на завершении, несмотря на мои неоднократные предложения сделать все за нее. Всю прошлую неделю я замечал, что ее, казалось, особенно привлекали занятия, включавшие в себя уборку и наведение порядка. Эти хлопоты вызывали у нее удовлетворенность. Пока жена не перенапрягалась, я позволял ей выполнять легкую работу по дому, всегда напоминая, что мы с Эсме рады помочь.

– Кто-то едет, – сообщил я Белле. За ветром она не слышала рычания двигателя.

– В самом деле? – Она выглянула в темноту за окном. – Надеюсь, никто не получил травму или не заболел.

– Если это так, я позвоню Карлайлу, – заверил я.

Мы подошли к двери, и я, посмотрев в маленькое овальное окно, удивился, увидев подъезжавший к нашему дому автомобиль четы Дуайеров.

– Это твоя мать и Фил, – сказал я, легонько покачав головой.

– Ох, я не думала, что они заедут на обратном пути... и даже если собирались, то не на этой неделе.

Я кивнул. Когда машина остановилась, увидел пару внутри. Оба выглядели бледными, и я заметил, что, выходя, они двигались довольно скованно и медленно, несмотря на неприятную погоду.

Я открыл дверь, когда они ступили на крыльцо. На свету утомление показалось болезненным. В их ароматах содержались намеки на физическую реакцию, вызванную длительной тревогой.

– Мистер и миссис Дуайер, – поздоровался я более формально, чем собирался.

Они вошли в дом. Белла шагнула вперед, чтобы обнять мать и Фила.

– Мы не ждали вашего возвращения до следующей недели, – сказала она.

Фил провел ладонью по волосам. Миссис Дуайер обхватила его за талию.

– Мы вынуждены были сократить наше путешествие, – объяснила она. – Отец Фила очень плох.

– Ах, боже мой, – сразу же откликнулась Белла. – Мне очень жаль!

Фил кивнул:
– Спасибо. Прошу прощения, что снова навязываемся, но мы провели в дороге почти двое суток. Поедем в город и снимем номер в гостинице. Нам просто требовалось остановиться хоть на какое-то время...

– Он так устал, что темнеет в глазах, – пояснила миссис Дуайер. – За последний час трижды почти вылетел с трассы. – Меня несколько удивило, что ее тон был полон беспокойства, а не критики.

Мужчина явно изнурен. Я взглянул на Беллу и увидел в чертах ее лица беспокойство.

– Этой ночью вы останетесь здесь, – вежливо, но твердо заявила она. – У меня на плите стоит кастрюля с тушеным мясом. Вы оба нуждаетесь в хорошей еде и полноценном сне.

Я согласно кивнул. Никому в подобном состоянии нельзя продолжать путешествие. Когда заговорил я, тон стал более добродушным: – Идите и посидите у огня несколько минут, чтобы согреться.

Фил настолько неуверенно держался на ногах, так что я взял его под руку и повел в гостиную. Белла с матерью шли позади.

Усадив мужчину в ближайшее к камину кресло, я провел аккуратное обследование.

– Если это не слишком назойливо, могу ли поинтересоваться, чем болен ваш отец? – Возможно, предоставив информацию о болезни, я несколько успокоил бы Фила.

– Нет, я ценю твою заботу. – Он посмотрел на меня. – У него случился инсульт.

– Когда это произошло?

– Три дня назад. Моя мать телеграфировала нам в Сан-Франциско.

– С тех пор вы получали от нее известия?

– Да, я просил отправить телеграмму в Медфорд, которую мы и получили сегодня утром, проезжая через город.

– И каково его состояние сейчас?

– Сказала, что держится, – его голос чуть дрогнул.

Я положил руку ему на плечо:
– Это хороший знак. Хотите попытаться дозвониться до вашей матери по телефону? Я бы с радостью поговорил с врачом вашего отца, если она может это устроить.

– Неужели? – Эта простое предложение явно немного успокоило его тревогу. – Спасибо, Эдвард. Я действительно это ценю.

Следующий час прошел быстро, пока Белла разогревала тушеное мясо и готовила гостевую комнату. Фил смог дозвониться до матери, и по счастливой случайности в доме находился семейный врач. Я поговорил с ним, а затем подвел краткий итог для Фила.

– У вашего отца левосторонний паралич, что повлияло на речь. Тем не менее за последние двадцать четыре часа он показал небольшие улучшения, что сулит дальнейшее исцеление. Ничего значительного ему не угрожает.

Облегчение Фила от этой новости было почти осязаемо.

– Слава Богу, – сказал он. – Я думал, что мне не удастся поговорить с ним еще раз, сказать, как много он для меня значит, как благодарен, что он – мой отец.

Его слова меня тронули, вызывая воспоминания, а также мысли о будущем Беллы.

Фил и миссис Дуайер достаточно успокоились после телефонного звонка и охотно поели. Как обычно, ухаживания женщины были сосредоточены в первую очередь на муже. Она едва заметила Беллу, когда та поставила на стол тарелки с тушеным мясом, а затем принесла кружки горячего какао. Когда она поднялась с дочерью наверх, чтобы разложить в комнате для гостей несколько вещей, я услышал, как моя жена остановилась в коридоре и сказала: – Это детская.

Миссис Дуайер продолжила идти, тишь тихо ответив: – О, это хорошо.

Я прикусил язык, признавая, что женщина пережила несколько тяжелых дней. Фил, казалось, немного взбодрился после еды, так что мы вернулись в гостиную. Вскоре к нам присоединились дамы, и Белла задала вопрос о поездке в Сан-Франциско.

Миссис Дуайер начала в мельчайших подробностях перечислять события. Белла вежливо слушала, но примерно минут через двадцать прижала руку к ребрам, плотно сжав губы. Я слышал, как ускорился ее пульс. По вечерам ребенок часто переворачивался в неудобное положение, но редко когда Белла чувствовала такое стеснение.

Я повернулся к ней и тихо спросил: – С тобой все в порядке?

Она поморщилась.

– Она очень сильно пинается, – ее губы снова сжались, и она слегка вздохнула. – Ох, прямо сюда.

– Я отнесу тебя наверх, – сказал я. – Лежачее положение может помочь.

Она молча кивнула. Встав, я повернулся к нашим гостям и сказал: – Надеюсь, вы нас извините. Белле нужно лечь.

Фил выглядел встревоженным, да и на лице его жены мелькнул проблеск беспокойства, но она ничего не сказала.

Я поднял супругу на руки, ради других людей в комнате демонстрируя, что это не так-то уж и легко. Устроив Беллу на кровати, помог перекатиться на бок и подложил под спину подушки.

– Стало лучше? – спросил я.

– Может быть, немного...

Как можно тщательнее прощупал ее живот. Ребенок снова лежал ногами к ребрам. Наша малышка, казалось, предпочитала именно это положение. Я расстегнул блузку и поднял камисоль, а затем принялся прижимать ладони к этой области, надеясь вынудить ребенка перевернуться. Когда я коснулся Беллы, она немного вздохнула.

– Прости, любимая, я знаю, что холодно, – извинился я.

– Нет, – она слегка ахнула, – это не то. Больно.

– Тут? – спросил я, ослабляя давление на ребра.

Она кивнула, коснулась моего запястья, отстраняя руку.

– Дай мне минутку, – сказала она, теперь уже бледнея.

Белла никогда не сталкивалась с такою степенью боли от движений ребенка. Это меня встревожило.

Она медленно выдохнула.

– Это самый сильный пинок из всех, – сказала она. – Боже мой.

– Боль уменьшилась? – поинтересовался я.

– Не особо, – вздохнула она.

Вновь очень нежно я положил ладони на живот, на этот раз ниже, избегая ребер. Не чувствовал сокращений, но ребенок зашевелился, и примерно через минуту я решил, что маленькое тельце перевернулось.

– Так немного лучше, – сообщила Белла. – Но по ощущениям: она словно избила меня изнутри, – вздрогнула и осторожно коснулась ребра.

– Дай посмотрю? – попросил я и дождался кивка.

Как можно осторожнее осмотрел ее ребра. Не нашел никаких признаков перелома, но попросил жену сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Она подчинилась, и я слушал движения воздуха в легких. Признаки легочного повреждения отсутствовали.

– Мы должны не допускать ее к этой позиции, – сказал я, помогая Белла слегка сдвинуться так, чтобы она максимально удобно лежала на постели.

– Постараюсь быть более подготовленной, – ответила она. – Сейчас уже не так больно.

– Я рад. – Я поцеловал ее в лоб. – Может быть, если положу руку вот сюда, это произведет замораживающий эффект.

Она кивнула, и я очень легко разместил ладонь на болезненную область. Через несколько минут жена сказала, что ощущения улучшились.

– По-моему, тебе следует остаться здесь и попытаться немного поспать, – предложил я. – В любом случае уже десятый час.

– Полагаю...

– Я уверен, что вскоре твоя мать и Фил отправятся отдыхать. Оба очень устали, и знаю, что они захотят выехать утром пораньше.

– Ладно. Передашь им, что я пожелала спокойной ночи?

– Да, любимая. Я ненадолго.

Я снял с нее туфли и юбку, затем укрыл одеялом. В гостиную возвращался медленно: мысли бурлили. Небольшой инцидент потряс меня. Что делать, если ребенок сломает ребро? Что это будет означать для родов? По меньшей мере, приведет к дополнительной боли. А если и к осложнениям?

Меня засыпали перспективы. Что делать, если случится кризис, и мне придется исполнять данное жене мучительное обещание?

Я думал о Филе и его беспокойстве по поводу отца. К счастью, у него будет возможность сказать человеку все, что лежит на сердце. Я надеялся, что его родитель ответит взаимностью и тоже поделится глубокими чувствами с сыном. Фил – очень порядочный человек, который достоин знать, что отец его любил. Моя Белла заслуживала не меньшего от своей матери.

Когда я снова вошел в комнату, был разочарован, но не удивлен, что именно Фил спросил о Белле.

– Она в порядке?

– Думаю, да, – ответил я. – Однако она уже легла спать и пожелала вам спокойной ночи.

– Надеюсь, наше вторжение не слишком сказалось на ней, – извиняющимся тоном сказал он.

Я покачал головой:
– Нет, все нормально.

Фил устало улыбнулся и, прикрываясь, зевнул.

– Простите... Полагаю, я довольно вымотан.

– Вам тоже следует отправляться в постель, – посоветовал я.

– Да, дорогой, – тут же откликнулась миссис Дуайер, – ты изнурен. Тебе нужно поспать.

Фил мне кивнул:
– Тогда спокойной ночи.

– Хороших снов, – ответил я.

Миссис Дуайер последовала за ним из гостиной, но я взял ее за руку. Полное отсутствие интереса к состоянию дочери стало последней каплей: больше молчать я не мог.

– Подождите, пожалуйста, – сказал я. – Мне бы хотелось с вами поговорить.

Фил оглянулся, выражение его лица продемонстрировало почти облегчение, затем он кивнул и ускорил шаг.

Миссис Дуайер нахмурилась:
– Что такое, Эдвард? Муж нуждается во мне.

– Уверен, за несколько минут с ним ничего не случится, – ответил я и холодно спросил: – Неужели вам никогда не приходило в голову, что дочь тоже может в вас нуждаться?

Она уставилась на меня, явно потеряв дар речи.

Я продолжил: – Вы даже не поинтересовались, все ли с ней в порядке.

– Ты и сам это сказал, – тихо возразила она.

– Да, когда спросил ваш муж. Если он этого не сделал, вы бы соизволили?

– Я... я не уверена, что понимаю, о чем идет разговор. – Выражение лица показывало: она точно знала, что я имел в виду.

– Вы вообще не проявили никакого интереса к младенцу. Вы едва ли признаете, что Белла в положении. Вы хоть представляете, насколько это ее ранит?

– Белла всегда была независимой девочкой, – возразила она. – Она не нуждается в том, чтобы я над ней суетилась. Кроме того, сейчас у нее есть ты. И я знаю, что ты хорошо о ней заботишься.

– Да. Как и мои родители. Но это не значит, что она не была бы признательна, осмелюсь сказать, что даже получила бы удовольствие, время от времени слыша от вас несколько добрых слов. Моя жена думает, что вас не заботит ни она, ни ребенок. Она вынашивает вашего внука. Неужели для вас это ничего не значит?

К немалому удивлению глаза миссис Дуайер наполнились слезами.

– Она думает, что мне все равно?

– Да. Честно говоря, и я тоже, как и все остальные, кто видит вас с ней.

Она сглотнула. – Я не понимала... – и прижала руку к губам.

Смягчив тон, я сказал: – Несколько слов, миссис Дуайер. Все, чего я прошу. Это много значило бы для нее, думаю, больше, чем вы можете себе представить.

Она молчала несколько долгих секунд, а когда снова заговорила, я услышал в голосе раскаяние: – Есть причины, Эдвард...

– Тогда скажите ей. Помогите понять. – Я положил ладони ей на плечи. – Пожалуйста, миссис Дуайер, предоставьте ей немного спокойствия, а также помогите почувствовать умиротворенной и довольной в эти последние несколько недель перед появлением ребенка.

– Она... – Ее взгляд метнулся к лестнице. – Можно поговорить с ней сейчас?

– Думаю, все будет в порядке.

Я наблюдал, как она медленно поднималась. И хотя у меня отсутствовала привычка подслушивать личные разговоры, чувствовал, что именно за этим необходимо проследить на случай, если Белла начнет расстраиваться. Я бы немедленно остановил ее мать, если слова каким-либо образом огорчили мою жену.

Я стоял неподвижно, когда миссис Дуайер тихо постучала в дверь и спросила, можно ли войти.

– Ох... да, конечно, – тихо ответила Белла. – Собираешься лечь в постель?

– Через несколько минут.

– Мне жаль, что я не вернулась вниз. Эдвард подумал, что мне следует отдыхать до утра.

– Все в порядке, Белла. – Я услышал легкий шорох ткани: женщина переместилась к кровати. – Как ты себя чувствуешь?

Я слышал удивление в голосе жены:
– Прекрасно. Просто ребенок очень сильно пнул, один из самых сильных ударов у нее.

– И ты была той еще футболисткой.

– Неужели?

Миссис Дуайер тихо засмеялась:
– О да. Делала это нечасто, но всегда жестко.

– Прости, – почти хихикнула Белла.

– Итак, ты считаешь, что это девочка?

– Да.

– А что думает Эдвард?

– Мальчик, скорее всего. Но в любом случае мы будем рады.

– Ну конечно.

На несколько секунд установилось молчание. Я задавался вопросом: о чем думала Белла?..

Затем ее мать снова заговорила: – Белла, мне... мне хочется кое-что тебе объяснить. Я была всего лишь девочкой, когда вышла замуж за твоего отца – почти на четыре года моложе тебя – и у нас сразу же появилась ты. Я чувствовала, что почти за одну ночь прошла путь от ребенка до жены и матери. Я так много мечтала, столько всего хотела сделать в жизни. Но здесь, в этом маленьком городке, все, чего могла ожидать: выйти замуж и рожать детей. Так я и сделала.

– Я знаю, что ты никогда не была здесь счастлива, – тихо сказала Белла.

– Это правда. Я думала, Бойсе окажется более захватывающим, космополитичным, и полагаю, в какой-то степени так и было... Но у меня имелись обязанности. Даже если ты оказалась очень независимой, умной и способной, я все еще была твоей матерью и не могла уехать, пока ты оставалась девочкой.

– Я знаю.

– И я все еще была замужем, по крайней мере, официально. Мы с твоим отцом из разных миров. Ты же понимаешь, что мы никогда не смогли бы ужиться, ведь так? – Она немного помолчала. – Мне известно, что ты не испытывала счастья, когда я приняла предложение руки и сердца от Фила. – Я слышал, как Белла вдохнула, собираясь заговорить, но ее мать продолжила: – Нет, позволь мне закончить. Когда ты переехала сюда, я поняла, что на самом деле ты больше во мне не нуждаешься, стала взрослой женщиной, способной о себе позаботиться. И полагаю, в этом было какое-то освобождение. Я уже не девочка, но и не старуха, а Фил видит меня той девушкой, которой я хочу быть. Я просто хотела получить шанс заниматься тем, о чем всегда мечтала, и это совпало с желаниями Фила.

– Я понимаю, – сказала Белла. В ее голосе я слышал эмоции.

– Серьезно? Я не очень этим горжусь, Белла, но какая-то часть меня знала, что я... – Она замолчала. Было ясно, что дальнейшее произносить ей будет трудно. – Я не могу быть девушкой, имея замужнюю дочь, тем более со скорым появлением внука. Но, дорогая, я люблю тебя и рада за вас. Ты получила здесь замечательного, умного, успешного мужа и очень хорошую семью, а скоро увидит свет девочка или мальчик. У тебя хорошая жизнь.

– Да, – со слезами в голосе согласилась Белла.

– Но это не моя жизнь, хоть я и понимаю, что именно этого ты и желаешь. Я не из безумно любящих, ты же знаешь, но, может быть, отправишь мне фотографию ребенка, и через несколько месяцев, когда освоишься с материнством, я смогу приехать и погостить несколько дней.

– С удовольствием, – тихо сказала Белла.

Я услышал шорох ткани и понял, что две женщины обнимались. Дыхание моей жены было сбивчивым от подавляемых рыданий, но можно сказать, что она не расстроена.

– Что ж, полагаю, нам обеим не помешало бы выспаться, – сказала миссис Дуайер. – Увидимся утром. – Ее шаги звучали легко, когда она пересекала комнату. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мама, – ответила Белла.

Когда миссис Дуайер миновала лестницу, глянула вниз и у подножия увидела меня. Я поблагодарил ее лишь губами, она мне кивнула и шепотом ответила тем же.

Выждав несколько минут, я вернулся в нашу спальню. Жена вытирала глаза, но выражение лица показывало, что она была довольна. Я сел рядом и нежно ее поцеловал.

– Ты слышал? – спросила она.

– Да, – ответил я с кривоватой извиняющейся усмешкой.

Затем я раскрыл ей руки, и она приникла в мои объятия. Я гладил ее по голове и спине, чувствуя, как сильнее расслаблялось тело. Белла очень устала от неожиданной вечерней активности и эмоций.

– Спи, любовь моя, – пробормотал я.

Так она и сделала, и ее сон был спокойным. Поскольку в доме находились гости, мне пришлось провести всю ночь в постели с женой на случай, если миссис Дуайер или Фил придут в нашу комнату. На самом деле это вовсе не являлось жертвой. Мне нравилось лежать рядом с ней и слушать прекрасный звук двух устойчиво бьющихся сердец.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.

Также на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз – последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.