Глава 3

От Эдварда

Находясь в квартале от больницы, мне пришлось покинуть уединение леса и перейти на тротуар, из-за чего я снизил скорость до "нормальной" человеческой.

Зная, что сейчас был конец смены Карлайла, я надеялся провести с ним некоторое время наедине, прежде чем встречусь со всей остальной семьей. Я не представлял, как буду объяснять им происходящее, и во мне теплилась надежда, что, может быть, они тоже вспомнили время до битвы.

Несмотря на мои надежды, большей частью я сомневался, что будет так просто. И подозревал, что, скорее всего, никто из них ничего не помнит.

Пройдя через амбулаторный вход больницы, я прямиком направился в кабинет Карлайла. Приближаясь к двери, я сразу понял, что он у себя, потому что услышал его мысли. Карлайл заканчивал дела, чтобы отправиться домой. Я как раз вовремя.

Я легонько постучал в дверь. Он тут же понял, кто пришел, и мысленно пригласил меня зайти.

Входи, Эдвард.

Толкнув дверь, я оказался в кабинете.

– Эдвард, вот это сюрприз. Что привело тебя? – он взглянул на меня, отложив бумаги в сторону. Выражение его лица сменилось на любопытное и озадаченное.

– Эдвард… Что случилось? – спросил он тихим, но обеспокоенным голосом.

Я сдавленно рассмеялся, все еще находясь под впечатлением от прошедшего дня. Он выдался безумным, но счастливым. Более того, я был в восторге от произошедшего.

– Карлайл... Даже не знаю, с чего начать... Столько всего случилось, – я пробежал рукой по волосам и сел напротив него в одно из кресел.

– Что-то не так? – спросил он, пытаясь выяснить главное.

– Нет-нет. Совсем нет... На самом деле наоборот, все так. Карлайл… Сегодня я встретил женщину, на которой собираюсь жениться, – я слабо засмеялся, но моя улыбка была искренней, что не ускользнуло от его внимания. Я видел себя через его глаза: на моем лице отражалась смесь восторга и истощения. Подходяще. Именно так я себя и чувствовал.

Карлайл рассматривал меня, пытаясь осознать услышанное. Наконец, его лицо озарилось счастьем, и мысли наполнись ликованием. Он был взволнован и рад за меня, с его плеч будто гора свалилась. Ведь ранее он переживал, что у меня нет пары.

– Правда? – спросил он восхищенно, не уверенный, что еще спросить.

– Да. Ее зовут Белла. Но, Карлайл, тут столько всего еще... Это… Это нереально, я даже не знаю, с чего начать… Или как начать.

Белла… Изабелла Свон? Дочь Шефа Свона? Его беспокойные мысли дошли до меня, когда он соединил все факты. В этом городе действительно нет секретов. Новость о ее переезде обсуждалась весь последний месяц.

– А… Да. Карлайл… Она человек… Но, как я и сказал, все гораздо сложнее.

Человек… Это все усложняет, - подумал он.

– В смысле, Эдвард? Объясни, пожалуйста, – он подался вперед, полностью уделяя мне внимание.

Я пустился в объяснения странного чувства дежавю, появившегося в начале дня, и какой знакомой показалась Белла, когда я увидел ее за ланчем.

Как знания и воспоминания заполняли мой разум в течение дня, как я инстинктивно знал, как справиться с силой ее запаха. Рассказал о феномене la tua cаntante, о котором не узнал бы еще как год.

Я поведал, как мы с Беллой вспоминали вместе, сидя в ее гостиной. Рассказал, как мы изначально встретились и влюбились. Как это произошло тогда и не произойдет сейчас.

Мы провели почти час, обсуждая мои воспоминания, когда я, наконец, подошел к части, касающейся нашей смерти. Воспоминания приобрели слишком много красок и стали слишком живыми в моем воображении. Это была нереальная битва с таким бессмысленным кровопролитием.

– Мы действительно какое-то время думали, что справляемся. Но их было так много... Даже с щитом Беллы и иллюзиями Зафрины прошло немного времени, прежде чем мы по одному стали сдавать. Многие свидетели сбежали, имея полное право на это. Они не были обязаны сражаться и умирать за нас... Я не винил их.

– Эдвард… – произнес Карлайл тихим и успокаивающим голосом, положив руку на мое плечо.
Он видел, как это расстраивает меня. Простая мысль об этом сражении вызывала во мне неописуемую боль.

– Я... Я просто сломался, когда увидел ее смерть. Что-то надломилось внутри меня, и я просто рухнул на землю, как тряпичная кукла… – сдавленно сказал я, уткнувшись лицом в свои руки.

– Эдвард, все хорошо... Ш-ш-ш… - он тут же оказался передо мной, встав на колени и обняв меня, пока я содрогался от воспоминаний.

– Я знаю, что Эммет и Джаспер еще были живы. Помню, как видел их за мгновение до этого, до сих пор сражающихся, но… Я просто... Я остановился. Сил не осталось и... и тогда я умер, – слова прозвучали шепотом. – Я даже не знал, кто из охраны сделал это. Мне было все равно. Просто хотел быть с ней. Последовать за ней, где бы она ни была…

Замолчав, я пытался собраться с мыслями и взять себя в руки. Он гладил меня по спине вверх и вниз, пытаясь успокоить. О лучшем отце и просить было нельзя.

– Значит, вы вдвоем думаете, что каким-то образом... вернулись в этот момент? – спросил он тихо через некоторое время.

– Я только так могу все объяснить. Будто нам дали второй шанс. Произошла перезагрузка, и нас отправили назад в самое начало истории. Сегодня все началось. В этот день мы встретились.

– Действительно удивительно... – сказал он с придыханием, его взгляд был отстраненным, пока он переваривал информацию в своей голове.

– Эдвард, мне интересно кое-что, о чем ты не вдавался в подробности... Ты сказал, что истинная причина прихода Вольтури - это страх перед нашей семьей. Их пугала наша численность и способности, поэтому они состряпали нелепую причину. Что за причина? Братья придерживаются своих правил. Какую бы причину они не использовали, она должна была на чем-то основываться.

– Они пришли наказать нас за создание бессмертного ребенка, – сказал я просто.

– Бессмертный ребенок! – он отстранился, удивившись, и переспросил недоверчиво: – Правда?

– Нет, – засмеялся я, – в это еще труднее поверить.

– Во что? – он пристально смотрел на меня, не понимая.

– Карлайл... Ты когда-нибудь интересовался, могут ли вампир и человек... — я запнулся в поисках подходящего слова, – произвести потомство? – Точно неподходящее слово, но сойдет.

Его глаза расширились, когда он понял, к чему я клоню.

– Я… Я думал об этом, чисто из научного интереса. Но предположил, что это невозможно, так как количество хромосом у человека и вампира разное. Так же известно, что вампир женского пола не может выносить ребенка из-за неспособности ее тела меняться. Отсутствуют месячные, и матка не подходит для полноценного развития ребенка.

Можно предположить, что человеческая особь женского пола теоретически сможет доносить ребенка-полувампира до срока, но это будет крайне нелегко для тела. И это предполагает, что сперма вампира мужского пола генетически подходит для оплодотворения человеческой яйцеклетки. А как я сказал ранее: разное количество хромосом и привело меня к заключению о невозможности этого, - закончил он с сияющими в ожидании глазами.

Подозревая, что дальше последует, его лицо, будто говорило: «ну же, подтверди!».

– Что ж... возможно, – вяло усмехнулся я. – И ты прав насчет того, как тяжело это для женского организма. Беременность буквально убила Беллу, не вмешайся я и не начни ее изменение в момент, когда ребенка достали.

Карлайл ахнул, его глаза широко раскрылись и наполнились удивлением от моего откровения.

– У вас был ребенок? – выдохнул он.

Я заулыбался и кивнул.

– Она была невероятно прекрасна. Самая восхитительная малышка, которая только могла существовать... – я отвернулся. Еще одна тема, на которую тяжело говорить.

– Ирина пришла навестить нас и, увидев ее и Беллу на охоте, ошибочно приняла малышку за бессмертного ребенка. Сообщила Вольтури, а они только этого и ждали.

Его мысли закружились вокруг этого факта. Он не знал, про что спросить первым: про новость, что это Ирина выдала нас, или про ребёнка-полувампира и его "охотничьи привычки".

– История с Ириной довольно длинная, позже можем вернуться к этому, – начал я, сохраняя ему время на озвучивание вопроса. – У ребенка, мы назвали ее Ренесми, билось сердце, и она была теплая, очень теплая. Нормальная температура тела была выше средне-человеческой. Но кожа была как у вампира: белоснежная и непроницаемая.

Внутренние органы полностью функционировали, и она могла есть обычную еду. – Его глаза расширились, сотни вопросов наполнили мысли. – Но, судя по всему, она обладала вампирскими вкусовыми рецепторами, потому что ненавидела человеческую пищу, предпочитая кровь.

Имела силу и скорость вампира, но спала, как человек. И ее глаза были цвета глаз ее матери, – я улыбнулся воспоминанию о ней, мысленно скорбя, что никогда ее не увижу, и боролся, чтобы не сорваться снова. Глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. – Так же она обладала замечательным контролем. Не имела никаких проблем с нахождением среди людей. Не знаю, связано это с тем, что она гибрид или просто унаследовала это качество от матери.

– Что ты имеешь в виду? – прервал меня вопросом Карлайл.

– Когда Белла стала одной из нас, мы быстро поняли, что она не похожа на обычного новорожденного. Она обладала самым выдающимся контролем, который мне приходилось видеть. Спокойно сидела в присутствии человека через неделю после перерождения, ведя длительную беседу. Вдыхая запах и все равно контролируя себя. Это было нечто.

На нашей первой совместной охоте, мы натолкнулись на запах людей, и она сорвалась в их сторону, но остановилась на полпути и побежала в другом направлении. – Я широко улыбнулся при воспоминании. Я, правда, так гордился ей в тот день.

– Это превосходно! – воскликнул Карлайл с энтузиазмом.

Мы вернулись к обсуждению Ренесми, и он начал задавать новые вопросы. Я рассказал ему про её быстрый рост, смесь талантов, как Элис и Джаспер отправились на поиски других гибридов и вернулись как раз вовремя, чтобы принять участие в резне, устроенной Вольтури. Он тут же сменил тему, видя, как разговор расстраивает меня.

– Знаешь, Эдвард, это действительно довольно странно слышать, как ты говоришь обо всех этих воспоминаниях, которые еще даже не произошли, – сказал он после очередной длинной паузы в нашей дискуссии.

– Думаешь, странно слышать, как я говорю об этом, представь насколько странно мне. У меня два года воспоминаний, всплывших в голове ни с того ни с сего, и теперь я просеиваю их. Даже определенные слова могут вызвать новые воспоминания. Вещи, которые технически я еще не сделал, но которые я помню, как делал... Так странно, но в тоже время реально.

– Удивительно... – тихо произнес он.

– Конечно, я надеялся, что остальная семья тоже помнит, но догадывался, вероятность мала.

Он кивнул задумчиво.

– Да, не могу говорить за всю семью, но, боюсь, никаких воспоминаний о будущем мне сегодня получать не доводилось.

Я тяжело вздохнул.

– Ненавижу мысль, что придется объяснять это всем. Слишком многое произошло. Да и Белла волнуется, как неловко это будет. Она только подружилась с Розали после рождения Ренесми. Уверен, мысль о возвращении на круги своя менее чем привлекательна.

– Так понимаю, Розали последней приняла Беллу? – вскинул он знающе бровь.

Я засмеялся.

– Как думаешь? Какой ты представляешь реакцию Розали на то, что я привел в дом человеческую девушку, знающую все о нас? Уверен, она будет еще более подозрительной теперь из-за всей этой безумной временной штуки, происходящей с нами. Не говоря уже о том, как она отреагирует на то, что моя любовь к Белле столкнула нас с Вольтури, а те, в свою очередь, пришли перерезать нас, – тяжело вздохнув, я сжал переносицу.

Не было никакого желания возвращаться сегодня домой. Хотелось пропустить это и отправиться сразу к Белле в комнату. Но от разговора никуда не деться, необходимо им всё рассказать и быстрее.

В мыслях Карлайла нарастало любопытство о Ренесми, что напомнило мне об еще одной теме, которую нам надо обсудить.

– Карлайл, – начал я неуверенно, – я… я хотел поговорить с тобой об этом, – он выглядел растерянным, и я понял, что надо уточнить. – О том, что Белла и я хотим зачать ребенка… в этот раз.

– Ах, да. Мне интересно, хотите ли вы попробовать повторить это.

– Да… Ну… Я так думаю. Мне показалось, что Белла хочет, чтобы это вновь произошло, и я знаю… Что ж, я влюбился в Ренесми, когда она родилась. Понимаю, у нас не будет Ренесми, но знать, что я могу иметь ребенка, и не воспользоваться этим, будет слишком для меня. Но это не совсем то, что мне надо обсуждать с тобой прямо сейчас. Ренесми оказалась незапланированным сюрпризом. Мы с Беллой… воздерживались до свадьбы. Я не решался изменить ее, ненавидя идею сделать это с кем-то, у кого впереди вся жизнь. С кем-то, у кого есть выбор.

Он кивнул в понимании.

– Но я пообещал попробовать быть с ней интимно, несмотря на то, что она все еще была человеком.
Его глаза слегка расширились. Должно быть… это стало настоящим испытанием, - подумал он.

Я усмехнулся.

– Так и было… в первый раз. Потом стало проще, – я улыбнулся смущенно и откашлялся, хотя в этом и не было никакой необходимости. – В любом случае, Ренесми была зачата в наш медовый месяц, после выпускного в старшей школе и нашей свадьбы. Не самое лучшее время, но могло выйти и хуже.

Так вот, мне нужна помощь… с подходящими контрацептивами, – тихо закончил я, смотря стыдливо в сторону. Казалось, очень неловко обсуждать такое с отцом. Я засмеялся от собственного смущения, и он ответил тем же.

– Конечно, я помогу тебе, Эдвард. Не могу сказать точно, будут ли стандартные противозачаточные таблетки для людей успешны здесь, но мы можем изучить этот вопрос. Так же можем рассмотреть презервативы, сработают ли они. Сомневаюсь, что обычные спермициды подойдут, но стоит взглянуть. Лучшее, на мой взгляд, - это прекращение овуляции. Нет яйцеклетки, значит, нечего оплодотворять, так что, если часть спермы попадет внутрь, то ничего страшного не произойдет, – он остановился, замявшись с последующей просьбой, но я уже знал, что будет сказано. – Мне нужен образец для проведения тестов, – сказал он, смотря на меня и зная, что я понимаю, о чем идет речь.

Я просто кивнул. Мне хотелось простонать, встать и выйти, но я знал, к чему все шло, и сам на это напросился.

Затем вспомнил еще одну важную информацию для нашего обсуждения.

– О, теперь совсем другая тема, – начал я, когда он полностью вернул внимание ко мне. – Я хотел обсудить с тобой волков.

– Волков?



Карлайл и я закончили разговор в машине по пути домой. Он согласился, что, возможно, будет хорошей идеей начать улучшать отношения со стаей, пока она еще только зарождается и формируется, и намеревался позвонить Билли Блэку в течение дня или двух.

Когда я зашел через входную дверь, то первой меня встретила Элис. Ее глаза были широко распахнуты, а мысли мчались со скоростью ветра.

Как только она села в машину и поняла, что я оставил им ключи, то тут же перенесла внимание на меня, ловя видения моих действий и того, что собираюсь сказать им сегодня вечером.

Она была восторженна, но все еще растеряна и не могла дождаться, когда я перейду к объяснениям... Что было последним, с чем мне хотелось иметь дело.

Элис помогла, сказав точно, во сколько Чарли ляжет спать, что дало мне хорошее понимание временных рамок, в которые надо уложиться.

Следующие три с половиной часа я провел, стараясь объяснить все безумство моего дня собравшейся группе. Общее впечатление содержало шок, растерянность и неверие.

Эммет был доволен и даже восторжен. Он любил, когда вещи "слегка встряхивали", и чем дольше я говорил, тем больше ему не терпелось заполучить новую "сестренку", над которой можно будет подшучивать. Так же ему в голову пришло, что появится прекрасная возможность дразнить меня по поводу потери девственности. Я мысленно простонал. К концу рассказа, он в прямом смысле вибрировал на месте от восторга, заткнув обычное поведение Элис за пояс.

Джаспер, казалось, был в шоке от потока эмоций, исходивших от меня. Он привык, что я достаточно спокойная или постоянно угрюмая личность. Он также быстро прочувствовал всю силу моей любви к Белле и жуткое горе из-за наших смертей и потери дочери, которая никогда не будет существовать.

Эмоции Розали были наиболее драматичны. Она крайне недоверчиво отнеслась ко всему происходящему. Вначале даже не поверила, что что-либо из этого правда. Думала, что это какая-то безумная иллюзия и меня надурили. Не доверяла и Белле, особенно потому, что я не мог читать ее мысли. И она никак не могла понять, как я вообще влюбился в человека. Не важно, за месяц, как изначально, или за несколько часов сегодня.

И тогда я рассказал, почему изменил Беллу. Об ее беременности. Рассказал о Ренесми, и мысли Розали резко остановились. Ее кидало от дикого желания, чтобы это оказалось правдой, к едкой зависти и злости. Она тихо в своих мыслях спорила сама с собой, может ли сказанное оказаться правдой, и если да, то, что это будет значить. Что это будет значить для нашей семьи... для нее. Роуз была поистине эгоистичным созданием и даже не пыталась спрятать это в своих мыслях.

Я рассказал, как Ренесми приняли за бессмертного ребенка, и Вольтури пришли наказать нас. Рассказал о финальной битве так быстро и с минимум деталей, как только мог. Я все еще не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы задерживаться на этой теме, а срываться перед семьей не было никакого желания.

Чувства Розали по этому поводу были смешанными. Часть ее безрассудно злилась, что мы оказались под возможной угрозой. Что мое сумасшествие может подставить нас перед Вольтури. Что мы все можем быть убиты из-за этого.

Но была в ней и та часть, что переживала, чего я, вообще-то, не ожидал. В ней уже зародилась сильная необходимость в защите ребенка, о котором я говорил. Беспомощный ребенок-полувампир, которого я описал так красиво и с любовью. Она знала, что даже в такой конфликтный и запутанный момент, даже сегодня, пошла бы против Волтури, чтобы защитить ребенка. Несмотря на то, что он не ее собственный.

Меня это впечатлило. По крайней мере, слегка. Нечасто Розали заботил кто-то еще, кроме самой себя.

Эсми выглядела готовой заплакать, если бы только могла. Ее голова была забита кучей материнских эмоций. Она была безумно счастлива за меня, но расстроена, что мне пришлось столкнуться сегодня с такими неприятными воспоминаниями. Кажется, она так же единственная, кто пришел к тому же выводу, что и мы с Беллой ранее: у нас никогда не будет Ренесми. Она никогда не родится. У нас будет другой ребенок, но это будет не она. У меня уже была дочь. Я помнил ее. Любил ее. И она исчезла.

Эсми скорбела вместе со мной. Я чувствовал, что ей скоро надо будет уйти, иначе она сорвется прямо перед нами, Эсми переживала, что я не смогу выдержать этого.

Она права.

Я не смогу.



От Беллы

Я оставила окно открытым для него. Через несколько минут, как свет, видневшийся из-под двери спальни Чарли, погас, появился Эдвард.

Он быстро рассказал про разнообразную реакцию его семьи. Я слегла разочаровалась, что никто из них не помнил меня, но, честно говоря, этого и ожидала.

Я рассказала ему историю, которую поведала Чарли и Рене, и он внимательно слушал, скорее всего, запоминая, чтобы мог повторить позже в школе, если будут вопросы по этому поводу. Не то, чтобы кто-то спросит его, но на всякий случай надо быть готовым.

Но наша беседа быстро закончилась, и мы скользнули в кровать. Я легла под покрывало, а он на него, крепко обняв меня.

Это странное ощущение. Часть меня была знакома с ним, что-то, что я делала сотни раз и привыкла к этому. Для другой же части все было в новинку. Это чувствовалось так прекрасно и успокаивающе.

Я сильнее прижалась к его груди, втягивая его чудесный запах и позволяя себе провалиться в легчайший сон, который когда-либо у меня был.

Я дома.

Перевод: ButterCup
Редактор: Тэя