Ожидание

— Как себя чувствуешь? Уверен, происходящее тебя ошеломляет.

— Точно, словно ты не нервничаешь из-за того, что вскоре станешь отцом, — нахмурилась я.

— С этим я спорить не собираюсь. Но я говорил обо всем этом, — он махнул на монитор КТГ. — Не говоря уже о том, что ты не любишь ждать.

— Сколько мы уже в палате?

— Шестнадцать минут и двенадцать секунд.

— Даже я не настолько нетерпелива, — рассмеялась я.

Держа мою ладонь в своих, он опустился на стул рядом с моей постелью.

— Боишься?

— Не так как в машине, — я повернулась к монитору. — Наблюдать за показателями помогает. Главное, что она в порядке. И не буду врать, то, что ты попросил поставить мне в капельницу, тоже помогает. Сильно.

С улыбкой он сжал мою руку.

— С тобой все будет нормально, пока я отойду переодеться? Это не займет много времени.

— Подожди, — я попыталась приподняться на локтях, но сдалась после третьей попытки и ткнула в кнопку, чтобы кровать сама приподнялась.

— Да?

— Меня же будет резать настоящий врач, так? В смысле, не ты будешь проводить операцию…

— Ха! Я настоящий врач, и я смеюсь над твоим предположением обратного.

— Помнишь, ты сам постоянно говоришь, как тебе не нравится носить форму медперсонала, потому что “настоящие врачи” смеются над тобой? Ну, если бы решение было моим, то пусть меня лучше режет один из них.

— Один из тех, кто смеется надо мной?

— Если только он проходил резидентатуру по хирургии или акушерству… ну, знаешь, то, что относится к моей причине нахождения здесь.

— Не переживай, — смеясь, успокоил он. — Я не собираюсь оперировать тебя. Как и отходить от тебя. В операционной стерильно, так что хирургический костюм обязателен, — он торопливо чмокнул меня в губы. — Я скоро вернусь.

Впервые с нашего приезда в больницу я осталась одна. На удивление ни страха, ни тревоги не появилось. Вместо этого я сосредоточилась на КТГ и осознании, что я тут не одна, и, закрыв глаза, погрузилась в мысли о своей дочери.

Голос Эсми вернул меня в реальность.

— Как держишься?

— Я так рада, что ты пришла, — улыбнулась я ей.

— Ты шутишь? Я бы ни за что не пропустила рождение своей внучки.

Она присела рядом со мной, и тут я увидела его – ясно как день –выглядывающего из-за ее плеча в тени разделительной перегородки. Все видимое спокойствие покинуло меня.

Заморгав, я перевела взгляд на Эсми, не в силах осознать увиденное.

— Карлайл здесь?

— Ох, милая, — она накрыла мою ладонь своей. — Конечно, он здесь! Когда ты отправишься в операционную, он будет и там.

Призрак покойного свекра в больничной палате мог значить только одно…

Святые угодники! Я умру!

— Почему я? — прошептала я ошарашенно. — Почему сейчас?

— Ты же не думаешь, что он бы позволил тебе сделать что-то настолько пугающее в одиночестве?

Пугающее — это точно. Кусая губу, я пожалела, что не уделяла должного внимания в церкви, которую за свою жизнь посетила аж два раза. Если бы слушала внимательней, то, возможно, теперь знала, чего ожидать.

— Наверное, я неправильно выразилась. Страшно не будет. Я просто хотела, чтобы ты поняла: страх неизведанного совершенно естественен. Помню…

Дверь распахнулась и вошел Эдвард.

— Я что-нибудь пропустил?

— Если бы ты только знал, — пробормотала я себе под нос.

Не такой уж и мрачный дух протянул руку моему мужу.

— Не видел тебя с лета на Винограднике Марты.

Эдвард натянул самую свою убедительную фальшивую улыбку.

— Здравствуй, Лиам.

Лиам?

Подождите, что?

— О Господи! — взвыла я и закрыла лицо ладонями. — Я думала он… В смысле… Аргх! — уронив руки, простонала я. — Простите, но я тут в легком ужасе. Что за фигню ты поставил мне в капельницу? Я из-за этого… даже описать не могу.

— Переживания нормальны, — произнесла Эсми, поглаживая меня по руке.

— Ты уже говорила. Я только хочу знать, нормально ли считать нового парня своей свекрови призраком покойного свекра, ожидающего в твоей палате, когда сможет проводить тебя в чертову Ионосферу? (п.п.: эта метафора для Рая использована в мюзикле “Cats” Эндрю Ллойда Уэббера)

— Я никогда о таком не слышал, а ты? — развернулся Эдвард к матери.

— Отлично, — кивнула я и поджала губы. — Вы же понимаете, что именно это я только что и думала?

Растерянный взгляд Эдварда остановился на мне.

— Правда?

— Думаешь, я бы стала такое придумывать?

Можно было назвать наступившую тишину неловкой, но это стало бы преуменьшением века.

Только я подумала, как было бы прекрасно, если кровать могла поглотить меня с концами, раздался смех.

— Прости, Белла, — Лиам подошел к кровати и протянул мне руку. — Я бы представился, но не хотел прерывать вашей с Эсми беседы. Что же касается остального, про вкус Эсми мне известно, — пожал он плечами, улыбаясь. — Но кто бы говорил, учитывая, что первым в ней я заметил волосы.

— Я тебя понимаю, — захихикала я. — Эдварду нравятся брюнетки. Он и подошел ко мне, потому что я похожа на девушку с его любимой картины Томаса Икинса.

— Ну вот. Уверен, были определенные аспекты внешности, которые тебя привлекали, когда ты была свободна и в поисках.

— Безусловно! Я кидалась на парней с выпуклостями в штанах.

И так Лиаму удалось разрядить обстановку. Что было совсем не удивительно. В конце концов, он же брат Кейт.

---

---

Роды

Прежде чем я осознала происходящее, появилась медсестра и сказала мне, что операционная готова, и я должна оказаться в хирургии как можно скорее.

— Ты хочешь, чтобы я была там с тобой? — спросила Эсми.

Медсестра откашлялась.
— Согласно политике больницы, в операционную допускается только один посетитель…

Не произнося ни слова, Эсми сверкнула пропуском, что висел на ее шее.

— …но, конечно, это не относится к посетителям, которые также являются штатными врачами.

— Ты хочешь, чтобы я была там с тобой? — повторила Эсми.

— Да, пожалуйста, — кивнув, сказала я. — Не могу представить, чтобы сделала это без своей мамы.

— Я не могу представить, чтобы позволила тебе это, — улыбнулась она. — Я пойду переоденусь и встречусь с тобой на месте.

Она легонько сжала мою руку и ушла вместе с Лиамом.

Как только они вышли, медсестра продолжила стандартную тягомотину с объяснениями, и мне оставалось только смириться.
— Как вы знаете, это клиническая больница. Ничего, если студенты-медики будут наблюдать за вашей операцией?

Я посмотрела на Эдварда.

— Решать только тебе, — сказал он.

— Хорошо, — ответила я ей.

— Ладно, тогда дальше: в ближайшее время санитар сопроводит вас до операционной. — Она посмотрела на Эдварда: — Убедитесь, что забрали все свои вещи с собой, сюда вы уже не вернетесь. У вас есть какие-либо вопросы, пока я не ушла?

Я покачала головой.

— В таком случае, удачи!

Она поспешила удалиться, оставив меня наедине с Эдвардом.

— Ты в порядке? — спросил он.

Слезы полились обильным потоком, и у меня не было сил, чтобы остановить их.

— Ох, Белла, — он пальцами коснулся моей мокрой щеки. — Что такое?

— Ничего. Все. Я не знаю, как это объяснить. Я имею в виду, я знаю, что в итоге мне сделают кесарево. Для них это рядовая процедура. И хотя общий наркоз пугает меня, но не так, как мысль, что меня разрежут, пока я в сознании. Как я могу не почувствовать это?

— Ты не почувствуешь, я обещаю. — Он переплел наши пальцы. — Ты будешь в порядке. К тому же, кроме штатных сотрудников, с тобой будем мы с мамой. Все пройдет как надо и не иначе. Я не допущу иного.

И он не допустил.

Правда, я была настолько не в себе, что предложила анестезиологу минет, если он проследит за тем, чтобы я ничего не почувствовала. Потом я узнала, что это был партнер Карлайла по теннису, и захотела провалиться сквозь землю. Игла, которую он ввел мне в спину, отключила у меня ощущение всего тела ниже плеч. Однако это не облегчило чувство стыда.

Они уложили меня на стол и установили специальные шторы, чтобы я ничего не могла видеть.

Эдвард коснулся моего лица.
— Так лучше, поверь мне.

— Сколько здесь студентов?

— Трое, - ответила Эсми, выглядывая из-за ограждения.

— Они женщины, я полагаю?

— Как ни странно, все мужчины.

— Они могут видеть мою вагину, не так ли? — вздохнула я. — Моя киска не выставлялась на всеобщее обозрение с колледжа.

Она рассмеялась.
— Поверь мне, в данном случае они больше заинтересованы в твоей матке.

Следующим я осознала, что непонятное давление в животе, которое я ощущала, ушло. А вдали раздался жалостливый крик новорожденного.

— Время рождения: девять тринадцать.

— Один в один, как и в твой день рождения, — сказала Эсме. — Как прекрасно.

— Ты слышишь это? — Эдвард посмотрел на меня со слезами на глазах. — Это наша девочка.

— Уже все закончилось?

— Ну, они все еще зашивают тебя, но да.

— Так вот что за напряжение я чувствую.

— Тебе не больно?

— Нет, это скорее странно.

Неожиданно его глаза расширились. Я повернула голову, чтобы увидеть Эсми, держащую сверток морщинистой розовой кожи.

— А вот и она, — сказала Эсме.

— Боже мой, она такая красивая, — произнес Эдвард.

— Она хрупкое маленькое создание, — Эсме передала ее Эдварду. — Ее взвесили: шесть фунтов и две унции.

— Она идеальна. — Я смотрела на свою дочь с благоговейным страхом. — Здравствуй, Карисса, — добавила я шепотом. — Я твоя мама.

Глаза Эсми метнулись от Эдварда ко мне.
— Карисса?

— Мы хотели почтить память отца, — пояснил он.

- Я думаю, это прекрасно, — сказала она, глядя на внучку. — И он тоже так думает.

Эдвард смотрел на Кариссу с тем выражением лица, которое я видела у него бесчисленное количество раз и раньше; мне не пришлось задаваться вопросом, что оно означает.

Он уже любил ее.

---

---

Пробуждение

Когда меня перевели в палату, Лиам вежливо извинился и вышел. Остались только мы втроем, и Эдвард мог больше не притворяться, что принял присутствие Лиама.

— Что за чертовщина это была, мам?

Эсми нахмурилась.
— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Кто приводит своего кавалера прямо со свидания на день рождения внучки?

Эсми и Эдвард редко ругались, но когда все-таки ссорились, это причиняло мне почти физическую боль. Эта ссора наверняка имела бы тот же результат, не пребывай я блаженном омертвении после дозы морфина.

— Когда ты позвонил мне, я уже успела выпить два бокала вина. А ты знаешь, я даже не думаю садиться за руль после капли алкоголя. Не после… — Она покачала головой и скрестила руки на груди. — И твои высказывания, что Лиам мой «кавалер со свидания», обесценивают наши с ним отношения, и я не потерплю от тебя подобного. Я твоя мать. Ты будешь относиться к моему… — Она сделала глубокий вдох, а когда заговорила снова, тон ее голоса звучал намного мягче: — Ты будешь относиться к Лиаму с уважением.

— Это просто… Ты не понимаешь разве? Ты встречаешься с ним, сколько?.. Восемь месяцев? Если не знаешь, кто ты для него сейчас…

— Ты не понял. Я точно знаю, кем для него являюсь. Просто не думаю, что сейчас самое время и место для подобного разговора.

Медсестра, вкатившая в палату чистую пластиковую кроватку, принесла с собой «временную отсрочку».
— А вот и она. С ней все прекрасно…просто немного проголодалась. Вы готовы попытаться покормить ее грудью?

— Да. — Я посмотрела на Эдварда с Эсми. — Почему бы вам двоим не прогуляться? У нас с Кариссой все будет в порядке.

Эдвард взъерошил себе волосы.
— Вообще-то…

— Это не предложение. — Мой тон не оставлял места возражениям.

В конце концов я была рада остаться одной, но вовсе не потому, что они спорили. Моя первая попытка кормления грудью кончилась абсолютным провалом. А будь у этого действа еще и зрители, я бы чувствовала себя еще более жалко.

Консультант по грудному вскармливанию пыталась ободрить меня.

— Лишь потому, что что-то естественно, не значит, что оно дается легко, — сказала она.

Они отвезли ее обратно в детскую палату для обследования, уверив меня, что в этот раз покормят ее из бутылочки. А когда она проголодается, они снова принесут ее мне. Эмоционально выжатая и физически истощенная, я закрыла глаза. До возвращения Эдварда с Эсми мне бы пошел на пользу короткий сон.

Когда я открыла глаза, было почти совсем темно, и на какой-то момент я подумала, что одна в палате. Потом я сфокусировала взгляд и увидела Эдварда, который сидел в больничном аналоге кресла а-ля «садись-и-трахайся», прижимая Кариссу к груди.

— Ты прекрасна, ты ведь это знаешь? Ты похожа на свою маму, любовь всей моей жизни. Поэтому-то малышки и оказываются похожими на своих мам — чтобы папочки взглянули на них и тут же влюбились. Я полюбил тебя еще до твоего рождения, но сейчас… У меня нет слов, чтобы описать то, что ты значишь для меня. Твоей маме тяжело это далось, знаешь ли. Я не могу изменить то, что ей пришлось пережить, но могу пообещать тебе, что твоя жизнь будет совершенно другой, что я всегда буду ценить тебя и не заставлю сомневаться в том, любима ли ты. Мы уже так сильно любим тебя…

Мне многое хотелось сказать ему, но я не собиралась разрушить момент. Я закрыла глаза, решив подождать, пока он закончит говорить.

Когда я снова открыла их, сквозь жалюзи пробивался солнечный свет. Мне сразу же показалось, что я разрублена пополам.

— Мне нужны лекарства. Мне плевать какие, как и все такое. Но то, что они дали мне вчера, выветрилось, и мне бы вроде как хотелось вернуть все обратно.

— Прости, Белла. Мне сказали, день после родов всегда самый тяжелый. — Эдвард встал и нажал кнопку вызова медсестры. — К сожалению, они не дадут тебе ничего сильнее перкоцета. Чем больше будешь двигаться, тем лучше будешь себя чувствовать. Вот увидишь.

Двигаться? Серьезно? Мне казалось, что мои кишки вывалятся из живота, едва я откашляюсь. Должно быть, его дезинформировали. Я напомнила себе, что это была не его специализация, и сменила тему.

— Вы все выяснили с мамой?

— Все нормально. Она будет через час или около того.

— И ты нормально воспринял… — я замолчала. Я знала, что услышу, но это казалось таким нереальным. Я не могла быть уверена.

— Ее помолвку? — Он пожал плечами. — Это немного странно, но я знаю о нем достаточно, чтобы понять, что он хороший человек. В некотором смысле она сделала хороший выбор.

— Не проблема, что он моего возраста?

Он фыркнул.
— Ну нет. Больше волнует, что он брат Кейт.

— И что?..

— Я люблю Кейт… ты это знаешь. И хотя наши романтические отношения закончились давным-давно, это не отменяет того факта, что у нас с ней они все-таки были. Если моя мама выйдет замуж за Лиама… Прости. Может, мне не хватает мудрости, но мысль, что я лишил девственности свою тетю, меня убивает.

Я застонала от боли.
— Прекрати. Я не могу больше терпеть. Смеяться адски больно. Погоди, это неточно описывает ситуацию. Больше похоже на «тетятрахаль».

— Веди себя прилично. — Он улыбнулся, закатив глаза.

— Прости. Не смогла удержаться. Но вы с мамой все выяснили, теперь все нормально?

— Да. Мой отец бы хотел, чтобы она была счастлива – он беззаветно любил ее. — Он убрал прядь волос мне за ухо. — Я понимаю. Я так же люблю моих девочек.

— Во множественном числе?

— Да. Ты же осознаешь, что в мире не существовало двух более любимых женщин, чем мои жена и дочь.

И я без сомнений поверила ему.

---

---

четыре дня спустя…

— Ты уверена, что готова?

Это были первые слова, сказанные Эдвардом после того, как мы уехали из больницы вместе с Кариссой. Он нервничал; это было очевидно. И если быть абсолютно честной, я тоже переживала.

— А мой ответ имеет значение? То есть, я в любом случае не могу вернуться в больницу.

— Верно, — согласился он. — Но я могу попросить кого-нибудь помочь…

— Ты — вся помощь, в которой я нуждаюсь.

— Честно?

— Да. Если только соседи не начнут долбить по стенам, когда мы будем пытаться уложить Кариссу спать. В таком случае, мне не нужна будет няня, но я могу попросить тебя нанять киллера.

— Об этом не беспокойся; не будет никакой долбежки.

— А ты откуда знаешь?

— Потому что… эм… я твой новый сосед.

Он, должно быть, шутил.

— Ты что?

— Я выкупил вторую половину дома. И прежде чем злиться на меня, позволь объяснить. Я знаю, как много твой дом значит для тебя, знаю, что ты купила его и обставила без посторонней помощи. Ты — гордая и независимая, и я никогда не буду просить тебя измениться. Дело не в том, что я считаю, будто ты постоянно нуждаешься в поддержку; мне просто хочется быть рядом. — Протянув руку, он сжал мое колено. — И посудомойка была бы не лишней.

Мы свернули на нашу улицу, и я увидела, что Эдвард имел в виду. Там, где раньше были раздельные входы, теперь стояла двойная дверь. Заехав на подъездную дорожку, он заглушил мотор.

— Предстоит ещё много работы, — продолжил он. — Я решил, ты захочешь выбрать интерьер, поэтому в основном поработал над структурными моментами: проводкой и трубопроводом. Например, в моем доме теперь есть централизованное кондиционирование, и если захочешь, я с удовольствием поделюсь им с твоим домом, если захочешь. Ну да ладно, надеюсь, ты не против; я тут уже начинаю паниковать. — Он нервно рассмеялся. — Пожалуйста, скажи что-нибудь.

— У тебя во дворе висят качели.

— Ты как-то сказала, что обожала их, когда была маленькой. Не знаю, может, я опережаю события…

— Мне нравится.

— Ты уверена?

Я кивнула, смаргивая слезы.

— Это идеально.

Входя в дом со своей семьей, я сомневалась, что могу быть счастливее. О, Эдвард был прав, когда говорил, что нам предстоит еще много работы, чтобы гармонично объединить половинки дома, но это меня не беспокоило. Если быть совершенно честной, работа всегда найдется. Иногда она будет ошеломляющей, но я не сомневалась, что оно того стоит. Не было в мире ничего, что я не сделала бы ради своего мужа и дочери. И в тот момент я осознала. Осознала без тени сомнения.

Может, я и не была идеальна, но совершенно ничем не походила на свою мать.

---

Не забываем благодарить переводчиц: Lega, Shantanel и little_hamster

Предыдущая глава