Глава 28

Белла

Сделав глубокий вдох, готовясь к тому, что я собиралась сказать, я поймала взгляд Эдварда.
— Я хочу забрать с чердака пепел матери, — сказала я ему. И была рада, что смогла сказать это не разрыдавшись. На самом деле звучало даже уверенно, мне удалось спрятать сковавший меня страх.
Эдвард кивнул.
— Хорошо, — пробормотал он с ободряющей улыбкой, прежде чем выпрыгнуть из машины и открыть мне дверь. Я выскользнула, и он закрыл ее за мной, взяв меня за руку. Он круговыми успокаивающими движениями потирал мою ладонь, пока мы шли к парадной двери.
Открыв ее, мы вошли внутрь. Я не стала тратить время на снятие обуви в прихожей и не позволила Эдварду. Потащив его через гостиную наверх, я остановилась перед шкафом между нашими с Чарли комнатами.
Некоторое время я смотрела на дверь, позволяя Эдварду посмеяться надо мной. Взглянув в его сторону, я легонько ему улыбнулась, а потом сделала шаг вперед и повернула ручку, открывая дверь. На первый взгляд это был обычный шкаф с полками для запасных простыней и вешалкой для старой одежды, которая годилась разве что для пожертвования.
Схватив Эдварда за руку, я потащила его за собой в шкаф, отодвинув в сторону одежду на вешалке. Пришлось наклонить голову, ныряя под нее. Эдвард скопировал мои движения и оказался рядом со мной в просторном помещении за шкафом.
— Это было удивительно, — пробормотал Эдвард позади меня. Я повернулась и кивнула с легкой улыбкой.
— Я так же была удивлена, когда узнала, — тихо сказала я, глядя в потолок, где было видно прорезь в досках и веревку, спускающуюся вниз от ручки, которая служила входом на чердак.
Схватившись за веревку, я снова повернулась к Эдварду.
— Отойди на шаг назад, — пробормотала я. Он сделал, как я сказала, и я дернула веревку. Дверца открылась, и с ней выскользнула деревянная лестница. Я потянула ее вниз, до пола.
На мгновение посмотрела на Эдварда и стала подниматься в темноту чердака. Оказавшись там, я не стала его осматривать. Все мое внимание было сосредоточено на отверстии в полу, из которого я только что поднялась, в ожидании Эдварда.
Он появился через несколько мгновений, часто моргая, чтоб приспособиться к темноте. Я быстро повернулась, вспомнив, что тут был свет. Найдя шнурок, который был прикреплен к лампочке в центре помещения, я дернула за него, и чердак залило мягким светом.
Эдвард подошел ко мне и взял за руку. Мы смотрели друг на друга в течение пяти минут, прежде чем я повернулась к шкафу в дальнем конце комнаты.
Шкаф от пола до потолка был забит различными предметами Чарли, кажется, еще с тех времен, когда он был ребенком. Там даже была лампа из дома его родителей в форме бейсбольной биты, но она не работала. Было несколько детских фотоальбомов, которые даже я не раскрывала. Было несколько вещей из дома Рене, которые я привезла с собой только для того, чтобы положить их на чердаке. Мой взгляд задержался на мягкой игрушке-дельфине, и я застыла. Рене купила мне его, когда мы ходили в «Морской мир»* на мое восьмилетие.

— Мама, смотри, дельфины! — визжала я, дергая ее за рукав рубашки и указывая на серые плавники, выступающие из воды в резервуаре. Мы как раз собирались занять наши места, чтобы смотреть шоу.
Рене улыбалась мне, обнимая за плечи и наблюдая за дельфинами вместе со мной.
— Они прекрасны, малыш, — пробормотала она, глядя на меня сверху вниз, прежде чем посмотреть на морских обитателей.
Шоу началось, и я в благоговении смотрела, как дельфины делали сальто и прыгали через обручи. До этого я видела дельфинов только по телевизору, было удивительно находиться рядом с ними.
Когда шоу закончилось, я поняла, что дельфины — мои любимые животные. Я сказала это маме, и она улыбнулась, взъерошив мне волосы.
— Ты еще не видела касаток, — сказала она со смехом и повела меня смотреть на шоу касаток.
Даже после просмотра касаток и их сальто, после того, как меня обрызгало гигантское животное, я еще больше любила дельфинов.
Остальная часть дня прошла в наблюдении за другими морскими обитателями, а потом мама объявила, что парк закрывается через час, и нам нужно поторопиться, если я хочу получить какие-нибудь сувениры.
По пути к магазину сувениров мы проходили резервуар с дельфинами. Я умоляла Рене позволить мне посмотреть на них еще немного. Она позволила, но все время поглядывала на часы, пока я была увлечена дельфинами.
Я, наверное, могла простоять у резервуара несколько дней, но Рене оттащила меня и повела в магазин сувениров. Мне хватило двух минут, чтоб выбрать сувенир домой. Это была игрушка в форме дельфина.
— Мама, я хочу это, — сказала я, протягивая ей дельфина. Она взяла его и усмехнулась.
— Я знала, что ты выберешь что-то, связанное с дельфинами, — пробормотала она, взяв меня за руку и ведя к кассе оплатить игрушку.
По пути из парка она наклонилась и прошептала мне на ухо:
— Я тоже люблю дельфинов, детка…

Несколько раз моргнув, я вернулась в настоящее. Я поняла, что держу дельфина в руках, а по моим щекам текут слезы. Быстро вытерев их, я заметила беспокойство в глазах Эдварда.
Он взял меня за руку и осторожно погладил.
— Ты в порядке? — спросил он, подходя ближе.
— В порядке, — кивнула я, — просто кое-что вспомнила, — ответила я мягко. Он кивнул, но по-прежнему смотрел на меня с беспокойством.
Я положила дельфина на пол возле шкафа, планируя захватить игрушку с собой. Я забыла о ней, но ведь она несла в себе хорошие воспоминания о матери. Слезы опять покатились по щекам, и я снова их стерла, нагнувшись к нижней полке.
Там была урна с пеплом моей матери. Я медленно взяла ее и поставила на пол. И снова слезы покатились по щекам, и в этот раз я не потрудилась их стереть. Сейчас в этом не было никакого смысла. На меня снова нахлынули воспоминания.

Это был адски жаркий день даже для Финикса. Я возвращалась домой из школы со своей подругой Кесси. Мы собирались погулять в этот день. Но тут я заметила мамину машину на подъездной дорожке. Хотя обычно в это время она была у своего терапевта.
Придумав отмазку, я попрощалась с Кесси. Зайдя в дом, я позвала мать. Она не ответила. Вообще в доме было очень тихо.
Отчаянно обыскав весь дом, я нашла ее в ванной с тремя баллончиками с краской на полу и одним в руках. Она его распыляла.
— Мама, что ты делаешь? — закричала я, хватая баллончик и бросая его в коридор. Она безучастно глянула на меня и взяла новый. Я быстро отобрала его и схватила стоящие на полу банки.
Мама заплакала, закрыв лицо. Мой гнев и смущение сменились заботой.
Я погладила ее спину.
— Мама, что ты делаешь? Почему ты это распыляешь? Пары краски очень вредные! — сказала я, стараясь держать себя в руках, не желая плакать перед ней.
Мать сотрясалась от рыданий, а потом посмотрела мне в глаза.
— Мне хотелось сбежать! Ненавижу такую жизнь! Я хотела отвлечься от всего, но ты вернулась домой! Верни мне краску, Белла! Пожалуйста, не делай мою жизнь еще более несчастной, чем она есть! — завизжала она и стала искать аэрозольные баллончики с краской.
Я выбежала из ванной на кухню и схватила телефон, чтоб позвонить ее терапевту. Он тут же взял трубку, и, пока говорил с матерью по телефону, пытаясь успокоить ее, я рыдала. Это я сделала ее жизнь несчастной.

Я осознала, что руки Эдварда обнимают меня во время безудержных рыданий. Он уселся на полу и усадил меня себе на колени, пытаясь успокоить.
Так мы просидели почти целый час, пока мои слезы не утихли, и я не перестала дрожать. Убедившись, что я в порядке и могу говорить, он попросил меня рассказать все. Он сказал, что ему будет легче мне помочь, если я поделюсь с ним. Наверное, он был прав.
Я рассказала ему свои воспоминания. Он молчал, давая мне возможность выговориться. Только несколько слезинок потекло по моим щекам, когда я рассказывала. Думаю, у меня просто уже не осталось слез.

Эдвард

Меня одолевала ненависть, когда я слушал воспоминания Беллы. Я слышал только плохие воспоминания, и никаких хороших, если таковые вообще были, и все больше ненавидел ее мать. Белла никогда не должна была себя чувствовать нежеланной и нелюбимой. Я пообещал себе, что никогда так с ней не поступлю.
— Белла, она была не в себе. Не думаю, что она осознавала, что делает, — пробормотал я, целуя ее волосы, как только она закончила.
Белла молчала, и я нахмурился.
— А есть у тебя хорошие воспоминания о ней? — спросил я, нежно поглаживая ее волосы.
Она кивнула.
— Есть и хорошие. Она не всегда была в депрессии. Но, в конце концов, все закончилось плохо, — тихо ответила она. Еле слышно.
Я поцеловал ее в макушку.
— Расскажи мне хоть одно, — попросил я. Мне хотелось иметь хоть одну причину не ненавидеть Рене. Даже если она уже мертва.
Белла рассказала мне о своей поездке в «Морской мир» с Рене на свой день рождения. Она рассказала о дельфине, купленном на память. Я улыбнулся. Это действительно было счастливое воспоминание, и я чуточку смягчился в отношении Рене.
Взяв мягкую игрушку-дельфина, я протянул ей его. Она положила его на колени и погладила серую ткань. Мы замолчали на добрых пять минут, но я не возражал.
Она нарушила молчание, рассказывая мне еще одну историю. На этот раз ей было тринадцать, и ей понравился мальчик по имени Джеймс, живший в доме ниже по дороге. Но Рене не доверяла ему и, когда узнала, что Белла влюблена в него, запретила ей видеться с ним.
Мне показалось, что это из плохих воспоминаний, но Белла хихикала, так что я не перебивал своими вопросами.
— Я пошла на вечеринку в честь дня рождения, и он тоже был среди приглашенных. Когда родители ушли, именинница Мери решила, что неплохо бы поиграть в «Семь минут в раю», ** — вздохнула Белла и отложила дельфина, прежде чем продолжить: — Она знала, что я влюблена в Джеймса, и, когда подошла моя очередь, толкнула его ко мне в чулан и закрыла дверь. Там парень сказал, что считает меня милой и попытался облапать меня. Нам было всего по тринадцать, а он страстно хотел меня! — она хихикала и повернулась ко мне, чтоб видеть, как я смеюсь.
— В общем, я в шоке с воплями выбежала из чулана. А оказалось, что мать узнала, что Джеймс тоже будет на вечеринке. Она не собиралась забирать меня оттуда, но решила убедиться, что Джеймс будет вести себя прилично, — Белла вздохнула и взяла меня за руку.
— Мама вошла в комнату как раз тогда, когда я с плачем выбежала из чулана. Она бросилась ко мне и увидела, как выходил с торжествующим видом Джеймс. Мама очень разозлилась. Рене подошла к парню и ударила его по лицу, приказав ему держаться от меня подальше и сказав, что если она когда-нибудь поймает его рядом со мной, то подаст в суд и получит судебное предписание, — смеясь, сказала Белла. Я ничем не мог помочь, так как сам смеялся. Парень сам нарвался.
Она вздохнула.
— Я была так рада, что она это сделала, поскольку теперь просто боялась этого парня. Кажется, он тоже испугался, поскольку никогда больше не подходил ко мне и страшно пугался, если случайно встречал, — хихикая, закончила она рассказ.
Некоторое время мы сидели на чердаке в тишине, а потом взяли урну и спустились вниз. Я закрыл дверь чердака за нами и последовал за Беллой в гостиную.
Подойдя к каминной полке, она взглянула на меня и осторожно поставила урну в центр. Отошла и оценила вид. Я не выдержал и подошел ее обнять, целуя в щеку.
— Больше не нужно скрывать урну, — пробормотал я в ее ухо. Она кивнула и снова заплакала. Я осторожно подвел ее к дивану, чтобы сесть.
Она тут же уселась мне на колени и уткнулась в плечо, продолжая плакать. Я ненавидел, когда она ревет, но знал, что эти слезы необходимы, потому что Белла начинает отпускать свою мать.
Через некоторое время я услышал звук открывающегося замка входной двери и стук сапог по полу.
— Белла? — послышался голос Чарли из прихожей. Я взглянул вниз на нее в моих руках. Она смотрела на меня устало. Сегодня у нее был тяжелый день.
Я прочистил горло.
— Мы тут, шеф Свон! — отозвался я вместо Беллы.
Я слышал его шаги на кухне, прежде чем он вошел в гостиную. Его взгляд остановился на мне, потом на Белле. На мгновение в них появился гнев, наверное, решил, что это я так ее расстроил, что она выглядела так, будто плакала несколько дней подряд. Он шагнул к нам, но его взгляд наткнулся на каминную полку, что заставило его застыть.
У него отвисла челюсть, кажется, он хотел что-то сказать, но не мог. Чарли, как завороженный смотрел на урну несколько минут, прежде чем взглянуть на Беллу.
— Где она была? — спросил он тоном, полным невысказанных эмоций. Я видел, как шериф сглатывает, пытаясь бороться со слезами, но знал, что он проиграет.
Белла закусила губу и глянула сначала на меня, потом на отца.
— Она была на чердаке, — ответила она практически шепотом.
Шеф Свон смотрел на нее безучастно. Я думал, что он ее не услышал, но потом Чарли поплелся к дивану и сел рядом с нами.
— Мне очень жаль, — пробормотала Белла, выпрямившись у меня на коленях и глядя на него. Она взяла его за руку.
Теперь слезы текли по лицу Чарли, когда он брал ее за руку и мягко улыбнулся ей.
— Не сожалей, Белла. Я знал, что ты прятала ее, потому что не могла справиться с этим. Я просто не знал, где, — сказал он, поглаживая ее руку.
Они так просидели несколько минут. Я не смотрел в их сторону, это было слишком личным. Мне не хотелось быть лишним.
Я почувствовал руку Беллы на лице и повернулся к ней.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил я, глядя в ее шоколадные глаза, полные печали.
Она обняла свободной рукой мою шею и зарылась лицом мне в грудь.
— Нет, не уходи! Пожалуйста, останься! Ты не можешь оставить меня! — она умоляюще смотрела на меня.
— Ну куда я от тебя уйду? — спросил я ее, даря кривую улыбку, чтобы приободрить. Я нежно поцеловал ее в губы, чтобы продемонстрировать, что хочу остаться, не заботясь, что рядом Чарли. Мне хотелось, чтобы она знала, что я с ней. Всегда.

---

*Sea World — сеть парков развлечений в США. (морские парки млекопитающих, океанариумы и тематические парки животных)

** Семь минут в раю — игра для вечеринок, в которую играют в основном подростки в возрасте от 13 до 18 лет. Парень и девушка (как правило, отобранные жребием) уединяются в укромном месте на 7 минут и делают там все, что придет им в голову (как правило, обнимаются и целуются).


За редакцию главы спасибо дорогой amberit