Глава 2
Эдвард
На следующее утро я проснулся от солнечного света, проникающего через окно. Я закрыл руками глаза, отгораживаясь от света. В Форксе был один из тех редких солнечных дней, и мне хотелось только закрыть веки и пропасть в своей комнате, ожидая, когда Белла вернется домой.
К несчастью, в дверь постучала Элис и крикнула, что она сделала французские тосты, а отец оставил мне записку.
Я простонал, выскользнул из постели и влез в джинсы, бросив грязную пижаму в корзину для белья, после чего отправился вниз на кухню.
Эсме сидела за столом, пила чай и ела завтрак, приготовленный Элис. Перед ней на столе лежала газета «Сиэтл Таймс». Мама подняла на меня взгляд и улыбнулась.
- Доброе утро, Эдвард, - сказала она, показывая на место рядом с собой, перед которым стояла тарелка с завтраком.
Сев, я вдохнул запах тостов по-французски. Элис заняла место напротив.
- Что слышно от Беллы?
Я раздраженно мотнул головой. Конечно, она не могла не вспомнить про Беллу. Как будто я недостаточно соскучился по ней?
- Отец оставил тебе сообщение, - пробормотала сестра, протыкая кусочек тоста вилкой и отправляя его в рот.
Я закатил глаза. Да, она упоминала о записке, когда разбудила меня. Я планировал прочитать ее после завтрака. Пришлось медленно встать и подойти к стойке, где лежал листок бумаги, чтобы Элис оставила меня в покое. Записка гласила:
«Эдвард,
Я знаю, что последние несколько дней выдались для тебя тяжелыми, и подумал, что могу немного отвлечь тебя. Предлагаю поработать вместе с моим секретарем, помочь ей с бумажной работой. Конечно, если не хочешь, можешь ничего не делать, но, если тебя заинтересовало предложение, позвони мне и скажи, когда начнешь. Сегодня было бы прекрасно, если у тебя нет других планов. Подумай, Эдвард.
С любовью, отец».
Я прикусил губу и секунду посмотрел на листок, потом сложил его и сунул в карман. Мой отец заботлив, я знал это, но он правда думает, что помощь его секретарше – пятидесятилетней тетке – отвлечет меня от мыслей о Белле?
Я сел за стол и приступил к завтраку. И моя мать, и Элис не сводили с меня глаз. Я вздохнул и посмотрел на них.
- Что?
- И что ты решишь? – слегка раздраженно спросила Элис. Моя мать просто с любопытством смотрела на меня. Она была менее словоохотливой, чем сестра, но я знал, что с таким же интересом ждала моего ответа.
- Не знаю. Передай мне сироп, Элис.
Бутылка коричневой липкой жидкости полетела в моем направлении.
- Думаю, тебе стоит согласиться, - мягко сказала мама.
Я бросил вилку и закрыл руками лицо. Почему они так давят на меня? Почему хотят свести меня с ума?
- Прекратите на меня давить, и я соглашусь.
Остаток завтрака не было произнесено ни одного слова о Белле или больнице.
Эммет проснулся как раз тогда, когда я отправлялся к себе, чтобы переодеться для больницы.
- Куда ты нафиг собрался? Я думал, мы покатаемся на джипе или поиграем в пейнтболл.
Хм. А неплохо звучит. Плохо, что я уже позвонил отцу. Черт.
- Жаль, но я обещал отцу помочь его секретарше.
- А какого фига ты согласился? Она хоть горячая?
- Я хочу отвлечься от… мыслей, и нет, ей пятьдесят пять и пышные бедра. Как раз в твоем вкусе, - поддразнил я, получая в ответ удар по плечу.
- Ты хочешь сказать, что у Рози пышные бедра?
- А ты хочешь сказать, что не замечал этого?
Получив еще один шлепок от Эммета, я выскочил из дома и поехал в больницу, двигаясь медленнее, чем обычно. Если честно, я не горел желанием работать с Дженни, секретаршей отца. У нее на самом деле были пышные бедра, и она всегда надевала старомодные джинсы с высокой талией, в которых они выглядели еще ужаснее. Странно, что Элис до сих пор не дала ей советов по макияжу. Я хочу сказать, что дама одинока и наверняка хочет кого-нибудь себе найти.
Я простонал, паркуясь перед больницей. Я искал пустое место не меньше десяти минут, ругая городские власти за то, что они не могут сделать нормальную стоянку для такого маленького города.
Неторопливо входя в здание, я все размышлял, не стоит ли вернуться, сесть в машину и поехать кататься на джипе Эммета, однако мои ноги упрямо несли меня к офису Карлайла.
Дженни сидела за своим столом и стучала по клавиатуре компьютера. Она улыбнулась, увидев, что я пришел. К несчастью, все, что я мог видеть – это ее бедра.
- Доброе утро, Эдвард. Доктор Каллен сейчас обходит пациентов, так что какое-то время его не будет, но он попросил меня дать тебе работу, как только ты придешь. – Она встала и взяла со стола груду папок, протянув их мне. Сегодня будет длинный день.
Через два часа перелистывания бумаг и заклеивания конвертов пришел Карлайл и повел меня в кафе на ланч.
- Как тебе работа с Дженни? – неловко спросил он, когда мы встали в очередь. Я почувствовал себя в кафе в школе.
- Нормально. – Я выбрал суп-лапшу с цыпленком, и повариха налила мне его в тарелку и посвила на поднос.
Мы выбрали остальную еду и нашли столик на двоих. Мы с отцом молча поели. Какждый раз, когда я встречался с ним глазами, они были наполнены неозвученными вопросами.
- А доктор Уилсон и доктор Хаус тоже работают здесь?
- Ну, у нас есть специалист по фамилии Уилсон. Но я не знаю никого по фамилии Хаус.
Мой отец выглядел растерянным, но я не смог сдержать улыбку. Очевидно, он не часто смотрел телевизор.
- Это щутка, пап. Это персонажи сериала «Доктор Хаус», про одну больницу и врачей.
Он поднял бровь.
- Я слышал, как о нем говорили интерны.
- Эдвард? – послышался позади высокий женский голос. Глаза отца раскрылись от удивления. Я медленно повернулся, увидел владелицу голоса и почувствовал тошноту.
- Таня, - проговорил я, пытаясь превратить страдальческое выражение лица в улыбку.
- Что ты здесь делаешь?
- Помогаю секретарше отца с бумагами.
Она кивнула.
- Это хорошо. Вы не возражаете, если я сяду за ваш столик?
Мне не дал ответить отец.
- К сожалению, мы уже закончили.
Я взглядом поблагодарил его. Он кивнул в ответ, встал со стула и отправился к мусорной корзине. Я быстро попрощался с Таней и последовал за ним, не давая ей шанса заговорить со мной.
Мы уже подошли к выходу, когда наших ушей достиг ее голос:
- Позвони мне, Эдвард! Нам надо поговорить!
Я быстро вышел наружу, и мы с отцом отправились в его офис.
- Прости, Эдвард. Я совсем забыл, что она здесь интерн. Она начала работать с прошлой недели, но я первый раз видел ее.
- Все нормально. Я тоже забыл про нее. Но теперь точно не приду тебе помогать, пока не закончится лето.
Мы дружно рассмеялись и зашли в офис. Я сел на свой стул, и Дженни выдала мне стопку бумег, которые нужно было пропустить через шредер. На середине работы в кармане завибрировал телефон. Я вытащил девайс из кармана и почти радостно закричал, увидев сообщение от Беллы. Оно гласило:
«Я сегодня поеду домой. Не звони. Сама позвоню. Люблю тебя».
Я хмуро засунул телефон в карман. Сегодня для нее будет трудный день. Хотел бы я быть с ней сейчас. Но вместо этого сижу в офисе с толстой леди.
Мой отец спас меня от дальнейшей пытки, забрав домой в шесть вечера. Дома в гостиной сидел Джаспер и смотрел с Элис кино. Я дружески кивнул ему, помахал сестре и сел рядом на диван.
- И как там, в больнице? – наклонила голову Элис.
Я простонал при воспоминании о ней.
- Ужасно. Я видел Таню.
Элис хихикнула, Джаспер уставился на пол. Я знал, что он ненавидит Таню, потому что она пыталась заполучить меня и причинить боль Белле. Он хотел совсем убрать ее из нашей жизни.
- Я уже и забыла про нее. Ты сказал Белле, что вы виделись?
Я покачал головой.
- Нет, мы сегодня еще не разговаривали. Я получил от нее сообщение, и все.
- И что она писала? – с любопытством спросил Джаспер.
- Что собирается к себе домой.
Элис вздохнула, Джаспер кивнул и нахмурился. Казалось, ему было больно.
- Надо ей позвонить и спросить, все ли в порядке, - сказала Элис.
- Нет, она просила не звонить. Сказала, что сама перезвонит.
И прямо в этот момент в кармане затрезвонил телефон. На экране светилось имя Беллы.

Белла
Фил рано разбудил меня телефонным звонком. На любого другого я бы зарычала в телефон и послала на три буквы. Но с Филом я стала Хорошей Беллой, действовала мило и нежно, и обрадовалась, когда он сказал, что мы сегодня поедем ко мне домой проверить его состояние.
Я открыла чемодан и посмотрела на его содержимое. Что полагается надевать при визите в свой старый дом в первый раз после смерти матери? Я почти рассмеялась, осознав, что Элис, наверное, знает это. Она была Королевой Одежды.
Я взяла со стола телефон, пробежалась по контактам, а потом отложила телефон обратно. Элис будет задавать вопросы, а я пока не готова отвечать на них. Плюс я еще не сообщила Эдварду о своих планах, а он должен узнавать о них первым.
Я надела простую серую футболку и единственную имеющуюся у меня пару шортов. Мой телефон завибрировал. Похоже, Элис почувствовала, что я хотела связаться с ней, так как сообщение пришло от нее.
«Привет, Белла! Надеюсь, в Финиксе все нормально. Позвони мне, если захочешь. Я соскучилась. Пишу, потому что хочу сообщить, что тайно планирую вечеринку в честь дня рождения Эдварда 20 июня. Есть какие-нибудь идеи? Надеюсь, ты успеешь вернуться. Это всего через неделю. Скучаю!»
Я отложила телефон. Отвечу ей позже. Я совсем забыла, что у Эдварда скоро день рождения. Ему исполнялось восемнадцать, и это большое событие для него. Надо поговорить с Филом, что я хочу вернуться до этого числа.
Чуть позже я окончательно собралась и позвонила Филу, что меня можно забирать. Пока он ехал, я сидела в комнате и смотрела на черный экран телевизора, ожидая, что девочка, отражающаяся в нем, что-нибудь сделает. Но она не двигалась.
Я продолжала молча говорить ей вставать и уходить, возвращаться к Эдварду, чтобы я могла остаться здесь и покончить со всем этим дерьмом. Я мысленно кричала на нее, но она молча смотрела на меня и не двигалась.
Фил позвонил через несколько секунд, и я отвела взгляд от своего отражения. Оно осталось в комнате, а я вышла наружу и подошла к машине Фила, в которой он меня ждал.
Адвокат опустил окно, пока мы ехали к моему дому. Я рассматривала знакомый пейзаж. Ветер развевал мои волосы и танцевал с ними.
Мы проехали мимо знакомых домов. Некоторые из них принадлежали моим старым друзьям. Я помнила, как мы ходили в них на вечеринки и дни рождения. Интересно, живут ли в них старые хозяева или уже вселились новые?
Машина замедлилась, когда мы въехали во двор. В этом районе на окраине Финикса, близкому к Скотсдейлу, жил средний класс. Некоторые из домов, которые я помнила с детства, теперь выглядели иначе. Некоторые дома стали песочного оттенка, такого привычного для Аризоны. Около некоторых появились новые постройки, на некоторых стало больше окон.
Когда мы притормозили возле моего старого дома, у меня перехватило дыхание. Глаза закрылись. Я продолжала слышать шум мотора, ветер развевал волосы, но я ничего не видела.
Фил терпеливо ждал. Я сидела, казалось, часы, не открывая глаз. Он ничего не говорил. Я даже не чувствовала, что он смотрит на меня. Наконец, я сделала глубокий вдох и открыла глаза.
Я нервно поморгала, привыкая к свету, прежде чем смогла посмотреть на свой дом. Он выглядел так же, каким я его помнила. Вместо привычной лужайки перед домом – сад камней. Палящее солнце выжгло траву, о которой никто не заботился.
Фасад был такого же коричневого цвета, как и горы за ним. На окнах висели темно-зеленые занавески, напомнившие мне о Форксе. Износившийся экран на террасе требовал замены. Дверь Фила хлопнула, он прошел перед машиной и остановился с моей стороны. Он неторопливо нажал на ручку и открыл ее. Я силой выжала улыбку, вышла и опять уставилась на дом.
- Готова войти?
Я кивнула, не доверяя голосу. Фил взял меня за локоть и повел по дорожке. Внезапно я остановилась и вырвала руку. Фил недоуменно посмотрел на меня.
- Что случилось?
- А можем мы войти с заднего входа? Входная дверь ведет прямо на кухню, а там… там… Я еще не готова заходить туда. – Мой голос звучал глухо, словно бы проходил через длинный туннель. Он словно бы существовал отдельно от тела.
Фил кивнул и обвел меня вокруг дома, подводя к заднему крыльцу. Он открыл для меня дверь, и я осторожно зашла внутрь.
Внутри стоял запах пыли и песка. В доме никто не убирался, и надо было бы несколько дней держать окна открытыми, чтобы проветрить его. Они слишком долго были закрытыми.
Мы вошли в гостиную. Я сделала несколько шагов направо и открыла окно. К счастью, дом находился на холме, и в него сразу ворвался свежий ветер. В комнате сразу стало уютнее. В открытое окно я хорошо видела задний двор, на который не обращала внимания, пока шла по нему. Там все еще стояли качели, которые мама сделала мне на шестой день рождения. Конечно, сейчас я немного выросла и уже не поместилась бы в них, но они все еще были такими же, как сохранились в памяти.
В то утро, когда мне исполнилось шесть лет, я проснулась очень рано. Закуталась в свое одеяло и спустилась вниз. Я удивилась, увидев, что мама уже встала, но она только улыбнулась, поставила свою чашку с кофе на стол и повела меня на задний двор.
- Тебе понравится сюрприз, детка, - сказала она, увеличивая шаг. Я отчаянно пыталась удержаться и не споткнуться.
- Что это, мамочка? – спросила я, когда мы подошли к двери. Она засмеялась.
- Подожди немножко, милая.
Моя мама медленно и торжественно открыла дверь. Я вышла и засмеялась. Мама смеялась вместе со мной и оставалась рядом весь день, который я провела на качелях. Мы ушли домой только пообедать.
Моргнув, я вернулась в настоящее и осознала, что с глаз упало несколько слез. Я быстро вытерла их, отошла от окна и встретилась взглядом с Филом. Ему явно было неловко.
- В этой комнате не очень много придется делать для продажи, - скованно сказала я, чтобы он не подумал, что ему надо меня успокаивать. Мне не требовалась его помощь.
Он кивнул.
- Не думаю, что она причинит большое беспокойство.
Вместо того, чтобы зайти в столовую, примыкающую к кухне, мы подняись наверх. Я встала в коридоре между комнатой моей мамы и моей, рассматривая висящие на стенах фотографии. На одной из них мы были сняты вместе с Чарли, когда я приезжала к нему на Рождество. Остальные были моими. На них не было мамы. По какой-то причине она не держала дома своих фотографий. Она считала это тщеславием, или, по крайней мере, так говорила. Если честно, ничто не говорило за то, что это – ее дом.
Фил сначала отвел меня в комнату моей матери. Я думала, мне будет сложно, потому что она спала здесь почти все мое детство, но ошиблась. Комната выглядела ничьей. На тумбочках не было ничего, кроме лампы и одной маленькой фотографии. Покрывало на кровати выглядело таким же белым и аккуратным. Комната больше походила на палату в больнице, если бы не слой пыли везде.
Мы быстро проверили ванную, такую же пустую, белую и пыльную, а потом направились в мою комнату. Я глубоко вдохнула, пересекая короткий коридор. Он бросил на меня взгляд, открывая дверь, видимо, проверяя, что со мной все в порядке.
Я прикусила губу, входя внутрь. Я словно бы переместилась назад во времени, и мне вновь было тринадцать. Стены покрывали постеры с актерами, которых я тогда считала горячими. Они все еще висели здесь, но уже не интересовали меня. Я остановила взгляд на моем любимом плакате с Орландо Блумом и сделала несколько неровных шагов к комоду, над которым он висел. Он был точно таким же, как и много лет назад. Почему я вообще решила, что он должен измениться?
Мой взгляд переместился от красавца-мужчины к комоду. Я скривилась, так как он был невероятно пыльным. На нем стояли несколько фотографий: меня, моих друзей, точнее, бывших друзей в Финиксе. Я взяла одну из них, на которой были изображены я и моя подруга Кейт, и вгляделась в наши лица. Я помнила, когда сделали фотографию. Ее сняла мама.
- Кейт, Белла, идите сюда, я хочу вас сфотографировать! – позвала она тогда.
Это был четырнадцатый день рождения Кейт, и мы играли в боулинг. Моя мама решила тогда остаться с нами и родителями Кейт. Я умоляла ее не делать этого, говоря, что она будет смущать меня. Другие дети на вечеринке могут подумать, что я не могу никуда пойти без присмотра мой мамочки. Но мама только отмахнулась.
Кейт улыбнулась мне, взяла за руку и потащила к моей маме, которая с камерой в руках махала нам рукой как сумасшедшая. Одной рукой подруга обняла меня и улыбнулась, готовясь к съемкам. Я простонала, но изобразила улыбку, когда она снимала нас. Моя мама кивнула, подняла вверх большие пальцы и разрешила Кейт утащить меня обратно в игру.
Я поставила фотографию назад. Ее сделали за два месяца до самоубийства матери. Та улыбающаяся женщина, которая фотографировала дочь и ее подругу, совсем не походила на человека, готовящегося покончить с собой. Внешний вид может вводить в заблуждение.
Я отвернулась к своей кровати и рассмеялась, совсем забыв о том, какой нелепой она казалась. Над кроватью висел белый балдахин, сверху на ней лежало розовое покрывало, а по матрасу разбросаны розовые подушки. Фил, должно быть, заметил мой взгляд, потому что я услышала его смешок. Да, моя комната выглядела смешной.
Потом мы спустились в столовую. Я опять начала нервничать. Рядом была кухня, и самые болезненные и ужасные воспоминания.
- Здесь тоже не потребуется больших усилий. Только стереть пыль, - сказал Фил, прерывая мои тяжелые мысли.
Кивнув, я скрестила руки на груди, оглядывая комнату, такую же пустую, как и спальня моей матери. Мы редко пользовались столовой, только когда к нам приходили гости.
- Идем на кухню?
Я прикусила губу и кивнула. Он положил руку на мой локоть и бережно повел на кухню, останавливаясь на пороге. Мои глаза были устремлены в пол, и я заметила, что перед входной дверью все еще лежит коврик с надписью «Дом, милый дом». Я смеялась над мамой, когда она купила его, потому что это было таким штампом, но она проигнорировала меня. Перед дверью все еще стояли несколько пар обуви.
Наконец, я подняла глаза, и они сразу же уперлись в металлическую трубу под потолком – ту, что помолга ей покончить с жизнью. Я вспомнила, как подслушала разговоры полицейских, приехавших осмотреть место происшествия и проверить, что это было не убийство, а суицид. Но как могло это быть убийством, если никто больше не заходил на кухню?
- Странно, что труба не сломалась от веса тела, - сказал один из полицейских. Другой согласно промычал.
- Потолок слегка треснул, и, наверное, тело висело недолго, иначе рухнуло бы на пол.
Они сделали несколько фотографий, рассуждая, что никогда бы не подумали, что Рене Свон может поступить так с собой.
Я тряхнула головой, не желая вспоминать, опять посмотрела на потолок и заметила те трещины, о которых говорили полицейские. Их требовалось заделать, иначе тот, кто купит дом, не сможет безопасно пользоваться трубой.
- Нужно заделать трещины, - показала я Филу и периферическим зрением заметила, что он кивнул. Только сейчас я поняла, что плачу. Мое тело сотрясалось от слез. Рука Фила легла на мое плечо, но я вырвалась и метнулась к входной двери, пробежала по коврику «Дом, милый дом» и выбежала наружу.
Пробежав несколько шагов, я рухнула на землю и зарыдала. Не знаю, сколько я так просидела, но, в конце концов, вытащила сотовый и вызвала Эдварда. Он ответил после трех гудков.
- Эдвард, - прорыдала я в телефон.
Он немедленно озаботился и начал меня утешать, говоря ласковые слова и уверяя, что любит меня. Это сработало, переведя рыдания в тихие слезы.
- Белла Свон? – позвал женский голос.
Моя голова дернулась и повернулась к голосу. В конце подъездной дороюки стояла девушка, со светлыми волосами, бронзовой кожей и выглядящая очень знакомо. Она приближалась ко мне, но я не могла четко рассмотреть ее за пеленой слез.
- Эдвард, я перезвоню, - быстро пробормотала я, отключилась и протерла глаза.
- Кейт?

Большое спасибо Диане за помощь с главой!