ВPOV

Мы ехали обратно в город, купаясь в бархатной темноте ночи, рев мотоцикла присоединился к песне скорости и ветра. Я прижалась щекой к мягкому кашемиру свитера своего спутника, удивляясь твердости его тела. Шелк поверх стали или атлас поверх гранита; поразительное сочетание противоположностей, которые, казалось, и характеризировали моего нового друга.

Он не был ангелом – вот и все, что он сказал мне. С одной стороны для меня это было облегчением, потому что Эдвард вызывал во мне чувства, вряд ли уместные для ангела. Я находила его бесконечно соблазнительным; желание расслабиться и позволить себе скользнуть туда, куда он пытался увести меня, было всепоглощающим. То время, что я провела с ним, пролетело, будто в тумане, каждое чувство было сильнее, но в то же время логическая и скептическая сторона меня задвигалась все дальше и дальше. То заклинание, что он использовал на мне, было похоже на подводное течение.

В то же время другая часть меня, определенно, отчаянно пыталась разбудить во мне чувство опасности. Было такое ощущение, словно ты заперт в клетке с тигром, загипнотизированный его дикой красотой, чувством власти и желанием почувствовать шелковый мех хищника под своими пальцами. Необыкновенная красота и чувственность были достаточно опьяняющими, но не совсем, чтобы не обращать внимания на клыки длиною в палец, или острые когти.

Какой вид бытия Бог создал и послал ко мне? Ибо, если я признаю, что он не был ангелом небесным, то все еще должна верить, что он был послан Господом? Только посланец Божий был способен одолеть моих нападающих так быстро и окончательно. Что же случилось с ними? И что это за исцеление? Едва ли это можно было бы назвать чудом.

И еще это сходство, которое имелось у него с Калленами, приемный ребенок он или нет. Я никогда не обращала слишком много внимания на этих ребят в школе. Но с Эдвардом пелена с моих глаз спала. Я все еще не могла сложить части этой головоломки, но кусочки уже складывались. Каллены все были странно и эфемерно красивы, доброжелательны, но всегда держалась в стороне. Даже доктор Каллен, которым восхищались, и теперь я поняла, что он тоже обладал этой же сверхъестественной, бледной привлекательной внешностью. Они всегда были аутсайдерами, но теперь, понимая, что моего опыта недостаточно, чтобы разгадать Эдварда, я начала сомневаться во всем, что касается Калленов и что раньше принимала как само собой разумеющееся. Тем не менее, оказалось, что в своих сомнениях я не хочу заходить очень уж далеко. С Эдвардом я ощущала то же, что и со своей религиозной жизнью. Иногда тайна является более привлекательной, нежели ясные ответы.

Постепенно освещенные улицы становились все ближе, так как нас уже окружали потоки машин, объявляя, что мы вернулись в Сиэтл. Я и Эдвард съехали с шоссе и понеслись к центральному району города. Он остановился возле освещенного поворота и сказал мне подождать, пока припаркует байк.

Я посмотрела на темные улицы вокруг нас, и воспоминания о прошлой ночи тут же нахлынули на меня. Движение машин ночью было редким, и город неясно вырисовывался в этом свете. Я слезла с мотоцикла и обняла себя, пытаясь оставаться спокойной. Я ощутила бы себя в безопасности только рядом с ним.

- Пожалуйста, мне страшно оставаться здесь одной, - взмолилась я. – Обещай мне, что ты скоро вернешься.
- Я вернусь еще раньше, чем ты поймешь, что я ушел, - заверил он меня, улыбаясь, прежде чем исчезнуть за поворотом. Звуки от байка оборвались почти сразу, и Эдвард оказался со мной рядом раньше, чем мне даже стало интересно, куда он ушел.

Я подпрыгнула от его неожиданного появления.
- Ты очень быстр, - тихо заметила я.
- Я самый быстрый в семье, - сказал он, улыбаясь как ребенок.
Я предположила, что было уже где-то два часа ночи, и кроме бистро Рэя я знала немного мест, которые были открыты всю ночь. Мы направились вниз по тротуарам города, минуя темные окна магазинов и закрытых предприятий.
Эдвард сунул руки в карманы, пока мы шли.

- Здесь есть место, где, как я знаю, подают еду.
- Ох, это было бы здорово, - я была очень голодна; слишком волновалась, чтобы поесть перед тем, как он заехал за мной. – Могу я кое-что спросить?
В его глазах появилась настороженность, но он кивнул и произнес.
- Конечно.
- Ты всегда ездишь так медленно?

После созерцания звезд, возвращаясь назад, мы ехали довольно медленно. Я думала, что парни на мотоциклах обычно одержимы скоростью.
- Ох, нет, не всегда, - ответил Эдвард смущенно, смотря в землю, пока мы шагали по тротуару. – Я растягивал время, потому что наслаждался.
- Наслаждался? – удивилась я.
Он посмотрел на меня с тем напряженным, завораживающим взглядом и улыбнулся.
- Ты ужасно теплая.

Мне было нечего ответить на это, поэтому я просто шла рядом.
- Опять этот румянец, - тихо произнес парень.
Я смотрела на тротуар.
- Что ж, должна сказать тебе, что это происходит постоянно.
- И с каждым разом это все милее.

Я остановилась, чтобы посмотреть ему в лицо, но на нем не было и тени насмешки. Вместо этого Эдвард остановился рядом и повернулся ко мне. Разница в нашем росте была достаточной, чтобы я едва доходила до его плеча, и он опустил голову, чтобы посмотреть в мои глаза. Мое сердце пропустило удар, пока я изучала его идеальные черты, а он напряженно смотрел на меня. Мои мысли смешались, мешая мыслить здраво, так что я опустила голову и продолжила идти.

Мы прошли еще несколько шагов в молчании, когда я неожиданно поняла, что его больше нет рядом со мной. Он остановился возле лаундж-бара, который мы только что прошли, и держал дверь открытой, будто ожидая, когда я войду внутрь.
- У них есть еда, - предложил он.

Я посмотрела в окно бара рядом с дверью, которую он держал открытой. Сильный и низкий звук басов доносился из открытой двери. Неожиданно мое сердце упало к ногам. Может быть, я сильно ошиблась в нем, если он посчитал, что я войду в место, подобное этому.
- Нет, - ответила я, качая головой и отходя на несколько шагов.
Его брови нахмурились, на лице появилось выражение непонимания.
- У них есть еда?! – повторил он.

Я не сомневалась, что у них была еда; но у них также были многообещающие плакаты экзотических танцовщиц на самых разных этапах раздевания. Я повернулась на каблуках и начала шагать по улице, чувствуя, как слезы смущения и гнева начали образовывать ком у меня в горле. Какого рода женщиной он считал меня, если думал, будто я смогу посетить подобное место?

Эдвард мгновенно оказался со мной, шагая рядом, пока я неслась дальше по улице и спрашивала себя, смогу ли найти такси в такое время.
- Изабелла, что случилось?
Я не доверяла себе настолько, чтобы заговорить, так что он снова обратился ко мне.
- Я расстроил тебя, но не знаю почему. Пожалуйста, Изабелла, скажи мне.
- Я не знаю, хорошая ли это идея, - ответила я, очень сильно пытаясь, чтобы мой голос звучал как обычно, контролируя себя, даже если мои шаги и были излишне громкими.
- Пожалуйста, Изабелла, - его голос был почти умоляющим, нежным и настойчивым.
Я повернулась лицом к нему.

- Почему ты посчитал, будто я смогу войти туда? – задала я встречный вопрос, обиженная и потерянная.
Эдвард взглянул на меня с недоумением, а затем бросил взгляд через плечо на место, из которого мы только что ушли, туда и обратно, и так несколько раз, прежде чем я наконец-то увидела понимание на его лице.
- Ох, прости меня, - произнес он тихо и искренне. – Я обидел тебя. Пожалуйста, поверь мне, это не входило в мои намерения.

- Ты часто ходишь в подобные места? – спросила я, интересуясь, как он смог совершить ошибку подобного рода.
- Пожалуйста, ты должна простить меня, - изрек он, беря мою руку в свои холодные и пристально смотря в мои глаза. – В моей работе это необходимо, когда я охочусь, э-э, ищу определенного рода людей. Я должен был знать лучше.

Я посмотрела на Эдварда, пытаясь оставаться непреклонной, но умоляющее выражение его лица, похоже, посылало сигналы прямо в мой гипоталамус, призывая меня дать ему то, чего он хотел. Всякий раз, когда он позволял себе расслабиться, столько боли и тоски появлялось на его лице. То, что такие необыкновенные черты могли быть обрамлены такими страданиями, выглядело ужасно иронично. Его лицо должно быть безмятежным в этой своей красоте, а отображенный на нем сейчас конфликт был душераздирающим.

Я знала тот тип мужчин, которые посещали подобного сорта клубы; вы не могли бы быть дочерью полицейского, не зная кое-каких уличных премудростей. Очень часто это были те мужчины, которые ни в грош не ставили тех женщин, что проводили много времени в подобных местах. Но я не почувствовала ничего такого от Эдварда. Вместо этого на его лице я видела искреннюю заботу и такую нежность, что это сложно было описать словами.
Он прижал мою ладонь, что держал в руках, к своему сердцу. Я ощутила покалывание от этого прикосновения.

- Ты должна поверить мне, когда я говорю, что никогда – никогда – не заставил бы тебя страдать. Я не хотел обидеть тебя, Изабелла, никогда…
- Твоя работа, из-за нее ты уезжаешь, да? – поинтересовалась я, пытаясь заверить саму себя в его добрых намерениях.
Эдвард кивнул, его глаза не покидали мои.
- Я не очень хорош в этом, я знаю. Я хочу понравиться тебе, но прошло очень много времени с тех пор, как у меня был… друг, и я, похоже, забыл некоторые нормы общения. Пожалуйста, ты должна принять мои извинения.

Его слова тронули меня. Прошло много времени с тех пор, как у него был друг? Мили одиночества, что я услышала за этим простым утверждением, тронули меня. И где он был, что забыл нормы общения? С каждой новой вещью, что я узнавала о нем, всегда возникало еще два вопроса.
- Думаю, я могу, - ответила я, чувствуя себя совершенно безоружной перед красотой его лица и выражением боли на нем. Но все же, вопросы мучили меня. – Возможно, ты мог бы ответить на некоторые мои вопросы? – бросила я, мне стало интересно, сможет ли подобная сделка облегчить мое любопытство.

Он обдумывал это.
- Ладно, - согласился Эдвард. – Но не сегодня.
- Но скоро?
Юноша улыбнулся моей настойчивости.
- Скоро.
Я осторожно забрала свою руку из его.
- Хорошо, тогда ты можешь купить мне завтрак.
- Согласен. Куда пойдем?
Я осмотрелась.

- Это Сиэтл, здесь где-то неподалеку должен быть «Starbucks».
Он указал своим подбородком куда-то перед нами.
- Два квартала вверх по улице и за поворотом налево.
Мы двинулись в том направлении, что он указал.
- Ты уже, - произнесла я, смотря себе под ноги.
Я посмотрела на него и увидела, что он, выжидая, смотрит на меня.
- Ты уже мне нравишься, - тихо сказала я.

Мы сделали еще несколько шагов, когда я бросила еще один случайный взгляд на него. Эдвард широко улыбался настоящей широкой мальчишеской улыбкой, которую раньше я видела только однажды, и это заставило мое сердце подпрыгнуть в груди. Чем бы он ни был, но он заставлял меня чувствовать себя сбитой с толку, опьяненной и более живой, чем я когда-либо была.
Мы вошли в дверь «Starbucks», радушно сверкающий огнями, и я заказала себе латте и черничный кекс, немного озадаченная, что Эдвард заказал только кофе.
- Ты не голоден? – спросила я.

- Не сейчас, - ответил он и не стал продолжать эту тему.
Кафе было почти пустым, за исключением одинокого мужчины, читающего газету, и очень усталой с виду пары, поглощавших свои напитки в молчании. Яркие лампы дневного света освещали каждого, омывая их ярким свечением, из-за чего все выглядели ужасно, но, учитывая, насколько бледным был Эдвард, создавалось впечатление, будто он почти светится. Мы сидели за маленьким столиком у окна, я потягивала свой кофе.

- Похоже, ты хорошо знаешь Сиэтл, - заметила я, интересуясь, смогу ли нарисовать его.
- Да. Я бываю здесь довольно часто.
- Где еще ты бываешь?
Он вздохнул и переместил свой стул так, чтобы сидеть спиной к окну.
- О, во многих местах. Проще было бы назвать места, в которых я не бывал, нежели перечислять те, где был.

- Хорошо, так где ты не был? – спросила я, смотря на него поверх своей чашки.
Эдвард взглянул на меня и улыбнулся; безупречность его лица, похоже, проникала сквозь меня.
- Антарктида. Я никогда не был в Антарктиде.
- Что ж, то же можно сказать и обо мне, - ответила я, стараясь не позволить этим невероятно прекрасным чертам его лица ошарашить меня. Молодая латиноамериканка, работающая баристой, принесла мне мой кекс, и я поблагодарила ее, отметив, что она, похоже, так же очарована видом Эдварда, как и я. Но было приятно, что он даже не заметил ее.

- Итак, какое твое любимое место? – задала я вопрос, отщипывая кусочки от своего кекса.
- Думаю, я бы выбрал Серенгети на рассвете. Никогда не видел ничего подобного.
- Что тебе нравится больше всего?

- Стада животных, сосуществующих вместе. Даже львы являются частью этого стада, - его лицо отражало все его эмоции, и впервые я увидела, как боль, постоянно присутствующая на лице Эдварда, уходит. – Иногда обычные животные чувствуют, когда львы выходят на охоту, а иногда нет. Наблюдать за восходом солнца над саванной, когда животные приветствуют новый день; от этого захватывает дух, - он перекатывал нижнюю часть своей чашки по маленькому кругу на столе, и его брови вновь нахмурились. – Уверен, что все изменилось с тех пор, как я был там, но быть наедине со всем этим… - он вздохнул. – Я так устал слушать всех этих людей.
- Слушать всех этих людей?

Эдвард замолчал, и выражение его лица вновь стало настороженным. Казалось, что я заставила его разговориться и открыться, прежде чем неосознанно спровоцировала тигра, заключенного в клетку, забиться о прутья. Он наклонился вперед на своем стуле.
- Итак, где ты побывала?
- Что ж, я была в Мексике, но это самая дальняя страна, которую я посещала, - пробормотала я, понимая, каким невероятно малым показался мой жизненный опыт.

Мы еще поговорили о местах, где бывали. Мои несколько смотрелись жалко по сравнению с его впечатляющим списком. Эдвард продолжал задавать мне вопросы о фильмах, которые мне нравятся, и книгах, которые я читала, но когда я пыталась спрашивать его, он отвечал на мои вопросы коротко и поверхностно.
Мой собеседник ушел из кофейни, чтобы забрать мотоцикл, пока я убирала мусор с нашего столика. Его чашка с кофе была тяжелой, и когда я открыла ее, заметила, что та была полной; он даже не притронулся к нему. Я смотрела на блестящую жидкость, пытаясь собрать все кусочки вместе, но не могла придумать никакого связного ответа.

Я услышала урчание мотоцикла, остановившегося снаружи кофейни, и вышла, чтобы встретиться с Эдвардом на обочине тротуара. Он протянул мне руку, чтобы помочь, когда я садилась позади него. Это быстро становилось моим любимым способом перемещения. Ветер проносился мимо нас, как теплая ласка, его твердое тело находилось впереди меня, и под аккомпанемент урчания двигателя под нами все это превращалось в чувственный и сказочный опыт.

Поездка к моему дому выдалась короткой, и я не смогла не задаваться вопросом, как закончится эта ночь. Мы съехали на подъездную дорогу к моему дому; все окна были темными, за исключением одного в моей прихожей, где я обычно оставляю включенный свет. Дарси сидела у окна, будто ожидая моего возращения, отчего я улыбнулась. Я догадалась, что рассвет был уже не за горами.

Эдвард заглушил мотор байка, и мы сидели мгновение, прислушиваясь к ночному шуму. В отдалении взвыла серена, и я услышала, как случайная машина проехала на перекрестке. Я заставила себя подняться и слезть с байка. Мой спутник установил мотоцикл на подножку и медленно перенес свою ногу, становясь рядом со мной.

Я заглянула в его лицо, снова озадаченная его серьезным выражением. Он смотрел на меня так, как смотрят на испуганное животное, стараясь не делать никаких резких движений и не издавать громких звуков. Я чувствовала желание подойти ближе к нему, вдохнуть этот невероятный аромат и провести своей рукой по его свитеру. Но что-то удерживало меня. Был ли это мой страх неизвестного или приверженности к жизни, руководствующейся предписаниями Христа, я не могла сказать. Но я знала, что должна сказать ему «прощай» здесь, потому что пригласить его зайти было тем, с чем я не смогла бы справиться.
Эдвард сделал шаг ко мне.

- Спасибо, что пошла со мной сегодня, - хрипло произнес он.
- Спасибо тебе. Я тоже наслаждалась этим вечером, - это прозвучало очень формально; его манера разговаривать, похоже, сказывалась и на мне. Неловко я махнула рукой в сторону дома.
- Я должна… войти внутрь сейчас же.
- Могу я увидеть тебя снова? – тихо спросил он.
Мое сердце запело внутри меня.
- Мне бы очень хотелось.

Эдвард улыбнулся.
- Тогда сегодня?
- Что ж, мне нужно посетить службу, и я надеялась отправиться в Форкс, чтобы навестить отца…
- Я сопровожу тебя, - немедленно вызвался он.
Я не знала, была ли готова объяснять, почему привела мужчину в дом своего отца.
- Что ж…

- Пожалуйста, позволь мне, - попросил Эдвард. – Тебе нужно поехать в Форкс. Я подброшу тебя к твоему отцу и позже заберу. Я навещу свою семью, пока ты будешь у своей. Затем мы сможем вернуться вместе.
Это было бы решением проблемы как мне добраться в Форкс, поэтому я кивнула.
- Хорошо.
- В какое время ты пойдешь в церковь?
- Служба начинается в четыре.

- Я буду здесь в три тридцать.
Я покачала головой в неверии. После нашего разговора на поляне я была удивлена его рвением пойти в церковь со мной. Но если я смогу привести его к Богу, или может быть даже вернуть ему Бога, тогда я действительно достигну чего-то.
- Ты действительно хочешь пойти на службу?
Он кивнул.
- Если ты будешь там, тогда да.

Я отступила на шаг.
- Тогда увидимся в три тридцать.
Эдвард сделал шаг ко мне.
- Спокойной ночи, Изабелла, - тихо произнес он.

- Спокойной ночи, Эдвард, - ответила я, вжимая шею в плечи и разворачиваясь к дому. Я знала, что моя застенчивость была бессмысленной, поскольку он уже видел все, на что можно было посмотреть; но исцеление было одним, а поцелуи совершенно другим. Я не знала, были наши отношения платоническими или романтическими, или даже чего он хотел от этих отношений, но мое сердце было потрепано достаточно, чтобы мне понадобилось кое-какое время.

Я остановилась, когда добралась до двери, и обернулась, чтобы увидеть его, наблюдающим за мной. Я могла разглядеть только его силуэт в ночи, он прислонился к мотоциклу, фонарь почти в конце улицы давал совсем немного света. Его волосы и кожа поверх высоких скул тускло блеснули в этом свете, когда он поднял руку в нежном жесте прощания. Такая неземная красота, подумала я, махнув в ответ, а затем повернула ключ в замке.

Тайна его происхождения занимала мой разум, в то время как его красота и изысканный аромат занимали чувства. Эдвард вел себя со мной мягко и соблазнительно, но чувство глубокой силы и власти, исходящих от него, были очевидны. Если он не был ангелом господним, может быть он был моим ангелом. Он сказал, что был рожден в Чикаго; и это убедило меня, потому что теперь я знала, что, по крайней мере, он был рожден как дитя Господне.

Ошибалась ли я, доверяя ему? Я чувствовала правильность, находясь рядом с ним, исходящие из тайных уголков моей сущности. В моей жизни было столько боли, и я чувствовала, будто борюсь с чем-то слишком большим для себя уже довольно давно. Я была готова к тому, чтобы что-то хорошее произошло со мной. Я могла бы питать надежду, что, возможно, все закрутится вокруг меня, возможно небеса смогут улыбнуться даже своим самым большим грешникам.
Я приготовилась ко сну, создавая список вопросов в голове, которые хотела бы задать Эдварду, даже если самый очевидный из них – что ты? – не смогу задать. Мне потребовалось какое-то время, чтобы успокоиться достаточно и уснуть, так что я наблюдала, как мир, скрытый за моими окнами, медленно пробуждался с приходом рассвета.

Постепенно я заснула, только чтобы проснуться вскоре от яркого кошмара. В нем я была на лугу, отдыхая, когда зловещий ветер зашелестел окружающими деревьями. Я знала, что-то ужасное и опасное приближается сквозь эти деревья ко мне. Прыжком поднявшись на ноги, я начала убегать в темный лес, пугаясь все сильнее, когда пробегала мимо корявых и искривленных деревьев. Позади себя я слышала грохот, когда темный и безликий монстр неотступно преследовал меня. Я услышала мамин голос, кричащий мне в ухо, страх в ее голосе был очевиден: «Беги, Белла, беги!»

Почти рыдая от страха и разочарования, я прокричала в ответ: «Я пытаюсь, мам, я пытаюсь!»
Запнувшись о корень, я упала на землю. Перевернувшись на спину, мое сердце затрепетало, грудь тяжело вздымалась от напряжения, а сама я в ужасе смотрела на кусты перед собой, которые гремели с приближением монстра. В любой момент я знала, что увижу его лицо, и это пугало меня.

Я проснулась с ощущением насилия, мой пульс зашкаливал, а шея была влажной от жары и пережитых эмоций. Мне почти никогда не снилась моя мать; и этот кошмар с ней, этот страх в ее голосе… были почти душераздирающими. Я прижала подушку ближе к себе, позволяя своему существу такое послабление как слезы, преследуемая непростым ощущением надвигающейся опасности, исходящей из непредвиденного уголка моего мира.



Автор: duskwatcher2153
Перевод: Teo
Бета: LanaLuna11