Глава 14. Признание

Следующим утром я проснулась от светящего в лицо теплого солнышка, а это значило, что сейчас намного позже, чем ожидала.

Попыталась потянуться, как обычно по утрам, но что-то надёжно держало меня на месте.

Опустив взгляд, обнаружила мускулистую руку, крепко обхватившую мою талию. Вытянув шею в сторону, увидела лицо Эдварда с широко открытым ртом, наполовину зарытое в подушку. Я тихонько рассмеялась.

Рот закрылся, и муж сделал глубокий вдох, давая понять, что он пробуждается, и в любой момент меня накроет власть его глаз.

Я опустила голову на подушку и даже не пыталась скрыть улыбку.

Именно тогда Эдвард открыл один глаз, который я могла видеть, и широко улыбнулся.

– Доброе утро, ma belle femme¹, – выдохнул он.

– Доброе утро, – сказала я и перекатилась на бок лицом к нему.

Несколько минут мы молча лежали в лучах утреннего солнца, упиваясь друг другом.

Я высвободила руки и водила ими по обнаженной коже, провела кончиками пальцев по шелку его плеча. Мышцы были твердыми, и я радовалась тому, что при нужде эти руки всегда будут поддерживать меня.

Я погрузилась в тепло и безопасность его объятий, когда мои пальцы снова почувствовали шрамы. Глубокие. Они не походили на те, которых я ненадолго коснулась накануне вечером. Они были необычной и какой-то определенной формы. Я позволила пальцам задержаться на них, пытаясь понять, что именно стало причиной их появления.

Эдвард слегка отпрянул и сел в постели. Свет, пробивающийся сквозь занавески, упал на его спину, и я ахнула.

Шрамами была покрыта вся спина. Некоторые тонкие и неровные, другие – более гладкие и намного толще. Но я ахнула не из-за этого множества рубцов. На правом плече Эдварда располагались пять цифр: 98331. Они были выжжены на его коже. Его заклеймили тюремным номером.

Проглотив слезы, я протянула руку и коснулась спины:

– Они болят?

– Больше нет.

Меня немного озадачил его грубоватый тон:

– Ох.

Отведя взгляд от спины, я беспомощно уставилась в подушку. Услышала, как зашуршали простыни, а затем почувствовала его пальцы у себя под подбородком, и он приподнял мое лицо. Я избегала смотреть на него.

– Белла, не хочу, чтобы ты чувствовала, что я что-то скрываю от тебя. Просто... Мне тяжело об этом говорить. Это нечестно по отношению к тебе, но я прошу быть терпеливой.

Я вскинула на него глаза:

– Просто не хочу, чтобы ты закрывался от меня, возвращался к обычным загадочным замечаниям и терял самообладание. Я не могу узнать, что тебя беспокоит, если ты не рассказываешь мне.

– Знаю. И я постараюсь, обещаю. Только не сегодня утром. Не хочу его портить.

Я почувствовала, как расслабилось лицо:

– Я тебе верю. Знай, я буду здесь.

– Ты всегда была здесь, особенно, когда я нуждался в тебе.



В следующие несколько дней мы начали переход к семейной жизни. Наши привычные дела не претерпели существенных изменений, за исключением того, что мы искали любой повод, чтобы касаться друг друга.

Моя лодыжка почти полностью зажила. Еще случалось, что она болела, и мне требовалась некоторая помощь при ходьбе, но Эдвард всегда оказывался рядом.

Ночь стала моим любимым временем суток. Мы вместе забирались в постель и, по прошествии времени, стали более естественны друг с другом. Однако еще не предприняли этого последнего шага.

Однажды ночью, когда мы оба были на грани того, чтобы позволить себе увлечься, Эдвард каким-то образом нашел в себе силы оторваться от меня. Ожидая, пока наше сбивчивое дыхание замедлится к более умеренному ритму, муж нежно целовал мои глаза, щеки, нос.

– Белла, ты уверена, что не возражаешь? Подождать? – между поцелуями тихо спросил он.

– Ну, я не собираюсь делать вид, что мне всегда легко остановиться, потому что это не так. Например, если бы сегодня не остановил меня... – я позволила себе замолкнуть.

Эдвард застонал:

– Зачем ты мне это сказала?

– Прости, mon amour². Я не собиралась делать это более трудным для тебя. Понимаю, что для тебя ожидание сложнее, чем для меня.

Он лишь посмотрел на меня и уклончиво хмыкнул.

Неужели я только что оскорбила его? В мои намерения это не входило. Я поторопилась возместить ущерб:

– Я имею в виду... Ну, знаешь, я готова стать твоей женой в полном смысле этого слова, когда захочешь, Эдвард. Но я бы солгала, если сказала бы, что не опасаюсь наконец-то осуществить этот шаг. Раньше у меня такого не было. Помнишь? У меня нет опыта, на который можно опереться, как у тебя.

Я ощутила внезапное напряжение в его теле. Сбитая с толку, прошептала в темноте: – Эдвард? Что такое?

– Белла, я... Другими словами, я... ммм... ну...

Я обхватила его лицо ладонями, кожа ощущалась очень горячей. И хоть я не видела его в тусклом свете луны, который просачивался в нашу спальню, могла сказать, что он покраснел. Чтобы успокоить, я легонько прикоснулась к нему губами.

– Все нормально. Можешь что угодно сказать мне, – сказала я.

– Просто... У меня не больше опыта в этих вопросах, чем у тебя, милая, – вздохнул он.

– Что? Но ты же мужчина.

– Здорово, что ты это заметила, любовь моя, – иронично заявил он.

– Прости. Я просто предположила...

– Раз я мужчина, то сейчас у меня должно быть много завоеваний?

– Да, – только и ответила я.

– Я попал в тюрьму в двадцать один год, Белла, – сказал он, как будто это все объясняло.

Но я не собиралась позволить ему увильнуть от ответа.

– А до этого? – надавила я.

– До этого? Что ж, я рассказывал тебе, что не нашел, за кем ухаживать среди тех глупых дебютанток, что бросались на меня в Англии.

– Да, но большинство мужчин не позволяют столь пустяковым чувствам, как любовь, восхищение или почитание препятствовать покорению сердец. Ведь так?

– Может, это и правда. Но, я не отношусь к большинству мужчин, Белла. И не то чтобы у меня не появлялось возможностей. Их было много, поверь. Просто я ими не пользовался. Я не мог участвовать исключительно в физическом акте, не мог устранить чувства из чего-то настолько интимного. Я никогда не хотел заниматься любовью ни с кем, кроме тебя, моя дорогая жена.

Я вздохнула и притянула его голову так, чтобы снова его поцеловать:

– Как ты это делаешь, Эдвард?

– Что? – недоуменно спросил он.

– Каждый раз, когда я думаю, что это невозможно, ты заставляешь меня влюбиться в тебя еще сильнее.

– Так... Ты не возражаешь, что, когда мы займемся любовью, я тоже буду новичком?

– Возражать? Нет, Эдвард. Для меня большая честь, что ты никогда не хотел поделиться собой ни с кем, кроме меня. Когда придет время, мы будем действовать медленно и учиться вместе.

– Я люблю тебя, Белла Каллен.

– И я люблю тебя.

Его рот снова накрыл мой в жгучем поцелуе, полным любви и надежды. Когда его губы переместились к моей шее, я не смогла сдержаться и добавила:

– Ох, и Эдвард?

– Да, – пробормотал он, не отрываясь от меня.

– Обещаю быть нежной.

Я улыбнулась, вспомнив, как следующим утром закалывала волосы. Вставляя последние шпильки, услышала тихий стук по дверному косяку.

Обернувшись, увидела Эдварда, небрежно опиравшегося на брус, и улыбнулась.

– Почти собралась?

– Святые небеса, кто-то нетерпелив, – вздохнув, сказала я, вскочила и взяла шаль. Сегодня снаружи было прохладно. Осень наступала быстрее, чем кто-либо готов признать.

Он прищурился.

– Я не нетерпелив, просто не понимаю, почему у тебя по утрам целая вечность уходит, чтобы прихорашиваться и припудриваться, – саркастически заявил он.

– Не придирайся ко мне, Эдвард Каллен, – в ответ огрызнулась я.

– Я не придираюсь! Ты просто не можешь смириться, что я поддразниваю тебя, – сказал он, протягивая мне руку.

Я фыркнула и приняла ее:

– Могу. Просто мне хочется знать, почему сегодня ты так стремишься попасть в город.

Он беспечно пожал плечами, но я-то хорошо его знала.

Теперь Эдвард почти каждый день ходил со мной в город. С тех пор, как с него сняли выдвинутые обвинения, люди вновь стали относиться к нему по-человечески. Я понимала: он получал удовольствие от того, что его воспринимали надежным, уважаемым членом сообщества. А еще подозревала: он наслаждался, что его видели со мной. Полагаю, какая-то глубоко укоренившаяся мужская гордость. Я была его женой, он любил меня и хотел, чтобы каждый мужчина в городе знал это.

Мы направились к входной двери и начали нашу прогулку к рынку.

– Хмм… любимый десерт? – спросил Эдвард. В последнее время он завел привычку задавать мне любой вопрос, какой только мог придумать. Говорил: это из-за того, что он потерял достаточно времени, не делясь тем, что у него на уме.

Я бросила в его сторону недоверчивый взгляд.

– Что? – спросил он. – Я же говорил, что хотел выяснить все.

Я хихикнула:

– Крем-карамель, моя мать готовила это на мой день рождения.

Он кивнул и продолжил свою атаку:

– Любимая книга?

– Ты раз сто задавал этот вопрос! Я же сказала, что не могу ответить на него!

– Попытайся, – настаивал он.

– Боже, Эдвард! Это все равно, что просить мать выбрать ее любимого ребенка!

– Ладно, хорошо, оставим пока это. Но ты дашь мне ответ. Однажды, – сказал он очень низким, очень серьезным тоном.

Это вынудило меня рассмеяться.

– Знаешь, моему эго совсем не помогает, когда ты смеешься надо мной, а ведь я пытаюсь выглядеть грозным.

– Ничего не могу с собой поделать. Ты забавен.

– Забавен. Да, именно к этому я и стремился.

– Так ты на самом деле пытаешься запугать меня? А я-то решила, что ты – джентльмен.

– Что ж, кажется, ты уже выучила свой урок, да? – подмигнув, сказал он.

Я покачала головой:

– Никогда не пойму, почему мирюсь с твоими выходками.

– У меня есть идея, почему.

– И почему же? – застенчиво поинтересовалась я.

Он остановился и взял меня за руку. Переплетя наши пальцы, поднес их к своим губам.

– Потому что я люблю тебя больше всего.

Это было ужасно мило. Я закрыла глаза и улыбнулась, а он поцеловал мою руку.

– Mon coeur³… – прошептала я.

Его улыбка стала шире, он оставил еще один небольшой поцелуй, и мы снова взялись под руку.



– Добрый день, Белла! Эдвард!

Я помахала на голос, хотя не совсем понимала, кто это был. Людям теперь стало свойственно так приветствовать нас. Мы не осуждали их за предыдущие реакции на Эдварда, но это не отменяло того факта, что в прошлом к нему относились неправильно.

Мы изо всех сил старались оставить все это позади и двигаться дальше. Вот почему при каждом удобном случае Эдвард настаивал сопровождать меня на рынок. Тем не менее, по прошествии нескольких дней вновь обретенное внимание, сосредоточенное на нас, начинало утомлять обоих. Совершенно незнакомые люди изо всех сил старались относиться к нам, словно мы стали лучшими друзьями. Большинству из них было просто любопытно, и они надеялись подобрать кое-какие лакомые кусочки информации о нас с Эдвардом и подпитать мельницу сплетен.

С последними событиями Эдвард справлялся лучше меня. Он не был любителем внимания, но радовался, что люди, казалось, изменили о нем мнение. Думаю, для него это было наиболее важным. Сейчас они могли видеть, кем он являлся на самом деле.

– Белла! Эдвард! – окликнул еще один голос.

Я бы расстроилась, но этот узнала. Потянула Эдварда, чтобы остановился, и мы повернулись к маленькому сгустку энергии.

– Алис! Какой приятный сюрприз. Что привело тебя сегодня в город?

Она широко улыбалась:

– У меня финальная примерка нового платья. Джаспер просил сопровождать его на пикник в эти выходные.

– Это ужасно интересно! Ты бы заглянула в ближайшее время и рассказала бы мне об этом!

Я очень радовалась за подругу. Слишком долго она была одна.

– Конечно же. Ох, Белла, я никогда не чувствовала такого раньше! Мое сердце словно взрывается!

Я улыбнулась ей, потому что мне хорошо знакомо описываемое ощущение. Я испытывала его каждый раз, когда смотрела на Эдварда.

– Прости, что не могу остаться подольше и поболтать – нельзя опаздывать на встречу с портнихой.

– Конечно, скоро увидимся! Ступай, глупая девчонка!

Она засмеялась, мы поцеловали друг друга в щеки, и подруга торопливо ушла.

Повернулась, чтобы сказать что-то Эдварду, но, когда мои глаза встретились с его, он отвел взгляд, чтобы я не рассмотрела все эмоции, отражавшиеся в их глубине.

– Эдвард? Что случилось?

– Ничего, дорогая, – безучастно ответил он.

– Не лги мне, Эдвард. Пожалуйста, скажи.

Он наконец посмотрел на меня.

– Хорошо, но не здесь, – умоляюще сказал он.

Я кивнула. В моем разуме завертелся миллион ужасных сценариев. От этого закружилась голова.

Я поспешила с оставшимися покупками, желая вернуться домой и добраться до сути поведения Эдварда. Я любила его, но это требовалось прекратить.

Я была его женой. Он должен знать, что мне можно доверять.



Я закончила раскладывать на кухне последние продукты. Эдвард помогал, но мы оба молчали с тех пор, как покинули город. Я повернулась, чтобы что-то сказать ему, но он ушел.

Раздавшийся звук оказался чем-то средним между всхлипом и рычанием. Муж избегал меня.

Я покинула кухню и прошла по коридору к библиотеке.

Он находился там: сидел на диване, уставившись в потолок.

– Эдвард, – твердо сказала я.

Тот не двигался.

– Я не оставлю это! Я не какая-то бесхарактерная жена, которая станет сидеть сложа руки и позволять мужу диктовать, что к чему! Назови меня наглой, но я такая, какая есть!

Во время моей маленькой тирады Эдвард вскинул голову и распахнул рот.

– Белла, иди сюда, – сказал он и положил руку на подушку дивана, показывая, куда мне сесть.

Я скрестила на груди руки и уставилась на него.

– Прошу тебя, – слабо попросил он.

Сделав несколько быстрых шагов к нему, плюхнулась на диван. Я не размыкала рук и не смотрела на мужа.

Эдвард обнял меня за плечи и притянул к себе.

Мое тело, естественно, тут же на него отреагировало, этого нельзя предотвратить. Я растворилась в нем, легко позволив голове опуститься на его грудь. Он нежно гладил пальцами мою руку.

– Скажи, чем это вызвано, – печально сказал он.

– Я хочу знать, что с тобой происходит. Не желаю сидеть и просто... наблюдать. Понимаю, что тебе кое о чем тяжело говорить, но... Пожалуйста, не закрывайся от меня полностью.

– Моя дорогая, ты далека от наблюдателя. И я никогда не намеревался вызывать у тебя подобные чувства. Вина лежит на мне, и только на мне. Последнее, чего я хочу, чтобы ты из-за меня расстраивалась. Особенно из-за моего ничтожества.

– Не говори ничего подобного. Ты, безусловно, не такой.

Я почувствовала усиление его объятия:

– Вот поэтому, моя дорогая Белла, я и говорю о подобном. Ты расстроена из-за меня, но все еще неизменно добра ко мне.

– Ты избегаешь темы, Эдвард. Скажи, что случилось сегодня днем.

Он вздохнул и отстранился. Я подняла голову и переместилась так, что мы теперь располагались друг против друга.

– Белла, я не сказал, что не так, не потому, что у меня не было желания, просто не хотел тебя расстраивать.

– Зачем бы мне расстраиваться?

– Ну, встреча в городе с Алис просто напомнила, что я хотел кое-что тебе рассказать. Речь идет о Джаспере...

– Что с ним?

– Я не полностью откровенен с тобой о том, зачем он здесь.

– Я не понимаю, – сказала я, совершенно уверенная в том, что он пытался сказать.

– В письме своим родителям я сообщил, что попал в тюрьму, и именно поэтому был не в состоянии связаться с ними. Затем рассказал о тебе, и что ты сделала для меня, – Эдвард прервался и взял меня за руку, – и еще, что влюбился в тебя. Я попросил мать отправить ее кольцо. Удивительно, но у нее не возникло с этим никаких проблем. Она была готова послать его с курьером, а затем в гости прибыл Джаспер.
Как ты знаешь, у нас разница в возрасте только два года, и в детстве мы были очень близки. Так вот, Джаспер не обрадовался новостям обо мне. Он не мог принять, что я счастлив остаться здесь... с тобой. Он настаивал поехать во Францию и вразумить меня. Был полон решимости силой вернуть меня домой, если это последнее, что ему оставалось.
К счастью, моя мать – мощь, с которой следует считаться. Она настояла, чтобы Джаспер взял с собой кольцо. Он не сопротивлялся лишь потому, что решил: легче успокоить ее, чем ссориться из-за этого. Он планировал вернуть кольцо ей, когда вернется домой со мной.

– Почему он подумал, что ты приедешь домой?

– Он уверился, что ты ввела в заблуждение и очаровала меня. Утром после рассказа тебе о Виктуар меня поразило его появление на нашем пороге. Джаспер – последний человек, которого я когда-либо ожидал здесь увидеть. И он пребывал в бешенстве – никогда не видел его таким. Я не хотел уходить, не поговорив, но не мог позволить ему оказаться рядом с тобой настолько разъяренным. Вот потому-то я написал маленькую записку и увел его отсюда.
Никогда раньше мы так не ссорились. Он заявил, что ты недостойна моего внимания, не говоря уже о моем имени. Он обозвал тебя... – Эдвард вздрогнул и сквозь зубы процедил: – Белла, он обозвал тебя французской шлюхой-золотоискательницей.

Я поежилась от омерзительности его слов.

– Я рассвирепел! Как он посмел приехать сюда и так ужасно о тебе говорить? Он ничего не знал о тебе или какая ты на самом деле, но все еще продолжал читать мне нотации. Заявил, что у меня есть обязанности дома, что во мне нуждается семья. Потребовался весь день, чтобы успокоить его достаточно, чтобы мне стало удобно познакомить вас. Я не переживал, понимая, что как только он узнает тебя, его чувства изменятся.
Но, когда мы пришли сюда, тебя не было. Я оставил Джаспера ждать снаружи и обыскал дом. Вообще-то это он предложил отправиться на поиски, когда я не обнаружил тебя ни в доме, ни в саду. Возможно, он не понимал моих чувств к тебе и не соглашался с моими действиями, но в глубине души Джаспер хороший человек. Он не собирался сидеть сложа руки и позволить чему-нибудь случиться с тобой.
Конечно же, он почти мгновенно изменил о тебе свое мнение. В последующие после нападения дни он увидел, что ты искренний человек, желающий для меня только лучшего.
И считаю, что встреча с Алис также изменила его взгляды. Ранее мой кузен не понимал, как я мог вот так сразу влюбиться в тебя. Он считал, что мои чувства – простое увлечение, которое быстро пройдет. Но с того момента, как он впервые узрел Алис... ну, я никогда не видел Джаспера таким увлеченным юной особой. Не может ее отпустить, я уверен, он собирается попросить ее выйти за него замуж, а затем хочет отвезти домой в Англию. И, Белла, он желает, чтобы мы вернулись с ними.

Я открыла рот, чтобы ответить, но Эдвард прервал меня:

– Я не хочу, чтобы ты волновалась, милая. Независимо от того, что происходит между Алис и Джаспером, я никогда не вырву тебя из твоего дома и, конечно же, не оставлю сам. Сейчас моя семья – ты, и я хочу оставаться с тобой. Ничто этого не изменит.

Я сидела молча и обдумывала все это. В глазах Эдварда было столько беспокойства. Именно это так его расстраивало. Он не хотел срывать меня с места. Но, оставаясь здесь, со мной, он отрезал себя от своей семьи.

Как я могла позволить этому случиться? Нельзя удерживать его от людей, которых он любил.

Я приложила все силы, чтобы улыбнуться:

– Эдвард, спасибо, что рассказал мне. Я просто... хочу, чтобы ты тоже был счастлив...

– Я счастлив, Белла. Уверяю. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Он снова прижал меня к груди, и я сделала все возможное, чтобы расслабиться. Он просто желал для меня лучшего.

Но и я хотела для него того же самого.

Переживания угрожали захлестнуть меня, когда пальцы Эдварда принялись пробегать по моим волосам, слегка массируя кожу головы.

На данный момент я решила оставить эту тему, так что запихнула размышление в глубину сознания и отдалась объятиям мужа.

---

¹ – ma belle femme – (франц.) моя прекрасная жена (здесь и далее – примечание переводчика).
² – mon amour – (франц.) любовь моя.
³ – mon coeur – (франц.) сердечко мое.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете на ФОРУМЕ.

Так же на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз - последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.