Спустя мучительно долгую минуту мне стало понятно, что она не собиралась успокаиваться.

— Я сейчас подойду, — предупредил я. — Клянусь, я не причиню тебе вреда.

Медленно я начал приближаться, боясь напугать ее после всего, что уже натворил, и сел на пол около ее кровати. Осторожно взяв ее за руку, я удивился, когда она сжала мою в ответ, и мягко погладил ее ладонь большим пальцем.

— Т-с-с, Белла, тише. Мне так жаль. Пожалуйста, не плачь. Прости меня, — я продолжал шептать извинения и бережно коснулся ее спины, чтобы погладить волосы. Я ожидал, что она отшатнется от такой неумелой попытки утешения, поэтому был шокирован, когда она прильнула ко мне и положила голову на плечо, продолжая плакать в мою шею. Наконец каким-то образом она оказалась на полу вместе со мной, устроившись у меня на коленях.

Я обнимал Беллу, она рыдала взахлеб до тех пор, пока ее не начало тошнить, она попыталась сделать это в мусорную корзину, но ничего, кроме желчи и слюны не выходило.

Я продолжал обнимать ее, в то время как она оплакивала невинные жизни, которые я так бессердечно отнял. Мне самому хотелось поплакать и за того искреннего наивного мальчика, коим я когда-то был, и отвратительного монстра, в которого я превратился, за восемьдесят семь лет печали и смерти, что я принес миру. Но тщетно, мое гнусное проклятое тело не могло пролить ни слезинки.

Необъяснимо, но она прижималась ко мне! К причине своего состояния! И плакала до тех пор, пока не уснула.

Мне следовало положить ее обратно в постель, но вместо этого я держал ее на руках, прижавшись губами к ее волосам и вдыхая ее аромат, отзывавшийся драгоценным жжением в горле. Небо за окном медленно начинало светлеть, и я знал, что скоро наше время подойдет к концу, но отчего-то мне хотелось обнимать ее вечно.

Я держал ее до тех пор, пока не услышал хлопок закрывающейся двери машины и усталые несвязные мысли ее отца.

Когда я перекладывал ее на постель и укрывал одеялом, она проснулась, словно дезориентированная.

— Тс-с-с, все хорошо. Твой отец вернулся с работы, он зайдет проверить, как ты.
— Но... подожди, ты уходишь?

Открылась и закрылась входная дверь.

— А ты этого хочешь?
— Нет! — слишком громко вскрикнула она.
— Ш-ш-ш, — прошептал я. Теперь ее отец поднимался по ступеням. — Я останусь. Спи. — Неожиданно для себя я взял ее руку и поцеловал, а после спрятался в шкафу. Там я ждал, пока отец заглянет в комнату дочери, сходит в ванную и ляжет спать. Услышав, что его дыхание замедлилось, я тихо покинул укрытие и удивился, увидев приоткрытые глаза Беллы.
— Спи, — сонно передразнила она. — Маловероятно, пока ты здесь.

Я отшатнулся, уязвленный ее словами, хотя прекрасно понимал, что заслуживал ее недоверия. Поэтому сдержанно ответил:
— Ты была бы в полной безопасности. Я б не причинил тебе вреда.
— Что? — Она села, откидывая волосы с лица. — Я имела в виду совсем не это. Я говорила о том, что не знаю, на сколько ты останешься, и не хотела проспать твой уход.

Глядя на нее, я ощутил неизвестное мне до этого момента бессилие лицевых мышц. Как на это реагировать? Как она вообще могла хотеть проводить со мной время?

Белла широко зевнула, и я решил попытаться пойти с ней на сделку.

— Если я пообещаю, что не уйду, пока ты сама не попросишь, ты поспишь еще пару часов? Ты ведь совсем не спала сегодня.
— Обещаешь? Я еще хочу с тобой поговорить. — Она снова зевнула и продолжила заплетающимся языком: — И ты сказал, что ответишь на все мои вопросы, поэтому если ты уйдешь, я ничего не узнаю и буду расстроена.

Я осторожно надавил пальцем на ее плечо и заметил, как она качнулась.

— Ложись, пока не упала, глупенькая Белла. Я буду здесь, когда ты проснешься, тогда и поговорим обо всем, что ты хотела узнать. Обещаю, что не уйду.
— Орошо. — Она легла, и я помог ей укрыть плечи одеялом, после чего убрал волосы со щеки и наблюдал, как подрагивают веки в борьбе со сном.
— Эвард? — все так же заплетающимся языком пробормотала она.

Ее заплетающийся язык вызвал у меня улыбку.

— Да, любимая? — Я вздрогнул, стоило этому обращению сорваться с губ, боясь, что она снова расстроится. К счастью, она не заметила.
— Расстроюсь, если уйдешь.
— Да, я помню. Вопросы, оставленные без ответа, тебя расстраивают, — забавляясь, отозвался я.

Она с усилием приоткрыла глаза.

— Нет, ты. Не ответы. — Ее веки опустились, и Белла прошептала: — Хочу ответы, но тебя больше.

После этого она моментально провалилась в сон, оставив меня пораженно стоять около постели. Я не мог дышать. Не то чтобы мне это было нужно, но я не привык не иметь физической возможности делать это. Она была... потрясающей... красивой... внутри и снаружи.... она была... была...

Она была совершенно сумасшедшей. Как она вообще могла думать о таком? Я был монстром, жаждущим крови, и она прекрасно это знала! Как она могла хотеть меня? Почему? Она заслуживала намного больше, чем я мог ей предложить.

В памяти всплыла давняя история о вампире, который ухаживал за девушкой, но я поспешил задвинуть ее подальше. Эта история вдохновила меня лишь на изобретение способа охоты, который гарантировал предательство. Я был недостоин ее. А она бредила от усталости. На этом все.

Доковыляв до кресла-качалки, я рухнул в него, всерьез раздраженный неожиданной потерей навыков движения. Мне казалось, что меня разобрали на части, а потом собрали так, что узнать было невозможно. Я уже не был тем вампиром, что сидел здесь менее семи часов назад, и совершенно точно не тем, кто был здесь месяц назад. Я больше не знал, кем был.

— Эдвард, — вздохнула Белла во сне.

Я подавил улыбку, которая стремилась расплыться по моему лицу каждый раз, когда она произносила мое имя во сне, и глубоко вдохнул ее аромат. Он одновременно возбуждал и успокаивал, как и всегда.

Она снова выдохнула мое имя, уголки ее губ слегка приподнялись от улыбки, и вдруг все замешательство последнего месяца — моя неспособность убить ее, желание проводить с ней время, слышать ее мысли — все это приобрело свой идеально ужасный смысл.

Я люблю ее.

Эта мысль шокировала. Не потому что девушка была человеком, ну, не только поэтому, а потому, что я не предполагал у себя таких чувств по отношению к ней. Мне и в голову не приходило, что я могу кого-то любить. На протяжении десятков лет я был лишь монстром, бездушной, бесцельной оболочкой человека.

Хотя человеком я мог назвать себя с большой натяжкой.

Я знал, что не мог остаться с ней. От меня уже хватило неприятностей, поэтому было совершенно неприемлемо и дальше навязывать ей свое общество. Я отвечу на ее вопросы и уйду с миром.

На мгновение я зажмурился, вся моя сущность противилась мысли о разлуке. Должно быть и другое решение. Я мог бы приглядывать за ней на расстоянии. Уверен, было бы вполне приемлемо присматривать за ней на протяжении жизни, удостовериться, что она цела и счастлива.

Я подумал о том, как она закончит школу, поступит в колледж, выйдет замуж и родит детей...

Меня передернуло. Конечно, я хотел всего этого для нее. Хотел, чтобы она был счастлива. Но мысль о ее счастье с другим мужчиной причиняла необъяснимую боль. Мог ли я доверить себе наблюдение и обещать никогда не вмешиваться? Хватит ли мне сил находиться вне ее жизни?

Что ж, придется, резко напомнил я себе. Если я хотел держаться поблизости и следить за ее безопасностью, мне придется найти в себе силы оставаться в тени, где я и должен быть.

Белла зашевелилась во сне, что-то бессвязно бормоча о деревьях и зелени, поэтому я решил подумать обо все позже. Наблюдать за ее сном было гораздо увлекательнее.

Время шло, мне становилось все сложнее оставаться на одном месте. Меня непреодолимо сильно тянуло оказаться ближе, прикоснуться к ней, поэтому я испытал облегчение, когда она начала ворочаться и пробуждаться. Внезапно она резко села и закрутила головой, чтобы осмотреть комнату. Увидев меня в кресле-качалке, она шумно выдохнула и рухнула обратно на постель.

Казалось, что она... успокоилась. Ни единая душа, которая знала, что знала Белла, не могла успокоиться, увидев меня в своей спальне. Может, она и правда была сумасшедшей?

Перекатившись на бок, она встретилась со мной взглядом.

— Ты все еще здесь.
— Я же обещал, что не уйду, — напомнил я с притворным спокойствием.
— Я так рада, — прошептала она, после чего прикрыла глаза и ребячливо потерла их, чтобы вновь посмотреть на меня. — Привет.

В моей улыбке выражалась симпатия, я это чувствовал, но не мог себя остановить.

— Доброе утро.

Она неопределенно махнула рукой в сторону ванной комнаты.

— Я, эм, мне нужно, хм, по человеческим делам. Скоро вернусь. — Она встала с кровати, краснея, и закружилась по комнате, собирая одежду и личные вещи. Учитывая события прошлой ночи, я нашел ее неуверенность в себе очаровательной.

После довольно долгого топота, бормотания, шума бегущей воды, она вернулась и нерешительно села на край кровати.

— Нам обязательно говорить здесь?
— Мы можем поговорить там, где тебе угодно. — В другом месте я мог бы провести с ней больше времени, поэтому не стал возражать.
— Тогда, может, на поляне? Вроде дождя не предвидится.
— Ты хотела бы вернуться туда? — Я был удивлен, что она не предпочла территорию поближе к другим людям, не говоря уже о том, что место было связано со мной. Возможно, она хотела иметь напоминание о моем обмане прямо перед собой? В таком случае, поляна прекрасно подходила для этого.

Она пожала плечами.

— Там красиво. Не похоже, что все твои слова, сказанные там, были ложью, поэтому остальную правду можешь рассказать в том же месте.

Предыдущая глава || Следующая глава