Коференц-зал гудел: почти двадцать репортеров и все настраивали камеры и готовили бредящие душу вопросы. Джейн словно наблюдал за деревенщинами, с восторгом ожидающей бойни. Они знали, что это будет жестоко. Они наслаждались этим.

— Я ненавижу СМИ, — проворчала Грейс. Коллеги мысленно поддержали ее. — Они как стервятники.

— Стервятники были бы оскорблены, — сухо проговорил Чо.

— И не поспоришь, — согласился Ригсби, качая головой.

Джейн промолчал. Он был совершенно согласен, но никак не озвучил свои мысли, слишком занятый размышлениями о том, каким будет самый страшный исход. Для этого не требовалось быть менталистом – даже слепой, глухой и немой попал бы в цель со своим предположением.

Бертрам поднялся на сцену. Лисбон шла следом.

— Началось, — пробормотал Ригсби.

Тут же защелкали камеры, запечатлевая директора Бертрама и агента Лисбон, стоящих рядом. Бертрам улыбался. Он казался непринужденным и дружелюбным по отношению к бессердечным мерзавцам. Лисбон выглядела как немигающий, неулыбающийся и смотрящий в пространство перед собой мертвец. Если она и заметила свою команду, то не подала виду.

Бойня начиналась. Сейчас.

— Добрый день, — поприветствовал всех Бертрам. — Спасибо за то, что пришли. Мы с трудом переживаем эту трагедию, но прикладываем все силы, чтобы преодолеть сию напасть.

Лисбон знала, что Бертрам что-то говорил, но никак не могла разобрать слов. Никак не могла оторвать взгляда от бесконечных лиц и ярких вспышек. Было странное ощущение: она знала, что происходит, но никак не могла понять, что обязана делать. В голове осталась лишь одна пустота. Однако та же участь не постигла зрение. Она видела каждого репортера... включая Кайла Хэзэвэя.

В последний раз они виделись во время благотворительного вечера, когда он пытался взять у нее подобие интервью.

На его лице была улыбка? Боже, он наслаждался этим. Как и все остальные.

— У нас есть несколько минут на ваши вопросы, — сказал Бертрам.

Сколько они здесь стояли? Лисбон кинула взгляд на часы на стене и увидела, что прошло десять минут. Кто знал, что время летит так быстро, когда ты оказываешься заперт в собственном теле?

— Агент Лисбон, вы не подойдете к трибуне?

А?

Точно. Пресс-конференция. Там, где ей полагается говорить.

Она прошла вперед и заняла место Бертрама за стойкой. Дерево было старым и исцарапанным. Сколько человек стояло здесь до нее? А сколько из них по делу о своем изнасиловании?

Какой простой ответ: ни одного.

— Не стойте же, агент Лисбон, улыбнитесь, — прошептал ей Бертрам. Она улыбнулась, но улыбка вышла жалкой. В глазах никакого тепла, только пустота.

Все смотрели на нее, ожидая, что она заговорит. Лисбон никогда не боялась толпы. Было кое-что интересное в том, что она дочь алкоголика: страх отсутствовал напрочь, когда она понимала, что есть люди, которых необходимо защищать.

Однако сейчас... Лисбон чувствовала, как в ней поднималась паника.

Из-за вспышек она начала часто-часто моргать и именно поэтому заметила Джейна. Он стоял в дальнем конце комнаты, позади всех камер; из эмоций – ни счастья, ни раздражения, как у Бертрама. Его лицо было столь же безжизненным, как и у нее, но Лисбон знала, что, несмотря на это, он читал ее. Может быть, по этой причине он не отрывал от нее глаз – знал, что ей нужно на чем-то сфокусироваться.

— Здравствуйте, — просто сказала она. — Есть вопросы?

Джейн наблюдал, как вниманием Лисбон завладела репортер в зеленом жакете.

— Вы знаете, кто это сделал? — спросила она.

— Нет.

После односложного ответа Лисбон опустила взгляд в пол. Джейн мысленно умолял ее смотреть на него, а не на жадных до крови представителей СМИ. В один момент он побоялся, что она утратила всю свою силу, однако она собралась и снова нашла его взглядом. Он едва ли мог исправить ситуацию, но она знала одно: он не жаждал ее боли и ее ответов.

— У вас уже есть подозреваемые? — спросил другой журналист.

— Я не... — шепотом начала она, но закончила более громко: — Я не могу сообщить вам этого.

Бертрам вышел вперед, широко улыбаясь.

— Расследование не закрыто – мы не можем раскрывать детали.

А если читать между строк, то «никаких подозреваемых». Все присутствующие знали это.

— Можете рассказать о том, что случилось? — спросила какая-то женщина.

Грудь Лисбон начала резко и часто вздыматься, пока она смотрела на репортера. Ее подбородок задрожал, и она покачала головой.

— Нет.

Как и раньше, она посмотрела на Джейна и слегка успокоилась.

— Все не так плохо, — прошептала Ван Пелт. — Может быть, ничего не случится. — Неведение – счастье, а Грейс изо всех сил пыталась быть счастливой.

— Агент Лисбон. — Голос Кайла Хэзэвэя перекрыл гул других голосов. Он поднял руку, но но так и не дождался разрешения. — Что вы можете сказать тем людям, которые сомневаются в компетенции Бюро в сложившейся ситуации?

Лисбон замерла на месте, приоткрывшиеся губы начали подрагивать. Не мигая она смотрела на человека, задавшего столь жестокий вопрос.

Ригсби сделал шаг вперед, но его тут же оттащили назад Чо и Ван Пелт. Джейн приложил все усилия, чтобы самому остаться на месте, от ярости сжимая кулаки.

Бертрам увидел, как изменилась атмосфера, и поспешил ответить на вопрос, уверяя всех, что отношение к КБР должно остаться прежним, в то время как Лисбон превратилась в безжизненную статую.

Она чувствовала, как бьется сердце и в голове шумит кровь. Дыши. Вдох и выдох. Она попыталась сконцентрироваться на воздухе, который поступал в легкие и покидал их. Она желала оторвать взгляд от Хэзэвэя, чтобы снова найти Джейна, но никак не могла этого сделать.

Он был прав.

Как можно называть себя копом, если ты – жертва?

И все они знали это. Каждый из них. Возможно, даже Джейн. Выбравшись из того переулка, она стала совершенно другим человеком – тенью того, кем когда-то была. У нее не получилось защититься.

Хотя, если подумать, не впервые. Когда-то у нее не получилось защитить братьев от отца. Не получилось спасти его от алкоголизма, а затем – и от смерти. Не получилось найти Кровавого Джона, так же, как и других убийц, которые смогли избежать наказания. А теперь – остановить того человека.

— Хочу заверить каждого присутствующего в этом зале, что агент Лисбон идет на поправку, и мы поддерживаем ее в это нелегкое время. — Бертрам улыбнулся публике и вытянул руку в сторону Лисбон, которую она не заметила.

Зато заметил Джейн.

Нет, подумал он, зная, что это конец. Не делай этого.

— Мы в КБР считаем себя не просто Бюро – а целой семьей. — И Бертрам закончил свое выступление, обняв трясущуюся Лисбон.

Чёрт побери.

Глаза Лисбон широко распахнулись, и в них отразилась настоящая паника. Она мгновенно вырвалась из захвата и отпихнула от тебя босса.

— Не трогайте меня! Не смейте этого делать!

Что за сумасшедшая кричащая женщина? Лисбон слышала голос, но не могла разобрать, кому он принадлежал. Бертрам замер, разевая и закрывая рот, как глупая рыбка в аквариуме. В зале наступила тишина.

Это я. Это я сумасшедшая женщина.

Раздался щелчок. Лисбон посмотрела на толпу и увидела, как мелькнула вспышка фотоаппарата. А затем еще одна. И еще. Буквально миллион вспышек в попытке запечатлеть каждую секунду всего этого. Казалось, только для нее эти звуки имели смысл.

Твоя вина. Твоя вина. Твоя. Твоя. ТВОЯ.

Свет слепил, правда шумела в ушах, а внутренности сжимались. Она не могла дышать. Ноги начали двигаться по собственной воле. Со сцены вели две ступеньки, на нижней из которых Лисбон споткнулась и упала на пол. Никто не попытался помочь – она и не хотела этого.

Спустя мгновение она снова оказалась на ногах и начала бежать. Прочь от конференц-зала, злых репортеров и жалящих слов. Не обращая внимания на людей в коридоре, она неслась мимо них к двери, ведущей на лестницу. Пробежав пролет, она выскочила на палящую жару Калифорнии.

Поступавший в легкий воздух никак не помог Лисбон. Склонившись над кустами, она освободила желудок от ланча, который в нее впихнул Томми.

— Босс? — Ригсби. Если он был позади нее, то и остальные тоже.

— Босс, вы в порядке? — спросила Ван Пелт.

Лисбон не ответила. Из нее вырывались лишь всхлипы. Она не сделала ничего, чтобы стереть слезы. Крепко сжав глаза, она позволила дрожи охватить ее. Больше не было нужды притворяться.

— Лисбон, все в порядке.

Джейн.

Она почувствовала спиной его присутствие, однако он не двигался. Остальные стояли дальше. Возможно, они ненавидели быть рядом с ней.

Несмотря на все усилия, она не смогла сдержать рыдания. Она никогда не плакала перед своей командой, только не так. Она не плакала даже перед братьями на похоронах матери. Она всегда дожидалась того момента, когда оставалась одна. Кусочек за кусочком Лисбон теряла ту, кем была.

Джейн дотронулся до ее плеча, и его прикосновение всё так же не вызвало в ней отрицательных эмоций. Только комфорт, такой желанный комфорт. Он добавил вторую руку и начал гладить ее по предплечьям, медленно притягивая к себе.

— Дыши, — прошептал он ей в волосы. — Дыши, Лисбон. — Она пыталась, но все еще задыхалась от слез. Джейн продолжил водить руками по ее коже, согревая своим дыханием. — Ш-ш-ш, все в порядке. Не думай о них. Они не имеют значения. Сфокусируйся на мне и моем голосе. Слушай ветер. Чувствуй, как он ерошит твои волосы, овевает твое лицо. Приятно, правда?

Лисбон кивнула.

— Хорошо. Просто расслабься. Ты отлично справляешься.

Она прекратила всхлипывать и плакать. Отстранившись от Джейна, она вытерла щеки и нос рукавом рубашки.

— Я в порядке.

Она обернулась, все еще не поднимая глаз. Не могла смотреть на команду. Даже на Джейна.

— Полагаю, ты был прав, — сказала Лисбон. — Мне следовало поехать домой.

Какая ирония. В кои-то веки Джейн дал ей совет, а она проигнорировала его. На ее губах появилась улыбка, и она разразилась смехом.

— Да я же как умалишенная была! — ей с трудом удалось выдавить эти слова.

Лисбон трясло, но в этот раз от какого-то непонятного веселья. Она согнулась пополам.

— Вы видели... — новый приступ смеха, — их лица?.. Они были... такими... такими... — она не смогла закончить, задыхаясь.

— Давай я отвезу тебя домой, — предложил Джейн, касаясь ее плеча. Она уклонилась.

— Нет, я в порядке. Тем более, ты водишь, как ненормальный. — Она фыркнула от смеха. — С другой стороны, я не лучше.

Лисбон развернулась, пытаясь заглушить истеричный смех рукой. Лучше добраться до парковки более длинным путем, обойдя все здание. Она становилась безумной – не стоило многим людям видеть ее в таком состоянии.

Команда наблюдала за ее уходом в абсолютной тишине: все были поражены. Они никогда не думали, что этот кошмар начнет претворяться в жизнь.

Ригсби сказал очевидное:

— Она сходит с ума.

Джейн не ответил. А зачем? Это было видно невооруженным взглядом.

Лисбон разваливалась на кусочки.



Дорога домой привела Лисбон в чувства. Истеричное веселье сменилось ноющей болью.

Скоро по телевизору будет постоянно крутиться видео с пресс-конференции, а в газете – обмусоливаться ее персона. Все было плохо и до конференции, когда ее просто считали бедной жертвой изнасилования. Теперь же, когда она кричала на своего босса, когда тот неосознанно коснулся ее... это только усугубит ситуацию. Ей повезет, если Бертрам не решит уволить ее или запереть в психушке.

— Эй, как все прошло? — поинтересовался Томми, когда Лисбон вошла в квартиру. Он заметил выражение ее лица и вмиг стал серьезным. — Что случилось?

— Посмотри новости, — посоветовала она. — Уверена, скоро это будет на всех каналах.

Она не стала вдаваться в детали, желая просто вернуться в постель. Ей следовало послушать внутренний голос и вообще не выбираться из нее.

План Лисбон был таков: переодеться в домашнюю одежду и скрыться под одеялами до конца дня... или, возможно, жизни.

— Можете рассказать о том, что случилось? — спросила та женщина.

Рассказать об этом? Она в самом деле хотела деталей? Она в самом желе хотела услышать, какого это, когда кто-то вторгается в твое тело, когда ты понимаешь, что абсолютно бессилен?

Или журналист хотела другие детали? Например, услышать о том, как ей, Лисбон, было плохо, когда ее касался ее собственный брат? Как она кричала в подушку, просыпаясь от очередного кошмара? Как она чувствовала себя ничтожеством из-за всего произошедшего? Она же была копом и знала, как защищаться. Так почему не смогла остановить все? Почему позволила ему осквернить ее?

Увидев открытую дверь шкафа, Лисбон остановилась. Юбки и платья аккуратно висели на своих местах: слегка в стороне от рабочей одежды, но тем не менее в открытом доступе – на случай, если придется слегка принарядиться.

Как в ночь изнасилования.

Тогда на ней было темно-зеленое платье, подчеркивавшее талию и оголяющее спину. Она даже купила подходящую пару туфель – не смогла устоять, увидев свое отражение в зеркале. Цена слегка кусалась, но она решила, что имеет право побаловать себя.

Может быть, его привлекло именно платье? Может, наряд оказался слишком искушающим, чтобы просто пройти мимо? Платье и каблуки облегчили ему задачу, а ей, наоборот, усложнили, когда дело дошло до борьбы. Если бы на ней были привычные джинсы и обувь, у нее мог бы быть шанс. Ей бы, возможно, удалось столкнуть его с себя. Он бы не смог снять джинсы с такой легкостью.

И ничего из этого не случилось бы.

Из Лисбон вырвался громкий вопль, и она кинулась к шкафу, начав выбрасывать из него платья. Сначала темно-красное, которое очень любила, затем – темное, парадное, которое было на ней на благотворительном вечере два года назад, потом – белое летнее, которое она надевала, чтобы почувствовать себя легко и непринужденно; маленькое черное, которое должно присутствовать в гардеробе у каждой женщины и платье подружки невесты – для свадьбы Джеймса. Каждое из них было сорвано с вешалки и кинуто на пол.

После этого настала очередь юбок. Короткие, специально для лета, и длинные – для церкви. Джинсовые, черные, бежевые – она не пропустила ни одной. Вскоре шкаф превратился во что-то невероятное: все вешалки были поломаны и разбросаны по его дну.

— Что здесь происходит?

В дверях комнаты стоял Томми и наблюдал за Лисбон как за сумасшедшей. Отличное описание – именно так она себя и чувствовала.

— Я хочу избавиться от всего этого, — объявила она, даже не глядя на брата.

— От чего?

— От платьев, юбок, каблуков – от всего.

Томми моргнул несколько раз, удивленный и выбитый из колеи.

— Почему?

— Потому что это!.. — она изо всех сил швырнула туфлю в большую кучу, и та, пролетев по полу, упала у ног Томми. — Все случилось из-за этого! Я хотела выглядеть хорошо, нарядилась, и поэтому он не смог отказать себе. Я не собираюсь больше носить это. Я не стану его шлюхой!

Рот Томми открылся. Ему потребовалось мгновение, чтобы привести себя в порядок.

— Нет! Риз, нет! Это неправда!

— Правда! — закричала она. Сорвав юбку с вешалки, она порвала ткань.

Томми подбежал к большой куче одежды и начал собирать ее, пока Лисбон скидывала новые вещи.

— Риз, ты не можешь просто выкинуть половину своего гардероба из-за того, что сделал этот человек.

— Он изнасиловал меня, Томми, — напомнила она. — А это – то, что помогло ему. — Она с отвращением откинула от себя летнее платье. — Я не смогла ни убежать, ни бороться. Черт, да я напрашивалась на это!

— Нет! — воскликнул Томми, в его голосе читались злость и шок. — Не думай так!

— Почему? Именно так думают все остальные. Это должно быть правдой.

— Да прекрати же, Тереза! Остановись!

Она не послушалась и начала избавляться от обуви. Она желала, чтобы все, что напоминало о случившемся, навсегда исчезло из ее жизни.

Томми не мог терпеть это, не мог слышать все ужасные вещи, что она говорила.

— Остановись, — сквозь сжатые зубы проговорил он, прежде чем в конце концов что-то предпринял. Грубо обхватив сестру за руки, он с силой оттащил ее от шкафа.

Это было самым глупым решением.

Ощутив на себе захват чьих-то рук, Лисбон немедленно запаниковала. В ее голове тут же вспыхнули воспоминания с той ночи. Он подобрался к ней со спины. Он приковал ее руки к ее собственному телу. Он оттащил ее в темный переулок и надругался над ней.

Защитный инстинкт затмил все разумные мысли. Рядом не стоял не брат, который пытался помочь. Он превратился в нападающего.

Лисбон ударила его ногой по колену. Когда он согнулся от боли, она нанесла удар по лицу. Он со стоном рухнул на пол, рядом с порванным белым платьем и черными каблуками.

В тот момент она поняла, что сделала.

Это был Томми. Ее младший брат. Он держался рукой за ушибленное колено, и его голова, без сомнений, раскалывалась из-за столкновения с полом. Из рассеченной губы текла кровь.

Она напала на брата. Боже.

Она тихо всхлипнула, кинулась в личную ванную и заперлась внутри – защитный инстинкт.

— Риз? — она услышала голос брата. Его шаги стали громче, и он несколько раз подергал за ручку, прежде чем начал стучать по двери. — Риз? Все в порядке, просто выйди.

Она не могла.

Лисбон схватила полотенце и уткнулась в него лицом, чтобы подавить рыдания. Она приняла своего брата за насильника. Что с ней было не так? Она в самом деле сходила с ума? Как она могла? Томми был ее братом!

Да, она сходила с ума. Те руки не принадлежали ее брату, который хотел защитить ее. Те руки принадлежали ему, когда он бил ее, разрывал платье и исследовал тело жадными и жестокими прикосновениями.

Тот человек забрался на нее и скользнул языком по ее щеке. Прикусил ей плечо. Это было мерзко.

Именно так она себя ощущала.

Ей было необходимо вновь ощутить себя чистой. Избавиться от его пота и слюны.

Лисбон подошла к ванной, начав наполнять ее водой. Несколько минут, в течение которой вода добиралась до нужной отметки, Лисбон тихо плакала в полотенце.

Затем она поднялась, переступила через бортик и погрузилась под воду.



В общей комнате было так тихо, что даже писк комара показался бы громом. Джейн сидел на диване, другие члены команды – за своими столами, но все они смотрели в одну сторону: на директора Бертрама, у которого был весьма эмоциональный разговор с кем-то по телефону. Позади Чо стоял Уэйнрайт, опираясь о стол, который команда обычно использовала как подставку для пицц длинными ночами.

Если бы взглядом можно было убить, то Бертрам был бы мертв уже пять раз. У него не было союзников в этой комнате.

— Черт, — пробормотал он, завершая звонок. Обернувшись и увидев несколько разгневанных пар глаз, он не высказал никакого страха. Джейн знал, что собственные проблемы заботили его куда больше.

— Вы понимаете, насколько все плохо? — Бертрам адресовал свой вопрос Уэйнрайту.

— Ну, мне в голову приходит словосочетание «полный провал».

— Точное определение, — кивнул директор. — Пресса и так прошлась по нам. Что же будет сейчас?..

Джейн подал голос:

— Если бы вас только предупредили... — он горько улыбнулся. — А хотя, подождите...

— Я и понятия не имел, что она так себя поведет.

— Вы могли бы спросить о ее состоянии, — пробормотал Ригсби, получая от Бертрама недовольный взгляд.

Уэйнрайт вытянул руку, словно призывая всех успокоиться.

— В течение следующих шести недель Лисбон будет на больничном. Надеемся, что к концу этого срока она поправится.

— Возможно, ей стоит продлить его.

Команда тут же встрепенулась, но именно Уэйнрайт склонил голову на бок и скрестил руки.

— На сколько?

— Пока неизвестно, — просто ответил Бертрам, но эти два простых слова имели куда больший смысл, чем казалось на первый взгляд.

Те крупицы контроля, которыми Джейн пытался подавить растущую злость и ненависть, исчезли за одно мгновение.

— Вы хотите уволить ее? — его голос был холодным и резким. — Хотите уволить жертву насилия? — он безрадостно усмехнулся. — Ну не прекрасная ли перспектива для КБР?

— Мы не можем просто ждать, пока Лисбон полностью оправится, — ответил Бертрам. — Бюро в ответе перед жителями Калифорнии.

Джейн покачал головой.

— Мне плевать на Бюро. Однако не плевать на людей, которые здесь работают. Вам стоит поучиться этому.

— Вы уже сказали достаточно.

— Возможно, слушай вы меня, я бы замолчал. Я же говорил вам, говорил, что она не готова. Вам стоит безоговорочно мне верить в одном: я сделаю все, чтобы защитить ее.

Бертам кивнул.

— Да, я знаю это. Но я поступил так ради нее – ради Бюро.

Джейн горько улыбнулся.

— Браво.

— Я пытаюсь сделать как можно лучше для агента Лисбон, — с высоко поднятой головой заявил Бертрам, однако его былая уверенность начала стремительно испаряться.

— Нет, — отрезал Джейн, резко вставая. — Это мы думаем о Лисбон. Вы же думаете только о себе!

Директор вспыхнул.

— Патрик Джейн, вы переходите границы.

— Да, он переходит, — вступил Уэйнрайт. — Но пресс-конференция тоже была пересечением всех границ.

Все мгновенно обернулись на него.

— Если вам есть что сказать, то говорите, агент Уэйнрайт.

Тот выпрямился.

— Агент Лисбон работает под моим началом, и вы обратились к ней, не согласовав это со мной. Начиная с этого момента, только я решаю, готова она к публичным выступлениям или нет. Она моя ответственность, а не ваша.

— Это все?

— Нет, Джейн прав. Урон и так уже нанесен. Самое лучшее, что мы можем сделать, – это заверить прессу, что предоставим ей необходимое лечение и не сомневаемся в том, что она скоро вернется к работе. Помимо прочего, КБР найдет ей лучшего психиатра. — Уэйнрайт слегка улыбнулся. — Естественно, за счет Бюро. В конце концов, мы же все – одна большая семья, не так ли?

Джейн даже не попытался скрыть довольное выражение лица. Бертраму потребовался лишь один взгляд, чтобы понять, что вокруг были только противники – его никто не поддерживал. Осталось лишь отступить.

— Конечно, — кивнул он. — Я позабочусь обо всем.

— Мы ценим это.

Бертрам снова посмотрел на Джейна, во взгляде которого читался вызов, а затем развернулся и поспешил скрыться в своем кабинете. Спину ему прожигали взгляды ненависти.

В конце концов Уэйнрайт тяжело вздохнул и обратил свое внимание на команду.

— Агент Чо, вы временно назначаетесь главой убойного отдела – до тех пор, пока агент Лисбон не выйдет с больничного. Я не со не сомневаюсь, что вы с достоинством выполните эту работу.

Чо кивнул.

— Спасибо, сэр.

Затем босс посмотрел на остальных.

— Я знаю, что всем пришлось нелегко и без сегодняшних событий. Но мне необходимо, чтобы вы взяли себя в руки и были профессионалами. Я не прошу вас забыть о случившемся, но... нам необходимо двигаться дальше.

Эта маленькая речь приободрила всех, но также напомнила о том, что они чувствовали всю прошедшую неделю.

— Мы понимаем, сэр, — ответил за всех Чо. Так оно и было.

Уэйнрайт кивнул.

— Спасибо. Каждому из вас. Мне пора идти, поэтому я оставлю вас. — Его глаза остановились на Джейне. — Джейн, можно тебя на минутку?

Консультант ничего не ответил, но тихо последовал за боссом прочь из общей комнаты. Его совершенно не беспокоили комментарии в сторону Бертрама – тот заслужил их. Кроме того, было очевидно, что Уэйнрайт поддерживал Джейна в этом вопросе.

Оказавшись в кабинете Уэйнрайта, они встали лицом друг к другу.

— Я собираюсь быть честным, Джейн: я понятия не имею, что делать в таких ситуациях. Я знаю, что ты не доверяешь директору, но хочу заверить тебя: я хочу только лучшего для Лисбон.

— Знаю, — просто ответил Джейн.

— Пресс-конференция была катастрофой, причем не только для КБР, но и для Лисбон. Не трудно понять, какой это нанесло урон... думаю, очень важно, чтобы рядом с ней находились те, кому она доверят, те, кто заботится о ней.

Джейн начал понимать, к чему подводил Уэйнрайт. Это был лучик света в царстве тьмы.

— Я знаю, что между вами с Лисбон есть связь. Вы безоговорочно доверяете друг другу, иногда действуя в ущерб следствию. И судя по тому, что я успел понять... ты единственный, кто может достучаться до нее в данный момент. Я знаю, что мне совершенно необязательно просить тебя об этом, но всё же: я хочу, чтобы ты приглядывал за ней и держал меня в курсе о ее самочувствии.

Джейн медленно кивнул, но не улыбнулся.

— Спасибо, — сказал он со всей благодарностью.

Теперь он знал, что Уэйнрайт был на его стороне, и именно по этой причине ушел из КБР без каких-либо сомнений в попытке исправить сломленную сегодняшним мероприятием душу Лисбон.



Слово «беспокойство» не смогло бы описать состояние Джейна. Он видел, как Лисбон теряла самообладание лишь единожды, но то было частью плана, чтобы доказать ее невиновность. Сейчас же она в самом деле рушилась на кусочки. Ему было необходимо убедиться, что она в порядке или хотя бы так близко к этому, как это возможно, учитывая происходящее.

Он позвонил ей, используя быстрый набор на телефоне, и стал слушать гудки, стоя около машины и готовый запрыгнуть в нее в любую секунду. Прошло несколько мгновений, прежде чем он услышал голос. Тот не принадлежал Лисбон.

— Томми? — тут же спросил Джейн, услышав нервного мужчину на том конце провода.

— Да, это я.

— Все в порядке? — он знал ответ, но всё равно не мог не задать этот вопрос.

— Она просто пришла домой... и я не знаю, что случилось, но... я не знаю, что мне делать.

Да, все определенно вышло из-под контроля.

— Я скоро буду, — быстро сказал Джейн и завершил звонок. Он не был уверен, как Томми отреагирует на это, но правда была в том, что Джейн единственный, с кем Лисбон чувствовала себя комфортно. Если кто-то и мог успокоить ее, то только Джейн.

Когда он добрался до квартиры Лисбон, то был удивлен внешним видом Томми. Разбитая губа давала понять, что все еще хуже, чем он предполагал.

— Что, чёрт возьми, случилось? — спросил Томми, открывая дверь и впуская Джейна внутрь. — Еще утром она не хотела вылезать из кровати, а потом, вернувшись, — он покачал головой, — как с цепи сорвалась.

Джейн кивнул, пытаясь успокоить нервы их обоих.

— Бертрам заставил ее выступить перед прессой, где попытался коснуться ее и... ну ты знаешь, как она реагирует на это.

Лицо Томми сникло.

— О боже.

Джейн подождал, пока тот переварит всю информацию, прежде чем задал вопрос.

— Что случилось с тобой?

Томми смущенно посмотрел вниз.

— Я поднялся наверх и увидел, как Тереза выкидывает все вещи из шкафа. Она была вне себя... будто бы в нее что-то вселилось... и я облажался, — признался он. — Захотел остановить все и схватил ее. Она весьма неплохо отделала меня, после чего заперлась в ванной комнате.

— Она все еще там?

Томми кивнул.

— Уже больше часа.

Джейн не ждал больше ни секунды, тут же направившись к лестнице. Добравшись до спальни Лисбон, он увидел, что Томми не преувеличивал. Весь пол покрывало множество платьев, юбок и туфель; какая-то одежда была порвана.

Случившееся было жуткой пыткой. Утром, судя по словам Томми, она не хотела выходить из спальни. А теперь паниковала, сходила с ума и нападала на брата.

Дверь в ванную была заперта. Джейн, подойдя к ней, постучался.

— Лисбон, это Джейн. Помнишь меня? Высокий блондин и твоя личная головная боль. — Он попытался успокоить ее с помощью шутки.

— Уходи.

Он мгновенно испытал облегчение, услышав ее голос. И пусть он был злым, расстроенным и сдавленным из-за слез, Лисбон хотя бы говорила. Джейн не верил, что она сделала бы что-нибудь глупое, но учитывая ее состояние, он не был полностью уверен.

— Лисбон. — Он попытался еще раз. — Почему бы тебе не впустить меня, чтобы мы могли поговорить?

— Пожалуйста, просто уйди.

Джейн вздохнул и отступил, оборачиваясь на Томми.

— Не говори мне, что ничего больше не предпримешь, — быстро проговорил тот.

— Нет. Нам надо попасть внутрь.

Томми кивнул.

— Хорошо. Отойди в сторону, я сейчас выбью дверь.

Это почти вызвало у Джейна улыбку. Томми Лисбон до безумия хотел быть столь же сильным, как и его сестра, но Джейн сомневался, что он в самом деле знал, как правильно бить по двери. Не говоря уж о том, что это могло лишь усугубить ситуацию. Томми думал как настоящий брат.

— Можно поступить проще, — предложил Джейн, вытаскивая маленькую шпильку, которую держал на случай, если придется взломать замок. Он уже был готов начать действовать, когда ему кое-что пришло в голову. Лисбон заперлась в ванной после того, как напала на брата. Кроме того, она не переносила ничьих прикосновений, кроме его.

— Возможно, будет лучше, если я войду один, — совершенно серьезно сказал он.

Глаза Томми расширились, и он покачал головой.

— Нет, она моя сестра. Это мне необходимо заботиться о ней.

— Да, — согласился Джейн, — но в этом-то и проблема. Она расстроена из-за того, что случилось между вами двумя, и если ты войдешь в ванную... все может стать еще хуже.

Томми не выглядел довольным, но и не спешил спорить.

— Пожалуйста, можем мы сделать по моему?

Томми принимал решение несколько минут. Его взгляд скользил между кучей одежды на полу, дверью, за которой спряталась его сестра, и Джейном.

В конце концов он кивнул.

— Хорошо... просто вытащи ее оттуда?

— Я вытащу, — пообещал Джейн на полном серьёзе.

Он подождал, пока Томми выйдет из комнаты, прежде чем сдвинулся с места. Сняв пиджак, он положил его на кровать – ему показалось, что тот будет только мешать, если Лисбон взбесится из-за этого незаконного проникновения.

Замок на двери был просто жалким, и самым трудным оказалось вставить в него шпильку. Через секунду раздался щелчок, и Джейн открыл дверь.

Сперва он увидел полностью заклеенное газетами зеркало. Это его не удивило, но причинило боль, что Лисбон дошла до такого состояния, что не хотела видеть саму себя. От ее уверенности мало что оставалось.

Пол был залит водой, и коврик на нем полностью промок. Причина ясна: глубокая ванна была наполнена до самых краев, через которые то и дело выплескивались вода.

Он сделал шаг вперед и увидел Лисбон, полностью одетую и погружённую вод воду. Темные волосы создавали вокруг нее ореол. На какой-то миг Джейна захлестнула волна паники от этой ужасной картинки, но через секунду она вынырнула, снова расплескав воду.

Она откинула с лица прилипшие волосы и вытерла глаза, тогда же и увидев Джейна в середине ванной. Если бы не удивленный взгляд, то ничто не выдало бы ее эмоций.

Она откинулась на спинку ванной, держа руки и голову поверх воды.

— Я не хочу говорить.

— Хорошо, — согласился Джейн, сев на закрытую крышку туалета. — Можешь молчать.

Несколько минут царила тишина. Лисбон сидела в ванной, несчастная и ранимая, словно ребенок. Джейн не отводил от нее глаз. Он знал, что ей нужно немного времени.

Она опустила взгляд вниз, на высунутые из воды руки. Когда она заговорила, ее голос был тихим и безжизненным.

— Я ударила его.

— Он в порядке, — заверил Джейн.

Прежде чем покачать головой, она бессмысленно смотрела вперед, на кафельную стену.

— Я никогда этого не делала. Даже когда мы были детьми. — Ее губы дрожали – либо от эмоций, либо от ледяной воды, либо от всего вместе взятого.

— Томми понимает, — сказал Джейн. — Он просто беспокоится.

— Он коснулся меня, и я тут же отреагировала... думала, это он... но нет. Это был мой брат.

По ее щекам текли слезы. Когда она посмотрела на Джейна, в ее глазах читался ужас и стыд.

— Я схожу с ума?

Он покачал головой.

— Нет. Я знаю, о чем говорю, и ты далека от этого.

— Я накричала на своего босса, когда он попытался обнять меня, — напомнила она. — На глазах у репортеров. Я должна была помочь Бюро, а теперь... Бертрам расстроен, да?

— Бертрам задница.

Ее губы слегка дернулись.

— Ты только что назвал директора «задницей»?

Джейн улыбнулся.

— Это же правда. Он чертов нарцисс, который заботится только о собственной персоне.

Она не могла спорить с этим.

— Неважно. Я выставила его в плохом свете. Он уволит меня.

— Не уволит, — сказал Джейн. Он решил не упоминать тот факт, что Бертам уже думал об этом. — Он знает, что никто не поддержит это решение. Ты слишком хороший коп.

— Точно, — по голосу Лисбон было понятно, что она ничуть не согласна с этим. – Просто отличный коп. Такой, который даже не может защититься.

— Лисбон, — мягко призвал Джейн, — это не твоя вина.

Он подался вперед и коснулся ее влажной и ледяной руки. Ей было необходимо вылезти из воды.

Она не ответила и не подняла на него глаз. Он знал, что она не верит и что считает себя единственно виновной во всем. Это было совершенно нелепо, но Джейн начинал бояться, что Лисбон никогда не поймет правды.

— Почему ты решила выбросить свою одежду? — спросил он. Он знал ответ, но хотел заставить ее говорить. Хотел, чтобы она увидела истину.

— Я больше не хочу носить платья, — объяснила Лисбон. — В них невозможно защитить себя.

— Тебе не кажется, что выкидывать половину гардероба – слегка чересчур?

— Ты не носишь ничего, кроме костюмов. Почему я должна тебя слушать?

В ответ Джейн приподнял бровь. Каждый раз, когда он критиковал ее неразумные поступки, она отвечала тем же. Кажется, она поступала так же, как и он в свое время. Полностью погружалась в свою трагедию. Желала поскорее выписаться из больницы.

Только это было совсем другое. Она была нисколько не виновата.

И все же ему было трудно убеждать ее в обратном и не выглядеть при этом лицемером.

Настало время сменить тему на более важную в данный момент.

— Хорошо, а почему ты сидишь в холодной воде?

Лисбон напрягалась и прижала колени в груди, отчего вода перелилась через бортики.

— Когда Томми схватил меня... я словно ощутила себя в том переулке. Его тело, руки... и все остальное, и я... мне надо было избавиться от него.

Джейн понимал, но это всё равно пугало его.

— Думаю, ты добилась этого. Возможно, сейчас уже стоит вылезти.

Она покачала головой и погрузилась еще глубже.

— Не хочу. Здесь я чувствую себя чистой.

— Тебе надо вылезти, — спокойно повторил Джейн. — Ты находилась в холодной воде слишком долго, есть риск заработать пневмонию.

Она продолжила сидеть, смотря в стену перед собой. Джейн рискнул и подался вперед, аккуратно поворачивая ее голову, чтобы она посмотрела ему в глаза.

— Пожалуйста, Лисбон, сделай это... для меня.

Она не двигалась долгое время, не отрывая от него взгляда. Он не был уверен, сработает ли мольба. Если нет, то ему придется силой доставать ее из ванной – а это то, чего он хотел бы избежать.

В конце концов она медленно кивнула, и Джейн улыбнулся. Он закатал рукава и вытащил затычку, а затем поднялся и осторожно обхватил Лисбон за плечи, чтобы помочь ей встать.

Она не прекращала дрожать, пока Джейн, завернув ее в полотенце, не вывел ее из ванной.

— Снимай одежду и переоденься во что-то сухое.

Он оставил ее в комнате и тихо прибрал все в ванной: повесил промокший коврик на штангу для штор и кинул чистые полотенца на пол, чтобы те впитали всю воду. Прежде чем выйти, он подождал еще пару минут.

Лисбон оставила мокрую одежду на полу и теперь на ней была свободная футболка и спортивные штаны. Она сушила волосы полотенцем.

Она подняла на него взгляд, когда он вышел из ванной, закусила губу и оглядела огромную кучу одежды. Джейн решил, что прямо сейчас не стоило обращать внимания на беспорядок. Он не хотел, чтобы она переживала.

— Почему бы тебе немного не отдохнуть?

Лисбон подняла бровь. Он знал, что с той самой ночи у нее появились проблемы со сном.

— Ради меня, — попросил он.

Она посмотрела на кровать, найдя теплое одеяло весьма привлекательным, но затем – на полностью промокшие вещи.

— Что насчет...

— Не переживай об этом. — Джейн подхватил сначала свой пиджак, а затем и ее одежду. — Просто ложись в кровать и отдыхай.

Она села на краешек, но не откинулась на подушки, пока он не вышел из комнаты. Она ничего не сказала, а просто слегка улыбнулась, чтобы показать свою благодарность.

Джейн вышел в коридор и спустился на первый этаж. Томми поджидал у самого подножия лестницы.

— Она в кровати, пытается отдохнуть, — сообщил ему Джейн.

Тот облегченно выдохнул и заметно расслабился.

— А это необходимо высушить, — Джейн указал на вещи в руках.

Томми даже не спросил, почему одежда была мокрой – либо не желал знать, либо догадался обо всем сам, – а просто забрал ее и отнес в маленькую комнатку рядом с кухней, которая служила прачечной.

Джейн сел на один из стульев в гостиной. Пробежавшись рукой по лицу, он устало вздохнул. Этот день был просто ужасен, и он чувствовал себя истощенным физически и эмоционально. Он надеялся, что худшее на сегодня уже позади.

Услышав, что Томми возвращается, он поднял взгляд и увидел протянутую ему бутылку пива.

— У нее нет ничего крепче, — пожал плечами Томми, держа в другой руке бутылку для себя.

— Спасибо, — поблагодарил Джейн, беря пиво. Прямо сейчас алкоголь казался чертовски хорошей идеей.

Они сделали несколько глотков в тишине, пытаясь не обращать внимания на неловкость. Томми царапал этикетку, смотря на пальцы, которые соскребали ее края.

— Спасибо... мне нужна была помощь.

— Я рад помочь.

Томми все еще не поднимал глаз на Джейна.

— Я не знаю, что делать, — признался он. — Она не спит, почти не ест. Я пытаюсь помочь, но не знаю как. — Он все-таки поднял взгляд. — Как у тебя это получается?

Джейн покачал головой.

— Я тоже не знаю, как все сделать правильно. Я действую по ситуации.

— И это работает.

— Не знаю... Лисбон все еще очень трудно. Не уверен, что от меня есть польза.

Мгновение Томми молчал. Он посмотрел на лестницу, которая вела к спальне Лисбон, где она сейчас отдыхала. Он покачал головой.

— Это не моя сестра. Моя сестра была сильным человеком, который заботился о нас, когда все было очень плохо. Когда отец ушел в запой, все держалось на ней. В старшей школе она занималась бегом, чтобы получить стипендию в колледже, и делала все в одиночку. Она была храброй и уверенной и никогда не принимала неправильных решений. Всегда все делала правильно. — Грудь Томми вздымалась от злости и боли; он прикрыл глаза рукой. — Этот ублюдок забрал ее... и сейчас я вообще не знаю этого человека.

Джейн молчал, пока Томми выплескивались свои эмоции. Было бы приуменьшением сказать, что он ни за что не хотел бы, чтобы это услышала его сестра. Но Томми было необходимо выговориться.

— Она справится, — тихо сказал ему Джейн.

В глазах Томми бурлила ярость.

— Можешь оказать мне услугу? Когда найдешь этого ублюдка, дай мне пять минут с ним наедине. Это все, что мне нужно.

Он знал, что в действительности Томми подразумевал имел это в виду. Его гнев был настоящим и обоснованным, но он не был способен на убийство, несмотря на то, как отчаянно хотел бы этого. Но Джейн разделял его чувства.

И знал, что он сам как раз-таки способен на убийство.