От Эдварда
Несколько дней спустя я снова был в аду, сидя в кресле свидетеля. Белла смотрела на меня печальными глазами. Я пытался отвечать так, как сказали инспекторы, но это было слишком тяжело сейчас, во время допроса.
- Сколько еще это будет продолжаться? – спросил я почти умоляюще после очень сложного вопроса о Виктории.
Они спросили меня, любил ли я ее и хотел ли ее, и я должен был ответить им перед Беллой. Я соврал. Я бы никогда этого не сказал. Но я знал, когда-то я думал, что люблю ее… Когда был до невозможности испорчен и не знал ничего лучшего… до того, как пришла Белла и открыла мне глаза.
- Вы должны выдержать суд в течение многих дней, - объяснила Бенсон, белокурая женщина-инспектор. - У вас не будет перерыва. Оставайтесь сильным. Защите нужно, чтобы вы ослабли. Не давайте им этого.
- И Джеймс тоже будет все время присутствовать на суде? – спросил я, не уверенный в том, как работает суд.
- Нет, только если захочет, - ответил Моррисон.
- Это так несправедливо, - пожаловался я себе под нос.
- Мистер Каллен, вы были сабмиссивом, верно? – задала она следующий вопрос.
- Не совсем так, - я оставался собранным. - Сабмиссивы добровольно служат своему Господину или Госпоже. Я был рабом. Я был куплен за пятьдесят тысяч долларов Викторией. И я оказался в ловушке. Выхода не существовало. У сабмиссива есть выбор и стоп-слово. У меня этого не было. Я делал то, что мне говорили, нравилось мне это или нет. Я должен был это делать.
- Вы были свободны, могли пойти куда хотели, не так ли? – продолжала давить Бенсон. - У вас был автомобиль, вы могли спокойно приходить и уходить, когда не работали…
- Моя дочь, - напомнил я. - Я говорил вам, они бы убили ее или еще что-нибудь похуже, уйди я. Я не имел настоящей свободы, чтобы приходить и уходить.
- Вы могли бы пойти в полицию.
- Полицию это не волнует, - сказал я это как факт. - И копы в Нью-Йорке грязные. Я не знаю, мог ли я доверять им. Я бы никогда не рискнул жизнью своей дочери просто так.
- Да ладно, мистер Каллен, мы все здесь взрослые люди, - сказала Бенсон, - согласитесь, что вы были сабмиссивом, играя и работая с Викторией Спирс по собственной воле?
- Нет! – тут же ответил я, и Бенсон показала на меня рукой.
- Нет, - повторил я на одном дыхании, стараясь говорить тихо и без эмоций.
- Вы должны пытаться говорить да или нет, не давая больше никаких ответов, Эдвард, - наставляла меня Бенсон. - Вы слишком много рассказываете. Не давайте им больше, чем они просят. Вы можете навредить себе.
- Да, давайте не будем вредить себе, это ужасно, - ответил я саркастически, кивая в сторону Беллы, которая улыбалась мне в ответ, пытаясь сделать храброе лицо.
- Мистер Каллен, - продолжала Бенсон. - Расскажите мне, как вы встретили Рэйвен Дэниелс?
- Она была клиентом, - ответил я честно.
- Вы были проституткой для нее?
- Да, - усмехнулся я, сжав челюсть.
- Какие мероприятия вы проводили с ней?
- Мероприятия? – спросил я. - Интересный выбор слов.
Мне нравилось переворачивать их слова и бросать их им прямо в лицо.
- Пожалуйста, ответьте на вопрос, мистер Каллен.
- Она играла в жесткий шаффлборд (п/п.: что-то типа настольного хоккея), – бормоча, сказал я. – Мероприятия.
- Эдвард…
- Она любила доминировать надо мной, - ответил я кратко, как они говорили.
- Она связывала тебя?
- Да.
- Она приковывала тебя цепью?
- Да.
- Она хлестала тебя?
- Да.
- Разве остальные не знают, что входит в понятие доминирования? – Белла снова пришла мне на помощь. - Почему надо так подробно об этом расспрашивать?
- Должно быть ясно, что она делала с ним, - ответил Моррисон. - Присяжные будут сочувствовать, если узнают все подробности того, что она сделала с Эдвардом.
- Ах, сочувствие, - с сарказмом усмехнулся я, - прекрасно.
- Если он будет отвечать «да» на все, что она с ним когда-либо делала, мы будем сидеть в зале суда целый год! – перебила Белла.
- Вы куда-то спешите? – спросила Бенсон. - Послушайте, суд занимает не один час. Судебному разбирательству потребуется много времени. Судье все равно, как долго это будет длиться. Факты должны быть предоставлены.
- Разве вы не видите, как это влияет на него? – спросила Белла, голос ее стал нежным, когда она взглянула на меня. - Он должен проходить через это снова и снова? И когда начнется расследование, будут месяцы и месяцы этого, прежде чем все будет кончено? Эдвард – жертва здесь. Это неправильно!
- Все хорошо, Белла, - сказал я, пытаясь ее успокоить. - Я в порядке.
- Ты не в порядке, - ответила она сердито, скрестив руки на груди.
- Продолжайте, - я посмотрел на Бенсон, полностью готовый к вопросам.
- Вы сами пошли в дом Рэйвен Дэниелс в одиночку?
- Да.
- Никто не заставлял тебя туда идти?
Я перевел дыхание и ответил:
- Да, я был вынужден туда пойти. Но я поехал один.
- Разве это не правда, что вы были госпитализированы после нескольких дней пребывания в доме Рэйвен?
- Да, - ответил я. - Она не позволила мне уйти. У меня было обезвоживание, и я потерял много крови. Чуть не умер.
- Но потом снова вернулся в этот дом, правильно?
- Да, шесть месяцев спустя, - ответил я. - Виктория приказала мне. Она сказала, что Рэйвен обещала не заходить слишком далеко снова.
- И она покалечила вас еще раз?
- Да, - сказал я, глядя на Беллу. - Она била меня плеткой в течение нескольких часов.
- Плеткой?
- Да, плеткой, - объяснил я. - Длинной, тонкой и смертельно опасной. Она может сильно покалечить, если пользоваться ею без меры. Рэйвен никогда не знала меры. Ей нравилось смотреть, как я истекаю кровью. Она слизывала с меня кровь… и все начиналось заново.
Позже я не смог сдержать эмоций, стоило им заговорить о той ночи, когда Белла пришла в клуб, чтобы спасти меня. Я чувствовал слезы в глазах, когда рассказывал эту историю.
- Я боролся, как мог, - говорил я. - Но их было слишком много. И у них была Белла. Я чувствовал, что меня притянули к крюку над головой в темнице, а через секунду Белла была уже рядом со мной, нос к носу, ее приковали цепью на том же самом крюке. Зная, что они собираются причинить ей боль, я просил их и пытался сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить.
Я посмотрел вниз и почувствовал, как слезы собрались в моих глазах.
- И что случилось потом? – спросила Бенсон, голос ее стал мягче.
Я почти зарыдал:
- Они сняли с Беллы одежду…
- Хватит! - Белла подбежала ко мне и взяла мою голову руками, крича на Бенсон. - Вы допрашивали его в течение нескольких часов! Сделайте чертов перерыв!
Они ушли, разговаривая друг с другом, Белла погладила меня по волосам.
- Малыш, ты в порядке? – спросила она, касаясь моего лица так, чтобы я посмотрел на нее.
Я кивнул, моргая, чтобы убрать слезы, которые уже почти пролились из моих глаз. Я хотел извиниться перед ней за ту ночь… за то, что не помешал им раздеть ее и бить хлыстом. Слава богу, они повернули игру, так что большую часть боли я взял на себя. От одной мысли, что я прикован, а они бьют Беллу снова и снова, я чуть не сошел с ума.
Я хотел попросить у нее прощения, но знал, что она скажет мне не быть глупым, так как это не моя вина. Она говорила это прежде, и я уже знал ее мнение о той ночи.
- Извини, - я вытер слезы. - Думаю, я просто устал.
- Я дам тебе выспаться сегодня вечером снова. Если ты хочешь, - Белла массировала пальцами мой затылок, и это было невероятно. Я чуть не замурлыкал от ее прикосновений.
- Я хочу… - я улыбнулся, прижимаясь щекой к ее ладони. - Я люблю, когда ты меня усыпляешь. Ты такая изобретательная, когда пытаешься мне помочь. Спасибо, Белла.
- Не за что, - она улыбнулась мне и погладила мою щеку ладонью. - Я люблю помогать тебе, когда могу сделать это. Прости, что я не могу большего… с домашним заданием… с тем, что эти идиоты делают с тобой сегодня. Я люблю тебя и просто хочу, чтобы ты был счастлив. Я ненавижу смотреть на то, как они своими вопросами пытаются лишить тебя того прогресса, что ты достиг, заставляют тебя выглядеть как…
- Все не так уж и плохо, - я попытался сделать голос сильнее, чем он был на самом деле. - Я могу с этим справиться.
- Мы пройдем через все это, - Белла была полна надежды. - Вместе. Мы уже так много всего преодолели. Я знаю, что все будет хорошо… рано или поздно. Мы просто должны держаться вместе и верить. Не может быть, что судьба дала нам столько испытаний только для того, чтобы сейчас все это рухнуло.
- Ты моя вера, - сказал я, целуя ее ладони. - Ты моя надежда. И не волнуйся о суде. Я не позволю им получить тебя. Лучше я сам сдамся.
- Нет, этого не будет, - испуганно прошептала она. - Мы не собираемся в тюрьму, Эдвард, никто из нас!
- Хорошо, Белла, - сказал я, не желая сейчас с ней спорить.
- Настоящая любовь бывает иногда очень трудной, - пробормотала Белла тихо. - Папа сказал мне однажды… Это больше, чем цветы и красивые слова. Настоящая любовь означает выполнять обещания, даже если их очень трудно выполнить. И идти вперед, даже если не хочешь или слишком больно. Быть сильными друг для друга, опираться друг на друга. Все то, что мы преодолели вместе, хорошее и плохое, все, случившееся между нами… Нет никого, кроме тебя, на кого бы я потратила свою жизнь. Теперь я знаю цену настоящей любви, и как трудно дожить до тех годовщин, которые кажутся остальным такими легкими. Я понимаю, и я на твоей стороне, независимо от того, что происходит. Я ни о чем не жалею, Эдвард, и знаю, что выбрала правильного человека для себя. Это хорошо, что все так трудно. Будет намного лучше, когда мы преодолеем это, и на нашей десятой годовщине мы сможем оглянуться назад, увидеть, что вся борьба в прошлом, и посмеяться над этим. Мы не выбросим свою любовь прочь, как делают сейчас многие люди, потому что мы знаем, какая она дорогая… и насколько редкая. Мы сделаем это. Я знаю.
Я прижался к ней, зная, что это так. Мне только жаль, что у меня не было столько истиной веры, как у нее. Я был так рад, что она никогда не была в моем старом мире, не пыталась там выжить. Вся ее невинность была бы уже разгромлена. И это стало бы трагедией.
- Я люблю тебя, Белла, - все, что я мог ей сказать, - я всегда буду тебя любить.
Она сидела на моих коленях и поцеловала меня так сильно… И я ответил на поцелуй, чувствуя ее любовь везде, даже в пальцах ног.
Как раз когда мне стало легче, проклятые инспекторы вернулись, чтобы начать все снова.
- Мейсен! – услышал я на следующий день, когда мыл Психо из шланга.
Я повернулся и увидел, что это Клайд, один из парней, помогавший заботиться о лошадях.
- Дженна зовет тебя, - сообщил он. - Она хочет, чтобы ты встретился с ней на холме, верхом.
- Зачем? – спросил я нахмурившись.
- Не знаю, - он прошел мимо. - Что-то с ее лошадью. Лучше разберись сам.
Боба не было рядом, так что я завел Психо в его стойло и оседлал Солнце Полуночи.
- Хочешь немного прогуляться, мальчик? – спросил я его, когда он тихо заржал.
- Хорошо, парень, - я залез на него и медленно поехал к холму.
Что ей надо? Она не сможет прикоснуться ко мне, пока мы будем каждый на своей лошади, не так ли? В любом случае я не собирался скрываться от нее. Я буду противостоять этому и заставлю ее остановиться. Доктор Ф. сказал мне не быть жестоким. Я и не буду. Но я хочу попробовать быть ей другом. Может, она ответит мне тем же. В конце концов, я знал, что некоторые испортили много людей в моем старом мире. Может, я смогу ей помочь.
Я увидел ее там, на красивом вороном жеребце. Ее волосы развевал ветер, в то время как я медленно подъезжал к ней. Оставалась пара метров между нами, когда я кашлянул, давая понять, что уже здесь.
Она повернулась ко мне, встречаясь со мной взглядом. На этот раз я не отвел глаз, давая ей возможность увидеть, что не смотрю вниз. Она улыбнулась, разглядывая мое лицо.
- Что ты хочешь, Дженна? – спросил я спокойно, не выдавая своего страха или гнева голосом.
- Энтони, это то, что я хотела увидеть, - она начала достаточно дружелюбно. Посмотрев на меня, она немного прищурилась. - У тебя красивые глаза, Энтони, - похвалила она. – Зеленые, но с изумрудным оттенком… маленькие золотые крапинки… и тонкая темно-синяя линия по краям… великолепно.
И тут я сделал ошибку, посмотрев вниз. Я чувствовал, что она слишком глубоко заглядывала в мои глаза. Такого никогда не происходило со мной до Беллы. Мои глаза всегда были опущены вниз, и никто никогда не смотрел в них. За исключением Рэйвен. Но та смотрела в глаза совсем по-другому. Она возбуждалась от моей внешности, и это оборачивалось насилием и болью. Чувствовал, что, позволяя Дженне так пристально смотреть мне в глаза, я словно обманывал Беллу. Мои глаза были только для нее одной.
- Тс-с, - сказала Дженна, когда я вновь посмотрел вниз.
- Милый, - проворковала она. - Что с тобой случилось? Почему ты меня так боишься? Я такая же, как и ты. Неужели это так страшно?
Я посмотрел на нее.
- Дженна, я не хочу сердиться на тебя, - ответил я спокойно. - Это действительно так. Ты кажешься мне хорошим человеком, но я уже говорил тебе, что занят. Это не изменится. Пожалуйста, перестань…
- Перестать что? – спросила она, улыбаясь, словно ее забавляла моя маленькая речь.
- Прекрати это, - твердо сказал я, не желая чего-то еще объяснять.
- Один поцелуй, и я перестану, - усмехнулась она, играя со мной.
- Нет, Дженна, - ответил я осторожно.
- Давай, - она повернула свою лошадь, чтобы быть ближе ко мне. - Если ты так сильно любишь, то один поцелуй ничего не испортит.
- Пожалуйста, Дженна, - я отвернулся от нее и обнаружил, что снова смотрю вниз. - Прекрати это. Ты ставишь меня в неловкое положение. И у меня есть работа.
- У тебя есть работа, которую надо сделать прямо сейчас, - сказала она и, прежде чем я успел что-либо сделать, схватила меня за рубашку и потянулась ко мне, коснувшись моих губ своими.
Я почувствовал, как сильно дернулся от нее. Она чуть не упала с лошади, когда я оторвался от нее.
- Дженна! – я вытер губы. - Что, черт возьми, ты делаешь?
- Что, черт возьми, с тобой? – закричала она. - Ты что, идиот?
Я уехал от нее, не утруждая себя ответом. Взгляда, которым я посмотрел на нее, было достаточно.
- Энтони! – она закричала мне вслед. - Ты будешь моим, рано или поздно, я обещаю тебе это!
Я с трудом ехал, когда услышал голос Виктории в своей голове, говорящий о том, как позорно я сбежал. Сразу расседлав Солнце Полуночи, я почистил его и отвел в стойло. Затем вернулся к тому, что должен был делать, ожидая Шерон, которая могла появиться в любой момент и поджарить мою задницу. Но ничего не произошло.
- Я сказал, как это некрасиво, но что я должен был делать? – спрашивал я позднее. - Не было никакого другого способа… остановить эту женщину? Как ты думаешь?
Йо-Йо заржал в ответ, покачивая головой.
Я подумал и добавил:
- Да, ты прав. Спасибо, друг.
Йо-Йо хороший слушатель.
Психо зафыркал рядом с нами, и я нахмурился.
- Заткнись, Психо, - пробурчал я ему. - Что ты можешь знать об этом?
По дороге домой в тот вечер Боб почувствовал, что со мной что-то случилось, но я ничего не рассказал ему о Дженне. Я держал это в себе.



Наступила суббота, и у Беллы появилась отличная идея, как ее провести. В колледже ставили спектакль «Спящая Красавица», Кэти ждала его с нетерпением. Она никогда не видела настоящего спектакля.
Я был удивлен, насколько масштабной для колледжа была постановка. Актриса, которая играла Спящую красавицу, была исключительна, хороша и даже немного забавна. И голос у нее был великолепный. Я думаю, что слишком много обращал на нее внимания, так как Белла ревниво хмурилась, сидя рядом со мной. Я взял руку Беллы и сжал, поцеловал… и улыбнулся ей. И она, казалось, простила меня, поцеловав в ответ в щеку.
Когда спектакль закончился, Кэти подпрыгнула со своего места, хлопая со всей силы.
- Скажи «браво», - подсказал я ей на ухо, пытаясь перекричать рев аудитории.
- Браво! – закричала Кэти, и я засмеялся, видя ее пыл. Таня была права: Кэти полюбила театр. Я был рад, что стал тем, кто впервые привел ее на спектакль и увидел все это счастье в ее глазах.
Когда Спящая красавица вышла на сцену для поклона, я громко засвистел. Она услышала это и засмеялась, краснея и качая головой. Кто-то из зрителей протянул ей букет роз. Она взяла красные розы, послав воздушный поцелуй в зал, присоединилась к другим актерам, и они все вместе сделали заключительный поклон.
Я посмотрел на Беллу, и она улыбнулась мне, покачав головой. Я обнял ее и поцеловал. Хотя мне и понравилась актриса, это вовсе не означало, что я забыл о своей реальной жизни. Не бойся, Белла. Ни одна девушка никогда не украдет меня у тебя.
После спектакля труппа осталась на сцене, чтобы раздать автографы. Кэти умирала от желания подойти к Авроре, Спящей красавице, которая нам так понравилась.
- Пожалуйста, папа, пожалуйста? – она прыгала, чтобы заглянуть мне в глаза. Я взглянул на Беллу, тихо спрашивая разрешения.
- Давай, я уверена, что папа тоже хочет ее автограф, - пошутила Белла… Я на это очень надеялся… И мы отправились к очереди.
- Я просто думаю, что она очень талантлива, вот и все, - объяснил я Белле, пока мы ждали своей очереди.
- Ага, - Белла отвернулась, что-то бормоча про себя.
- Что? – спросил я, чувствуя себя в большой беде. Боже, если бы я заставил Викторию ревновать… Я был уверен, что в ту же ночь истек бы кровью. Но я был больше обеспокоен тем, что расстроил Беллу, чем каким-либо наказанием.
Она не ответила, но я наклонился к ее уху и шепнул:
- Только ты принцесса в моем сердце. Ты знаешь это.
И она улыбнулась мне. Той улыбкой, что говорила мне о ее любви. Я снова мог дышать.
Наконец очередь дошла и до нас. Я слышал, как актриса разговаривает с двумя девчонками перед нами.
- Приятно быть принцессой, но я бы с удовольствием поиграла в софтбол, как и вы, - сказала она им, расписываясь на программках, - мне нравится пачкаться.
Она была классной. Приятно, что она поощряла в девочках нечто большее, чем интерес к маскарадным костюмам.
Девочки, попрощавшись, ушли, и мы оказались перед ней.
- Привет! – она посмотрела на Кэти и подарила ей прекрасную улыбку, протягивая руку. - Я Аврора. Как тебя зовут?
Я улыбнулся, когда она сказала свое полное имя:
- Кэйтлин.
Даже она пыталась произвести впечатление на принцессу. Я усмехнулся про себя.
- Кэйтлин - очень красиво звучит, - ответила она. - Даже красивее моего имени!
- Нет, - Кэти покачала головой и добавила: - Мы думаем, что вы были великолепны! Даже мой папа так сказал!
О, спасибо, Кэти. Теперь мне стыдно.
- Да? - спросила принцесса, подняла на меня глаза… и замерла.
Я вежливо улыбнулся ей и сказал:
- Это правда, вы были великолепны. Я думаю, что ваш голос даже лучше, чем у настоящей Спящей красавицы… кем бы она ни была.
Белла засмеялась, но принцесса ничего не ответила. Она встала, не отрывая своего взгляда от меня. На секунду я подумал, что она сейчас упадет в обморок. Что с ней такое?
- С вами все в порядке? – спросил я.
У нее были слезы на глазах. Что, черт возьми, происходит?
- Майкл, - выдохнула она.
Я был смущен.
- Нет, его зовут Эдвард, - Кэти случайно использовала мое настоящее имя и тут же, охнув, закрыла рот рукой. Я посмотрел на нее, дав понять взглядом, что все в порядке.
- Майкл… это я… - она взялась за свои светлые волосы, вытащила пару шпилек и стянула парик. Темные локоны упали ей на лицо, и я открыл рот.
- Мелоди, - выдохнули мы оба одновременно.
О боже. Нет… не здесь. Не перед Кэти.
Я застыл в шоке, а она бросилась в мои объятия. Она заплакала, и я почувствовал свои руки на ее спине, не зная, как они туда попали.
- О боже… - тихо плакала она в мою рубашку, - …я не могу в это поверить! Майкл…
Я чувствовал, как мое сердце сейчас остановится, и был уверен, что Белла и Кэти в ужасе наблюдали за всем этим. Но все, о чем я мог думать сейчас, это о том, как выйти из этого положения.
Она выпустила меня из своих объятий и посмотрела в мои глаза.
- Что ты делаешь здесь? – спросила она, вытирая слезы. - Ты здесь живешь сейчас?
- Эм-м... – все, что я мог сказать.
- Да, мы все здесь живем, - сказала Кэти, и я посмотрел на нее. Она выглядела очень смущенной тем, что какая-то странная женщина обнимает меня и называет Майклом. Я даже не мог решиться посмотреть в лицо Белле.
Я должен был как-то разделить их.
Поэтому я взглянул на Беллу и попросил:
- Ты можешь отвести Кэти в машину? Я скоро буду, хорошо?
Я слышал, как она сказала «хорошо». Ее голос был смущенный и заинтересованный… но не сердитый. Я должен буду объяснить ей все позже. Черт!
- Мы можем где-нибудь поговорить? – тихо спросил я Мелоди.
- Да… давай, - она взяла меня за руку и повела за кулисы, там было темно, но я мог увидеть ее в синем свете, лившемся откуда-то сверху.
Она обняла меня еще раз, крепче, и снова заплакала.
- Я знала, что ты жив, я чувствовала это! – выдохнула она с облегчением. - Моя мама говорила мне забыть тебя, но я никогда бы этого не сделала. Я всегда знала, что снова буду с тобой. Мой Майкл…
Я почувствовал, как мои глаза закрылись, и тело сжалось от внутренней агонии. Она этого не заслужила. Оттолкни ее и позволь идти своей дорогой… Но когда я посмотрел вниз и увидел ее глаза, полные слез… мокрые щеки… я не смог сделать этого.
- Мелоди… - начал я, и мое горло сжалось.
- Тише, - она взяла мое лицо в ладони и улыбнулась мне, как будто я только что восстал из мертвых. И я предполагал, что для нее так и было.
- Я все еще люблю тебя, Майкл, - прошептала она сквозь слезы. - Я всегда буду любить тебя. Я так сильно скучала по тебе…
Она поцеловала меня, и я попытался ответить ей, но не смог. Ведь я больше не игрушка, не наемный любовник. Теперь я Эдвард Каллен, который любит Беллу Свон. Я больше не могу играть свою роль. И эта девушка была одной из невинных жертв той жизни. Она заслуживает правды, даже если возненавидит меня после этого.
- Мелоди… - начал я, мягко прервав ее поцелуй и погладив по руке, пытаясь успокоить, прежде чем вновь разбить ей сердце.
- Да, Майкл? – сказала она, и ее глаза впивались в каждую черту моего лица. Любовь в ее взгляде была слишком сильной, это было почти физически больно.
- Я не солдат, - признался я. - Я никто. Я даже не Майкл.
- Что ты такое говоришь? – она слабо улыбнулась, думая, будто я играю в игру.
Я взял ее руки в свои и посмотрел в ее милые глаза. Они напомнили мне глаза Беллы. Они были синие, но в них был тот же свет, та же невинная магия. И я должен был уничтожить все это.
- Я… - начал я, и она поцеловала мою руку и приложила к своей щеке.
- Мелоди, пожалуйста, послушай меня, – вновь сказал я, и она заинтересованно посмотрела на меня.
Это так тяжело.
- Я не Майкл, - начал я, – меня зовут Эдвард.
- Что?
- Меня зовут не Майкл, - признался я. - Я соврал тебе.
- Ты думаешь, мне есть дело до твоего имени? – подняла она бровь. - Мне все равно. Я любила тебя и ждала, когда ты вернешься ко мне. И теперь ты здесь. Это судьба… Мы принадлежим друг другу. Ты сказал так в последнюю ночь... перед тем как уйти.
- Мелоди… - я услышал, как мой голос треснул, когда я посмотрел вверх, а потом вниз в эти глаза. - Я лгал. Ты очень милая девушка… Ты замечательная и очень нравишься мне. Ты была одной из немногих девушек, которые были слишком хороши для меня. Я знаю, что сказал о любви к тебе, но я соврал. Я был неспособен любить, когда был с тобой.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь, - смотрела она с недоумением и… болью.
- Мне заплатили за то, чтобы я любил тебя, - продолжал объяснять я. - Я не буду говорить, кто заплатил. Но я был нанят, чтобы стать твоей первой любовью. Я не солдат… Я дерьмо. И я очень жалею о том, что врал тебе. Ты не заслужила этого. Ты должна была забыть меня после того, как я ушел.
- Нет, - она сделала шаг назад, выглядя ошеломленной. - Нет… ты… ты писал мне письма после того, как ушел… ты посвящал мне стихи…
- Я ничего не писал, - сказала я честно. - Моя работа была закончена, и я ушел туда, где жил. Несколько миль от твоего дома.
- У меня есть письмо, в котором сообщается, что ты погиб в бою! – вскрикнула она и пошла на меня замахиваясь.
Я поймал ее руки и почувствовал, как слезы текут уже по моему собственному лицу говоря:
- Мне очень жаль, Мелоди. Я никогда не хотел тебя обидеть. Ты была одной из самых прекрасных девушек… женщин… что я знал когда-либо. Я чувствовал себя дерьмом, когда мне пришлось уйти, но это правда! И не знал, что они скажут тебе, будто я умер! Тебе я бы этого не сделал. Знаю, что это ничего не значит, но мне действительно очень жаль. Я не знал, что ты продолжаешь любить меня, и думал, ты меня забыла…
- Как я могла забыть то, что было между нами? – всхлипывая, закричала она. - Ты сказал, что смерть ничто по сравнению с нашей любовью! Ты сказал, что моя любовь сделала тебя нерушимым и ты больше не боишься! Сказал, чтобы я ждала тебя! Сказал, что вернешься!
- Я ЗНАЮ! – крикнул я в ответ, глядя размытым взглядом. - Я был полным ЧЛЕНОМ! Я не знаю, почему сказал все эти вещи! Может быть, я просто хотел, чтобы все это было правдой. Я играл свою роль любовника все время, но никогда не чувствовал любви! Даже пару месяцев назад.
- Кто тебя нанял? – она оттолкнула меня со злобой и ненавистью. - Моя мать?
- Я не могу сказать тебе этого, Мелоди, - вновь повторил я.
- Не волнуйся, я и так знаю, что это была она! – усмехнулась Мелоди. - Кто еще это мог быть? Она, скорее всего, и написала эти проклятые письма! Я предполагаю, вы оба меня дурачили?
- Мне не нравилось это, - я старался смягчить ее боль, зная, что не могу сделать большего.
- Не трогай меня! – она дернулась от меня, освобождая свои руки. И то, как она смотрела на меня, отличалось от ее прежнего взгляда полностью. Как будто я был куском дерьма. Я и был им.
- Ты занимался со мной любовью! – прошипела она, ее костюм блестел в синем свете софитов. - Ты был таким… нежным… терпеливым… замечательным. Я должна была понять, что ты ненастоящий!
- Мне очень жаль, Мелоди, пожалуйста, считай это чем-то другим, - я услышал свой никчемный ответ и возненавидел его.
- Сколько? – спросила она.
- Сколько что?
Она закрыла глаза и выдавила:
- Сколько тебе заплатили?
Ох.
Я перевел дух и решил сказать ей правду.
- Сорок тысяч долларов, - я смотрел вниз, ожидая, когда она обезглавит меня.
Она рассмеялась холодным смехом.
- Это очень много, - сказала она почти про себя, - но моя мать богата. Ты сглупил. И мог получить гораздо больше, если бы поторговался немного.
- Мелоди…
- Не смей говорить со мной! Не смей произносить мое имя! – закричала она, закрыв уши на секунду, потом убрала руки, когда я молча замер.
Она долго молчала, но я ждал.
- Уже больше двух лет я мечтала о тебе, скучала. Хотела, чтобы ты вернулся, - сказала она монотонно. - Я не жила… по-настоящему. Недавно я переехала сюда, чтобы начать все сначала. Пошла в колледж, изучала музыку, пыталась выглядеть счастливой. Но я не была счастлива. Мне нужен был ты. Я любила тебя, независимо от того, каково твое имя. Ты украл последние два года моей жизни… Ты украл мою любовь… Ты даже украл мою девственность… И ты говоришь, что тебе жаль…
Я ощутил слезинку или две на своем лице и тяжело вздохнул. И я не мог ничего сказать, чувствуя себя куском огромного дерьма.
Я хотел сказать, что не все было ложью. Мне нравилось быть с ней, заниматься любовью. В то время это было ближе всего к настоящей любви. Мне действительно она нравилась… очень. Она была прекрасной. Но я не был.
- Когда я переехала сюда, то почти отпустила тебя, - сказала она, словно робот. - Я почти отказалась от мечты, что ты все еще жив, пусть с амнезией или чем-то подобным, и когда-нибудь наши пути пересекутся. И сегодня это случилось. А я чувствую себя внутри мертвой. Мы поменялись с тобой местами, Майкл…
Я не стал перебивать ее, продолжая молиться о том, чтобы суметь это как-то исправить. И понял, что я не единственная в мире жертва. Я не могу продолжать проливать слезы по своему прошлому, глядя на то, что сделал с этой удивительной девушкой. И сколько еще тех, кто страдает из-за моей лжи?
Я просто стоял и позволял ей сказать мне все, мной заслуженное. И не ушел бы, пока она этого не сделала. Я многим ей обязан.
- Эти собачьи ярлыки, что ты дал мне, - пробормотала она, и я поморщился от воспоминаний, - они тоже были ненастоящими?
(п/п.: собачьи ярлычки выглядят примерно так: http://www.armynnavy.com/catalog/catalog/images/dogtags.jpg)
Я не мог говорить. Когда я отрицательно покачал головой, то почувствовал, как упала слеза. Я купил их в каком-то магазине приколов. Они стоили мне $ 4,99 плюс налоги.
- Они были такими дорогими для меня, - сказала она грустно, - я по-прежнему кладу их под подушку на ночь.
- Мне жаль, что я не любил тебя раньше… так, как ты того заслуживаешь, - прошептал я. - Я не знал как. Дело не в тебе. Дело во мне. Ты совершенна и заслуживаешь кого-то намного лучшего, чем я. Я не могу поверить, что не было других парней.
- Они пробовали, - ответила Мелоди сурово, свет уже ушел из ее глаз. - Я не хотела никого другого. Я любила тебя. Только тебя.
- Это, возможно, не так, как тебе хотелось, но… - я старался уменьшить ее боль, - я тоже любил тебя… по-своему… Но я не мог позволить себе действительно что-то чувствовать, полюбить по-настоящему. Мое сердце было закрыто тогда.
Я не хотел упоминать Викторию в этом разговоре.
- Что же мне теперь делать? – спросила она сама у себя.
Тут я мог ей помочь.
- Забудь меня, - сказал я серьезно. - Ненавидь меня и позволь себе идти дальше. У тебя так много прекрасного впереди. То, как ты пела… Как играла на сцене… Это было блестяще. Я не узнал тебя, но что-то внутри тронуло меня. Мое сердце помнило тебя. Ты действительно можешь что-то, Мелоди, и заслуживаешь быть счастливой. Ты заслуживаешь гораздо больше всего, что я тебе предложил. Теперь ты можешь пойти и взять это. Мне жаль, что я помешал этому. Если бы я мог все вернуть, то обязательно сделал это.
Она всхлипнула и вытерла слезы.
- Этого бы не было сейчас, - она слегка улыбнулась мне. - Это было больно, но это была моя большая первая любовь. Ты заставил меня почувствовать то, чего я не чувствовала раньше. Я летала и танцевала. Я коснулась звезд. Мы… коснулись звезд.
Я почувствовал, что мое лицо опять исказила мука, и посмотрел вниз на свои кулаки.
И тогда я почувствовал, что ее руки коснулись моего лица, и она посмотрела на меня. Я был смущен ее прикосновением.
- Спасибо, Майкл, - плакала она, последний раз мягко целуя меня в губы, пальцы ее дрожали, - спасибо за правду… и за то, что мы были вместе. Правда это или нет, я всегда буду хранить эти воспоминания. Они сохраняли меня живой все это время.
Она была слишком совершенной. Почему она не дала мне пощечину? Она слишком хороша, чтобы это было правдой.
- Прощай, Эдвард, - она использовала в этот раз мое настоящее имя, а потом быстро ударила меня коленом прямо в пах.
Я услышал свой крик и упал на колени, через секунду я повалился на пол, корчась от боли.
- Мне очень жаль, но я думаю, что ты это заслужил, - холодно процедила она, склонившись надо мной, как Зена (п/п.: Зена - королева воинов, помните такой сериал? http://www.rxwp.ru/gallery/xena/x-6-14_002.jpg, вот вам еще картиночка)
- Конечно, - застонал я, пытаясь прогнать звезды из глаз.
- Я собираюсь вернуться на сцену и встретиться с моими поклонниками, - заявила она, и я увидел, что она вновь надевает свой парик.
Я кивнул в ответ, не в силах встать, держась обеими руками за промежность.
- Потом у меня будет очень важный звонок моей матери-суке, - добавила Мелоди, и я еще больше удивился. Она была маленькой принцессой, не смевшей проклинать кого-то или говорить грубости. Она изменилась в лучшую сторону, или это я только что изменил ее?
- Спасибо, - поморщившись, сказал я. - Мне нужно было, чтобы кто-то ударил меня по яйцам.
- Добро пожаловать, - сказала она с оттенком грусти, - я действительно любила тебя, ты это знаешь. Ты был очень хорошим. Гораздо лучшим актером, чем я.
- Я покончил с той жизнью, - вздохнул я, - и пытаюсь жить нормально. Я рад, что встретил тебя. Мне нужно было покаяться. И я рад, что ты была первой, кто разбил мне яйца.
- Я тоже, - улыбнулась она мне, - прощай. Приятной жизни.
- Прощай. Тебе тоже, Мелоди, - я перевернулся на другой бок, когда она исчезла за кулисами.

Ждем ваших отзывов!