(POV Эдвард)
- Сколько ударов, шлюха? - Ее голос раздался позади меня и был настолько близок, что я ощущал его кожей. Мои руки напряглись, желая вырваться из наручников, которые удерживали запястья высоко над головой так, что я не мог их видеть. Я был вынужден стоять на цыпочках, чтобы хоть как-то облегчить боль. На секунду мне показалось, что руки могут оторваться, когда я попробовал опуститься на холодный пол на полную стопу. Я почти вскрикнул, но все же сжал челюсти, зная, что произойдет, нарушь я тишину, которую она всегда требовала.
Теперь я понимал, почему ничего не видел. На моих глазах была повязка. И, хуже всего, я не помнил, было ли дано мне разрешение говорить, имел ли я право отвечать на вопрос. Сколько ударов? Я понятия не имел! О Боже, я потерял счет? Я никогда не терял счет. Я труп.
- Проснись, ты, маленькая ШЛЮХА! – взревела она и, тяжело ударив меня по лицу, заставила вздрогнуть против желания.
- Я задала тебе ВОПРОС! – она схватила меня за волосы очень близко к затылку. И я уже знал, что потерял, как минимум, клок волос.
- Я сожалею, Госпожа… Я неуверен… - я слышал свое хныканье и ненавидел себя за то, как это звучало. О Боже, как я слаб.
- Разве ты не должен заплатить за ВНИМАНИЕ? – она отпустила мои волосы, и я позволил голове упасть, ожидая ее гнева.
УДАР ПЛЕТЬЮ!
Я чувствовал длинный тонкий укус через всю спину, справа, около позвоночника. Казалось, удар рассек кожу до самых костей. Это заставило меня вздрогнуть и дернуться, заламывая руки. Я знал, что должен был вынести боль без единого звука, но не мог контролировать себя.
- АААААААА! – ревел я, не сдерживаясь, чувствуя, как становятся влажными мои глаза. Сжимал над собой кулаки, пытаясь быстрее справиться с болью.
- Ты такой жалкий, - ее голос усиливал мое ужасное состояние. Вдруг она обратилась к кому-то рядом:
- Он шлюха!
Следующая секунда стала худшим моментом в моей жизни.
- ОСТАВЬТЕ МОЕГО ПАПУ В ПОКОЕ! – в голосе моей маленькой девочки было гораздо больше боли, чем я испытывал сейчас.
- ВИКТОРИЯ! – заорал я, внезапно обретя силу бороться. – ОТПУСТИ ЕЕ! НЕ ПРИКАСАЙСЯ К МОЕМУ РЕБЕНКУ, СУКА!
- ТЕПЕРЬ ты стал внимательнее, любимый? – она ткнула ногтем в мой подбородок, и я вздрогнул, но далеко не от ее прикосновения.
- У НАС БЫЛО СОГЛАШЕНИЕ! – выкрикнул я раньше, чем успел подумать. Слезы текли по лицу, насквозь пропитывая повязку на глазах.
- Ты нарушил его дважды, когда сбежал! – продолжала она, и ее голос был наполнен ядом. - Я говорила тебе, что ты никогда не сможешь уйти от меня, Эдвард. Ни в жизни, ни в смерти. Ты МОЙ, И ТЫ ВСЕГДА БУДЕШЬ МОИМ. А сейчас ты заплатишь за неповиновение.
- Нет, Вик… Госпожа, пожалуйста, НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! – просил я, от безысходности дергаясь на цепях так сильно, что мои запястья грозили сломаться.
- Ты можешь помочь папе почувствовать себя лучше, дорогая, - ядовитый голос Виктории походил на шипение змеи, и я чувствовал на своей талии ее руки, освобождавшие меня от остатков одежды. Я закричал, все еще находясь в позе балерины, и попытался оттолкнуть ее ногами, но это лишь причинило мне еще больше боли.
- Открой рот, малышка, - проинструктировала Виктория, и я задохнулся, когда почувствовал дыхание рядом со своей промежностью.
- НЕТТТТТТТТТТТТТТТТТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!! – ревел я, все больше и больше выворачивая руки.
- Эдвард, - услышал я вдалеке, но никак не отреагировал. Я продолжал бороться в темноте, надеясь, что смогу спасти Кэти.
- Все хорошо, все хорошо, - слышал я вдалеке приятный женский голос, но мой мозг словно сошел с ума, не обращая ни на что внимания.
- КЭТИ, - кричал я, рыдая как ребенок.
Внезапно вспыхнул свет, и чьи-то руки попыталась обнять меня. Я почти кинулся в объятия, но был слишком слаб, чтобы сделать это. Я знал, что Белла здесь, рядом со мной, но мое тело еще не понимало этого.
- С ним все в порядке? - сонно спросил тоненький голосок справа от меня. Я ничего не видел, ослепленный ярким светом и слезами.
- Он в порядке, дорогая, - сказала Белла, и ее руки покрепче обняли меня. – Ему приснился плохой сон. С ним все хорошо.
- Белла… - я задыхался, цеплялся за нее, пытаясь, наконец, успокоиться. Но, несмотря на все усилия, продолжал дрожать от страха.
- У меня тоже иногда бывают кошмары, - прозвучал голос Кэти.
- Вот, папа, - она вложила мне в руку что-то мягкое. - Это Джинкс. Он позаботится о тебе.
Я вцепился в то, что она мне дала, и увидел лицо дочери прямо перед собой.
- Спасибо, малышка, - дрожащим голосом прошептал я, ненавидя себя за то, каким был слабаком.
- Хорошо, тогда я пошла спать. Мне завтра в школу, вы же помните? - в трехтысячный раз за сегодняшний день сообщила она.
- Мы помним, - до меня донесся хор одновременно заговоривших голосов. Я осмотрелся и увидел, что родители Тани стояли в дверном проеме, взволнованные и уставшие. Они улыбались, глядя, как Кэти проскакала в свою комнату, расположенную недалеко от нашей. Они всегда смотрели на нее со страхом, словно она была ангелом, который в любую секунду мог улететь. Я тоже вел себя так. Только в моей голове она улетала не по собственной воле. Кто-то приезжал и забирал ее.
- Дыши, Эдвард, - Белла заставила меня посмотреть ей в глаза, и я понял, что в который раз сбежал из придуманного мной мира. Ее темные глаза всегда успокаивали меня, всегда возвращали в реальность. Я чувствовал влагу, текущую по лицу, слышал свое глубокое дыхание, переходящее в стон.
Боже, каким же ослом я виделся им всем, крича и сжимая игрушечного мишку Кэти.
- Простите… - я потер глаза, пытаясь стереть слезы. – Не хотелось, чтобы она видела меня таким…
- Все хорошо, дорогой. И с Кэти все в порядке, - Белла запустила руки мне в волосы и, прижавшись нос к носу, прикоснулась к моим соленым губам маленьким поцелуем. – Она понимает, что такое кошмары. Ужасы снятся не только детям.
- Я знаю, но… - выдохнул я.
- Ш-ш-ш, - Белла прижала меня крепче к себе и прошептала на ухо: - Все в порядке. Тебе не за что извиняться. Мы все любим тебя. Мы все понимаем.
- Может, Кэти лучше завтра остаться дома? – спросил я, заранее зная ответ, который получу.
- Эдвард, это убьет ее, - сказала мать Тани, Анжела, пройдя в комнату. – Она только и говорила о школе последние две недели. Она так счастлива, наконец, встретиться с другими детьми.
На долю секунды я возненавидел мать Тани, зная, что это неправильно. Они сделали для Кэти гораздо больше, чем я, они дали ей семью, которую я никогда не смог бы предложить своей дочери. Но она хотела, чтобы Кэти пошла туда, в этот больной мир. Как мне пережить завтрашний день, дождаться ее возвращения домой. Что мне делать, ведь секунды будут ползти очень медленно?
Ах да, моя новая работа. Или, лучше сказать, мое прикрытие. Я понятия не имел, чем буду заниматься там. Только знал, что мне придется носить сапоги и еще что-нибудь, чтобы не испачкаться. Остальное меня не волновало.
- Эдвард, я знаю, как это трудно – позволить ей уйти, - Белла попробовала смягчить ситуацию, чувствуя, как я дрожу в ее руках. - Но этот милый городок расположен далеко от Нью-Йорка, - продолжила Белла, поглаживая меня по голове и заглядывая в глаза. – С ней ничего не случится. Она полюбит школу. Вот увидишь. Ты не сможешь держать ее взаперти всю жизнь.
- Кроме того, в школе будут два агента полиции, наряженных в учителя и сторожа. Они проследят за ее безопасностью, - напомнил мне отец Тани.
Спасибо, Бен. Все против меня.
- Да… - вздохнул я, но затем вздрогнул.
- Но даже полицейские ошибаются, и там так много детей… - начал я.
- Хм, я могу поговорить минуточку с Эдвардом наедине? - спросила Белла у родителей Тани.
- Конечно, я пошел спать, - отец Тани помахал нам рукой и быстро вышел.
- Я могу сделать чай, если ты хочешь, Эдвард, - предложила Танина мать, такой благородный жест после того, как я почти возненавидел ее.
- Нет, спасибо, мама. Возвращайтесь в постель, все хорошо, - сказал я, и она тепло мне улыбнулась. Она любила, когда я называл ее мамой, а я всегда считал ее таковой. Она походила на маму больше, чем моя собственная мать. Анжела кивнула и покинула комнату, прикрывая за собой дверь, чтобы оставить нас наедине.
- Я знаю, что доставляю проблемы, – произнес я, словно провинившийся ребенок.
- Кучу, - без колебаний подтвердила Белла. – Кэти завтра идет в школу. Ты будешь работать. И если я узнаю, что ты ушел с работы, чтобы бродить вокруг школы…
Боже, она слишком хорошо меня знает.
- Это несерьезная работа, - возразил я и впился в нее взглядом, ожидая увидеть страх. Но она вновь удивила меня, оставаясь спокойной, словно имела дело с непослушным ребенком. - Я, может быть, собираюсь осеменять коров или что-то в этом духе, - продолжил я жаловаться. – Это, вероятно, единственная вещь, которую я способен ДЕЛАТЬ здесь.
Она молча ждала. Боже, я боготворил доктора Беллу. Она никогда ничего не спускала мне с рук. Я смотрел на нее и видел непробиваемую стену, и не знал, что еще сказать.
- Ты закончил? - она скрестила руки на груди, ожидая ответа. Сейчас Белла была похожа на Кэтрин, мою красивую ирландскую няньку.
Я побеждено вздохнул:
- Да.
Я сдался.
- Эдвард, - она нежно взяла мои руки в свои и поцеловала одну из них. - Когда ты собираешься назначить встречу с психологом?
- Я не хочу никого другого, хочу ТЕБЯ, - в шестидесятый раз сказал я. - Ты знаешь меня, знаешь мою историю, почему ты не можешь быть доктором Беллой? Ты же делала это раньше.
Белла потерла глаза, и на секунду мне показалось, что она готова закричать. Я чувствовал себя собачьим дерьмом.
- Я уже говорила тебе, что недостаточно профессиональна, - в восьмидесятый раз ответила она. - Я студентка, все еще учусь и не могу давать рекомендаций. И никогда не могла. Я даже не должна была пробовать в Нью-Йорке… Возможно, я нанесла тебе серьезный вред…
- Ты СПАСЛА меня, - поправил я ее. Ты лучшая. Я знаю, что ты студентка, но ты такая хорошая… Я чувствую себя в безопасности, открываясь тебе...
- Я люблю тебя… - она поцеловала меня в щеку. – И именно это ты чувствовал, а не мои блестящие методы работы. Я не знаю и половины того, что должна знать, чтобы помогать КОМУ-НИБУДЬ. Всего лишь хотела стать счастливой с тобой. Хотела узнать тебя… Я влюбилась в тебя в тот момент, когда увидела в том дрянном клубе в ужасной клетке. Хотела вытащить тебя из всего того дерьма, в котором ты запутался. Думаю, ты открылся мне, потому что тоже хотел этого. Если бы сейчас я встретила незнакомца, с которым у меня нет никакой связи, сомневаюсь, что смогла бы хоть чем-то помочь ему. Ты должен консультироваться у настоящего доктора, Эдвард. Ты не можешь и дальше продолжать так жить. Ты должен найти специалиста.
- Я думал… - всхлипнул я, - … ты была ИМ.
- Я знаю, малыш, знаю, - обнимая меня, она покачивалась из стороны в сторону, словно убаюкивая, и стирала слезы с моего лица. – Но я не могу больше видеть, как ты страдаешь. Мы здесь почти месяц, и каждую ночь у тебя кошмары, один страшнее другого. Неужели ты не устал от этого?
- Нет, это своего рода забава... – я саркастически растягивал слова, немного закатив глаза. Я показывал своей дочери, Белле и родителям Тани, что я слабак, безвольная игрушка. Боже, что же они должны думать обо мне…
- Пожалуйста, сделай это для Кэти… сделай это для меня… и больше всего, сделай это для себя, - закончила она, словно подталкивая меня к решительным действиям. Я улыбнулся ей, а она улыбнулась мне в ответ.
- Тупица, - добавила она.
- Я и есть тупица, - согласился я, опуская глаза, и ухмыльнулся. - Смотри, как я цепляюсь за эту игрушку.
Рассмотрев Джинкса, я увидел, что это вовсе не медведь. Фиолетовый слон, который выглядел еще более старым, чем я. Было заметно, что это любимая игрушка. Она, должно быть, с Кэти дольше, чем я.
- Ты очень милый, когда держишься за маленького слона, - Белла улыбнулась еще шире, пытаясь сдержать хихиканье. Она еще раз поцеловала меня, очень быстро, но нежно. Я хотел большего, но знал, что уже глубокая ночь, а завтра Белле нужно ехать в колледж.
Это был небольшое учебное заведение приблизительно в десяти милях отсюда. Мы взяли в прокат маленький автомобиль, Ford Fiesta. Белла сразу полюбила его. Раньше у нее никогда не было машины. Не все, кто жил в Нью-Йорке, нуждались в автомобиле. Хорошо, что у нее были права и она знала, как правильно водить машину.
Боже, я скучаю по своему Вольво. Мой бедный, маленький, невинный автомобиль. Мой бедный, маленький, невинный, УМЕРШИЙ автомобиль.
Мне повезло больше. Работа находилась рядом, и ровно в шесть утра меня должен был подобрать грузовик. Я представлял себе сидящих внутри ковбоев, в зубах которых были зажаты травинки. С тех пор как мы переехали сюда, каждое слово, доносившееся до меня вне дома, напоминало о старых фильмах Энди Гриффита. Я ничего не имел против южного акцента, но слышать его постоянно… ух! Белле все нравилось, и она говорила, что со временем я привыкну. Однако я очень в этом сомневался, повторяя себе, что единственное, о чем мне стоит переживать, это Кэти и Белла... Кэти могла жить здесь в безопасности и стать счастливой, хотя я с трудом представлял, как она выйдет замуж за одного из этих людей. Ей придется стать провинциалкой, не такой культурной, изящной, столичной штучкой, какой была Таня. И я знал, что это очень хорошо. Белла была той самой провинциалкой, и я не мог мечтать о лучшей женщине.
- Ты останешься со мной на всю ночь? - я сделал самое печальное лицо, на которое только был способен, чтобы убедить ее.
- О, ты сволочь, - засмеялась она, прекрасно понимая, что я делаю. - Неужели ты думаешь, что настолько неотразим?
- Да, - бесстыдно улыбаясь, ответил я.
- Такой плохой, - пробормотала она, забираясь под одеяло и прижимаясь ко мне.
- УРА! - я радостно лег на кровать, дрожа и всем своим видом показывая, что мне нужно согреться.
- Тсс, - она проверила будильник и выключила лампу. - Я не хочу разбудить Кэти, веди себя прилично.
- Я буду, - улыбаясь, пообещал я, когда она повернулась ко мне. Лунный свет показал мне лицо моей Беллы, и я увидел, что она улыбается.
- Я не верю тебе, - она смотрела прямо на меня.
- Я обещаю, - дьявольски улыбнулся я, спрятанный темнотой. - Например, я обещаю, что не сделаю этого…
И в ту же секунду я начал поглаживать ее сверху до низу, а затем выводить круги по попке, приятно обтянутой пижамой из овечьей шерсти.
- Ах-х, – она немедленно попыталась вырваться, зная, что Кэти в соседней комнате. - Эдвард, - шипела она, пытаясь убрать мои руки от ее ног.
- А еще обещаю не делать этого, - поклялся я, скользя правой рукой между ее ног поверх пижамы, поглаживая вверх и вниз медленно… очень медленно.
- Ты... – она вновь попыталась остановить меня, но ее учащенное дыхание говорило об обратном.
Печально, но в последнее время, с момента переезда, наши ночи стали очень редкими. Белла замечательная и все понимала до такой степени, что предложила спать в разных комнатах… Я очень скучал по ней, и я ненавидел, что она, покинув отца и друзей, спала одна. Все осталось позади для меня, но не для нее. Мне не хотелось, чтобы она сожалела о том, что выбрала меня.
- Эдвард!
- ЧТООО? – спросил я, будто не мог понять, о чем она.
- Пожалуйста, прекрати делать… ЭТО, – она попыталась схватить мои руки, но я уворачивался.
- Подожди, у меня еще есть несколько обещаний для тебя… - сказал я, быстро стягивая с нее пижаму.
Она ахнула, не догадываясь, что я собираюсь делать.
Я удовлетворенно зашипел, когда почувствовал, какая она влажная. Никогда не встречал женщину, которая была бы так быстро готова. Значит, она тоже скучала по мне.
- Ш-ш-ш… - я не давал ей возразить, закрывая рот поцелуями, и в промежутках шептал: – Только несколько минут… позволь мне дать тебе кончить, и мы уснем, я клянусь.
- Лгун, - ответила она, еще сильнее целуя меня.
Я ответил на это замечание, шевеля пальцами, и она почти закричала.
Я улыбнулся еще шире, когда увидел, как она корчится, пытаясь держать рот на замке. Это весело.
Не прошло и пяти минут, как Белла стала очень счастливой и расслабленной. Мы лежали рядом бок о бок, глядя в потолок, ожидая, когда сон придет к нам. Я надеялся, что ей удастся немного отдохнуть, потому что знал, что сам засну не скоро.
- Ты хочешь поговорить о своем сне? – спросила она наконец, нарушая тишину.
- Мне казалось, что ты не хочешь, - в своем голосе я расслышал яд, хоть и не собирался говорить в таком тоне.
- Я никогда так не говорила, – поправила она. - Сказала, что не могу быть твоим доктором, а не то, что не хочу слушать или говорить с тобой. Я люблю тебя. Ты можешь сказать мне что угодно. Ты же знаешь об этом.
Я знал, что она права. Глубоко вздохнув, я долго молчал, а потом, наконец, заговорил:
– Это слишком ужасно, Белла. Я даже не могу сказать это вслух.
- Все хорошо, - она переплела наши пальцы, держа мою руку. – Ты не обязан.
- Я боюсь, - признался я, стараясь говорить уверенно. – Не за себя. За Кэти. И сны мне говорят об этом. Ничего страшного, если мне причиняют боль… я привык к этому. Но когда во сне Кэти… и я ничего не могу сделать, чтобы остановить ее…
- Она в безопасности, Эдвард, - повторила Белла. С тех пор, как мы переехали сюда, она постоянно говорила эти слова, но я никогда не верил ей.
- Никто не в безопасности, Белла, - без колебаний ответил я. – Нет такого безопасного места, нигде. Весь этот гребаный мир – детская площадка для психов. И через несколько часов Кэти окажется там совершенно одна… я не думаю, что смогу позволить ей отправиться туда. У меня скручивает живот, как только я думаю об этом.
- Ты не можешь быть все время с ней, - спокойно произнесла Белла и погладила меня по лицу. - Ей семь лет, и она никогда не ходила в школу с другими детьми. Кэти прошла через множество докторов и операций, из больницы в больницу… ей было очень одиноко. Она хорошенькая маленькая девочка, и у нее, наконец, есть шанс пойти в школу, подружиться с кем-то. Она сказала мне на прошлой неделе, что это ее мечта. Пойти в школу и найти настоящих друзей. Это очень маленькая просьба, но она значит для нее так много. Обещай мне, что попытаешься улыбнуться и не испугать ее завтра. Я знаю, как это тяжело для тебя. Ты видел самую темную сторону мира, и я на самом деле понимаю, почему ты думаешь про этот мир так. Но ты не должен позволять Кэти думать, что мир заполнен злом на каждом углу. Как она будет жить с этим?
- Она - все, что у меня есть, - сказал я раньше, чем подумал, и уже не мог забрать слова обратно. – Я хотел сказать… Я знаю, что и ты у меня тоже есть, - я запинался, понимая, как это звучит.
- Я знаю, что ты хотел сказать, - она вообще не выглядела сердитой. Правда? Самый лучший доктор Белла.
- Она твой ребенок, и я каждый день вижу, как ты обожаешь ее, - Белла улыбнулась. – Когда я наблюдаю за ней и тобой, то люблю тебя еще больше. Ты замечательный отец, Эдвард. Правда.
- Мне было легко в прошлом месяце, летом, когда на новом месте она была рядом со мной постоянно… - сказал я, успокоившись. – Но теперь все изменится. Разрешить ей пойти… снова… мне будет нужна твоя помощь, Белла. Завтра тебе придется вытолкать меня из дома. Независимо от того, что я скажу или сделаю.
- Мне бы это понравилось, - она приложила палец к моим губам.
- Ты еще ничего не знаешь, - со злобной усмешкой глянула на меня Белла. – Первый день в школе это еще цветочки! Жди первых танцев, когда за Кэти заедет парень, чтобы забрать ее!
- Тьфу, - скривился я, только представив это.
- Да.
- Попытайся заснуть, «слишком переживающий орел», - поддразнила меня Белла, закрывая глаза.
- ОСВОБОЖДЕННЫЙ орел, спасибо, - пробормотал я, все еще гордясь своим индейским именем.
- Да, ты освобожденный орел, и ты слишком много кричишь, - Белла усмехнулась, не открывая глаз. – Закрой глаза… думай о хорошем…
- Что это? – усмехнулся я.
- Практикую южный акцент, - захихикала она.
- Я ненавижу тебя, - притворно воскликнул я.
- Я ненавижу тебя больше, ТОНИ! - сказала она с действительно отвратительным южным акцентом.
Тьфу, Тони! Я и забыл, что теперь у меня новое имя Энтони. Боже, никто и никогда не назвал бы меня Энтони. Тони то, и Тони это. Я чувствовал, что пойман в ловушку, ненароком став героем мюзикла Вестсайдская история (п/п: Главных героев мюзикла зовут Тони и Мария).
- Как же! – я попытался не смеяться. - Меня зовут Тониии! Ну вот что с этим поделать?
Белла засмеялась, и мне нравилось, что я могу рассмешить ее в три часа ночи.
- Ничего себе, очень даже естественно, - прокомментировала она, - кажется, как будто ты говорил так всю свою жизнь.
Ах ты, маленькая злая сучка!
- Слушай меня, детка, я не могу говорить по-другому, - я продолжал говорить через нос голосом Барни Файфа (п/п: персонаж американской телепередачи), в то время как она смеялась, пытаясь заглушить смех подушкой. - Не заставляй меня перекинуть тебя через коленку, дорогая! – продолжал я. - Эй, а это забавно, - сказал я собственным голосом.
- О боже, теперь ему это нравится… - хихикала она. - Если ты не остановишься, я скажу Кэти, что она может называть тебя ПА!
- О НЕТ! – рассмеялся я. - Я тогда буду называть ее малолеточка!
Я пытался сосредоточиться на своих мыслях, смеясь… даже притом, что завтра меня ждал сущий ад.
Белла много раз говорила мне, обычно в середине ночи, после того как я просыпался от кошмара, вызванного воспоминанием о Виктории, что все в порядке, что Виктория ушла навсегда и никогда не сможет вернуться, чтобы добраться до Кэти или меня. Умом я понимал это, но как только закрывал глаза, она появлялась, и я снова был в ее тисках. Я возвращался мыслями к Кэти и Белле, где мы веселились вместе, наслаждались жизнью. Но это никогда не помогало. Виктория всегда была там, ждала меня, чтобы преподать еще один урок. Она была разгневана, потому что я оставил ее, но еще больше тем, что Белла убила ее. Это было настолько реальное чувство, будто мои сны действительно происходили наяву. Эти чувства не отпускали меня даже тогда, когда я открывал глаза. Я знал, даже если Белла не верила в это, что Виктория все еще здесь. Я все еще принадлежу ей, по-прежнему несвободен. Я не чувствую себя защищенным. И знаю, что Кэти тоже не в безопасности. Все мы. Мне был нужен доктор Белла. Я не мог поговорить об этом с кем-то еще, мы находились в программе защиты свидетелей. Кроме того, я никому не доверял здесь или где-то еще. Мечтал услышать ее голос: «Эдвард. Интервью номер десять. Привет, Эдвард!»
Я снова чувствовал себя потерянным, как и месяц назад. Вот наступает момент, когда мы с Кэти расходимся в разные стороны. Я ненавидел это. Если с Кэти когда-нибудь что-нибудь произойдет, я просто не смогу жить дальше.
Часть 2
Белла встала по сигналу будильника раньше, чем проснулась Кэти. Думаю, мне удалось отхватить целых десять минут крепкого, непрерывного сна, поэтому я чувствовал себя свежим и отдохнувшим.
Кэти танцевала в своей кровати, едва проснувшись, захваченная мыслями о школе.
Мне нравилось видеть ее такой взволнованной, но когда я вошел в ее комнату, чтобы помочь надеть ей форму, внезапно остановился. Она была слишком взрослой, чтобы я помогал ей. Словно ножом полоснуло по сердцу. Мы всегда делали это вместе. Она запускала свои маленькие ручки мне в волосы, и мы вместе шли чистить зубы. Это было волшебно. И это в прошлом.
- Я помогу ей, - предложила Анжела, не замечая гигантской раны в моей груди, когда мы столкнулись на пороге.
- Только потому, что я не женщина, - ворчал я. - Я не могу помочь ей с ее новой формой.
Раньше у меня не было пола.
Белла на кухне готовила завтрак. В этой кухне происходило много веселых эпизодов теперь, когда здесь жили две хозяйки. Интересно, что бы сказала Анжела, поймав меня на кухне без рубашки, готовящего омлет для моих девочек. Я захихикал, когда представил выражение ее лица. Да, я определённо должен был сделать это.
И тут же передумал. Я не смог бы смотреть в лицо Анжелы, представ перед ней наполовину голым рядом с Беллой. В конце концов, я был мужем Тани. Бен и Анжела и так приняли Беллу в семью. Сначала Белла хотела жить отдельно от нас. Даже настаивала на этом, чтобы у меня было больше времени для Кэти. Но когда они увидели мое лицо и услышали историю о том, через что прошла Белла, чтобы вернуть меня им, они предложили ей остаться. Они никогда не вспоминали то время, что я провел с Викторией. Я не заслуживал их.
Кэти никогда не услышит историю целиком, но мы усадили ее и все вместе рассказали о Белле. Я был поражен, насколько легко она все поняла, несмотря на свой возраст. Ей нравилось, что в доме появились новые люди, и она очень быстро привязалась к Белле. Я не знал, что Белла настолько хорошо ладит с детьми, хотя и догадывался об этом. Белла сказала мне по секрету, что, возможно, сейчас наиболее подходящее время для нее войти в жизнь Кэти. Будь та старше, то могла бы негодовать на то, что папа проводит с ней меньше времени, или что кто-то посягает на место ее матери.
Но все же кое-чего она не понимала. У Кэти никогда не было настоящей матери, той, что была бы рядом всегда. Таня хотела как лучше, но ее никогда не было рядом с дочерью. Она пыталась получить то, чего я лишился, женившись на ней. Я отдал бы что угодно, лишь бы вернуться и сказать, что теперь я все понял и мне очень жаль, что я не понимал этого раньше. Теперь я даже не мог навестить ее могилу, потому что семья Виктории и Джеймса наверняка следила за ней.
На горизонте была еще одна «веселая» вещь: дача показаний в суде обо всем, что произошло со мной и что я видел. Что сделала Виктория, включая убийство того мальчика, брата Джаспера. Я задавался вопросом, увижу ли его снова в суде. Я очень скучал по нему и по Эммету, еще месяц назад они были моими единственными друзьями. Теперь же, скорее всего, я их никогда не увижу.
Это было действительно навсегда. Жизнь в Вайоминге, никаких соседей вокруг на несколько миль. Я всегда мечтал показать Кэти мир, иметь возможность пойти туда, куда захочу, как только освобожусь, если это когда-нибудь произойдет. Думаю, мне придется забыть о своих мечтах. Боже, что если, прожив здесь достаточно долго, я действительно начну говорить, как все эти люди?
Я подошел к Белле сзади, когда она начала взбивать яйца. Обвил руками ее талию и вдохнул аромат ее волос. Белла здесь. Кэти здесь. Мой мир здесь. И я буду любить его, даже если это убивает меня.
- Кто ты и почему готовишь яйца на моей кухне? – я начал дразнить ее своим самым сексуальным голосом.
- Я подруга Бена, так что не трогай меня, - парировала она, заставляя меня рассмеяться.
- Странно, - я сморщил нос, представляя… нет, я не мог представить этого.
- Прекратите делать это, старик приближается, - объявил Бен, медленно входя в кухню, сел за стол и взял газету.
- Мы ничего и не делали, - я попытался защитить нас, все еще не уверенный в том, что мы правильно сделали, переехав сюда. Я чувствовал, как будто изменяю их дочери прямо у них на глазах.
Белла бросила на меня недовольный взгляд, ставя чашку кофе перед Беном, лицо которого было скрыто газетой.
Что? Я посмотрел на нее и пожал плечами. Но она уже вернулась к готовке, махнув рукой, как будто тема была закрыта. Черт. Сегодня я не нравлюсь никому.
- В этом городе есть газета? – я попытался прочитать заголовок. - Какая главная новость? Коровы обезумели и напали на самосвал?
Я был единственным, кто засмеялся над моей шуткой.
- Нет, Эдвард, но знаешь что? – спросил Бен. - Нет никаких убийств, никаких изнасилований, никаких похищений… никакой террористической деятельности. Это лучшая газета, которую я читал.
- Браво, Бен! - Белла обошла вокруг него и «дала ему пять».
- Я что, попал в сумеречную зону? – я сел за стол и огляделся вокруг.
Прежде я никогда не слышал, чтобы Белла говорила кому-нибудь «браво». Теперь они с Беном союзники. В этом городе есть бары?
- Пошевеливайтесь, парни, - Белла выложила на тарелки мне и Бену яйца, бекон и тосты.
- Поторопись, Эдвард, ты должен одеться и через двадцать минут ждать грузовик, - напомнила она мне.
- Ты, случаем, не маленький хронометрист? – спросил я, вонзая вилку в яйца и откусывая.
- Не могу дождаться момента, когда узнаю, какая тебя ждет работа, - Бен сложил газету и пристально посмотрел на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли.
- Как насчет осеменителя коров, Бен? – спросил я саркастически, но Белла перебила меня.
- Бен, чем планируете заняться сегодня?
- Думаю, мы пойдем в город и немного осмотримся, - Бен все еще испытывающе смотрел на меня.
- Осмотритесь в городе? – спросил я. – Там два магазина. Один обувной, а в другом продают все остальное.
«Торговый пост Сьерра» - было его название. Торговый пост! Боже...
- О, посмотри, Эдвард, ты доел! – указала она на пустую тарелку. – Иди одевайся, ты знаешь, что надеть.
- Белла… - начал я.
- Энтони Мейсен, - она метнула в меня строгий взгляд. - Иди наверх и надень нормальную одежду, ты должен быть похож на остальных, иначе они привяжут тебя к быку или еще к чему-нибудь.
- Нормальная одежда, - бормотал я, неохотно идя к себе в комнату, где меня ждала одежда ковбоя. Я НЕ ношу шляпу, и мне все равно, что она говорит.
В нашу первую поездку в город мы купили немного новой одежды. Белла нашла для меня хорошую черную ковбойскую шляпу. Кэти вынудила нас сразу одеться в новую одежду, и когда мы вернулись домой, Белла сфотографировала нас перед нашим новым домом. Да, было доказательство того, что я носил шляпу, но только потому, что Кэти заставила меня ее надеть.
Короче говоря, мы были похожи на героев «Маленького домика в прерии» (п/п: американский телесериал, рассказывающий о семье, живущей на ферме в штате Миннесота, в 1870-1880-х годах. Он был основан на одноименной серии книг писательницы Лоры Инглз Уайлдер и транслировался на протяжении девяти сезонов, с 1974 по 1983 год).
С того дня я не надевал эту одежду. Но теперь придется носить ее каждый день перед НАСТОЯЩИМИ ковбоями. Кто-то хочет убить меня.
Начал я с наименее ужасной рубашки из черно-белой фланели, черных джинсов и черных ковбойских сапог. Шляпу я положил на застеленную постель, надеясь, что если я буду долго смотреть на нее, она исчезнет.
Я слышал голос Виктории, смеющейся на задворках моего ума, она любила дразнить меня.
«Боже, ты выглядишь чертовски глупо», - скорее всего, сказала бы она.
«Заткнись, мне плевать, что ты думаешь, Виктория. Ты умерла, так что оставь меня в покое!»
Я взглянул на себя в большое зеркало на двери шкафа и тут же ПОЧУВСТВОВАЛ себя глупым. Мои волосы и лицо были слишком яркими для такой одежды… я совсем не похож на ковбоя. Отрастить бы щетину. Но я был гладкий и мягкий словно ребенок. И я никогда в жизни не стремился к этой работе. Эти парни сожрут меня живьем.
Белла постучала в дверь и заглянула в комнату.
- Ты готов? – спросила она с улыбкой, хотя выглядела разочарованной оттого, что я был полностью одет.
- Кэти оделась. Ты должен увидеть ее! - сказала Белла с энтузиазмом и пошла вперед, я автоматически последовал за ней, зная, что Кэти будет выглядеть великолепно вне зависимости от того, что на ней надето.
Когда я вошел в кухню, она уже была там, излучая счастье от сегодняшнего похода в школу. Интересно, долго ли продлится это чувство?
На ней была юбка из денима, светло-коричневые замшевые, со свисающей с краев бахромой, ботинки, белая блузка и симпатичный ярко-розовый жилет. Завершала этот ансамбль небольшая белая шляпка. Рыжие волосы с двух сторон были собраны в хвостики.
- Ничего себе, - сказал я, когда она пристально посмотрела на меня. - Ты выглядишь НЕВЕРОЯТНО.
Я взял ее за руку и покрутил из стороны в сторону, рассматривая наряд.
- Ты тоже хорошо выглядишь, папа, - оценила она меня. – Но где твоя шляпа?
- Где-то здесь, - пожал я плечами.
- Она здесь, - Белла напялила на меня шляпу, наполовину закрыв глаза. Кэти засмеялась, и я тоже улыбнулся, пытаясь отрегулировать проклятую шляпу так, чтобы хоть что-то видеть.
- Потяни это вниз, папа, - показала она мне, когда я наклонился к ней. Она опрокинула мою шляпу немного вниз и добавила: – Так гораздо лучше.
- Да? – спросил я, доверяясь ей. - Хорошо.
Она заправила часть волос под шляпу, а когда я выпрямился и посмотрел на себя в зеркало, то должен был признать, что все было не настолько плохо, как я думал. По крайней мере, шляпа скрывала мои волосы хотя бы частично.
- Теперь, Кэти, не забывай, твоя фамилия Мейсен, не Каллен, - услышал я Анжелу, напоминавшую моей дочери об этом, и мое сердце упало. По моей вине они теперь живут так. Я должен прекратить жаловаться на сложившуюся ситуацию. Никто больше не жалуется, только я… и все это моя ошибка. Мы находимся здесь, в этом доме, а моя дочь даже не может использовать свою фамилию.
- Эй, Тони! – Белла обняла меня сзади, чтобы отогнать угрюмые мысли. - Твоя коробка для ланча, - она вручила мне чёрную металлическую коробку с ручкой сверху, и я улыбнулся, когда увидел имя «Энтони Мейсен», написанное в белом квадрате.
- Каждый раз, называя меня Тони, - ухмыльнулся я, - ты добавляешь один очень сильный удар к следующему шлепанью.
Я сказал это так тихо, чтобы только она могла услышать меня. И она выглядела восхищенной этим заявлением. Кэти села завтракать, а Бен и Анжела собирали ее школьные вещи. «Кэти Мейсен», - написала на рюкзаке лавандового цвета Анжела.
- Не дразнись, - прокомментировала Белла, отстраняясь, чтобы оценить меня.
- Я чувствую себя глупым в этой одежде, - сказал я, прежде чем она что-то добавила. - Я не чувствую себя собой.
- Ты выглядишь горячим, - она обняла меня и ткнулась носом в мой нос.
- Большой, горячий, - повторил я. - Парням это понравится.
- Ты знаешь, куда идти? – сменила она тему.
- Да, - медленно ответил я. – По правой стороне вниз, до дороги.
- Очень хорошо, - она поцеловала меня в губы. - Такой умный. Ты будешь хорошим мальчиком. Расслабься. Ты понравишься им.
- Почему я чувствую, что мне пять лет? – громко спросил я, чтобы все услышали.
- Будь хорошим, папа, и они тоже будут хорошими, - Кэти давала мне совет на первый день.
- Да, и если увидишь быка, не показывай страха, - указал Бен вилкой на меня, - стой на своем и не беги!
- Спасибо, Бен, - поблагодарил я его.
- Это хороший совет, - Белла немного наклонила голову и посмотрела на меня. – Стой на своем и не беги.
- Если бы я мог сделать это, мы все еще были бы в Нью-Йорке, - ответил я, стирая ее улыбку.
- И как бы ты себя чувствовал, пойди Кэти сегодня в школу в Нью-Йорке? – спросила она, приподняв бровь.
- То же самое, - я положил руку на живот, чувствуя напряжение.
- Иди поцелуй дочку на прощание, - она потянула меня к столу, и я почувствовал себя больным.
- Белла, я не могу этого сделать… – прошептал я ей.
- Первый день самый тяжелый, - она даже не понизила голос. – Но, как ты сказал, я должна выставить тебя за дверь в случае необходимости.
- Поцелуй папу, - Белла подтолкнула меня к столу в сторону Кэти. Та бросила вилку и обвила меня руками вокруг шеи. Наши шляпы мешали мне приблизиться к ней.
- Проклятые шляпы, я не могу даже поцеловать свою маленькую девочку, - бормотал я, поворачивая голову так, чтобы шляпа не мешала мне чмокнуть ее губы, измазанные в сиропе.
- М-м-м, блинчики? – улыбнулся я ей.
- Вафли! - хором ответили Кэти, Бен и Анжела.
- Простите, мэм, - сказал я с плохим южным акцентом, заставив Кэти рассмеяться.
- ПАПА, ПОДОЖДИ! - Кэти повернулась ко мне. - Подойди сюда!
Кэти взяла зубочистку из маленького стеклянного держателя в центре стола и поместила в уголок моего рта.
- Держи ее зубами! - проинструктировала она. - Это смотрится хорошо!
- Благодарю, - я на секунду вынул зубочистку и присел на корточки рядом с ней.
- Кэти, слушай… будь очень осторожна в школе… и… если ты увидишь кого-нибудь странного или… неправильного… тогда иди к своему учителю и сразу же скажи ему об этом… И никуда ни с кем не ходи, что бы они тебе не говорили…
- Энтони… - Белла погладила меня по спине. - Тебе пора идти.
Меня словно током дернуло. Что если они доберутся до нее? Что если она исчезнет, и я больше никогда не увижу ее?
Кэти кивала, слушая мои предостережения, и она не выглядела испуганной. Я пытался напугать ее?
- Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой сегодня? – спросил я, едва способный дышать. – Я могу.
- Нет, папа, тебе нужно работать! - Кэти выглядела потрясенной моей идеей идти вместе с ней. – И я не ребенок, могу дойти одна!
Боже, она намного сильнее меня.
- Все правильно, папа, - Белла дернула меня за рубашку и вручила проклятую коробку с ланчем. - Играй хорошо с остальными мальчиками и не обижай коров.
- Белла, пожалуйста, не заставляй меня делать этого, - почти просил я, чувствуя, как глаза застилают непролитые слезы. Боже, я большой ребенок.
- Я люблю тебя, Эдвард, но потом ты будешь меня за это благодарить, - Белла проводила меня до двери, и я почувствовал, как воздух покинул мои легкие.
Вдруг она прошептала мне:
- Только один раз, сегодня вечером, если ты захочешь, доктор Белла поговорит с тобой.
- Правда? – я чувствовал, как надежда возрождается в моей душе.
- Да, - она смотрела вниз. - Я не смогу дать рекомендации, но всегда выслушаю тебя… и сделаю все, что смогу, лишь бы тебе стало легче. Ненавижу, когда ты выглядишь таким испуганным. Не бойся. Все прекрасно. Сегодня ты будешь работать на свежем воздухе… на солнце. Мне нравится это!
Мне хотелось чувствовать то же самое. Но я все еще ощущал себя больным.
- Я люблю тебя, - шепнула она, крепко обнимая меня. - И я выталкиваю тебя за дверь. Хорошего дня, дорогой.
И она выставила меня, захлопнув за мной дверь. Я глубоко вздохнул и сказал себе, что теперь я должен играть эту роль. Я раньше играл ковбоя, хоть и не реального, наполовину голого, танцуя один. Я думал, что те дни, когда надо было надевать маски, уже закончились. Возможно, жизнь только меняет одну маску на другую.
Я Энтони Мейсен. Бывший нью-йоркский житель, который приехал сюда в поисках простой жизни, желая лучшего для дочери. Никто здесь не знал, что я был шлюхой. Что это изменило бы? Неужели они действительно что-то почувствуют, даже если я никому ничего не скажу? Удастся ли мне выполнять их работу или я так и останусь слабаком?
Я сглотнул и заставил ноги перейти дорогу. Даже немного отбежал от дома, надеясь, что это успокоит меня. Донесся шум двигателя приехавшей за мной машины. Я повернулся и краем глаза увидел, как грузовик, качаясь, затормозил возле остановки.
- Ты Мейсен? – спросил водитель. Я видел только его гигантскую шляпу и безмолвно кивнул.
- Поднимайся на борт, - показал он назад. Я обошел машину и увидел огромную чёрную клетку без крыши. Вдоль одной стороны шла длинная металлическая ручка, за которую держались десять парней. Один из них открыл часть клетки, впуская меня. Надо было запрыгнуть наверх, что я и сделал без особых усилий.
- Привет, - поприветствовал я впустившего меня парня, когда тот закрыл дверь.
- Эй, ковбой? – спросил человек, пожимая мою руку. - Я Боб.
- Эд… Энтони Мейсен, - тут же исправился я, надеясь, что он не услышал первую часть.
Боб был похож на хорошего парня: каштановые волосы до плеч, усы, белая ковбойская шляпа на затылке. Он тоже носил рубашку, она была, как у меня, только красно-серая. Также на нем были джинсы, истертые на коленях, это я заметил, когда мы уселись в грузовике, и тот с пыхтением резко тронулся с места.
- Приятно познакомиться, Энтони, - сказал Боб, к счастью, не назвав меня Тони.
Я попытался улыбнуться ему в ответ… но все, что я мог видеть, это дом, который становился все меньше и меньше… Я не мог скрывать свои чувства. Я боялся за Кэти.
Будь в безопасности, Кэти. Я просил в своем уме, желая, чтобы она услышала меня. Пусть у тебя будет хороший день, ангел.
- Эй! – Боб подтолкнул меня и показал мне термос. - Будешь немного, Энт? (п/п: Энт – переводится как муравей – по-английски Ant, производная от имени Anthony)
Муравей? Возможно, я был не прав. «Тони» был не самым худшим вариантом, как можно было назвать меня.
- Что это? – спросил я, пытаясь заглянуть в термос.
- Моча коровы, - сказал он, и я в шоке уставился на него, а он рассмеялся.
- Кофе, что же еще? – он снова подтолкнул ко мне термос. – Городские мальчики… Вы, ребята, убиваете меня.
- Как ты узнал, что я городской мальчик? – спросил я громко, делая глоток, надеясь, что мы не попадем в выбоину.
- У тебя особенный взгляд, - ответил Боб. - Одежда правильная, но в твоих глазах испуг. Не волнуйся, это пройдет. Прежде чем ты поймешь это, ты станешь одним из нас.
Я смотрел на них: усталый взгляд, некоторые спали, все в ковбойских шляпах и рубашках из фланели. Неужели это предназначено мне? Стать одним из них? Я знал, что это неправильно, но мысль ударила меня, как лезвие, я привык выделяться, быть на виду.
Заткнись, ЭДВАРД! Я сказал это себе прежде, чем закончил мысль. Ты был противной шлюхой, и не было в тебе ничего особенного! Это хорошая жизнь, честная, так что прекрати СКУЛИТЬ как девчонка! Это то, чего ты хотел, стать свободным! Быть с Кэти и Беллой. То, что это не упаковано в подарочный пакет, не меньшее чудо! Если тебе сегодня придется сгребать дерьмо коровы, то лучше это делать с большой улыбкой на лице и приветствовать день, когда тебе не нужно раздеваться догола, прежде чем начать работу!
- Какая работа меня ждет? – спросил я Боба, надеясь, наконец, развеять тайну.
- Ты не знаешь? – он выглядел удивленным, когда я покачал головой.
- Родео, - было все, что он сказал, улыбаясь с гордостью.