Название: Кажется, грядет слабость
Автор: -
Переводчик: -
Жанр: Romance/Humor
Рейтинг: PG
Саммари: «Сумерки». Комик-Кон. Моменты, которые сблизили Роберта и Кристен и привели их к той кладовке…

_______________________



Ее руки дрожали. Кристен часто и глубоко вздыхала, пытаясь вернуть сердечный ритм в норму. Она тянула свою рубашку, стараясь разгладить складки, и затем провела ладонью по лицу, чтобы подправить свой неяркий макияж. Наконец она почувствовала, что готова выйти и встретиться с миром.

Затем она провела языком по губам и даже через новый слой блеска для губ могла все еще чувствовать его вкус. Его вкус, его запах были повсюду на ней, обжигали ее кожу. И так она должна была оказаться перед шестью тысячами людей.

Ее руки снова задрожали, и Кристен бросила свою сумочку на столик и начала рыться в ней в поисках сигарет. Вот, к чему это ее привело – курение в женской уборной Комик-Кона. Чертовски великолепно.

Трахнутый Роберт Паттинсон.

К сожалению, это было именно то, чего она так хотела. Снова и снова.

Она прислонилась к стене и сделала глубокую затяжку, медленно выдыхая и закрывая глаза, и вновь пережила то чувство, когда его губы целуют ее, его талантливые пальцы…



Между ними была естественная химия. Вот, что когда-то сказала Кэтрин; ее глаза ярко светились и бегали из стороны в сторону, когда прослушивание закончилось.

Он зашел, выглядя помято, потрепанно и с тусклым взглядом в глазах. Мгновение она задумалась, был ли он актером или просто уличным странником. Она просмотрела его файл и увидела, что он снимался в «Гарри Поттере». Искоса взглянув на него, она пыталась узнать его. Хотя даже не помнила, какой из фильмов «Гарри Поттера» она видела. Он ловит ее пристальный взгляд и краснеет.

Каким-то образом прослушивание закончилось на кровати Кэтрин. Он пах лучше, чем Кристен думала. Намного приятнее.

И затем он коснулся ее, легко и мягко как перышко. Ее сердце заколотилось. Его пальцы поглаживали ее руку, и, казалось, она медленно сгорает, тепло заполнило ее тело, согревая частичку за частичкой.

Она изучала его глаза и там находилась удивительная глубина. Забудьте о щетине, взъерошенных волосах и табаке, который она чувствовала от его дыхания. В этот момент он был Эдвардом Калленом.

И это было похоже на то. Она не понимала до этого момента, что боялась застрять и играть с кем-то полностью противоположным ей, не привлекающим ее внимания. С кем-то, кто не смог бы работать над подростковым фильмом даже полу-терпимо.

Быстро она убрала «Кристен» глубоко в тихий угол. Новая энергия промчалась через нее, как только она позволила «Белле» проскользнуть в себя, беря на себя сознательный контроль. Больше не было комнаты для ее собственных мыслей. Ею управляли незнакомые эмоции, которые быстро стали ее. Это было актерство, и Кристен любила это. Она дышала им.

И затем, прямо как по сигналу, он поцеловал ее. Она отпрянула назад в свое тело и внезапно стала такой осознающей. Осознающей о его пальцах чуть выше ее бедра, о своем плече, задевающем его руку. Его губы были так мягки, и на вкус он был как сигареты, мятные конфеты и, может, пиво. Ее тело упало в его объятия, а его губы внезапно исчезли. Она услышала громкий удар и когда открыла глаза, Роберт был на полу.

Кэтрин начала смеяться, затем рассмеялся и Роб, и она начала смеяться вместе с ними. И вот так Кристен знала, что он точно получил роль.

Также она знала, что она была в глубоком дерьме.



Она проходила мимо комнаты и услышала его голос – она бы узнала его голос и акцент где угодно. Посмотрела в открытый дверной проем и увидела, как он говорил с парнем с MTV, давая интервью. Она улыбнулась, когда заметила, что он смеялся, его глаза морщились восхитительным образом.

– Кристен!

Она обернулась и увидела Рашель, машущую ей с другого конца коридора и подходящую к ней.

– Они уже собирались послать за тобой поисковую группу, – сказала она.

– Я просто немного разнервничалась.

Рашель сочувственно улыбнулась.

– Эй, кажется, у тебя тут что-то есть. – Она склонилась ближе, чтобы присмотреться к ее ключице.

Кристен посмотрела вниз, но ей не нужно было видеть, что это. Гребаный Роберт. Обязательно было помечать меня? Никакого благоразумия.

– Наверное, сыпь. – Она приподняла ворот своей рубашки и отодвинулась от надоедливых пальцев Рашель. – Иногда она появляется, когда я очень нервничаю.

– Ладно, – приятным голосом произнесла она, но Кристен видела искорки в ее глазах и знала, что она полностью не купилась на ее оправдание.

Рашель подняла свою камеру.

– Давай сфоткаемся!

– Я не…

– Я сфотографирую вас, – сказал этот знакомый голос позади нее. Она обернулась и увидела Роберта, криво улыбающегося ей.

– Отлично! – Рашель нетерпеливо вручила ему свой фотоаппарат. Ее глаза слегка расширились, когда она заметила немного помятую рубашку Роба и пятно побольше на его шее. К большому облегчению Кристен, она ничего не сказала и обняла ее. Кристен же с благодарностью обвила руки вокруг ее талии.

Роб взял камеру.

– Скажите, что любите меня, – рассмеялся он.

– Мы любим тебя! – фактически закричала Рашель.

Кристен высунула язык. Щелчок и вспышка. Она моргнула, но потом поняла, что должна привыкнуть к этому – вспышки позднее будут еще хуже. Одним быстрым движением Рашель подтолкнула Кристен к Роберту и забрала камеру назад.

– Давайте я сделаю одно фото с вами.

Она собиралась протестовать, но Роб обнял ее за талию и положил подбородок на ее плечо. Ее разум кричал «Нет, нет, это неправильно. Слишком очевидно!», но ее тело – изменчивая тварь – отвечало ему. Она откинулась на него и даже слегка улыбнулась. И теперь определенно Рашель все знает.

Щелчок и вспышка.

– Спасибо, ребята. Нам пора идти, все нас ждут, – она подмигнула Кристен, когда проходила мимо них в переполненную, шумную комнату.



Она не могла отказать ему, даже тогда. Он бы посмотрел на нее теми глазами – его глазами – и она никогда не могла понять, серые они, голубые или зеленые, но когда он смотрел на нее так умоляюще, так искренне, это не имело значения. Она была покойницей.

Он спросил, нет, настоял, чтобы она приехала посмотреть, как он играет в небольшом, малоизвестном баре – или пабе, как он его называл – в Портлэнде. Джексон нашел это место и заверил Роба, что даже самые настырные сталкеры не смогут найти его.

Она поежилась, когда увидела, что Кейти была там, но сумела узнать от Никки, что Роб не приглашал ее, и она пришла за Полом. После того как Кристен почувствовала себя лучше, расслабившись за столиком, находившимся спереди посередине, она заказала выпить, еще и еще. Справа от нее флиртовали Джексон и Эшли, а слева Никки болтала с Полом и Кейти, но когда он вышел на сцену, она не могла увидеть или слышать кого-либо еще.

Ее сердце екнуло, когда он взял первые аккорды на своей гитаре, а затем на нее нахлынул его голос, отличающийся от того, что она ожидала, но все же приятный. Он не спускал с нее глаз всю песню, и Кристен была рада, что сидела. Прямо тогда вряд ли ее ноги cумели бы поддержать ее.

Это была первая ночь, когда она осознала, что, без сомнения, ее самообладание ускользает от нее.



В ушах звенело от криков, ее руки снова дрожали, хотя теперь по абсолютно другой причине. Она моргнула, смотря на многочисленную толпу, не совсем верящая в то, сколько здесь собралось народу. Роб – единственная поддержка, которая у нее была, сидящий около нее, и он так же нервничал, может, даже больше, чем она.

Она взглянула на него, отвернулась, а потом вновь перевела на него взгляд.

– Твоя рубашка надета наизнанку! – прошептала она.

Он мельком оглядел себя.

– Да?

– Разве тебя не учили, как нужно одеваться?

– Немного сложно делать это в темноте.

Она нахмурилась.

– Расслабься, красавица. Рубашка черная, никто и не заметит, – сказал он, склоняясь к ней ближе, чем, вероятно, он должен. – Я принес тебе подарок, – улыбнулся он, и она не могла сказать, пытался ли он успокоить ее или отвлечь.

Тейлор отвечал на вопрос, она попыталась перевести внимание на то, что он говорил, и одновременно проигнорировать тошноту, которую вызывала толпа перед нею.

– Не сейчас, – пробормотала она.

– Нальешь мне попить, красавица?

Она сделала это и не могла с собой справиться, улыбнувшись, когда он выпил весь стакан одним глотком, словно перешел всю пустыню Сахара.

– Меня сейчас стошнит, – сказала она.

– Посмотри на меня, – скомандовал он, и она неохотно подняла на него взгляд. – Прямо сейчас я думаю обо всех вещах, которые я проделаю с тобой вечером.

Ее дыхание сбилось, и она пристально уставилась влево – профиль Кэма, волосы Рашель – даже притом что сейчас говорит Кэтрин. Ее пульс мчится вскачь по совсем другой причине, совсем не связанной с нервами, как только ее разум заполнился картинками всех вещей, которые, она хотела бы, чтобы он с ней проделал.

Двое могут играть в эту игру.

– Думала, пришла моя очередь сделать что-нибудь с тобой. И поверь мне, у меня на тебя планы. – Она медленно сознательно облизывает губы.

Ему задают вопрос, и он задумывается об ответе, смеясь с широкой улыбкой на лице и неоднократно проводя ладонью по волосам. Удовлетворение согревает ее внутри.



– Я переезжаю в Лос-Анджелес.

Он сказал это откуда ни возьмись. Они ели мороженое (ее выбор) из коробки и смотрели эпизод «Доктора Кто» (его выбор), когда, как предполагалось, они должны были репетировать, и он произнес это так, словно это было решение, которое он только что принял второпях. Зная его, вполне возможно так все и было.

Она пожала плечами, прилагая все усилия, чтобы показать незаинтересованность его объявлением.

– Я предполагала это.

– Ну, мисс уроженка Лос-Анджелеса, поможешь мне найти квартиру? – усмехнулся он.

– Почему бы тебе просто не купить трейлер? Вполне в твоем стиле. – Она проследила за его простой рубашкой и поношенными джинсами. – Или не совсем.

Он молчал мгновение, и даже казалось, что он раздумывает ее предложение.

– Это неплохая идея.

Она закатила глаза.

– Я шучу.

– А я нет.

– Хочешь совет? Трейлер не совсем привлекательная холостяцкая квартира. Уверена, твой агент подберет тебе место в мгновение ока.

– Холостяцкая квартира, – глубокомысленно произнес он, облизывая свою ложку. Ее глаза направились к его языку. Она попыталась учащенно не дышать. – Я не думал об этом.

– Не думал о том, чтобы купить смехотворно дорогую квартиру и хвастаться ею перед девушками, которых ты будешь туда водить? – фыркнула она. – Ага, конечно. Зачем еще переезжать в Лос-Анджелес?

– Главным образом из-за работы, – пробормотал он, смотря вниз. – И это не так, не совсем. Обычно я дерьмово себя веду с девушками.

– Пожалуйста. Не начинай снова включать свое скромное дерьмо.

– Но это правда!

– Ладно, ты уж точно не обольститель, – сказала она. – Но у тебя есть определенное очарование…

Он усмехнулся этой полной ребячества улыбкой, которую она так любила.

– Ты так думаешь?

Она покраснела.

– Иногда. Когда ты не заноза в заднице.

Он рассмеялся.

– У тебя не будет проблем с девушками. Ты Эдвард Каллен, ты можешь просто ослепить их. – Смеялась она над испуганной гримасой на лице, которую он состроил. – И у тебя есть акцент. Здесь, вероятно, он будет тебе полезнее, чем в Англии.

– Да, здесь девушки любят акцент, – согласился он. – Но я ищу не это.

– И что же ты ищешь?

– Не знаю. Наверное, чего-то совсем другого, – задумчиво произнес он, а затем посмотрел на нее тем глубоким взглядом.

Она сгребла кусочек мороженого себе в рот в тщетной надежде, что это подавит рост тепла в ее животе. Может, это приходило ей на ум, что, как только съемки закончатся, он вернется в Англию, и, может, она будет немного по нему скучать. Может быть.

И правда, она была немного взволнована недавними событиями. И знала, что, вероятно, был миллион причин, почему он хотел переехать в Лос-Анджелес прямо сейчас, на пике своей карьеры, и ни одна из них могла не включать ее. Но, может, ее очень крошечная, иррациональная часть все еще надеялась. Особенно, когда он так на нее смотрел.

Может быть.



Свет погас, и им показывают сцену из фильма.

Она съеживается, не совсем уверенная, что хочет увидеть это. Около нее стоит Кэм и склоняется через стол, чтобы лучше видеть экран. Роберт кладет ладонь на ее бедро, и даже в полутемноте она видит этот взгляд в его глазах.

Она кладет свою ладонь поверх его и расплывчато слышит крик, хотя звук громкий, словно погружена под воду. Его рука поглаживает ее бедро, двигаясь выше и еще выше…

Несколько минут спустя свет включается, но, кажется, прошло несколько часов. Он убирает руку, и она тихо вздыхает, чувствуя головокружение и упавшее настроение.

Он делает это с ней. А она не хочет, чтобы ей это нравилось.



Настал конец съемок. Но все же не совсем конец. У нее все еще было несколько сцен, которые нужно отснять в Лос-Анджелесе. Однако пришло время попрощаться с Орегоном.

В чрезвычайно спокойной обстановке вечеринки по поводу окончания съемки фильма, она видела облегчение в глазах команды. В глазах людей, которым пришлось иметь дело с паршивой, непредсказуемой погодой, а не просто стоять под большим зонтиком и ждать, когда пройдет дождь или град, появится солнце или еще что-нибудь. Погода в Лос-Анджелесе будет намного добрее к пленочному оборудованию и планированию съемок.

Лос-Анджелес. Она возвращалась домой. Почему мысль заполняла ее разум со страхом вместо обычной радости и облегчения, которые вечно присутствовали вокруг нее в конце съемок? Тоска по дому, которая оборачивалась вокруг нее, словно тугой шнур в прошлом, стала странным чувством за прошлые несколько недель.

Она говорила себе, что это из-за того, что она завела здесь друзей, погрузилась в рутину, и Портлэнд не так далек от дома как Канада и Пенсильвания и все другие места, в которых она бывала. Но она должна была попытаться напрасно не спускать глаз с одного человека, который, она знала, имел во всем этом огромное значение.

На следующий день Кристен поехала бы домой к своей семье, друзьям и парню. Она должна быть рада этому. Часть ее была довольна этим. Пришло время лопнуть пузырь, в котором она находилась в течение прошлых трех месяцев. У нее была настоящая жизнь, к которой нужно вернуться, и ему тоже.

Но пока она за ним наблюдала, ходящим туда-сюда в огромной комнате, разговаривая практически со всеми, она была слегка обижена тем, как легко, казалось, ему было выбраться из того пузыря. Она думала, они делили его на двоих, тогда почему он вырвался из него, а она осталась захваченной внутри?

Она осушила свой бокал вина и выскользнула из зала, проходя через лобби отеля, пока не нашла тихий, узкий коридорчик. Она прислонилась к стене и резко села на пол.

Кристен совсем не следила за временем, но не должно было пройти больше пятнадцати минут, когда Роберт нашел ее. Конечно, он нашел. Он садится рядом с ней, и она пытается игнорировать электрические покалывания во всех местах, где соприкасались их тела: плечи, бедра, колени.

– Я буду скучать по этому, – сказал он.

– По дрянной погоде?

– По тебе, – исправился он.

– Мы не Белла и Эдвард, – вздохнула она.

Он слегка подтолкнул ее локтем.

– Думаю, ты не права, мы будем ими еще несколько недель.

Еще всего несколько недель.

Кристен посмотрела на него. Его лицо было слишком близко. Его дыхание было теплым. Под этим светом его глаза выглядели очень зелеными.

Она не знала, кто двинулся первым. Дальше она чувствовала только его губы, его волосы настолько мягкие под ее пальцами, ее грудь прижимается к нему. Она открыла для него рот, и его язык проскользнул внутрь. Она не знала, была ли она потеряна или, наоборот, ее нашли. Но в тот момент они были одним целым, и пузырь захватил их обоих.



Больше вспышек, прямо как она боялась. Люди кричат, просят ее улыбнуться и посмотреть в их сторону. Она думает, что это, наверное, самая нелюбимая часть ее работы, даже хуже чем неловкие интервью, где ее забивают одинаковыми и навязчивыми личными вопросами. Это чувство, когда ты оказываешься перед публикой, самое худшее.

Но затем он около нее, теплота исходит от его тела, прижатого к ней, и она может дышать легче и больше улыбаться. Она сжимает руки за спиной, чтобы помешать им дрожать, чего они так отчаянно хотят. Она немного склоняется, наклоняет голову в сторону, пытаясь быть ближе, но чтобы выглядело не слишком очевидно, и она благодарна, что Тейлор внезапно оказывается с другой стороны, являясь сгустком энергии как обычно.

Пальцы Роберта задевают ее поясницу, просто крошечное движение, доли секунды, касаясь небольшого кусочка ее голой кожи, представленной между ее рубашкой и штанами. Электричество пронзает ее позвоночник и воспоминания того, что они делали в чулане, заполняют ее разум. Это естественно приводит к мыслям о том, что они будут делать позже.

Это был самый долгий день в ее жизни.



– Снято! – закричала Кэтрин, и команда взорвалась овациями.

Кристен оказалась в море объятий и рукопожатий, но ее тело устало оседало, а улыбка была натянутая. Она просто не могла освоить радость, которую все ощущали, когда съемки официально закончились.

Роберт был с другой стороны, счастливо обмениваясь рукопожатиями с командой. Она ненавидела боль в своей груди, когда поняла, что теперь действительно пришло время вылезти из своего пузыря. Больше никакого притворства.

Она протерла глаза и попыталась избавиться от усталости. Это сработало. Кэтрин крепко обняла ее и повела в направлении ее трейлера, говоря ей наконец немного отдохнуть. Кристен так и сделала: пошла к своему трейлеру, но не зашла внутрь, а села на ступеньки.

В нескольких метрах от нее ее ждал Майкл. Было почти пять утра, а он все еще был там. Он стоял, ожидая много часов, и все же это было мило и заботливо… Жаль, что он был там. Жаль, что… Она даже не могла думать об этом, она чувствовала себя настолько виноватой.

Она закрыла глаза и прислонилась к двери. Она могла чувствовать, как он подходит, не слыша его. И она действительно ненавидела это, у нее не было логического объяснения того, как ее тело всегда реагировало задолго до того, как все осознавал ее разум. Ненавидела, что была закутана в теплом пальто, но почувствовала себя еще теплее, когда он сел около нее, даже притом что он находился достаточно далеко и не касался ее.

Они не говорили о поцелуе. В первый вечер, когда они вернулись в Лос-Анджелес, Майкл появился на ужине каста, и казалось, словно между нею и Робертом было невысказанное соглашение, чтобы никогда не говорить о поцелуе. Словно этот разговор мог бы разрушить все волшебство.

Прошла минута. Две, три… У Кристен не было часов, но она была вполне уверена, что уже прошло пять минут, а они все еще не разговаривали. Это стоило бы заснять. Ведь она не знала, что Роберт был способен на то, чтобы просто сидеть не двигаясь и так долго молчать. Он немного сгорбился, его предплечья упирались на бедра, взгляд не спускался с какой-то невидимой точки вдали. Она уставилась на его профиль, пытаясь запомнить линию его носа, форму губ… ее пальцы жаждали коснуться его челюсти.

Наконец он прервал тишину:

– Тебя ждет Майкл.

Кристен моргнула. Она не ожидала этого. И затем поняла. Вот оно, он прощался. Она не была подготовлена к боли в груди, что захватила ее, заставила ее перестать дышать.

Он встал, и она сделала то же самое. Она наблюдала за его спиной, когда он уходил.

– Подожди! – позвала она.

Он повернулся.

– Чего?

Она прикусила губу, ища подходящий ответ в голове. Он шел назад к ней.

– Подождать чего, Кристен? – мягко спросил он.

Она обняла себя руками, наклоняя голову, чтобы изучить его глаза. Она не знала, что ответить. Он должен был уехать, а она хотела, чтобы он остался.

– Эй, вы закончили?

Она подняла взгляд, Майкл стоял в нескольких футах от нее. Он посмотрел на нее, затем на Роберта, а потом вновь на нее, в его глазах кроилось сомнение. Она инстинктивно отступила от Роберта.

Он быстро взглянул на Майкла, но его глаза не покидали ее, когда он произнес:

– Да, мы закончили.

Живот Кристен скрутило, а боль заныла в груди, когда она наблюдала, как он поворачивается и снова уходит. Она не могла позвать его, он бы не остановился, даже если она позовет.

Майкл обнял ее, и она позволила уставшему телу облокотиться на него. Он что-то говорил о приличном кофе и завтраке с Никки.

– Нет, я просто хочу домой, – вздохнула она.



Кристен поблагодарила всех и глубоко вздохнула, когда приготовилась выйти в толпу репортеров и фотографов. Этот день когда-нибудь закончится?

Большая ладонь схватила ее, и ее потащили в сторону здания. Кристен оглянулась, чтобы удостовериться, что никто не заметил это. Как только они завернули за угол, Роберт прижал ее к стене и поцеловал. Она обняла его за шею, открывая рот под его напором и предоставляя ему доступ, которым он вполне воспользовался.

Но вскоре, слишком скоро, он отстранился и прижался к ней лбом, они тяжело дышали.

– Очень рада, что сделала это? – усмехнулся он.

Она закатила глаза.

– Не из-за тебя.

Он засмеялся и поцеловал ее снова, просто быстрый поцелуй.

– Ты такой самовлюбленный.

– Я правда хочу убраться отсюда, – пробормотал он.

– Мы могли бы сделать перерыв, – предложила она.

– Нас будут преследовать с горящими факелами. Или хуже, со вспышками камер.

Она сгримасничала и затем неохотно отодвинула его от себя.

– Поправь свою рубашку.

Он ухмыльнулся и пошел в сторону, назад к группе выжидающей прессы.

– Роб! – крикнула она ему так громко, как только могла, прижимая тело к стене здания, чтобы ее не заметили. Он продолжал идти, и Кристен расстроено застонала.



– С этим удивительным романом на экране есть ли что-то на самом деле между вами?

– Ага. То есть я делал ей предложение четыре раза. Но ничего больше. Каждый раз это просто кончалось неудачей за неудачей.

Я делал ей предложение четыре раза. Конечно, он шутил. Как и обычно. Это ничего не значит. И все же эти слова продолжили звучать в ее голове, как заевшая пластинка.

Она ненавидела подобные вопросы, любопытные, навязчивые, личные вопросы. Она была в этом бизнесе, чтобы играть, а не раскидываться историями о своей личной жизни и не убегать от фотографов, поджидающих ее на каждом шагу.

Он справлялся с этим лучше, чем она. Она превращалась в нервную ходячую катастрофу, у которой проблемы с формированием слов, когда как он запинается и обаятельно улыбается, выдавая первую вещь, которая приходит ему на ум, обычно это что-то с сарказмом и юмором. Фанаты по всему миру падают от этих строк в обморок.

Майкл спросил ее уже в пятый раз за час, готова ли она уйти. Она хотела огрызнуться на него и сказать, что он может уйти, но потом вспомнила, что он приехал сюда только по ее просьбе. Чтобы ей не пришлось быть наедине с Робертом. Тогда это казалось хорошей идеей, но она хотела найти глубокую дыру в полу, чтобы она смогла в ней спрятаться каждый раз, когда они двое были в нескольких футах друг от друга.

Кристен не могла винить Майкла за скуку и раздражение. Бог знает, она не пришла бы сюда, если не должна была. Пре-шоу и прямой эфир были ужасны, а посещение афтепати определенно не было частью ее плана.

Она увидела это через всю комнату. Проблеск непослушных бронзовых волос. Пожала плечами под рукой Майкла, обнимающей ее, и вручила ему свой напиток.

– Встретимся в машине через десять минут, – сказала она через плечо.

Он направлялся к двери, и она следовала с ним как моль на свет. Забавно, что после всех тех убеждений, чтобы заставить Майкла придти с ней, она все же изо всех сил старалась поймать его одного. Кристен никогда не была поклонницей иронии, так что жаль, что она не могла объяснить себе, какого черта она делала.

Она следовала за ним сквозь толпу шикарно одетых, двигающихся в танце людей, проходя мимо фотографов, прямо в коридор, где люди ходили вокруг и болтали. Он открыл дверь запасного выхода, и она помчалась к ней прежде, чем та закроется.

Они в пустом переулке, и он достает сигарету, стоя к ней спиной.

Она откашлялась. Он подпрыгнул и обернулся, сигарета выпал из его рта.

– Господи! Я думал, ты какая-нибудь фанатка, преследующая меня.

– Да уж, у тебя полно сталкеров, – криво усмехнулась она.

Он посмотрел на свою потраченную впустую сигарету, уголки его рта восхитительно опустились вниз. Растоптал ее и зажег новую.

– Чего ты хочешь? – пробормотал он.

– Мы уезжаем. Если хочешь, чтобы тебя подвезли…

Он засмеялся.

– О да, потому что поездка сюда была такой забавной. Я справлюсь сам, спасибо.

Она наблюдала за его губами, когда он сделал глубокую затяжку и поморщился, вытащив сигарету изо рта. Она понимает, что пялится. Постоянно она не может остановиться.

Он поглядел на нее.

– Хотела сказать что-нибудь еще?

Она покачала головой.

– Тогда почему ты все еще здесь?

Почему она все еще здесь? Почему последовала за ним? Почему не могла оставить его в покое? Определенно он хотел, чтобы она обратила внимание на его поведение прямо сейчас.

Она уставилась на трещинку на тротуаре, потирая ее пальцем ноги в своей неудобной, дорогой обуви.

– Я уезжаю через три дня. Наверное, я хотела попрощаться.

Он подошел ближе. Ей это не нравилось, но одновременно она хотела, чтобы он был еще ближе. Она испытывала слишком много враждующих эмоций, когда он был рядом, быть в его присутствии означало быть в постоянном смятении. Хорошо, что она уезжала. Это она продолжала говорить себе.

Он схватил прядь ее волос между пальцами.

– Они темнее.

– Для роли.

Она все еще не смотрит на него, а он ничего не говорит. Он лениво играет с ее волосами, покручивая их между пальцами. Она должна сказать ему остановиться, но не хочет. Это приятно. Тишина затянулась.

– Тогда еще увидимся, – нерешительно сказала она.

Он наклонил ее лицо, чтобы она посмотрела на него, обхватив щеки большими ладонями. Она не могла дышать, он был слишком близко.

Она не могла прочесть выражение его лица или, может, просто боялась. Боялась взглянуть слишком глубоко или вглядеться в морщинки на его лбу и линию его губ. Боялась, что взглянет в его глаза и увидит эмоции, которые видеть не должна, но, эгоистично, она ужасно хотела этого.

Он мягко прижался губами к ее лбу, и ее колени ослабли, она сжала в кулак кусочек ткани его серебристо-серой куртки. Он двинул руки вниз к ее плечам.

– Да, увидимся, – прошептал он.



Ее палец нависал над кнопкой «позвонить». Было почти два утра; мог он не спать? Нет, по-другому, мог быть вообще дома? Никки, как проницательная подруга, часто гуляла с Робом, не приглашая Кристен. Но сейчас Никки в Нью-Йорке, а Роб наверняка сейчас в Лос-Анджелесе со своими друзьями тусит в каком-нибудь клубе.

Она вздохнула и нажала кнопку, надеясь, что звонок сразу перейдет в голосовую почту. Она была достаточно жалкая, потому что не могла признаться даже себе, что просто должна услышать его голос. Всего-то.

Один гудок… второй… третий… четвертый… Кристен скрестила пальцы и молилась на голосовую почту.

– Алло? – ответил Роб, его голос хриплый ото сна.

– М-м… привет, – робко произнесла она.

– Крис? – Она услышала какой-то шелест. – Проклятье, только два часа утра!

– Да, прости. Знаю, сейчас поздно, просто я… – Она затихла, понимая, что у нее не было обоснованной причины звонить ему в такой час, но, черт возьми, ее сердце затрепетало при звуке его голоса.

– Ты в порядке?

– Все хорошо.

– Тогда не должна ли ты звонить своего парню в середине ночи? – небрежно бросил он, и она вздрогнула.

– Наверное, – прошептала она, играя с подушкой на ее коленях.

– Послушай, Кристен. – Она слышала шелест простыней и прикусила губу, пытаясь убрать из головы изображения его в кровати. – Я не могу поспевать за тобой и, откровенно говоря, я устал пытаться. Думаю, мои чувства неловко ясны, и у тебя есть Майкл, а я пытаюсь уважать это. Такие вот вещи только все усложняют.

– Я знаю. Знаю, это глупо и нечестно с моей стороны, но… ты мой друг, так ведь? И ты мне нужен, правда. Как друг. – Кристен терпеть не могла то, как уязвимо звучал ее голос, но это была правда. Прошлый месяц был пыткой.

Он молчал несколько мгновений, хотя она слышала его дыхание и не смела ничего говорить.

– Как проходят съемки?

Кристен откинулась на спинку кровати, она могла бы расплакаться от облегчения.

– Довольно хорошо.

– Уже нравится быть стриптизершей, ха? Должен сказать, что с нетерпением жду этого фильма.

Она рассмеялась и свернулась под одеялом, подшучивание легко вернулось между ними.



Было почти два ночи, когда она постучала в его дверь. Ей пришло в голову, что он мог и не быть дома. Или еще хуже – он мог быть дома и не один. Внезапно это походило на не очень хорошую идею. Но она все равно продолжила стучать.

Дверь открылась, и перед ней стоял Роберт, сонно потирая глаза и одетый в одни боксеры. Кристен попыталась справиться со своим сердцем, оно вырывалось прямо из груди.

– Кристен? – Он потирал глаза одной рукой и проводил по волосам другой. – Какого черта?

– Я вернулась? – экспериментально сказала она, осторожно посмотрев через его плечо, пытаясь обнаружить другого жителя квартиры.

– Я вижу. Знаешь, сколько времени?

– Знаю, сейчас поздно, – колебалась она. – Ты один?

Роберт недоверчиво посмотрел на нее, внезапно окончательно проснувшись.

– Ты, блин, издеваешься?

– Это разумный вопрос, – сказала она в свою защиту.

Он выглядел так, словно собирался сказать в ответ что-то колкое, но вместо этого он открыл дверь шире, впуская ее внутрь. Она прошла в гостиную, в которой, что неудивительно, все еще было несколько открытых, но распакованных коробок, расставленных вокруг.

– Не то чтобы это твое дело, но тут никого нет, – сказал он. – Можешь проверить спальню, если хочешь. Может, заглянешь под кровать или в шкаф?

Она проигнорировала его и попыталась собраться с мыслями. Было очень трудно думать, когда он стоял прямо перед ней почти голый.

Она нервно подбросила руки в воздух и избегала взгляда в его глаза или на любую часть его тела. Кроме его ног. Его очень больших ног.

– Майкл – хороший парень, – сказала она, все еще уставившись на его ноги. У него были очень длинные пальцы ног. – Он умный, добрый, честный и надежный. У него есть своя карьера и друзья, но это едва мешает, потому что он всегда там, где я хочу, чтобы он был. Даже когда я не хочу, чтобы он был, наверное. Он там, и это удобно. И я порвала с ним.

– Кристен… – начал он.

– Нет. – Она провела ладонью по волосам. – Дай мне закончить. Я очень забочусь о Майкле. Вполне уверена, что любила его, или то, что я чувствовала к нему, я думала, было любовью. Но я не могу быть с ним, когда испытываю намного больше чувств к кому-то другому. И я даже не понимаю этого, – сказала она, ее голос повысился, звуча немного истерично даже для нее. – Ты приводишь меня в бешенство, ты заставляешь меня смеяться. Я восхищаюсь тобой и иногда хочу тебя ударить. Ты заставляешь меня испытывать бурю эмоций… и чем больше я пытаюсь оттолкнуть тебя, тем сильнее становятся эти эмоции. Я скучаю по тебе, когда не вижу тебя, я скучаю, когда разговариваю с тобой. Когда я была снаружи, я переживала, что ты можешь быть тут с кем-то, и я ревновала. А я никогда в жизни не ревновала! Я не…

– Кристен! – перебил ее он, обхватывая ладонями ее лицо и прижимаясь к ее лбу. – Я тоже люблю тебя.

И он припал к ее губам прежде, чем она смогла хоть что-то возразить. Кристен обняла его, прижимаясь к нему телом. Она чувствовала, как огромный вес упал с ее плеч. Это была правильно, она чувствовала это каждой частичкой своего тела.

Той ночью они впервые спали вместе, в прямо смысле этого слова. Это была ночь, которую Кристен запомнила на всю жизнь как одну из лучших ночей ее жизни. Они говорили обо всем и ни о чем. Близость засыпания и пробуждения в руках Роберта были невероятными, и все же она никогда не чувствовала себя гармоничнее.

Во сне она услышала шепот ее имени, пока он крепко обнимал ее.

– Люблю тебя, – пробормотала она.

Он зашевелился и громко выдохнул.

– Я тоже люблю тебя, – тихо проговорил он. – Боже, ты даже не представляешь, как сильно.

Она свернулась около него, а он все также обнимал ее. Кристен чувствовала удовольствие, спокойствие и… счастье. Она могла сделать это. Могла встретиться с тысячами кричащих фанаток и более надоедливой прессой. Пока рядом с ней был Роберт, она могла сделать все.



Он быстро шел по коридору, ее рука была поймана в его твердой хватке. Она изо всех сил пыталась идти с ним в ногу.

– Роб, – прошипела она. – Что ты делаешь? Они ждут нас. У нас куча интервью.

– У нас есть тридцать минут. Я проверял, – улыбнулся он, не замедляя шага. – Знаешь, это твоя вина. Если бы ты не настояла на том, чтобы мы приехали сюда по отдельности, то пробки на дороге не были бы такими скучными.

– Было бы слишком очевидно, возьми мы машину на двоих.

Он резко остановился перед дверью.

– Полагаю, это уберет прочь всю очевидность, – сказал он, открывая ее.

Она посмотрела внутрь.

– Кладовка? Твою мать, ни за что.

– Да ладно тебе. – Он поцеловал ее. – Я не останусь в долгу, – пробормотал он у ее губ, входя в помещение.

Неделю спустя Кристен получила электронное сообщение. К нему было присоединено фото Кристен и Роба, которое сделала Рашель.