«Как я была половиком»

Драко выпрямился на постели. В голове все еще отдавался нечеловеческий крик, напоминая о приснившемся кошмаре, широко распахнутые глаза обежали комнату, замораживающая тишина которой волной накатилась на него. Лишь спустя несколько мгновений он смог немного успокоиться, хотя сердце и продолжало громко стучать. Драко подумал, что никогда раньше не чувствовал себя таким напряженным. Дрожащей рукой он потянулся за простыней, но тут дверь приоткрылась, а мгновением спустя с грохотом захлопнулась. Драко вскрикнул, но тут же пожалел об этом. «Гермиона, — подумал он. — Убежала, услышав мой крик». Драко не винил ее: он сам с удовольствием убежал от этого вопля, но ноги его не слушались…

* * *
Гермиона и в самом деле сломя голову бросилась бежать из спальни Драко, когда он закричал. Она неслась, не разбирая дороги, по коридорам и лестницам, пока не добежала до входной двери, распахнула ее и выбежала в сад, окрашенный серыми красками предрассветных сумерек. Ноги занесли ее в самую гущу розовых кустов, и только тогда Гермиона остановилась, чтобы перевести дух. Отдышавшись, она огляделась по сторонам и испуганно вздрогнула: в густой листве мелькнули два огромных глаза. Приглядевшись, Гермиона узнала и их обладательницу.

— А, Топси, это ты? — с облегчением произнесла она. — Привет.
— Привет, Гетти, — по обыкновению уныло ответила Топси. — Как самочувствие?
— А как твое? — спросила Гермиона.

Топси покачала головой.

— Не очень как! — сказала она. — Или даже совсем никак. Мне кажется, я уже очень давно не чувствовала себя как.
— Ай-ай-ай, — сказала Гермиона, — очень грустно! Дай-ка я на тебя посмотрю.

Топси продолжала стоять, понуро глядя в землю, и Гермиона обошла вокруг нее.

— Ой, что это случилось с твоим полотенцем? — спросила она удивленно.
— А что с ним случилось? — сказала Топси.
— Его нет!
— Ты не ошиблась?
— Полотенце или есть, или его нет. По-моему, тут нельзя ошибиться. А твоего полотенца нет.
— А что же тогда на мне?
— Ничего.
— Ну-ка… — сказала Топси и стала осматривать себя со всех сторон. Наконец она глубоко и печально вздохнула: — Кажется, ты права.
— Конечно, я права, — сказала Гермиона. — Я и в Хогвартсе всегда… — она вовремя спохватилась и замолчала.
— Это вполне естественно, — грустно сказала Топси. — Теперь все понятно. Удивляться не приходится.
— Ты, наверно, его где-нибудь позабыла.
— Наверно, его кто-нибудь утащил… — сказала Топси. — Чего от них ждать! — добавила она после большой паузы.

Гермиона почувствовала, что должна сказать что-нибудь полезное, но не мог придумать, что именно. И она решила вместо этого сделать что-нибудь полезное.

— Топси, — торжественно произнесла она, — я обещаю тебе найти твое полотенце.
— Спасибо, Гетти, — сказала Топси. — Ты настоящая подруга. Не то что некоторые!

И Гермиона отправилась на поиски полотенца. Наверно, пребывание в теле домовика и в самом деле пагубно отразилось на ее мозгах, и вопреки всякой логике, она решила начать… со спальни Драко — подобно человеку, который потерял ключи на темной улице и ищет их не там, где потерял, а под фонарем — где светлее…

* * *
Войдя в спальню, Гермиона огляделась и немного подождав, спросила:

— Малфой, ты где?

За кроватью раздался громкий шорох, и над подушками показалась голова Драко.

— А, это ты, Грейнджер, — с облегчением вздохнул он. — А я уж было подумал… — он оборвал фразу, не договорив.

Гермиона перешла прямо к делу:

— Малфой, ты случайно не видел…
— Грейнджер! — рявкнул Драко так, что Гермиона подскочила. — Что ты наделала?!
— В чем дело? — недоуменно спросила она.
— Посмотри на пол!..

Гермиона глянула себе под ноги и поняла причину возмущения Драко. Видимо, пробегая по саду, она ступила мокрыми от утренней росы ногами в одну из клумб, и теперь за ней тянулся след из комочков земли и травинок.

— Ты что, не видела объявления на двери?! — продолжал бушевать Драко.
— Объявления?! — изумленно воскликнула Гермиона.
— Как, ты их не видела? — спросил Драко. — Пойдем-ка, посмотрим.

Они вышли из комнаты, и Драко указал на висевшую на двери табличку: «Вытирайте ноги!»

— Я сам ее повесил, — похвастался Драко, — чтобы родители не говорили, что я ничего не делаю по дому…
— Ой, держите, меня! — расхохоталась Гермиона. — Какой помощник папе Люциусу! Ты не перетрудился, бедняжка?
— Напрасно смеешься, — обиженно насупился Драко. — Я еще половую тряпку раздобыл и постелил ее перед дверью… А ты ноги не вытерла!

Гермиона еще раз посмотрела на объявление и половую тряпку под ним, и чем больше она смотрела на тряпку, тем больше чувствовала, что где-то уже видела что-то очень похожее… Где-то совсем в другом месте, когда-то раньше…

— Симпатичная тряпочка, правда? — с гордостью сказал Драко.
— Она мне что-то напоминает, — сказала Гермиона, — Где ты её взял?
— Я просто махнул палочкой и сказал: «Акцио тряпка», она и прилетела.
— Малфой, — сказала Гермиона сердито, — ты знаешь, что это одежда одного из домовиков.
— Серьезно?..

Гермиона не ответила. Она подобрала полотенце с пола и отнесла его Топси, и когда та облачилась в свое одеяние и восторженно принялась носиться по саду, Гермиона испытала такую радость, что на мгновение даже забыла о своей рабской участи.

* * *
В то время, когда происходили описанные выше события, Люциус и Нарцисса Малфой завтракали в компании мистера и миссис Паркинсон. Когда домовики подали кофе, мистер Паркинсон вернулся к обсуждению самого животрепещущего события последних дней:

— Люциус, я кое-что придумал.
— Что же?
— Почему бы вам не попробовать поймать этих воров, если они снова попытаются проникнуть в Поместье?..
— Я уже думал об этом, — сказал Люциус Малфой. — Надо сделать западню. И это должна быть очень Хитрая Западня… Что, если мы засунем в каминную трубу мешок золота, а выход из камина заложим? Вор увидит золото, залезет в трубу, а вылезти не сможет…

Мистер Паркинсон заметил, что, по его мнению, это очень-очень Хитрая Западня. Они подошли к ближайшему камину, Люциус призвал из хранилища мешок золота, он прилетел и улегся на каминную решетку. Следом за ним подлетели кирпичи, которые сами собой заложили выход из камина сплошной стеной.

— Ну, до вечера, — сказал Люциус. — Часиков в шесть встретимся здесь и посмотрим на добычу, — и он отправился заниматься любимым делом — пересчитывать свои сбережения.

Спустя несколько часов подсчетов, у старшего Малфоя появилось неприятное чувство: не хватало нескольких тысяч золотых галеонов. Он подошел к одному из сейфов, пошарил на верхней полке и нашел там пустоту.

«Это странно, — подумал Люциус, — я же знаю, что у меня там был мешок с золотом. Полный мешок!.. Очень, очень странно».

И он начал расхаживать по комнате взад и вперед, раздумывая, куда же мог деваться мешок, пока не вспомнил: он же поставил мешок в Хитрую Западню для воров!

— Ай-ай-ай! — сказал Люциус. — Вот что получается, когда чересчур заботишься о ворах! — и он снова уселся за подсчеты.

Но теперь ему не считалось. Он попробовал считать овец — иногда это очень неплохой способ — но и это не помогало. Он попробовал считать воров, но это оказалось еще хуже, потому что каждый вор, которого он считал, сразу кидался на мешок с золотом и уносил его невесть куда! Несколько минут Люциус сидел и молча страдал, но когда 587-й вор облизнулся и прорычал: «Чудненькие галеончики и какие блестящие — как будто только что отчеканенные», он не выдержал, выбежал из кабинета и помчался прямиком к камину. Но поскольку камин был заложен, добраться до мешка не было никакой возможности. Подумав немного, Люциус Малфой направился к выходу на крышу…

* * *
Тем временем часы в комнате мистера Паркинсона пробили шесть, и он сказал: «Ох». Потом, собравшись с духом, заявил: «Ну что же!.. Придется», — закончил он отважно. Но все поджилки у него тряслись, потому что в ушах у него гремело страшное слово — ВОРЫ!

По дороге к заложенному камину мистер Паркинсон сперва думал, что, конечно, никакого вора там не окажется; потом стал думать, что нет, наверно, окажется; когда же он подошел ближе, он был в этом совершенно уверен, потому что услышал, как тот вовсю буянит где-то в каминной трубе!

— Ой-ой-ой! — сказал мистер Паркинсон. Ему очень захотелось убежать. Но он не мог. Раз он уже подошел так близко, нужно хоть одним глазком глянуть на живого вора. И вот он поднялся на крышу, осторожно подкрался к трубе и заглянул туда…

А Люциус Малфой все никак не мог отряхнуть свою мантию от печной сажи. Чем больше он отряхивался, тем грязнее становился. Совсем измучившись, он поднял голову и издал отчаянный, жалобный вопль… И именно в этот момент мистер Паркинсон заглянул в дымоход.

— Караул! Караул! — закричал он. — ВОРЫ!!!

На крики сбежался весь дом. Драко с Гермионой тоже бежали туда, но пробегая мимо заложенного камина, они услышали жуткий стук.

— Слышишь, слышишь? Это они! — сказала Гермиона испуганно, когда они подошли поближе.
— Что-то слышу, — сказал Драко. Они слышали стук. Это бедный Люциус пытался разбить сооруженную им самим стену.
— Стой, дальше нельзя! — сказала Гермиона, крепко стиснув руку Драко. — Ой, как страшно!..

И тут: «Трах!» — кладка разлетелась вдребезги, и в получившемся отверстии появилась голова Люциуса Малфоя. Страсти улеглись, а Гермиона и Драко отправились в его спальню.

— Грейнджер! — сказал Драко. — Я тебя ужасно люблю!
— А я-то! — ответила та.