Глава 11.
Моя ошибка.
Я мог слышать только себя, бормотал механически: «Она ушла, она ушла, я люблю ее, это моя вина в том, что она ушла, я люблю ее, я тоскую, она нужна мне, она ушла, это моя вина, что она ушла». Я снова и снова повторял эти обрывки фраз, снова и снова, пока мама пыталась утешить меня. Мы сидели там вместе, позволяя дождю омывать нас. Вскоре я заметил остальных, сидевших вокруг, молча наблюдая за нами. И тогда я, наконец, начал успокаиваться от осознания присутствия своей семьи, участливо окружившей меня. Я ненавидел себя за то, что причиняю им боль, за то, что им приходится столько выносить из-за меня, и я никогда вновь не обрету целостность. Моя лучшая вторая половина потеряна навсегда, но у меня все еще есть семья, и для них на сегодня достаточно успокаивать меня. Позже моя боль вернется, разыграется в полную силу, но сейчас я просто лежал на руках у матери, окруженный теми, кто действительно заботился обо мне, а капли продолжали падать, превращаясь в струйки, стекающие по нашим лицам, создавая впечатление наших рыданий. ЕPOV
Я потерял счет времени, лежа в руках Эсме. И давно перестал плакать: только, закрыв глаза, лежал в оцепенении, не чувствуя ничего, кроме губ Эсме, то и дело касающихся моего лба.
Я не заслуживал ее любви. Я ранил ее чувства снова и снова. Впервые - когда оставил их, став изгоем, затем - своим вечным одиночеством. Но на этот раз самым непростительным образом - разрушив семью. Я причинил боль каждому, но Эсме досталось больше всех. И хотя Белла была лучшей подругой Эллис, для Эсме она была дочерью. Эсме старалась спрятать свою боль, что получалось довольно удачно, но ведь я мог прочесть ее мысли, а Джаспер чувствовал ее эмоции. Однажды она уже потеряла ребенка, и из-за меня рассталась со вторым.
Я расстроил и Карлайла, так как он так же видел в Белле дочь. Он хотел беречь и защищать ее как любой отец, быть уверенным, что Белла сможет обратиться к нему, когда наступят трудные времена. Он беспокоился о ней почти так же сильно, как я. Наши мнения расходились в том лишь случае, когда вопрос касался ее собственной безопасности. Мои рассуждения были абсолютно эгоистичными: я беспокоился за нее, потому как чертовски боялся потерять ее. Но я знал, что делал. Я отдалял ее от ее вида, других людей, но потом мое чувство к ней пересилило эгоистичное желание всегда держать ее рядом.
Я никогда ранее не встречал человека такой прекрасной души, и я не мог уничтожить ее. Я бы не выдержал ее ненавистного взгляда, ненавистного из-за того, что я превратил прекрасного, совершенного, самоотверженного ангела в монстра, подобного мне. Я не смог бы сделать этого с ней. Я должен был заботиться о ее безопасности, но я сам был небезопасен. Я долго думал над этим, но не смог найти лучшего решения, нежели уйти от нее. Ее безопасность оправдывала мой выбор. Я все сделал правильно, ведь так?
Все, на что я был способен - это помнить ее улыбающееся лицо и принесенную нею радость в нашу семью. Не только я - каждый из моих родных по-своему чувствовал боль, которую породило мое решение. Всего этого было достаточно, чтобы усомниться в нем. По сути, тот, кто уничтожал те цветы, те прекрасные цветы, что не шли ни в какое сравнение с моей Беллой, обвинял меня. Я мог слышать ее яростный крик о том, что все должно было быть по-другому. Что она была слишком юной, и то решение было моей ошибкой. На самом деле не звука не было произнесено, но эта пощечина была громкой и звонкой.
Запах, более насыщенный, нежели запах фрезий, дразнил меня. Как у моего ангела. Он витал в воздухе каждый раз, когда я приходил. То ли как отголосок моих прекрасных и болезненных воспоминаний, то ли как след моего таинственного мучителя, который пятнал мои воспоминания и возрождал мои воспоминания.
Я открыл глаза, и казалось, что мелкие капли смывают пелену с моих глаз, позволяя ясно увидеть то, что я должен был заметить давным-давно. Все разом стало ясным и, вместе с тем, более запутанным.
Я взглянул за реку, на другую сторону, и смог различить в грязи два маленьких следа. Туман, казалось, наступает так быстро и обвивается вокруг меня и моей семьи, а я мог видеть только очертания двух женщин-вампиров, которые, может быть, стояли на коленях и плакали в той же позе, что и мы с Эсме. Одна держала другую в объятиях, обе рыдали, и, когда они посмотрели бы вниз, в воду, в своем отражении не увидели бы монстров, только отражение подернутое рябью, но не из-за дождя, а из-за слез, которые действительно падали и мешали обзору.
Дорогие читатели, эта глава слишком маленькая и незаконченная, я понимаю. Поэтому продолжение постараюсь выложить в конце этой или начале следующей недельки!!! Форум