Я стояла у входной двери, вновь и вновь нервно приглаживая волосы, кусая губу и переминаясь с ноги на ногу. Сердце стучало так громко, что ритм его эхом отзывался в ушах, а из-за дрожи и пульсации в венах тело мое, казалось, отяжелело. С неба падали легкие брызги, увлажнив мое лицо и намочив свитер.

Этого дня я ждала целую неделю. Закончив сдирать обои в холодной комнате, я наконец-то набралась храбрости и вчера позвонила Эдварду. Стены теперь были голыми и бесцветными, шероховатыми и прохудившимися, жаждали жизни. Я стояла в комнате, окруженная бумагой, как упавшей листвой, и вертелась туда-сюда. Смотря на это отсутствие цвета, я испытывала необъяснимое чувство страха, пока не слетела вниз по лестнице к телефону, сняв трубку и без колебания набрав номер Эдварда.

Разговор вышел коротким и вежливым: мы договорились встретиться в полдень в доме у Эсме. Он продиктовал мне адрес, и я с согласно выдохнула, повесив трубку и не попрощавшись с ним.

Покидая ранчо, я заметила, что впервые за неделю пошел дождь. Я поехала в Колорадо-Спрингс, ветровое стекло испещрилось капельками дождя, облака усыпали небо, преградив путь солнцу и затемнив день. Доехав до пункта назначения, который неряшливым почерком был написан на жалком клочочке бумаги, я вышла из машины, не взяв с собой ни куртки, ни зонта.

И принялась ждать у двери, позволяя дождю падать на мою кожу, пока сама пыталась одолеть нерешительность и волнение.

Наконец легонько прикоснувшись пальцем к дверному звонку, я услышала внутри приглушенный перезвон. В горле резко пересохло, когда я услышала приближающуюся легкую поступь. Я пригладила невидимые складки на свитере и напоследок провела рукой по волосам.

Как только дверь передо мной широко раскрылась, я почувствовала диковинное облегчение вкупе с разочарованием. Весь мой страх немедленно испарился под гнетом шока от неожиданности. Я сделала напряженный выдох, смотря в лицо не своего отдельно живущего от меня мужа, а на его прекрасную мать.

- Белла, дорогая! – вскричала она взволнованно, нисколько не удивившись моему появлению. – Заходи!

Я улыбнулась ей, тихо и вежливо бормоча приветствия, а она жестом пригласила меня в дом. Я шагнула внутрь, и она закрыла дверь. Я повернулась к ней, неловко сцепив руки в замок перед собой.

- Эдвард вернется с минуты на минуту, - жизнерадостно сообщила мне она. Эсме обошла меня и повела по узкому коридору в дальний конец дома. Она повернулась, посмотрев на меня через плечо, и продолжила: - Он сегодня немного задержался на работе. Сказал, что ты, скорее всего, приедешь раньше него.

- Все нормально, - ответила я, махнув рукой и чувствуя легкое облегчение, будто казнь мою отсрочили еще ненадолго.

Эсме привела меня в небольшую гостиную, подходя к дивану, на котором ее уже кто-то ожидал.

Я замерла в дверях, широко раскрыв рот при виде великолепной, пугающей меня белокурой женщины, сидевшей на противоположном конце комнаты. Увидев меня, она сощурилась, а ее красивые губы поджались до прямой узкой ниточки.

- Белла, - кивнув, произнесла она равнодушным и бесчувственным голосом.

Я громко сглотнула и вымолвила: - Здравствуй, Розали.

Напряжение в комнате вдруг стало тяжелее, чем было когда-то в присутствии Эдварда. Молчание нарастало с такой тревожащей скоростью, что не прошло бы много времени, как я почувствовала бы себя в его ловушке. Как будто если бы я заговорила, мои слова повисли бы в воздухе как неподвижные фигурки мух, замершие в янтаре.

Эсме с взволнованным и любопытствующим выражением на лице наблюдала за нами обеими.

- Почему ты не садишься, милая? – предложила она, слова скатились с ее языка легко и непринужденно. – Не хочешь перекусить?

Я заставила себя шагнуть вперед, медленно опускаясь на кресло, стоявшее возле дивана. Оторвав взгляд от испепеляющих глаз Розали, я посмотрела на Эсме, любезно ответив: - Нет, спасибо.

Она улыбнулась в ответ.

- Ладно, а я перекушу, - объявила она и повернулась, взглянув на свою окаменевшую дочь. – А ты, Розали?

Розали встряхнула копной золотистых волос, отчего завитки и легкие кудри чуть подпрыгнули, отражаясь светом и сверкающей белизной.

- Нет. Спасибо, мам.

На секунду положив руку на плечо дочери, Эсме извинилась и молча вышла из комнаты. Я не отводила от нее взгляда, всем сердцем желая, чтобы она не оставляла меня в одиночестве. Я задалась вопросом, почувствовала ли она исходящую от Розали напряженность или же просто решила проигнорировать ее.

- Так… - неуверенно начала я, повернувшись к суровой женщине, сидевшей возле меня. Я ощущала повисшие в комнате холодность и неловкость. Глаза Розали, суровые и голубые, без видимых эмоций разглядывали мое лицо. Я продолжила: - Плохо, что дождь начался, да? В последнее время погода была такой хорошей…

- Для чего ты приехала сюда, Белла? – внезапно перебила она, ее голос разрезал воздух как кнут. Тон ее был ясным и музыкальным, и вдруг я задумалась над тем, что даже в гневе у нее очень красивый, певческий голос.

- О, разве Эсме не рассказывала тебе? – растерявшись, спросила я, пытаясь держаться скромно и непринужденно. – Мы с Эдвардом договорились выбрать краску. А то крыша протекла и обои в холодной… то есть в его старой спальне так отсырели, что нам пришлось…

Она снова прервала меня.

- Я знаю, почему ты здесь. – Голос ее был пропитан ядом.

Я нахмурила лоб, окончательно запутавшись.

- Но ты спросила…

- Что тебе нужно от моего брата? – прошипела Розали. Она смотрела мне прямо в глаза, требуя ответа.

Я широко раскрыла рот, чувствуя, что не могу выдавить ни слова, а вся моя неуверенность исчезает. Я понимала, что она ждет от меня ответа, объяснения. Каждая черточка в ее теле указывала на то, что она ожесточилась, полна гнева и стремится защитить Эдварда.

- Я… - начала я, не уверенная в том, что сказать.

Внезапно мы услышали, как открылась входная дверь. После раздался тихий мужской ропот и радостное восклицание Эсме.

Я вскочила, будто получив удар током, и резко повернулась к входу в гостиную. Я не видела, кто вошел в дом, но сразу же поняла. Рядом со мной стояла Розали. Движения ее, в отличие от моих, были медлительными и изящными, но все же сердитыми и обвиняющими. Она не отводила взгляда от моего лица, и, когда я повернулась к ней, увидела, что она продолжает следить за мной.

Несколько долгих секунд мы смотрели друг на друга, окруженные тишиной дольше, чем ожидали того.

К гостиной приближались две пары шагов. Я развернулась как раз, когда в гостиную зашла Эсме, позади нее следовал Эдвард.

- Извини за опоздание, Белла. Я был… - Он замер в ту же секунду, как заметил Розали.

Его взгляд переметнулся с меня на сестру, и он прищурился, заметив выражение ее лица. Я не отводила от него глаз, потому не видела, испепеляет ли она меня как раньше взглядом или все же скрыла от брата свою враждебность. Взгляд Эдварда подсказал мне, что она ничего не скрывает.

Долгие мгновения были заполнены молчанием, мы с Эсме оказались свидетелями мысленной беседы между братом и сестрой. Я переминалась с ноги на ногу, закусывая губу и желая исчезнуть, желая, чтобы земля разверзлась и поглотила, будто меня никогда не существовало на свете.

Но вот Эдвард перевел взгляд, и нежность в его глазах заставила меня позабыть о своих сомнениях.

- Готова? – спросил он, протянув руку.

Не смотря на Розали, я вышла к нему вперед, при этом чувствуя, как испепеляет она меня взглядом, когда я взяла его за руку.

- Да, - тихо ответила я. – Пойдем.



*

Я лежала на спине, в темноте уставившись на потолок. Лежала на кровати долгие секунды, минуты, часы, года в ожидании, когда боль ослабнет. Оцепенение быстро сошло на нет, разбивая боль взрывами апатии. Но затем в воспоминаниях всплывало его лицо, его потеря, потеря всего, что я хотела иметь в жизни, и я снова погружалась в агонию.

- Белла? – услышала я среди тьмы нежный голос. – Будешь есть?

Я слышала, как Эдвард тихо и медленно заходит в комнату. Я не подняла голову, пытаясь разглядеть его. Не хотела его видеть. Я мечтала, чтобы он ушел, не зная, что буду делать, если он это сделает.

Уязвленное самолюбие и зависимость лишь усиливали мою боль.

- Я не голодна, - прошептала я безжизненным голосом.

Он очутился подле меня, положив на плечо ладонь, а затем трепетно проведя пальцами по моей обнаженной руке. Опустившись к поясу платья, он слегка потеребил его и встал возле кровати на колени. Я слышала, каким дрожащим было его дыхание, ощущая на своей коже горячие и ровные выдохи.

- А платье? – предпринял он следующую попытку. – Тебе неудобно.

Я промолчала.

Когда Эдвард нашел меня в парке, он, повелеваясь единственному инстинкту, забрал меня оттуда. Я помнила, насколько надежными были его руки, обхватывающие мою спину и колени, насколько сильными и утешающими они были в то мгновение. Он усадил меня в свою машину, не спрашивая и не интересуясь, где стоит моя, и отвез в мою квартиру. Он нес меня на руках четыре лестничных пролета, потому что лифт спускался слишком долго.

Он опустил меня, в красивом и порванном платье, на кровать, и с тех пор я не вставала.

Взглядом я нашла часы, светящиеся в тишине. Почти полночь.

Почувствовав, как Эдвард потянул вниз молнию на платье, я даже не пошевелилась. Без слов я перекатилась набок, позволяя ему сбросить платье с моего тела, как змеиную кожу. Теперь она была изжившей себя.

Когда он повесил платье на кресло, стоявшее возле кровати, раздался легкий шелест ткани, а после я ощутила, как прогибается матрац под весом его тела. Я, в одном нижнем белье, лежала на боку, отвернувшись от него, и чувствовала, как теребит он кончиками пальцев мои волосы, каскадом ниспадающие по спине.

Через несколько долгих минут в темноте опять раздался тихий голос Эдварда.

- Что он сказал?

Услышав его вопрос, я чуть вздрогнула, закрывая глаза, когда передо мной вновь начали играть картинки, уже было потерявшие значение. Слова, отзывающиеся эхом в моей голове, которые я не могла позабыть.

- Ты знаешь, что, - выдавила я, не в силах сказать больше.

Эдвард снова замолчал.

А потом: - Мне так жаль, Белла.

Этот выдохнутый шелест, извинение, со всей присущей ему искренностью, выпаленное им. Истинное чувство, коим он мог поделиться. Я ненавидела его за жалость, его сострадание и его любовь.

- Тебе? – черствым голосом переспросила я. Я перекатилась на другой бок, повернувшись к нему. Он сидел на краю кровати, смотря на меня. Рука, едва соприкасающаяся с моей спиной, теперь безжизненно лежала на матраце. – Разве не этого ты хотел? – горько заявила я.

Он сглотнул и покачал головой, взгляд его был подавленным и пораженным.

- Я никогда не хотел, чтобы ты страдала, - прошептал он.

Я презирала себя за то, что верила ему.

И все же это не имело значения. Неважно, чего он хотел – сейчас или тогда, - но я чувствовала ломку со всей ясностью и болезненностью вскрытой раны. Мое тело, мое сознание трещало под ее натиском, а теперь он говорит мне, что никогда того не хотел? Черт возьми, а мне какое до него дело?

Я закрыла глаза, пытаясь еще ненадолго сдержать гнев. Когда я сердилась на него, боль становилась чуточку тише. Но вот тогда я была совсем не сердита, и все равно события привели меня обратно к Джейкобу.

- Что ты собираешься делать? – выдохнул Эдвард.

Я вздохнула, распахнув глаза и сфокусировавшись на ярко-красных цифрах часов. Я была рада, что он сидит за моей спиной, довольна, что не вижу настойчивость, слышимую в его голосе.

- Это ты тоже знаешь, - просто ответила я, потому что то было правдой - он знал.

Через короткую паузу: - Уверена?

- Разумеется.

Внезапно его рука оказалась на моем плече. Все мое тело напряглось, рванув подальше от его прикосновений, но ладонь его уверенно возлежала на моей лопатке.

- Наверное, тебе не стоит сейчас принимать решение, - сказал он спокойным и рассудительным тоном. – Мы можем поговорить о случившемся…

- Мне нечего тебе сказать, Эдвард, - безжизненно ответила я.

- Возможно, мне есть, что тебе сказать. – Голос его был уверен, но я расслышала неуверенные в нем нотки. Удивленная силой, с которой он произнес эти слова, я перевела на него взгляд.

А затем он, черт возьми, сказал следующее:

- Белла, я люблю тебя.

Я перевернулась, поворачиваясь к нему, просунув руку вперед и приподнявшись на локте. Я видела, какой шок его обуял, когда он увидел мое внезапное, резкое телодвижение. Я сжала зубы, чувствуя, как горит тело, как стекленеют глаза.

- Не смей, черт тебя дери, говорить мне это, - отрезала я, наклонившись к нему. – Не сейчас. Ты знаешь, что я не люблю тебя. Мне ничего от тебя не нужно. – Последнее, что я видела на его лице, - удивление, сменившееся обидой, но я шлепнулась снова набок, отползая от него подальше. – Так что просто… молчи, - закончила я тихим, дрогнувшим голосом.

Следующая пауза длилась вечность.

Затем я почувствовала, как он склоняется надо мной. Рука его снова прошлась по моему плечу, опустившись к обнаженной талии. Я ощутила хлопок его рубашки, кости и мышцы на его груди, прижавшейся к моей спине, когда он медленно обнял меня. Я напряглась, но не стала останавливать или отталкивать его.

Он замер, и я услышала, как он выдыхает мне на ухо: - Я знаю, тебе кажется, будто твоя боль никогда не исчезнет.

Его губы, слишком горячие, на моей коже.

- Что ты об этом знаешь? – неуверенно парировала я.

- Белла, - начал он, пальцами лениво скользя по моим бедрам. Голос его был бархатистым от сочувствия. – Единственное, чего я хочу, единственное, что мне всегда было нужно, никогда не станет моим.

В груди резко кольнуло, что явно не было связано с Джейкобом.

Я отмахнулась от его слов, игнорируя его и уверенно заявив: - Мы – разные.

Эдвард усмехнулся, опалив обнаженную кожу на моей шее.

- Конечно. – В его голосе была слышна печальная улыбка. – Мы всегда были разными.

Я перевернулась в его объятиях, вдруг заглянув ему в лицо. Его рука легонько поползла по моему животу, а когда мой взгляд встретился с его, то я увидела только нежность. Только любовь.

- Чего ты хочешь? – спросила я, искренне недоумевая.

Эдвард улыбнулся.

- Я хочу, чтобы ты поела, - сказал он, наклонившись и поцеловав меня в щеку. Затем вздохнул и продолжил: - Хочу, чтобы ты позволила мне обнимать тебя. – Его руки чуть напряглись, когда мои поднялись вверх, соприкоснувшись с его грудью. – Хочу быть уверен, что больше никто и никогда не причинит тебе боль. – Его глаза светились. – Белла, я хочу, чтобы ты сохранила этого ребенка. Нашего ребенка.

- Он не твой, - прошептала я.

- Возможно, - сказал он, будто то было очевидно.

Неожиданно, я почувствовала прилив тепла и соленые слезы, стекающие по щекам. Боль и оцепенение притуплялись, когда я цеплялась за рубашку Эдварда. Я спрятала лицо у него на груди, рыдания сотрясали мое тело, а его теплые руки притягивали меня к себе ближе, крепче. Я задохнулась, судорожно делая вдохи, и почувствовала, как прижались губы Эдварда к моим волосам один раз, второй, третий.

Ну а после слез и молчания: - Выходи за меня, Белла.



*



Сидя в машине, мы долго молчали. Я проводила пальцами по кожаным швам на двери, скользнув по металлической ручке и обернув руку вокруг затвора. Пока мы направлялись в магазин, высчитывала секунды между стоявшими вдоль извилистой дороги телефонными столбами.

Молчание было тяжелым, весомым, но спокойным. Я ощущала комбинацию потрескивающих в воздухе силы и нервозности. Враждебность, которую я испытывала ранее, когда Эдвард вез меня в своей машине за продуктами, рассеялась как дымка, сменилась легкостью наших новых, неустойчивых отношений. Слова, не произносимые нами, тем не менее осязались.

- Итак, - наконец прервал тишину голос Эдварда. Я удивилась столь внезапному началу разговора и легонько вздрогнула, повернувшись к нему. – Ты не думала насчет цвета?

На мгновение я озадачилась его вопросом, а потом вспомнила, куда мы едем.

- О, хм… - запнулась я на полуслове, захваченная врасплох. – Еще нет. Я просто подумала, что раз эта комната принадлежит тебе, то ты сам захочешь выбрать.

Он с любопытством мельком глянул на меня, после чего вновь сосредоточился на дороге. Его губы не двигались, не выражая никаких эмоций, а вот в глазах виднелись удивление и улыбка.

- Тогда давай попробуем найти компромисс? - предложил Эдвард, медленно изогнув губы в ухмылке.

Я улыбнулась.

- Конечно, - кивнув, ответила я.

И снова мы погрузились в приятную тишину. Я перевела взгляд на дорогу, немножко выпрямившись на сидении. Я даже не понимала, что меня одолевает беспокойство до тех пор, пока не почувствовала внезапно возникшее напряжение.

Искать компромисс мы с ним не умели.

Существовали он и я. И самое главное – и частое – существовало жертвоприношение.

Мы стали другими – даже когда дело касалось малозначительных событий.

Несколько минут спустя я оглянулась, увидев, как неподвижно было тело Эдварда. Он еле заметно напрягся, лицо его потемнело, видимо от витающих в голове мыслей. Я с любопытством наблюдала за ним, пока он не заговорил.

- Розали тебя не доставала? – задал он вопрос, который я вообще не ожидала услышать.

- О… - вымолвила я, не зная, что сказать; сердце вдруг ускорило ритм. – Нет. Безусловно, нет. То есть ты приехал почти следом за мной… мы с ней практически не разговаривали.

Эдварда повернулся, оторвав взгляд от дороги и снова на меня посмотрев, а затем отвернулся.

- Извини, если она сказала тебе что-нибудь грубое, - тихо и искренне произнес он, отчетливо понимая, откуда возникла та неестественность, повисшая в гостиной.

Я резко перевела на него взгляд. Лицо его перекосилось от волнения, взгляд был устремлен только на дорогу. В его глазах я увидела странную, непонятную мне вспышку вины.

Я неловко поерзала на месте.

- Она просто волновалась, - сказала я, думая, что он лишь неверно все истолковал.

Он не должен расстраиваться из-за Розали, не должен быть обеспокоен моими чувствами и не должен испытывать вину, если травмированы были они.

Однако после моих слов Эдвард саркастично рассмеялся и покачал головой.

- И отчего же ей волноваться, скажи мне?

Я опустила глаза, разглядывая свои руки, нервно переплетя пальцы и зная ответ.

- За тебя, - шепотом ответила я.

Эдвард замолчал. Я чувствовала, как каждые несколько секунд он смотрит на меня, но не отводила взгляда от своих рук, боясь увидеть, о чем он думает. Краем глаза я заметила, как напряжены были его руки, лежавшие на руле, как сокращались мышцы.

Я услышала его вздох.

- Розали всегда слыла излишне… - Он замолчал, подыскивая подходящее слово. – Покровительственной.

Я сглотнула и заставила себя поднять голову, посмотреть на него. Он наблюдал за мной, каждую секунду его глаза скользили с меня на дорогу и обратно. Увидев, что я подняла подбородок, на лице его появились беспокойство и сожаление.

- Я понимаю, - решительно сказала я, желая, чтобы он не смотрел на меня таким взглядом.

Эдвард удивленно и скептически приподнял брови.

- Правда? – удивленно переспросил он.

Я, кивнув, пожала плечами.

- Ты ведь ее брат , - объяснила я. На мгновение я, сделав глубокий и прерывистый вдох, засомневалась, но неуверенно продолжила: - А я даже не могу сосчитать, сколько причинила тебе в прошлом боли …

Я заметила, как страдание вспыхнуло в чертах Эдварда, и замолчала. Я внимательно смотрела на него, медленно начинающего понимать, что не имеет смысла скрывать происходящее и дальше. И от Розали, и от других.

- Все намного сложнее, - наконец сказал Эдвард, его хватка на руле немного расслабилась. Голос его был печальным. Затем он откровенно сказал: - Она не все знает.

Я закрыла глаза.

- Что ты от нее скрыл? – с изумлением спросила я.

Замечая, как Розали смотрела на меня, следила за мной, игнорировала и говорила, я всегда считала, что Эдвард поведал ей каждый нюанс нашего брака, поведал о том, как медленно он облачился в неопределенность.

Эдвард сжал зубы, но продолжал молчать, не ответив мне.

Я тихо сказала: - Обещаю, что бы это ни было, ее ненависть ко мне не станет меньше.

Он сощурился и внезапно посмотрел на меня, отчаянно прошипев: - Откуда ты знаешь?

Я пожала плечами, еле заметно ухмыльнувшись.

- Потому что знаю себя.

Эдвард еще несколько секунд не отводил от меня взгляда.

Переведя внимание на дорогу, ему пришлось немного свернуть в сторону, чтобы не выезжать за линию. Я смотрела на него, во вновь образовавшейся тишине слыша те слова, что сама повторяла неоднократно, что казались мне верными и неоспоримыми. Я знала, что больше он ничего не скажет.

Да и нечего было говорить.

Я кивнула и отвела от него взгляд, на моих губах появилась горькая улыбка. Мой взгляд пробегал по зданиям, машинам, людям, мелькающих в окнах. С восхищением и радостью, ставшими чуждыми мне после долгих месяцев изоляции, я наблюдала за городским движением.

Я вспомнила Нью-Йорк, о том, как любила этот город всей душой, если она сохраняла еще способность любить. Если я скучала по деревьям, дождю и пышной зелени, что остались дома, на западном побережье, то подавляла это чувство, потому что оно означало, что я скучаю по Джейкобу. Он был домом, который я бросила. А моя любовь к Нью-Йорку заполняла ту пустоту, что оставил за собой Джейкоб, ту пустоту, что я не могла заполнить любовью к своему мужу.

А этот город был незапятнанным. В нем жили люди, была работа, блеск, жизнь. Мое отношение к нему породилось из внезапно исчезнувшей боли, но каким-то образом все было совсем иначе.

Этот город не стал спасением. В этом городе я могла встретиться с чем угодно и не испытывать притом страха.

Смотря на этот город, я не чувствовала ни страдания, ни тоски, ни гнева и боли. Я не думала о Форксе, Джейкобе или о том, что оставила в прошлом. Не думала о своем неудавшемся браке, потерянном ребенке и бесконечном несчастье.

Я смотрела на этот город и ощущала тихое присутствие Эдварда, сидящего рядом.



*



Я одевалась, когда вдруг услышала стук ударяющейся о стену входной двери.

- Белла? – раздался его наполненный безумием голос. – Белла?!

Я не отвечала, натягивая через голову футболку. Я слышала, как он с грохотом несется через квартиру. Его портфель упал на пол, дверь в спальню суетливо открылась и закрылась, спотыкаясь, он спешно пытался найти меня.

Дверь в ванную распахнулась, и он остановился.

Я чувствовала на себе его взгляд, его рваное и глубокое дыхание. Сидя на краю ванной, я подняла глаза, надевая носки на ноги и стараясь сохранять равнодушное выражение на лице. Он бесчисленное количество раз провел взглядом по моему телу, будто стараясь запомнить его наизусть.

- Ты здесь, - наконец произнес он скрипучим и удивленным голосом.

Я раздраженно покачала головой.

- Как раз собиралась уходить.

Я встала, угрожающе сощурив глаза, и попыталась выскользнуть в дверь. В ответ он шагнул ко мне и, не обращая внимания на мой взгляд, метающий молнии, поднял обе руки. Я застыла и с осторожностью отступила назад, не желая попадать в ловушку его рук. Слишком раздражена и поражена я была столь резкой силе, исходящей от него.

- Не делай этого, - прошептал он умоляюще.

- Я приняла решение, - немедленно отрезала я. – Это мой выбор.

- До тех пор пока ты считаешь это выбором, - на удивление сурово ответил Эдвард. – Потому что ты очень хорошо притворяешься, будто у тебя его нет. – Я слышала отчаянное, беспомощное расстройство в его голосе.

Это привело меня в еще большую ярость.

Мои щеки вспыхнули, и я сделала широкий шаг вперед, сердито ткнув пальцем в его грудь.

- И что, Эдвард? – злобно усмехнувшись, потребовала я. – Думаешь, в один миг мы станем многодетной счастливой семьей? Очень не хочу разрушать твои мечты, но это утверждение точно не про нас.

Он пристально глядел на меня, и я увидела, как медленно поднялись его руки, ощутила нежное прикосновение прежде, чем он коснулся меня. Я отшатнулась от него, противясь желанию погрузиться в его уютные объятия, развернулась и подошла к раковине. Наклонившись над фарфором, облокотившись на него, я посмотрела на свое отражение в зеркале. И не узнавала в нем себя.

- Эта долбаная дыра в груди, - прошипела я. – Гребаная агония. Это все, что мне осталось.

С мгновение Эдвард смотрел на меня, а затем зашел в ванную и схватил меня за левую руку, оттащив от холодной раковины и развернув к себе лицом. Я с неохотой взглянула на него, когда он с силой приложил мою ладонь к своему сердцу, плотно прижимая пальцы к своей груди.

- В моих силах сделать тебя счастливой, - сказал он. – Ты только дай мне шанс.

Замерев лишь на секунду, я резко и яростно отдернула от него руку.

- Уйди с дороги, Эдвард.

Прежде чем он успел бы сказать что-нибудь в ответ, я пролетела мимо него, не оборачиваясь назад. Я подошла к входной двери, схватив с пола ботинки и резкими движениями натягивая их.

Эдвард последовал за мной, смотря, как я взволнованно завязываю шнурки дрожащими пальцами.

- Я пойду с тобой, - теперь его голос был тихим и невероятно нежным.

Я не могла заставить себя и поднять на него глаза. Слышала боль в его голосе, его мучительные слова циркулировали по моим венам. Я знала, что он тяготеет ко мне так, как когда-то притягивал меня Джейкоб.

Что еще я могла сделать?

И как?

- Было бы проще, если бы ты остался здесь, - проговорила я, уставившись в пол.

Через минуту, когда я уже была уверена, что больше он ничего не скажет, когда я была уверена, что он не предпримет попытки идти за мной, я развернулась и взялась за дверную ручку, скрутив пальцы вокруг холодного стекла.

- Белла, у тебя всегда есть выбор.

Я остановилась, перестала дышать, не отводя руку от двери.

Его голос был нежным и чистым, слова – правдивыми и пугающими. Для него не имело значения, остаюсь ли я, слушаю его, сохраню ребенка, выйду за него или нет. Он просто хотел, чтобы я знала. А я находилась в таком отчаянии, что была не в силах понять, что выбор могу сделать лишь я одна.

Впервые я почувствовала, как он говорит со мной, ничего не ожидая взамен.

Я замерла, не понимая, почему. Лишь ощущала, как он подходит ко мне, и, не в силах удержаться, повернулась к нему лицом.

Он стоял напротив, а я замерла как камень, видя, как протягивает он руку, а мое молчание становится разрешающим сигналом, благодаря которому он решился провести пальцами по моей щеке. Я чувствовала, как кипит в венах кровь, приливая к коже и покрывая ее тонким розовым цветом, и ждала.

Я видела, как он дышит, смотря на меня, и тоже смотрела на него, дыша в ответ.

- Может, ребенок не от меня, - наконец начал он дрожащим и сдержанным голосом. – И ты, возможно, не моя… но ты должна знать. – Он глубоко вздохнул. – Я хочу его, и хочу с тобой.

На мгновение его глаза впились в мои, прежде чем он опустил взгляд - то ли от смущения, то ли от интенсивности эмоций.

- Я никого, кроме тебя, никогда не желал, – сказал он тихим голосом, будто говорил со стеной возле моей головы. – Добавления к тому излишни. – Он сглотнул и снова встретился со мной взглядом. – Я хочу, чтобы ты оставила ребенка, но тебе не нравится, как и что я говорю.

Его голос прервался, и он чуть подал назад, неуверенно глядя на меня.

Я вздрогнула, чувствуя, как холодеет лицо.

- Тогда не говори, - попросила я, хотя было уже слишком поздно. – Ничего не говори.

Я отстранилась от него и вышла в дверь, еле сдерживая слезы и желание повернуть назад.



*



- Голубой, Эдвард? Серьезно?

Я держала в руках небольшой ярлычок, что протянул мне Эдвард, и смотрела то на его улыбающееся лицо, то на маленький квадратик, показанный им.

Прошло всего несколько минут после того, как мы вошли в магазин, и все напряжение, чудная честность, бывшие в машине, полностью исчезли. Возможно, причиной стало волнение, искрой прострелившее через мое тело. Я без предупреждения схватила Эдварда за руку и повела его к стенду, чувствуя странное возбуждение из-за предпринятого мною проекта. Внезапно я словно воочию увидела комнату после ремонта. Мои руки накрывали глаза Эдварда, пока я шла за ним по лестнице, с гордостью и удовлетворением демонстрируя ему комнату, даруя ее в качестве символа дружбы.

- А что? – спросил он, притворившись оскорбленным в самых лучших чувствах. – Мне голубой нравится.

- Но он слишком… пастельный, - сказала я, выплюнув последнее слово. Из пяти возможных оттенков он выбрал самый светлый. – Этот цвет больше подошел бы для детской.

Сказав это, я резко захлопнула рот, жалея, что не могу повернуть время вспять; мое лицо от ужаса покрылось румянцем. Я ведь собиралась лишь пошутить над ним, имея в виду, что он вел себя как ребенок и был излишне сентиментальным.

Его лицо мгновенно побледнело, став белым как полотно, а сам он замолчал.

Я смущенно отвела взгляд, посмотрев опять на табличку с цветами, что держала в руке, и сделала вид, будто разглядываю предоставленные оттенки голубого.

Через минуту я услышала напряженный и вымученный голос Эдварда.

- А тебе какой нравится?

Я прокашлялась и отложила табличку с синим, схватив другую, которую рассматривала ранее. Я посмотрела на его лицо, не удивившись, насколько нервным и непонятным стал его взгляд. Однако сердитым он не казался, когда я протянула ему образец, показав на цвет посередине.

- Может, зеленый?

- Белла, - сказал он, взяв табличку из моих рук и посмотрев на нее, ухмыльнулся, - этот цвет напоминает мне о горохе.

Я с благодарностью улыбнулась ему и покачала головой. Выхватив образец с более темно-зеленым цветом, показала на самый насыщенный.

- Можно отделать его этим, - пытаясь объяснить, с мольбой предложила я. – Вокруг лепнины, вдоль стены?

Эдвард принял его из моих рук, держа перед собой оба экземпляра.

- Не знаю…

Мое лицо чуть вытянулось, а губы опустились, отчего я стала казаться хмурой.

- Тебе не нравится?

- Нравится, - сказал Эдвард, покачав головой, а затем посмотрев на меня. Опять он выглядел серьезным и беззаботным одновременно. – Но лепнина? – со скепсисом спросил он. – Ни ты, ни я не имеем навыки художников.

Гневаясь, я скрестила руки, но еле заметно улыбнулась.

- За себя говори, пожалуйста.

- Неужели? – усмехнулся он, чуть вытаращив глаза и притворяясь удивленным. И пошутил: - Обладаешь талантами, о которых я не подозреваю?

- Ну… пока нет, - с робкой улыбкой призналась я. Но затем решительно добавила: - Но учитывая, что смогла все обои отскрести от стены, то и навыки смогу усовершенствовать. Потому что не могу я потратить все силы впустую на простую и скучную покраску стен. – Я уверенно кивнула. – Комната должна быть идеальной.

Эдвард, казалось, удивился моей напыщенной речи, его тело расслабилось.

- Тогда давай наймем профессионала, - предложил он, опустив глаза и смотря на оба зеленых оттенка.

- Ни за что! – не задумываясь, вскричала я.

Он опять посмотрел на меня, изумившись моей вспыльчивости. А затем расплылся в доброй улыбке, увидев, как я с негодованием уперла руки в боки, испепеляя его взглядом.

- Ладно, отремонтируем сами, - просто пожав плечами, пошел на попятный Эдвард. И хитро глянул на меня. – Но как насчет окраски внешней части дома?

Я открыла было рот, чтобы отказаться, настоять, что мы сами справимся, но резко захлопнула его, понимая, что он только что сказал.

- Ты и ее хочешь перекрасить? – непонимающе переспросила я.

- Ну, не в зеленый, как горошек, цвет, - ухмыльнувшись и закатив глаза, сказал он и вернул мне образцы. Затем его лицо стало серьезным и чуточку нервным. – Но краска ужасно облезла, и скоро древесина начнет прогнивать.

Я заметила опасения в его взгляде и задалась вопросом: неужели он считает, что я откажусь? Конечно, это было не суть важно, - дом ведь принадлежит ему. Однако, по неясным мне причинам, для него имело значение, одобрю ли я его идею.

- Логично, - беспечно пожала я плечами. – Может, кто-нибудь поможет нам и укажет верное решение.

Я была уверена, что если здесь и не знают о профессиональных малярах, то Джаспер, безусловно, поможет нам найти подходящего. Я ободряюще улыбнулась Эдварду.

Эдвард немного неестественно улыбнулся в ответ.

- Может, - кивнув, тихо сказал он.

Увидев, что он на меня не смотрит, я удивленно приподняла подбородок. Хохотнув, я вдруг легонько ударила его по руке, осознавая его явное нежелание.

- Ты хочешь сделать это сам, лицемер, - усмехнулась я.

Теперь Эдвард, явно испытывая облегчение, смотрел на меня, ухмыляясь. Он невинно пожал плечами и засунул руки в карманы.

Тактично сменив тему, он спросил: - Значит, никакого голубого?

Улыбка медленно сползла с моего лица, и я взволнованно перевела взгляд на таблицу с образцами. Я знала, что мое замечание по поводу этого цвета запятнало его для нас обоих. Если бы комнату закрасили голубым, то она навсегда бы стала похожей на детскую, которую мы так и не построили.

Тогда давай попробуем найти компромисс?

О большем я и не мечтала.

- А если в голубой мы покрасим потолок? – спросила я, снова достав табличку и смотря на цвет, как будто забыла, как он выглядит.

- Белла, извини, - весело заметил Эдвард, - но это просто уродство какое-то.

Я резко вскинула на него глаза, с облегчением заметив добродушие на его лице.

- Я не закончила, - настойчиво перебила я. – Что, если потолок будет голубым… с белыми облаками? – поинтересовалась я и, кода представила, как будет это выглядеть, на мои губы закралась улыбка. – С облаками я и сама справлюсь.

Эдвард скрестил руки и изогнул бровь.

- Тебе что, двенадцать лет? – спросил он, выглядя сейчас очень взрослым.

Я отмахнулась от него.

- Скажи еще, что эта идея не превосходна, - бросила ему вызов.

Его губы дрогнули, и он признал: - Отличная идея.

Я ослепительно и довольно ему улыбнулась, и в ту же минуту увидела Эдварда, каким не видела его за все время нашей дружбы, брака, нашей совместной жизни. Этот Эдвард потребовал бы обои с ракетами, если бы ему предоставили выбор. Этот Эдвард раньше любил насекомых, деревья, улицу. Этому Эдварду было все равно до девушки Тани Денали, потому что он ее просто не хотел. Этот Эдвард, ребенок, которого я никогда не знала и не интересовалась его существованием, который прятался, был забыт и не замечен много-много лет.

А сейчас я смотрела на него и не видела никого другого.



*



Когда я вернулась, вокруг все было темным-темно.

Я зашла в квартиру, закрывая за собой дверь и прислонившись к ней спиной. Я чувствовала, как одолевает мое тело слабость, заставляя меня жалеть о том, что я не попросила Джессику остаться со мной. Но взгляд на ее лице, когда я все рассказала ей, заверил меня в том, что я приняла правильное решение, отправив ее домой. Она не хотела быть рядом. Ей было или все равно, или она не волновалась, или просто не видела ответственности находиться подле меня.

Даже имея друзей, я была одна.

Я не стала включать свет. Сделала вдох, и моя спина прижалась к двери, а лопатки болезненно впились в древесину. Я чувствовала, как ноет пустой желудок, напоминая мне о том, что за весь день я ничего не съела. Ела ли я вчера? Не помню.

Я оттолкнулась от двери и выпрямилась, направляясь к комнате. На мгновение я уставилась на холодильник, от мысли о еде на меня накатили волны тошноты. Я раздраженно покачала головой и пошла в спальню, в темноте медленно обходя стол и стулья.

Открыв дверь, я замерла.

В темноте я видела черную фигуру, сидящую в кресле возле кровати, совершенно замершую и молчаливую. Я видела, как изнуренно сгорбились его плечи, локти покоились на худых ногах, а длинные изящные пальцы запутались во взъерошенных волосах склонившейся головы.

Вся поза говорила о страданиях.

Я, остолбенев, молча продолжала стоять, взглядом изучая измученного человека на другом конце комнаты. Много времени не прошло, он поднял голову, встретившись со мной взглядом, слыша, как я прерывисто дышу и топчусь на месте. Наши взгляды встретились, и даже сквозь завесу ночи, я увидела, как сверкают его зеленые глаза.

- Ты в порядке?

Я не знала, кто из нас заговорит первым, но когда он наконец задал мне вопрос, все мое тело содрогнулось от шока. Он заметил это, безучастно проводя глазами вверх и вниз по моему телу.

Когда я ответила, мой голос дрожал:

- Не знаю.

Он встал, еще раз пробежавшись руками по волосам, после чего отпустил хаотично взъерошенную массу. Мое тело дрожало, пока я пробегала взглядом по волнам его волос, чей силуэт был различим при слабом свете, идущем от уличных фонарей.

Он медленно и осторожно подошел ко мне.

- Могу я чем-нибудь помочь?

Я даже не обратила внимания на его вопрос. Я не слышала ничего, кроме его голоса.

- Ты еще здесь, - неверующе выдохнула я.

Я видела, как он неловко переступил с ноги на ногу, мельком опустив взгляд на пол, а затем вновь – на меня. Черты его лица были практически не видны при тусклом свете. Но в каждом его движении сквозило смирение.

- Просто хотел убедиться… - начал он, но резко остановился и покачал головой. А затем быстро заговорил: - Я могу уйти.

Не дожидаясь ответа, он сократил расстояние между нами, проносясь мимо меня к двери за моей спиной. Я резко развернулась, смотря на него, от удивления не в силах произнести даже слово протеста.

Дойдя до входа в гостиную, он замер и обернулся, глядя на меня через плечо.

- Можно я позвоню потом? – Его вопрос был робким, почти умоляющим.

Я открыла и тут же закрыла рот, но все же вымолвила:

- Зачем? – На середине мой голос прервался, и я отвернулась от него, заходя глубже в спальню.

- Белла, - тихо сказал он, развернувшись и встав передо мной. – Что случилось?

Я покачала головой, но он снова медленно придвинулся ко мне.

Я увидела, как он неспешно поднимает руку, протягивая ее, будто я - дикое животное, которое он не хотел напугать.

Я дернулась от него, чувствуя, как начинает жечь в глазах.

- Почему ты меня любишь? – ахнула я.

Непонимание даже в темноте пробежало по его лицу. Я видела, как он сконфуженно морщит лоб, продолжая приближаться ко мне.

- Белла?

- Я плохой человек, Эдвард, - задохнулась я, слезы потоком полились по моим щекам, пока я изо всех сил пыталась совладать с дыханием. – Я несчастна, эгоистична, ужасна и уродлива. Я никогда не была доброй по отношению к тебе. Никогда не была тебе другом. Нет ничего… - У меня перехватило дыхание в горле, когда рука Эдварда медленно обернулась вокруг моего локтя, держа меня так, как будто он не верил в мое присутствие. – Во мне нет ничего… - пыталась выдавить я, но слезы слишком быстро, неудержимо текли из глаз. Другую руку он положил мне на плечо, притягивая к себе так близко, что нас разделяло всего несколько дюймов. Я отчаянно зашептала: - Почему ты еще не ушел?

Эдвард тихонько зашикал, большим пальцем стирая слезы с моего подбородка. Я чувствовала исходящее тепло от его груди, он печально мне улыбнулся.

- Я не могу оставить тебя, - таков был его ответ.

Я сделала глубокий вдох.

- А хочешь?

Эдвард еле слышно простонал, будто страдая от боли. Затем он все же прижал меня к своей груди, близко притянув к себе и обняв руками. Я рвано вдохнула, продолжая дрожать.

И услышала шепот его горячего дыхания возле моих волос.

- Никогда.

Я чуть отстранилась от него, поднимая глаза. Даже сквозь слезы я видела этот ярко-зеленый свет.

- После всего… - начала я, ощущая соль на своих губах.

- Это не имеет значения, - перебил он настойчивым голосом.

Его руки напряглись вокруг меня, и он подвел меня к креслу, на котором сидел сам. Он ничего не говорил, лишь поднял меня, как ребенка, на руки, и посадил себе на колени. Я обхватила его рукой за шею и прижалась к его плечу.

Его холодные губы прижались к моему лбу.

- Ничто не имеет значения, - прошептал он. – Я буду любить тебя до тех пор, пока ты мне позволишь.

С трепетом я закрыла глаза, задевая ресницами кожу на его шее.

В его теле чувствовались напряжение и удовлетворение, чувствовалось, как сильно он нуждается во мне – как и я нуждалась в нем. Неважно, что наши желания были разными и несопоставимыми, глубина их поглощала нас одинаково.

- Я не смогла этого сделать, - больше не плача, тихо призналась я.

Я почувствовала, как поворачивает ко мне голову Эдвард.

- Что не смогла сделать? – непонимающе и утешающе спросил он.

Не смотря ему в глаза и не в силах вымолвить ни слова, я опустила одну руку с его шеи, ведя ею по его плечу и локтю. Мышцы на его предплечье напряглись, когда мои пальцы медленно пробежали по его коже, направляясь к кисти, которая уверенно покоилась на моей пояснице.

Я переплела наши пальцы и легонько прижала их к своему животу.

И почувствовала, как сразу же окаменело его тело от понимания.

Наконец я рискнула посмотреть на него.

- Останешься со мной?

---

Пожалуйста, пишите на ФОРУМЕ, чтобы я смогла уведомить вас о следующей главе